Внимание!
четверг, 12 ноября 2015
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Я закончила перевод, но у меня нет беты,
срочно ищу бету на этот фанфик. Пишите, пожалуйста сюда в комментарии или умыл, но умыл я могу долго не проверять, поэтому лучше сюда с указанием почты, куда отправлять главы.
Кому не лень, прошу в комментарии скидывать ошибки, заранее спасибо)
кроме того хочу сказать, что все примечания в начале и конце глав принадлежат автору, некоторые из них интересны относительно фика
примечания, отмеченные * - это мои
еще у меня возникла мысль изменить название фика на "Я и друг мой - Волдеморт", как на более подходящее, по поводу чего голосование.
срочно ищу бету на этот фанфик. Пишите, пожалуйста сюда в комментарии или умыл, но умыл я могу долго не проверять, поэтому лучше сюда с указанием почты, куда отправлять главы.
Кому не лень, прошу в комментарии скидывать ошибки, заранее спасибо)
кроме того хочу сказать, что все примечания в начале и конце глав принадлежат автору, некоторые из них интересны относительно фика
примечания, отмеченные * - это мои
еще у меня возникла мысль изменить название фика на "Я и друг мой - Волдеморт", как на более подходящее, по поводу чего голосование.
Вопрос: как назвать?
| 1. Куй железо, пока горячо | 4 | (66.67%) | |
| 2. Я и друг мой - Волдеморт | 2 | (33.33%) | |
| Всего: | 6 | ||
@темы: куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 24.
- Э, - только выдавил из себя Гарри.читать дальше
Драко приподнял бровь.
- Ты собрался куда-то, - сказал он, поднимаясь, - что-то несколько более интересное, чем разговор со змеями, которые Мордрет знает, что говорят.
Ну да. Именно туда и собрался Гарри.
«У него хорошее чутье, - вздохнул Волдеморт. Мысль взять его с собой и использовать как человеческий шит появилась и растаяла. Драко был стоящим чистокровным представителем, и он еще недостаточно повзрослел, чтобы иметь потомство. А ветка Малфоев была одной из самых важных.
- Ну, - сказал Гарри, медля, пока Волдеморт размышлял, - гипотетически, если я поднялся ради чего-то, то, по твоему мнению, ради чего?
Драко скривился.
- Откуда мне знать? – раздраженно спросил он, - ты никогда мне не говоришь!
«Подумай о таблице умножения», – сказал Волдеморт через секунду.
- Я вообще никогда никому ничего не рассказываю, - рассудительно заявил Гарри, умножая: «один на три - это три, два на три - это шесть, три на три - девять…», - это не значит, что я сделаю для тебя исключение.
По выражению лица Драко стало понятно, что заявление, что для него нет исключений, разочаровало его, но Гарри было в некоторой степени трудно сосредоточиться на нескольких вещах одновременно, и он был занят, умножая «три на шесть – восемнадцать», и…
- Ступефай.
Он выставил руку вперед и выстрелил красным лучом прямо в Драко
Тот упал, как камень.
Волдеморт снова вернулся на свое место. Он не казался таким уставшим на этот раз, в сравнении с тем, как он чувствовал себя после каждой демонстрации магии или контроля, который испытывал раньше.
«Дневник», - подсказал Волдеморт.
«А, это проясняет». Теперь в голове Гарри жило больше половины Волдеморта, и, следовательно, у него было больше сил.
Гарри торопливо устроил Драко на кресле и в последний момент набросил на него мантию. Она была идентична той, которую мистер и миссис Малфой подарили Гарри на Рождество, и он совесть дернула за струну чувства вины за то, что он напал на их сына.
«С ним все будет в порядке», - заявил Волдеморт, безжалостный, как всегда, и искренне озадаченный гарриными чувствами.
Младший, казалось, был немного более сопереживающим, но только немного. «Это было необходимо, – сказал он, - ты же не хотел, чтобы он оказался в опасности».
«Ну, нет, конечно, нет».
«Тогда хорошо», - заключил младший.
Гарри рискнул высунуть нос из гостиной Слизерина в холодные коридоры подземелья. Профессор Снейп ходил туда-сюда где-то глубже – Гарри слышал его хлесткие шаги, шлепающие где-то по камню. Этот человек вообще спит?
Гарри взял себе за правило избегать его, не желая рисковать взысканием, даже под волшебной мантией.
Коридор на третьем этаже был погружен в благословенную тишину, и за пару мгновений Гарри получил счастливую мысль, что они все-таки оказались здесь первыми.
Но когда он отпер дверь и толчком открыл ее, стало ясно, что некто уже опередил его. Громадный цербер дремал, его огромная лапа соскользнула с люка, а арфа играла нежную мелодию, баюкая его.
«Музыкальные чары, чтобы успокоить адского зверя», - пробормотал младший задумчиво.
Волдеморт раздраженно дернулся. «Маггловская чепуха», - иронично пробормотал он.
Младший, казалось, отнесся с равнодушием к этому заявлению.
Гарри почесал голову. «Вы, правда, собираетесь спорить о литературе прямо сейчас?» - прошипел он, не открывая взгляд от храпящего цербера.
Арфа замолкла.
Пушок заскулил, но продолжил тихо храпеть, подергиваясь во сне.
«Есть небольшой шанс, что Волдеморт отпустит его обратно сейчас, и Гарри казалось, что он уже и так достаточно влип: напал на одноклассника, тайком вышел из гостиной и явно нарушил школьные запреты.
Гарри сглотнул и скользнул вперед так тихо, как мог. Он обошел массивную лапу, чувствуя, что внутри все сжимается от страха. Его было не видно, но это не делало его неслышным или неощутимым. Он видел, как нос выпустил внушительную струю воздуха, дернулся, и один глаз открылся.
Гарри стремительно преодолел последние шаги и бросился прямо в люк.
Рычание и визг разразились над его головой - громоподобный рев трех собачьих голов, которые пытались перебить друг друга.
Он приземлился на что-то относительно мягкое и с облегчением выдохнул. Здесь, в холодной темноте, Пушку было его не достать.
«Дьявольские силки», - тут же сказал младший голос.
Гарри почти сразу понял, что он имеет в виду и потом осознал, что нечто мягкое, на которое он приземлился, лениво двигалось вокруг него, подползая ближе и сжимая в своих опасных тисках.
Гарри, невероятно, но факт, знал наверняка что делать. Профессор Спаут не так давно показывала это растение.
В считанные секунды, металлически голубое пламя, которое он вызвал, заставило растение отползти от жара и света с сухим шорохом усиков по полу.
- Это было бодряще, - пробормотал Гарри, отряхивая себя от пыли и убирая палочку, - полагаю, что Хагрид предоставил собаку, а это профессор Спаут?
«Возможно, - согласился Волдеморт,- в таком случае, вероятно, остальные учителя тоже устанавливали защиту. Если бы я знал, что они сделают ее такой простой, мы бы украли камень давным-давно», - добавил он раздраженно.
- Мы ее еще не видели, - заметил Гарри.
Но в следующей комнате оказались шахматы с человеческий рост, в которые, естественно, Гарри нужно было играть лично. А он не был таким уж хорошим игроком в шахматы.
Хотя трансфигурация была впечатляющей, это было более увлекательно, чем непреодолимо. Они поняли, что им нужно было просто перейти поле, для этого нужно было выиграть. Неудивительно, что Волдеморт поставил Гарри на место короля – это было самым безопасным вариантом. Даже по необходимости Волдеморт не любил рисковать своей (или, в данном случае, гарриной) шкурой, пока это не останется единственным выходом.
«Это глупо, - сказал он, хмыкнув, - Эту чепуху нечем даже оправдать. Это место не охраняется. О чем Дамблдор думает?»
Гарри помотал головой. В следующей комнате был тролль, запах которого Гарри ощутил задолго до того, как увидел. Его вырубили, и он лежал ничком на полу.
«Ты должен будешь убить его», - сказал Волдеморт.
- Что? – зашипел Гарри, - я не...
«Ты когда-нибудь пытался подраться с горным троллем? Мы не хотели бы, чтобы он проснулся до того как мы закончим, и нет ничего глупее, чем оставлять врага за своей спиной так вот».
- Ясно, но… Пушок.
«Ты можешь свистом усыпить цербера снова, если понадобится. А вот горного тролля нужно убить».
Гарри колебался. Он не мог не думать о единороге в запретном лесу, красивом и мертвом. Он сглотнул. Он, правда, хотел…
«Давай», - рявкнул Волдеморт резко, почти взвизгнув.
Гарри дернулся.
– Я не…
«Он прав, - сказала младший успокаивающе,- тебе не должно это нравиться, Гарри, иногда необходимость неприятна. Кого бы предпочтешь видеть раненым? Себя или тролля?
Волдеморт затих, издав раздраженный звук, а Гарри чувствовал, что, возможно, тот был несколько оскорблен мягким и сочувствующим тоном своего младшего я. «Волдеморт старший, - подумал Гарри немного недобро, - слишком далек от того, чтобы привыкнуть получать свое без жалоб».
Тем не менее, Гарри не мог игнорировать логику младшего. Он глубоко вдохнул.
- Что мне делать?
«О, режущие чары поперек горла сделают свое дело», - пренебрежительно заметил Волдеморт.
Гарри думал, что убийство - это тяжелая грязная работа. Но с магией… это было не так. Он направил палочку на шею тролля, с удивлением глядя на то, как поднимается и опускается его грудь, даже несмотря на то, что прикрыл нос от вони.
Режущие чары оставили рану, но Волдеморт сказал, что она недостаточно глубокая, и ему нужно попытаться снова.
Кровь заструилась из раны, разлилась по каменному полу. Через некоторое время грудь тролля стала медленнее подниматься и опускаться, затем замерла.
Он умер.
Гарри ничего особенного по этому поводу не почувствовал, кроме того, что, по идее, должен был.
И он не знал, как с этим быть.
«Не будь смешным, - хмыкнул Волдеморт, - это тролль. Одно из тупейших существ на планете, буквально глупее овцы. Какая разница – жив он или мертв?»
«Никакой», - предположил Гарри, хотя не был уверен, что ему нравится роль убийцы.
Огонь вспыхнул прямо перед Гарри, как только он шагнул в следующее помещение. Загадка на логику, которую можно было приписать Снейпу. Это была задачка на три секунды, решив которую, Волдеморт язвительно прокомментировал.
Гарри стянул мантию-невидимку, чтобы выпить из самой маленькой бутылочки. Он, возможно, должен был чувствовать себя более взволнованным, выпивая зелье по указке Темного Лорда, но из всего, что произошло за вечер, это беспокоило его в меньшей степени.
Зелье ощущалось как лед, пробежавший по его нутру. Он выдохнул, и его дыхание превратилось в туман, слишком холодное для согревающих чар подземелий.
Они дошли до огня. Он был почти непроницаем, и хотя так же был бездымным, за ним ничего не было видно.
«Позволь мне», - беспокойной пробормотал Волдеморт. Если Квиррелл был там, – а он должен, поскольку все знаки указывают на то, что кто-то проходил по этим комнатам прежде Гарри, тогда Волдеморту, действительно, нужно встретить Квиррелла. Он мог быть жалок, но он все еще был взрослым магом.
В кое-то веки Гарри был действительно рад отдать свое тело под опеку Волдеморта. «Сколько ты продержишься?» - поинтересовался он.
Волдеморт не казался сильно уверенным. «Квирелл не дуэлист», - вместо нормального ответа сказал он, - мне нужна буквально секунда, чтобы проклясть его».
К несчастью, когда они прошли через огонь – приятное тепло, которое касалось зелья льда внутри Гарри, они увидели не Квиррелла. В комнате возвышалось зеркало, которое, очевидно, было защитой камня от Дамблдора.
Дамблдор стоял там с палочкой наперевес.
«Оу», - подумал Гарри. Некоторое время он сожалел, что не предвидел ситуации и не надел мантию.
Контроль Волдеморта испарился, скинутый удивлением, и сейчас его тело было снова подвластно ему. Вопрос: стоило ли радоваться.
«Предполагалось, что он в отъезде», - равнодушно заметил Волдеморт.
Директор Дамблдор смотрел в затуманенные глаза Квиррелла тяжело и обеспокоенно, словно ему было больно.
Пока они смотрели, струйка черного дыма вышла из его глаз, выжигая их. Дым гудел и дрожал, поднимаясь к потолку – через потолок. Как дух. Очень грязный дух.
«Сам же говорил, что это ловушка», - пробормотал младший достаточно спокойно. Вспышка раздражения могла принадлежать Волдеморту, но запросто могла быть и эмоцией самого Гарри. Надо же было выдать такое именно сейчас!
Потом мысли Гарри засуетились.
«Дамблдор и правда мог… мог победить тебя?» - нервно спросил Гарри, глядя на тело профессора Квирелла с пустым лицом на полу. Запах жареного мяса, трещины на коже и шипящий жир, темные дыры на месте глаз были…
То же самое могло произойти с самим Гарри.
- Ну, Гарри, - произнес Дамблдор, не поднимая взгляда, – должен сказать, что я не ожидал увидеть тебя здесь.
«Он не мог победить меня, нет, но он точно мог биться и победить мой крошечный кусок души, обитающий в теле Квиррелла, - заметил Волдеморт. - В конце концов, он победил Гриндевальда на дуэли».
«И меня?»
«Увидим», - сказал Волдеморт, голос его был мрачным.
Мрачный – это не самая лучшая интонация в исполнении Волдеморта. Это значило, что он не контролирует ситуацию, и поэтому Гарри начал нервничать.
- Он умер? - вслух спросил Гарри, хотя было очевидно, что Квиррелл был мертв, он знал, что тот мертв, но он просто…
«Вероятно, казаться глупым – это лучшее, что ты сейчас можешь сделать, - прокомментировал Волдеморт задумчиво, - это не слишком сложная задача для тебя».
Гарри проигнорировал шпильку. Ему не казалось, что сейчас подходящее время для сарказма.
- К моему огромному сожалению, да. Профессор Квиррелл был когда-то прекрасным учителем, несмотря на твой недавний опыт, - он мягко вздохнул, обеспокоено. Потом посмотрел на Гарри. Вес взгляда Дамблдора давил и слегка пугал.
- Гарри. Мне нужно знать, зачем ты сюда пришел сегодня, - сказал Дамблдор. В его глазах не было и следа мерцания. Не было и следа утомленного старика, которого Гарри видел до этого. Все тепло вытекло из комнаты.
- Я слышал… я думал, что вас нет, - признал Гарри, - и я знаю, что Квиррелл хотел камень… - он посмотрел на зеркало за спиной Дамблдора.
Он не знал, зачем оно или что он должен был с ним сделать, но … он видел собственное отражение в нем. Он должен был поговорить с ним? Некоторые зеркала в Хогвартсе разговаривали с людьми. Некоторые зеркала можно было заткнуть, только прокляв их, если честно.
Даже если камень как-то защищался зеркалом, то все равно он не знал, как добраться до него. Это было единственное, о чем он волновался. Получить камень. Выбраться отсюда. Избежать неприятностей с директором.
Странно, но этого оказалось достаточно, потому что внезапно в его кармане появился неожиданный вес – его отражение засунуло руку в карман, улыбаясь, он…
Он показал Гарри камень.
Уф.
Гарри отдернул взгляд. Ему нужно было продолжить разговор.
- Он не мог… я не хотел, чтобы он получил его, - сказал он. Это даже не было ложью. Вес камня ощущался, как самая очевидная вещь в мире, маячок в кармане. Но Дамблдор, казалось, даже не заметил.
- Почему ты не сказал учителям, мой мальчик? – спросил Дамблдор.
- И кто бы мне поверил? – не веря спросил Гарри.
- Думаю, профессор Снейп ухватился бы за такую информацию, - пробормотал он.
- Не думаю, что я ему настолько нравлюсь,-
Признался Гарри. Потом нахмурился. Нужно закругляться с разговором как можно быстрее, - сэр,- сделал он попытку, - Что… что это было? – посмотрел он на Квиррелла. Ну, или, что осталось от Квиррелла.
Он прекрасно знал, что это за парящий ужас. То же самое сейчас находится в нем самом? Он нервно сглотнул.
«Конечно именно это», - ответил Волдеморт безжалостно. Гарри чувствовал его раздражение и возрастающую тревогу. Те чувства не были виной Гарри, но он знал, что это не остановит Волдеморта от вымещения их на нем.
Дамблдор подошел ближе, неотрывно глядя на Гарри.
- ..Сэр? – осторожно позвал Гарри.
- Это то, что осталось от Лорда Волдеморта, Гарри, - ответил Дамблдор, глядя на останки,- орудия его планов редко хорошо заканчивают.
Застрявший между стеной голубого огня и этой новой версией директора – холодной, с тяжелым лицом, - Гарри был вынужден согласиться: все это была вина Волдеморта.
«Ты можешь перестать паниковать и обратить внимание!»
Дамблдор наклонился ближе и рукой поймал подбородок Гарри. Гарри дернулся, но не достаточно быстро, чтобы освободиться. Директор сильнее наклонил его подбородок и посмотрел ему в глаза.
Перед глазами заплясали картинки, ярко и нескончаемо: чулан под лестницей, огромная холодная тень василиска Слизерина, пунцовое лицо дяди Вернона, мягкий голос Люциуса Малфоя, вещающий, что любопытство - не порок, безжизненный единорог в луже серебристой… рычащий голос Волдеморта, месяцы назад: «я зол за тебя».
Вес Волдеморта, обрушившегося на разум Гарри, заполнил его белым шумом. Он не мог дышать.
Дамблдор уже закончил, и было слишком поздно для защитных мер Волдеморта.
- Ах, - выдохнул он, наконец, как усталый старик. Он выпрямился, его яркая одежда и отполированные пряжки выглядели глупо на фоне блеклой мрачной обстановки подземелий.
- Гарри, мне так… так жаль, - сказал Дамблдор и потом с выражением невыносимого горя поднял палочку.
- Дефодио!
Гарри убрался с дороги, едва успевая увернуться. За собой он услышал хруст проклятого камня.
«Это смертельно, - прошипел Волдеморт голосом, который заполнил голову Гарри. - Так много против убийства: я ожидал, что он сделает исключение только для меня. Как лестно».
Гарри не мог сосредоточиться, не мог очистить мысли, чтобы пустить Волдеморта взять контроль. Он был занят, пригибаясь и перекатываясь, бросаясь в разные стороны. Он упал на колени у зеркала, и камень впился в ногу.
Магическая веревка выстрелила и поймала его за ногу, повалив на пол.
Он перекатился на спину. Волдеморт вопил в его голове.
Дамблдор стоял над ним. Выражение его лица было такое, словно в мире не было ничего, что могло бы его расстроить еще сильнее.
- Ах, мой мальчик,- сказал он мягко, - я должен был понять это, еще когда тебя распределили в Слизерин, я должен был убедиться. Я боюсь, что упустил тебя, Гарри.
Его вина была тяжела, толста и сдавливала воздух.
- Это не больно, Гарри, - сказал он ему и прижал кончик палочки к шраму Гарри, - Авада Кедавра.
Гарри знал, что это за слова. Ужас заполнил его.
Мир окрасился в зеленый.
Потом в черный.
Гарри очнулся.
Это само по себе было несколько удивительно.
Потом он запаниковал, когда осознал, что вокруг темно и землисто, и пахнет мокрыми листьями.
Он был под землей.
К счастью, кто-то вложил в его руки палочку и сжал кисти, потому что паника вызвала стихийный выброс, который повсюду разбросал грязь. Откуда-то сверху раздалось испуганное фырканье и топот копыт. Потом огромное что-то выскользнуло из темноты рыхлой влажной грязи, схватило его и вытащило. Кто бы это ни был, он был силен.
Гарри колотило.
- Тихо, - сказал голос, четкий, но мягкий, со странной интонацией.
Гарри поставили на ноги.
Он был почти лицом к лицу с очень специфическим телосложением и вьющимися прядями темных волос. Он медленно поднял взгляд и уткнулся в тяжелую черную бороду.
Потом опустил взгляд.
Копыта.
Правильно.
Кентавр. Хорошо.
Это он поставил его на ноги и имел темное тело, темные волосы и дико смотрел яркими глазами.
- Там, - сказал он с удивительным лошадиным смешком, - мы закончили. Мы можем уходить?
- Бейн, - выдохнул другой голос с такой интонацией, с какой закатывают глаза,- ты не видишь разве, на нем следы убивающего проклятья. Можем ли мы не…
- Я тут не затем, чтобы водиться с маленькими человеческими детьми, - темный, Бейн, сухо сообщил, - он выжил, - добавил он, мрачно глядя на Гарри, - и заслужено или нет – это не мне решать.
- Нечто его покинуло, - сказал другой, более дружелюбный голос, и второй кентавр проявился в поле зрения, обходя Гарри по кругу. Он был цвета паломино, редкий золотой, со струящимися светлыми волосами и самыми яркими голубыми глазами из тех, что Гарри когда-либо видел.
Кентавр надавил пальцем на его лоб, его острый ноготь мягко впился в кожу. Гарри дернулся.
- Какая бы магия ни создала его, сейчас его нет.
Бейн издал раздраженный звук. Он нервно рыл землю огромными копытами. Гарри отступил на шаг.
-Э, - начал Гарри, - спасибо?
- Под землей нет места для жизни, малыш, - улыбнулся светлый кентавр, - но Бейн прав: ты не в нашей ответственности и ты не найдешь здесь помощи. Уходи отсюда, Гарри Поттер. Лес запретен для учеников не просто так.
Гарри был искренне уверен, что не являлся больше учеником, потому что, очевидно, что попытка директора убить его, была своего рода отчислением. Верно?
Может быть, преуспей он в его убийстве, на самом деле, как Гарри был похоронен? Он не помнил ничего кроме зелени.
- Я, верно, но… - он замолчал, прикусив губу, - я не знаю, что делать, - выпалил он.
- Иди, - резко сказал Бейн, - живи так, как ты считаешь лучшим, человек. Потом умри. Фиренс, мы и так слишком медлим.
Хорошо. Это... кратко.
- Но… можете вы мне хотя бы сказать. Как я оказался под землей?
Фиренс помолчал, с сочувствием глядя на Гарри.
- Директор похоронил тебя. Мы наблюдали. Он был один. Это, я думаю, - добавил он, стуча по куче одежды копытом, - тоже твое.
- Фиренс, - прошипел кентавр.
- Я должен идти, - сказал Фиренс, глядя на Бейна, - удачи.
- Фр, - всхрапнул Бейн, забывая о Гарри, когда Фиренс наконец подошел к нему, - ее не существует, - и с этими словами пара ушла, исчезая в глубинах леса.
Гарри остался один.
Он был один и не знал, что делать. Он не мог вернуться в замок, это точно. И по тому, что сказал Фиренс, он понял, что Волдеморт ушел тоже. В его голове определенно была пустота, нехватка того, что он ощущал как присутствие.
Гарри сглотнул.
«Один - это слишком сильное слово для этого», - пробормотал голос, молодой и мягкий как ветер.
Гарри дернулся, сжимая палочку и мантию у груди.
«Волдеморт! Ты там? Ты не…. умер?»
Его сердце забилось сильнее.
«Его нет, - сказал голос, - но я есть».
Если не Волдеморт, тогда Том Риддл.
От звука этого имени прошла волна отвращения. «Все еще Волдеморт», - строго заявил он Гарри.
Гарри сглотнул и кивнул. Он не думал, что ему тоже бы понравилось называться Дурслем. Честь по чести.
«Нам нельзя здесь оставаться, - рассудил Волдеморт, - что у тебя есть?»
