Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 12
Молчание затянулось надолго, за разговором последовало бессонное время, но им сказать друг другу было больше нечего. Даже несмотря на параноидальные вопросы, кружащие в голове, Гарри знал, что они должны обсудить одну конкретную проблему, и он подозревал, что Волдеморт согласен.читать дальше
Гарри чувствовал это ужасное сомнение узнавания в лесу, и пускать все на самотек… было насколько важно, насколько опасно – для каждого из них
«Существо в лесу,- прервал долгое молчание Волдеморт, - я узнал его».
Это было сказано не слишком радостно.
Гарри молча кивнул в темноте.
«Это был ты, не так ли? Точнее, часть тебя», - поправился он.
Волдеморт хмыкнул, соглашаясь. «Кусок сознания. Кусок, который покинул мое тело, когда убивающее проклятие отразилось».
Его голос был равнодушным и безэмоциональным, но Гарри помнил ту жгучую ярость в шраме в лесу и думал, что этот другой Волдеморт должно быть крайне несчастлив.
«Пить кровь единорога, значит, что он… я уже забрал приманку. Я бы никогда не стал рисковать собой, принимая кровь единорога, если бы не был уверен, что смогу быстро восстановиться».
«Или не было другой возможности», - подумал Гарри, и без сомнений Волдеморт согласился, но никто не признал ту мысль, которую они разделили на двоих.
«Так, - сказал Гарри, - Дамблдор знает, что ты жив и другой ты свободно перемещается по земле». Он пытался скрыть нервозность по поводу такой перспективы, со смешанным успехом. Это обещало грядущую катастрофу.
«Не по земле, - поправил Волдеморт, - по замку».
Гарри нахмурился. Он не мог даже подумать, что нечто в лесу могло оставаться незамеченным так долго.
«Как я сказал ранее, - напомнил Волдеморт, - это не телесное создание. Мой дух будет бестелесным существом, которое подселяется».
Так же как и дух в Гарри. Гарри охватил внезапный переполняющий страх, что однажды он сам станет таким же, как существо в лесу, сгорбившийся, в крови, над трупом, как падальщик.
«Не будь смешным, - возразил Волдеморт, - в этом нет смысла. Это глупо. Это все равно не произойдет, - продолжил он уже не так резко, - ты вырос, адаптируясь ко мне. Жизнь внутри взрослого, даже по его воле, будет постоянной борьбой не на жизнь, а на смерть. Тело начнет умирать».
«И именно поэтому понадобилась кровь единорога», - заключил после молчания Гарри.
«Да, - сказал Волдеморт, - но он когда бездействует, ты можешь его не заметить, за исключением, конечно, если ты на него реагируешь. На меня. Как звоночек, и все дело в твоей голове», - закончил он на ужасно увлеченной ноте.
«Ты хочешь сказать, это Квирелл?» - неверяще мысленно спросил Гарри.
«Он не может быть Волдемортом! Он заика! Он ужасный учитель. Он такой… недостойный».
Волдеморт рассмеялся. Гарри поймал проходящую мысль, что и сам он не слишком достойный или подходящий «хозяин».
Некоторое время они думали в молчании.
«Это объясняет головные боли», - медленно сказал Гарри.
«И много других вещей», - добавил Волдеморт.
Гарри тихо согласился. Этот другой Волдеморт, казалось, был намного хуже, переживал не лучше времена и не был стабилен, и возникало подозрение, что Квиррел не слишком был рад такой компании.
«Рождество», - внезапно сказал Волдеморт, прерывая мысли Гарри на середине.
«Эм, что?»
«Ты не должен оставаться здесь, - к удивлению Гарри он продолжил, - используй мозги, мальчик. Поскольку он знает, что ты знаешь, что он паразитирует на Квирелле и пил кровь единорога, чтобы выжить, и весь магический мир верит в то, что ты убил его. Меня. Нас».
«А», - сказал Гарри. Он мог бы легко попасть в ловушку иллюзии о странном новом существе, что это альтернативная версия его Волдеморта. Но это было не так. Это тот же самый Темный Лорд, о котором он читал: иррациональный, убивающий, безжалостный и жестокий.
Если говорить начистоту, Волдеморт в голове Гарри и сам был во многом таким.
«Эта «иррациональность», которая касается меня, - прервал Волдеморт, - она была самоубийственной – пытаться убить тебя до того, я… он… заполучил камень, но кровь единорога по большей части говорит нам о том, что он мыслит не вполне ясно. Какая польза в том, чтобы выявить свое присутствие, убивая могущественных магических животных и потом просто оставляя их тела в округе, позволяя этому идиоту – хранителю ключей - их найти».
Гарри медленно кивнул. Пока Волдеморт был объяснимо занят жалким судом своей части, Гарри больше думал о своих планах на каникулы. Он был вполне уверен, что может рассчитывать на то, что Драко пригласит его на Рождество, возможно, даже на пару дней, он его не прельщала возможность провести все оставшееся время каникул в одиночестве в библиотеке, делая изыскания для эссе по истории и разгадывая чисто садистскую домашнюю работу от Снейпа.
Но Волдеморт очевидно думал, что этот другой Волдеморт был в достаточной мере психопатом с пеной у рта, чтобы скрыться из Хогвартса еще до того, как ученики вернутся.
Гарри не слишком это нравилось. Куда он направится? Он точно не может вернуться к Дурслям.
«Нет, - тут же ответил Волдеморт, - они не смогут обеспечить твою безопасность, в любом случае. Лучше остаться в магическом Лондоне. Всегда при свидетелях – это лучший вариант. Мы можем ускользнуть от Волдеморта сейчас, когда мы знаем, что они шпионят».
Гарри беспомощно кивнул. Это не совсем то, чего он хотел, он это лучше, чем смерть.
«Много чего лучше, чем смерть», - серьезно сказал Волдеморт.
Гарри все равно потребовалась уйма времени, чтобы заснуть.
В конце концов, уверенность Волдеморта, что они сбегут от Квирелла, оставляла Гарри мало выбора. Он не записался в число тех, кто остается в Хогвартсе на каникулы, хотя жадно всматривался в список, пока тот переходил из рук в руки под мрачным снейпвым взглядом.
В Слизерине этот список был чем-то вроде формальности. Большинство учеников были из привилегированных семей и уезжали из Хогвартса на две недели в свои роскошные дома или еще куда-то на каникулы.
- Мы будем в нашем зимнем доме, который находится на соседней горе с домом Нотта, - сказала Панси, когда Гарри спросил ее о планах. Она лениво листала «Ведьминский еженедельник», сидя на одном из длинных кожаных диванов в гостиной Слизерина, - так что, возможно, буду их навещать. А что насчет тебя?
- Эм, - сказал Гарри, а желудок его внезапно сжался. Соседние горы. Хорошо, тогда, - Хм, просто очень спокойно, полагаю.
Она радостно кивнула, и не стала дальше допытываться. Это была прекрасная черта ее характера: она никогда не стремилась узнать о Гарри больше, если была возможность говорить о себе, и что бы она ни спросила у тебя, это была чистая формальность.
- Но ты ведь едешь к Драко, разве нет? На Рождественский вечер? – она произнесла «Рождественский вечер» так, будто это был единственный вечер в своем роде.
- Если он пригласит меня, то конечно, - ответил Гарри.
Он бросила на него долгий взгляд поверх глянцевых страниц с движущимися картинками,
- Пригласит, - серьезно ответила она, - они будут идиотами, если не пригласят. Вы друзья, очевидно, а так же… Это связано с тем, что об отце Драко еще поговаривают…
Именно этот момент Драко выбрал, чтобы войти в гостиную, и Панси закрыла рот, чтобы там они ни собиралась сказать.
Гарри думал, что знал.
- Твоего имени нет в списке, - сказал Драко без обиняков, падая на диван между ними, - ты ведь не планируешь возвращаться к опеку… охранникам?
Гарри пожал плечами.
- Не знаю, - признал Гарри, глядя на Панси. Не все знали, что он жил с магглами. Не то, чтобы он лгал о них, просто люди не спрашивали, а когда спрашивали, он менял тему на что-то более интересное, - я не хочу, но…
- А что Хогвартс? – спросил Драко с такой интонацией, словно был обижен от лица школы.
