Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 11
Гарри ведь не заслужил взыскание за предыдущее нарушение правил, когда он рыскал по замку посреди ночи по указке Волдеморта.читать дальше
«Не трудись, - сказал Волдеморт, когда Гарри направил на себя палочку, чтобы наложить заклятье невидимости. - Портреты предупредили всех, что некая смутная пелена бродила по замку, когда украли книгу. Если тебя поймают за использованием неполных чар невидимости, тебя накажут еще более сурово, чем просто одно взыскание».
Гарри предположил, что это было крайне верно, но не мог не чувствовать себя открытым, пока крался по темному, тихому коридору. Большинство портретов дремали, кроме тех, что были нарисованы ночными и бодрствовали по ночам.
Он крался из подземелий вверх на первый этаж, потом поднялся по главной лестнице на третий, где передвигаться было еще сложнее из-за недостатка света. «Света, - хмыкнул Волдеморт, - его легко отследить: он мешает использованию ночного видения и привлекает внимание к подпольной деятельности».
И то верно – рысканье по запретному третьему этажу – меньше всего Гарри хотелось, чтобы его застукали за этим.
«Это то самое место?» – молча спросил он Волдеморта спустя несколько минут, колеблясь у безобидной деревянной двери.
«Да, - подтвердил Волдеморт, - открой ее»,
Гарри направил палочку на дверь и прошептал «Алохомора». Он услышал ответный щелчок, шестеренки в замке встали на своим места, потом аккуратно открыл дверь.
За ней был монстр. В отличие от остальных жителей замка он был вполне бодр. Гарри замер под его жутким взглядом.
Технически это была собака, но Гарри с трудом признал в этом светящемся, рычащем ужасе обычного пса. Три гигантские головы, возвышавшиеся в двадцати футах над землей, шесть желтых щелочек-глаз и зубов, похожих на искривленные ножи, ярко блестевших, обнажившихся перед Гарри.
Его лапами можно было раздавить и взрослого.
Оно рычало как нарастающий гром, с губ стекала пена, и оно неторопливо шагнуло в сторону Гарри.
Замерший посреди движения с бьющимся сердцем от опасности немедленной смерти, Гарри снова потянул дверь, повернулся и вышел.
Его сердце билось о ребра, барабаня, как загнанный зверек в поисках выхода. Он тяжело сглотнул тяжелые удары пульса и пошел быстрым шагом.
«Это цербер, - сказал Волдеморт, хотя Гарри заметил, что тот не упрекнул его за поспешное отступление, - они редки, обычно нужны для охраны сокровищ».
- Сокровищ, - повторил Гарри, даже забыв ответить мысленно. Несколько портретов всхрапнули во сне, но никто не проснулся, и он проигнорировал вспышку тревоги, которую ощутил, услышав свой голос в тишине.
«Да. Не так редки, как сфинксы, - сказал Волдеморт, - но менее склонны отдавать сокровища тому, что отгадает загадку. Что бы они тут ни хранили, это должно быть что-то ценное, - он замолчал, - или же нет. Что ценного может охранять цербер, но не ценное достаточно, чтобы дверь поддавалась открывающим чарам ученика?» - добавил он скептически.
Гарри тоже был склонен сомневаться. Даже если предполагаемое сокровище не было таким ценным, как думал Волдеморт, все равно лучше было наложить запирающее чары, которые бы остановили учеников от того, чтобы те не оказались съедены.
Он вернулся в слизеринские подземелья, тихо прокравшись по холодным широким коридорам замка.
По пути случился крайне волнительный момент, когда Гарри увидел отличительный силуэт Снейпа, проскользнувший по стене в свете факела. Он мыкнулся в нишу, распластался по стене в тени и прислушался к удаляющимся шагам.
Шорох тяжелой ткани был близко, очень близко, и Гарри тихо сглотнул. Потом Снейп пошел дальше и даже не посмотрел в сторону Гарри.
«Он не спит?» - полюбопытствовал Гарри, едва осмеливаясь вздохнуть, наблюдая, как Снейп удаляется.
«Бессонница вполне сочетается с его прекрасной личностью», – проговорил Волдеморт.
Высокий мужчина завернул за угол, и Гарри с облегчением сполз по стене.
«Конечно, когда он вернулся в гостиную, на кресле свернулась Миллисент Булстроуд, которая читала растрепанную книгу «Проклятье серебряной метлы». Она подняла взгляд на Гарри, когда он вошел, и он замер.
- Эм, - сказал он.
- Ты впускаешь холодный воздух, - мирно сказала она.
Он торопливо вошел, и стена за ним закрылась.
Булстроуд демонстративно проигнорировала его, и он решил не дразнить удачу. Он поднялся в спальню и скользнул мимо храпящих Кребба и Гойла, пробираясь к своей постели.
«И что ты думаешь об этом?» - спросил Гарри, лежа в безопасной постели.
Мысли Волдеморта двигались, но медленно. «Не знаю, - признал он, - ученик может пробраться за дверь, но не будет знать, как пройти мимо цербера. И кроме него будет еще защита».
«Еще защита?» – Гарри казалось, что защиту круче, чем трехголовая собака, придумать сложно. Он определенно не собирался противостоять ей.
«Ты можешь с легкостью усыпить ее, - пренебрежительно отмахнулся он, - для эрудированного взрослого мага, это вообще не препятствие. Должна быть еще защита, более искусная».
Потом он умолк, и Гарри закрыл глаза.
«Это практически приглашение», - сказал Волдеморт задумчиво, когда Гарри только-только задремал.
Ему снились черно-белые светящиеся стены и бесконечные коридоры приюта. Он больше не боялся их, но там все еще было холодно и уныло. Он взобрался по узким ступеням к комнате Волдеморта.
Мальчик был там, высокий, ему было около шестнадцати, темноволосый и бледный. Он сидел на столе у окна, приникнув к стеклу, и не обернулся к Гарри, когда тот вошел. Не сказал ни слова.
Гарри огляделся. Комната была почти такой же, какой он ее помнил, за одной странностью. Если до этого окно выходило на серое небо, с которого постоянно моросил дождь, теперь за ним был яркий мир, свет и…
Хогвартс.
Гарри приблизился к окну, выглянул, необдуманно приблизившись к Волдеморту. За окном мелькали вспышки воспоминаний: зеленая трава, яркое солнце, большой зал в обед, еще дрожащие руки Квирелла, сияющие голубые глаза Дамблдора, мрак подземелий, прошитых гигантской змеей, холодное свечение синего костра на Хэллоуин. Последним оно показало Цербера: огромный и слюнявый, с тремя парами глаз и острыми оголенными зубами.
Наконец-то мальчик у окна повернулся к Гарри.
Гарри замер: его лицо было плоским и бескровным, а глаза – дымчато-красными.
- Волдеморт? – спросил он испуганным шепотом. Не так он представлял себе голос в голосе.
Он выглядел, как будто уже умер.
Если он ожидал более теплое приветствие, то Волдеморт его не выказал. Он кивнул на окно:
- Смотри, - палец его прижался к стеклу.
Изображение цербера замерло. Гарри посмотрел туда, куда указывал палец.
- Люк? Он охраняет люк?
Волдеморт молчал.
- Ты тут живешь? – спросил Гарри, отворачиваясь от окна. Приют был ужасным местом для жизни.
Тот не перевел взгляд на Гарри, который предположил, что он видел это много-много раз уже.
- Я не могу уйти, - просто сказал он.
- Ты мог бы разбить окно, - сказал Гарри, обнимая себя руками.
Волдеморт перевел свои жестокие красные глаза на Гарри.
- Я мог бы, - согласился он, - но тогда ты умрешь, и у меня не будет рук. Я живу только у кого-то одержимого мной.
- А, - отозвался Гарри, потом,- я… я одержим? – он думал, что знает ответ, но хотел, чтобы Волдеморт ответил.
Но он не сделал этого.
- Отправляйся спать, - устало сказал Волдеморт, - ты знаешь как.
Гарри оставил его там перебирать короткие обрывки воспоминаний о цербере.
Этот вечер ушел у Гарри и Драко на отработку взыскания. Сварливый Аргус Филч собрал их в большом зале и отвел на первый этаж. Миссис Норрис хвостом шла за ними, жалобно мяукая до тех пор, пока он не позволил ей запрыгнуть на сгиб его локтя.
