Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 19
Чистокровные семьи в среднем обладали шестью или семью голосами каждая, передававшимися и накапливавшимися веками за счет интриг исподтишка и войн за власть. Некоторые были спящие, как, подозревал Гарри, Поттеров, другие были унаследованы сомнительными семьями, связанными по линии брака.читать дальше
Когда миссис Малфой вернулась из министерства, она застала их за столом обширной библиотеки Малфоев: Гарри уговаривал Драко уделить внимание своей домашней работе. Учитывая, какой объем он уже выполнил до рождественских каникул, он все еще опережал Драко, но это не продлится долго, потому что Драко прокладывает путь сквозь гору домашней по зельям в разы быстрее, чем Гарри.
- Мистер Поттер, - позвала его миссис Малфой, замерев в дверях. Она окинула помещение взглядом, задержав его на сыне, неправдоподобно внимательно разглядывавшем свою работу по зельям, и кивнула в приветствие, прежде чем придвинуть свое кресло к Гарри.
- Ваш запрос в министерство наконец-то рассмотрен, - сказала она, извлекая листок пергамента и передавая ему.
Гарри подумал, что это письмо, вероятно, пришло в запечатанном конверте, когда попало ей в руки, но он едва ли мог ожидать, что она удержится вот искушения прочитать его.
Он посмотрел на письмо. Как единственный наследник линии Поттеров Гарри наследовал десять голосов на свой семнадцатый день рождения.
«Десять, - удивленно сказал Волдеморт, - если у них и было политическое влияние, они никогда им не пользовались».
- Десять, - тихо повторил Гарри, - но этого не может быть, это четыре процента голосов.
«Больше, если их всего сто семьдесят два актуально действующих», - посчитал Волдеморт. Около двенадцати.
-М-м, - согласилась миссис Малфой с надуманным безразличием, - у Дореи было три голоса, когда она вышла замуж за Поттера, и не такая уж редкая практика в таком браке, и голосов стало семь, и три вы унаследовали напрямую по завещаниям, как единственный наследник после войны
- О, и только шесть спящие, - медленно сказал он.
- Три только ваших, - объяснила она, и три от семьи Блэк, которые не распространялись на вашего отца.
Гарри моргнул.
- Почему нет?
Она поджала губы.
- Я не могу точно сказать, мистер Поттер. Моя двоюродная бабушка была… властной, особенно в политических взглядах. Но она была традиционалисткой. Я знаю, что Джеймс Поттер сейчас признан героем войны, но у меня есть сомнения, что она полностью разделяла его… политические взгляды.
- О, - снова выдохнул Гарри.
«Остальные четыре», - торопливо напомнил Волдеморт.
- А что с остальными? – спросил Гарри, глядя на письмо, - они упомянуты, как «не пригодные», что имеется в виду?
- Еще четыре голоса принадлежали вашему крестному, другу вашего отца, - сказала она, сморщившись, словно перед ней оказалась дохлая крыса, - вы сможете ими воспользоваться, когда достигнете совершеннолетия. Он не может использовать их, но поскольку он не умер и является совершеннолетним, они попадают в другую категорию непригодности.
Гарри прикрыл глаза.
- Крестный отец? – спросил он шокировано.
Почему он жил с Дурслями все это время, если у него был признанный законом крестный отец? Даже волшебник!
- Кто он? И почему он не может голосовать? – он замолчал, - почему я никогда его не видел?
Ему вообще нужен Гарри? Он облизнул губы.
- Он болен?
«Если еще нет, то скоро будет, - мягко сказал более молодой голос, и Гарри даже немного порадовался, что тот злился от его имени, но все так перемешалось и запуталось, вся информация превратилась в неразбериху, - и я мог покинуть приют», - пробормотал голос.
Гарри не знал, как расценить данное утверждение.
«Не обращай внимания, - зло сказал Волдеморт, и потом, обращаясь ко второму голосу, - помолчи».
- Нет, - медленно проговорила миссис Малфой, - он не болен.
Она посмотрела на Гарри и потом глубоко вздохнула, словно ей было тяжело об этом говорить.
- Он сидит в Азкабане за массовое убийство.
- За?.. – Гарри замер, глядя на нее.
«Массовое убийство, - пробормотал с любопытством Волдеморт, - я не так уж много знаю об ордене, но, - он внезапно злобно рассмеялся, - судя по всему, у Пожирателей не было монополии на насилие».
- Мой крестный отец – массовый убийца? – спросил Гарри, озадаченный и подавленный, даже не новостью, сколько бардаком в голове.
Он убрал очки и потер переносицу. Подавшись порыву, он с горечью сказал:
- Знаете, мне вдруг стало любопытно, за то осудили его, - потом он подумал, а стоило ли говорить об этом вслух.
- Ну, - тихо сказала миссис Малфой. Гарри заметил, как уголок ее губ дернулся, - о мертвых или хорошо, или никак, но я была бы удивлена, узнав, что вы станете единственным, кто его осудит.
- Кто он? Я имею в виду, мой крестный.
Она с досадой посмотрела.
- Его зовут Сириус Блэк.
Казалось, это имя привлекло внимание Драко, потому что Гарри краем глаза заметил, что он оторвался от книги по зельям, но потом старательно вернулся к ней. Если миссис Малфой это и заметила, то не подала виду.
- Блэк? – повторил Гарри.
«Сириус Блэк,- пробормотал Волдеморт задумчиво, - никогда не встречался с ним, хотя не удивляет меня то, что он оказался убийцей». Гарри чувствовал удивление, и за ним мысль, что Блэк был слишком близок к Дамблдору, слишком убежден в своей правоте и моральном превосходстве, чтобы убивать с холодным сердцем. «Я только знаю, что он ушел из семьи до совершеннолетия. Я немного знал его брата. Недолго».
За этим «недолго» стояло что-то ужасное, и Гарри решил больше не поднимать эту тему.
Хотя очень хотел знать больше об этом Блэке.
- Боюсь, я не знаю почти ничего о том, что с ним было после окончания школы, - сказала миссис Малфой, подняв подбородок, когда он спросил, - даже и не говорила ни с кем о нем. Он был… он был приверженцем определенных политических взглядов, из-за чего его выжгли с семейного дерева».
- Он был предателем крови, - прояснил Гарри.
- Да, предателем крови, полагаю, что так. Ему было шестнадцать, когда семья отлучила его, - сказала она, хмурясь. Некоторое время он думал, что он сделал что-то не так, но ее выражение, казалось, не относилось к нему вовсе, - я полагаю, что ты слишком молод, чтобы понять это, но если тетя Вальбурга была бы менее резкой с ним…ну, шестнадцать – это очень юный возраст, и дала бы ему время. Кто знает, что бы изменилось, при других обстоятельствах.
Некоторое время она грустно молчала.
- Вы не найдете никаких записей о нем здесь, - бодро сказала она, поднимаясь и стряхивая несуществующую пыль с мантии, - так что если вы хотите узнать о нем, я бы рекомендовала записи во время учебы в Хогвартсе, он учился на Гриффиндоре, или в библиотеке просмотри статьи «Пророка».
- Спасибо, - сказал Гарри, поднимая письмо из министерства и взмахивая им перед ней, - за то, что выяснили все это для меня.
- Это было нетрудно, - сказала миссис Малфой. Она поверхностно улыбнулась, переводя взгляд на Драко, который чересчур кропотливо занимался своими заметками.
«Он хороший врун, но его таланты к подслушиванию требуют большей тренировки», - покритиковал Волдеморт.
Гарри согласился, но он определено не будет говорить об этом Драко, который и так был достаточно внимательным.
Следующие несколько дней прошли в череде нежданных почтовых сов (которых было невероятно много, даже учитывая, что Гарри получал только пропущенные защитой письма) и были заполнены странным двойным гулом голосов в голове Гарри. Он проводил время за полетами и дурачился с Драко и даже доделал большую часть остававшейся домашней работы.