Гарри осмотрел себя. Дамблдор похоронил его в той одежде, которая была на нем, оставил ему мантию и палочку. «Сентиментально, - критично подумал Гарри, - но невероятно полезно».
Потом он сунул руку в карман школьной мантии.
Там нашлись два галеона, обрывок домашней работы по истории и маленький красный камень.
Оба: Гарри и Волдеморт внезапно замолкли от шока.
«Он не заметил, что камень у тебя, - не веря произнес он. - Его собственное проклятое колдовство, и он даже не заметил, что ты достал его из зеркала. Ох, - пробормотал он, выдыхая, словно пробившийся лучик света в голове Гарри, - о-да. Быстро, теперь убери его снова и накройся мантией. Мы должны спешить.
«Не пройдет много времени, прежде чем Дамблдор обнаружит пропажу».
У шестнадцатилетнего Волдеморта хогвартские годы еще не были за плечами, и он к удивлению был хорошо знаком с лесом – ну, возможно, даже подозрительно хорошо. «Признаки пребывания акромантула, - сказал он, - свежие», и они держались подальше от огромных пауков.
Пока они шли, укрывшись мантией, Гарри понял, что у него слишком, возможно, чересчур, на самом деле, времени, чтобы переварить произошедшее. Его жизнь сделала очень… очень резкий поворот, и он опять ничего не почувствовал из того, что должен был: шок, например.
Его директор напал на него.
Его ближайший друг умер.
Он не мог вернуться в школу.
Он был искренне уверен, что, будучи известным, он не мог, показаться практический нигде, не попавшись Дамблдору.
И так же: он оставил Драко без сознания лежащим на одном из диванов в гостиной Слизерина. Это казалось ужасно неподобающим.
«Это немного не те проблемы, которыми нужно заниматься прямо сейчас», - с удивительной дипломатичностью сказал Волдеморт.
«Ты не расстроен?» – поинтересовался Гарри. Он разрывался между испугом, грустью, подавленностью, злостью, его чувства были в беспорядке. Словно краски, которые кто-то смешал без системы, и они образовали странную туманную мешанину.
«Потеря осколка моей души… раздражает, - признал он, - но ее нужно рассматривать как необходимую жертву в погоне за камнем. Половины души будет достаточно для этого, для того, чтобы независимо населять тело».
Листья хрустели под ногами, вспугнув нечто, спавшее высоко над головой. Мягкое уханье раздалось сверху.
«Не переживай ты так, - сказал голос, - у меня есть план».
«Ага, твои планы всегда прекрасно работали», - мрачно ответил Гарри.
«Горечь понятна, но это не оправдание грубости, - чопорно ответил Волдеморт, - у меня есть две руки и философский камень. На мой взгляд, все идет по плану».
«И то, что происходит со мной, тебя вовсе не беспокоит?» - прошипел Гарри.
«Конечно, беспокоит, - успокаивающе ответил тот, - я имею в виду, не для твоего блага, нет смысла тебе лгать в твоей собственной голове, но мне нужны руки, и естественно, что я должен заботиться о тебе, пока ты под моей опекой. Я никогда не стремился вырасти монстром», - признался он резко, и эта мысль была самая тяжелая.
«Нет, – предположил Гарри, - не должен был».
«Зачем волноваться? Я научу тебя всему, что нужно, большему, чем ты мог бы узнать в школе, определенно, и вытащу тебя из клешней министерства», - уверил его Волдеморт с крайней уверенностью. Подозрительность Гарри уменьшилась от уверенности Волдеморта.
«Разве у меня есть какой-то выбор?» - подумал Гарри, это была гнетущая мысль.
Это дух.
Гарри мельком разглядел единорога среди деревьев, его белая шуба и серебристый хвост были словно сияющий маяк в темноте. Он ускорился, не задерживаясь. Гарри торопился, чувствуя, что философский камень словно прожигает его карман.
«Мы будем в Хогсмите до рассвета, - прошептал Волдеморт, - уверен, что мы найдем полуслепую старушку, которая пустит нас к своему камину. А там уже и Лондон недалеко…»
Оказавшись в Лондоне, они смогут попасть куда угодно. Они будут уже далеко к тому времени, как Дамблдор решит обыскать гаррино спешно похороненное тело, чтобы забрать камень.
«Ох, - промурлыкал Волдеморт теплым и светлым от предвкушения тоном, - я с нетерпением жду момента, когда обрету тело снова».
Конец.
Примечание к концу главы.
Это заняло некоторое время, но вот «Куй железо, пока горячо» закончен.
- Э, - только выдавил из себя Гарри.читать дальше
Драко приподнял бровь.
- Ты собрался куда-то, - сказал он, поднимаясь, - что-то несколько более интересное, чем разговор со змеями, которые Мордрет знает, что говорят.
Ну да. Именно туда и собрался Гарри.
«У него хорошее чутье, - вздохнул Волдеморт. Мысль взять его с собой и использовать как человеческий шит появилась и растаяла. Драко был стоящим чистокровным представителем, и он еще недостаточно повзрослел, чтобы иметь потомство. А ветка Малфоев была одной из самых важных.
- Ну, - сказал Гарри, медля, пока Волдеморт размышлял, - гипотетически, если я поднялся ради чего-то, то, по твоему мнению, ради чего?
Драко скривился.
- Откуда мне знать? – раздраженно спросил он, - ты никогда мне не говоришь!
«Подумай о таблице умножения», – сказал Волдеморт через секунду.
- Я вообще никогда никому ничего не рассказываю, - рассудительно заявил Гарри, умножая: «один на три - это три, два на три - это шесть, три на три - девять…», - это не значит, что я сделаю для тебя исключение.
По выражению лица Драко стало понятно, что заявление, что для него нет исключений, разочаровало его, но Гарри было в некоторой степени трудно сосредоточиться на нескольких вещах одновременно, и он был занят, умножая «три на шесть – восемнадцать», и…
- Ступефай.
Он выставил руку вперед и выстрелил красным лучом прямо в Драко
Тот упал, как камень.
Волдеморт снова вернулся на свое место. Он не казался таким уставшим на этот раз, в сравнении с тем, как он чувствовал себя после каждой демонстрации магии или контроля, который испытывал раньше.
«Дневник», - подсказал Волдеморт.
«А, это проясняет». Теперь в голове Гарри жило больше половины Волдеморта, и, следовательно, у него было больше сил.
Гарри торопливо устроил Драко на кресле и в последний момент набросил на него мантию. Она была идентична той, которую мистер и миссис Малфой подарили Гарри на Рождество, и он совесть дернула за струну чувства вины за то, что он напал на их сына.
«С ним все будет в порядке», - заявил Волдеморт, безжалостный, как всегда, и искренне озадаченный гарриными чувствами.
Младший, казалось, был немного более сопереживающим, но только немного. «Это было необходимо, – сказал он, - ты же не хотел, чтобы он оказался в опасности».
«Ну, нет, конечно, нет».
«Тогда хорошо», - заключил младший.
Гарри рискнул высунуть нос из гостиной Слизерина в холодные коридоры подземелья. Профессор Снейп ходил туда-сюда где-то глубже – Гарри слышал его хлесткие шаги, шлепающие где-то по камню. Этот человек вообще спит?
Гарри взял себе за правило избегать его, не желая рисковать взысканием, даже под волшебной мантией.
Коридор на третьем этаже был погружен в благословенную тишину, и за пару мгновений Гарри получил счастливую мысль, что они все-таки оказались здесь первыми.
Но когда он отпер дверь и толчком открыл ее, стало ясно, что некто уже опередил его. Громадный цербер дремал, его огромная лапа соскользнула с люка, а арфа играла нежную мелодию, баюкая его.
«Музыкальные чары, чтобы успокоить адского зверя», - пробормотал младший задумчиво.
Волдеморт раздраженно дернулся. «Маггловская чепуха», - иронично пробормотал он.
Младший, казалось, отнесся с равнодушием к этому заявлению.
Гарри почесал голову. «Вы, правда, собираетесь спорить о литературе прямо сейчас?» - прошипел он, не открывая взгляд от храпящего цербера.
Арфа замолкла.
Пушок заскулил, но продолжил тихо храпеть, подергиваясь во сне.
«Есть небольшой шанс, что Волдеморт отпустит его обратно сейчас, и Гарри казалось, что он уже и так достаточно влип: напал на одноклассника, тайком вышел из гостиной и явно нарушил школьные запреты.
Гарри сглотнул и скользнул вперед так тихо, как мог. Он обошел массивную лапу, чувствуя, что внутри все сжимается от страха. Его было не видно, но это не делало его неслышным или неощутимым. Он видел, как нос выпустил внушительную струю воздуха, дернулся, и один глаз открылся.
Гарри стремительно преодолел последние шаги и бросился прямо в люк.
Рычание и визг разразились над его головой - громоподобный рев трех собачьих голов, которые пытались перебить друг друга.
Он приземлился на что-то относительно мягкое и с облегчением выдохнул. Здесь, в холодной темноте, Пушку было его не достать.
«Дьявольские силки», - тут же сказал младший голос.
Гарри почти сразу понял, что он имеет в виду и потом осознал, что нечто мягкое, на которое он приземлился, лениво двигалось вокруг него, подползая ближе и сжимая в своих опасных тисках.
Гарри, невероятно, но факт, знал наверняка что делать. Профессор Спаут не так давно показывала это растение.
В считанные секунды, металлически голубое пламя, которое он вызвал, заставило растение отползти от жара и света с сухим шорохом усиков по полу.
- Это было бодряще, - пробормотал Гарри, отряхивая себя от пыли и убирая палочку, - полагаю, что Хагрид предоставил собаку, а это профессор Спаут?
«Возможно, - согласился Волдеморт,- в таком случае, вероятно, остальные учителя тоже устанавливали защиту. Если бы я знал, что они сделают ее такой простой, мы бы украли камень давным-давно», - добавил он раздраженно.
- Мы ее еще не видели, - заметил Гарри.
Но в следующей комнате оказались шахматы с человеческий рост, в которые, естественно, Гарри нужно было играть лично. А он не был таким уж хорошим игроком в шахматы.
Хотя трансфигурация была впечатляющей, это было более увлекательно, чем непреодолимо. Они поняли, что им нужно было просто перейти поле, для этого нужно было выиграть. Неудивительно, что Волдеморт поставил Гарри на место короля – это было самым безопасным вариантом. Даже по необходимости Волдеморт не любил рисковать своей (или, в данном случае, гарриной) шкурой, пока это не останется единственным выходом.
«Это глупо, - сказал он, хмыкнув, - Эту чепуху нечем даже оправдать. Это место не охраняется. О чем Дамблдор думает?»
Гарри помотал головой. В следующей комнате был тролль, запах которого Гарри ощутил задолго до того, как увидел. Его вырубили, и он лежал ничком на полу.
«Ты должен будешь убить его», - сказал Волдеморт.
- Что? – зашипел Гарри, - я не...
«Ты когда-нибудь пытался подраться с горным троллем? Мы не хотели бы, чтобы он проснулся до того как мы закончим, и нет ничего глупее, чем оставлять врага за своей спиной так вот».
- Ясно, но… Пушок.
«Ты можешь свистом усыпить цербера снова, если понадобится. А вот горного тролля нужно убить».
Гарри колебался. Он не мог не думать о единороге в запретном лесу, красивом и мертвом. Он сглотнул. Он, правда, хотел…
«Давай», - рявкнул Волдеморт резко, почти взвизгнув.
Гарри дернулся.
– Я не…
«Он прав, - сказала младший успокаивающе,- тебе не должно это нравиться, Гарри, иногда необходимость неприятна. Кого бы предпочтешь видеть раненым? Себя или тролля?
Волдеморт затих, издав раздраженный звук, а Гарри чувствовал, что, возможно, тот был несколько оскорблен мягким и сочувствующим тоном своего младшего я. «Волдеморт старший, - подумал Гарри немного недобро, - слишком далек от того, чтобы привыкнуть получать свое без жалоб».
Тем не менее, Гарри не мог игнорировать логику младшего. Он глубоко вдохнул.
- Что мне делать?
«О, режущие чары поперек горла сделают свое дело», - пренебрежительно заметил Волдеморт.
Гарри думал, что убийство - это тяжелая грязная работа. Но с магией… это было не так. Он направил палочку на шею тролля, с удивлением глядя на то, как поднимается и опускается его грудь, даже несмотря на то, что прикрыл нос от вони.
Режущие чары оставили рану, но Волдеморт сказал, что она недостаточно глубокая, и ему нужно попытаться снова.
Кровь заструилась из раны, разлилась по каменному полу. Через некоторое время грудь тролля стала медленнее подниматься и опускаться, затем замерла.
Он умер.
Гарри ничего особенного по этому поводу не почувствовал, кроме того, что, по идее, должен был.
И он не знал, как с этим быть.
«Не будь смешным, - хмыкнул Волдеморт, - это тролль. Одно из тупейших существ на планете, буквально глупее овцы. Какая разница – жив он или мертв?»
«Никакой», - предположил Гарри, хотя не был уверен, что ему нравится роль убийцы.
Огонь вспыхнул прямо перед Гарри, как только он шагнул в следующее помещение. Загадка на логику, которую можно было приписать Снейпу. Это была задачка на три секунды, решив которую, Волдеморт язвительно прокомментировал.
Гарри стянул мантию-невидимку, чтобы выпить из самой маленькой бутылочки. Он, возможно, должен был чувствовать себя более взволнованным, выпивая зелье по указке Темного Лорда, но из всего, что произошло за вечер, это беспокоило его в меньшей степени.
Зелье ощущалось как лед, пробежавший по его нутру. Он выдохнул, и его дыхание превратилось в туман, слишком холодное для согревающих чар подземелий.
Они дошли до огня. Он был почти непроницаем, и хотя так же был бездымным, за ним ничего не было видно.
«Позволь мне», - беспокойной пробормотал Волдеморт. Если Квиррелл был там, – а он должен, поскольку все знаки указывают на то, что кто-то проходил по этим комнатам прежде Гарри, тогда Волдеморту, действительно, нужно встретить Квиррелла. Он мог быть жалок, но он все еще был взрослым магом.
В кое-то веки Гарри был действительно рад отдать свое тело под опеку Волдеморта. «Сколько ты продержишься?» - поинтересовался он.
Волдеморт не казался сильно уверенным. «Квирелл не дуэлист», - вместо нормального ответа сказал он, - мне нужна буквально секунда, чтобы проклясть его».
К несчастью, когда они прошли через огонь – приятное тепло, которое касалось зелья льда внутри Гарри, они увидели не Квиррелла. В комнате возвышалось зеркало, которое, очевидно, было защитой камня от Дамблдора.
Дамблдор стоял там с палочкой наперевес.
«Оу», - подумал Гарри. Некоторое время он сожалел, что не предвидел ситуации и не надел мантию.
Контроль Волдеморта испарился, скинутый удивлением, и сейчас его тело было снова подвластно ему. Вопрос: стоило ли радоваться.
«Предполагалось, что он в отъезде», - равнодушно заметил Волдеморт.
Директор Дамблдор смотрел в затуманенные глаза Квиррелла тяжело и обеспокоенно, словно ему было больно.
Пока они смотрели, струйка черного дыма вышла из его глаз, выжигая их. Дым гудел и дрожал, поднимаясь к потолку – через потолок. Как дух. Очень грязный дух.
«Сам же говорил, что это ловушка», - пробормотал младший достаточно спокойно. Вспышка раздражения могла принадлежать Волдеморту, но запросто могла быть и эмоцией самого Гарри. Надо же было выдать такое именно сейчас!
Потом мысли Гарри засуетились.
«Дамблдор и правда мог… мог победить тебя?» - нервно спросил Гарри, глядя на тело профессора Квирелла с пустым лицом на полу. Запах жареного мяса, трещины на коже и шипящий жир, темные дыры на месте глаз были…
То же самое могло произойти с самим Гарри.
- Ну, Гарри, - произнес Дамблдор, не поднимая взгляда, – должен сказать, что я не ожидал увидеть тебя здесь.
«Он не мог победить меня, нет, но он точно мог биться и победить мой крошечный кусок души, обитающий в теле Квиррелла, - заметил Волдеморт. - В конце концов, он победил Гриндевальда на дуэли».
«И меня?»
«Увидим», - сказал Волдеморт, голос его был мрачным.
Мрачный – это не самая лучшая интонация в исполнении Волдеморта. Это значило, что он не контролирует ситуацию, и поэтому Гарри начал нервничать.
- Он умер? - вслух спросил Гарри, хотя было очевидно, что Квиррелл был мертв, он знал, что тот мертв, но он просто…
«Вероятно, казаться глупым – это лучшее, что ты сейчас можешь сделать, - прокомментировал Волдеморт задумчиво, - это не слишком сложная задача для тебя».
Гарри проигнорировал шпильку. Ему не казалось, что сейчас подходящее время для сарказма.
- К моему огромному сожалению, да. Профессор Квиррелл был когда-то прекрасным учителем, несмотря на твой недавний опыт, - он мягко вздохнул, обеспокоено. Потом посмотрел на Гарри. Вес взгляда Дамблдора давил и слегка пугал.
- Гарри. Мне нужно знать, зачем ты сюда пришел сегодня, - сказал Дамблдор. В его глазах не было и следа мерцания. Не было и следа утомленного старика, которого Гарри видел до этого. Все тепло вытекло из комнаты.
- Я слышал… я думал, что вас нет, - признал Гарри, - и я знаю, что Квиррелл хотел камень… - он посмотрел на зеркало за спиной Дамблдора.
Он не знал, зачем оно или что он должен был с ним сделать, но … он видел собственное отражение в нем. Он должен был поговорить с ним? Некоторые зеркала в Хогвартсе разговаривали с людьми. Некоторые зеркала можно было заткнуть, только прокляв их, если честно.
Даже если камень как-то защищался зеркалом, то все равно он не знал, как добраться до него. Это было единственное, о чем он волновался. Получить камень. Выбраться отсюда. Избежать неприятностей с директором.
Странно, но этого оказалось достаточно, потому что внезапно в его кармане появился неожиданный вес – его отражение засунуло руку в карман, улыбаясь, он…
Он показал Гарри камень.
Уф.
Гарри отдернул взгляд. Ему нужно было продолжить разговор.
- Он не мог… я не хотел, чтобы он получил его, - сказал он. Это даже не было ложью. Вес камня ощущался, как самая очевидная вещь в мире, маячок в кармане. Но Дамблдор, казалось, даже не заметил.
- Почему ты не сказал учителям, мой мальчик? – спросил Дамблдор.
- И кто бы мне поверил? – не веря спросил Гарри.
- Думаю, профессор Снейп ухватился бы за такую информацию, - пробормотал он.
- Не думаю, что я ему настолько нравлюсь,-
Признался Гарри. Потом нахмурился. Нужно закругляться с разговором как можно быстрее, - сэр,- сделал он попытку, - Что… что это было? – посмотрел он на Квиррелла. Ну, или, что осталось от Квиррелла.
Он прекрасно знал, что это за парящий ужас. То же самое сейчас находится в нем самом? Он нервно сглотнул.
«Конечно именно это», - ответил Волдеморт безжалостно. Гарри чувствовал его раздражение и возрастающую тревогу. Те чувства не были виной Гарри, но он знал, что это не остановит Волдеморта от вымещения их на нем.
Дамблдор подошел ближе, неотрывно глядя на Гарри.
- ..Сэр? – осторожно позвал Гарри.
- Это то, что осталось от Лорда Волдеморта, Гарри, - ответил Дамблдор, глядя на останки,- орудия его планов редко хорошо заканчивают.
Застрявший между стеной голубого огня и этой новой версией директора – холодной, с тяжелым лицом, - Гарри был вынужден согласиться: все это была вина Волдеморта.
«Ты можешь перестать паниковать и обратить внимание!»
Дамблдор наклонился ближе и рукой поймал подбородок Гарри. Гарри дернулся, но не достаточно быстро, чтобы освободиться. Директор сильнее наклонил его подбородок и посмотрел ему в глаза.
Перед глазами заплясали картинки, ярко и нескончаемо: чулан под лестницей, огромная холодная тень василиска Слизерина, пунцовое лицо дяди Вернона, мягкий голос Люциуса Малфоя, вещающий, что любопытство - не порок, безжизненный единорог в луже серебристой… рычащий голос Волдеморта, месяцы назад: «я зол за тебя».
Вес Волдеморта, обрушившегося на разум Гарри, заполнил его белым шумом. Он не мог дышать.
Дамблдор уже закончил, и было слишком поздно для защитных мер Волдеморта.
- Ах, - выдохнул он, наконец, как усталый старик. Он выпрямился, его яркая одежда и отполированные пряжки выглядели глупо на фоне блеклой мрачной обстановки подземелий.
- Гарри, мне так… так жаль, - сказал Дамблдор и потом с выражением невыносимого горя поднял палочку.
- Дефодио!
Гарри убрался с дороги, едва успевая увернуться. За собой он услышал хруст проклятого камня.
«Это смертельно, - прошипел Волдеморт голосом, который заполнил голову Гарри. - Так много против убийства: я ожидал, что он сделает исключение только для меня. Как лестно».
Гарри не мог сосредоточиться, не мог очистить мысли, чтобы пустить Волдеморта взять контроль. Он был занят, пригибаясь и перекатываясь, бросаясь в разные стороны. Он упал на колени у зеркала, и камень впился в ногу.
Магическая веревка выстрелила и поймала его за ногу, повалив на пол.
Он перекатился на спину. Волдеморт вопил в его голове.
Дамблдор стоял над ним. Выражение его лица было такое, словно в мире не было ничего, что могло бы его расстроить еще сильнее.
- Ах, мой мальчик,- сказал он мягко, - я должен был понять это, еще когда тебя распределили в Слизерин, я должен был убедиться. Я боюсь, что упустил тебя, Гарри.
Его вина была тяжела, толста и сдавливала воздух.
- Это не больно, Гарри, - сказал он ему и прижал кончик палочки к шраму Гарри, - Авада Кедавра.
Гарри знал, что это за слова. Ужас заполнил его.
Мир окрасился в зеленый.
Потом в черный.
Гарри очнулся.
Это само по себе было несколько удивительно.
Потом он запаниковал, когда осознал, что вокруг темно и землисто, и пахнет мокрыми листьями.
Он был под землей.
К счастью, кто-то вложил в его руки палочку и сжал кисти, потому что паника вызвала стихийный выброс, который повсюду разбросал грязь. Откуда-то сверху раздалось испуганное фырканье и топот копыт. Потом огромное что-то выскользнуло из темноты рыхлой влажной грязи, схватило его и вытащило. Кто бы это ни был, он был силен.
Гарри колотило.
- Тихо, - сказал голос, четкий, но мягкий, со странной интонацией.
Гарри поставили на ноги.
Он был почти лицом к лицу с очень специфическим телосложением и вьющимися прядями темных волос. Он медленно поднял взгляд и уткнулся в тяжелую черную бороду.
Потом опустил взгляд.
Копыта.
Правильно.
Кентавр. Хорошо.
Это он поставил его на ноги и имел темное тело, темные волосы и дико смотрел яркими глазами.
- Там, - сказал он с удивительным лошадиным смешком, - мы закончили. Мы можем уходить?
- Бейн, - выдохнул другой голос с такой интонацией, с какой закатывают глаза,- ты не видишь разве, на нем следы убивающего проклятья. Можем ли мы не…
- Я тут не затем, чтобы водиться с маленькими человеческими детьми, - темный, Бейн, сухо сообщил, - он выжил, - добавил он, мрачно глядя на Гарри, - и заслужено или нет – это не мне решать.