- Ничего Хогвартс,- ответил Гарри.
«Что-то еще кроме политики», - сказал Волдеморт.
«Ты имеешь в виду, чем приманка на опасный магический артефакт…».
«Это не так опасно, знаешь ли».
«Рыскающие звери за углом».
«Технически, дверка заперта».
«Ну, и учитель, одержимый Темным Лордом, - вслух подумал Гарри, - да, и еще директор, который читает мысли».
«Да, - терпеливо сказал Волдеморт, - в целом, все-таки политика. Возможно, ты поймешь, когда станешь старше», - добавил он, и голос его сочился сожалением.
Гарри не обратил на это внимания и сосредоточился на разговоре, который имел место быть.
Драко нетерпеливо посмотрел на него, потому что ожидал объяснений, и, очевидно, оно должно было последовать.
Панси посмотрела между ними, на страницы журнала, сжав губы.
- Почему он не должен хотеть домой?
Драко проигнорировал ее вопрос.
- Мистер Поттер, - раздался голос Снейпа.
Гарри вздрогнул, единственный из всех. Остальные смотрели на декана, который тихо появился на входе в гостиную.
- Да, сэр, - откликнулся Гарри.
- Директор пожелал видеть вас, - голос Снейпа был способен к удивительно глубоким и многозначительным интонациям, но для Гарри он был безразличным. Безразличным и тяжелым, как и все его фразы.
Гарри сглотнул.
- Да, сэр, - он поднялся с дивана и последовал за профессором Снейпом, опустив голову.
«Знаешь, - задумчиво сказал Волдеморт, - я думаю, что это первый раз, когда он что-то тебе сказал».
«Он делает перекличку, иногда», - подумал Гарри в ответ.
«Это не считается. Интересно, в чем дело. Какими бы ни был другие его проблемы, он был другом твоей матери».
«Он… что?», - Гарри запнулся. Он посмотрел на прилизанные волосы и потрясающую черную мантию профессора. В своей жизни он видел только одну фотографию матери. Она была рыжеволосой, с лилейно-белой кожей и поразительными зелеными глазами. Даже на фотографии чувствовалась ее жизненная сила и красота. Он не мог даже вообразить ее, сияющую и цветущую, рядом с этим мрачным несчастным человеком.
«Но он должен был быть. Он умолял пощадить ее, - задумчиво продолжил Волдеморт.- Это было смело с его стороны, самоубийственно смело, умолять меня пощадить жизнь грязнокровки. Особенно той, которая могла быть виновницей моего падения по пророчеству».
Гарри готов был частично согласиться, когда его озарило внезапное воспоминание: помещение c каменными колоннами и мраморные стены, летний ночной воздух, сладкий и тяжелый. Люди в черном, белые, как кость, маски. И трясущиеся руки Снейпа, обнаженно-белые на фоне темной одежды. Голос Волдеморта, полный жестокости и триумфа: «Ты молишь меня, Северус? Ты, правда?»
Голос Снейпа дрожал, как рвущийся шелк, в тишине: «Мой лорд».
«На ногах не молят, Северус»
Гарри похолодел.
- Не мешкай, - рявкнул Снейп, который шел впереди. Голос его был очень злым.
Ноги у Гарри налились свинцом, но он заставил их двигаться.
- Простите, сэр, - сказал он.
Его собственный голос дрожал, но не так, как у Снейпа той ночью.
«Я все равно ее убил, - сказал Волдеморт, продолжая разговор, - словно было что-то, что вынудило его быть таким невозможно жестоким, даже заточенного в гарриной голове.
Гарри сглотнул свои чувства, похоронил их глубоко, чтобы Волдеморт их не нашел. «Я заметил», - сказал он, и даже для себя звучал он очень устало.
Профессор Снейп сопроводил его до винтовой лестницы, которая поднималась в кабинет директора, он не стал подниматься вместе с ним. Гарри взобрался самостоятельно, но когда посмотрел вниз на Снейпа, то увидел, что тот наблюдает за ним мрачным недружелюбным взглядом.
Он поднялся и толчком открыл дверь.
Кабинет оставался таким же, каким Гарри увидел его впервые: огромный, каменный, завешанный большим количеством портретов, и заставленный сотней мелких любопытных предметов. Директор сидел за столом, пристально глядя на страницы огромной старой на вид книги так, словно она содержала секреты вселенной.
«Не смотри в его глаза», - напомнил Волдеморт, будто Гарри мог позабыть.
Директор поднял взгляд, когда Гарри вошел, и Гарри пришлось быстро отвести взгляд, чтобы не встретиться с сияющими голубыми глазами. Он посмотрел на Фоукса – феникса, который сидел на своей жердочке и мягко музыкально напевал, словно во сне. Птица была прекрасна.
- Присаживайся, Гарри, - сказал Дамблдор, привлекая к себе внимание. Сегодня он был одет в странное сочетание зеленого, красного и фиолетового, слишком пестрое, до слез, с узором, который тонко и детально продолжался на его шляпе.
Волдеморт, который отдавал предпочтение черному с головы до пят и правильно завязанному галстуку, чувствовал легкую тошноту от одного вида Дамблдора. Гарри был просто рад, что броская одежда отвлекала от тонкой пустой щели на директорской книжной полке. Первый раз за все время он подумал о спрятанной на дне сундука книге.
- Профессор Снейп сообщил мне, что вы не захотели остаться в Хогвартсе на рождественские каникулы, - сказал он.
- Да, - ответил Гарри, потому что не знал, что ее сказать, - сэр, - немного с задержкой добавил он. Дамблдор кивнул его поправке.
- Я написал, - он объявил, переворачивая тяжелую страницу, чтобы посмотреть, что дальше в книге, - твоим тете и дяде, чтобы сказать им, что ты приедешь домой. Они сказали, что получили твое письмо с извинениями, и они рады - хорошо, довольны - что ты вернешься на каникулы, - он благодушно улыбнулся Гарри.
Гарри кивнул.
- Я знаю, что тебе не очень нравится у Дурслей, Гарри, - продолжил он, меняя улыбку на мягкое, но более серьезное выражение, - но очень важно, чтобы ты оставался с ними.
Гарри не знал, выдаст ли он свои намерения, если спросит. Он колебался. Дамблдор молчал, глядя на него, и потом любопытство, наконец, победило.
-Почему, сэр?
Дамблдор закрыл книгу. Гарри видел отсвет страниц – это были какие-то записи: колонки цифр и дат.
- Это не так легко объяснить, Гарри, - предупредил он.
- Я слушаю, сэр, - сказал Гарри, выжидающе глядя на него.
Директор снял свои очки-половинки и глубоко вздохнул, потирая место, на котором держались очки. Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.
- В ночь, когда погибли твои родители, Гарри, - начал он, и внезапно Гарри понял, что не уверен, что хочет слышать продолжение, но Волдеморт подобрался и устремился прямо на ближний край его сознания, напрягая гаррины чувства. Даже если он не хотел знать, Дамблдор определенно привлек внимание Волдеморта, - как ты знаешь, большая часть магического мира верит, что ты убил Волдеморта той ночью, когда его проклятье отразилось.
Гарри кивнул.
- Твоя мама умерла за тебя той ночью, Гарри, - сказал он, мягко и важно, - она совершила абсолютное жертвоприношение, чтобы спасти тебя, и ее защита, ее любовь – это спасло тебя. Ее любовь все еще с тобой, - добавил он.
Гарри нахмурился.
Голос молчал, но он чувствовал, как мысли кружатся, кипят за этой тишиной.
- Сейчас многие люди, в том числе и я, не верят в то, что Волдеморт умер. Это темнейшая магия, но он неестественным образом выжил после убивающего проклятья. Его дух бродит, и очевидно хочет вернуться. И когда он это сделает, у него будет масса причин искать тебя, Гарри. В жилах сестры твоей матери бежит ее кровь, так что пока ты в ее доме ты защищен ее любовью.
Гарри уставился на него. Он мог думать только об одном, что и сказал:
- Не думаю, что тетя Петуния меня любит, сэр.