Рождественский бал стал для него неожиданностью. Он проснулся однажды утром, когда Драко влетел в его комнату и громко объявил, что бал будет вечером.
Их захватил круговорот подготовки. Дом был заполнен шумом хлопков и треском магии домашних эльфов, большинство из которых занималось украшением первого этажа в приглушенные красные, лесные зеленые и нежные мерцающие золотые цвета. Камины топились ароматным деревом с добавлением нотки сосны и гвоздики.
Драко, казалось, принимал все как должное, но каждые несколько шагов они натыкались на что-то новое и необычайное, а Гарри понял, что стал очень легко отвлекаться на все красивое.
- Это фея, - сказал Драко со скучающим видном, когда Гарри указал на маленькую светящуюся фигурку человека в золотом фонарике.
- Фея? - переспросил Гарри, жмурясь на свет и высматривая откровенно злобно выглядящие острые зубы.
«Глупые, бессмысленные, зловредные твари. Не очень опасные»,- сказал Волдеморт с тем же энтузиазмом, что и Драко.
«Не слишком-то они похожи на маггловских фей, да?» - задумчиво ответил Гарри.
«О том, как магглы неверно думают о магии можно написать несколько огромных книг».
- Да, Поттер, феи! Пошли уже, - воскликнул Драко.
Гарри постарался посмотреть на это с позиции Драко, он, возможно, так же скучал бы, если бы Драко пришел к Дурслями и начал удивляться мишуре.
Он вздохнул.
- Ладно-ладно, - и они пошли дальше.
Еще до полудня мистер Малфой оторвал его от их достаточно грубой игры в ляпки в воздухе. Гарри на мгновение сильно встревожился, вспоминая о том, как мистер Малфой отдал ему дневник, но его отвели в пугающе огромную столовую.
- Я не подумал об этом раньше, а мне нужно было сделать это давным-давно, - сказал Малфой, заправляя сбежавшую прядь за ухо. Его день, похоже, был действительно очень занят, потому что никогда раньше Гарри не видел его волосы в таком беспорядке.
«Ради Мерлина, не подавай вида, - ехидно сказала Волдеморт, - а то он будет вынужден умчаться исправлять свою прическу».
Гарри хмыкнул, стараясь изо всех сил не рассмеяться над этой воображаемой картиной, в основном потому, что она была более чем реальной. «Он немного…»
«Тщеславный? – предугадал Волдеморт, зевая, - Зазнавшийся? Самодовольный?».
«Ага», - ответил Гарри.
«Абраксас был таким же, - пробормотал молодой голос, вызывая в памяти образ, невероятно ясный, странно свежий: высокий молодой человек с заостренным чертами лица, в зеленой квиддичной мантии, устроившийся на одной из огромных кроватей в спальне Слизерина и причесывающий волосы с таким тщанием, словно это была ужасно сложная трансфигурация.
«Если Драко станет таким же, - отозвался Гарри, - я буду кидаться в него книгами».
- … не можете же вы опозорить семью, - говорил он, когда Гарри вернулся в реальность, и его кольнула тревога. Нет, он не хотел никого позорить. При всех своих недостатках, Малфои были очень добры к нему.
- Начинаем с внешней и дальше по курсу, - сказал Малфой, властно указывает на сервировку, - салатная вилка слева. Видите? Не более трех принадлежностей будет на столе, в любом случае, - продолжил он, как будто так и надо, хотя у Гарри не было ни одной, даже самой туманной идеи, почему, - и появляются они на столе, когда нужны.
Гарри тупо кивнул. Он озадачился тем, почему нельзя пользоваться одной и той же ложкой, вилкой и ножом в течение всего приема пищи, но подозревал, судя по немного напряженному лицу мистера Малфоя, что, задав такой вопрос, он не окажет себе услугу.
«Для этого не нужна причина, - язвительно сказал Волдеморт, - просто они достаточно богаты, чтобы иметь такое количества серебра».
Гарри чувствовал молчаливое согласие младшего. Казалось, что они единодушны по поводу того, что у Малфоев чересчур много денег.
Мистер Малфой вкратце описал основные правила поведения за столом, о существовании которых Гарри даже не подозревал. Ему было интересно, успел ли он оскорбить кого-нибудь за эти дни.
- Если кто-то попросит передать соль, следует передать еще и перец, - поясняя добавил он, - посуду всегда передают против, а не по часовой стрелке.
Список продолжался. И продолжался.
- Хм, - хмыкнул от переизбытка информации Гарри, - А что будет, если я забуду какое-то из правил?
- Уверен, что ты не забудешь, - беспечно заверил его мистер Малфой и отвел от этого огромного внушающего ужас стола, чтобы научить его как встречать и обращаться с гостями.
Это был длинный день.
«Никто не ожидает, что у одиннадцатилетнего сиротки будут превосходные манеры, - сказал Волдеморт, утомленный переживаниями Гарри, - прекрати страдать».
Вероятно, он был прав. И, ну, Гарри и так было о чем поволноваться. Например, о втором голосе, заполонившем голову.
«Он растворится со временем», - напомнил Волдеморт.
«Не растворюсь, - сказала голос с долей недовольства, - сольюсь».
«А если нет?» - спросил Гарри. Один голос – уже тяжело, а с двумя вообще было трудно сладить. Даже Драко начал замечать, что он часто выпадает из реальности.
«Растворится», - твердо ответил Волдеморт, игнорируя слабые возражения второго голоса.
За час до мероприятия Гарри в парадной мантии сидел рядом с Драко настолько мирно, насколько мирно мог сидеть одиннадцатилетний мальчик, и наблюдал за тем, как миссис Малфой проверяет оформление в столовой.
- Я думаю, вы посчитаете, что на празднике собралось много людей, которым вы интересны, мистер Поттер, - тихо сказала она, неосознанно прикасается к тщательно уложенной пряди волос, - если их станет слишком много, вы свободны вернуться в свою комнату. Просто дайте нам знать, я уверена, что никто не будет возражать.
«Представляю, как они будут возражать», - сухо отозвался Волдеморт.
Гарри кивнул ей.
- Спасибо большое, - и помолчав, - Если я буду с ними говорить, это же не так плохо?
- Это окажется в «Пророке», - прямо сказала она, - так что если ты решишь поделиться с кем-то мыслями, будь осторожен».
Гарри опять кивнул, чувствуя мысли Волдеморта, раздумывающего о возможностях, которые открывались в зале, полном важных людей, слегка нетрезвых и очень любопытных по отношению к нему.
«Меня не волнуют магглы, - вяло напомнил Гарри, - я не собираюсь подстрекать людей к ужасным действиям против них, просто потому что некоторые из них не были ко мне добры. Это не… - Гарри не знал, как сформулировать, но он был твердо уверен о том, что это будет неправильно.
«Гарри, - мягко сказала Волдеморт, - у меня никаких наполеоновских планов по поводу магглов нет. С ними вообще ничего не нужно делать», - добавил он, но к такому заверению Гарри отнесся с большим подозрением.
«Ты же знаешь, что одно из моих желаний касательно магического мира – это изменение системы правительства в таком ключе, чтобы волшебникам, которые хотят придерживаться нашей культуры, было легче и проще жить, и чтобы те, кто хочет практиковать нашу собственную магию без оглядки на кого-то, кто не имеет никакого отношения к нам, вроде министерства магии. Разве это плохо?»
«Нет, - согласился Гарри, - я не думаю, что это плохо. Может, не все столь радужно, - предположил он, - но не кажется плохим. Определенно не хуже, чем настоящая система, а может, даже немного лучше».
«Использование собственной магии, мне кажется, это решение, которое каждый человек может принять сам, как личность, - высказался младший, - им не нужно министерство магии, которое будет диктовать, что делать».