- Нечто его покинуло, - сказал другой, более дружелюбный голос, и второй кентавр проявился в поле зрения, обходя Гарри по кругу. Он был цвета паломино, редкий золотой, со струящимися светлыми волосами и самыми яркими голубыми глазами из тех, что Гарри когда-либо видел.
Кентавр надавил пальцем на его лоб, его острый ноготь мягко впился в кожу. Гарри дернулся.
- Какая бы магия ни создала его, сейчас его нет.
Бейн издал раздраженный звук. Он нервно рыл землю огромными копытами. Гарри отступил на шаг.
-Э, - начал Гарри, - спасибо?
- Под землей нет места для жизни, малыш, - улыбнулся светлый кентавр, - но Бейн прав: ты не в нашей ответственности и ты не найдешь здесь помощи. Уходи отсюда, Гарри Поттер. Лес запретен для учеников не просто так.
Гарри был искренне уверен, что не являлся больше учеником, потому что, очевидно, что попытка директора убить его, была своего рода отчислением. Верно?
Может быть, преуспей он в его убийстве, на самом деле, как Гарри был похоронен? Он не помнил ничего кроме зелени.
- Я, верно, но… - он замолчал, прикусив губу, - я не знаю, что делать, - выпалил он.
- Иди, - резко сказал Бейн, - живи так, как ты считаешь лучшим, человек. Потом умри. Фиренс, мы и так слишком медлим.
Хорошо. Это... кратко.
- Но… можете вы мне хотя бы сказать. Как я оказался под землей?
Фиренс помолчал, с сочувствием глядя на Гарри.
- Директор похоронил тебя. Мы наблюдали. Он был один. Это, я думаю, - добавил он, стуча по куче одежды копытом, - тоже твое.
- Фиренс, - прошипел кентавр.
- Я должен идти, - сказал Фиренс, глядя на Бейна, - удачи.
- Фр, - всхрапнул Бейн, забывая о Гарри, когда Фиренс наконец подошел к нему, - ее не существует, - и с этими словами пара ушла, исчезая в глубинах леса.
Гарри остался один.
Он был один и не знал, что делать. Он не мог вернуться в замок, это точно. И по тому, что сказал Фиренс, он понял, что Волдеморт ушел тоже. В его голове определенно была пустота, нехватка того, что он ощущал как присутствие.
Гарри сглотнул.
«Один - это слишком сильное слово для этого», - пробормотал голос, молодой и мягкий как ветер.
Гарри дернулся, сжимая палочку и мантию у груди.
«Волдеморт! Ты там? Ты не…. умер?»
Его сердце забилось сильнее.
«Его нет, - сказал голос, - но я есть».
Если не Волдеморт, тогда Том Риддл.
От звука этого имени прошла волна отвращения. «Все еще Волдеморт», - строго заявил он Гарри.
Гарри сглотнул и кивнул. Он не думал, что ему тоже бы понравилось называться Дурслем. Честь по чести.
«Нам нельзя здесь оставаться, - рассудил Волдеморт, - что у тебя есть?»
Гарри осмотрел себя. Дамблдор похоронил его в той одежде, которая была на нем, оставил ему мантию и палочку. «Сентиментально, - критично подумал Гарри, - но невероятно полезно».
Потом он сунул руку в карман школьной мантии.
Там нашлись два галеона, обрывок домашней работы по истории и маленький красный камень.
Оба: Гарри и Волдеморт внезапно замолкли от шока.
«Он не заметил, что камень у тебя, - не веря произнес он. - Его собственное проклятое колдовство, и он даже не заметил, что ты достал его из зеркала. Ох, - пробормотал он, выдыхая, словно пробившийся лучик света в голове Гарри, - о-да. Быстро, теперь убери его снова и накройся мантией. Мы должны спешить.
«Не пройдет много времени, прежде чем Дамблдор обнаружит пропажу».
У шестнадцатилетнего Волдеморта хогвартские годы еще не были за плечами, и он к удивлению был хорошо знаком с лесом – ну, возможно, даже подозрительно хорошо. «Признаки пребывания акромантула, - сказал он, - свежие», и они держались подальше от огромных пауков.
Пока они шли, укрывшись мантией, Гарри понял, что у него слишком, возможно, чересчур, на самом деле, времени, чтобы переварить произошедшее. Его жизнь сделала очень… очень резкий поворот, и он опять ничего не почувствовал из того, что должен был: шок, например.
Его директор напал на него.
Его ближайший друг умер.
Он не мог вернуться в школу.
Он был искренне уверен, что, будучи известным, он не мог, показаться практический нигде, не попавшись Дамблдору.
И так же: он оставил Драко без сознания лежащим на одном из диванов в гостиной Слизерина. Это казалось ужасно неподобающим.
«Это немного не те проблемы, которыми нужно заниматься прямо сейчас», - с удивительной дипломатичностью сказал Волдеморт.
«Ты не расстроен?» – поинтересовался Гарри. Он разрывался между испугом, грустью, подавленностью, злостью, его чувства были в беспорядке. Словно краски, которые кто-то смешал без системы, и они образовали странную туманную мешанину.
«Потеря осколка моей души… раздражает, - признал он, - но ее нужно рассматривать как необходимую жертву в погоне за камнем. Половины души будет достаточно для этого, для того, чтобы независимо населять тело».
Листья хрустели под ногами, вспугнув нечто, спавшее высоко над головой. Мягкое уханье раздалось сверху.
«Не переживай ты так, - сказал голос, - у меня есть план».
«Ага, твои планы всегда прекрасно работали», - мрачно ответил Гарри.
«Горечь понятна, но это не оправдание грубости, - чопорно ответил Волдеморт, - у меня есть две руки и философский камень. На мой взгляд, все идет по плану».
«И то, что происходит со мной, тебя вовсе не беспокоит?» - прошипел Гарри.
«Конечно, беспокоит, - успокаивающе ответил тот, - я имею в виду, не для твоего блага, нет смысла тебе лгать в твоей собственной голове, но мне нужны руки, и естественно, что я должен заботиться о тебе, пока ты под моей опекой. Я никогда не стремился вырасти монстром», - признался он резко, и эта мысль была самая тяжелая.
«Нет, – предположил Гарри, - не должен был».
«Зачем волноваться? Я научу тебя всему, что нужно, большему, чем ты мог бы узнать в школе, определенно, и вытащу тебя из клешней министерства», - уверил его Волдеморт с крайней уверенностью. Подозрительность Гарри уменьшилась от уверенности Волдеморта.
«Разве у меня есть какой-то выбор?» - подумал Гарри, это была гнетущая мысль.
Это дух.
Гарри мельком разглядел единорога среди деревьев, его белая шуба и серебристый хвост были словно сияющий маяк в темноте. Он ускорился, не задерживаясь. Гарри торопился, чувствуя, что философский камень словно прожигает его карман.
«Мы будем в Хогсмите до рассвета, - прошептал Волдеморт, - уверен, что мы найдем полуслепую старушку, которая пустит нас к своему камину. А там уже и Лондон недалеко…»
Оказавшись в Лондоне, они смогут попасть куда угодно. Они будут уже далеко к тому времени, как Дамблдор решит обыскать гаррино спешно похороненное тело, чтобы забрать камень.
«Ох, - промурлыкал Волдеморт теплым и светлым от предвкушения тоном, - я с нетерпением жду момента, когда обрету тело снова».
Конец.
Примечание к концу главы.
Это заняло некоторое время, но вот «Куй железо, пока горячо» закончен.
@темы: куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 23
Мне кажется, что последние главы я говорю одно и то же, но все-таки: эта глава мне тоже не удалась. Это так, однако, я, всплеснув руками, кричу: меня не волнует качество письма, просто берите. Берите и валите. Это все.
«Он, кажется, не прекратит смотреть на меня», - тревожно подумал Гарри несколько дней спустя, не отрывая взгляда от книги. Казалось, ничего нельзя было с этим поделать, кроме как смотреть на Квирелла в ответ, от чего голова болела все сильнее.читать дальше
«Может быть, у него от нас тоже голова болит», - опасливо сказал Волдеморт.
«Разве это не значит, что он знает… ну знаешь, о тебе?» - спросил Гарри, потирая шрам основанием ладони.
«Если бы знал, - сказал Волдеморт, - он бы дал нам знать. Сомневаюсь, что он может решить, что другая часть его души не будет с ним одного мнения. Уверен, что дело в шраме. У тебя есть еще зелье от головной боли?» - спросил он.
Гарри сморщил нос. Нет. Нет и предположительно, его должно было хватить еще на две недели, так что он не собирался идти к мадам Помфри и просить еще, она отправит его в Мунго, еще до того, как он успеет закончить просьбу.
Волдеморт издал кислый звук, но признал правоту, и Гарри продолжил тупо смотреть на свою тетрадь, даже хотя был прекрасно знаком с теорией и использованием проявляющих чар. Их сложно назвать запутанными.
Хотя это был просто луч, который превращался в зеленые искры, Гарри не понимал, зачем этому вообще учат.
«Он подходит к цветам факультета Слизерин, - манерно сказал Волдеморт, - ты можешь использовать его на квиддичном матче».
Мысль о дожде из зеленых искр на квиддичном поле казалась одновременно ужасной и смешной, и Гарри улыбнулся, несмотря на головную боль, представив в красках, как квиддичные игроки бешено крутясь на метлах не успевают увернуться от жалящих их искр.
Развлечение было недолгим, поскольку ему быстро испортили настроение. В целом, то, что он уже знал эти чары, было неплохо, потому что ему было болезненно сложно сосредоточиться на уроке с такой болью в голове. Так что он хаотично выскреб из памяти технику работы чар.
«Если ты собираешься писать лекцию, - сказал Волдеморт, - ты можешь так же написать что-нибудь полезное».
Под «полезным», конечно же, Волдеморт понимал полезное для Волдеморта, но Гарри осознал, что не сильно против. На бумаге под рукой расцвело слово «Импедимента».
«Давай поговорим о заклятии «Импедимента», - сказал Волдеморт.
Они мало чего достигли на этом уроке, в основном из-за того, что голова болела так, словно ее разрубили топором и забыли его там. Волдеморт обычно терпеливый с ним во время учебы, рычал и огрызался тем сильнее, чем сильнее болела голова Гарри.
Они решили отправиться в библиотеку после урока – не потому что ему нужно было прочитать про заклятье, а потому что библиотека была одним из тех мест в школе, где было приемлемо быть полностью погруженным в себя и не обращать внимание на кого-либо вокруг.
Никто странно не смотрел на Гарри, если он игнорировал их в библиотеке. Он же просто неисправимый зубрила. Просто отходили, чтобы потревожить кого-нибудь еще.
- Нет, - повелительно сказал Драко, когда Гарри повернул в другом направлении, - обед. Большой зал. Гойл! – резко добавил он, и Гарри понял, что его тащат вниз по лестнице в Большой зал.
Драко как обычно загребал жар чужими руками, ну и сам по себе Гарри был меньше Кребба и Гойла, которые могли легко пересилить его без какого-либо применения магии.
- Я бы попозже сам спустился, - возмущенно пробормотал Гарри.
- Драко говорит, что сначала тебе нужно поесть, - торжественно сообщил ему Гойл и не отпустил его руку. Кребб привалился с другой стороны, беря его под локоть.
«Это уже слишком» - подумал Гарри. Его не радовало, что эта парочка тащила его по коридорам как мешок зерна.
- Вы всегда делаете то, что говорит Драко? - спросил он немного расстроено.
Гойл завис, думая об этом. Он неуверенно посмотрел на Кребба, который неуверенно смотрел на Драко.
Тот в свою очередь приподнял бровь и ухмыльнулся Гарри.
- Это, Поттер, означает «Да», - вальяжно растягивая гласные, сказал он, - идем.
Вмешательство в гаррины планы, казалось, не взволновало Волдеморта, или если и взволновало, то не слишком сильно. «Ты в любом случае должен поесть», - сказал голос в голове. Гарри не смог определить, какой из них: младший или старший.
Он закатил глаза, но уступил.
Снейп сидел на краю высокого стола, и Гарри чувствовал на себе его взгляд, когда Кребб и Гойл притащили его в Большой зал, и он шел между ними словно бунтующий заключенный.
Гарри обернулся через плечо, чтобы ответить на его взгляд, но тот уже отвернулся и пристально с подозрением смотрел на Квирелла.
«Хм, - задумчиво промычал Волдеморт, - интересно, подозревает ли он его».
«Или, - предположил Гарри, который намного меньше волновался по этому поводу, чем Волдеморт, - ему не нравится, что Квиррелл получил должность учителя по Защите и собирается убить его во сне».
Волдеморт хмыкнул. «Больше похоже, что он упустил что-то за ужином. Да и полгода планировать убийство – это уже чересчур», - добавил он.
Гарри отвернулся, когда Гойл понукая дернул его, учитывая, что это был Гойл, то Гарри едва не растянулся на слизеринском столе.
- Гарри! – Панси потянула его сесть рядом с ней, и Гойл усадил его туда так аккуратно, словно это был элемент акробатики.
Гарри подозрительно глянул на Драко, который наклонил голову и прищурился. Он хорошо держал лицо.
- Это своего рода заговор? – Гарри поинтересовался вслух.
- Да, - ехидно ответил Драко, - заговор, чтобы проследить, съел ли ты столько, сколько прописал тебе целитель. Однако справишься ли ты?
- Мы гадкие, - радостно заявила Панси. Она сверилась со списком, списком, который… откуда он у нее вообще взялся? И согласно списку положила в его тарелку еду.
-Вы говорите, что Поттер не достаточно компетентен, чтобы сам себя накормить без посторонней помощи? – удивился Забини, выглядывая из-за стопки книг.
- Нет, - ответил Гарри, закатывая глаза.
- Ага, - сказала Панси одновременно с ним, не потеряв в темпе, - достаточно компетентный, чтобы завалить Темного Лорда, но слишком некомпетентный, чтобы накормить себя. Смешной странный мир, не так ли?
- Панси, - зашипел Гарри, встревоженный упоминанием «заваливания Темных Лордов». Он ждал ноющей боли, но все, что он получил от Волдеморта, было чувство легкого веселья, а потом он полян, что Темный Лорд был действительно приятно удивлен тревогой Гарри по поводу его возможной обиды.
Забини хмыкнул, оглядывая их всех.
- Вы же не думаете, что это несколько умилительно, что Поттера поколотили магглы и теперь он не в состоянии есть сам?
Нотт закашлялся, скорее всего, чтобы скрыть смех. Панси пожала плечами, словно это было одно из естественных противоречий жизни.
Драко выглядел… задумчиво.
Именно это встревожило Гарри.
- Полагаю, что маггловская кровь говорит за себя, - пробормотал Забини, приподнимая брови, - Малфой, я удивлен, что ты все еще имеешь с ним дело, учитывая, что про его мать-грязнокровку уже написано во всех газетах.
Наступила неловкая тишина.
Еще более неловкой, по мнению Гарри, ее делало то, что его слова были ужасно правдивы. Он был полукровкой, и частично магглорожденным по тем крупицам, что знал о магии. Он никогда еще не чувствовал себя настолько недостойно раньше, но…
«Ой, не будь идиотом, - хмыкнул Волдеморт скучающе и разочаровано, - вопрос с магглорожденными не в их низком происхождении, а в том, что скрещивание с чистокровными разбавляет кровь и все может закончиться появлением сквибов на семейном дереве. Полукровки нужны чистокровным для выживания, или они изживут сами себя. Сейчас есть только двадцать восемь истинно чистокровных семей в стране, в конце концов, их браки носят неприятный оттенок кровосмешения».
Гарри скривился при слове «кровосмешение». Сам по себе, контекст и смысл были ясны, но он никогда не слышал о нем раньше. Он нахмурился. «Мне кажется, я не понял», - медленно ответил он.
«Магия наследуется, - сказал Волдеморт обиженно, словно было смешно, что каким-то образом одиннадцатилетний ребенок вдруг и не понимает таких вещей, - не прямо, как, например, рыжина волос, но у детей магглорожденных выше шанс оказаться сквибом или привнести дефектные гены…»
«А, это как генетика?»
Волдеморт имел смутное представление о ней, лишь мимолетные обрывки воспоминаний: горох? Что Гарри и самому было незнакомо.
Иногда Гарри забывал, как долго Волдеморт был вне мира маггловской технологии.
Чистокровные семьи к полукровкам относятся с меньшим подозрением, хотя обычно они заводят потомство с другими полукровками, чтобы не загрязнять линии чистокровных. Со временем, когда у этих полукровок появляются внуки, чистокровные уже смелее вступают с ними в брак.
«Отсюда другие проблемы, - признал он, -им приписывается статус магглорожденных в магическом обществе - соединение наших традиций и ценностей с маггловскими, и правовое принуждение к статусу секретности. Они не прилагаются к полукровкам таким же образом».
Гарри нахмурился, упершись взглядом в свою тарелку – теперь наполненную рекомендованной целителем едой - благодаря Панси - и на самом деле не видя ее.
«Так...»
Что-то хлопнуло прямо перед его носом.
Он посмотрел на пальцы Забини. Тот щелкал ими, чтобы привлечь его внимание.
«Грубо», - подумал Гарри, прищурившись.
- Поттер, - сказал он, тяжело глядя на Гарри, - ты вообще слушаешь?
Гарри припомнил, что хотя беседа с Волдемортом происходила со скоростью мысли, она могла занять много времени, и это могло быть крайне заметно. Ему все-таки нужно было идти прямо в библиотеку.
«Скажи, что нет», - предложил другой голос, озорной и молодой.
Волдеморт, тот, который старше издал веселый звук.
«Давай», - призвал младший.
- Прости, - он уставился на Забини, - я был за сотни миль. Ты что-то сказал?
Забини выглядел раздраженным.
- Идиот, - пробормотал он, собирая свои книги.
Беседа продолжилась, и Гарри снова с удовольствием расслабился на своем месте.
Потом он смотрел на свою тарелку.
- Панси, я не могу все это съесть!
- Можешь, - заявила она со стальной ноткой в голоcе, - и тебе это понравится.
Так прошло несколько недель: долгие уроки, на улице теплело, и кажущиеся бесконечными головные боли. Между Рождеством и равноденствием был Имболк - праздник наступления весны. Драко прошелся, разбрасывая сладкие травы, их нужно было сжечь в гостиной, и никто не осмелился указать на то, что драгоценный наследник Малфоев творит темную магию.
Разгадывание знамений насчет следующего года в дыме показалось Гарри незначительным, кроме странного ощущения предчувствия. Ни Драко, ни Волдеморт не были сильно продвинуты в интерпретации, так что Гарри просто забил на них.
Его больше заботила, помимо учебы, кипа бумаг, которая, похоже, все только увеличивалась, если не усложнялась, и еще нужно было разобраться в том, как вести себя с людьми в свете последнего внимания прессы к нему. Он сохранял спокойствие за счет странного и слегка агрессивного отношения Драко и Панси к презрению … ну, которое иногда ощущал от остальных учеников.
Снейп вернулся к тонкой грани между пристальным взглядом и притворством, что Гарри вообще не существует. Гарри предполагал, что это была самая лучшая из всех возможных альтернатив.
Мантия, которую ему передал Дамблдор, оказалась невероятно до абсурда полезной.
«Если подумать, - горько сказал Волдеморт, - сколько часов я учил тебя чарам невидимости».
Это не казалось такой уж безумной тратой времени сейчас, когда у него была мантия-невидимка, но Гарри успокоил себя тем, что знание чар, было сейчас лучше благодаря отчаянному упорству Волдеморта в обучении его чарам.
Волдеморт, с другой стороны, казалось, не считал это утверждение таким уж утешительным.
Гарри попытался не жаловаться, когда провел следующие две ночи, скорчившись в тупике коридора на третьем этаже, завернувшись в мантию и следя за дверью.
Он периодически слышал за ней скулеж Цербера.
Хагрид приходил на протяжении обоих ночей, как раз после полуночи, потому что кормить огромную собаку – вовсе не подозрительное занятие. Однажды Гарри проследил за ним и наблюдал за кровавым действом, но это не пролило свет на остальную защиту этого места.
Гарри не испытывал никакого удовольствия, часами в ожидании чего-то неподвижно сидя на одном и том же месте у двери на третьем этаже.
«У меня урок завтра в восемь, - напомнил Гарри Волдеморту, хотя он более или менее смирился с мыслью оставаться на этом месте как минимум до полуночи.
«Нет, - ехидно поправил его Волдеморт, - у тебя история магии завтра в восемь».
«Ты можешь подняться, перейти на другое место и вернуться спать», - со смешком вставил младший голос.
«Ш-ш», - зашипел Волдеморт, мягко и умоляюще. Он с бóльшим терпением относился к себе младшему, чем к Гарри. Или кому-либо вообще.
Но в младшем голосе все равно чувствовалось напряжение. Оно было слабеющим, потому что старший был более сильной личностью и более крепким, но у Гарри сложилось впечатление, что этот младший - все-таки больший по размеру кусок души Волдеморта, для усмирения которого требовалось больше сил, чем предполагалось заранее.
У него сложилось впечатление, что они вели какую-то тихую беседу, которая ощущалась, как мягкое шуршание на краю разума, которое никак не прекращалось.
Тем не менее, Гарри прервал их: «Я все-таки хочу посетить этот урок». Обычно на истории магии он занимался полезными делами.
«Малфой не даст тебе проспать, - быстро предположил Волдеморт, потом торопливо и громко, - Квиррелл!».
Гарри прищурился, поднял взгляд, заметил движение в тени, и да, это был он: тень, струившаяся по каменной стене замка, которая тихо бормотала себе под нос. Определенно Квиррелл. Он завернул за угол, и взгляд его скользнул по гарриному укрытию, не видя.
Наступил момент тяжелого молчания на фоне удивления Волдеморта.
Квиррелл, по мнению Гарри, скорее больше походил на напуганного растревоженного кролика, чем на человека, одержимого Темным Лордом. Он был тих, робок и со всем вместе неинтересен.
Что, по мнению Гарри, могло действительно сделать Квиррела лучшим носителем для Волдеморта, если тот хотел укрыться. Кто в мире сможет заподозрить бедного заикающегося профессора Квиррелла?
А потом из-за угла вышел профессор Снейп, с грубым лицом и угловатый, в своем роде безоговорочно уродливый. Его высокая тень упала на тень Квиррелла, от чего тот дернулся и развернулся.
- С-северус, - прозвучал приглушенный голос, - что ты?..
- Я думал, что, возможно, это подходящее время того, чтобы переброситься парой слов, - ответил тот ледяным тоном.
Гарри широко распахнул глаза, наблюдая за ними из-под мантии. Внимание Волдеморта прикипело к беседе, которую продолжили полуфразами и банальностями.
- Ты уже выяснил, как? Разгадал загадку для своего господина?
«Он знает, что это ты?» - подумал Гарри.
«Знает, - прошипел Волдеморт тихо, кисло, – знает, предатель!» Гарри заметил, что мысли и чувства его стали мягче к другим вместе с тем, как он поглотил часть себя из дневника, но тут – нет, это было так же болезненно, как помнил Гарри, ужасная кипящая агония, которая горела за зрачком. Он стиснул зубы – лишь бы продолжать сидеть тихо.
Гарри зажал рукав между зубов, яростно, но тихо выдыхая. Все пропало на несколько бесчинствующих секунд.
- … верус, ты не можешь… э-это шантаж! – Квиррелл заикался, отступая от надвигающегося Снейпа, и случайно, прямо от двери, которая была на третьем этаже.
Снейп шел за ним, пристально глядя вслед пока тот удалялся.