Теперь улыбка Дамблдора была грустной.
- Уверен, что любит, Гарри. По-своему.
Гарри был склонен не согласиться, но решил опустить этот комментарий. Вместо этого он сказал:
- Вы, правда, уверены, что это обезопасит меня от Волдеморта?
- Есть несколько моментов, в которых я уверен, - сказал Дамблдор, - есть несколько способов обойти охрану.
Его взгляд был далеко, словно он думал о множестве разных и ужасных способов, которыми Волдеморт мог на самом деле добраться до Гарри, - но в любом случае, это лучшая защита, которую тебе может дать твоя мама или я,- наконец, сказал он,- так, пожалуйста, Гарри, больше не отправляйся в самостоятельные прогулки по Лондону.
Его голубые глаза рассматривали Гарри, а Гарри не открывал взгляда от ладоней на коленях. Его пальцы выглядели белыми на фоне темной школьной мантии. Он вспомнил трясущиеся руки Снейпа и сжал их в кулаки.
- Да, сэр, - сказал он.
Тишина затянулась.
- Хорошо, - сказал Дамблдор, когда Гарри не поднял взгляд и больше ничего не сказал, - в любом случае, попросил, чтобы один из учителей приехал в Хогвартс-экспрессе с тобой и проводил тебя в маггловский Лондон, просто на случай, если тебе захочется погулять. Ты же понимаешь, - сказал он, его голос был наполнен знакомой веселостью.
Несмотря на вспышку протеста от Волдеморта, Гарри был практический уверен, что тупое сопротивление, которое он испытывал, было его собственным.
Гарри не нужно было поднимать взгляд, чтобы узнать, что глаза директора злорадно блестят, и он определенно не хотел, чтобы старик видел выражение его лица.
- Спасибо, сэр, - холодно сказал он, - это было очень предусмотрительно.
- Никаких проблем, Гарри, - сказал Дамблдор, поднимаясь, чтобы проводить его, подмигивая ему через очки, - никаких проблем.
Он чувствовал, как рука старика мягко подталкивает его между лопаток, когда открыл дверь, и потом Гарри преодолел лестничный пролет, стиснув зубы.
Когда он сел за ужин тем вечером, он обнаружил, что все расположились таким образом, что Гарри мог устроиться только между Драко и Гойлом. Это не было похоже на совпадение.
Он сел, тяжело вздохнув.
- Чего хотел Дамблдор? – незамедлительно спросил Драко.
«Столько энергии, - раздумывал Гарри о Драко, - да в мирное русло». Он пересилил себя, чтобы не сказать «мира во всем мире», и вместо этого помотал головой.
- Он не хочет, чтобы я уезжал от Дурслей на Рождество. Говорит, что это небезопасно.
Это было в некотором роде жалко, потому что он пытался сохранить Гарри в целости и сохранности, от кого-то, кто находится под самым его носом.
- И как тебя может обезопасить жизнь с магглами? – спросил Драко, прошипев «магглы», словно это было грязным словечком.
-Мы можем догадываться вместе, - Гарри безнадежно помотал головой. Он знал об охране и крови сестры матери сейчас, но ему не нужно было обеспокоенное бормотание Волдеморта, чтобы понять, о чем молчать. Чем меньше людей знают, тем лучше.
- Почему тогда ты возвращаешься в таком случае? – спросил Драко низким голосом.
К счастью, Гарри избежал ответа, потому что пепельная сова подлетела к нему, принеся редкое вечернее письмо.
- Прощу прощения, - сказал Гарри.
Драко сощурил глаза, но пергамент был толстыми и испещренный рельефными словами «Fortius Quo Fidelius» со стилизованным крестом в виде замка и ключа.
- Это из Гринготса ведь? – спросил он, ловко отвлеченный.
Гарри кивнул и открыл пергамент, просматривая его. Его первой мыслью было, что гоблины обладают удивительно красивым почерком. Словно из учебника по каллиграфии.
Вначале Гоблины объяснили, используя много латыни, что в связи с политикой конфиденциальности в их банке, с сожалением они сообщают, что те, кто держат счета в банке обязаны по закону обнародовать свои счета (так заведено с последнего Восстания Гоблинов).
Потом после завитушек из чернил, Гарри прочел:
«Текущий держатель ключа в ячейке 687 профессор Альбус Персиваль Вульфик Брайан Дамблдор, кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, председатель Международной Конфедерации Магов».
Главный менеджер счетов закончил кратким напоминанием, что пока не произойдет необходимая идентификация или не будет предоставлен ключ, никакой дальнейшей информации об этой ячейке не поступит.
Все напряжение и злость дня нахлынула по новой, и ярость Волдеморта стала еще тяжелей, от чего у Гарри закружилась голова. Он чувствовал тупую пульсацию нового по-настоящему грандиозного подступающего приступа мигрени.
«Конечно», - прошипел Волдеморт из задворок головы Гарри.
«Ты знал, что это возможно», - сказал Гарри, потирая шрам и закрывая глаза от внезапного приступа сильной тошноты. Его слова упали в пустоту, потому что не это заставляло злиться Волдеморта. Он устал ждать, устал скрываться, он ненавидел Дамблдора, палящей и агонизирующей ненавистью.
«Он хочет контролировать тебя всеми возможными способами. Потому что Гарри Поттер – это спаситель», - добавил он с ужасной горько-сладкой интонацией.
От боли желудок Гарри сжался. Он втянул воздух сквозь зубы. «Гарри Поттер не желает быть ничьим спасителем», - пылко подумал он. «Гарри Поттер не желает расстаться со своим ланчем на обувь Гойла».
После этого тошнота отступила, оставляя только пульсацию в голосе.
- Гарри, - сказал Драко, таким тоном, что видимо повторил его имя уже не первый раз, - Гойл смотрел на него. Дэвис уставилась с противоположной стороны стола. Даже Забини, и тот смотрел.
- Ты очень сильно побледнел, - сказала Панси, беспомощно глядя на него.
На плече Гарри была рука, и Драко сузил глаза, глядя в лицо Гарри.
- У тебя снова мигрень?
Внимание, прикованное к нему, голоса, почти заглушил Волдеморт.
- Извини, - коротко сказал Гарри, вставая. Он вскочил на ноги и оперся руками на стол,- есть мне совсем не хочется. Увидимся в гостиной.
«Однажды я выпотрошу его, - прорычал Темный Лорд голосом яростным, как адский огонь, горящий за глазами Гарри, пока тот пытался отойти от слизеринского, стола, за пределы Большого зала, - Без магии, даже без ножа».
Гарри пересек гостиную и направился прямо в спальню. Он провалился в кровать, где вытащил письмо из Гринготса и прочитал его еще раз, потом скатал его в шарик и закинул на дно сундука.
Он развалился на покрывале, чувствуя боль и неопределенность.
- Это больно, - сказал он Волдеморту, который не удостоил его ответом. Потом Гарри вздохнул, - они, правда, хорошо меня защищают?
«Я не люблю Дамблдора, - сказал Волдеморт, что, как понял Гарри, было чрезвычайным преуменьшением, - но если он говорит, что твои опекуны могут обеспечить защиту, то у Квирелла не большой шанс прорваться».
Потом они долго молчали. Гарри чувствовал мысль, которую вложил Волдеморт, он даже согласился с ней, объективно. Он его тошнило, стоило подумать об этом.
«Там будет безопасней, чем в Лондоне», - наконец заключил Волдеморт.
«Я не хочу», - ответил Гарри, прислушиваясь к тому, насколько слабым и детским был его протест. Он ненавидел быть таким. Он не хотел быть слабым и детским, он не хотел, чтобы Волдеморт разочаровался в нем или терпел его.
«Знаю», – сказал Волдеморт.
Гарри мог принять эти предположительно могущественные чары, как достойный повод вернуться в Суррей на каникулы, но это вызывало в нем напряжение и горе. Он чувствовал, словно соглашаясь с этим, он должен был принять свою жизнь с Дурслями как нормальную. Он стиснул зубы и посмотрел на балдахин своей кровати.