«Вполне верно, - согласился Волдеморт со своей младшей частью, - так что когда я прошу обратить внимание на то, как к тебе относятся – обвиняют во лжи, «потерянные» записи целителя или же «забытые», речи вообще не идет о магглах, как таковых. Я хочу создать неуверенность насчет надежности настоящей системы. Если министр магии позволяет таким же как ты детям – известным, важным детям - оказываться в неприятностях, что же тогда будет с остальными детьми? Я хочу, чтобы бы ты заставил людей задуматься о том, что в действительности делает министерство для защиты магов».
Гарри нахмурился «О, - сказала он после некоторого молчания, - когда ты говоришь, что они совершают ошибки, люди сразу перестают им в чем бы то ни было доверять».
«Очень хорошо», - сказал Волдеморт.
«Это манипуляция», - с сомнением подумал Гарри. Он поймал крохотную мимолетную мысль от младшего, что манипуляция – путь к победе из положения неуспеха.
«Разве это ложь?» – спросил Волдеморт, отвлекая его внимание от этой мысли.
«Ну, - сказал Гарри, - нет. Технически - нет».
«И это не становится никаким образом менее надежным просто потому, что это часть большого плана», - продолжил мысль Волдеморт.
«Полагаю. И не покажется ли это, - сказал Гарри, приходя в большее волнение и кусая губы, - ну, не покажется ли это ужасно эгоистичным?».
Волдеморт ментально пожал плечами. «Уверен, что найдется кто-то, кто так подумает», - сказал он с колоссальной неуверенностью.
«Ты не можешь убедить всех, - сказал равнодушно младший, - если будешь об этом думать, это станет твоим слабым местом».
Гарри хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли нет. Он перевел взгляд и понял, что миссис Малфой смотрит на него в упор, неосознанно держа золотую ленту в руке. Домашний эльф уважительно и вероятно испуганно ждал.
- Мистер Поттер? – позвала она.
- Простите, вы что-то сказали?
- Просто не стоит беспокоиться. Если кто-то будет слишком навязчив, скажите, что вы не хотите говорить об этом. Ты же присмотришь за ним, Драко? – добавила она, внезапно потеряв уверенность во взгляде.
- Конечно, мама, - уверенно подтвердил Драко, - кроме того будет много гостей, - сказал он Гарри, - Панси и Грег, и Винсент, в любом случае, ты же тоже с ними дружишь.
«Я?» - подумал Гарри, удивляясь.
Волдеморт – оба – не посчитал эту мысль стоящей ответа.
Гарри подумал об открытке, которую отправила ему Панси. Он прикусил губу. Может, и был.
- Да, хорошо, - ответил он, наклоняя голову. Драко улыбнулся и дружески поддел его плечом.
Миссис Малфой одарила их сияющей улыбкой и продолжила заниматься украшением, которое в основном заключалась в том, чтобы смотреть по сторонам, кивать в подтверждение и периодически отравлять домового эльфа выполнить очередное задание.
«Ты как минимум должен сказать кому-то, насколько добры к тебе оказались Малфои», - хитро сказала Волдеморт.
Гарри был достаточно умен, чтобы понимать, что если он это скажет, то это будет заявление о том, что взгляды Малфоев «превосходят идеи маггловских активистов», и сказать что-то подобное будет равно высказыванию на уровне политических и социальных заявлений.
Но даже хотя Волдеморт манипулировал чувствами Гарри по поводу семьи, с которой он оставался, он был прав. Это не стало менее правдивым, только потому что стало частью большого плана, который, он полагал, был точно таким, каким описал его Волдеморт.
Потом в голове Гарри воцарилась самодовольная тишина.
Он ненавидел, что Волдеморт так часто оказывался прав.
- Мерлин, Гарри, ты выглядишь, словно сейчас взорвешься. Все будет не так уж плохо, - сказал Драко, рассматривая его лицо, приблизившись почти вплотную.
Гарри отпрянул.
- Что?
- Это просто вечеринка, Поттер, - Драко закатали глаза, это было так… так по-драковски, и очень ободряюще, - это же не пресс-конференция.
Драко был прав, но мягкое давление Волдеморта оставило Гарри в ужасном ожидании, в горле застрял комок, и он не мог от него избавиться.
- Правильно, - серьезно кивнув, сказал он. Драко был абсолютно прав. Все придут скорее для того, чтобы отпраздновать Рождество, а не потому что они отчаянно жаждут спросить Гарри про Дурслей.
- Уверен, что все не окажется так плохо, как ты ожидаешь, - уверил его Драко, недовольно на него посмотрев.
Оказалось, что хуже.
Первый этаж Менора заполонила орда людей, богато одетых, нарядных, улыбающихся и чрезвычайно любопытных по отношению к Гарри. Большинство из них ему было трудно понять.
Первые двадцать минут он просто боролся за то, чтобы придерживаться основных манер, которым обучил его мистер Малфой утром. Драко без усилий следовал им, видимо, даже не задумываясь, и люди откликались с легкостью. Гарри понимал, что его собственные действия выглядели натянутыми и неловкими, и чувствовал легкую зависть.
«Конечно, у него есть преимущество – его воспитывали не в чулане, - напомнил Волдеморт, - эти навыки не так уж сложно развить, если работать над ними».
Гарри было интересно, что такого возомнил о себе Волдеморт, если он так судит о навыках и манерах людей, потому что определенно сам он не демонстрировал особенно их наличие, но придержал эти мысли при себе.
Гарри пожал руки большему количеству людей, чем считал возможным, и потом быстро запутался, кто есть кто, лица и имена сменялись слишком быстро. Волдеморт, конечно, лучше преуспел, чем Гарри, но в один присест они познакомились с тридцатью людьми, которые представили ему своих мужей и жен, сестер и детей в рекордные пятнадцать минут, и он тоже потерял им счет.
«Тебе все равно не нужно их запоминать, - уверенно сказал Волдеморт, - Просто общайся с ними с таким видом, словно ты помнишь, кто они, и никто не поймет разницы».
Волдеморт был преимущественно прав. Гарри услышал больше вариантов реплики «Это не может быть Гарри Поттер!», выкрикнутых ему в лицо в первые несколько минут, чем за всю свою жизнь. Трое наклонились, чтобы коснуться его шрама без спросу, а несколько хотя бы спросили. Сколько-то человек пытливо поинтересовались про «Ты-знаешь-кого». Волдеморт метался между тем, чтобы квалифицировать эти вопросы, как удивительные или раздражающие, так что почти весь вечер у Гарри постоянно болела голова.
(несколько раз младший предлагал ответы на эти вопросы, каждый более жестокий и абсурдный, чем предыдущий, но Гарри отклонил их).
- А, мистер Поттер, - раздался мурлыкающий голос прямо над его ухом, и алые ноготки опустились на его плечо.
Гарри дернулся и поднял взгляд.
Это была Рита Скитер.
Он уставился на нее.
«Что она тут делает?» - ошарашено спросил он, но Волдеморт только язвительно высказал, что если бы он знал, он едва бы оставил Гарри в безвестности.
Она схватила его за плечо и потянула за собой, огибая угол, в альков за цепью золотых светильников с феями.
- Разве не приятнее находиться вдали от шума и суеты, Гарри? Не возражаешь, если я буду звать тебя по имени, Гарри?
- Уф, - сказал он тупо.
- Чудесно, - ответила она. Она прислонилась спиной к стене и уперлась в нее же туфлей на высоком каблуке, оголяя зубы в том, что, возможно, было обезоруживающей улыбкой.
Он видел уже такие улыбки… на фотографиях оборотней.
Она вытащила блокнот с тем же автоматическим пером, которое было у нее в больнице, подмигнула ему, отпустила перо, и оно начало строчить, паря само по себе.