Пока они шли, Филч развлекал их историями о взысканиях в старые добрые времена, которые включали тиски и подвешивание учеников к потолку на цепи.
Луна была яркой, но своенравные облака время от времени закрывали ее. Чувствовалось наступление зимы в мстительном кусачем ночном холоде.
Они спустились к хижине на краю леса. Она была маленькая и бесформенная, но из окон лился теплый золотой свет. Изнутри раздался низкий резкий лай, и огромная тень подошла к залитому ярким светом дверному проему.
Человек, который подошел, чтобы забрать Гарри Драко на взыскание, был знаком Гарри, он встречал их у поезда, когда они только приехали. Он по-прежнему был огромным, но сейчас, поздно ночью, когда свет из хижины падал только из-за спины, он выглядел демонически и так же пугающе, как цербер.
«Рубеус Хагрид? - голос Волдеморта прозвучал жестко и презрительно, - он не пугающий. Он даже почти не волшебник».
Вместе с этой репликой Гарри получил так же ценную информацию, что Волдеморт ответственен за исключение Хагрида из Хогвартса, но большой роли это не сыграло, потому что он полувеликан и полный профан в магии.
Гарри подумал, что это не было абсолютно честно, но Волдеморт в том, что касалось честности, был не при делах, так что придержал эти мысли при себе, насколько смог.
«Это был лишь вопрос времени, - спокойнее сказал Волдеморт, - кроме того, я никогда не лгал насчет него. У него выдающийся талант в отношении зверей и монстров, и он не видел проблемы в том, чтобы разводить их на территории школы».
Это звучало опасно. Гарри нахмурился.
- Вернусь на рассвете, - сказал Филч Хагриду, неприятным взглядом уставившись на пару первогодок, - за тем, что от них останется.
- Вы же не собираетесь брать нас в лес? – требовательно спросил Драко, поворачиваясь к Хагриду.
Огромные кустистые брови хранителя ключей поднялись.
- Я точно, да, - ответил он, и у Гарри возникло отчетливое ощущение, что его задел повелительный тон Драко.
- Мы не может по ночам ходить по лесу! Там же оборотни, я слышал, - сказал он, выглядя выбитым из колеи от одной мысли об этом.
- Ды-к, наверное, думали бы, э-э, пока не пошли колдовать темную магию в замке, тогда, - сказал Хагрид, - особенно ты, Гарри. Я знал, твою маму и, эм, им было бы страшно стыдно за это, я думаю.
Гарри не очень понравилось моральное осуждение, особенно в связи с его родителями. Этот человек даже не знал его. А его родители были…
Ну, он, в любом случае, знаком с ними не был. Кого беспокоит, что они бы подумали?
Волдеморт издал низкий презрительный хмык. «Будь он хорошим другом твоих родителей, почему тогда тебя оставили у магглов?».
Без сомнения, Волдеморт был раздражен, но Гарри на этот раз тоже злился. Он яростно поднял взгляд на огромную фигуру и перебрал в голове массу грубых ответов, ни один из которых он не озвучил – в основном, потому что не хотел нарываться на еще одно взыскание.
Хагрид посмотрел на него, так что показалось, что он разрывается между беспокойством и настороженностью. После нескольких секунд окаменевшего молчания он повернулся и пошел в сторону хижины.
- Почему лес так опасен? – спросил Гарри у Драко, наконец, расцепив стиснутые зубы. Тот помотал головой. Он выглядел бледнее, чем обычно, и Гарри не думал, что дело было в свете луны.
- Ну, все такое, как я сказал, оборотни…
Гарри посмотрел наверх.
- Еще не полнолуние, - рассудительно сказал он, зашагав следом за Хагридом.
- И акромантулы.
- Акро-что? – переспросил Гарри, наморщив нос.
- Пауки, - объяснил Драко, - Очень-очень большие пауки.
«Если это бы были просто большие пауки, это бы не было проблемой, - сказал Волдеморт, - он они еще и умны, как волшебники, и ужасно кровожадны». Образ, который он показал Гарри, вызвал у него отвращение.
- Я не знаю, что такое с этой школой, если она привлекает гигантских человекоядных монстров, - горько сказал Гарри.
Драко нахмурился, но медленно кивнул.
- Сначала василиск, потом тролль, - сказал он с видом глубокой задумчивости.
-А также оборотни и гигантские пауки, - добавил Гарри. Внезапно его, как молния, ударило озарение. Если Хагрид был хранителем ключей, и он хорошо ладил со зверями и монстрами, это навело его на мысль
- Не говоря о той гигантской трехголовой собаке, которую держат в замке, - добавил он, глядя на гигантскую спину Хагрида, пытаясь понять, повлияли ли на него как-то эти слова.
- В замке есть цербер? – возопил Драко, пока Хагрид оборачивался на них и пробасил:
- Ды-к, ты знаешь о Пушке?
«Пушок», - сказал Волдеморт в тишине, которая образовалась, после открытия
- Эта собака ваша!? – воскликнул Гарри.
- Ды-к, моя, - сказал Хагрил рокочущим голосом, - Укуси меня, как ты-то прознал о нем, - добавил он, недоброжелательно глядя на Гарри.
Гарри пытался выглядеть невинно, но после неудавшейся попытки, просто старался сохранить равнодушно лицо. Он подозревал, что вместо этого все-таки разрумянился. Он секунду думал об этом, но поскольку и так уже было ясно, что он в курсе о собаке, о, эм, Пушке – не было причин удержаться от других вопросов. На самом деле, было бы странно, если бы он сдержал свое любопытство, и Хагрид был…
«Глуп», - закончил Волдеморт.
- Если там цербер, - сказал Драко, продолжая мысль самым очевидным образом, - он что-то охраняет.
Хагрид выглядел разозленным и еще более подозрительным.
- А теперь слушайте сюда, - он пробасил, - вы говорите об этом, но, ды-к, это ваше дело, это опасно. Ясно? Забудьте о собаке, вот, и том, что она охраняет, это дела профессора Дамблдора и Николаса Фламеля.
Тут Хагрид замолк внезапно и виновно, но Гарри даже не заметил. Чувства Гарри затопило торжество Волдеморта.
«Фламель», - возликовал он. Его голос наполнил голову Гарри как жужжание сотни пчел, в возбуждении вибрируя по позвоночнику. Он был слишком взволнован, чтобы объяснять свои чувства Гарри, и его разум скакал от мысли к мысли со скоростью молнии, что напомнило Гарри, что он на самом деле был гением.
Образы и мысли проносились по сознанию Гарри, мелькая, так что Гарри едва мог понять половину, Волдеморт бросал их перескакивал к следующей, ни одну из них Гарри не понял.
Гарри глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и попытался сосредоточиться на текущих событиях: как Хагрид замер у Хижины, чтобы позвать огромную собаку – Клыка, и потом отвел их к краю леса, рассказывая о задании на ночь.
Временами была сложная дорога, поэтому Гарри упускал некоторые вещи из сказанного. К тому времени, когда Волдеморт дошел до точки кипения, они смотрели на серебристые пятна на земле.
- …найти беднягу. Мы д’лжны подсобить ему в беде.
«Это кровь единорога», - резко серьезно сказал Волдеморт.
- А если кто-то, кто поранил единорога, найдет нас первым? – требовательно спросил Драко. Голос его звучал испуганно.
- Ды-к ничего в этом лесу не причинит вам вреда, если рядом я или Клык, - сказал Хагрид, более уверенно, чем, по мнению Гарри, это заверение могло обещать.
Волдеморта он тоже не особенно убедил.
«Я не сказал бы, что в том лесу есть вообще кто-то, способный поймать единорога, не то, что убить его. У них нет естественных врагов».
«Правда? Мы используем их в зельях, хотя, - Гарри нахмурился, прислушиваясь к объяснению Хагрида о том, что Гарри и Драко пойдут с собакой, а он, Хагрид, пойдет один, и что им нужно выпустить искры из палочек, если они что-то найдут.
«Некоторые части используются в зельях, - сказал Волдеморт, - но это не кровь. Кровь единорогов это большой риск, в самом лучшем случае. Если у тебя нет согласия единорога на ее сбор, это, ну, - он замолчал, - она поддержит твою жизнь, не важно, насколько ты болен или ранен, но в итоге она проклянет тебя».