- Определенно мне стоит на это надеяться, - сказал он вкрадчиво. Его голос становился тише и мягче с каждым слогом, - если это не запугает тебя, я должен буду ускорить свою игру.
Волдеморт начала хохотать, высоким и холодным, словно скрип двери. «Северус? Шантажировать меня?»
«Однако он может шантажировать Квиррелла», - предложил Гарри.
«Квиррелл уже не у руля», - заявил Волдеморт с ужасной насмешливой уверенностью.
Гарри сглотнул. Произойдет ли это однажды с ним?
«Возможно, - сказала мягкий голос младшего, - не так ли?»
«Возможно, но нежелательно», - коротко ответил Волдеморт. Гарри получил отчетливое впечатление, что это было довольно сдержанное признание.
Если бы это не несло в себе такое количество недостатков, Волдеморт, и правда, мог захватить его тело и пользоваться им по своему усмотрению. Гарри чувствовал тошноту от одной этой мысли, и в первую очередь надолго задумался о ситуации, в которой находится. Волдеморт, как он есть, иногда только его друг, опора, единственный взрослый, которому он мог довериться.
Но он так ужасно-ужасно опасен по своей сути. Гарри еще сильнее съежился под мантией.
«Не беспокойся, - сказал Волдеморт, твердо подавляя младшего каким-то комплексом ментальной акробатики, которую Гарри не разобрал, - как я сказал, это нежелательно. Как только мы получим камень, я создам себе тело, какой смысл будет занимать твое?».
Гарри посмотрел на дверь, за которой грозные клыки цербера охраняли камень. Ему явно не нравилась возня Снейпа и Квиррелла на пороге этой двери.
«Не говори теперь, что ты меня боишься, - продолжал размышлять Волдеморт. - Это непрактично – причинять тебе вред, Гарри. Если бы я вредил всем, кто помогает мне, я бы не имел столько последователей, ведь так?»
«Хорошо, достаточно правдиво», - подумал Гарри в ответ.
«Уверен, что ты сделаешь все от тебя зависящее, чтобы заполучить камень, - промурлыкал Волдеморт, уже предвкушая победу, - так что не о чем волноваться».
На истории магии, несмотря на нудность, Гарри обычно не спал. За неимением прочего, Волдеморт был более интересным учителем по истории, и большую часть лекции Гарри не замечал Биннса, пока Темный Лорд объяснял суть. К несчастью, Гарри так устал к понедельнику, что весь урок храпел на своих заметках.
Драко, как и предсказывал Волдеморт, разбудил его перед завтраком и снова после завтрака, на который не смог убедить его пойти. Нотт протянул ему яблоко, пока они шли на историю магии, и потом Гарри убежал вперед и хмурился на всех, кто, казалось, мог намереваться что-то сказать, в основном это был Забини.
Гарри посмотрел на яблоко с удивлением. Он не знал, как это расценивать, но это казалось милым.
«Ты идиот», - напомнил ему Волдеморт.
Гарри пропустил это замечание мимо ушей.
Обед был сродни судилищу. Драко, Кребб и Гойл отправились в совятню, что означало, что Гарри не за кем было скрыться от странной агрессивной заботы Панси.
Он ни разу не застукал ее с поличным, но был абсолютно уверен, что это она делала так, что его тарелка никогда не оставалась пустой, не важно, насколько сыт он был. Ел он, однако, так много, сколько мог, а потом просто игнорировал ее приглашение, рискуя нарваться на гнев.
- Дамблдора нет, - сказал Гарри, глядя на учительский стол. Это не было так уж странно, но… ну, он обычно прикладывал усилия, чтобы спуститься и пообедать со студентами.
- За завтраком он получил сову, - сказала Панси, многозначительно добавляя, - который ты пропустил.
- Я съел яблоко, - парировал он. Она посмотрела на него, - ну, получил он сову, и что?
- Ну, это была одна из тех сов, которых отправляет наше маленькое глупое министерство, - сказала она,
изящно вытирая рот,- кроме того, он не слишком обрадовался письму. Выскочил, словно у него на хвосте были адские гончие, - секунду она задумчиво смотрела в пространство.
Гарри прикрыл глаза.
- В смысле он ушел? – медленно переспросил он.
Панси пожала плечами.
- Похоже на то. В любом случае, позже я подслушала, как Спаут говорила о…
- В министерство в Лондон? - настойчиво перебил ее Гарри.
Она замолкла и странно на него посмотрела
- Да?
«Мы сделаем это сегодня,- сказал Волдеморт, его голос отдавался мягким гулом в голове Гарри, - пока его нет. Это наилучшая возможность нам заполучить камень.
«Это верно, но… А ты не думаешь, что Квиррелл тоже воспользуется этой возможностью?» - опасливо спросил Гарри.
Сознание Волдеморта дало ему чувство согласия. «Воспользуется. Но мы не можем допустить, чтобы он был первым», - твердо добавил он.
- Ты такой странный, - сказала Панси с тонкой смесью предвкушения и радости, - как бы там ни было, Спаут…
Гарри отключился от разговора.
«Сегодня вечером, тогда», - согласился он, чувствуя ужасную неуверенность в своих силах.
Так Гарри ждал, усталый, но нацеленный, в конце концов, на сегодня их уроки закончились. Гарри вполуха следил за болтовней первогодок в гостиной Слизерина, Панси снова громила всех в шахматы, а Кребб жаловался на домашнюю работу по истории.
На самом деле то, что он пытался сделать свою домашнюю по истории, доказывало, что из него выйдет хороший спортсмен, но Гарри сомневался, что Кребб был достаточно хорошо «экипирован», чтобы понять ее.
- Покажи мне свою, - наконец сказал Кребб, наклоняясь к Гарри, чтобы посмотреть на книгу, которую тот якобы читал. Это был труд о магической связи домашних эльфов, и он не был достаточно интересным, чтобы удержать внимание Гарри, поскольку он уже знал, что ему предстоит встретиться с цербером этим вечером.
«Прекрати переживать, – сказал Волдеморт уверенным тоном, - все под контролем».
«Ты то же сказал про василиска», - припомнил Гарри.
В представлении Гарри репутация Волдеморта в обращении с магическими тварями была несколько запятнана.
- Посмотреть мою что? – отсутствующе спросил Гарри.
- Домашнюю по истории, - пробормотал Кребб.
На диване напротив хмыкнул Драко.
- Почему он не может посмотреть на твою? – спросил Гарри у Драко.
- Не гони, - усмехнулся тот, - ты же знаешь, что ты единственный, кто вообще делает домашнюю работу Биннса, - заявил он, и потом властно помахал рукой, - если он хочет накликать беду, попытавшись сделать домашнюю работу по истории магии, то флаг в руки, - добавил он, с сомнением глядя на Кребба.
Кребб посмотрел на Драко, сдвинув брови, словно пытался поймать смысл предложения. Это могло занять у него некоторое время, но Гарри знал, что в итоге он это сделает, и…
Гарри вздохнул. Даже когда Драко не был откровенно вредным, он мог быть таким ужасно нечутким, что Гарри задумывался о том, действительно ли он умен.
- Конечно, - ответил он Креббу и достал нужный пергамент. Он протянул его без дальнейших вопросов, - если ты сдашь точную копию моего, он узнает, и ты получишь взыскание, - напомнил он Креббу.
- Также, - обратился он к Драко, когда Кребб кивнул и устроился рядом со своей добычей, - мне понадобится твое эссе по зельям.
- М-м, х-м, - согласился Драко, пропадающий в своих мыслях и, судя по его виду, зачарованный ботинками танцующими по полу.
Тем временем Кребб был уже отвлечен кропотливым описанием восстания в министерстве магии Великобритании 1883 года.
- Это о гоблинах, - сказал Кребб через секунду.
- А-га, - ответил Гарри. Замечание было излишним, поскольку в этом семестре они изучали только гоблинов.
- Я думал, что это о квиддиче, - сказал Кребб.
Драко закашлялся, и ботинки его сделали странный прыжок-полушаг.
Гарри закрыл книгу. По крайней мере, разговор с Креббом отвлекал лучше, чем размышления о многочисленных, многомиллионных возможностях, как все может пойти коту под хвост вечером.
Он уже сжился с мыслью об ограблении. Прошло уже много времени с тех пор, как он вытащил деньги на проезд на автобусе из тетиной сумочки.
«Вынужденные меры, - мягко пробормотал младший голос прямо в ухо, - это было полуоправданием, и у Гарри появилось странное чувство, что младший чувствовал вину за свои проступки. Убийство и пытки не беспокоили его, но мелкое воровство…
Волдеморт – младший, по крайней мере, не любил воровать даже вынуждено. Воровству не хватало изящества, и показывало ему пути, которые были ему недоступны, как он и заслуживал. Стыд перерос в возмущение, и оттуда горечь пустила корни.
«Тишина, - вздохнул Волдеморт взрослый. Он звучал обеспокоенно, - гоблины, Гарри», - напомнил он.
Иногда младший голос появлялся с таким сильным приливом чувств, что Гарри впадал в прострацию. Он перевел взгляд на Гойла.
- Э, ну, восстание касалось правил квиддича, ага. Но протестующие обвинили во всем гоблинских иници… м-м, нарушителей спокойствия. Предполагается, что мы должны понять то, как люди настроены против гоблинов после войн… помнишь?
Кребб пустым взглядом посмотрел на него.
Гарри вздохнул.
Предстояла долгая ночь, и самая тяжелая часть ее еще не началась.
К тому времени, как внутренний звоночек Гарри, которого можно было назвать Волдемортом, разбудил его в пол одиннадцатого, чтобы отправиться на третий этаж, в спальне уже было темно и тихо. Он схватил мантию и пересек комнату, аккуратно обходя силуэты расставленных по полу ботинок и книг. На цыпочках Гарри вышел в гостиную
- Поттер, - вздохнул Драко со своего насеста на кресле у камина. Огонь отсвечивал на его волосах и золотыми бликами отражался в серых глазах.
Гарри замер, сжав в руке мантию.
- Э, - сказал он.
- Ну, ты не можешь опять где-то шастать, - вальяжно сказал Драко, рассматривая ногти в свете огня.
Примечания к концу главы.
Короткое примечание: Недавно я открыла для себя тумблер, потому что я безнадежная жертва моды (как выяснилось). Там есть много фандомной чепухи, некоторые исторические интересности и несколько сцен исключенных из фанфиков, которые пишу. Если это ваше, или вы просто хотите громко потребовать продолжения, я на tozettewrites.tumblr.com.
Мне кажется, что последние главы я говорю одно и то же, но все-таки: эта глава мне тоже не удалась. Это так, однако, я, всплеснув руками, кричу: меня не волнует качество письма, просто берите. Берите и валите. Это все.
«Он, кажется, не прекратит смотреть на меня», - тревожно подумал Гарри несколько дней спустя, не отрывая взгляда от книги. Казалось, ничего нельзя было с этим поделать, кроме как смотреть на Квирелла в ответ, от чего голова болела все сильнее.читать дальше
«Может быть, у него от нас тоже голова болит», - опасливо сказал Волдеморт.
«Разве это не значит, что он знает… ну знаешь, о тебе?» - спросил Гарри, потирая шрам основанием ладони.
«Если бы знал, - сказал Волдеморт, - он бы дал нам знать. Сомневаюсь, что он может решить, что другая часть его души не будет с ним одного мнения. Уверен, что дело в шраме. У тебя есть еще зелье от головной боли?» - спросил он.
Гарри сморщил нос. Нет. Нет и предположительно, его должно было хватить еще на две недели, так что он не собирался идти к мадам Помфри и просить еще, она отправит его в Мунго, еще до того, как он успеет закончить просьбу.
Волдеморт издал кислый звук, но признал правоту, и Гарри продолжил тупо смотреть на свою тетрадь, даже хотя был прекрасно знаком с теорией и использованием проявляющих чар. Их сложно назвать запутанными.
Хотя это был просто луч, который превращался в зеленые искры, Гарри не понимал, зачем этому вообще учат.
«Он подходит к цветам факультета Слизерин, - манерно сказал Волдеморт, - ты можешь использовать его на квиддичном матче».
Мысль о дожде из зеленых искр на квиддичном поле казалась одновременно ужасной и смешной, и Гарри улыбнулся, несмотря на головную боль, представив в красках, как квиддичные игроки бешено крутясь на метлах не успевают увернуться от жалящих их искр.
Развлечение было недолгим, поскольку ему быстро испортили настроение. В целом, то, что он уже знал эти чары, было неплохо, потому что ему было болезненно сложно сосредоточиться на уроке с такой болью в голове. Так что он хаотично выскреб из памяти технику работы чар.
«Если ты собираешься писать лекцию, - сказал Волдеморт, - ты можешь так же написать что-нибудь полезное».
Под «полезным», конечно же, Волдеморт понимал полезное для Волдеморта, но Гарри осознал, что не сильно против. На бумаге под рукой расцвело слово «Импедимента».
«Давай поговорим о заклятии «Импедимента», - сказал Волдеморт.
Они мало чего достигли на этом уроке, в основном из-за того, что голова болела так, словно ее разрубили топором и забыли его там. Волдеморт обычно терпеливый с ним во время учебы, рычал и огрызался тем сильнее, чем сильнее болела голова Гарри.
Они решили отправиться в библиотеку после урока – не потому что ему нужно было прочитать про заклятье, а потому что библиотека была одним из тех мест в школе, где было приемлемо быть полностью погруженным в себя и не обращать внимание на кого-либо вокруг.
Никто странно не смотрел на Гарри, если он игнорировал их в библиотеке. Он же просто неисправимый зубрила. Просто отходили, чтобы потревожить кого-нибудь еще.
- Нет, - повелительно сказал Драко, когда Гарри повернул в другом направлении, - обед. Большой зал. Гойл! – резко добавил он, и Гарри понял, что его тащат вниз по лестнице в Большой зал.
Драко как обычно загребал жар чужими руками, ну и сам по себе Гарри был меньше Кребба и Гойла, которые могли легко пересилить его без какого-либо применения магии.
- Я бы попозже сам спустился, - возмущенно пробормотал Гарри.
- Драко говорит, что сначала тебе нужно поесть, - торжественно сообщил ему Гойл и не отпустил его руку. Кребб привалился с другой стороны, беря его под локоть.
«Это уже слишком» - подумал Гарри. Его не радовало, что эта парочка тащила его по коридорам как мешок зерна.
- Вы всегда делаете то, что говорит Драко? - спросил он немного расстроено.
Гойл завис, думая об этом. Он неуверенно посмотрел на Кребба, который неуверенно смотрел на Драко.
Тот в свою очередь приподнял бровь и ухмыльнулся Гарри.
- Это, Поттер, означает «Да», - вальяжно растягивая гласные, сказал он, - идем.
Вмешательство в гаррины планы, казалось, не взволновало Волдеморта, или если и взволновало, то не слишком сильно. «Ты в любом случае должен поесть», - сказал голос в голове. Гарри не смог определить, какой из них: младший или старший.
Он закатил глаза, но уступил.
Снейп сидел на краю высокого стола, и Гарри чувствовал на себе его взгляд, когда Кребб и Гойл притащили его в Большой зал, и он шел между ними словно бунтующий заключенный.
Гарри обернулся через плечо, чтобы ответить на его взгляд, но тот уже отвернулся и пристально с подозрением смотрел на Квирелла.
«Хм, - задумчиво промычал Волдеморт, - интересно, подозревает ли он его».
«Или, - предположил Гарри, который намного меньше волновался по этому поводу, чем Волдеморт, - ему не нравится, что Квиррелл получил должность учителя по Защите и собирается убить его во сне».
Волдеморт хмыкнул. «Больше похоже, что он упустил что-то за ужином. Да и полгода планировать убийство – это уже чересчур», - добавил он.
Гарри отвернулся, когда Гойл понукая дернул его, учитывая, что это был Гойл, то Гарри едва не растянулся на слизеринском столе.
- Гарри! – Панси потянула его сесть рядом с ней, и Гойл усадил его туда так аккуратно, словно это был элемент акробатики.
Гарри подозрительно глянул на Драко, который наклонил голову и прищурился. Он хорошо держал лицо.
- Это своего рода заговор? – Гарри поинтересовался вслух.
- Да, - ехидно ответил Драко, - заговор, чтобы проследить, съел ли ты столько, сколько прописал тебе целитель. Однако справишься ли ты?
- Мы гадкие, - радостно заявила Панси. Она сверилась со списком, списком, который… откуда он у нее вообще взялся? И согласно списку положила в его тарелку еду.
-Вы говорите, что Поттер не достаточно компетентен, чтобы сам себя накормить без посторонней помощи? – удивился Забини, выглядывая из-за стопки книг.
- Нет, - ответил Гарри, закатывая глаза.
- Ага, - сказала Панси одновременно с ним, не потеряв в темпе, - достаточно компетентный, чтобы завалить Темного Лорда, но слишком некомпетентный, чтобы накормить себя. Смешной странный мир, не так ли?
- Панси, - зашипел Гарри, встревоженный упоминанием «заваливания Темных Лордов». Он ждал ноющей боли, но все, что он получил от Волдеморта, было чувство легкого веселья, а потом он полян, что Темный Лорд был действительно приятно удивлен тревогой Гарри по поводу его возможной обиды.
Забини хмыкнул, оглядывая их всех.
- Вы же не думаете, что это несколько умилительно, что Поттера поколотили магглы и теперь он не в состоянии есть сам?
Нотт закашлялся, скорее всего, чтобы скрыть смех. Панси пожала плечами, словно это было одно из естественных противоречий жизни.
Драко выглядел… задумчиво.
Именно это встревожило Гарри.
- Полагаю, что маггловская кровь говорит за себя, - пробормотал Забини, приподнимая брови, - Малфой, я удивлен, что ты все еще имеешь с ним дело, учитывая, что про его мать-грязнокровку уже написано во всех газетах.
Наступила неловкая тишина.
Еще более неловкой, по мнению Гарри, ее делало то, что его слова были ужасно правдивы. Он был полукровкой, и частично магглорожденным по тем крупицам, что знал о магии. Он никогда еще не чувствовал себя настолько недостойно раньше, но…
«Ой, не будь идиотом, - хмыкнул Волдеморт скучающе и разочаровано, - вопрос с магглорожденными не в их низком происхождении, а в том, что скрещивание с чистокровными разбавляет кровь и все может закончиться появлением сквибов на семейном дереве. Полукровки нужны чистокровным для выживания, или они изживут сами себя. Сейчас есть только двадцать восемь истинно чистокровных семей в стране, в конце концов, их браки носят неприятный оттенок кровосмешения».
Гарри скривился при слове «кровосмешение». Сам по себе, контекст и смысл были ясны, но он никогда не слышал о нем раньше. Он нахмурился. «Мне кажется, я не понял», - медленно ответил он.
«Магия наследуется, - сказал Волдеморт обиженно, словно было смешно, что каким-то образом одиннадцатилетний ребенок вдруг и не понимает таких вещей, - не прямо, как, например, рыжина волос, но у детей магглорожденных выше шанс оказаться сквибом или привнести дефектные гены…»
«А, это как генетика?»
Волдеморт имел смутное представление о ней, лишь мимолетные обрывки воспоминаний: горох? Что Гарри и самому было незнакомо.
Иногда Гарри забывал, как долго Волдеморт был вне мира маггловской технологии.
Чистокровные семьи к полукровкам относятся с меньшим подозрением, хотя обычно они заводят потомство с другими полукровками, чтобы не загрязнять линии чистокровных. Со временем, когда у этих полукровок появляются внуки, чистокровные уже смелее вступают с ними в брак.
«Отсюда другие проблемы, - признал он, -им приписывается статус магглорожденных в магическом обществе - соединение наших традиций и ценностей с маггловскими, и правовое принуждение к статусу секретности. Они не прилагаются к полукровкам таким же образом».
Гарри нахмурился, упершись взглядом в свою тарелку – теперь наполненную рекомендованной целителем едой - благодаря Панси - и на самом деле не видя ее.
«Так...»
Что-то хлопнуло прямо перед его носом.
Он посмотрел на пальцы Забини. Тот щелкал ими, чтобы привлечь его внимание.
«Грубо», - подумал Гарри, прищурившись.
- Поттер, - сказал он, тяжело глядя на Гарри, - ты вообще слушаешь?
Гарри припомнил, что хотя беседа с Волдемортом происходила со скоростью мысли, она могла занять много времени, и это могло быть крайне заметно. Ему все-таки нужно было идти прямо в библиотеку.
«Скажи, что нет», - предложил другой голос, озорной и молодой.
Волдеморт, тот, который старше издал веселый звук.
«Давай», - призвал младший.
- Прости, - он уставился на Забини, - я был за сотни миль. Ты что-то сказал?
Забини выглядел раздраженным.
- Идиот, - пробормотал он, собирая свои книги.
Беседа продолжилась, и Гарри снова с удовольствием расслабился на своем месте.
Потом он смотрел на свою тарелку.
- Панси, я не могу все это съесть!
- Можешь, - заявила она со стальной ноткой в голоcе, - и тебе это понравится.
Так прошло несколько недель: долгие уроки, на улице теплело, и кажущиеся бесконечными головные боли. Между Рождеством и равноденствием был Имболк - праздник наступления весны. Драко прошелся, разбрасывая сладкие травы, их нужно было сжечь в гостиной, и никто не осмелился указать на то, что драгоценный наследник Малфоев творит темную магию.
Разгадывание знамений насчет следующего года в дыме показалось Гарри незначительным, кроме странного ощущения предчувствия. Ни Драко, ни Волдеморт не были сильно продвинуты в интерпретации, так что Гарри просто забил на них.
Его больше заботила, помимо учебы, кипа бумаг, которая, похоже, все только увеличивалась, если не усложнялась, и еще нужно было разобраться в том, как вести себя с людьми в свете последнего внимания прессы к нему. Он сохранял спокойствие за счет странного и слегка агрессивного отношения Драко и Панси к презрению … ну, которое иногда ощущал от остальных учеников.
Снейп вернулся к тонкой грани между пристальным взглядом и притворством, что Гарри вообще не существует. Гарри предполагал, что это была самая лучшая из всех возможных альтернатив.
Мантия, которую ему передал Дамблдор, оказалась невероятно до абсурда полезной.
«Если подумать, - горько сказал Волдеморт, - сколько часов я учил тебя чарам невидимости».
Это не казалось такой уж безумной тратой времени сейчас, когда у него была мантия-невидимка, но Гарри успокоил себя тем, что знание чар, было сейчас лучше благодаря отчаянному упорству Волдеморта в обучении его чарам.
Волдеморт, с другой стороны, казалось, не считал это утверждение таким уж утешительным.
Гарри попытался не жаловаться, когда провел следующие две ночи, скорчившись в тупике коридора на третьем этаже, завернувшись в мантию и следя за дверью.
Он периодически слышал за ней скулеж Цербера.
Хагрид приходил на протяжении обоих ночей, как раз после полуночи, потому что кормить огромную собаку – вовсе не подозрительное занятие. Однажды Гарри проследил за ним и наблюдал за кровавым действом, но это не пролило свет на остальную защиту этого места.
Гарри не испытывал никакого удовольствия, часами в ожидании чего-то неподвижно сидя на одном и том же месте у двери на третьем этаже.
«У меня урок завтра в восемь, - напомнил Гарри Волдеморту, хотя он более или менее смирился с мыслью оставаться на этом месте как минимум до полуночи.
«Нет, - ехидно поправил его Волдеморт, - у тебя история магии завтра в восемь».
«Ты можешь подняться, перейти на другое место и вернуться спать», - со смешком вставил младший голос.