- Гарри, представляю, какие нелегкие деньки у тебя были! Почему бы тебе не рассказать, как они прошли? Мы уже обсуждали, что тебя спасла семья Малфоев. Это правда?
Гарри смотрел на нее, замерев и растерявшись. Он не знал, что ей ответить, что бы он ни сказал, все это, по-видимому, будет вывернуто на изнанку. Как кот, который безумно крутится в попытках поймать хвост, все мысли его слились в одну: «О, нет!» Что тут сказать?
«Успокойся», - сказал Волдеморт.
- Малфои были очень добры,- сказал Гарри почти на автомате, потому что это была одна из фраз, в которых он был полностью уверен. И у нее было огромное преимущество – это была правда.
Скитер приблизилась ближе к нему, ее глаза сверкали и искрились за очками и в феечном свете.
- Есть люди, которые считают, что ты преувеличиваешь свои обвинения или что тебя просто неверно поняли. Это все полная правда?
Гарри закусил нижнюю губу.
- Я не хочу говорить об этом, - сказал он, отводя взгляд.
- Конечно-конечно, бедный ребенок, - проворковала она, а яркие глаза ее убеждали в сочувствии. Перо продолжало строчить, - полностью тебя понимаю.
Гарри украткой посмотрел на пергамент, в котором появилась фраза: «слишком травмирующие, чтобы говорить о них».
«О, ради…» - Волдеморт оборвал себя и умолк в хмуром ворчании.
- Хорошо, возможно, ты мог бы пожелать прокомментировать то, как это повлияло на развитие ситуации, Гарри, - сказала она, - группы активистов, такие как Альянс консервативных волшебников, подняли вопросы о правах магов и отношения магглов к магическим детям.
Она, казалось, поняла, о чем говорит одиннадцатилетнему ребенку, и с раздосадованным видом пояснила: - Гарри, как ты относишься к магглам теперь? Ты думаешь, они заслуживают защиты со стороны магического законодательства?
- Вы имеете в виду акт по защите магглов? – моргнув, переспросил Гарри.
- Да, как один из примеров, - ответила она, просияв. Ее коготки крепко сжались на сумке из кожи крокодила, а дыхание дрожало от возбуждения.
Гарри нервно пожевал нижнюю губу. Он сильно колебался: «Могу ли я сказать это? Или лучше держать рот на замке?» Накрашенные губы Скитер искривились слишком близко от него.
«Скажи, - сказал Волдеморт, и потом, мягче пробормотал младший голос, - что вообще эти магглолюбцы сделали для нас?»
- Я просто думаю, - сказал Гарри очень тихо, слишком тихо, чтобы расслышать, но он видел, что Прытко-пишушее перо дрожит и скоблит по пергаменту, - это нечестно по отношению ко всем – возлагать на них ответственность, полагаю, что Визенгамот, они так переживают о защите магглов от нас, в то время как… - он быстро сморгнул.
Скитер задумчиво сжала свои накрашенные губы, что смотрелись некстати на ее лице.
- В то время, как такие, как ты страдают от действий магглов? – поторопилась закончить она.
Ее дыхание было очень сладким, с каким-то ароматом. Он чувствовал его на воротнике мантии – настолько она близко стояла.
Он выдохнул.
- Только дети,- наконец, сказал он, сердце его отчаянно билось, - в смысле разве не должны они защищать детей? Не должны ли маги защищать магических детей? – он едва не поморщился от того, как неловко и болезненно прозвучала его речь, но Скитер выглядела абсолютно восторженной такой информацией.
- Это хороший вопрос, Гарри, - сказала она одобрительно, пока ее перо сумасшедшее скоблило по блокноту.
«Скажи ей, что Катберт обвинил тебя во лжи», - внезапно сказал Волдеморт.
«Что?» - спросил Гарри.
«Скажи ей, - зашипел он, - переведи стрелки на кого-нибудь еще».
- Один из сотрудников министерства, тот, который приходил переговорить со мной по поводу магглов, - начал он, - он сказал, что я лгу. И потом министерство потеряло записи, даже хотя целитель имел их копию, они сказали, что не могут продвинуть дело без них. Я должен был отправить им копию снова.
По ее реакции: расширенные зрачки и зарумянившиеся щеки, стало понятно, что Волдеморт попал в цель, нашел злодея, так что оставалось надеяться, что она не напишет что-нибудь ужасное про самого Гарри. Через плечо он видел, как фантастически быстро пишет перо, и глубоко вздохнул.
- Как ужасно, - с ликованием ответила она, - это так типи…нет, гнусно, зачеркни это, давай, - сказала она перу, - и как ты относишься к такому гнусному поведению министерства, Гарри? – выдохнула она.
- Не знаю, - признал он, - я думаю, что дело не в человеке, а в … системе, которая не слишком хорошо отлажена. Возможно, они должны как-то с ней разобраться. Это только мое предположение.
- В самом деле. Призыв к переменам, - сказала она, восторженно глядя поверх его плеча. Потом ее взгляд расфокусировался, -но, Гарри, ты упомянул акт о защите магглов особенно. Ты читал о нем? Или тебе рассказали Люциус и Нарцисса?
- Они не говорят со мной о политике,- увильнул он от ответа, - думаю, нам нужно вернуться на вечеринку, как вы считаете? – сказал он, уходя от разговора.
- В чем дело, Гарри? - спросила она, снова оголяя зубы, - Не намекаешь ли ты, что моя компания тебя не устраивает?
- Э, - краем уха он слышал приближающийся стук каблуков, - я думаю, это миссис Малфой, - произнес он, стараясь говорить громче.
Он искренне удивился, когда оказался прав, и еще больше обрадовался, почувствовав пожатие изящной ухоженной руки на плече.
- Мисс Скитер, - сказала Нарцисса с ледяной улыбкой, - я не заметила вашего приглашения.
Лицо Скитер приняло бесстрастное и нахальное выражение.
- Я пришла в сопровождении Кантакеруса Нотта, - сказала она. Почти все мурлыкание испарилось из ее голоса.
Миссис Малфой приподняла бровь, просто намек, но она взяла Скитер под локоть и твердо отвела ее назад к гостям.
- В таком случае, конечно же, добро пожаловать, мисс Скитер. Просто помните, что это событие для личного удовольствия, а не профессионального. Вы, журналисты, не женаты на своей работе, - добавила она, немного поддразнивающе.
- О, да, - процедила Скитер стиснув зубы, через плечо глядя на Гарри, - мы никогда не можем вовремя остановиться.
Гарри прислонился к стене и выдохнул.
- Это было ужасающе, - произнес он вслух. Фея рядом с ним издала звонкий смешок, который Гарри постарался не принимать на свой счет.
«Возвращайся на вечеринку», - сказал Волдеморт усталым голосом.
«А должен?» - пробормотал Гарри.
«Ты же хочешь, чтобы все эти важные люди запомнили тебя как «этого очаровательного Гарри Поттера», а не просто «как некоего политического смутьяна», - сказал младший голос. Пожалуй, это заметно больше подходило общей идее вечеринки. Он поймал аналогичную мысль от Волдеморта, который определено был в состоянии шока от своей собственной способности быть терпеливым.
«Давай», - сказал голос опять.
«Он прав», - подтвердил Волдеморт.
Гарри оказался в меньшинстве, так что покорно направился назад. Он и не заметил, как в его голове успела установиться демократия.
«Вообще-то, нет», - сказал Волдеморт в ответ на его мысли, с чем Гарри решил не спорить.
Примечания к главе.
Очередная глава без беты, надеюсь, это не слишком заметно.
А знаете, я крайне не люблю писать статьи и письма, экспертные заметки в книгах, то бишь текст в тексте, но каким-то образом, я написала историю, которая включает множество таких включений. И снова Рита мутит воду. Шельма.