«Проклянет?» - удивленно спросил Гарри. Хагрид завел их в темноту под покров леса, и Драко казался все более и более нетерпеливым, пока они шли. Толстый хвост Клыка увлеченно стучал по икре Гарри – собака, очевидно, не испытывала проблем с ориентированием в лесу.
«Единороги – могущественные магические существа, даже если они не используют ту же магию, что и мы, Они обычно безвредны, пока их не испугаешь, но это… не очень умно, - осторожно сказал голос, - пересекать им дорогу».
Гарри не очень разобрался в том, какую отличную магию используют магические существа, но полагал, что в этом есть смысл.
Они зашли так далеко в лес, что за густыми кронами деревьев не осталось и намека на открытое небо, и потом Хагрид ушел один и сказал Гарри и Драко искать в другом направлении с Клыком.
Гарри посмотрел на Драко, и сразу же ему стало очевидно, что какими бы замечательными качествами ни обладал Драко Малфой, он был трусом.
«Стратегическая трусость, красиво названная «инстинктом самосохранения», - многозначительно сказал Волдеморт, - не думаю, что ты слышал об этом».
Гарри подумал, что это нечестно, потому что все глупые вещи, которыми они активно занимались, были по требованию Волдеморта, и его уже тошнило от чувства опасности, так…
«Ты на самом деле не испуган так, как должен был бы», - сказал Волдеморт.
Гарри, который пытался забыть случай с Василиском, и не хотел поднимать его. «Но собака была достаточно пугающей», - высказал он.
«Но на самом деле намного сильнее ты был напуган необходимостью накладывать рубящие чары», - заключил Волдеморт.
Гарри предположил, что доля правды в этом есть, но решил не развивать эту мысль.
Полезно это или нет, но нервы Драко не могли им помочь. Гарри расправил плечи.
- Верно, – сказал он, - пойдем, Клык. И направился в лес, призывая Малфоя следовать за ним или оставаться одному в темноте.
Тот последовал.
В лесу было темно и холодно. Гарри вытащил палочку и зажег на кончике огонек. Земля была покрыта опавшими листьями ранней зимы, которые хрустели под ногами мальчиков, отсвечивая серебристым светом капель крови единорогов. Иногда Гарри казалось, что он слышит еще какой-то шум тоже, мягкий шуршащий звук чего-то, что тащат по листьям. Но каждый раз, когда он замирал, звук тоже прекращался.
Он нервно подумал о том, вернулся ли василиск в комнату.
Волдеморт явно не хотел говорить на эту тему.
Гарри думал о том, чтобы поделиться своей догадкой с Драко. Кто предупрежден, тот вооружен, но блажен незнающий, а Гарри не был так уверен в крепости нервов друга.
Они продолжили идти по серебряному следу еще несколько минут, и Гарри напрягал слух, стараясь уловить звуки в лесу, но тот странно затих.
Наконец они подошли к чему-то серебряному и сияющему сквозь деревья в свете луны. Гарри подошел поближе, чтобы разглядеть, что это, но он уже знал, еще до того, как увидел ясно, от чего его внутренности перевернулись.
Ужасное неизбывное горе охватило Гарри.
Единорог был прекрасным и мертвым.
Гарри сглотнул.
- Я полагаю, мы нашли его, - тихо сказал он, переведя тяжелый взгляд на Драко.
Тот посмотрел с таким же «счастьем» во взгляде, какое ощущал Гарри, не способный оторвать взгляд от мертвого единорога. Он кивнул в ответ на слова Гарри.
- Кто мог сделать это? – спросил он, и его голос сорвался, в чем Гарри не мог его упрекнуть.
Гарри помотал головой.
Тишина давила, пока они, не отрываясь, смотрели на мертвое животное на лесной земле.
Это тишина была странной. Гарри ожидал, что лес будет наполнен тихими звуками ночных животных, возможно, стук копыт оленей или скрежет чьих-то когтей о деревья. Но не было ничего.
- Наверное, нужно выпустить искры, - сказал Драко, прервав молчание.
Гарри было интересно, чувствовал ли Драко противоестественность, кроме мертвого единорога, но, что именно, он сказать не мог. Испуганный или нет, Драко хорошо держал лицо.
- Ага, - сказал Гарри, поднимая палочку.
И снова звук чего-то скользящего по листьям, еще ближе, и Гарри замер. Драко и Клык тоже замерли. Он чувствовал напряжение Драко по его сведенным рукам.
Тень отделилась от неподвижного леса и выскользнула из подлеска, окружающего единорога.
Драко издал высокий звук. Клык взвыл.
Тень подняла голову.
Тишина и узнавание. Ужасное подозрение возникло в голове Гарри, и он не был уверен, кто из них был первым. Но через секунду тишины он услышал, как через стук сердца ясный настойчивый голос Волдеморта.
«Беги», - сказал он.
Тень выросла, и Гарри увидел бледные губы и белый подбородок, гладкий и блестящий от серебристой крови, и потом тень посмотрела прямо на него, и шрам Гарри вспыхнул болью, мир словно охватило огнем, перед глазами помутнело.
- Бежим!
И его потянули, поволокли…
Гарри вслепую бросился, когда почувствовал, что что-то тянет его за край мантии. Перед глазами были черные точки, и в голове будто разлилось кипящее масло. Ноги запутались в корнях огромного дерева, и он упал лицом вниз.
Он слышал шорох мантии в темноте, звук приближался.
«Поднимайся, идиот!» - взвизгнул Волдеморт в голове.
Драко потянул его за руку, и Гарри перекатился, поднялся на ноги, и внезапно Драко затянул его в тень ствола огромного дерева, за которым они притаились, стараясь успокоить дыхание.
- Не шевелись, - сказал Гарри едва слышно в волосы Драко, и почувствовал ответный кивок. Он схватил палочку и ловко стукнул их по головам, умело накладывая чары невидимости.
Если нечто в мантии было человеком, гаррины чары сработали был так же, как и обычные чары невидимости в темноте. Он прижался к Драко еще ближе, прислушиваясь к скользящему шипению приближающейся тени.
Руки Драко ухватились за локоть Гарри, и даже если он не мог видеть его больше, он чувствовал его дрожь. У Гарри не было ни мысли, где Клык, но он надеялся, что тот сбежал за Хагридом.
Время тянулось как резиновое, и Гарри мог различить темную тень, движущуюся по лесу. Шорох стал тише и единственная темная фигура двигалась на фоне остальных.
Она остановилась и огляделась, осматривая сквозь листву темные деревья и странные формы и детали, выделяющиеся в лунном свете. Гарри чувствовал, как Драко задержал дыхание.
Наконец, после того, как прошла вечность, фигура в мантии развернулась и ушла, возвращаясь к телу единорога.
После нескольких долгих минут Драко медленно и дергано выдохнул.
- Пошли, - тихо сказал Гарри, все еще находясь в тисках рук Драко, и потянул его назад к поляне, где лежал единорог.
- Нет, - зашипел Драко, и уперся пятками, - я отправляю чертовы красные искры, я не собираюсь туда возвращаться! - он тряс Гарри за руку и кончик его палочки искрил в ночи, сигнализируя Хагриду, что они в беде.
- Подожди, - сказал Гарри и быстро отменил заклинание. Он не хотел показать директору, что умеет накладывать эти чары.
Сейчас они уже слышали хруст от шагов Хагрида по лесу.
- Мы нашли единорога, - быстро сказал Гарри, когда тот приблизился, - но...
- Что-то его пило, - с ужасом продолжил Драко.
Хагрид посмотрел на них с хмурым выражением, и потом пошел в сторону поляны. Там не оставалось ни признака темной фигуры в мантии.
Гарри не был уверен, поверил ли им Хагрид, но в замок возвращались они в особенной спешке, бегом направились в слизеринские общежития, и получили предупреждение Хагрида, отдавшееся эхом
- Никуда не сворачивайте.
Они шли в тишине, восстанавливая самообладание после вечерних событий. Когда они приблизились пустому участку стены, который скрывал их гостиную, Драко резко повернулся к Гарри:
- Это… - сказал он.
- Твоя догадка не хуже моей, - сказал Гарри, качая головой.
- Это странно, - продолжил Драко, глядя прямо на Гарри, - никто не пьет кровь единорогов, этого просто нельзя делась.
Выражение его лица говорило о том, что ему трудно объяснить Гарри культурное табу, по поводу которого никогда не было сомнений.