«Ш-ш», - зашипел Волдеморт, мягко и умоляюще. Он с бóльшим терпением относился к себе младшему, чем к Гарри. Или кому-либо вообще.
Но в младшем голосе все равно чувствовалось напряжение. Оно было слабеющим, потому что старший был более сильной личностью и более крепким, но у Гарри сложилось впечатление, что этот младший - все-таки больший по размеру кусок души Волдеморта, для усмирения которого требовалось больше сил, чем предполагалось заранее.
У него сложилось впечатление, что они вели какую-то тихую беседу, которая ощущалась, как мягкое шуршание на краю разума, которое никак не прекращалось.
Тем не менее, Гарри прервал их: «Я все-таки хочу посетить этот урок». Обычно на истории магии он занимался полезными делами.
«Малфой не даст тебе проспать, - быстро предположил Волдеморт, потом торопливо и громко, - Квиррелл!».
Гарри прищурился, поднял взгляд, заметил движение в тени, и да, это был он: тень, струившаяся по каменной стене замка, которая тихо бормотала себе под нос. Определенно Квиррелл. Он завернул за угол, и взгляд его скользнул по гарриному укрытию, не видя.
Наступил момент тяжелого молчания на фоне удивления Волдеморта.
Квиррелл, по мнению Гарри, скорее больше походил на напуганного растревоженного кролика, чем на человека, одержимого Темным Лордом. Он был тих, робок и со всем вместе неинтересен.
Что, по мнению Гарри, могло действительно сделать Квиррела лучшим носителем для Волдеморта, если тот хотел укрыться. Кто в мире сможет заподозрить бедного заикающегося профессора Квиррелла?
А потом из-за угла вышел профессор Снейп, с грубым лицом и угловатый, в своем роде безоговорочно уродливый. Его высокая тень упала на тень Квиррелла, от чего тот дернулся и развернулся.
- С-северус, - прозвучал приглушенный голос, - что ты?..
- Я думал, что, возможно, это подходящее время того, чтобы переброситься парой слов, - ответил тот ледяным тоном.
Гарри широко распахнул глаза, наблюдая за ними из-под мантии. Внимание Волдеморта прикипело к беседе, которую продолжили полуфразами и банальностями.
- Ты уже выяснил, как? Разгадал загадку для своего господина?
«Он знает, что это ты?» - подумал Гарри.
«Знает, - прошипел Волдеморт тихо, кисло, – знает, предатель!» Гарри заметил, что мысли и чувства его стали мягче к другим вместе с тем, как он поглотил часть себя из дневника, но тут – нет, это было так же болезненно, как помнил Гарри, ужасная кипящая агония, которая горела за зрачком. Он стиснул зубы – лишь бы продолжать сидеть тихо.
Гарри зажал рукав между зубов, яростно, но тихо выдыхая. Все пропало на несколько бесчинствующих секунд.
- … верус, ты не можешь… э-это шантаж! – Квиррелл заикался, отступая от надвигающегося Снейпа, и случайно, прямо от двери, которая была на третьем этаже.
Снейп шел за ним, пристально глядя вслед пока тот удалялся.
- Определенно мне стоит на это надеяться, - сказал он вкрадчиво. Его голос становился тише и мягче с каждым слогом, - если это не запугает тебя, я должен буду ускорить свою игру.
Волдеморт начала хохотать, высоким и холодным, словно скрип двери. «Северус? Шантажировать меня?»
«Однако он может шантажировать Квиррелла», - предложил Гарри.
«Квиррелл уже не у руля», - заявил Волдеморт с ужасной насмешливой уверенностью.
Гарри сглотнул. Произойдет ли это однажды с ним?
«Возможно, - сказала мягкий голос младшего, - не так ли?»
«Возможно, но нежелательно», - коротко ответил Волдеморт. Гарри получил отчетливое впечатление, что это было довольно сдержанное признание.
Если бы это не несло в себе такое количество недостатков, Волдеморт, и правда, мог захватить его тело и пользоваться им по своему усмотрению. Гарри чувствовал тошноту от одной этой мысли, и в первую очередь надолго задумался о ситуации, в которой находится. Волдеморт, как он есть, иногда только его друг, опора, единственный взрослый, которому он мог довериться.
Но он так ужасно-ужасно опасен по своей сути. Гарри еще сильнее съежился под мантией.
«Не беспокойся, - сказал Волдеморт, твердо подавляя младшего каким-то комплексом ментальной акробатики, которую Гарри не разобрал, - как я сказал, это нежелательно. Как только мы получим камень, я создам себе тело, какой смысл будет занимать твое?».
Гарри посмотрел на дверь, за которой грозные клыки цербера охраняли камень. Ему явно не нравилась возня Снейпа и Квиррелла на пороге этой двери.
«Не говори теперь, что ты меня боишься, - продолжал размышлять Волдеморт. - Это непрактично – причинять тебе вред, Гарри. Если бы я вредил всем, кто помогает мне, я бы не имел столько последователей, ведь так?»
«Хорошо, достаточно правдиво», - подумал Гарри в ответ.
«Уверен, что ты сделаешь все от тебя зависящее, чтобы заполучить камень, - промурлыкал Волдеморт, уже предвкушая победу, - так что не о чем волноваться».
На истории магии, несмотря на нудность, Гарри обычно не спал. За неимением прочего, Волдеморт был более интересным учителем по истории, и большую часть лекции Гарри не замечал Биннса, пока Темный Лорд объяснял суть. К несчастью, Гарри так устал к понедельнику, что весь урок храпел на своих заметках.
Драко, как и предсказывал Волдеморт, разбудил его перед завтраком и снова после завтрака, на который не смог убедить его пойти. Нотт протянул ему яблоко, пока они шли на историю магии, и потом Гарри убежал вперед и хмурился на всех, кто, казалось, мог намереваться что-то сказать, в основном это был Забини.
Гарри посмотрел на яблоко с удивлением. Он не знал, как это расценивать, но это казалось милым.
«Ты идиот», - напомнил ему Волдеморт.
Гарри пропустил это замечание мимо ушей.
Обед был сродни судилищу. Драко, Кребб и Гойл отправились в совятню, что означало, что Гарри не за кем было скрыться от странной агрессивной заботы Панси.
Он ни разу не застукал ее с поличным, но был абсолютно уверен, что это она делала так, что его тарелка никогда не оставалась пустой, не важно, насколько сыт он был. Ел он, однако, так много, сколько мог, а потом просто игнорировал ее приглашение, рискуя нарваться на гнев.
- Дамблдора нет, - сказал Гарри, глядя на учительский стол. Это не было так уж странно, но… ну, он обычно прикладывал усилия, чтобы спуститься и пообедать со студентами.
- За завтраком он получил сову, - сказала Панси, многозначительно добавляя, - который ты пропустил.
- Я съел яблоко, - парировал он. Она посмотрела на него, - ну, получил он сову, и что?
- Ну, это была одна из тех сов, которых отправляет наше маленькое глупое министерство, - сказала она,
изящно вытирая рот,- кроме того, он не слишком обрадовался письму. Выскочил, словно у него на хвосте были адские гончие, - секунду она задумчиво смотрела в пространство.
Гарри прикрыл глаза.
- В смысле он ушел? – медленно переспросил он.
Панси пожала плечами.
- Похоже на то. В любом случае, позже я подслушала, как Спаут говорила о…
- В министерство в Лондон? - настойчиво перебил ее Гарри.
Она замолкла и странно на него посмотрела
- Да?
«Мы сделаем это сегодня,- сказал Волдеморт, его голос отдавался мягким гулом в голове Гарри, - пока его нет. Это наилучшая возможность нам заполучить камень.
«Это верно, но… А ты не думаешь, что Квиррелл тоже воспользуется этой возможностью?» - опасливо спросил Гарри.
Сознание Волдеморта дало ему чувство согласия. «Воспользуется. Но мы не можем допустить, чтобы он был первым», - твердо добавил он.
- Ты такой странный, - сказала Панси с тонкой смесью предвкушения и радости, - как бы там ни было, Спаут…
Гарри отключился от разговора.
«Сегодня вечером, тогда», - согласился он, чувствуя ужасную неуверенность в своих силах.
Так Гарри ждал, усталый, но нацеленный, в конце концов, на сегодня их уроки закончились. Гарри вполуха следил за болтовней первогодок в гостиной Слизерина, Панси снова громила всех в шахматы, а Кребб жаловался на домашнюю работу по истории.
На самом деле то, что он пытался сделать свою домашнюю по истории, доказывало, что из него выйдет хороший спортсмен, но Гарри сомневался, что Кребб был достаточно хорошо «экипирован», чтобы понять ее.
- Покажи мне свою, - наконец сказал Кребб, наклоняясь к Гарри, чтобы посмотреть на книгу, которую тот якобы читал. Это был труд о магической связи домашних эльфов, и он не был достаточно интересным, чтобы удержать внимание Гарри, поскольку он уже знал, что ему предстоит встретиться с цербером этим вечером.
«Прекрати переживать, – сказал Волдеморт уверенным тоном, - все под контролем».
«Ты то же сказал про василиска», - припомнил Гарри.
В представлении Гарри репутация Волдеморта в обращении с магическими тварями была несколько запятнана.
- Посмотреть мою что? – отсутствующе спросил Гарри.
- Домашнюю по истории, - пробормотал Кребб.
На диване напротив хмыкнул Драко.
- Почему он не может посмотреть на твою? – спросил Гарри у Драко.
- Не гони, - усмехнулся тот, - ты же знаешь, что ты единственный, кто вообще делает домашнюю работу Биннса, - заявил он, и потом властно помахал рукой, - если он хочет накликать беду, попытавшись сделать домашнюю работу по истории магии, то флаг в руки, - добавил он, с сомнением глядя на Кребба.
Кребб посмотрел на Драко, сдвинув брови, словно пытался поймать смысл предложения. Это могло занять у него некоторое время, но Гарри знал, что в итоге он это сделает, и…
Гарри вздохнул. Даже когда Драко не был откровенно вредным, он мог быть таким ужасно нечутким, что Гарри задумывался о том, действительно ли он умен.
- Конечно, - ответил он Креббу и достал нужный пергамент. Он протянул его без дальнейших вопросов, - если ты сдашь точную копию моего, он узнает, и ты получишь взыскание, - напомнил он Креббу.
- Также, - обратился он к Драко, когда Кребб кивнул и устроился рядом со своей добычей, - мне понадобится твое эссе по зельям.
- М-м, х-м, - согласился Драко, пропадающий в своих мыслях и, судя по его виду, зачарованный ботинками танцующими по полу.
Тем временем Кребб был уже отвлечен кропотливым описанием восстания в министерстве магии Великобритании 1883 года.
- Это о гоблинах, - сказал Кребб через секунду.
- А-га, - ответил Гарри. Замечание было излишним, поскольку в этом семестре они изучали только гоблинов.
- Я думал, что это о квиддиче, - сказал Кребб.
Драко закашлялся, и ботинки его сделали странный прыжок-полушаг.
Гарри закрыл книгу. По крайней мере, разговор с Креббом отвлекал лучше, чем размышления о многочисленных, многомиллионных возможностях, как все может пойти коту под хвост вечером.
Он уже сжился с мыслью об ограблении. Прошло уже много времени с тех пор, как он вытащил деньги на проезд на автобусе из тетиной сумочки.
«Вынужденные меры, - мягко пробормотал младший голос прямо в ухо, - это было полуоправданием, и у Гарри появилось странное чувство, что младший чувствовал вину за свои проступки. Убийство и пытки не беспокоили его, но мелкое воровство…
Волдеморт – младший, по крайней мере, не любил воровать даже вынуждено. Воровству не хватало изящества, и показывало ему пути, которые были ему недоступны, как он и заслуживал. Стыд перерос в возмущение, и оттуда горечь пустила корни.
«Тишина, - вздохнул Волдеморт взрослый. Он звучал обеспокоенно, - гоблины, Гарри», - напомнил он.
Иногда младший голос появлялся с таким сильным приливом чувств, что Гарри впадал в прострацию. Он перевел взгляд на Гойла.
- Э, ну, восстание касалось правил квиддича, ага. Но протестующие обвинили во всем гоблинских иници… м-м, нарушителей спокойствия. Предполагается, что мы должны понять то, как люди настроены против гоблинов после войн… помнишь?
Кребб пустым взглядом посмотрел на него.
Гарри вздохнул.
Предстояла долгая ночь, и самая тяжелая часть ее еще не началась.
К тому времени, как внутренний звоночек Гарри, которого можно было назвать Волдемортом, разбудил его в пол одиннадцатого, чтобы отправиться на третий этаж, в спальне уже было темно и тихо. Он схватил мантию и пересек комнату, аккуратно обходя силуэты расставленных по полу ботинок и книг. На цыпочках Гарри вышел в гостиную
- Поттер, - вздохнул Драко со своего насеста на кресле у камина. Огонь отсвечивал на его волосах и золотыми бликами отражался в серых глазах.
Гарри замер, сжав в руке мантию.
- Э, - сказал он.
- Ну, ты не можешь опять где-то шастать, - вальяжно сказал Драко, рассматривая ногти в свете огня.
Примечания к концу главы.
Короткое примечание: Недавно я открыла для себя тумблер, потому что я безнадежная жертва моды (как выяснилось). Там есть много фандомной чепухи, некоторые исторические интересности и несколько сцен исключенных из фанфиков, которые пишу. Если это ваше, или вы просто хотите громко потребовать продолжения, я на tozettewrites.tumblr.com.
@темы: куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 22
Эта глава получилась состоящей преимущественно из диалогов и не сильно влияет на развитие сюжета. Простите, если она не такая увлекательная, как вы могли надеяться. Она так же не была вычитана бетой, так что если вы нашли действительно трагичные очепятки или грамматические апшипки, оставьте комментарий (На самом деле вы должны мне в любом случае оставить комментарий, потому что когда я их получаю, мое настроение улучшается)
В Хогвартсе все оказалось хуже, чем в поезде. В ту минуту, когда Гарри ступил на земли школы, он почувствовал, как неприкрыто на него смотрит вся студенческая братия. Стоял гул шепотков, из которого он мог вычленить только свое имя. Люди оглядывались на него, замирали, нервно моргали и отворачивались. Это сводило его с ума..читать дальше
Прибыв, наконец, в замок, Гарри оказался под нависающей тенью профессора Снейпа. Его голова и плечи возвышались над учениками и многими учителями, в действительности они разделялись и обтекали его непримиримую фигуру, как ручей, встретивший валун.
- Директор желает видеть вас, - медленно проговори он, глядя на Гарри как на насекомое, выползшее откуда ни возьмись. Продолжающееся перемалывание сплетен стало еще громче.
Гарри был бы не против, если бы Снейп продолжал делать вид, что его не существует.
- Ты не мог уже что-то сотворить, - пробормотал тихо Драко, слегка толкая его локтем, - мы же только пять минут, как вернулись в школу!
- Вам есть что добавить, мистер Малфой? - спросил Снейп. Он перевел свой суровый взгляд с Гарри на Драко, потом обратно. Они отстали от остальных учеников.
Драко помотал головой:
- Нет, сэр, - он бросил еще один последний взгляд на Гарри, прежде чем отчалил в большой зал.
Снейп не сказал ничего. Он просто наблюдал за тем, как Гарри идет по лестнице к кабинету директора. Гарри спиной чувствовал его взгляд до тех пор, пока не завернул за угол и не скрылся из его поля зрения.
Кабинет остался неизменным: полированное дерево, каменный пол, коврики и портреты, бронзовые фигуры и тяжелые, в кожаных обложках книги. Здесь стоял сладковатый запах старых книг. Со своей жердочки сонно смотрел на Гарри феникс.
Волдеморт все еще бесился от этого места. Просто удивительно, как легко Дамблдору удавалось вывести Темного Лорда из равновесия одним своим существованием.
Гарри всего пару мгновений размышлял о странном наборе безделушек, которые собирал директор, потом его прервал Дамблдор, проявив себя шелестом тяжелой сине-красной ткани.
- А,- сказал он, - мистер Поттер. Добро пожаловать в Хогвартс. Садитесь-садитесь,- он указал жестом на стул напротив письменного стола.
Они сели.
Гарри нервно пристроился на самый край кресла. Ему совсем не требовалось резкое напоминание Волдеморта о том, что не нужно встречаться взглядом с Дамблдором.
Несколько длинных мгновений продолжалась тишина. Дамблдор выглядел очень обеспокоенным.
- Э,- сказал Гарри, когда молчание затянулось и, казалось, длилось уже несколько минут, - сэр?
Дамблдор вздохнул.
- Гарри, - начал он, пристально глядя на него. Потом хлопнул ладонями по полированной поверхности стола, наклоняясь вперед, - Я позвал тебя к себе, потому что задолжал тебе огромное извинение.
Гарри моргнул.
Чего бы он ни ожидал, но только не… этого.
Это даже прервало кипение волдемортова гнева в голове.
- Эм, - переспросил Гарри, - простите?
Директор снова вздохнул.
- Это я отправил тебя жить у маггловской семьи твоей матери, когда ты был ребенком, - сказал он задумчиво. Теперь он не смотрел на Гарри. Его взгляд потерялся где-то в пространстве, - я знал, что отношения с ними не идеальны. Но я никогда даже на мгновение не допускал мысли… - он замолчал. Потом помотал головой, - я очень разочарован в Петунии и Верноне, и я хочу принести тебе мои искренние извинения.
- По… нятно, - сказал Гарри. Вежливость подсказывала, что ему нужно поблагодарить этого человека, но он не чувствовал ни толики благодарности. Ведь Дамблдор был тем, кто отправил его к Дурслям.
«Глупость – думать, что магглы могут вырастить мага, не поддавшись своим страхам и фантазиям», - прошипел Волдеморт.
«Странно было ожидать, что они поймут ребенка магов»,- горько согласился Гарри.
«И думать, - прошептал Волдеморт вероломно, - ты мог бы жить со своей кузиной».
Нарциссой и Драко.
Насколько иной была бы его жизнь.
Гарри потер шрам.
Дамблдор тяжело вздохнул.
- Я искренне сожалею, Гарри, - сказал он, и от тяжелой скорби в его голосе у Гарри кольнуло в груди. В конце концов, чтобы Дамблдор ни делал и ни говорил – он хотел, как лучше.
«Глупый мальчик, - Волдеморт издал звук бурлящего чайника, - если ты так думаешь, ты вообще не слушал».
- С этими сожалениями в сердце, я понимаю, что должен был давно тебе отдать одну вещь, которая хранилась у меня, - он протянул кусок серебристой ткани через стол.
Колеблясь, Гарри потянулся, чтобы коснуться ее. Она ощущалась почти живой. Мягкой, но не пушистой.
«Что…» - голос Волдеморта оборвался, - это не шерсть полувидима», - продолжил он с любопытством.
Гарри не имел представления, о чем он.
- Что это? – спросил он у Дамблдора, глядя на странную ткань.
- Я думаю, Гарри, что ты сможешь выяснить это самостоятельно, - сказал он едва заметной улыбкой. Часть морщинок вернулась на его глаза.
«Это мантия – невидимка», - пояснил Волдеморт, выведенный из терпения невнятным объяснением Дамблдора. Обычно их делают из шерсти полувидимов. Никогда не видел ничего подобного раньше… - голос его был полон того самого зудящего любопытства, которое Гарри окрестил про себя словами «жди беды».
Гарри свернул мантию и положил на колени. Он может разобраться с ней позднее.
- Сэр, - сказал он, запнувшись, когда посмотрел на Дамблдора, готовясь поднять неприятную тему. Что может быть менее приятно, чем сильно запоздалые извинения, Гарри не знал, - могу я спросить… в поезде Уизли, ну, Рон Уизли, - пояснил он, вспоминая, что в замке было достаточно много разных Уизли, - он упомянул, что вы… вы сказали, что я лгал о Дурслях. Чтобы привлечь внимание.
Он не смотрел в глаза Дамблдору, но ему и не нужно было, чтобы увидеть, как волнение отразилось на лице директора.
- Я думаю, что при сложившихся обстоятельствах, это не насколько нечестно задавать такой вопрос, - он замер, чтобы передохнуть на пару мгновений. Потом осторожно продолжил, - я уверен, что Рональд неверно истолковал наш разговор с его матерью.
Потом, размышляя еще некоторое время, Гарри так и не смог сказать, была ли это просто усталость или он пытался решить, сколько он вообще мог рассказать Гарри.
Гарри не хотелось, чтобы это было второе.
«Не представляю, подозревает ли он что-то», - сказал Волдеморт, но интонация была настороженная. Даже если Волдеморт не хотел признавать, Гарри знал, что единственный, человек, который был ему угрозой – это Дамблдор.
- Сэр? – поторопил его Гарри, изучая тонкую оправу очков-полумесяцев. Гарри позволял себе смотреть не ближе, чтобы не встретиться с ним взглядом
Дамблдор слабо улыбнулся.
- Когда мисс Скитер опубликовала свою статью в газете несколько недель назад, Молли Уизли была… несколько шокирована и отправила мне вопиллер, - он откашлялся, - несколько вопиллеров, на самом деле. Она требовала, чтобы тебя немедленно отдали под ее опеку.
- Под ее опеку? – Гарри удивился.
«Тебя не могли бы забрать Уизли, в связи с их политической хваткой,- размышлял Волдеморт,- определенно не девочка Прюэтт».
«Это должно быть обосновано политически? » - озадачился Гарри.
«Зачем же еще прозябающим в хибаре и нищим магглолюбцам хотеть приютить еще одного ребенка?» - ядовито спросил Волдеморт.
Вероятно, он был прав.
- У нее своих детей уже много. Думаю, она считает себя кем-то вроде эксперта в области воспитания молодых волшебников.
Дамблдор радостно ответил.
- Я нанес ей визит, чтобы объяснить ситуацию лучше, чем газеты могли ее преподнести. Я, конечно же, не твой законный опекун, так что у меня не достаточно прав передавать тебя под опеку миссис Уизли.
- Я под опекой министерства, - кивнул Гарри. Он узнал это преимущественно из газетных статей, - но что с этим делать?
- Боюсь, я выразил свою точку зрения в ключе, что факты были преувеличены для привлечения внимания публики, - признал он, поправляя очки, - я, конечно, имел в виду, что мисс Скитер известна своей манерой письма, - мгновение его вид выдал раздражение, но так же быстро, как появилось, оно исчезло.
Что ж, Гарри мог этому поверить. Скитер была бедствием.
- Я не подумал, что мои слова могут подслушать дети, но в будущем я предварительно учту такую возможность, - добавил он просияв.
«Думаешь, он не врет?» - полюбопытствовал Гарри.
«Он хороший лжец, - признал Волдеморт, ментально пожав плечами, - сложно сказать»
Гарри кивнул.
- В этом есть смысл, - согласился он вслух. Это так же подтверждалось тем, как странно вела себя миссис Уизли на платформе.
- Сейчас, - с сожалением вздохнул Дамблдор, - еще одну тему я хотел обсудить с тобой, Гарри. Это о том, где ты будешь проживать.
- Сэр? – выпалил Гарри, хотя у него было зыбкое чувство, что он догадывался, к чему тот клонит.
- Просить тебя вернуться к семье матери будет крайне бессознательно, - начал Дамблдор.
«Ага», - подумал Гарри. В этом мы согласны.
Он почувствовал вспышку раздражения от Волдеморта, однако, не будет лишним продолжить изучать защиту. Было слишком легко забыться в гневе Волдеморта, когда Дамблдор был поблизости.