«Я не хочу возвращаться к Дурслям. Они ужасные люди, и они… они магглы», - сказал он, вкладывая в слова все отвращение, что чувствовал по этому поводу.
«Я знаю», - повторил Волдеморт.
Гарри потер нарывающую голову снова. «Почему нельзя просто сказать Дамблдору про Квирелла?- спросил он, наконец,- можно же что-то придумать, чтобы рассказать ему про Квирелла, не наводя его на мысль о тебе»,- заключил он.
«Не сходи с ума, - ответил Волдеморт, ментально закатывая глаза. Если он узнает про Квирелла, он переместит камень».
От такого заявления, Гарри вскочил, отчего комната неприятно закачалась.
- Ты же знаешь, что камень – это ловушка! - прошипел он.
«Знаю. Знаю, но я должен завладеть им,- сказал Волдеморт. Он замолчал, но не раньше, чем мы посетим Малфой Менор, и не раньше Рождества. Так что это жизненно необходимо, чтобы ты остался в живых до этого времени, даже если это означает вернуться к магам.
«Дурсли – проблема, которая волнует меня в последнюю очередь, - сказал Гарри, со стоном утыкаясь лицом в руки. Никакая сила на земле не заставит меня сражаться с гигантской трехголовой собакой», - взвыл он.
«Никто не собирается тебя заставлять сражаться с Цербером, - сказал Волдеморт. - Но я не могу позволить тебе профукать мой шанс снова получить нормальное работающее тело».
«Нет,- вздохнул Гарри, - полагаю, что нет».
Когда вошли остальные, Гарри притворился, будто спит, так что ему не пришлось ни с кем их них разговаривать.
Он слышал, как Блейз сказал:
- Он вообще чертовски странный, - и услышал низкий голос Нотта, который выдал неразличимый, но согласный ответ, за которым последовало отчетливо враждебное ворчание Кребба.
Он закрыл глаза и отгородился от голосов... Ему не нравилось, что остальные первогодки думают, что он странный или сложный, но он мало что мог с этим поделать. Некоторые из них должно быть думали, что с ним все нормально, рассуждал он, вспоминая Драко или Панси, и возможно, иногда Кребб, который, казалось, был неплох.
«Не обращай на них внимания, - сказал Волдеморт пренебрежительно, - у тебя есть нечто поважнее, сосредоточься на этом. Просто спи».
«Верно», - подумал Гарри, глядя на защитную стену балдахина. У него есть Волдеморт.
Гарри моментально уснул, но спал не очень хорошо. Он просыпался снова и снова от неспокойных снов: глубокий рев мотоцикла на чистом ночном небе, ужасные трясущиеся руки бледного мужчины, зеленая вспышка света. И через это все женский голос «Гарри, только не Гарри».
Он проснулся, когда кто-то раздвинул шторы на его кровати, наполняя его сонное убежище светом от незанавешенных окон подземной спальни.
- Тебе снова плохо? – требовательно спросил Драко.
Гарри моргнул и начал утренний поиск очков.
- Что?
Драко испустил долгий выдох и с легкостью выудил очки. Он держал их на уровне собственных глаз.
- У тебя не слишком хорошее зрение, верно? – сказал он, убирая их и проморгавшись.
- Ну, обычно затем очки и носят, - подтвердил Гарри, принимая очки из рук Драко и водружая их на нос. Бледная близорукая мутность превратилась в лицо Драко.
Гарри посмотрел в окно. На вид был полдень, а не утро.
- Сколько времени? – требовательно спросил он, прокручивая в голове расписание занятий и копошась на простынях. Они были намного красивее, чем на кушетке в чулане у Дурслей. Он хотел закутаться в них и зарыться лицом в подушки, но Драко скорее всего опять решит, что он странный.
- Ты пропустил завтрак,- сказал Драко, опершись о столбик гарриной кровати.
- Да? – переспросил Гарри, подбирая подходящий ответ, - и?
- И почта, Поттер, - он округлил глаза и протянул письмо, которым помахал перед Гарри.
Гарри не ждал никакой почты, и просто посмотрел на него в ступоре.
-Хм, - в итоге выдал он.
- Ну? – нетерпеливо сказал Драко.
Гарри взял письмо, которое было начертано на мягком пергаменте из телячьей кожи с монограммой из стилизованных завитушек «НМЛ».
«Дорогой, мистер Поттер, - письмо было озаглавлено резким, но элегантным шрифтом и черными чернилами, - пока я не получила письмо от Драко, я совершенно не представляла, что у меня есть так внезапно проявившаяся родственная связь с вами, о которой узнала из его старательного отзыва о нашей семейной истории».
Гарри моргнул, и потом опустил глаза ниже, к подписи: «Ваша и прочее Нарцисса Малфой».
- Хм, - снова произнес он, усаживаясь ровнее. Он проигнорировал ухмылку Драко. Письмо был очень формальным и немного чопорным, но Гарри выловил наиболее значимые фразы: «упущение в моем внимании к Вам, ошибка, которую я хотела бы исправить со всевозможной быстротой», они казались чересчур очевидным, но «с огромным удовольствием передаем вам приглашение» и «мы будем ожидать вас в Малфой Меноре на вечере двадцатого» вышли на первый план.
« Нас есть десять дней, - довольно сказал Волдеморт, - времени должно хватить».
Гарри был слишком счастлив, чтобы потрудиться задавать вопросы по поводу этой загадочной реплики. Вместо этого он улыбнулся.
- Здорово, - сказал он Драко, - я проведу у тебя Рождество.
- Ну, очевидно, - сказал Драко, - а сейчас объясни мне, почему ты не проведешь в Хогвартсе оставшееся время?
Гарри нахмурился, обдумывая вопрос. Он мог сказать Драко, что если останется во владениях Дамблдора, ему помешают поехать в Малфой Менор под предлогом безопасности, но он не был уверен, что хочет поднимать криминальное прошлое мистера Малфоя.
- Поверь, я пытался, но магглы хотят, чтобы я приехал, - солгал он.
- Я думал, что вы не ладите, - подозрительно спросил Драко.
- Нет, но ничего не сплочает их так, как ненависть ко мне, - сказал Гарри достаточно правдиво в этой горькой реальности. Потом вздохнул, - если я не буду делать, что они хотят, они, ну, они не моя настоящая семья, они всегда угрожали мне, что отправят в приют.
Слово «приют» вызвало массу образов – возвышающееся мрачное задание в памяти Волдеморта. Гарри чувствовал, что голос отзывается на это воспоминание, но не устно, возможно, даже не осознанно, и допытываться об этом Гарри не мог.
- Никто не отправит Гарри чертового Поттера в приют, - сказал Драко, - это глупо.
Гарри признался себе, что был с этим согласен, также, правда, дело, скорее, было в Дамблдоре. Но он не догадывался об этом десять лет, и это был реальный и знакомый страх, - Ты в том же смысле, что никто не позволит Гарри Поттеру жить с магглами?
Драко беспомощно на него посмотрел.
После молчания он сказал
- Ну, ты же останешься с двадцатого на шесть дней с ними?
Гарри радостно кивнул, отгоняя уставшие мысли и крепко сжимая в руке письмо Нарциссы.
- Неплохо было бы написать ответ, - сказал он Драко, улыбаясь, когда выбрался из кровати.
В конце концов, он провел одиннадцать лет с Дурслями. Что может случиться за шесть дней?
Примечания к главе.
Очень коротко: я просто хочу сообщить, что я ценю комментарии и вопросы, и всю эту волнующую суету, которая продолжается. Обновления замедлились не потому что я неблагодарна или так ужасна, а потому что снова началась учеба.
Во-вторых: как вы могли или не могли заметить, я из Австралии. Как и моя любимая бета Эрика. Так что может быть, что мой британский сленг хромает на обе ноги. Если вы заметили чересчур австралийский колорит (Это именно так, мы «вытянулись, как пьющие ящерицы» (поработали как волы*), - сказал Волдеморт, - никогда) пожалуйста, сообщите мне, и я поправлю (Всенепременно).