- Этого нельзя делать, - сказал он, наконец, гладя на Гарри, - и это… цербер в замке, - добавил он, неуверенно размышляя, - и, что сказал этот олух? Фламель? Я помню, помню, где-то я встречал это имя.
- Я не думаю, что они обязательно связаны, - предусмотрительно сказал Гарри. На самом деле он был уверен, что они связаны, но он просто не еще не определи, как.
Но Драко не хотел знать, как.
Драко, вообще, ничего не хотел знать.
- И ты… - рыкнул Драко.
- Я? – отозвался Гарри, удивленный.
- Ты думаешь, я не заметил, что ты сделал?! Это чары пятого курса, ты не должен даже быть способен.. и… - добавил он, когда Гарри быстро посмотрел вокруг себя, высматривая подслушивающие портреты, - по каким-то причинам ты не хочешь, чтобы кто-то знал, что ты можешь их накладывать.
Бледные глаза Драко были как осколки алмаза, а щеки разрумянились.
У Гарри было упадническое ощущение, что Драко ему это просто так не спустит.
Гарри скрестил на груди руки.
- И ты думаешь, что это все как-то связано с единорогом и гигантской собакой Хагрида? – заключил он, медля, чтобы придумать удобную ложь, которая объяснит все эти обстоятельства.
«Ты мог бы сказать правду», - предложил Волдеморт
«Уф», - ответил Гарри.
«Не обо мне, - прояснил Волдеморт со вздохом, который прозвучал так, словно он изо всех сил пытался понять масштабы гарриной глупости.
- Я не знаю, - ответил Драко, - потому что, что бы ни происходило, что бы ни происходило все эти месяцы, ты не скажешь мне.
Гарри моргнул.
- Месяцы, - глухо повторил он.
- Да, Поттер, - прошипел Драко, - месяцы.
Гарри открыл рот, но не мог издать ни звука.
Драко выжидательно смотрел на него.
- Пойдем со мной, - пробормотал он и повернулся к стене, - мы не можем говорить об этом в коридоре.
Драко последовал за ним в гостиную. Она была пуста, только несколько цыплят устроились на ночлег недалеко от камина, спрятав головы под крыло. Гарри выбрал дальний от портретов угол, кисло размышляя о том, что самое подходящее время вытащить палочки и наложить чары памяти, если бы он знал хоть одни.
Гарри сел на обитую кожей кушетку в углу. Драко неловко встал рядом, недовольно скрестив руки.
- Хорошо, - сказал Гарри, делая глубокий вдох, - я научился этим чара потому что… нарушал правила, - сказал он.
Возможно, ничего. Гарри был уверен, что нарушил даже те правила, которые еще не изобрели, - и я не хотел, чтобы меня поймали.
- И ты не хочешь, чтобы кто-то узнал, что ты имеешь, потому что тогда профессора могут выяснить, что это был ты, что бы ты ни сделал. Да, я думаю, я почувствовал это на себе, - сказал Драко язвительно, но, в конце концов, он опустил руки и оперся о край дивана, - так и что это было? Это же не просто рысканье посреди ночи, никто бы не стал так заморачиваться только для того, чтобы умыкнуть пироги с кухни.
Гарри потер шрам, пытаясь придумать безобидную причину, зачем ему нужно быть невидимым. Но таковых не было.
Волдеморт был прав в том, что правду было бы чертовски легче вспоминать, чем искусную ложь. Ему просто нужно было… подправить ее, немного. Но, в любом случае, он, как ни крути, героем не был.
- Смотри, это… Драко, это не слишком-то хорошо, я не хочу…
- Так, было бы плохо, если бы я расскажал кому-то, что ты можешь накладывать такие чары, - заключил Драко, кивая, - например, профессору Снейпу. Потому что он так тебя любит.
«Его отец гордился был им», - сказал Волдеморт злобно.
- Ну да, хорошо, - выдохнул Гарри, - было бы плохо.
Он посмотрел на Драко. Он не думал, что Драко действительно перескажет что-то учителями или директору, но он чувствовал ясную уверенность, что, что бы ни знал Драко, его родители так же узнают об этом. Ему было интересно, что они могут сделать с этой информацией.
Драко посмотрел на него.
- Хорошо, во-первых, я разговариваю со змеями.
Чего бы Драко ни ожидал, это определенно было не то. Секунду он выглядел ошарашенным, но потом его лицо посуровело.
- Не верю, скажи что-нибудь.
К счастью, в гостиной Слизерина не было недостатка в змеях: узорах, изображениях и вышивке. Это была общая тема подземелий. Гарри посмотрел на узор со змеями извилисто обвивающими подлокотник дивана. Он не знал, что сказать, так что выдал простое:
- Привет.
Он издал серию свистящих звуков.
Лицо Драко, и так побледневшее, стало сине-белым.
- Ты действительно змееяз,- без интонации сказал он. Потом отмер, - хорошо, ты змееяз. И что ты с этим делаешь, кроме как говоришь со змеями? – медленно спросил он, взгляд его пробежался по цыплятам, дремлющим у огня.
- Ты угадал,- сказал Гарри, - я выучил это заклинание, чтобы скрыться и поговорить с василиском.
- Который попытался съесть половину учеников, - закончил Драко, повернув голову и пристально глядя на него.
- Обратил в камень, - поправил Гарри, - одного из учеников.
- Это…притянуто за уши, - сказал Драко, рассматривая змеиный узор на кушетке так, словно тот готов был ожить в любой момент.
«Просто немного, - согласился Гарри, - но не так уже притянутая за уши правда».
Он пожал плечами.
- Случилось то, что случилось.
- Тебя исключат, если это всплывет, - сказал Драко, бросая взгляд на Гарри.
- Я… - Гарри думал об этом, - может быть, - согласился он. Он посмотрел прямо на Драко, - я думаю, ты оставишь эту информацию при себе.
Драко снова посмотрел на его. Он поднял голову. Гарри почти видел, как мысли пробегают за его глазами.
- Полагаю, что да, - подтвердил он.
Когда они, наконец, пошли в кровать, Гарри обнаружил смешанные противоречивые и малосодержательные эмоции.
- Что? – прошептал он, наконец, в предутреннюю темноту, когда его разбудило это волнение.
«Я был прав, - сказал Волдеморт, одновременно довольный и раздраженный, - и возможно немного взволнованный, - я знаю, что охраняет цербер. Главное творение Николаса Фламеля – философский камень. Он известен. Даже печально известен. Это величайшее алхимическое творение в мире, и он здесь, в замке!».
Гарри чувствовал дрожь голоса от переполняющего его волнения. Он перевернулся от напряжения. «Что ж, тогда это крайне ценное сокровище?»
«Философский камень может создать эликсир жизни – зелье, которое предотвращает умирание от болезней. Это один из самых совершенных способов достижения бессмертия, какое существует. Никаких мерзких побочных эффектов, никакого разрывания души, никакой неопределенности. Оно бесценно».
«Почему тогда оно здесь? Разве не должен Фламель держать его под замком где-то?» - Гарри нахмурился в подушку.
«Это ведь вопрос? Если бы ты был Дамблдором, как бы ты защитил камень?»
«Не знаю, - ответил Гарри, - Возможно, я бы не стал прятать его в школе со словами «не ходите тут», - медленно продолжил он. На самом деле Гарри мог придумать несколько более эффективных способов, даже не напрягаясь».
, - размышлял Волдеморт, - и Альбус Дамблдор обычно способен создать более надежный план, чем одиннадцатилетний. Так что, очевидно, он не защищает камень. Может быть только один вывод: цербер – это приглашение. Это ловушка, и философский камень – приманка. Прекрасная приманка, на самом деле, - признал он со сдержанным восхищением. Он так ценен, что волшебник, даже зная, что это ловушка, пойдет туда по своей воле, просто ради шанса наложить на него лапу.
В голосе Волдеморта звучало какое-то мощное желание. Вечная жизнь, без болезней и увядания. Да, Гарри видел, как это могло бы искушать многих и многих. Но никто не будет ставить такую приманку, чтобы поймать любого мага, который решит заполучить камень. Даже по его описанию, Гарри понял, что это мог быть кто угодно.
«Ловушка для кого?» – наконец, спросил Гарри озадаченно.
«Не можешь угадать? - сказал Волдеморт, - это ловушка для меня».