- Нам нужно будет подыскать тебе другой дом, где ты сможешь проводить свои каникулы, - он поднял руку, чтобы упредить возражения Гарри, когда тот уже открыл рот, - я прекрасно осведомлен о том, что Малфои попросили разрешения оставить тебя у себя, - сказал он и снова вздохнул, - Гарри, ты должен понять: я уверен, в это трудно поверить, но Малфои одни из самых приверженных сторонников Волдеморта и они потеряли очень многое, когда ты победил его той ночью.
- Вы говорите, что они опасны,- пробормотал Гарри. То же самое сказала ему миссис Уизли на вокзале.
- Боюсь, что так, Гарри, - серьезно сказал Дамблдор.
В аргументации Дамблдора был провал, который был очевиден Гарри: если Малфои были для него столь опасны, почему они не использовали возможность причинить ему вред, когда он был под их крышей? Ведь представлялась прекрасная возможность заявить, что насилие родственников свело его с ума или сделало инвалидом. Да еще использовали бы это в кампании против защиты маггловских прав.
Гарри задумчиво нахмурился. Он не решался говорить слишком открыто. Ему не выгодно показывать директору то, насколько уверенно он ориентируется в политической ситуации.
- Пока никакого вреда они мне не причинили, - медленно произнес он. Это, по крайней мере, было относительно безопасно.
- Очень рад это слышать, - сказал Дамблдор, мягко улыбаясь, - однако в будущем я бы предпочел, чтобы ты жил в другом месте, пока не ты не Хогвартсе.
- Вы только что сами сказали, что вы не мой опекун, сэр,- сказал Гарри настолько вежливо, насколько мог, - если вы не можете решить, кто будет моим опекуном, вы мне можете запретить мне вернуться к кому-то еще, - заключил он.
В один миг Дамблдор очень постарел.
- Понимаю, что ты не хочешь, чтобы тебя с Драко разделяли, Гарри, но ты должен понимать, что Малфои очень опасны на фоне остальных волшебников в твоем окружении, для тебя в частности.
Невыносимо злило, что все вокруг, казалось, были уверены, что Малфои, как минимум, были плохим окружением. Как максимум, были убеждены, что те находятся на грани его убийства.
Самым неприятным было то, что Дамблдор был прав, по меньшей мере, по этому вопросу. Гарри был полукровным магом, мать которого была магглорожденной. Это не так плохо, как быть просто магглорожденным, но вряд ли род респектабельных волшебников будет хвататься за него.
Но они действительно ничего такого не сделали. Они забрали его от Дурслей, помогли с отчетом в больнице, взяли к себе…
Если бы они хотели убить его, любой из них имел достаточно возможностей.
«Именно поэтому я сомневаюсь, что их цель – твое убийство. Люциус оппортунист, а не стратег. Такой проработанный сценарий убийства не в его стиле, - размышлял Волдеморт, - хотя я не стал бы сейчас кого-то из них канонизировать», - цинично добавил он.
Но чувство честной игры возобладало, и Гарри стиснул зубы. Это крайне несправедливо, с его точки зрения, что всю семью подозревают в недобром отношении к нему, хотя они не сделали вообще ничего, что бы могло навести на подобные подозрения, не то, что на самом деле.
Вспышка воспоминания, которую подогнал Волдеморт, принесла образ дневника, и Гарри должен был пересмотреть свое убеждение: они не так уж много сделали, что можно было посчитать прецедентом.
Гарри знал, что слишком долго молчит, перечисляя разнообразные расхожие несправедливые обвинения, которые предъявляли Малфоям. Дамблдор изучал его лицо, словно мог так прочесть его мысли.
- Он мой кузен, - бесстрастно сказал Гарри.
Дамблдор моргнул
- Пардон?
- Он мой кузен, - повторил Гарри, - Драко не друг. Он мой кузен.
- А, - Дамблдор, не говоря ни слова, смотрел на Гарри некоторое время с выражением, словно Гарри сказал нечто неожиданное, - понятно, - медленно произнес он.
В его голубых глазах был намек на ужасное сожаление, когда он сказал.
- Это грустная правда жизни, Гарри, даже семья может быть источником опасности. Иногда даже самой большой опасности.
Как минимум десяток саркастических ответов на эти слова появились сами собой. Гарри попридержал язык.
- Мой совет – серьезно пересмотри свое мнение,- наконец, сказал Дамблдор, когда стало очевидно, что Гарри больше не собирается ничего говорить.
- Хорошо, - согласился Гарри. Он мог согласиться с этим, - если это возможно, - продолжил он, - могу ли я получить ключ от моей ячейки в Гринготтсе, пожалуйста? Гоблины сказали, что он у вас.
Без колебаний Дамблдор ответил.
- Конечно, Гарри. Я и забыл, что он у меня.
Гарри сомневался, что тот так. Как и Волдеморт.
«Он никак не выдал, что не хочет отдавать ключ. Интересно, почему он хранил его у себя?»
«Контроль, - предположил Волдеморт уверенно,- он хотел, чтобы ты попросил его об этом».
Гарри не был полностью уверен в этом. Иногда трактовка Волдемортом поведения людей была не в бровь, а в глаз, но иногда… хорошо, по ней можно было больше сказать о Волдеморте, чем о людях.
Дамблдор уже десять минут искал ключ, а Гарри сидел молча, пока тот блуждал по кабинету, осматривая то одну, то другую безделушку и бормоча:
- Это прямо как носки, Гарри, всегда не там где ты ищешь…
Наконец он вытащил тоненький ключик, сделанный из металла, цветом напоминающим бронзу. Гарри посмотрел на номер ячейки на нем, потом сложил в карман и поднялся, чтобы поблагодарить директора.
Дамблдор улыбнулся и отпустил его обратно в пустые коридоры школы.
Гарри быстро столкал мантию в сумку. Наверняка показывать такую вещь другим ученикам чревато.
«Он просто хочет, чтобы ты уехал от Малфоев и жил у семьи, которой он доверяет и которая будет тебя воспитывать в правильном ключе», - высказался Волдеморт, когда Гарри направился вниз по лестничному пролету к подземельям.
- Поттер.
Это был голос Снейпа. Гарри замер.
- Сэр? – отозвался он, остановившись, чтобы присмотреться, где тот был, вспомнить, сколько времени, и понять, не нарушил ли он ненароком какое-то правило.
- Подойдите,- сказал он, и его рука сжалась на плече Гарри как холодные тиски, достаточно сильно, чтобы развернуть его.
- Куда мы идем, профессор? – осторожно спросил Гарри. В замке было предостаточно мест, где он не желал появляться. Например, кабинет по Защите.
На самом деле, он не хотел попадать в кабинет Снейпа в том числе.
Однако Снейп не ответил, он просто летел по коридорам словно тень бедствия, высасывающая всю радость из нескольких боязливых студентов, которых миновал.
«Как дементор», - пробормотал младший голос, звуча откуда-то издалека, и Гарри подумал, что будь Снейп частично дементором, это бы многое объяснило в его поведении.
По пути стало понятно, что они точно не идут ни в какое опасное место, наоборот, – в больничное крыло.
- Северус? – мадам Помфри внимательно смотрела на него. Выражение ее лица стало сочувствующим, когда она увидела Гарри, и внутри у того все сжалось со злости.
«Люди, - подумал он, - еще некоторое время так будут на меня смотреть».
«Ты сам себе это устроил», - сказал Волдеморт.
- Поппи, - сказал Снейп. Голос его, когда он не обращался к Гарри, был на порядок приятнее: глубокий и бархатный, - мне нужно, чтобы вы подтвердили диагноз Мунго касательно Поттера, - сказал он напрямик.
Помфри выглядела удивленной.
- Вам нужно? – она посмотрела на Гарри, - тебе нехорошо? - спросила она голосом немного смущенным. Вообще, «нехорошо» - было нормальным чувством в присутствии главы его дома.
- Не особенно, - неопределенно ответил Гарри.
Помфри снова посмотрела на Снейпа.
- Разве мальчику и так не достало внимания последние несколько недель? – сухо спросила она.
- Это, - ответил Снейп, - совершенно верное утверждение.
- Вы хотите сказать, что я лгу? – возмущенно выпалил Гарри, шокированный таким разговором.
Снейп даже не посмотрел на него. Он, казалось, считал Гарри чем-то вроде вызывающе разговорчивого предмета мебели.
- Я бы не удивился, если бы Поттер ребячески раздул эту мелкую историю, чтобы манипулировать политической обстановкой, - прошипел Снейп. Гарри видел, как рука с белыми выступающими косточками на пальцах крепко сжала его плечо, - уверен, что общественность и перелившаяся за край симпатия людей взывает к его характеру так, как нужно.
- Вы даже не…
- Мистер Поттер, - рыкнул Снейп, - попридержите свой язык.
Гарри закрыл рот с клацаньем. Он стиснул зубы. Это было глупо. «Он даже не знает меня, - пожаловался он, - он даже ни разу не говорил со мной».
«Однако, он хорошо знает Люциуса», - циничное удивление Волдеморта прошлось по нему.
Помфри неуверенно посмотрела на Гарри.
- Я уже получила заключение от целителя Ланселота из Мунго, - сказала она. Она колебалась, и не была уверена, как продолжить этот разговор в присутствии Гарри, мрачно глядя то на одного, то на другого, - доказательства насилия крайне печальны, и вряд ли что-то из них можно было сфабриковать.
- Люди лгут, Поппи, - сказал Снейп с горечью в голосе, - подтвердил это. Наложи диагностирующие.
- Ты тратишь мое время, Северус, - сказала она голосом, в котором был слышен зарождающийся гнев.
- Да, - медленно произнес он, - вижу, что твое время настолько ценно, что ты даже готова медлить с простейшим заклятием, лишь бы растратить его на пустые споры. Не упрямься ты так долго, мы бы уже закончили.
Помфри посмотрела на него, словно предложение Снейпа о чьем-то упрямстве было слишком смешным, чтобы принимать его всерьез.
- Хорошо, - хмыкнула она.
Она с выражением крайней сосредоточенности на лице сделала несколько неясных взмахов палочкой и пробормотала заклинание. Блеклое сияние на одно мгновение окружило Гарри, словно туман, и потом у Пофмри в руках оказалась пачка пергамента, которая, по-видимому, самозаполнилась.
- Вот. Видишь? Результаты полностью совпадают с заключением целителя Ланселота. Несколько недель правильного питания и должного лечения – как и здесь, - она мягко погладила Гарри по голове и показала Снейпу пергамент.
Тот хмыкнул, и Гарри расценил этот звук как невозможность обесценить ее диагноз. Гарри сделал такое заключение по надменной ухмылке Помфри.
- Что это? – спросил Снейп голосом, который внезапно стал более резким. Один из его длинных белых пальцев указал на пергамент.
Еле улыбка пропала, и она помотала головой.
- Остаточное действие проклятья. Это небывалый… феномен, хотя очевидно, что такого никогда не было раньше.
- Очень хорошо, - сказал Снейп, - Поттер, идем, - добавил он, выходя.
Гарри подумывал о том, а не сказать ли Снейпу, что он вообще-то не собака, и ему не нужны простые и властные приказания, которым он будет повиноваться.
«Оставь, - сказал Волдеморт. - Если Снейп задастся целью усложнить тебе жизнь, мы не доберемся до камня».
Гарри почувствовал сильнейшее желание закатить глаза.
- Всегда, пожалуйста, - сказала мадам Помфри, когда они покидали лазарет. Снейп не ответил.
Потом Гарри оказался в кабинете Снейпа. Кресло для учеников рядом с его письменным столом было безжалостно неудобным, словно он специально выбрал его, чтобы быть уверенным, что никто не задержится у него дольше необходимого.
Сам по себе кабинет был сырым, плохо освещенным и заставленным полками со стеклянными бутыльками. Их содержание было загадочным и мерзким: кусочки и части животных, дрейфующие растения. Гарри неосознанно блуждал взглядом по ним, пытаясь угадать их содержимое. И хотя в углу топился камин, в кабинете было холодно.
Гарри совершенно не знал, что он здесь делает, но поскольку разговоры только злили Снейпа, он решил, не спрашивать. Предположительно он и так узнает.
Снейп наконец подошел к столу, держа пыльную кипу чего-то и нависая над Гарри некоторое время.
- К моему несчастью, моя должность обязывает меня обеспечить безопасность и благополучие учеников, которые находятся под моей опекой, - равнодушно сообщил он Гарри.
Где-то в глубине головы Гарри мягко хмыкнул Волдеморт.
- Из чего следует, что от меня требуется определенная степень заботы об учениках, которые оказались в ваших обстоятельствах, - со стуком он бросил на стол то, что держал в руках. Гарри удивился, обнаружив, что это была пачка брошюр.
Снейп быстро и уверенно стал перебирать пальцами, отбирая куски пергамента и отряхивая их от пыли, прежде чем бросить перед Гарри. Последней была тоненькая книжка в яркой голубой обложке, на которой он прочел: «Закон и вы: несовершеннолетние беспризорники».
Гарри открыл первую страницу и понял, что это была инструкция по правовым вопросам, которые могут возникнуть, пока он решает проблему с опекуном или становится дееспособным.
Это могло быть удивительно полезным.
Среди других бумаг были брошюры о том, где получить бесплатную консультацию, к кому обратить за советом, и даже о том, что Хогвартс помогает детям в его ситуации. На задней корочке было примечание, которое предлагало получить консультацию у декана.
Гарри не думал, что это хорошо закончится.
Он посмотрел на Снейпа. Темные глаза его были суровыми.
- У вас есть вопросы, Поттер? - спросил он голосом, по которому легко было понять, что лучше не иметь вопросов.
- Нет, сэр, - ответил Гарри.
Если бы и были, он бы уж точно не стал спрашивать Снейпа.
- Тогда почему вы еще здесь?
Гарри подпрыгнул и сгреб кипу выданных брошюр.
Снейп отложил остальные брошюры и вернулся к расписанию уроков, словно Гарри больше не существовало. Вероятно, это было к лучшему.
- Этот человек ненавидит меня абсолютно беспричинно, - пробормотал он, пока плелся к слизеринскому общежитию.
«Удивительно, что ты изучаешь зелья», - искренне согласился Волдеморт.
Когда он пошел в гостиную, все моментально замолчали и обернулись посмотреть на него. Возможно, частично это была паранойя, но у него создалось впечатление, что все смотрят на него, следят за его нервной и дерганой походкой, непрерывно оценивая. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Вполне естественно повернуть голову, чтобы посмотреть, кто зашел.
Из заколдованных окон было видно, что небо потемнело, и это произошло не только что. Дорога от поезда до гостиной заняла много времени.
Панси помахала ему с кожаного дивана.
- Гарри! Иди сюда, мне нужна твоя помощь с домашней работой, - сказала она, хлопая ресницами, что на лице одиннадцатилетней девочки выглядело крайне глупо.
- Ты имеешь в виду домашнюю работу по чарам, которая была у тебя две недели назад? - поинтересовался Нотт, глядя через ее плечо на домашку.
- Каникулы не для учебы, а для отдыха, - хмыкнув, сказала она.
Разговоры в гостиной возобновились, и только несколько студентов еще смотрели на Гарри, пока он шел к свои друзьям. Драко свернулся в кресле с высокой спинкой, как маленький принц на троне и только лениво помахал рукой. Он с искусственной доброжелательностью общался с Забини, который выглядел явно не впечатленным ситуацией, но очевидно не посмел бы не ответить. Особенно не при Креббе и Гойле, ошивающимися рядом.
Гарри искренне попытался помочь Панси с ее домашней работой, но быстро понял, что ей это на самом деле не очень интересно и она почти все сделала. Вместо этого ей, казалось, было интереснее обсудить каникулы и задать Гарри странно специфические вопросы о Рите Скитер.
- Мама работает в отделе по работе с общественностью министерства, - предварила она свой вопрос, – я думаю, ничто не может ее обрадовать так, как внезапное исчезновение Скитер.
Не одна голова кивнула в ответ на эту реплику. Почти сразу Трейси Девис вклинилась в рассказ об ужасной кампании Скитер, которую она организовала, чтобы дискредитировать ее любимых квиддичных игроков.
- Полное дерьмо, безусловно, - зло сказала она.
Гарри прослушал ее, тупо глядя на текст чар, балансирующий на коленях Панси. Он чувствовал себя выжатым и уставшим, но все же не так плохо, как ожидал. Может быть, семестр и не будет таким плохим, как ожидалось.
«Нам все еще нужен камень», - сказал Волдеморт, цинично давая Гарри понять, что все все еще могло пойти коту под хвост.
Эта глава получилась состоящей преимущественно из диалогов и не сильно влияет на развитие сюжета. Простите, если она не такая увлекательная, как вы могли надеяться. Она так же не была вычитана бетой, так что если вы нашли действительно трагичные очепятки или грамматические апшипки, оставьте комментарий (На самом деле вы должны мне в любом случае оставить комментарий, потому что когда я их получаю, мое настроение улучшается)
В Хогвартсе все оказалось хуже, чем в поезде. В ту минуту, когда Гарри ступил на земли школы, он почувствовал, как неприкрыто на него смотрит вся студенческая братия. Стоял гул шепотков, из которого он мог вычленить только свое имя. Люди оглядывались на него, замирали, нервно моргали и отворачивались. Это сводило его с ума..читать дальше
Прибыв, наконец, в замок, Гарри оказался под нависающей тенью профессора Снейпа. Его голова и плечи возвышались над учениками и многими учителями, в действительности они разделялись и обтекали его непримиримую фигуру, как ручей, встретивший валун.
- Директор желает видеть вас, - медленно проговори он, глядя на Гарри как на насекомое, выползшее откуда ни возьмись. Продолжающееся перемалывание сплетен стало еще громче.
Гарри был бы не против, если бы Снейп продолжал делать вид, что его не существует.
- Ты не мог уже что-то сотворить, - пробормотал тихо Драко, слегка толкая его локтем, - мы же только пять минут, как вернулись в школу!
- Вам есть что добавить, мистер Малфой? - спросил Снейп. Он перевел свой суровый взгляд с Гарри на Драко, потом обратно. Они отстали от остальных учеников.
Драко помотал головой:
- Нет, сэр, - он бросил еще один последний взгляд на Гарри, прежде чем отчалил в большой зал.
Снейп не сказал ничего. Он просто наблюдал за тем, как Гарри идет по лестнице к кабинету директора. Гарри спиной чувствовал его взгляд до тех пор, пока не завернул за угол и не скрылся из его поля зрения.
Кабинет остался неизменным: полированное дерево, каменный пол, коврики и портреты, бронзовые фигуры и тяжелые, в кожаных обложках книги. Здесь стоял сладковатый запах старых книг. Со своей жердочки сонно смотрел на Гарри феникс.
Волдеморт все еще бесился от этого места. Просто удивительно, как легко Дамблдору удавалось вывести Темного Лорда из равновесия одним своим существованием.
Гарри всего пару мгновений размышлял о странном наборе безделушек, которые собирал директор, потом его прервал Дамблдор, проявив себя шелестом тяжелой сине-красной ткани.
- А,- сказал он, - мистер Поттер. Добро пожаловать в Хогвартс. Садитесь-садитесь,- он указал жестом на стул напротив письменного стола.
Они сели.
Гарри нервно пристроился на самый край кресла. Ему совсем не требовалось резкое напоминание Волдеморта о том, что не нужно встречаться взглядом с Дамблдором.
Несколько длинных мгновений продолжалась тишина. Дамблдор выглядел очень обеспокоенным.
- Э,- сказал Гарри, когда молчание затянулось и, казалось, длилось уже несколько минут, - сэр?
Дамблдор вздохнул.
- Гарри, - начал он, пристально глядя на него. Потом хлопнул ладонями по полированной поверхности стола, наклоняясь вперед, - Я позвал тебя к себе, потому что задолжал тебе огромное извинение.
Гарри моргнул.
Чего бы он ни ожидал, но только не… этого.
Это даже прервало кипение волдемортова гнева в голове.
- Эм, - переспросил Гарри, - простите?
Директор снова вздохнул.
- Это я отправил тебя жить у маггловской семьи твоей матери, когда ты был ребенком, - сказал он задумчиво. Теперь он не смотрел на Гарри. Его взгляд потерялся где-то в пространстве, - я знал, что отношения с ними не идеальны. Но я никогда даже на мгновение не допускал мысли… - он замолчал. Потом помотал головой, - я очень разочарован в Петунии и Верноне, и я хочу принести тебе мои искренние извинения.
- По… нятно, - сказал Гарри. Вежливость подсказывала, что ему нужно поблагодарить этого человека, но он не чувствовал ни толики благодарности. Ведь Дамблдор был тем, кто отправил его к Дурслям.
«Глупость – думать, что магглы могут вырастить мага, не поддавшись своим страхам и фантазиям», - прошипел Волдеморт.
«Странно было ожидать, что они поймут ребенка магов»,- горько согласился Гарри.
«И думать, - прошептал Волдеморт вероломно, - ты мог бы жить со своей кузиной».
Нарциссой и Драко.
Насколько иной была бы его жизнь.
Гарри потер шрам.
Дамблдор тяжело вздохнул.
- Я искренне сожалею, Гарри, - сказал он, и от тяжелой скорби в его голосе у Гарри кольнуло в груди. В конце концов, чтобы Дамблдор ни делал и ни говорил – он хотел, как лучше.
«Глупый мальчик, - Волдеморт издал звук бурлящего чайника, - если ты так думаешь, ты вообще не слушал».
- С этими сожалениями в сердце, я понимаю, что должен был давно тебе отдать одну вещь, которая хранилась у меня, - он протянул кусок серебристой ткани через стол.
Колеблясь, Гарри потянулся, чтобы коснуться ее. Она ощущалась почти живой. Мягкой, но не пушистой.
«Что…» - голос Волдеморта оборвался, - это не шерсть полувидима», - продолжил он с любопытством.
Гарри не имел представления, о чем он.
- Что это? – спросил он у Дамблдора, глядя на странную ткань.
- Я думаю, Гарри, что ты сможешь выяснить это самостоятельно, - сказал он едва заметной улыбкой. Часть морщинок вернулась на его глаза.
«Это мантия – невидимка», - пояснил Волдеморт, выведенный из терпения невнятным объяснением Дамблдора. Обычно их делают из шерсти полувидимов. Никогда не видел ничего подобного раньше… - голос его был полон того самого зудящего любопытства, которое Гарри окрестил про себя словами «жди беды».
Гарри свернул мантию и положил на колени. Он может разобраться с ней позднее.
- Сэр, - сказал он, запнувшись, когда посмотрел на Дамблдора, готовясь поднять неприятную тему. Что может быть менее приятно, чем сильно запоздалые извинения, Гарри не знал, - могу я спросить… в поезде Уизли, ну, Рон Уизли, - пояснил он, вспоминая, что в замке было достаточно много разных Уизли, - он упомянул, что вы… вы сказали, что я лгал о Дурслях. Чтобы привлечь внимание.
Он не смотрел в глаза Дамблдору, но ему и не нужно было, чтобы увидеть, как волнение отразилось на лице директора.
- Я думаю, что при сложившихся обстоятельствах, это не насколько нечестно задавать такой вопрос, - он замер, чтобы передохнуть на пару мгновений. Потом осторожно продолжил, - я уверен, что Рональд неверно истолковал наш разговор с его матерью.
Потом, размышляя еще некоторое время, Гарри так и не смог сказать, была ли это просто усталость или он пытался решить, сколько он вообще мог рассказать Гарри.
Гарри не хотелось, чтобы это было второе.
«Не представляю, подозревает ли он что-то», - сказал Волдеморт, но интонация была настороженная. Даже если Волдеморт не хотел признавать, Гарри знал, что единственный, человек, который был ему угрозой – это Дамблдор.