Чистокровные семьи в среднем обладали шестью или семью голосами каждая, передававшимися и накапливавшимися веками за счет интриг исподтишка и войн за власть. Некоторые были спящие, как, подозревал Гарри, Поттеров, другие были унаследованы сомнительными семьями, связанными по линии брака.читать дальше
Когда миссис Малфой вернулась из министерства, она застала их за столом обширной библиотеки Малфоев: Гарри уговаривал Драко уделить внимание своей домашней работе. Учитывая, какой объем он уже выполнил до рождественских каникул, он все еще опережал Драко, но это не продлится долго, потому что Драко прокладывает путь сквозь гору домашней по зельям в разы быстрее, чем Гарри.
- Мистер Поттер, - позвала его миссис Малфой, замерев в дверях. Она окинула помещение взглядом, задержав его на сыне, неправдоподобно внимательно разглядывавшем свою работу по зельям, и кивнула в приветствие, прежде чем придвинуть свое кресло к Гарри.
- Ваш запрос в министерство наконец-то рассмотрен, - сказала она, извлекая листок пергамента и передавая ему.
Гарри подумал, что это письмо, вероятно, пришло в запечатанном конверте, когда попало ей в руки, но он едва ли мог ожидать, что она удержится вот искушения прочитать его.
Он посмотрел на письмо. Как единственный наследник линии Поттеров Гарри наследовал десять голосов на свой семнадцатый день рождения.
«Десять, - удивленно сказал Волдеморт, - если у них и было политическое влияние, они никогда им не пользовались».
- Десять, - тихо повторил Гарри, - но этого не может быть, это четыре процента голосов.
«Больше, если их всего сто семьдесят два актуально действующих», - посчитал Волдеморт. Около двенадцати.
-М-м, - согласилась миссис Малфой с надуманным безразличием, - у Дореи было три голоса, когда она вышла замуж за Поттера, и не такая уж редкая практика в таком браке, и голосов стало семь, и три вы унаследовали напрямую по завещаниям, как единственный наследник после войны
- О, и только шесть спящие, - медленно сказал он.
- Три только ваших, - объяснила она, и три от семьи Блэк, которые не распространялись на вашего отца.
Гарри моргнул.
- Почему нет?
Она поджала губы.
- Я не могу точно сказать, мистер Поттер. Моя двоюродная бабушка была… властной, особенно в политических взглядах. Но она была традиционалисткой. Я знаю, что Джеймс Поттер сейчас признан героем войны, но у меня есть сомнения, что она полностью разделяла его… политические взгляды.
- О, - снова выдохнул Гарри.
«Остальные четыре», - торопливо напомнил Волдеморт.
- А что с остальными? – спросил Гарри, глядя на письмо, - они упомянуты, как «не пригодные», что имеется в виду?
- Еще четыре голоса принадлежали вашему крестному, другу вашего отца, - сказала она, сморщившись, словно перед ней оказалась дохлая крыса, - вы сможете ими воспользоваться, когда достигнете совершеннолетия. Он не может использовать их, но поскольку он не умер и является совершеннолетним, они попадают в другую категорию непригодности.
Гарри прикрыл глаза.
- Крестный отец? – спросил он шокировано.
Почему он жил с Дурслями все это время, если у него был признанный законом крестный отец? Даже волшебник!
- Кто он? И почему он не может голосовать? – он замолчал, - почему я никогда его не видел?
Ему вообще нужен Гарри? Он облизнул губы.
- Он болен?
«Если еще нет, то скоро будет, - мягко сказал более молодой голос, и Гарри даже немного порадовался, что тот злился от его имени, но все так перемешалось и запуталось, вся информация превратилась в неразбериху, - и я мог покинуть приют», - пробормотал голос.
Гарри не знал, как расценить данное утверждение.
«Не обращай внимания, - зло сказал Волдеморт, и потом, обращаясь ко второму голосу, - помолчи».
- Нет, - медленно проговорила миссис Малфой, - он не болен.
Она посмотрела на Гарри и потом глубоко вздохнула, словно ей было тяжело об этом говорить.
- Он сидит в Азкабане за массовое убийство.
- За?.. – Гарри замер, глядя на нее.
«Массовое убийство, - пробормотал с любопытством Волдеморт, - я не так уж много знаю об ордене, но, - он внезапно злобно рассмеялся, - судя по всему, у Пожирателей не было монополии на насилие».
- Мой крестный отец – массовый убийца? – спросил Гарри, озадаченный и подавленный, даже не новостью, сколько бардаком в голове.
Он убрал очки и потер переносицу. Подавшись порыву, он с горечью сказал:
- Знаете, мне вдруг стало любопытно, за то осудили его, - потом он подумал, а стоило ли говорить об этом вслух.
- Ну, - тихо сказала миссис Малфой. Гарри заметил, как уголок ее губ дернулся, - о мертвых или хорошо, или никак, но я была бы удивлена, узнав, что вы станете единственным, кто его осудит.
- Кто он? Я имею в виду, мой крестный.
Она с досадой посмотрела.
- Его зовут Сириус Блэк.
Казалось, это имя привлекло внимание Драко, потому что Гарри краем глаза заметил, что он оторвался от книги по зельям, но потом старательно вернулся к ней. Если миссис Малфой это и заметила, то не подала виду.
- Блэк? – повторил Гарри.
«Сириус Блэк,- пробормотал Волдеморт задумчиво, - никогда не встречался с ним, хотя не удивляет меня то, что он оказался убийцей». Гарри чувствовал удивление, и за ним мысль, что Блэк был слишком близок к Дамблдору, слишком убежден в своей правоте и моральном превосходстве, чтобы убивать с холодным сердцем. «Я только знаю, что он ушел из семьи до совершеннолетия. Я немного знал его брата. Недолго».
За этим «недолго» стояло что-то ужасное, и Гарри решил больше не поднимать эту тему.
Хотя очень хотел знать больше об этом Блэке.
- Боюсь, я не знаю почти ничего о том, что с ним было после окончания школы, - сказала миссис Малфой, подняв подбородок, когда он спросил, - даже и не говорила ни с кем о нем. Он был… он был приверженцем определенных политических взглядов, из-за чего его выжгли с семейного дерева».
- Он был предателем крови, - прояснил Гарри.
- Да, предателем крови, полагаю, что так. Ему было шестнадцать, когда семья отлучила его, - сказала она, хмурясь. Некоторое время он думал, что он сделал что-то не так, но ее выражение, казалось, не относилось к нему вовсе, - я полагаю, что ты слишком молод, чтобы понять это, но если тетя Вальбурга была бы менее резкой с ним…ну, шестнадцать – это очень юный возраст, и дала бы ему время. Кто знает, что бы изменилось, при других обстоятельствах.
Некоторое время она грустно молчала.
- Вы не найдете никаких записей о нем здесь, - бодро сказала она, поднимаясь и стряхивая несуществующую пыль с мантии, - так что если вы хотите узнать о нем, я бы рекомендовала записи во время учебы в Хогвартсе, он учился на Гриффиндоре, или в библиотеке просмотри статьи «Пророка».
- Спасибо, - сказал Гарри, поднимая письмо из министерства и взмахивая им перед ней, - за то, что выяснили все это для меня.
- Это было нетрудно, - сказала миссис Малфой. Она поверхностно улыбнулась, переводя взгляд на Драко, который чересчур кропотливо занимался своими заметками.
«Он хороший врун, но его таланты к подслушиванию требуют большей тренировки», - покритиковал Волдеморт.
Гарри согласился, но он определено не будет говорить об этом Драко, который и так был достаточно внимательным.
Следующие несколько дней прошли в череде нежданных почтовых сов (которых было невероятно много, даже учитывая, что Гарри получал только пропущенные защитой письма) и были заполнены странным двойным гулом голосов в голове Гарри. Он проводил время за полетами и дурачился с Драко и даже доделал большую часть остававшейся домашней работы.