Гарри ведь не заслужил взыскание за предыдущее нарушение правил, когда он рыскал по замку посреди ночи по указке Волдеморта.читать дальше
«Не трудись, - сказал Волдеморт, когда Гарри направил на себя палочку, чтобы наложить заклятье невидимости. - Портреты предупредили всех, что некая смутная пелена бродила по замку, когда украли книгу. Если тебя поймают за использованием неполных чар невидимости, тебя накажут еще более сурово, чем просто одно взыскание».
Гарри предположил, что это было крайне верно, но не мог не чувствовать себя открытым, пока крался по темному, тихому коридору. Большинство портретов дремали, кроме тех, что были нарисованы ночными и бодрствовали по ночам.
Он крался из подземелий вверх на первый этаж, потом поднялся по главной лестнице на третий, где передвигаться было еще сложнее из-за недостатка света. «Света, - хмыкнул Волдеморт, - его легко отследить: он мешает использованию ночного видения и привлекает внимание к подпольной деятельности».
И то верно – рысканье по запретному третьему этажу – меньше всего Гарри хотелось, чтобы его застукали за этим.
«Это то самое место?» – молча спросил он Волдеморта спустя несколько минут, колеблясь у безобидной деревянной двери.
«Да, - подтвердил Волдеморт, - открой ее»,
Гарри направил палочку на дверь и прошептал «Алохомора». Он услышал ответный щелчок, шестеренки в замке встали на своим места, потом аккуратно открыл дверь.
За ней был монстр. В отличие от остальных жителей замка он был вполне бодр. Гарри замер под его жутким взглядом.
Технически это была собака, но Гарри с трудом признал в этом светящемся, рычащем ужасе обычного пса. Три гигантские головы, возвышавшиеся в двадцати футах над землей, шесть желтых щелочек-глаз и зубов, похожих на искривленные ножи, ярко блестевших, обнажившихся перед Гарри.
Его лапами можно было раздавить и взрослого.
Оно рычало как нарастающий гром, с губ стекала пена, и оно неторопливо шагнуло в сторону Гарри.
Замерший посреди движения с бьющимся сердцем от опасности немедленной смерти, Гарри снова потянул дверь, повернулся и вышел.
Его сердце билось о ребра, барабаня, как загнанный зверек в поисках выхода. Он тяжело сглотнул тяжелые удары пульса и пошел быстрым шагом.
«Это цербер, - сказал Волдеморт, хотя Гарри заметил, что тот не упрекнул его за поспешное отступление, - они редки, обычно нужны для охраны сокровищ».
- Сокровищ, - повторил Гарри, даже забыв ответить мысленно. Несколько портретов всхрапнули во сне, но никто не проснулся, и он проигнорировал вспышку тревоги, которую ощутил, услышав свой голос в тишине.
«Да. Не так редки, как сфинксы, - сказал Волдеморт, - но менее склонны отдавать сокровища тому, что отгадает загадку. Что бы они тут ни хранили, это должно быть что-то ценное, - он замолчал, - или же нет. Что ценного может охранять цербер, но не ценное достаточно, чтобы дверь поддавалась открывающим чарам ученика?» - добавил он скептически.
Гарри тоже был склонен сомневаться. Даже если предполагаемое сокровище не было таким ценным, как думал Волдеморт, все равно лучше было наложить запирающее чары, которые бы остановили учеников от того, чтобы те не оказались съедены.
Он вернулся в слизеринские подземелья, тихо прокравшись по холодным широким коридорам замка.
По пути случился крайне волнительный момент, когда Гарри увидел отличительный силуэт Снейпа, проскользнувший по стене в свете факела. Он мыкнулся в нишу, распластался по стене в тени и прислушался к удаляющимся шагам.
Шорох тяжелой ткани был близко, очень близко, и Гарри тихо сглотнул. Потом Снейп пошел дальше и даже не посмотрел в сторону Гарри.
«Он не спит?» - полюбопытствовал Гарри, едва осмеливаясь вздохнуть, наблюдая, как Снейп удаляется.
«Бессонница вполне сочетается с его прекрасной личностью», – проговорил Волдеморт.
Высокий мужчина завернул за угол, и Гарри с облегчением сполз по стене.
«Конечно, когда он вернулся в гостиную, на кресле свернулась Миллисент Булстроуд, которая читала растрепанную книгу «Проклятье серебряной метлы». Она подняла взгляд на Гарри, когда он вошел, и он замер.
- Эм, - сказал он.
- Ты впускаешь холодный воздух, - мирно сказала она.
Он торопливо вошел, и стена за ним закрылась.
Булстроуд демонстративно проигнорировала его, и он решил не дразнить удачу. Он поднялся в спальню и скользнул мимо храпящих Кребба и Гойла, пробираясь к своей постели.
«И что ты думаешь об этом?» - спросил Гарри, лежа в безопасной постели.
Мысли Волдеморта двигались, но медленно. «Не знаю, - признал он, - ученик может пробраться за дверь, но не будет знать, как пройти мимо цербера. И кроме него будет еще защита».
«Еще защита?» – Гарри казалось, что защиту круче, чем трехголовая собака, придумать сложно. Он определенно не собирался противостоять ей.
«Ты можешь с легкостью усыпить ее, - пренебрежительно отмахнулся он, - для эрудированного взрослого мага, это вообще не препятствие. Должна быть еще защита, более искусная».
Потом он умолк, и Гарри закрыл глаза.
«Это практически приглашение», - сказал Волдеморт задумчиво, когда Гарри только-только задремал.
Ему снились черно-белые светящиеся стены и бесконечные коридоры приюта. Он больше не боялся их, но там все еще было холодно и уныло. Он взобрался по узким ступеням к комнате Волдеморта.
Мальчик был там, высокий, ему было около шестнадцати, темноволосый и бледный. Он сидел на столе у окна, приникнув к стеклу, и не обернулся к Гарри, когда тот вошел. Не сказал ни слова.
Гарри огляделся. Комната была почти такой же, какой он ее помнил, за одной странностью. Если до этого окно выходило на серое небо, с которого постоянно моросил дождь, теперь за ним был яркий мир, свет и…
Хогвартс.
Гарри приблизился к окну, выглянул, необдуманно приблизившись к Волдеморту. За окном мелькали вспышки воспоминаний: зеленая трава, яркое солнце, большой зал в обед, еще дрожащие руки Квирелла, сияющие голубые глаза Дамблдора, мрак подземелий, прошитых гигантской змеей, холодное свечение синего костра на Хэллоуин. Последним оно показало Цербера: огромный и слюнявый, с тремя парами глаз и острыми оголенными зубами.
Наконец-то мальчик у окна повернулся к Гарри.
Гарри замер: его лицо было плоским и бескровным, а глаза – дымчато-красными.
- Волдеморт? – спросил он испуганным шепотом. Не так он представлял себе голос в голосе.
Он выглядел, как будто уже умер.
Если он ожидал более теплое приветствие, то Волдеморт его не выказал. Он кивнул на окно:
- Смотри, - палец его прижался к стеклу.
Изображение цербера замерло. Гарри посмотрел туда, куда указывал палец.
- Люк? Он охраняет люк?
Волдеморт молчал.
- Ты тут живешь? – спросил Гарри, отворачиваясь от окна. Приют был ужасным местом для жизни.
Тот не перевел взгляд на Гарри, который предположил, что он видел это много-много раз уже.
- Я не могу уйти, - просто сказал он.
- Ты мог бы разбить окно, - сказал Гарри, обнимая себя руками.
Волдеморт перевел свои жестокие красные глаза на Гарри.
- Я мог бы, - согласился он, - но тогда ты умрешь, и у меня не будет рук. Я живу только у кого-то одержимого мной.
- А, - отозвался Гарри, потом,- я… я одержим? – он думал, что знает ответ, но хотел, чтобы Волдеморт ответил.
Но он не сделал этого.
- Отправляйся спать, - устало сказал Волдеморт, - ты знаешь как.
Гарри оставил его там перебирать короткие обрывки воспоминаний о цербере.
Этот вечер ушел у Гарри и Драко на отработку взыскания. Сварливый Аргус Филч собрал их в большом зале и отвел на первый этаж. Миссис Норрис хвостом шла за ними, жалобно мяукая до тех пор, пока он не позволил ей запрыгнуть на сгиб его локтя.