* В оригинале «It's fair dinkum, we've been flat out like a lizard drinking, said Voldemort never»
Молчание затянулось надолго, за разговором последовало бессонное время, но им сказать друг другу было больше нечего. Даже несмотря на параноидальные вопросы, кружащие в голове, Гарри знал, что они должны обсудить одну конкретную проблему, и он подозревал, что Волдеморт согласен.читать дальше
Гарри чувствовал это ужасное сомнение узнавания в лесу, и пускать все на самотек… было насколько важно, насколько опасно – для каждого из них
«Существо в лесу,- прервал долгое молчание Волдеморт, - я узнал его».
Это было сказано не слишком радостно.
Гарри молча кивнул в темноте.
«Это был ты, не так ли? Точнее, часть тебя», - поправился он.
Волдеморт хмыкнул, соглашаясь. «Кусок сознания. Кусок, который покинул мое тело, когда убивающее проклятие отразилось».
Его голос был равнодушным и безэмоциональным, но Гарри помнил ту жгучую ярость в шраме в лесу и думал, что этот другой Волдеморт должно быть крайне несчастлив.
«Пить кровь единорога, значит, что он… я уже забрал приманку. Я бы никогда не стал рисковать собой, принимая кровь единорога, если бы не был уверен, что смогу быстро восстановиться».
«Или не было другой возможности», - подумал Гарри, и без сомнений Волдеморт согласился, но никто не признал ту мысль, которую они разделили на двоих.
«Так, - сказал Гарри, - Дамблдор знает, что ты жив и другой ты свободно перемещается по земле». Он пытался скрыть нервозность по поводу такой перспективы, со смешанным успехом. Это обещало грядущую катастрофу.
«Не по земле, - поправил Волдеморт, - по замку».
Гарри нахмурился. Он не мог даже подумать, что нечто в лесу могло оставаться незамеченным так долго.
«Как я сказал ранее, - напомнил Волдеморт, - это не телесное создание. Мой дух будет бестелесным существом, которое подселяется».
Так же как и дух в Гарри. Гарри охватил внезапный переполняющий страх, что однажды он сам станет таким же, как существо в лесу, сгорбившийся, в крови, над трупом, как падальщик.
«Не будь смешным, - возразил Волдеморт, - в этом нет смысла. Это глупо. Это все равно не произойдет, - продолжил он уже не так резко, - ты вырос, адаптируясь ко мне. Жизнь внутри взрослого, даже по его воле, будет постоянной борьбой не на жизнь, а на смерть. Тело начнет умирать».
«И именно поэтому понадобилась кровь единорога», - заключил после молчания Гарри.
«Да, - сказал Волдеморт, - но он когда бездействует, ты можешь его не заметить, за исключением, конечно, если ты на него реагируешь. На меня. Как звоночек, и все дело в твоей голове», - закончил он на ужасно увлеченной ноте.
«Ты хочешь сказать, это Квирелл?» - неверяще мысленно спросил Гарри.
«Он не может быть Волдемортом! Он заика! Он ужасный учитель. Он такой… недостойный».
Волдеморт рассмеялся. Гарри поймал проходящую мысль, что и сам он не слишком достойный или подходящий «хозяин».
Некоторое время они думали в молчании.
«Это объясняет головные боли», - медленно сказал Гарри.
«И много других вещей», - добавил Волдеморт.
Гарри тихо согласился. Этот другой Волдеморт, казалось, был намного хуже, переживал не лучше времена и не был стабилен, и возникало подозрение, что Квиррел не слишком был рад такой компании.
«Рождество», - внезапно сказал Волдеморт, прерывая мысли Гарри на середине.
«Эм, что?»
«Ты не должен оставаться здесь, - к удивлению Гарри он продолжил, - используй мозги, мальчик. Поскольку он знает, что ты знаешь, что он паразитирует на Квирелле и пил кровь единорога, чтобы выжить, и весь магический мир верит в то, что ты убил его. Меня. Нас».
«А», - сказал Гарри. Он мог бы легко попасть в ловушку иллюзии о странном новом существе, что это альтернативная версия его Волдеморта. Но это было не так. Это тот же самый Темный Лорд, о котором он читал: иррациональный, убивающий, безжалостный и жестокий.
Если говорить начистоту, Волдеморт в голове Гарри и сам был во многом таким.
«Эта «иррациональность», которая касается меня, - прервал Волдеморт, - она была самоубийственной – пытаться убить тебя до того, я… он… заполучил камень, но кровь единорога по большей части говорит нам о том, что он мыслит не вполне ясно. Какая польза в том, чтобы выявить свое присутствие, убивая могущественных магических животных и потом просто оставляя их тела в округе, позволяя этому идиоту – хранителю ключей - их найти».
Гарри медленно кивнул. Пока Волдеморт был объяснимо занят жалким судом своей части, Гарри больше думал о своих планах на каникулы. Он был вполне уверен, что может рассчитывать на то, что Драко пригласит его на Рождество, возможно, даже на пару дней, он его не прельщала возможность провести все оставшееся время каникул в одиночестве в библиотеке, делая изыскания для эссе по истории и разгадывая чисто садистскую домашнюю работу от Снейпа.
Но Волдеморт очевидно думал, что этот другой Волдеморт был в достаточной мере психопатом с пеной у рта, чтобы скрыться из Хогвартса еще до того, как ученики вернутся.
Гарри не слишком это нравилось. Куда он направится? Он точно не может вернуться к Дурслям.
«Нет, - тут же ответил Волдеморт, - они не смогут обеспечить твою безопасность, в любом случае. Лучше остаться в магическом Лондоне. Всегда при свидетелях – это лучший вариант. Мы можем ускользнуть от Волдеморта сейчас, когда мы знаем, что они шпионят».
Гарри беспомощно кивнул. Это не совсем то, чего он хотел, он это лучше, чем смерть.
«Много чего лучше, чем смерть», - серьезно сказал Волдеморт.
Гарри все равно потребовалась уйма времени, чтобы заснуть.
В конце концов, уверенность Волдеморта, что они сбегут от Квирелла, оставляла Гарри мало выбора. Он не записался в число тех, кто остается в Хогвартсе на каникулы, хотя жадно всматривался в список, пока тот переходил из рук в руки под мрачным снейпвым взглядом.
В Слизерине этот список был чем-то вроде формальности. Большинство учеников были из привилегированных семей и уезжали из Хогвартса на две недели в свои роскошные дома или еще куда-то на каникулы.
- Мы будем в нашем зимнем доме, который находится на соседней горе с домом Нотта, - сказала Панси, когда Гарри спросил ее о планах. Она лениво листала «Ведьминский еженедельник», сидя на одном из длинных кожаных диванов в гостиной Слизерина, - так что, возможно, буду их навещать. А что насчет тебя?
- Эм, - сказал Гарри, а желудок его внезапно сжался. Соседние горы. Хорошо, тогда, - Хм, просто очень спокойно, полагаю.
Она радостно кивнула, и не стала дальше допытываться. Это была прекрасная черта ее характера: она никогда не стремилась узнать о Гарри больше, если была возможность говорить о себе, и что бы она ни спросила у тебя, это была чистая формальность.
- Но ты ведь едешь к Драко, разве нет? На Рождественский вечер? – она произнесла «Рождественский вечер» так, будто это был единственный вечер в своем роде.
- Если он пригласит меня, то конечно, - ответил Гарри.
Он бросила на него долгий взгляд поверх глянцевых страниц с движущимися картинками,
- Пригласит, - серьезно ответила она, - они будут идиотами, если не пригласят. Вы друзья, очевидно, а так же… Это связано с тем, что об отце Драко еще поговаривают…
Именно этот момент Драко выбрал, чтобы войти в гостиную, и Панси закрыла рот, чтобы там они ни собиралась сказать.
Гарри думал, что знал.
- Твоего имени нет в списке, - сказал Драко без обиняков, падая на диван между ними, - ты ведь не планируешь возвращаться к опеку… охранникам?
Гарри пожал плечами.
- Не знаю, - признал Гарри, глядя на Панси. Не все знали, что он жил с магглами. Не то, чтобы он лгал о них, просто люди не спрашивали, а когда спрашивали, он менял тему на что-то более интересное, - я не хочу, но…
- А что Хогвартс? – спросил Драко с такой интонацией, словно был обижен от лица школы.