Рождественский бал стал для него неожиданностью. Он проснулся однажды утром, когда Драко влетел в его комнату и громко объявил, что бал будет вечером.
Их захватил круговорот подготовки. Дом был заполнен шумом хлопков и треском магии домашних эльфов, большинство из которых занималось украшением первого этажа в приглушенные красные, лесные зеленые и нежные мерцающие золотые цвета. Камины топились ароматным деревом с добавлением нотки сосны и гвоздики.
Драко, казалось, принимал все как должное, но каждые несколько шагов они натыкались на что-то новое и необычайное, а Гарри понял, что стал очень легко отвлекаться на все красивое.
- Это фея, - сказал Драко со скучающим видном, когда Гарри указал на маленькую светящуюся фигурку человека в золотом фонарике.
- Фея? - переспросил Гарри, жмурясь на свет и высматривая откровенно злобно выглядящие острые зубы.
«Глупые, бессмысленные, зловредные твари. Не очень опасные»,- сказал Волдеморт с тем же энтузиазмом, что и Драко.
«Не слишком-то они похожи на маггловских фей, да?» - задумчиво ответил Гарри.
«О том, как магглы неверно думают о магии можно написать несколько огромных книг».
- Да, Поттер, феи! Пошли уже, - воскликнул Драко.
Гарри постарался посмотреть на это с позиции Драко, он, возможно, так же скучал бы, если бы Драко пришел к Дурслями и начал удивляться мишуре.
Он вздохнул.
- Ладно-ладно, - и они пошли дальше.
Еще до полудня мистер Малфой оторвал его от их достаточно грубой игры в ляпки в воздухе. Гарри на мгновение сильно встревожился, вспоминая о том, как мистер Малфой отдал ему дневник, но его отвели в пугающе огромную столовую.
- Я не подумал об этом раньше, а мне нужно было сделать это давным-давно, - сказал Малфой, заправляя сбежавшую прядь за ухо. Его день, похоже, был действительно очень занят, потому что никогда раньше Гарри не видел его волосы в таком беспорядке.
«Ради Мерлина, не подавай вида, - ехидно сказала Волдеморт, - а то он будет вынужден умчаться исправлять свою прическу».
Гарри хмыкнул, стараясь изо всех сил не рассмеяться над этой воображаемой картиной, в основном потому, что она была более чем реальной. «Он немного…»
«Тщеславный? – предугадал Волдеморт, зевая, - Зазнавшийся? Самодовольный?».
«Ага», - ответил Гарри.
«Абраксас был таким же, - пробормотал молодой голос, вызывая в памяти образ, невероятно ясный, странно свежий: высокий молодой человек с заостренным чертами лица, в зеленой квиддичной мантии, устроившийся на одной из огромных кроватей в спальне Слизерина и причесывающий волосы с таким тщанием, словно это была ужасно сложная трансфигурация.
«Если Драко станет таким же, - отозвался Гарри, - я буду кидаться в него книгами».
- … не можете же вы опозорить семью, - говорил он, когда Гарри вернулся в реальность, и его кольнула тревога. Нет, он не хотел никого позорить. При всех своих недостатках, Малфои были очень добры к нему.
- Начинаем с внешней и дальше по курсу, - сказал Малфой, властно указывает на сервировку, - салатная вилка слева. Видите? Не более трех принадлежностей будет на столе, в любом случае, - продолжил он, как будто так и надо, хотя у Гарри не было ни одной, даже самой туманной идеи, почему, - и появляются они на столе, когда нужны.
Гарри тупо кивнул. Он озадачился тем, почему нельзя пользоваться одной и той же ложкой, вилкой и ножом в течение всего приема пищи, но подозревал, судя по немного напряженному лицу мистера Малфоя, что, задав такой вопрос, он не окажет себе услугу.
«Для этого не нужна причина, - язвительно сказал Волдеморт, - просто они достаточно богаты, чтобы иметь такое количества серебра».
Гарри чувствовал молчаливое согласие младшего. Казалось, что они единодушны по поводу того, что у Малфоев чересчур много денег.
Мистер Малфой вкратце описал основные правила поведения за столом, о существовании которых Гарри даже не подозревал. Ему было интересно, успел ли он оскорбить кого-нибудь за эти дни.
- Если кто-то попросит передать соль, следует передать еще и перец, - поясняя добавил он, - посуду всегда передают против, а не по часовой стрелке.
Список продолжался. И продолжался.
- Хм, - хмыкнул от переизбытка информации Гарри, - А что будет, если я забуду какое-то из правил?
- Уверен, что ты не забудешь, - беспечно заверил его мистер Малфой и отвел от этого огромного внушающего ужас стола, чтобы научить его как встречать и обращаться с гостями.
Это был длинный день.
«Никто не ожидает, что у одиннадцатилетнего сиротки будут превосходные манеры, - сказал Волдеморт, утомленный переживаниями Гарри, - прекрати страдать».
Вероятно, он был прав. И, ну, Гарри и так было о чем поволноваться. Например, о втором голосе, заполонившем голову.
«Он растворится со временем», - напомнил Волдеморт.
«Не растворюсь, - сказала голос с долей недовольства, - сольюсь».
«А если нет?» - спросил Гарри. Один голос – уже тяжело, а с двумя вообще было трудно сладить. Даже Драко начал замечать, что он часто выпадает из реальности.
«Растворится», - твердо ответил Волдеморт, игнорируя слабые возражения второго голоса.
За час до мероприятия Гарри в парадной мантии сидел рядом с Драко настолько мирно, насколько мирно мог сидеть одиннадцатилетний мальчик, и наблюдал за тем, как миссис Малфой проверяет оформление в столовой.
- Я думаю, вы посчитаете, что на празднике собралось много людей, которым вы интересны, мистер Поттер, - тихо сказала она, неосознанно прикасается к тщательно уложенной пряди волос, - если их станет слишком много, вы свободны вернуться в свою комнату. Просто дайте нам знать, я уверена, что никто не будет возражать.
«Представляю, как они будут возражать», - сухо отозвался Волдеморт.
Гарри кивнул ей.
- Спасибо большое, - и помолчав, - Если я буду с ними говорить, это же не так плохо?
- Это окажется в «Пророке», - прямо сказала она, - так что если ты решишь поделиться с кем-то мыслями, будь осторожен».
Гарри опять кивнул, чувствуя мысли Волдеморта, раздумывающего о возможностях, которые открывались в зале, полном важных людей, слегка нетрезвых и очень любопытных по отношению к нему.
«Меня не волнуют магглы, - вяло напомнил Гарри, - я не собираюсь подстрекать людей к ужасным действиям против них, просто потому что некоторые из них не были ко мне добры. Это не… - Гарри не знал, как сформулировать, но он был твердо уверен о том, что это будет неправильно.
«Гарри, - мягко сказала Волдеморт, - у меня никаких наполеоновских планов по поводу магглов нет. С ними вообще ничего не нужно делать», - добавил он, но к такому заверению Гарри отнесся с большим подозрением.
«Ты же знаешь, что одно из моих желаний касательно магического мира – это изменение системы правительства в таком ключе, чтобы волшебникам, которые хотят придерживаться нашей культуры, было легче и проще жить, и чтобы те, кто хочет практиковать нашу собственную магию без оглядки на кого-то, кто не имеет никакого отношения к нам, вроде министерства магии. Разве это плохо?»
«Нет, - согласился Гарри, - я не думаю, что это плохо. Может, не все столь радужно, - предположил он, - но не кажется плохим. Определенно не хуже, чем настоящая система, а может, даже немного лучше».
«Использование собственной магии, мне кажется, это решение, которое каждый человек может принять сам, как личность, - высказался младший, - им не нужно министерство магии, которое будет диктовать, что делать».