Пока они шли, Филч развлекал их историями о взысканиях в старые добрые времена, которые включали тиски и подвешивание учеников к потолку на цепи.
Луна была яркой, но своенравные облака время от времени закрывали ее. Чувствовалось наступление зимы в мстительном кусачем ночном холоде.
Они спустились к хижине на краю леса. Она была маленькая и бесформенная, но из окон лился теплый золотой свет. Изнутри раздался низкий резкий лай, и огромная тень подошла к залитому ярким светом дверному проему.
Человек, который подошел, чтобы забрать Гарри Драко на взыскание, был знаком Гарри, он встречал их у поезда, когда они только приехали. Он по-прежнему был огромным, но сейчас, поздно ночью, когда свет из хижины падал только из-за спины, он выглядел демонически и так же пугающе, как цербер.
«Рубеус Хагрид? - голос Волдеморта прозвучал жестко и презрительно, - он не пугающий. Он даже почти не волшебник».
Вместе с этой репликой Гарри получил так же ценную информацию, что Волдеморт ответственен за исключение Хагрида из Хогвартса, но большой роли это не сыграло, потому что он полувеликан и полный профан в магии.
Гарри подумал, что это не было абсолютно честно, но Волдеморт в том, что касалось честности, был не при делах, так что придержал эти мысли при себе, насколько смог.
«Это был лишь вопрос времени, - спокойнее сказал Волдеморт, - кроме того, я никогда не лгал насчет него. У него выдающийся талант в отношении зверей и монстров, и он не видел проблемы в том, чтобы разводить их на территории школы».
Это звучало опасно. Гарри нахмурился.
- Вернусь на рассвете, - сказал Филч Хагриду, неприятным взглядом уставившись на пару первогодок, - за тем, что от них останется.
- Вы же не собираетесь брать нас в лес? – требовательно спросил Драко, поворачиваясь к Хагриду.
Огромные кустистые брови хранителя ключей поднялись.
- Я точно, да, - ответил он, и у Гарри возникло отчетливое ощущение, что его задел повелительный тон Драко.
- Мы не может по ночам ходить по лесу! Там же оборотни, я слышал, - сказал он, выглядя выбитым из колеи от одной мысли об этом.
- Ды-к, наверное, думали бы, э-э, пока не пошли колдовать темную магию в замке, тогда, - сказал Хагрид, - особенно ты, Гарри. Я знал, твою маму и, эм, им было бы страшно стыдно за это, я думаю.
Гарри не очень понравилось моральное осуждение, особенно в связи с его родителями. Этот человек даже не знал его. А его родители были…
Ну, он, в любом случае, знаком с ними не был. Кого беспокоит, что они бы подумали?
Волдеморт издал низкий презрительный хмык. «Будь он хорошим другом твоих родителей, почему тогда тебя оставили у магглов?».
Без сомнения, Волдеморт был раздражен, но Гарри на этот раз тоже злился. Он яростно поднял взгляд на огромную фигуру и перебрал в голове массу грубых ответов, ни один из которых он не озвучил – в основном, потому что не хотел нарываться на еще одно взыскание.
Хагрид посмотрел на него, так что показалось, что он разрывается между беспокойством и настороженностью. После нескольких секунд окаменевшего молчания он повернулся и пошел в сторону хижины.
- Почему лес так опасен? – спросил Гарри у Драко, наконец, расцепив стиснутые зубы. Тот помотал головой. Он выглядел бледнее, чем обычно, и Гарри не думал, что дело было в свете луны.
- Ну, все такое, как я сказал, оборотни…
Гарри посмотрел наверх.
- Еще не полнолуние, - рассудительно сказал он, зашагав следом за Хагридом.
- И акромантулы.
- Акро-что? – переспросил Гарри, наморщив нос.
- Пауки, - объяснил Драко, - Очень-очень большие пауки.
«Если это бы были просто большие пауки, это бы не было проблемой, - сказал Волдеморт, - он они еще и умны, как волшебники, и ужасно кровожадны». Образ, который он показал Гарри, вызвал у него отвращение.
- Я не знаю, что такое с этой школой, если она привлекает гигантских человекоядных монстров, - горько сказал Гарри.
Драко нахмурился, но медленно кивнул.
- Сначала василиск, потом тролль, - сказал он с видом глубокой задумчивости.
-А также оборотни и гигантские пауки, - добавил Гарри. Внезапно его, как молния, ударило озарение. Если Хагрид был хранителем ключей, и он хорошо ладил со зверями и монстрами, это навело его на мысль
- Не говоря о той гигантской трехголовой собаке, которую держат в замке, - добавил он, глядя на гигантскую спину Хагрида, пытаясь понять, повлияли ли на него как-то эти слова.
- В замке есть цербер? – возопил Драко, пока Хагрид оборачивался на них и пробасил:
- Ды-к, ты знаешь о Пушке?
«Пушок», - сказал Волдеморт в тишине, которая образовалась, после открытия
- Эта собака ваша!? – воскликнул Гарри.
- Ды-к, моя, - сказал Хагрил рокочущим голосом, - Укуси меня, как ты-то прознал о нем, - добавил он, недоброжелательно глядя на Гарри.
Гарри пытался выглядеть невинно, но после неудавшейся попытки, просто старался сохранить равнодушно лицо. Он подозревал, что вместо этого все-таки разрумянился. Он секунду думал об этом, но поскольку и так уже было ясно, что он в курсе о собаке, о, эм, Пушке – не было причин удержаться от других вопросов. На самом деле, было бы странно, если бы он сдержал свое любопытство, и Хагрид был…
«Глуп», - закончил Волдеморт.
- Если там цербер, - сказал Драко, продолжая мысль самым очевидным образом, - он что-то охраняет.
Хагрид выглядел разозленным и еще более подозрительным.
- А теперь слушайте сюда, - он пробасил, - вы говорите об этом, но, ды-к, это ваше дело, это опасно. Ясно? Забудьте о собаке, вот, и том, что она охраняет, это дела профессора Дамблдора и Николаса Фламеля.
Тут Хагрид замолк внезапно и виновно, но Гарри даже не заметил. Чувства Гарри затопило торжество Волдеморта.
«Фламель», - возликовал он. Его голос наполнил голову Гарри как жужжание сотни пчел, в возбуждении вибрируя по позвоночнику. Он был слишком взволнован, чтобы объяснять свои чувства Гарри, и его разум скакал от мысли к мысли со скоростью молнии, что напомнило Гарри, что он на самом деле был гением.
Образы и мысли проносились по сознанию Гарри, мелькая, так что Гарри едва мог понять половину, Волдеморт бросал их перескакивал к следующей, ни одну из них Гарри не понял.
Гарри глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и попытался сосредоточиться на текущих событиях: как Хагрид замер у Хижины, чтобы позвать огромную собаку – Клыка, и потом отвел их к краю леса, рассказывая о задании на ночь.
Временами была сложная дорога, поэтому Гарри упускал некоторые вещи из сказанного. К тому времени, когда Волдеморт дошел до точки кипения, они смотрели на серебристые пятна на земле.
- …найти беднягу. Мы д’лжны подсобить ему в беде.
«Это кровь единорога», - резко серьезно сказал Волдеморт.
- А если кто-то, кто поранил единорога, найдет нас первым? – требовательно спросил Драко. Голос его звучал испуганно.
- Ды-к ничего в этом лесу не причинит вам вреда, если рядом я или Клык, - сказал Хагрид, более уверенно, чем, по мнению Гарри, это заверение могло обещать.
Волдеморта он тоже не особенно убедил.
«Я не сказал бы, что в том лесу есть вообще кто-то, способный поймать единорога, не то, что убить его. У них нет естественных врагов».
«Правда? Мы используем их в зельях, хотя, - Гарри нахмурился, прислушиваясь к объяснению Хагрида о том, что Гарри и Драко пойдут с собакой, а он, Хагрид, пойдет один, и что им нужно выпустить искры из палочек, если они что-то найдут.
«Некоторые части используются в зельях, - сказал Волдеморт, - но это не кровь. Кровь единорогов это большой риск, в самом лучшем случае. Если у тебя нет согласия единорога на ее сбор, это, ну, - он замолчал, - она поддержит твою жизнь, не важно, насколько ты болен или ранен, но в итоге она проклянет тебя».