- Ничего Хогвартс,- ответил Гарри.
«Что-то еще кроме политики», - сказал Волдеморт.
«Ты имеешь в виду, чем приманка на опасный магический артефакт…».
«Это не так опасно, знаешь ли».
«Рыскающие звери за углом».
«Технически, дверка заперта».
«Ну, и учитель, одержимый Темным Лордом, - вслух подумал Гарри, - да, и еще директор, который читает мысли».
«Да, - терпеливо сказал Волдеморт, - в целом, все-таки политика. Возможно, ты поймешь, когда станешь старше», - добавил он, и голос его сочился сожалением.
Гарри не обратил на это внимания и сосредоточился на разговоре, который имел место быть.
Драко нетерпеливо посмотрел на него, потому что ожидал объяснений, и, очевидно, оно должно было последовать.
Панси посмотрела между ними, на страницы журнала, сжав губы.
- Почему он не должен хотеть домой?
Драко проигнорировал ее вопрос.
- Мистер Поттер, - раздался голос Снейпа.
Гарри вздрогнул, единственный из всех. Остальные смотрели на декана, который тихо появился на входе в гостиную.
- Да, сэр, - откликнулся Гарри.
- Директор пожелал видеть вас, - голос Снейпа был способен к удивительно глубоким и многозначительным интонациям, но для Гарри он был безразличным. Безразличным и тяжелым, как и все его фразы.
Гарри сглотнул.
- Да, сэр, - он поднялся с дивана и последовал за профессором Снейпом, опустив голову.
«Знаешь, - задумчиво сказал Волдеморт, - я думаю, что это первый раз, когда он что-то тебе сказал».
«Он делает перекличку, иногда», - подумал Гарри в ответ.
«Это не считается. Интересно, в чем дело. Какими бы ни был другие его проблемы, он был другом твоей матери».
«Он… что?», - Гарри запнулся. Он посмотрел на прилизанные волосы и потрясающую черную мантию профессора. В своей жизни он видел только одну фотографию матери. Она была рыжеволосой, с лилейно-белой кожей и поразительными зелеными глазами. Даже на фотографии чувствовалась ее жизненная сила и красота. Он не мог даже вообразить ее, сияющую и цветущую, рядом с этим мрачным несчастным человеком.
«Но он должен был быть. Он умолял пощадить ее, - задумчиво продолжил Волдеморт.- Это было смело с его стороны, самоубийственно смело, умолять меня пощадить жизнь грязнокровки. Особенно той, которая могла быть виновницей моего падения по пророчеству».
Гарри готов был частично согласиться, когда его озарило внезапное воспоминание: помещение c каменными колоннами и мраморные стены, летний ночной воздух, сладкий и тяжелый. Люди в черном, белые, как кость, маски. И трясущиеся руки Снейпа, обнаженно-белые на фоне темной одежды. Голос Волдеморта, полный жестокости и триумфа: «Ты молишь меня, Северус? Ты, правда?»
Голос Снейпа дрожал, как рвущийся шелк, в тишине: «Мой лорд».
«На ногах не молят, Северус»
Гарри похолодел.
- Не мешкай, - рявкнул Снейп, который шел впереди. Голос его был очень злым.
Ноги у Гарри налились свинцом, но он заставил их двигаться.
- Простите, сэр, - сказал он.
Его собственный голос дрожал, но не так, как у Снейпа той ночью.
«Я все равно ее убил, - сказал Волдеморт, продолжая разговор, - словно было что-то, что вынудило его быть таким невозможно жестоким, даже заточенного в гарриной голове.
Гарри сглотнул свои чувства, похоронил их глубоко, чтобы Волдеморт их не нашел. «Я заметил», - сказал он, и даже для себя звучал он очень устало.
Профессор Снейп сопроводил его до винтовой лестницы, которая поднималась в кабинет директора, он не стал подниматься вместе с ним. Гарри взобрался самостоятельно, но когда посмотрел вниз на Снейпа, то увидел, что тот наблюдает за ним мрачным недружелюбным взглядом.
Он поднялся и толчком открыл дверь.
Кабинет оставался таким же, каким Гарри увидел его впервые: огромный, каменный, завешанный большим количеством портретов, и заставленный сотней мелких любопытных предметов. Директор сидел за столом, пристально глядя на страницы огромной старой на вид книги так, словно она содержала секреты вселенной.
«Не смотри в его глаза», - напомнил Волдеморт, будто Гарри мог позабыть.
Директор поднял взгляд, когда Гарри вошел, и Гарри пришлось быстро отвести взгляд, чтобы не встретиться с сияющими голубыми глазами. Он посмотрел на Фоукса – феникса, который сидел на своей жердочке и мягко музыкально напевал, словно во сне. Птица была прекрасна.
- Присаживайся, Гарри, - сказал Дамблдор, привлекая к себе внимание. Сегодня он был одет в странное сочетание зеленого, красного и фиолетового, слишком пестрое, до слез, с узором, который тонко и детально продолжался на его шляпе.
Волдеморт, который отдавал предпочтение черному с головы до пят и правильно завязанному галстуку, чувствовал легкую тошноту от одного вида Дамблдора. Гарри был просто рад, что броская одежда отвлекала от тонкой пустой щели на директорской книжной полке. Первый раз за все время он подумал о спрятанной на дне сундука книге.
- Профессор Снейп сообщил мне, что вы не захотели остаться в Хогвартсе на рождественские каникулы, - сказал он.
- Да, - ответил Гарри, потому что не знал, что ее сказать, - сэр, - немного с задержкой добавил он. Дамблдор кивнул его поправке.
- Я написал, - он объявил, переворачивая тяжелую страницу, чтобы посмотреть, что дальше в книге, - твоим тете и дяде, чтобы сказать им, что ты приедешь домой. Они сказали, что получили твое письмо с извинениями, и они рады - хорошо, довольны - что ты вернешься на каникулы, - он благодушно улыбнулся Гарри.
Гарри кивнул.
- Я знаю, что тебе не очень нравится у Дурслей, Гарри, - продолжил он, меняя улыбку на мягкое, но более серьезное выражение, - но очень важно, чтобы ты оставался с ними.
Гарри не знал, выдаст ли он свои намерения, если спросит. Он колебался. Дамблдор молчал, глядя на него, и потом любопытство, наконец, победило.
-Почему, сэр?
Дамблдор закрыл книгу. Гарри видел отсвет страниц – это были какие-то записи: колонки цифр и дат.
- Это не так легко объяснить, Гарри, - предупредил он.
- Я слушаю, сэр, - сказал Гарри, выжидающе глядя на него.
Директор снял свои очки-половинки и глубоко вздохнул, потирая место, на котором держались очки. Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.
- В ночь, когда погибли твои родители, Гарри, - начал он, и внезапно Гарри понял, что не уверен, что хочет слышать продолжение, но Волдеморт подобрался и устремился прямо на ближний край его сознания, напрягая гаррины чувства. Даже если он не хотел знать, Дамблдор определенно привлек внимание Волдеморта, - как ты знаешь, большая часть магического мира верит, что ты убил Волдеморта той ночью, когда его проклятье отразилось.
Гарри кивнул.
- Твоя мама умерла за тебя той ночью, Гарри, - сказал он, мягко и важно, - она совершила абсолютное жертвоприношение, чтобы спасти тебя, и ее защита, ее любовь – это спасло тебя. Ее любовь все еще с тобой, - добавил он.
Гарри нахмурился.
Голос молчал, но он чувствовал, как мысли кружатся, кипят за этой тишиной.
- Сейчас многие люди, в том числе и я, не верят в то, что Волдеморт умер. Это темнейшая магия, но он неестественным образом выжил после убивающего проклятья. Его дух бродит, и очевидно хочет вернуться. И когда он это сделает, у него будет масса причин искать тебя, Гарри. В жилах сестры твоей матери бежит ее кровь, так что пока ты в ее доме ты защищен ее любовью.
Гарри уставился на него. Он мог думать только об одном, что и сказал:
- Не думаю, что тетя Петуния меня любит, сэр.