- Сэр? – поторопил его Гарри, изучая тонкую оправу очков-полумесяцев. Гарри позволял себе смотреть не ближе, чтобы не встретиться с ним взглядом
Дамблдор слабо улыбнулся.
- Когда мисс Скитер опубликовала свою статью в газете несколько недель назад, Молли Уизли была… несколько шокирована и отправила мне вопиллер, - он откашлялся, - несколько вопиллеров, на самом деле. Она требовала, чтобы тебя немедленно отдали под ее опеку.
- Под ее опеку? – Гарри удивился.
«Тебя не могли бы забрать Уизли, в связи с их политической хваткой,- размышлял Волдеморт,- определенно не девочка Прюэтт».
«Это должно быть обосновано политически? » - озадачился Гарри.
«Зачем же еще прозябающим в хибаре и нищим магглолюбцам хотеть приютить еще одного ребенка?» - ядовито спросил Волдеморт.
Вероятно, он был прав.
- У нее своих детей уже много. Думаю, она считает себя кем-то вроде эксперта в области воспитания молодых волшебников.
Дамблдор радостно ответил.
- Я нанес ей визит, чтобы объяснить ситуацию лучше, чем газеты могли ее преподнести. Я, конечно же, не твой законный опекун, так что у меня не достаточно прав передавать тебя под опеку миссис Уизли.
- Я под опекой министерства, - кивнул Гарри. Он узнал это преимущественно из газетных статей, - но что с этим делать?
- Боюсь, я выразил свою точку зрения в ключе, что факты были преувеличены для привлечения внимания публики, - признал он, поправляя очки, - я, конечно, имел в виду, что мисс Скитер известна своей манерой письма, - мгновение его вид выдал раздражение, но так же быстро, как появилось, оно исчезло.
Что ж, Гарри мог этому поверить. Скитер была бедствием.
- Я не подумал, что мои слова могут подслушать дети, но в будущем я предварительно учту такую возможность, - добавил он просияв.
«Думаешь, он не врет?» - полюбопытствовал Гарри.
«Он хороший лжец, - признал Волдеморт, ментально пожав плечами, - сложно сказать»
Гарри кивнул.
- В этом есть смысл, - согласился он вслух. Это так же подтверждалось тем, как странно вела себя миссис Уизли на платформе.
- Сейчас, - с сожалением вздохнул Дамблдор, - еще одну тему я хотел обсудить с тобой, Гарри. Это о том, где ты будешь проживать.
- Сэр? – выпалил Гарри, хотя у него было зыбкое чувство, что он догадывался, к чему тот клонит.
- Просить тебя вернуться к семье матери будет крайне бессознательно, - начал Дамблдор.
«Ага», - подумал Гарри. В этом мы согласны.
Он почувствовал вспышку раздражения от Волдеморта, однако, не будет лишним продолжить изучать защиту. Было слишком легко забыться в гневе Волдеморта, когда Дамблдор был поблизости.
- Нам нужно будет подыскать тебе другой дом, где ты сможешь проводить свои каникулы, - он поднял руку, чтобы упредить возражения Гарри, когда тот уже открыл рот, - я прекрасно осведомлен о том, что Малфои попросили разрешения оставить тебя у себя, - сказал он и снова вздохнул, - Гарри, ты должен понять: я уверен, в это трудно поверить, но Малфои одни из самых приверженных сторонников Волдеморта и они потеряли очень многое, когда ты победил его той ночью.
- Вы говорите, что они опасны,- пробормотал Гарри. То же самое сказала ему миссис Уизли на вокзале.
- Боюсь, что так, Гарри, - серьезно сказал Дамблдор.
В аргументации Дамблдора был провал, который был очевиден Гарри: если Малфои были для него столь опасны, почему они не использовали возможность причинить ему вред, когда он был под их крышей? Ведь представлялась прекрасная возможность заявить, что насилие родственников свело его с ума или сделало инвалидом. Да еще использовали бы это в кампании против защиты маггловских прав.
Гарри задумчиво нахмурился. Он не решался говорить слишком открыто. Ему не выгодно показывать директору то, насколько уверенно он ориентируется в политической ситуации.
- Пока никакого вреда они мне не причинили, - медленно произнес он. Это, по крайней мере, было относительно безопасно.
- Очень рад это слышать, - сказал Дамблдор, мягко улыбаясь, - однако в будущем я бы предпочел, чтобы ты жил в другом месте, пока не ты не Хогвартсе.
- Вы только что сами сказали, что вы не мой опекун, сэр,- сказал Гарри настолько вежливо, насколько мог, - если вы не можете решить, кто будет моим опекуном, вы мне можете запретить мне вернуться к кому-то еще, - заключил он.
В один миг Дамблдор очень постарел.
- Понимаю, что ты не хочешь, чтобы тебя с Драко разделяли, Гарри, но ты должен понимать, что Малфои очень опасны на фоне остальных волшебников в твоем окружении, для тебя в частности.
Невыносимо злило, что все вокруг, казалось, были уверены, что Малфои, как минимум, были плохим окружением. Как максимум, были убеждены, что те находятся на грани его убийства.
Самым неприятным было то, что Дамблдор был прав, по меньшей мере, по этому вопросу. Гарри был полукровным магом, мать которого была магглорожденной. Это не так плохо, как быть просто магглорожденным, но вряд ли род респектабельных волшебников будет хвататься за него.
Но они действительно ничего такого не сделали. Они забрали его от Дурслей, помогли с отчетом в больнице, взяли к себе…
Если бы они хотели убить его, любой из них имел достаточно возможностей.
«Именно поэтому я сомневаюсь, что их цель – твое убийство. Люциус оппортунист, а не стратег. Такой проработанный сценарий убийства не в его стиле, - размышлял Волдеморт, - хотя я не стал бы сейчас кого-то из них канонизировать», - цинично добавил он.
Но чувство честной игры возобладало, и Гарри стиснул зубы. Это крайне несправедливо, с его точки зрения, что всю семью подозревают в недобром отношении к нему, хотя они не сделали вообще ничего, что бы могло навести на подобные подозрения, не то, что на самом деле.
Вспышка воспоминания, которую подогнал Волдеморт, принесла образ дневника, и Гарри должен был пересмотреть свое убеждение: они не так уж много сделали, что можно было посчитать прецедентом.
Гарри знал, что слишком долго молчит, перечисляя разнообразные расхожие несправедливые обвинения, которые предъявляли Малфоям. Дамблдор изучал его лицо, словно мог так прочесть его мысли.
- Он мой кузен, - бесстрастно сказал Гарри.
Дамблдор моргнул
- Пардон?
- Он мой кузен, - повторил Гарри, - Драко не друг. Он мой кузен.
- А, - Дамблдор, не говоря ни слова, смотрел на Гарри некоторое время с выражением, словно Гарри сказал нечто неожиданное, - понятно, - медленно произнес он.
В его голубых глазах был намек на ужасное сожаление, когда он сказал.
- Это грустная правда жизни, Гарри, даже семья может быть источником опасности. Иногда даже самой большой опасности.
Как минимум десяток саркастических ответов на эти слова появились сами собой. Гарри попридержал язык.
- Мой совет – серьезно пересмотри свое мнение,- наконец, сказал Дамблдор, когда стало очевидно, что Гарри больше не собирается ничего говорить.
- Хорошо, - согласился Гарри. Он мог согласиться с этим, - если это возможно, - продолжил он, - могу ли я получить ключ от моей ячейки в Гринготтсе, пожалуйста? Гоблины сказали, что он у вас.
Без колебаний Дамблдор ответил.
- Конечно, Гарри. Я и забыл, что он у меня.
Гарри сомневался, что тот так. Как и Волдеморт.
«Он никак не выдал, что не хочет отдавать ключ. Интересно, почему он хранил его у себя?»
«Контроль, - предположил Волдеморт уверенно,- он хотел, чтобы ты попросил его об этом».
Гарри не был полностью уверен в этом. Иногда трактовка Волдемортом поведения людей была не в бровь, а в глаз, но иногда… хорошо, по ней можно было больше сказать о Волдеморте, чем о людях.
Дамблдор уже десять минут искал ключ, а Гарри сидел молча, пока тот блуждал по кабинету, осматривая то одну, то другую безделушку и бормоча:
- Это прямо как носки, Гарри, всегда не там где ты ищешь…
Наконец он вытащил тоненький ключик, сделанный из металла, цветом напоминающим бронзу. Гарри посмотрел на номер ячейки на нем, потом сложил в карман и поднялся, чтобы поблагодарить директора.
Дамблдор улыбнулся и отпустил его обратно в пустые коридоры школы.
Гарри быстро столкал мантию в сумку. Наверняка показывать такую вещь другим ученикам чревато.
«Он просто хочет, чтобы ты уехал от Малфоев и жил у семьи, которой он доверяет и которая будет тебя воспитывать в правильном ключе», - высказался Волдеморт, когда Гарри направился вниз по лестничному пролету к подземельям.
- Поттер.
Это был голос Снейпа. Гарри замер.
- Сэр? – отозвался он, остановившись, чтобы присмотреться, где тот был, вспомнить, сколько времени, и понять, не нарушил ли он ненароком какое-то правило.
- Подойдите,- сказал он, и его рука сжалась на плече Гарри как холодные тиски, достаточно сильно, чтобы развернуть его.
- Куда мы идем, профессор? – осторожно спросил Гарри. В замке было предостаточно мест, где он не желал появляться. Например, кабинет по Защите.
На самом деле, он не хотел попадать в кабинет Снейпа в том числе.
Однако Снейп не ответил, он просто летел по коридорам словно тень бедствия, высасывающая всю радость из нескольких боязливых студентов, которых миновал.
«Как дементор», - пробормотал младший голос, звуча откуда-то издалека, и Гарри подумал, что будь Снейп частично дементором, это бы многое объяснило в его поведении.
По пути стало понятно, что они точно не идут ни в какое опасное место, наоборот, – в больничное крыло.
- Северус? – мадам Помфри внимательно смотрела на него. Выражение ее лица стало сочувствующим, когда она увидела Гарри, и внутри у того все сжалось со злости.
«Люди, - подумал он, - еще некоторое время так будут на меня смотреть».
«Ты сам себе это устроил», - сказал Волдеморт.
- Поппи, - сказал Снейп. Голос его, когда он не обращался к Гарри, был на порядок приятнее: глубокий и бархатный, - мне нужно, чтобы вы подтвердили диагноз Мунго касательно Поттера, - сказал он напрямик.
Помфри выглядела удивленной.
- Вам нужно? – она посмотрела на Гарри, - тебе нехорошо? - спросила она голосом немного смущенным. Вообще, «нехорошо» - было нормальным чувством в присутствии главы его дома.
- Не особенно, - неопределенно ответил Гарри.
Помфри снова посмотрела на Снейпа.
- Разве мальчику и так не достало внимания последние несколько недель? – сухо спросила она.
- Это, - ответил Снейп, - совершенно верное утверждение.
- Вы хотите сказать, что я лгу? – возмущенно выпалил Гарри, шокированный таким разговором.
Снейп даже не посмотрел на него. Он, казалось, считал Гарри чем-то вроде вызывающе разговорчивого предмета мебели.
- Я бы не удивился, если бы Поттер ребячески раздул эту мелкую историю, чтобы манипулировать политической обстановкой, - прошипел Снейп. Гарри видел, как рука с белыми выступающими косточками на пальцах крепко сжала его плечо, - уверен, что общественность и перелившаяся за край симпатия людей взывает к его характеру так, как нужно.
- Вы даже не…
- Мистер Поттер, - рыкнул Снейп, - попридержите свой язык.
Гарри закрыл рот с клацаньем. Он стиснул зубы. Это было глупо. «Он даже не знает меня, - пожаловался он, - он даже ни разу не говорил со мной».
«Однако, он хорошо знает Люциуса», - циничное удивление Волдеморта прошлось по нему.
Помфри неуверенно посмотрела на Гарри.
- Я уже получила заключение от целителя Ланселота из Мунго, - сказала она. Она колебалась, и не была уверена, как продолжить этот разговор в присутствии Гарри, мрачно глядя то на одного, то на другого, - доказательства насилия крайне печальны, и вряд ли что-то из них можно было сфабриковать.
- Люди лгут, Поппи, - сказал Снейп с горечью в голосе, - подтвердил это. Наложи диагностирующие.
- Ты тратишь мое время, Северус, - сказала она голосом, в котором был слышен зарождающийся гнев.
- Да, - медленно произнес он, - вижу, что твое время настолько ценно, что ты даже готова медлить с простейшим заклятием, лишь бы растратить его на пустые споры. Не упрямься ты так долго, мы бы уже закончили.
Помфри посмотрела на него, словно предложение Снейпа о чьем-то упрямстве было слишком смешным, чтобы принимать его всерьез.
- Хорошо, - хмыкнула она.
Она с выражением крайней сосредоточенности на лице сделала несколько неясных взмахов палочкой и пробормотала заклинание. Блеклое сияние на одно мгновение окружило Гарри, словно туман, и потом у Пофмри в руках оказалась пачка пергамента, которая, по-видимому, самозаполнилась.
- Вот. Видишь? Результаты полностью совпадают с заключением целителя Ланселота. Несколько недель правильного питания и должного лечения – как и здесь, - она мягко погладила Гарри по голове и показала Снейпу пергамент.
Тот хмыкнул, и Гарри расценил этот звук как невозможность обесценить ее диагноз. Гарри сделал такое заключение по надменной ухмылке Помфри.
- Что это? – спросил Снейп голосом, который внезапно стал более резким. Один из его длинных белых пальцев указал на пергамент.
Еле улыбка пропала, и она помотала головой.
- Остаточное действие проклятья. Это небывалый… феномен, хотя очевидно, что такого никогда не было раньше.
- Очень хорошо, - сказал Снейп, - Поттер, идем, - добавил он, выходя.
Гарри подумывал о том, а не сказать ли Снейпу, что он вообще-то не собака, и ему не нужны простые и властные приказания, которым он будет повиноваться.
«Оставь, - сказал Волдеморт. - Если Снейп задастся целью усложнить тебе жизнь, мы не доберемся до камня».
Гарри почувствовал сильнейшее желание закатить глаза.
- Всегда, пожалуйста, - сказала мадам Помфри, когда они покидали лазарет. Снейп не ответил.
Потом Гарри оказался в кабинете Снейпа. Кресло для учеников рядом с его письменным столом было безжалостно неудобным, словно он специально выбрал его, чтобы быть уверенным, что никто не задержится у него дольше необходимого.
Сам по себе кабинет был сырым, плохо освещенным и заставленным полками со стеклянными бутыльками. Их содержание было загадочным и мерзким: кусочки и части животных, дрейфующие растения. Гарри неосознанно блуждал взглядом по ним, пытаясь угадать их содержимое. И хотя в углу топился камин, в кабинете было холодно.
Гарри совершенно не знал, что он здесь делает, но поскольку разговоры только злили Снейпа, он решил, не спрашивать. Предположительно он и так узнает.
Снейп наконец подошел к столу, держа пыльную кипу чего-то и нависая над Гарри некоторое время.
- К моему несчастью, моя должность обязывает меня обеспечить безопасность и благополучие учеников, которые находятся под моей опекой, - равнодушно сообщил он Гарри.
Где-то в глубине головы Гарри мягко хмыкнул Волдеморт.
- Из чего следует, что от меня требуется определенная степень заботы об учениках, которые оказались в ваших обстоятельствах, - со стуком он бросил на стол то, что держал в руках. Гарри удивился, обнаружив, что это была пачка брошюр.
Снейп быстро и уверенно стал перебирать пальцами, отбирая куски пергамента и отряхивая их от пыли, прежде чем бросить перед Гарри. Последней была тоненькая книжка в яркой голубой обложке, на которой он прочел: «Закон и вы: несовершеннолетние беспризорники».
Гарри открыл первую страницу и понял, что это была инструкция по правовым вопросам, которые могут возникнуть, пока он решает проблему с опекуном или становится дееспособным.
Это могло быть удивительно полезным.
Среди других бумаг были брошюры о том, где получить бесплатную консультацию, к кому обратить за советом, и даже о том, что Хогвартс помогает детям в его ситуации. На задней корочке было примечание, которое предлагало получить консультацию у декана.
Гарри не думал, что это хорошо закончится.
Он посмотрел на Снейпа. Темные глаза его были суровыми.
- У вас есть вопросы, Поттер? - спросил он голосом, по которому легко было понять, что лучше не иметь вопросов.
- Нет, сэр, - ответил Гарри.
Если бы и были, он бы уж точно не стал спрашивать Снейпа.
- Тогда почему вы еще здесь?
Гарри подпрыгнул и сгреб кипу выданных брошюр.
Снейп отложил остальные брошюры и вернулся к расписанию уроков, словно Гарри больше не существовало. Вероятно, это было к лучшему.
- Этот человек ненавидит меня абсолютно беспричинно, - пробормотал он, пока плелся к слизеринскому общежитию.
«Удивительно, что ты изучаешь зелья», - искренне согласился Волдеморт.
Когда он пошел в гостиную, все моментально замолчали и обернулись посмотреть на него. Возможно, частично это была паранойя, но у него создалось впечатление, что все смотрят на него, следят за его нервной и дерганой походкой, непрерывно оценивая. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Вполне естественно повернуть голову, чтобы посмотреть, кто зашел.
Из заколдованных окон было видно, что небо потемнело, и это произошло не только что. Дорога от поезда до гостиной заняла много времени.
Панси помахала ему с кожаного дивана.
- Гарри! Иди сюда, мне нужна твоя помощь с домашней работой, - сказала она, хлопая ресницами, что на лице одиннадцатилетней девочки выглядело крайне глупо.
- Ты имеешь в виду домашнюю работу по чарам, которая была у тебя две недели назад? - поинтересовался Нотт, глядя через ее плечо на домашку.
- Каникулы не для учебы, а для отдыха, - хмыкнув, сказала она.
Разговоры в гостиной возобновились, и только несколько студентов еще смотрели на Гарри, пока он шел к свои друзьям. Драко свернулся в кресле с высокой спинкой, как маленький принц на троне и только лениво помахал рукой. Он с искусственной доброжелательностью общался с Забини, который выглядел явно не впечатленным ситуацией, но очевидно не посмел бы не ответить. Особенно не при Креббе и Гойле, ошивающимися рядом.
Гарри искренне попытался помочь Панси с ее домашней работой, но быстро понял, что ей это на самом деле не очень интересно и она почти все сделала. Вместо этого ей, казалось, было интереснее обсудить каникулы и задать Гарри странно специфические вопросы о Рите Скитер.
- Мама работает в отделе по работе с общественностью министерства, - предварила она свой вопрос, – я думаю, ничто не может ее обрадовать так, как внезапное исчезновение Скитер.
Не одна голова кивнула в ответ на эту реплику. Почти сразу Трейси Девис вклинилась в рассказ об ужасной кампании Скитер, которую она организовала, чтобы дискредитировать ее любимых квиддичных игроков.
- Полное дерьмо, безусловно, - зло сказала она.
Гарри прослушал ее, тупо глядя на текст чар, балансирующий на коленях Панси. Он чувствовал себя выжатым и уставшим, но все же не так плохо, как ожидал. Может быть, семестр и не будет таким плохим, как ожидалось.
«Нам все еще нужен камень», - сказал Волдеморт, цинично давая Гарри понять, что все все еще могло пойти коту под хвост.
@темы: куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 21
Предсказуемо на первой полосе появилась фотография, где Гарри пожимает руку министру магии на вечеринке у Малфоев, заголовок гласил: «Призыв к изменениям в министерстве: Поттер высказывается».читать дальше
Драко помахал газетой над столом с завтраком, и Гарри поморщился.
Он не мог наверняка сказать, что был удивлен, но ему, правда, было интересно, есть ли у магов Британии более важные темы для обсуждения.
- Я бы предпочел не читать это, на самом деле, - сказал он, глядя на фотографию на первой полосе и размышляя о том, хорошо или плохо то, что он выглядел не таким впечатленным встречей, как министр.
- Правда? – удивилась миссис Малфой, переводя взгляд между почтой и чаем. Они ждали мистера Малфоя, который тоже должен был спуститься к завтраку, - кажется, вы произвели удивительно приятное впечатление на мисс Скитер.
Гарри подавил инстинктивное желание закрыть лицо руками. «Ненавижу тебя», - угнетенно подумал он Волдеморту.
В ответ получил только волну неприятного удивления.
С ужасным предчувствием Гарри потянулся за газетой и развернул ее («продолжение на странице 4»). Она была написана в обычной для Скитер убедительной марене, наполненной эмоциональными вставками и сенсационными заявлениями.
«Альянс консервативных волшебников нежданно-негаданно обнаружил в своих рядах сторонника в лице Гарри Поттера, известного как героического победителя Сами-Знаете-Кого в возрасте всего одного года. Совсем недавно мистер Поттер оказался в центре скандала вокруг насилия над детьми…»
Гарри перескочил через эту часть, чувствуя, что лицо наливается жаром от различных примеров насилия над ним и странно интимных деталей его жизни у Дурслей, расписанных на первой странице газеты. Удивительно, однако, что, казалось, Скитер подхватила его тон в своей статье, суть который преимущественно была в его глубокой критике деятельности министерства.
«Это награда за правдивость», - прокомментировал Волдеморт, хотя в его тоне не было ни намека на то, что он переполнен сочувствием.
Гарри нехотя согласился с ним. Статья состояла из несколько частей, от которых его передернуло – часть, где Скитер говорит о нем как о «по понятным причинам осторожным по отношению к осведомленности магглов о магах», что возможно, было слишком очевидной демонстрацией проекции, но он чувствовал себя жутким фанатиком.
- Ох, - произнес он, перелистывая две страницы и быстро прочитывая остальные статьи, - Катберта ждет своего рода расследование.
- Вас это удивляет? - поинтересовался мистер Малфой. Гарри вздрогнул, поскольку абсолютно забылся и не заметил, как тот появился за столом, - после того, как вы рассказали Скитер о том, как он обвинил вас во лжи и потерял ваш отчет, надо думать, что он счастливчик, что не потерял работу.
Гарри посмотрел на него. Не было похоже, что мистер Малфой недоволен этим.
- Вам он не очень по нутру, да, сэр? – аккуратно спросил Гарри.
- Думаю, мы можем обойтись без «сэров» и «мадам» в девять утра, спасибо, - сказал он, хмыкнув, - нет, не по нутру, - равнодушно добавил он, - вы закончили?
- Простите, - сказал Гарри, протягивая газету.
- Квиддичные очки, - напомнил Драко, стуча по яйцу, и мистер Малфой взял нужные страницы и передал их сыну.
- Пожалуйста, - поправила его миссис Малфой, но не так, словно она, правда, порицала его.
- Пожалуйста, - добавил Драко с некоторой задержкой, уже погрузившись с головой в спортивные сводки.
Новый семестр, казалось, слишком быстро подкрадывался, и прежде чем Гарри осознал это, мистер Малфой уже готовился аппарировать их на вокзал.
- Вы все книги собрали? - спросил он у Гарри, отрывая взгляд от воротника многострадальной мантии Драко, которую поправлял.
- Да, сэр, - ответил Гарри.
- Все остальные вещи тоже? Уверен?
- Да, сэр, - повторил Гарри.
- Очень хорошо. Вашу руку, мистер Поттер, - он протянул свою, и Гарри в очередной раз скользнул своей ладонью в его, чувствуя гладкость кожи его перчатки. С резким хлопком и неприятным сосущим чувством они показалась на аппарационной точке платформы девять и три четверти, над которой уже возвышался алый Хогвартс-экспресс.