«Проклянет?» - удивленно спросил Гарри. Хагрид завел их в темноту под покров леса, и Драко казался все более и более нетерпеливым, пока они шли. Толстый хвост Клыка увлеченно стучал по икре Гарри – собака, очевидно, не испытывала проблем с ориентированием в лесу.
«Единороги – могущественные магические существа, даже если они не используют ту же магию, что и мы, Они обычно безвредны, пока их не испугаешь, но это… не очень умно, - осторожно сказал голос, - пересекать им дорогу».
Гарри не очень разобрался в том, какую отличную магию используют магические существа, но полагал, что в этом есть смысл.
Они зашли так далеко в лес, что за густыми кронами деревьев не осталось и намека на открытое небо, и потом Хагрид ушел один и сказал Гарри и Драко искать в другом направлении с Клыком.
Гарри посмотрел на Драко, и сразу же ему стало очевидно, что какими бы замечательными качествами ни обладал Драко Малфой, он был трусом.
«Стратегическая трусость, красиво названная «инстинктом самосохранения», - многозначительно сказал Волдеморт, - не думаю, что ты слышал об этом».
Гарри подумал, что это нечестно, потому что все глупые вещи, которыми они активно занимались, были по требованию Волдеморта, и его уже тошнило от чувства опасности, так…
«Ты на самом деле не испуган так, как должен был бы», - сказал Волдеморт.
Гарри, который пытался забыть случай с Василиском, и не хотел поднимать его. «Но собака была достаточно пугающей», - высказал он.
«Но на самом деле намного сильнее ты был напуган необходимостью накладывать рубящие чары», - заключил Волдеморт.
Гарри предположил, что доля правды в этом есть, но решил не развивать эту мысль.
Полезно это или нет, но нервы Драко не могли им помочь. Гарри расправил плечи.
- Верно, – сказал он, - пойдем, Клык. И направился в лес, призывая Малфоя следовать за ним или оставаться одному в темноте.
Тот последовал.
В лесу было темно и холодно. Гарри вытащил палочку и зажег на кончике огонек. Земля была покрыта опавшими листьями ранней зимы, которые хрустели под ногами мальчиков, отсвечивая серебристым светом капель крови единорогов. Иногда Гарри казалось, что он слышит еще какой-то шум тоже, мягкий шуршащий звук чего-то, что тащат по листьям. Но каждый раз, когда он замирал, звук тоже прекращался.
Он нервно подумал о том, вернулся ли василиск в комнату.
Волдеморт явно не хотел говорить на эту тему.
Гарри думал о том, чтобы поделиться своей догадкой с Драко. Кто предупрежден, тот вооружен, но блажен незнающий, а Гарри не был так уверен в крепости нервов друга.
Они продолжили идти по серебряному следу еще несколько минут, и Гарри напрягал слух, стараясь уловить звуки в лесу, но тот странно затих.
Наконец они подошли к чему-то серебряному и сияющему сквозь деревья в свете луны. Гарри подошел поближе, чтобы разглядеть, что это, но он уже знал, еще до того, как увидел ясно, от чего его внутренности перевернулись.
Ужасное неизбывное горе охватило Гарри.
Единорог был прекрасным и мертвым.
Гарри сглотнул.
- Я полагаю, мы нашли его, - тихо сказал он, переведя тяжелый взгляд на Драко.
Тот посмотрел с таким же «счастьем» во взгляде, какое ощущал Гарри, не способный оторвать взгляд от мертвого единорога. Он кивнул в ответ на слова Гарри.
- Кто мог сделать это? – спросил он, и его голос сорвался, в чем Гарри не мог его упрекнуть.
Гарри помотал головой.
Тишина давила, пока они, не отрываясь, смотрели на мертвое животное на лесной земле.
Это тишина была странной. Гарри ожидал, что лес будет наполнен тихими звуками ночных животных, возможно, стук копыт оленей или скрежет чьих-то когтей о деревья. Но не было ничего.
- Наверное, нужно выпустить искры, - сказал Драко, прервав молчание.
Гарри было интересно, чувствовал ли Драко противоестественность, кроме мертвого единорога, но, что именно, он сказать не мог. Испуганный или нет, Драко хорошо держал лицо.
- Ага, - сказал Гарри, поднимая палочку.
И снова звук чего-то скользящего по листьям, еще ближе, и Гарри замер. Драко и Клык тоже замерли. Он чувствовал напряжение Драко по его сведенным рукам.
Тень отделилась от неподвижного леса и выскользнула из подлеска, окружающего единорога.
Драко издал высокий звук. Клык взвыл.
Тень подняла голову.
Тишина и узнавание. Ужасное подозрение возникло в голове Гарри, и он не был уверен, кто из них был первым. Но через секунду тишины он услышал, как через стук сердца ясный настойчивый голос Волдеморта.
«Беги», - сказал он.
Тень выросла, и Гарри увидел бледные губы и белый подбородок, гладкий и блестящий от серебристой крови, и потом тень посмотрела прямо на него, и шрам Гарри вспыхнул болью, мир словно охватило огнем, перед глазами помутнело.
- Бежим!
И его потянули, поволокли…
Гарри вслепую бросился, когда почувствовал, что что-то тянет его за край мантии. Перед глазами были черные точки, и в голове будто разлилось кипящее масло. Ноги запутались в корнях огромного дерева, и он упал лицом вниз.
Он слышал шорох мантии в темноте, звук приближался.
«Поднимайся, идиот!» - взвизгнул Волдеморт в голове.
Драко потянул его за руку, и Гарри перекатился, поднялся на ноги, и внезапно Драко затянул его в тень ствола огромного дерева, за которым они притаились, стараясь успокоить дыхание.
- Не шевелись, - сказал Гарри едва слышно в волосы Драко, и почувствовал ответный кивок. Он схватил палочку и ловко стукнул их по головам, умело накладывая чары невидимости.
Если нечто в мантии было человеком, гаррины чары сработали был так же, как и обычные чары невидимости в темноте. Он прижался к Драко еще ближе, прислушиваясь к скользящему шипению приближающейся тени.
Руки Драко ухватились за локоть Гарри, и даже если он не мог видеть его больше, он чувствовал его дрожь. У Гарри не было ни мысли, где Клык, но он надеялся, что тот сбежал за Хагридом.
Время тянулось как резиновое, и Гарри мог различить темную тень, движущуюся по лесу. Шорох стал тише и единственная темная фигура двигалась на фоне остальных.
Она остановилась и огляделась, осматривая сквозь листву темные деревья и странные формы и детали, выделяющиеся в лунном свете. Гарри чувствовал, как Драко задержал дыхание.
Наконец, после того, как прошла вечность, фигура в мантии развернулась и ушла, возвращаясь к телу единорога.
После нескольких долгих минут Драко медленно и дергано выдохнул.
- Пошли, - тихо сказал Гарри, все еще находясь в тисках рук Драко, и потянул его назад к поляне, где лежал единорог.
- Нет, - зашипел Драко, и уперся пятками, - я отправляю чертовы красные искры, я не собираюсь туда возвращаться! - он тряс Гарри за руку и кончик его палочки искрил в ночи, сигнализируя Хагриду, что они в беде.
- Подожди, - сказал Гарри и быстро отменил заклинание. Он не хотел показать директору, что умеет накладывать эти чары.
Сейчас они уже слышали хруст от шагов Хагрида по лесу.
- Мы нашли единорога, - быстро сказал Гарри, когда тот приблизился, - но...
- Что-то его пило, - с ужасом продолжил Драко.
Хагрид посмотрел на них с хмурым выражением, и потом пошел в сторону поляны. Там не оставалось ни признака темной фигуры в мантии.
Гарри не был уверен, поверил ли им Хагрид, но в замок возвращались они в особенной спешке, бегом направились в слизеринские общежития, и получили предупреждение Хагрида, отдавшееся эхом
- Никуда не сворачивайте.
Они шли в тишине, восстанавливая самообладание после вечерних событий. Когда они приблизились пустому участку стены, который скрывал их гостиную, Драко резко повернулся к Гарри:
- Это… - сказал он.
- Твоя догадка не хуже моей, - сказал Гарри, качая головой.
- Это странно, - продолжил Драко, глядя прямо на Гарри, - никто не пьет кровь единорогов, этого просто нельзя делась.
Выражение его лица говорило о том, что ему трудно объяснить Гарри культурное табу, по поводу которого никогда не было сомнений.