Теперь улыбка Дамблдора была грустной.
- Уверен, что любит, Гарри. По-своему.
Гарри был склонен не согласиться, но решил опустить этот комментарий. Вместо этого он сказал:
- Вы, правда, уверены, что это обезопасит меня от Волдеморта?
- Есть несколько моментов, в которых я уверен, - сказал Дамблдор, - есть несколько способов обойти охрану.
Его взгляд был далеко, словно он думал о множестве разных и ужасных способов, которыми Волдеморт мог на самом деле добраться до Гарри, - но в любом случае, это лучшая защита, которую тебе может дать твоя мама или я,- наконец, сказал он,- так, пожалуйста, Гарри, больше не отправляйся в самостоятельные прогулки по Лондону.
Его голубые глаза рассматривали Гарри, а Гарри не открывал взгляда от ладоней на коленях. Его пальцы выглядели белыми на фоне темной школьной мантии. Он вспомнил трясущиеся руки Снейпа и сжал их в кулаки.
- Да, сэр, - сказал он.
Тишина затянулась.
- Хорошо, - сказал Дамблдор, когда Гарри не поднял взгляд и больше ничего не сказал, - в любом случае, попросил, чтобы один из учителей приехал в Хогвартс-экспрессе с тобой и проводил тебя в маггловский Лондон, просто на случай, если тебе захочется погулять. Ты же понимаешь, - сказал он, его голос был наполнен знакомой веселостью.
Несмотря на вспышку протеста от Волдеморта, Гарри был практический уверен, что тупое сопротивление, которое он испытывал, было его собственным.
Гарри не нужно было поднимать взгляд, чтобы узнать, что глаза директора злорадно блестят, и он определенно не хотел, чтобы старик видел выражение его лица.
- Спасибо, сэр, - холодно сказал он, - это было очень предусмотрительно.
- Никаких проблем, Гарри, - сказал Дамблдор, поднимаясь, чтобы проводить его, подмигивая ему через очки, - никаких проблем.
Он чувствовал, как рука старика мягко подталкивает его между лопаток, когда открыл дверь, и потом Гарри преодолел лестничный пролет, стиснув зубы.
Когда он сел за ужин тем вечером, он обнаружил, что все расположились таким образом, что Гарри мог устроиться только между Драко и Гойлом. Это не было похоже на совпадение.
Он сел, тяжело вздохнув.
- Чего хотел Дамблдор? – незамедлительно спросил Драко.
«Столько энергии, - раздумывал Гарри о Драко, - да в мирное русло». Он пересилил себя, чтобы не сказать «мира во всем мире», и вместо этого помотал головой.
- Он не хочет, чтобы я уезжал от Дурслей на Рождество. Говорит, что это небезопасно.
Это было в некотором роде жалко, потому что он пытался сохранить Гарри в целости и сохранности, от кого-то, кто находится под самым его носом.
- И как тебя может обезопасить жизнь с магглами? – спросил Драко, прошипев «магглы», словно это было грязным словечком.
-Мы можем догадываться вместе, - Гарри безнадежно помотал головой. Он знал об охране и крови сестры матери сейчас, но ему не нужно было обеспокоенное бормотание Волдеморта, чтобы понять, о чем молчать. Чем меньше людей знают, тем лучше.
- Почему тогда ты возвращаешься в таком случае? – спросил Драко низким голосом.
К счастью, Гарри избежал ответа, потому что пепельная сова подлетела к нему, принеся редкое вечернее письмо.
- Прощу прощения, - сказал Гарри.
Драко сощурил глаза, но пергамент был толстыми и испещренный рельефными словами «Fortius Quo Fidelius» со стилизованным крестом в виде замка и ключа.
- Это из Гринготса ведь? – спросил он, ловко отвлеченный.
Гарри кивнул и открыл пергамент, просматривая его. Его первой мыслью было, что гоблины обладают удивительно красивым почерком. Словно из учебника по каллиграфии.
Вначале Гоблины объяснили, используя много латыни, что в связи с политикой конфиденциальности в их банке, с сожалением они сообщают, что те, кто держат счета в банке обязаны по закону обнародовать свои счета (так заведено с последнего Восстания Гоблинов).
Потом после завитушек из чернил, Гарри прочел:
«Текущий держатель ключа в ячейке 687 профессор Альбус Персиваль Вульфик Брайан Дамблдор, кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, председатель Международной Конфедерации Магов».
Главный менеджер счетов закончил кратким напоминанием, что пока не произойдет необходимая идентификация или не будет предоставлен ключ, никакой дальнейшей информации об этой ячейке не поступит.
Все напряжение и злость дня нахлынула по новой, и ярость Волдеморта стала еще тяжелей, от чего у Гарри закружилась голова. Он чувствовал тупую пульсацию нового по-настоящему грандиозного подступающего приступа мигрени.
«Конечно», - прошипел Волдеморт из задворок головы Гарри.
«Ты знал, что это возможно», - сказал Гарри, потирая шрам и закрывая глаза от внезапного приступа сильной тошноты. Его слова упали в пустоту, потому что не это заставляло злиться Волдеморта. Он устал ждать, устал скрываться, он ненавидел Дамблдора, палящей и агонизирующей ненавистью.
«Он хочет контролировать тебя всеми возможными способами. Потому что Гарри Поттер – это спаситель», - добавил он с ужасной горько-сладкой интонацией.
От боли желудок Гарри сжался. Он втянул воздух сквозь зубы. «Гарри Поттер не желает быть ничьим спасителем», - пылко подумал он. «Гарри Поттер не желает расстаться со своим ланчем на обувь Гойла».
После этого тошнота отступила, оставляя только пульсацию в голосе.
- Гарри, - сказал Драко, таким тоном, что видимо повторил его имя уже не первый раз, - Гойл смотрел на него. Дэвис уставилась с противоположной стороны стола. Даже Забини, и тот смотрел.
- Ты очень сильно побледнел, - сказала Панси, беспомощно глядя на него.
На плече Гарри была рука, и Драко сузил глаза, глядя в лицо Гарри.
- У тебя снова мигрень?
Внимание, прикованное к нему, голоса, почти заглушил Волдеморт.
- Извини, - коротко сказал Гарри, вставая. Он вскочил на ноги и оперся руками на стол,- есть мне совсем не хочется. Увидимся в гостиной.
«Однажды я выпотрошу его, - прорычал Темный Лорд голосом яростным, как адский огонь, горящий за глазами Гарри, пока тот пытался отойти от слизеринского, стола, за пределы Большого зала, - Без магии, даже без ножа».
Гарри пересек гостиную и направился прямо в спальню. Он провалился в кровать, где вытащил письмо из Гринготса и прочитал его еще раз, потом скатал его в шарик и закинул на дно сундука.
Он развалился на покрывале, чувствуя боль и неопределенность.
- Это больно, - сказал он Волдеморту, который не удостоил его ответом. Потом Гарри вздохнул, - они, правда, хорошо меня защищают?
«Я не люблю Дамблдора, - сказал Волдеморт, что, как понял Гарри, было чрезвычайным преуменьшением, - но если он говорит, что твои опекуны могут обеспечить защиту, то у Квирелла не большой шанс прорваться».
Потом они долго молчали. Гарри чувствовал мысль, которую вложил Волдеморт, он даже согласился с ней, объективно. Он его тошнило, стоило подумать об этом.
«Там будет безопасней, чем в Лондоне», - наконец заключил Волдеморт.
«Я не хочу», - ответил Гарри, прислушиваясь к тому, насколько слабым и детским был его протест. Он ненавидел быть таким. Он не хотел быть слабым и детским, он не хотел, чтобы Волдеморт разочаровался в нем или терпел его.
«Знаю», – сказал Волдеморт.
Гарри мог принять эти предположительно могущественные чары, как достойный повод вернуться в Суррей на каникулы, но это вызывало в нем напряжение и горе. Он чувствовал, словно соглашаясь с этим, он должен был принять свою жизнь с Дурслями как нормальную. Он стиснул зубы и посмотрел на балдахин своей кровати.