«Вполне верно, - согласился Волдеморт со своей младшей частью, - так что когда я прошу обратить внимание на то, как к тебе относятся – обвиняют во лжи, «потерянные» записи целителя или же «забытые», речи вообще не идет о магглах, как таковых. Я хочу создать неуверенность насчет надежности настоящей системы. Если министр магии позволяет таким же как ты детям – известным, важным детям - оказываться в неприятностях, что же тогда будет с остальными детьми? Я хочу, чтобы бы ты заставил людей задуматься о том, что в действительности делает министерство для защиты магов».
Гарри нахмурился «О, - сказала он после некоторого молчания, - когда ты говоришь, что они совершают ошибки, люди сразу перестают им в чем бы то ни было доверять».
«Очень хорошо», - сказал Волдеморт.
«Это манипуляция», - с сомнением подумал Гарри. Он поймал крохотную мимолетную мысль от младшего, что манипуляция – путь к победе из положения неуспеха.
«Разве это ложь?» – спросил Волдеморт, отвлекая его внимание от этой мысли.
«Ну, - сказал Гарри, - нет. Технически - нет».
«И это не становится никаким образом менее надежным просто потому, что это часть большого плана», - продолжил мысль Волдеморт.
«Полагаю. И не покажется ли это, - сказал Гарри, приходя в большее волнение и кусая губы, - ну, не покажется ли это ужасно эгоистичным?».
Волдеморт ментально пожал плечами. «Уверен, что найдется кто-то, кто так подумает», - сказал он с колоссальной неуверенностью.
«Ты не можешь убедить всех, - сказал равнодушно младший, - если будешь об этом думать, это станет твоим слабым местом».
Гарри хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли нет. Он перевел взгляд и понял, что миссис Малфой смотрит на него в упор, неосознанно держа золотую ленту в руке. Домашний эльф уважительно и вероятно испуганно ждал.
- Мистер Поттер? – позвала она.
- Простите, вы что-то сказали?
- Просто не стоит беспокоиться. Если кто-то будет слишком навязчив, скажите, что вы не хотите говорить об этом. Ты же присмотришь за ним, Драко? – добавила она, внезапно потеряв уверенность во взгляде.
- Конечно, мама, - уверенно подтвердил Драко, - кроме того будет много гостей, - сказал он Гарри, - Панси и Грег, и Винсент, в любом случае, ты же тоже с ними дружишь.
«Я?» - подумал Гарри, удивляясь.
Волдеморт – оба – не посчитал эту мысль стоящей ответа.
Гарри подумал об открытке, которую отправила ему Панси. Он прикусил губу. Может, и был.
- Да, хорошо, - ответил он, наклоняя голову. Драко улыбнулся и дружески поддел его плечом.
Миссис Малфой одарила их сияющей улыбкой и продолжила заниматься украшением, которое в основном заключалась в том, чтобы смотреть по сторонам, кивать в подтверждение и периодически отравлять домового эльфа выполнить очередное задание.
«Ты как минимум должен сказать кому-то, насколько добры к тебе оказались Малфои», - хитро сказала Волдеморт.
Гарри был достаточно умен, чтобы понимать, что если он это скажет, то это будет заявление о том, что взгляды Малфоев «превосходят идеи маггловских активистов», и сказать что-то подобное будет равно высказыванию на уровне политических и социальных заявлений.
Но даже хотя Волдеморт манипулировал чувствами Гарри по поводу семьи, с которой он оставался, он был прав. Это не стало менее правдивым, только потому что стало частью большого плана, который, он полагал, был точно таким, каким описал его Волдеморт.
Потом в голове Гарри воцарилась самодовольная тишина.
Он ненавидел, что Волдеморт так часто оказывался прав.
- Мерлин, Гарри, ты выглядишь, словно сейчас взорвешься. Все будет не так уж плохо, - сказал Драко, рассматривая его лицо, приблизившись почти вплотную.
Гарри отпрянул.
- Что?
- Это просто вечеринка, Поттер, - Драко закатали глаза, это было так… так по-драковски, и очень ободряюще, - это же не пресс-конференция.
Драко был прав, но мягкое давление Волдеморта оставило Гарри в ужасном ожидании, в горле застрял комок, и он не мог от него избавиться.
- Правильно, - серьезно кивнув, сказал он. Драко был абсолютно прав. Все придут скорее для того, чтобы отпраздновать Рождество, а не потому что они отчаянно жаждут спросить Гарри про Дурслей.
- Уверен, что все не окажется так плохо, как ты ожидаешь, - уверил его Драко, недовольно на него посмотрев.
Оказалось, что хуже.
Первый этаж Менора заполонила орда людей, богато одетых, нарядных, улыбающихся и чрезвычайно любопытных по отношению к Гарри. Большинство из них ему было трудно понять.
Первые двадцать минут он просто боролся за то, чтобы придерживаться основных манер, которым обучил его мистер Малфой утром. Драко без усилий следовал им, видимо, даже не задумываясь, и люди откликались с легкостью. Гарри понимал, что его собственные действия выглядели натянутыми и неловкими, и чувствовал легкую зависть.
«Конечно, у него есть преимущество – его воспитывали не в чулане, - напомнил Волдеморт, - эти навыки не так уж сложно развить, если работать над ними».
Гарри было интересно, что такого возомнил о себе Волдеморт, если он так судит о навыках и манерах людей, потому что определенно сам он не демонстрировал особенно их наличие, но придержал эти мысли при себе.
Гарри пожал руки большему количеству людей, чем считал возможным, и потом быстро запутался, кто есть кто, лица и имена сменялись слишком быстро. Волдеморт, конечно, лучше преуспел, чем Гарри, но в один присест они познакомились с тридцатью людьми, которые представили ему своих мужей и жен, сестер и детей в рекордные пятнадцать минут, и он тоже потерял им счет.
«Тебе все равно не нужно их запоминать, - уверенно сказал Волдеморт, - Просто общайся с ними с таким видом, словно ты помнишь, кто они, и никто не поймет разницы».
Волдеморт был преимущественно прав. Гарри услышал больше вариантов реплики «Это не может быть Гарри Поттер!», выкрикнутых ему в лицо в первые несколько минут, чем за всю свою жизнь. Трое наклонились, чтобы коснуться его шрама без спросу, а несколько хотя бы спросили. Сколько-то человек пытливо поинтересовались про «Ты-знаешь-кого». Волдеморт метался между тем, чтобы квалифицировать эти вопросы, как удивительные или раздражающие, так что почти весь вечер у Гарри постоянно болела голова.
(несколько раз младший предлагал ответы на эти вопросы, каждый более жестокий и абсурдный, чем предыдущий, но Гарри отклонил их).
- А, мистер Поттер, - раздался мурлыкающий голос прямо над его ухом, и алые ноготки опустились на его плечо.
Гарри дернулся и поднял взгляд.
Это была Рита Скитер.
Он уставился на нее.
«Что она тут делает?» - ошарашено спросил он, но Волдеморт только язвительно высказал, что если бы он знал, он едва бы оставил Гарри в безвестности.
Она схватила его за плечо и потянула за собой, огибая угол, в альков за цепью золотых светильников с феями.
- Разве не приятнее находиться вдали от шума и суеты, Гарри? Не возражаешь, если я буду звать тебя по имени, Гарри?
- Уф, - сказал он тупо.
- Чудесно, - ответила она. Она прислонилась спиной к стене и уперлась в нее же туфлей на высоком каблуке, оголяя зубы в том, что, возможно, было обезоруживающей улыбкой.
Он видел уже такие улыбки… на фотографиях оборотней.
Она вытащила блокнот с тем же автоматическим пером, которое было у нее в больнице, подмигнула ему, отпустила перо, и оно начало строчить, паря само по себе.