- Этого нельзя делать, - сказал он, наконец, гладя на Гарри, - и это… цербер в замке, - добавил он, неуверенно размышляя, - и, что сказал этот олух? Фламель? Я помню, помню, где-то я встречал это имя.
- Я не думаю, что они обязательно связаны, - предусмотрительно сказал Гарри. На самом деле он был уверен, что они связаны, но он просто не еще не определи, как.
Но Драко не хотел знать, как.
Драко, вообще, ничего не хотел знать.
- И ты… - рыкнул Драко.
- Я? – отозвался Гарри, удивленный.
- Ты думаешь, я не заметил, что ты сделал?! Это чары пятого курса, ты не должен даже быть способен.. и… - добавил он, когда Гарри быстро посмотрел вокруг себя, высматривая подслушивающие портреты, - по каким-то причинам ты не хочешь, чтобы кто-то знал, что ты можешь их накладывать.
Бледные глаза Драко были как осколки алмаза, а щеки разрумянились.
У Гарри было упадническое ощущение, что Драко ему это просто так не спустит.
Гарри скрестил на груди руки.
- И ты думаешь, что это все как-то связано с единорогом и гигантской собакой Хагрида? – заключил он, медля, чтобы придумать удобную ложь, которая объяснит все эти обстоятельства.
«Ты мог бы сказать правду», - предложил Волдеморт
«Уф», - ответил Гарри.
«Не обо мне, - прояснил Волдеморт со вздохом, который прозвучал так, словно он изо всех сил пытался понять масштабы гарриной глупости.
- Я не знаю, - ответил Драко, - потому что, что бы ни происходило, что бы ни происходило все эти месяцы, ты не скажешь мне.
Гарри моргнул.
- Месяцы, - глухо повторил он.
- Да, Поттер, - прошипел Драко, - месяцы.
Гарри открыл рот, но не мог издать ни звука.
Драко выжидательно смотрел на него.
- Пойдем со мной, - пробормотал он и повернулся к стене, - мы не можем говорить об этом в коридоре.
Драко последовал за ним в гостиную. Она была пуста, только несколько цыплят устроились на ночлег недалеко от камина, спрятав головы под крыло. Гарри выбрал дальний от портретов угол, кисло размышляя о том, что самое подходящее время вытащить палочки и наложить чары памяти, если бы он знал хоть одни.
Гарри сел на обитую кожей кушетку в углу. Драко неловко встал рядом, недовольно скрестив руки.
- Хорошо, - сказал Гарри, делая глубокий вдох, - я научился этим чара потому что… нарушал правила, - сказал он.
Возможно, ничего. Гарри был уверен, что нарушил даже те правила, которые еще не изобрели, - и я не хотел, чтобы меня поймали.
- И ты не хочешь, чтобы кто-то узнал, что ты имеешь, потому что тогда профессора могут выяснить, что это был ты, что бы ты ни сделал. Да, я думаю, я почувствовал это на себе, - сказал Драко язвительно, но, в конце концов, он опустил руки и оперся о край дивана, - так и что это было? Это же не просто рысканье посреди ночи, никто бы не стал так заморачиваться только для того, чтобы умыкнуть пироги с кухни.
Гарри потер шрам, пытаясь придумать безобидную причину, зачем ему нужно быть невидимым. Но таковых не было.
Волдеморт был прав в том, что правду было бы чертовски легче вспоминать, чем искусную ложь. Ему просто нужно было… подправить ее, немного. Но, в любом случае, он, как ни крути, героем не был.
- Смотри, это… Драко, это не слишком-то хорошо, я не хочу…
- Так, было бы плохо, если бы я расскажал кому-то, что ты можешь накладывать такие чары, - заключил Драко, кивая, - например, профессору Снейпу. Потому что он так тебя любит.
«Его отец гордился был им», - сказал Волдеморт злобно.
- Ну да, хорошо, - выдохнул Гарри, - было бы плохо.
Он посмотрел на Драко. Он не думал, что Драко действительно перескажет что-то учителями или директору, но он чувствовал ясную уверенность, что, что бы ни знал Драко, его родители так же узнают об этом. Ему было интересно, что они могут сделать с этой информацией.
Драко посмотрел на него.
- Хорошо, во-первых, я разговариваю со змеями.
Чего бы Драко ни ожидал, это определенно было не то. Секунду он выглядел ошарашенным, но потом его лицо посуровело.
- Не верю, скажи что-нибудь.
К счастью, в гостиной Слизерина не было недостатка в змеях: узорах, изображениях и вышивке. Это была общая тема подземелий. Гарри посмотрел на узор со змеями извилисто обвивающими подлокотник дивана. Он не знал, что сказать, так что выдал простое:
- Привет.
Он издал серию свистящих звуков.
Лицо Драко, и так побледневшее, стало сине-белым.
- Ты действительно змееяз,- без интонации сказал он. Потом отмер, - хорошо, ты змееяз. И что ты с этим делаешь, кроме как говоришь со змеями? – медленно спросил он, взгляд его пробежался по цыплятам, дремлющим у огня.
- Ты угадал,- сказал Гарри, - я выучил это заклинание, чтобы скрыться и поговорить с василиском.
- Который попытался съесть половину учеников, - закончил Драко, повернув голову и пристально глядя на него.
- Обратил в камень, - поправил Гарри, - одного из учеников.
- Это…притянуто за уши, - сказал Драко, рассматривая змеиный узор на кушетке так, словно тот готов был ожить в любой момент.
«Просто немного, - согласился Гарри, - но не так уже притянутая за уши правда».
Он пожал плечами.
- Случилось то, что случилось.
- Тебя исключат, если это всплывет, - сказал Драко, бросая взгляд на Гарри.
- Я… - Гарри думал об этом, - может быть, - согласился он. Он посмотрел прямо на Драко, - я думаю, ты оставишь эту информацию при себе.
Драко снова посмотрел на его. Он поднял голову. Гарри почти видел, как мысли пробегают за его глазами.
- Полагаю, что да, - подтвердил он.
Когда они, наконец, пошли в кровать, Гарри обнаружил смешанные противоречивые и малосодержательные эмоции.
- Что? – прошептал он, наконец, в предутреннюю темноту, когда его разбудило это волнение.
«Я был прав, - сказал Волдеморт, одновременно довольный и раздраженный, - и возможно немного взволнованный, - я знаю, что охраняет цербер. Главное творение Николаса Фламеля – философский камень. Он известен. Даже печально известен. Это величайшее алхимическое творение в мире, и он здесь, в замке!».
Гарри чувствовал дрожь голоса от переполняющего его волнения. Он перевернулся от напряжения. «Что ж, тогда это крайне ценное сокровище?»
«Философский камень может создать эликсир жизни – зелье, которое предотвращает умирание от болезней. Это один из самых совершенных способов достижения бессмертия, какое существует. Никаких мерзких побочных эффектов, никакого разрывания души, никакой неопределенности. Оно бесценно».
«Почему тогда оно здесь? Разве не должен Фламель держать его под замком где-то?» - Гарри нахмурился в подушку.
«Это ведь вопрос? Если бы ты был Дамблдором, как бы ты защитил камень?»
«Не знаю, - ответил Гарри, - Возможно, я бы не стал прятать его в школе со словами «не ходите тут», - медленно продолжил он. На самом деле Гарри мог придумать несколько более эффективных способов, даже не напрягаясь».
, - размышлял Волдеморт, - и Альбус Дамблдор обычно способен создать более надежный план, чем одиннадцатилетний. Так что, очевидно, он не защищает камень. Может быть только один вывод: цербер – это приглашение. Это ловушка, и философский камень – приманка. Прекрасная приманка, на самом деле, - признал он со сдержанным восхищением. Он так ценен, что волшебник, даже зная, что это ловушка, пойдет туда по своей воле, просто ради шанса наложить на него лапу.
В голосе Волдеморта звучало какое-то мощное желание. Вечная жизнь, без болезней и увядания. Да, Гарри видел, как это могло бы искушать многих и многих. Но никто не будет ставить такую приманку, чтобы поймать любого мага, который решит заполучить камень. Даже по его описанию, Гарри понял, что это мог быть кто угодно.
«Ловушка для кого?» – наконец, спросил Гарри озадаченно.
«Не можешь угадать? - сказал Волдеморт, - это ловушка для меня».
@темы: Куй железо