«Я не хочу возвращаться к Дурслям. Они ужасные люди, и они… они магглы», - сказал он, вкладывая в слова все отвращение, что чувствовал по этому поводу.
«Я знаю», - повторил Волдеморт.
Гарри потер нарывающую голову снова. «Почему нельзя просто сказать Дамблдору про Квирелла?- спросил он, наконец,- можно же что-то придумать, чтобы рассказать ему про Квирелла, не наводя его на мысль о тебе»,- заключил он.
«Не сходи с ума, - ответил Волдеморт, ментально закатывая глаза. Если он узнает про Квирелла, он переместит камень».
От такого заявления, Гарри вскочил, отчего комната неприятно закачалась.
- Ты же знаешь, что камень – это ловушка! - прошипел он.
«Знаю. Знаю, но я должен завладеть им,- сказал Волдеморт. Он замолчал, но не раньше, чем мы посетим Малфой Менор, и не раньше Рождества. Так что это жизненно необходимо, чтобы ты остался в живых до этого времени, даже если это означает вернуться к магам.
«Дурсли – проблема, которая волнует меня в последнюю очередь, - сказал Гарри, со стоном утыкаясь лицом в руки. Никакая сила на земле не заставит меня сражаться с гигантской трехголовой собакой», - взвыл он.
«Никто не собирается тебя заставлять сражаться с Цербером, - сказал Волдеморт. - Но я не могу позволить тебе профукать мой шанс снова получить нормальное работающее тело».
«Нет,- вздохнул Гарри, - полагаю, что нет».
Когда вошли остальные, Гарри притворился, будто спит, так что ему не пришлось ни с кем их них разговаривать.
Он слышал, как Блейз сказал:
- Он вообще чертовски странный, - и услышал низкий голос Нотта, который выдал неразличимый, но согласный ответ, за которым последовало отчетливо враждебное ворчание Кребба.
Он закрыл глаза и отгородился от голосов... Ему не нравилось, что остальные первогодки думают, что он странный или сложный, но он мало что мог с этим поделать. Некоторые из них должно быть думали, что с ним все нормально, рассуждал он, вспоминая Драко или Панси, и возможно, иногда Кребб, который, казалось, был неплох.
«Не обращай на них внимания, - сказал Волдеморт пренебрежительно, - у тебя есть нечто поважнее, сосредоточься на этом. Просто спи».
«Верно», - подумал Гарри, глядя на защитную стену балдахина. У него есть Волдеморт.
Гарри моментально уснул, но спал не очень хорошо. Он просыпался снова и снова от неспокойных снов: глубокий рев мотоцикла на чистом ночном небе, ужасные трясущиеся руки бледного мужчины, зеленая вспышка света. И через это все женский голос «Гарри, только не Гарри».
Он проснулся, когда кто-то раздвинул шторы на его кровати, наполняя его сонное убежище светом от незанавешенных окон подземной спальни.
- Тебе снова плохо? – требовательно спросил Драко.
Гарри моргнул и начал утренний поиск очков.
- Что?
Драко испустил долгий выдох и с легкостью выудил очки. Он держал их на уровне собственных глаз.
- У тебя не слишком хорошее зрение, верно? – сказал он, убирая их и проморгавшись.
- Ну, обычно затем очки и носят, - подтвердил Гарри, принимая очки из рук Драко и водружая их на нос. Бледная близорукая мутность превратилась в лицо Драко.
Гарри посмотрел в окно. На вид был полдень, а не утро.
- Сколько времени? – требовательно спросил он, прокручивая в голове расписание занятий и копошась на простынях. Они были намного красивее, чем на кушетке в чулане у Дурслей. Он хотел закутаться в них и зарыться лицом в подушки, но Драко скорее всего опять решит, что он странный.
- Ты пропустил завтрак,- сказал Драко, опершись о столбик гарриной кровати.
- Да? – переспросил Гарри, подбирая подходящий ответ, - и?
- И почта, Поттер, - он округлил глаза и протянул письмо, которым помахал перед Гарри.
Гарри не ждал никакой почты, и просто посмотрел на него в ступоре.
-Хм, - в итоге выдал он.
- Ну? – нетерпеливо сказал Драко.
Гарри взял письмо, которое было начертано на мягком пергаменте из телячьей кожи с монограммой из стилизованных завитушек «НМЛ».
«Дорогой, мистер Поттер, - письмо было озаглавлено резким, но элегантным шрифтом и черными чернилами, - пока я не получила письмо от Драко, я совершенно не представляла, что у меня есть так внезапно проявившаяся родственная связь с вами, о которой узнала из его старательного отзыва о нашей семейной истории».
Гарри моргнул, и потом опустил глаза ниже, к подписи: «Ваша и прочее Нарцисса Малфой».
- Хм, - снова произнес он, усаживаясь ровнее. Он проигнорировал ухмылку Драко. Письмо был очень формальным и немного чопорным, но Гарри выловил наиболее значимые фразы: «упущение в моем внимании к Вам, ошибка, которую я хотела бы исправить со всевозможной быстротой», они казались чересчур очевидным, но «с огромным удовольствием передаем вам приглашение» и «мы будем ожидать вас в Малфой Меноре на вечере двадцатого» вышли на первый план.
« Нас есть десять дней, - довольно сказал Волдеморт, - времени должно хватить».
Гарри был слишком счастлив, чтобы потрудиться задавать вопросы по поводу этой загадочной реплики. Вместо этого он улыбнулся.
- Здорово, - сказал он Драко, - я проведу у тебя Рождество.
- Ну, очевидно, - сказал Драко, - а сейчас объясни мне, почему ты не проведешь в Хогвартсе оставшееся время?
Гарри нахмурился, обдумывая вопрос. Он мог сказать Драко, что если останется во владениях Дамблдора, ему помешают поехать в Малфой Менор под предлогом безопасности, но он не был уверен, что хочет поднимать криминальное прошлое мистера Малфоя.
- Поверь, я пытался, но магглы хотят, чтобы я приехал, - солгал он.
- Я думал, что вы не ладите, - подозрительно спросил Драко.
- Нет, но ничего не сплочает их так, как ненависть ко мне, - сказал Гарри достаточно правдиво в этой горькой реальности. Потом вздохнул, - если я не буду делать, что они хотят, они, ну, они не моя настоящая семья, они всегда угрожали мне, что отправят в приют.
Слово «приют» вызвало массу образов – возвышающееся мрачное задание в памяти Волдеморта. Гарри чувствовал, что голос отзывается на это воспоминание, но не устно, возможно, даже не осознанно, и допытываться об этом Гарри не мог.
- Никто не отправит Гарри чертового Поттера в приют, - сказал Драко, - это глупо.
Гарри признался себе, что был с этим согласен, также, правда, дело, скорее, было в Дамблдоре. Но он не догадывался об этом десять лет, и это был реальный и знакомый страх, - Ты в том же смысле, что никто не позволит Гарри Поттеру жить с магглами?
Драко беспомощно на него посмотрел.
После молчания он сказал
- Ну, ты же останешься с двадцатого на шесть дней с ними?
Гарри радостно кивнул, отгоняя уставшие мысли и крепко сжимая в руке письмо Нарциссы.
- Неплохо было бы написать ответ, - сказал он Драко, улыбаясь, когда выбрался из кровати.
В конце концов, он провел одиннадцать лет с Дурслями. Что может случиться за шесть дней?
Примечания к главе.
Очень коротко: я просто хочу сообщить, что я ценю комментарии и вопросы, и всю эту волнующую суету, которая продолжается. Обновления замедлились не потому что я неблагодарна или так ужасна, а потому что снова началась учеба.
Во-вторых: как вы могли или не могли заметить, я из Австралии. Как и моя любимая бета Эрика. Так что может быть, что мой британский сленг хромает на обе ноги. Если вы заметили чересчур австралийский колорит (Это именно так, мы «вытянулись, как пьющие ящерицы» (поработали как волы*), - сказал Волдеморт, - никогда) пожалуйста, сообщите мне, и я поправлю (Всенепременно).
* В оригинале «It's fair dinkum, we've been flat out like a lizard drinking, said Voldemort never»
@темы: Куй железо