- Гарри, представляю, какие нелегкие деньки у тебя были! Почему бы тебе не рассказать, как они прошли? Мы уже обсуждали, что тебя спасла семья Малфоев. Это правда?
Гарри смотрел на нее, замерев и растерявшись. Он не знал, что ей ответить, что бы он ни сказал, все это, по-видимому, будет вывернуто на изнанку. Как кот, который безумно крутится в попытках поймать хвост, все мысли его слились в одну: «О, нет!» Что тут сказать?
«Успокойся», - сказал Волдеморт.
- Малфои были очень добры,- сказал Гарри почти на автомате, потому что это была одна из фраз, в которых он был полностью уверен. И у нее было огромное преимущество – это была правда.
Скитер приблизилась ближе к нему, ее глаза сверкали и искрились за очками и в феечном свете.
- Есть люди, которые считают, что ты преувеличиваешь свои обвинения или что тебя просто неверно поняли. Это все полная правда?
Гарри закусил нижнюю губу.
- Я не хочу говорить об этом, - сказал он, отводя взгляд.
- Конечно-конечно, бедный ребенок, - проворковала она, а яркие глаза ее убеждали в сочувствии. Перо продолжало строчить, - полностью тебя понимаю.
Гарри украткой посмотрел на пергамент, в котором появилась фраза: «слишком травмирующие, чтобы говорить о них».
«О, ради…» - Волдеморт оборвал себя и умолк в хмуром ворчании.
- Хорошо, возможно, ты мог бы пожелать прокомментировать то, как это повлияло на развитие ситуации, Гарри, - сказала она, - группы активистов, такие как Альянс консервативных волшебников, подняли вопросы о правах магов и отношения магглов к магическим детям.
Она, казалось, поняла, о чем говорит одиннадцатилетнему ребенку, и с раздосадованным видом пояснила: - Гарри, как ты относишься к магглам теперь? Ты думаешь, они заслуживают защиты со стороны магического законодательства?
- Вы имеете в виду акт по защите магглов? – моргнув, переспросил Гарри.
- Да, как один из примеров, - ответила она, просияв. Ее коготки крепко сжались на сумке из кожи крокодила, а дыхание дрожало от возбуждения.
Гарри нервно пожевал нижнюю губу. Он сильно колебался: «Могу ли я сказать это? Или лучше держать рот на замке?» Накрашенные губы Скитер искривились слишком близко от него.
«Скажи, - сказал Волдеморт, и потом, мягче пробормотал младший голос, - что вообще эти магглолюбцы сделали для нас?»
- Я просто думаю, - сказал Гарри очень тихо, слишком тихо, чтобы расслышать, но он видел, что Прытко-пишушее перо дрожит и скоблит по пергаменту, - это нечестно по отношению ко всем – возлагать на них ответственность, полагаю, что Визенгамот, они так переживают о защите магглов от нас, в то время как… - он быстро сморгнул.
Скитер задумчиво сжала свои накрашенные губы, что смотрелись некстати на ее лице.
- В то время, как такие, как ты страдают от действий магглов? – поторопилась закончить она.
Ее дыхание было очень сладким, с каким-то ароматом. Он чувствовал его на воротнике мантии – настолько она близко стояла.
Он выдохнул.
- Только дети,- наконец, сказал он, сердце его отчаянно билось, - в смысле разве не должны они защищать детей? Не должны ли маги защищать магических детей? – он едва не поморщился от того, как неловко и болезненно прозвучала его речь, но Скитер выглядела абсолютно восторженной такой информацией.
- Это хороший вопрос, Гарри, - сказала она одобрительно, пока ее перо сумасшедшее скоблило по блокноту.
«Скажи ей, что Катберт обвинил тебя во лжи», - внезапно сказал Волдеморт.
«Что?» - спросил Гарри.
«Скажи ей, - зашипел он, - переведи стрелки на кого-нибудь еще».
- Один из сотрудников министерства, тот, который приходил переговорить со мной по поводу магглов, - начал он, - он сказал, что я лгу. И потом министерство потеряло записи, даже хотя целитель имел их копию, они сказали, что не могут продвинуть дело без них. Я должен был отправить им копию снова.
По ее реакции: расширенные зрачки и зарумянившиеся щеки, стало понятно, что Волдеморт попал в цель, нашел злодея, так что оставалось надеяться, что она не напишет что-нибудь ужасное про самого Гарри. Через плечо он видел, как фантастически быстро пишет перо, и глубоко вздохнул.
- Как ужасно, - с ликованием ответила она, - это так типи…нет, гнусно, зачеркни это, давай, - сказала она перу, - и как ты относишься к такому гнусному поведению министерства, Гарри? – выдохнула она.
- Не знаю, - признал он, - я думаю, что дело не в человеке, а в … системе, которая не слишком хорошо отлажена. Возможно, они должны как-то с ней разобраться. Это только мое предположение.
- В самом деле. Призыв к переменам, - сказала она, восторженно глядя поверх его плеча. Потом ее взгляд расфокусировался, -но, Гарри, ты упомянул акт о защите магглов особенно. Ты читал о нем? Или тебе рассказали Люциус и Нарцисса?
- Они не говорят со мной о политике,- увильнул он от ответа, - думаю, нам нужно вернуться на вечеринку, как вы считаете? – сказал он, уходя от разговора.
- В чем дело, Гарри? - спросила она, снова оголяя зубы, - Не намекаешь ли ты, что моя компания тебя не устраивает?
- Э, - краем уха он слышал приближающийся стук каблуков, - я думаю, это миссис Малфой, - произнес он, стараясь говорить громче.
Он искренне удивился, когда оказался прав, и еще больше обрадовался, почувствовав пожатие изящной ухоженной руки на плече.
- Мисс Скитер, - сказала Нарцисса с ледяной улыбкой, - я не заметила вашего приглашения.
Лицо Скитер приняло бесстрастное и нахальное выражение.
- Я пришла в сопровождении Кантакеруса Нотта, - сказала она. Почти все мурлыкание испарилось из ее голоса.
Миссис Малфой приподняла бровь, просто намек, но она взяла Скитер под локоть и твердо отвела ее назад к гостям.
- В таком случае, конечно же, добро пожаловать, мисс Скитер. Просто помните, что это событие для личного удовольствия, а не профессионального. Вы, журналисты, не женаты на своей работе, - добавила она, немного поддразнивающе.
- О, да, - процедила Скитер стиснув зубы, через плечо глядя на Гарри, - мы никогда не можем вовремя остановиться.
Гарри прислонился к стене и выдохнул.
- Это было ужасающе, - произнес он вслух. Фея рядом с ним издала звонкий смешок, который Гарри постарался не принимать на свой счет.
«Возвращайся на вечеринку», - сказал Волдеморт усталым голосом.
«А должен?» - пробормотал Гарри.
«Ты же хочешь, чтобы все эти важные люди запомнили тебя как «этого очаровательного Гарри Поттера», а не просто «как некоего политического смутьяна», - сказал младший голос. Пожалуй, это заметно больше подходило общей идее вечеринки. Он поймал аналогичную мысль от Волдеморта, который определено был в состоянии шока от своей собственной способности быть терпеливым.
«Давай», - сказал голос опять.
«Он прав», - подтвердил Волдеморт.
Гарри оказался в меньшинстве, так что покорно направился назад. Он и не заметил, как в его голове успела установиться демократия.
«Вообще-то, нет», - сказал Волдеморт в ответ на его мысли, с чем Гарри решил не спорить.
Примечания к главе.
Очередная глава без беты, надеюсь, это не слишком заметно.
А знаете, я крайне не люблю писать статьи и письма, экспертные заметки в книгах, то бишь текст в тексте, но каким-то образом, я написала историю, которая включает множество таких включений. И снова Рита мутит воду. Шельма.
@темы: куй железо