- Я ожидаю твою сову сразу, как вы благополучно прибудете, Драко, - сказал мистер Малфой. Драко кивнул, и его отец переключил внимание на Гарри.
- Мистер Поттер, - сказал он, наклоняя голову.
Потом отступил и дезаппарировал.
- Давай, - сказал Драко, - давай уберемся отсюда, пока кто-нибудь не аппарировал нам на голову.
Тем не менее, он не пошевелился, чтобы толкнуть тележку, возможно, потому что был выше этого.
- Пока что? – переспросил Гарри, хватая ручку и толкая. Не очень грациозно, но тележка поехала, когда он потянул.
«Да», - сказал Волдеморт. Аппарация - это коварное заклинание для многих магов. Не все хороши в нем». Гарри не требовалось слишком прислушиваться, чтобы понять, насколько сам Волдеморт в этом хорош. О чем ни спроси Волдеморта - он был хорош во всем.
Драко потянул его вниз по платформе в поисках вагона, который подходил под его загадочное определение «приличный». Гарри не сильно возражал бы, не пялься на него так много людей.
- Может, мы просто уже сядем на поезд, пожалуйста, - попросил он Драко после того, как уже третий человек указал на него пальцем и зашептался с друзьями.
- Что? – Драко проследил его взгляд, - ох, - выдохнул он, словно только вспомнил, что возможно и было правдой, и Гарри позволил ему эту роскошь на секунду,- да, хорошо, - вздохнул он, поворачиваясь к ближайшей тележке, - ты мог сказать что-нибудь.
- Я сказал, - произнес Гарри. Драко хмыкнул.
- Гарри! Гарри, дорогой! – позвал его чей-то голос, и внезапно перед ним появилась невысокая полная и крайне дружелюбно настроенная женщина, которая дотронулась до его руки. Она выглядела старовато для студентки Хогвартса.
Он помнил ее с сентября, в основном благодаря пылающе рыжим волосам и словам Волдеморта.
- Э.. миссис Уизли, верно? – сказал он, щурясь, - чем могу быть угоден?
Волдеморт превратился в беспокойную нерадостную тишину в его голове.
- Ох! Ты знаешь мое имя. Ох, конечно. Ты должно быть знаком с моим сыном Роном, он… - она отвернулась, предположительно пытаясь найти своего отсутствующего отпрыска.
- Не очень хорошо, - сказал Гарри и почувствовал себя очень чутким, - простите, вы мне что-то хотели сказать? – спросил он. Это не было очень вежливо, но он так же не знал, зачем, в первую очередь, она вообще подошла к нему.
- Да, да. Это самое. Мы все, мы все слышали о твоей ситуации, - начала она, и Гарри почувствовал, что желудок еще больше скрутило. Люди определенно пялились на него еще сильнее. Он сглотнул, - Я просто хотела тебе сказать, что если тебе будет негде остановиться, я знаю, что это все сложно в твоей ситуации. Гарри. Я не могу представить даже, как это. Я подумала, что просто хочу, чтобы ты знал, что если тебе будет некуда обратиться, ты всегда можешь оставаться в нашем доме так долго, как только захочешь.
Гарри моргнул.
- Ох, - сказал он растерянно.
«У нее так много детей, что она просто не заметит еще одного», - сухо заметил Волдеморт.
- У него есть, где остановиться, - сказал Драко резковато. Он стоял у тележки, и смотрел на миссис Уизли, приподняв бровь.
- Уверена, что мистер и миссис Малфой были очень добры, - сказала она осторожно, - но если вдруг ты почувствуешь какое-то напряжение… - она со значение посмотрела на Гарри, который не знал как понять этот взгляд, - просто дай нам знать. Любое письмо, адресованное в Нору, попадет к нам.
- Нора…- озадаченно повторил Гарри.
Немного погодя он понял, что под «напряжением» она имела в виду небезопасность. Он сглотнул. Когда он обернулся к Драко, тот усиленно изучал кутикулу на ногтях, но он видел бледность кожи и знакомый неприятный румянец на щеках.
- Э.. хорошо, - неловко ответил он, мягко касаясь ее руки и надеясь, что она его наконец отпустит,- спасибо, обязательно напишу.
- Да, да… ты молодец, - на секунду она с удивительной силой крепко зажала его руку, - все наладится у тебя, Гарри?
- Да, мадам, - сказал он и очень аккуратно выдохнул с облегчением, когда она дезаппарировала, и потащил Драко прочь, пока у того еще хватало терпения держать рот на замке.
- Нервы, - прошипел он, прислонившись к двери их купе и сердито глядя на сиденье, словно те нанесли ему личное оскорбление, - когда я напишу отцу об этом…
- Пожалуйста, - выдохнул Гарри, - просто забей. Думаю, Уизли не имела в виду ничего плохого.
- Ты думаешь неправильно, Поттер! – рявкнул Драко.
Гарри вздохнул еще раз, потирая шрам одной рукой. Драко нельзя было винить за то, что он был обижен.
- Что случилось? - спросил Гойл, переводя взгляд с одного на другого. Он выглядел обеспокоенным в своем замедленном варианте.
- Не хочу говорить об этом, - резковато сказал Гарри. Потом со смущенным выражением поднял взгляд на Гойла и вздохнул, - извини. Нет, конечно, все нормально. Миссис Уизли на платформе сказала, что если мне будет плохо у Малфоев, я могу пожить у них. Она не сказала это во вред, - добавил он для Драко, - просто она дезинформирована.
- Дезинформирована! Она просто грязная предательница крови, вот кто она, - выкрикнул он, - все они клевещут на других, считая себя лучше, в открытую!
Гарри инстинктивно хотел не согласиться с ним просто из принципа, потому что не хотел поддакивать утверждению, выпаленному из вредности, это было не в его природе. Но он промолчал, потому что сам не знал, насколько он не согласен с оценкой Драко.
Гарри определенно не мог представить, как миссис Малфой делает подобные заявления насчет другой семьи перед сотнями школьников.
Ну, может быть, мистер Малфой. Мимоходом он задумался о том, что из себя представляет мистер Уизли.
- Ну, как бы там ни было, она неправа, - равнодушно сказал Гарри в напряженной тишине, - и немного странная, ты должен это признать, - добавил он, нахмурив брови, - кажется, достаточно не в себе, чтобы приглашать домой человека, которого никогда не видела.
Это было подозрительно и недобро, но Гарри было интересно, а не попросил ли ее кто-то об этом. Тем не менее, Волдеморт не считал, что это была беспричинная паранойя.
Драко хмыкнул, только слегка смягченный неодобрительным высказыванием Гарри. Он все еще казался раздосадованным и выбитым из колеи, и Гарри обменялся взглядом с Гойлом, в кое-то веки с полным пониманием: это будет очень долгая дорога на поезде, если они не сменят настрой.
Гарри глубоко вздохнул и поднялся.
- Я хочу попробовать найти Кребба и Панси, посмотрим, получился ли привести их в наше купе, - сказал он, оставляя Гойла его судьбе.
Драко хрюкнул, глядя в окно на беспорядочную толпу.
Едва оставив безопасность купе, Гарри пришлось вспомнить содержание недавних газет, потому что остро почувствовал, как другие ученики смотрят на него. Он почти пожалел, что не остался в купе выслушивать недовольство Драко.
Гарри пробирался сквозь суетящуюся толпу, ученики перекладывали вещи, стараясь уместить их. Гарри протиснулся среди них, глядя по сторонам.
Откуда ни возьмись прямо на его пути появилась Гермиона Грейнджер.
- Гарри, - позвала она.
- Грейнджер, - отозвался он. Он подготовился к приступу раздражения от Волдеморта и не был разочарован.
«Все еще не поздно ее проклясть», - высказался тот, и Гарри чувствовал внезапный интерес от затерянного в тени младшего. Конечно, Волдеморт с возрастом продвинулся в случайном использовании проклятий на магглорожденных.
Они смотрели друг на друга долгие несколько секунд.
- М-м, прошу прощения? – сказал третьекурсник, пытаясь пройти между ними.
- Прости, - на автомате отозвался Гарри. Ученик, замер, когда увидел выражение лица Гарри, но потом продолжил свой путь с багажом на прицепе.
Грейнджер так и осталась там стоять, высунувшись из купе, пальцами ухватившись за дверь.
- Я знаю, что ты не ответил на мое письмо. Извини, если я сделала что-то не то. Я просто хотела выразить свое сочувствие.
- Спасибо. Я, правда, не хочу говорить об этом, - сказал Гарри.
- Ох, - отозвалась Грейнджер после неловкого молчания,- извини. Я просто. Верно, - она отвернулась, возвращаясь в своей купе.
Гарри выдохнул.
- Он, возможно, не хочет говорить об этом, потому что лжет, Гермиона, - раздался голос Уизли.
Гарри застыл.
- Прошу прощения?
Дверь купе с шумом открылась, и высокий рыжеволосый мальчик оттолкнул Грейнджер.
- Рон,- обеспокоено воскликнула она.
Они оба ее проигнорировали.
- Я не лгу, - взревел Гарри сам, удивляясь своей горячности.
- Врешь. Я точно знаю, – выпалил он, зло глядя на Гарри, - ты просто привлекаешь к себе внимание.
Гарри ощутил мощную вспышку злости Волдеморта. «Идиот», - вздохнул тот.
- А, конечно, - произнес Гарри глубоко саркастичным голосом, - я просто обожаю, когда на меня пялятся, словно я урод и не могу уйти из дома и случайные прохожие постоянно подходят ко мне, когда я на улице – да, это просто. Очевидно, что все сразу же догадались. Ты, правда, прозорлив, Уизли.
- Ты просто делаешь это, чтобы манипулировать. Так сказал нам Дамблдор, - заявил Уизли, выдвигая челюсть.
- Дамблдор? – озадаченно повторил Гарри.
Гнев Волдеморта снова вспыхнул, сильнее, острее. «Это было ужасно удобно для него», - сказал Волдеморт.
- Тебе, Поттер, уже недостаточно, что ты чертов «спаситель магического мира»? Ты сочинил тупую историю об издевательствах над бедняжкой Гарри Поттером, просто, чтобы про тебя написали в газетах? – черты его лица перекосило, словно от боли – так ему Гарри был противен, - не удивительно, что шляпа отправила тебя в Слизерин.
- Рон! – голос Гермионы сорвался на визг. Она казалось полностью выбитой из колеи, - Прекрати!
Его кожа залилась румянцем, что выглядело ужасно в сочетании с рыжиной волос, и он развернулся к ней.
- Он манипулирует всеми! – завопил он, достаточно громко, чтобы Гарри подумал, что весь вагон их слышал,- Мерлин, кого из нас не шлепали родители? Но я думаю, ты такой особенный, что это называется «насилием».
«Прокляни его», - потребовал Волдеморт, который думал о политике Дамблдора и, казалось, воспринимал ссору с Уизли как раздражающий отвлекающий шум.
«Это твое решение на все?» - поинтересовался Гарри, даже хотя, честно сказать, сам считал это удачной идеей.
«Я бы не сказал «решение», - ответил Волдеморт.
Воцарилась тишина. Возможно, потому что половина поезда замерла, чтобы послушать, что будет дальше.
- Ты идиот, Уизли, - сказал Гарри ровным и твердым голосом в этой тишине. Его интонация была усталой. Он чувствовал, что все безнадежно. Ему все равно было не переубедить Уизли, но ему стоило подумать о людях, которые прислушивались к спору.
Он сглотнул. Его сердце зачастило. Он сжал челюсть.
- Знаешь что? Меня мало волнует, что думаешь обо мне ты, - он издал неприятный звук, - Да и вообще. Посмотри на себя, - он попытался вложить как можно больше вальяжности и пренебрежения в свои интонации. Это, должно быть, сработало, потому что лицо Уизли подозрительно побагровело.
Гарри потянулся за палочкой одновременно с Уизли.
- Рон, нет! – завопила Гермиона, хватая его за руку,- это глупо. Гарри, ну да…
Она бросила на него умоляющий взгляд.
Их прервал Перси Уизли, который блистал начищенным значком старосты на груди.
- Что здесь происходит? Поттер, - мрачно сказал он, - опусти свою палочку.
- Он вытащил свою первым, - сказал Гарри, глядя на Рона, который опустил кончик палочки. Рыжий был в невыгодной позиции, потому что Гермиона не позволила бы ему хорошо прицелиться, но если бы ему удалось избавиться от ее захвата…
- Меня не волнует! Опустили палочки, - рявкнул Перси. Гарри косо посмотрел на т и потом аккуратно опустил свою палочку. Высокий аляповатый парень некоторое время еще смотрел на Гарри поджав губы с такой силой, что они почти пропали с его лица, - никаких драк в поезде, - сурово продолжил он, - возвращайтесь на свои места. Старосты, – сказал он, тыча пальцем на свой значок, - находятся в своем вагоне в начале поезда, так что я не собираюсь торчать тут с вами дольше, ясно?
Гарри равнодушно на него посмотрел. Ему не нравился Перси Уизли, и его бесила необходимость отвечать на его реплики.
- Поттер, - опасно завопил Уизли.
«Просто скажи «да» и уходи отсюда», - сказал Волдеморт.
- Ага, никаких драк, - произнес он, и потом, - я пошел.
Он развернулся на каблуках и пошел туда, откуда пришел. За спиной продолжался разговор в абсолютно другом тоне.
- Рон, ради Мерлина, поезд еще даже не отправился!
- Ты не поверишь… - Он пошел в уютное купе и позволил двери закрыться за собой, вынуждая Перси и остальной вагон гадать, кто и во что мог поверить. Он сглотнул и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
«Его действия не совпадают со словами его матери, - задумчиво сказал Волдеморт после нескольких глубоких вдохов,- интересно, что же сказал им Дамблдор?»
Гарри издал звук отвращения. Голова была все еще заполнена белым шумом и досадой, так что он не мог расставить все точки над i. Да и не хотел он думать об этом, и в то же время, он хотел промучить и препарировать эту загадку.
Поэтому глубоко вздохнул еще раз.
Он знал, что этот семестр не будет многообещающим.
Примечания к концу главы.
Я слила газетную статью, но я уже говорила, что не люблю писать их. Простите, если вы с нетерпением ждали сальных скандальных писулек от мисс Скитер.
Предсказуемо на первой полосе появилась фотография, где Гарри пожимает руку министру магии на вечеринке у Малфоев, заголовок гласил: «Призыв к изменениям в министерстве: Поттер высказывается».читать дальше
Драко помахал газетой над столом с завтраком, и Гарри поморщился.
Он не мог наверняка сказать, что был удивлен, но ему, правда, было интересно, есть ли у магов Британии более важные темы для обсуждения.
- Я бы предпочел не читать это, на самом деле, - сказал он, глядя на фотографию на первой полосе и размышляя о том, хорошо или плохо то, что он выглядел не таким впечатленным встречей, как министр.
- Правда? – удивилась миссис Малфой, переводя взгляд между почтой и чаем. Они ждали мистера Малфоя, который тоже должен был спуститься к завтраку, - кажется, вы произвели удивительно приятное впечатление на мисс Скитер.
Гарри подавил инстинктивное желание закрыть лицо руками. «Ненавижу тебя», - угнетенно подумал он Волдеморту.
В ответ получил только волну неприятного удивления.
С ужасным предчувствием Гарри потянулся за газетой и развернул ее («продолжение на странице 4»). Она была написана в обычной для Скитер убедительной марене, наполненной эмоциональными вставками и сенсационными заявлениями.
«Альянс консервативных волшебников нежданно-негаданно обнаружил в своих рядах сторонника в лице Гарри Поттера, известного как героического победителя Сами-Знаете-Кого в возрасте всего одного года. Совсем недавно мистер Поттер оказался в центре скандала вокруг насилия над детьми…»
Гарри перескочил через эту часть, чувствуя, что лицо наливается жаром от различных примеров насилия над ним и странно интимных деталей его жизни у Дурслей, расписанных на первой странице газеты. Удивительно, однако, что, казалось, Скитер подхватила его тон в своей статье, суть который преимущественно была в его глубокой критике деятельности министерства.
«Это награда за правдивость», - прокомментировал Волдеморт, хотя в его тоне не было ни намека на то, что он переполнен сочувствием.
Гарри нехотя согласился с ним. Статья состояла из несколько частей, от которых его передернуло – часть, где Скитер говорит о нем как о «по понятным причинам осторожным по отношению к осведомленности магглов о магах», что возможно, было слишком очевидной демонстрацией проекции, но он чувствовал себя жутким фанатиком.
- Ох, - произнес он, перелистывая две страницы и быстро прочитывая остальные статьи, - Катберта ждет своего рода расследование.
- Вас это удивляет? - поинтересовался мистер Малфой. Гарри вздрогнул, поскольку абсолютно забылся и не заметил, как тот появился за столом, - после того, как вы рассказали Скитер о том, как он обвинил вас во лжи и потерял ваш отчет, надо думать, что он счастливчик, что не потерял работу.
Гарри посмотрел на него. Не было похоже, что мистер Малфой недоволен этим.
- Вам он не очень по нутру, да, сэр? – аккуратно спросил Гарри.
- Думаю, мы можем обойтись без «сэров» и «мадам» в девять утра, спасибо, - сказал он, хмыкнув, - нет, не по нутру, - равнодушно добавил он, - вы закончили?
- Простите, - сказал Гарри, протягивая газету.
- Квиддичные очки, - напомнил Драко, стуча по яйцу, и мистер Малфой взял нужные страницы и передал их сыну.
- Пожалуйста, - поправила его миссис Малфой, но не так, словно она, правда, порицала его.
- Пожалуйста, - добавил Драко с некоторой задержкой, уже погрузившись с головой в спортивные сводки.
Новый семестр, казалось, слишком быстро подкрадывался, и прежде чем Гарри осознал это, мистер Малфой уже готовился аппарировать их на вокзал.
- Вы все книги собрали? - спросил он у Гарри, отрывая взгляд от воротника многострадальной мантии Драко, которую поправлял.
- Да, сэр, - ответил Гарри.
- Все остальные вещи тоже? Уверен?
- Да, сэр, - повторил Гарри.
- Очень хорошо. Вашу руку, мистер Поттер, - он протянул свою, и Гарри в очередной раз скользнул своей ладонью в его, чувствуя гладкость кожи его перчатки. С резким хлопком и неприятным сосущим чувством они показалась на аппарационной точке платформы девять и три четверти, над которой уже возвышался алый Хогвартс-экспресс.
- Я ожидаю твою сову сразу, как вы благополучно прибудете, Драко, - сказал мистер Малфой. Драко кивнул, и его отец переключил внимание на Гарри.
- Мистер Поттер, - сказал он, наклоняя голову.
Потом отступил и дезаппарировал.
- Давай, - сказал Драко, - давай уберемся отсюда, пока кто-нибудь не аппарировал нам на голову.
Тем не менее, он не пошевелился, чтобы толкнуть тележку, возможно, потому что был выше этого.
- Пока что? – переспросил Гарри, хватая ручку и толкая. Не очень грациозно, но тележка поехала, когда он потянул.
«Да», - сказал Волдеморт. Аппарация - это коварное заклинание для многих магов. Не все хороши в нем». Гарри не требовалось слишком прислушиваться, чтобы понять, насколько сам Волдеморт в этом хорош. О чем ни спроси Волдеморта - он был хорош во всем.
Драко потянул его вниз по платформе в поисках вагона, который подходил под его загадочное определение «приличный». Гарри не сильно возражал бы, не пялься на него так много людей.
- Может, мы просто уже сядем на поезд, пожалуйста, - попросил он Драко после того, как уже третий человек указал на него пальцем и зашептался с друзьями.
- Что? – Драко проследил его взгляд, - ох, - выдохнул он, словно только вспомнил, что возможно и было правдой, и Гарри позволил ему эту роскошь на секунду,- да, хорошо, - вздохнул он, поворачиваясь к ближайшей тележке, - ты мог сказать что-нибудь.
- Я сказал, - произнес Гарри. Драко хмыкнул.
- Гарри! Гарри, дорогой! – позвал его чей-то голос, и внезапно перед ним появилась невысокая полная и крайне дружелюбно настроенная женщина, которая дотронулась до его руки. Она выглядела старовато для студентки Хогвартса.
Он помнил ее с сентября, в основном благодаря пылающе рыжим волосам и словам Волдеморта.
- Э.. миссис Уизли, верно? – сказал он, щурясь, - чем могу быть угоден?
Волдеморт превратился в беспокойную нерадостную тишину в его голове.
- Ох! Ты знаешь мое имя. Ох, конечно. Ты должно быть знаком с моим сыном Роном, он… - она отвернулась, предположительно пытаясь найти своего отсутствующего отпрыска.
- Не очень хорошо, - сказал Гарри и почувствовал себя очень чутким, - простите, вы мне что-то хотели сказать? – спросил он. Это не было очень вежливо, но он так же не знал, зачем, в первую очередь, она вообще подошла к нему.
- Да, да. Это самое. Мы все, мы все слышали о твоей ситуации, - начала она, и Гарри почувствовал, что желудок еще больше скрутило. Люди определенно пялились на него еще сильнее. Он сглотнул, - Я просто хотела тебе сказать, что если тебе будет негде остановиться, я знаю, что это все сложно в твоей ситуации. Гарри. Я не могу представить даже, как это. Я подумала, что просто хочу, чтобы ты знал, что если тебе будет некуда обратиться, ты всегда можешь оставаться в нашем доме так долго, как только захочешь.
Гарри моргнул.
- Ох, - сказал он растерянно.
«У нее так много детей, что она просто не заметит еще одного», - сухо заметил Волдеморт.
- У него есть, где остановиться, - сказал Драко резковато. Он стоял у тележки, и смотрел на миссис Уизли, приподняв бровь.
- Уверена, что мистер и миссис Малфой были очень добры, - сказала она осторожно, - но если вдруг ты почувствуешь какое-то напряжение… - она со значение посмотрела на Гарри, который не знал как понять этот взгляд, - просто дай нам знать. Любое письмо, адресованное в Нору, попадет к нам.
- Нора…- озадаченно повторил Гарри.
Немного погодя он понял, что под «напряжением» она имела в виду небезопасность. Он сглотнул. Когда он обернулся к Драко, тот усиленно изучал кутикулу на ногтях, но он видел бледность кожи и знакомый неприятный румянец на щеках.
- Э.. хорошо, - неловко ответил он, мягко касаясь ее руки и надеясь, что она его наконец отпустит,- спасибо, обязательно напишу.
- Да, да… ты молодец, - на секунду она с удивительной силой крепко зажала его руку, - все наладится у тебя, Гарри?
- Да, мадам, - сказал он и очень аккуратно выдохнул с облегчением, когда она дезаппарировала, и потащил Драко прочь, пока у того еще хватало терпения держать рот на замке.
- Нервы, - прошипел он, прислонившись к двери их купе и сердито глядя на сиденье, словно те нанесли ему личное оскорбление, - когда я напишу отцу об этом…
- Пожалуйста, - выдохнул Гарри, - просто забей. Думаю, Уизли не имела в виду ничего плохого.
- Ты думаешь неправильно, Поттер! – рявкнул Драко.
Гарри вздохнул еще раз, потирая шрам одной рукой. Драко нельзя было винить за то, что он был обижен.
- Что случилось? - спросил Гойл, переводя взгляд с одного на другого. Он выглядел обеспокоенным в своем замедленном варианте.
- Не хочу говорить об этом, - резковато сказал Гарри. Потом со смущенным выражением поднял взгляд на Гойла и вздохнул, - извини. Нет, конечно, все нормально. Миссис Уизли на платформе сказала, что если мне будет плохо у Малфоев, я могу пожить у них. Она не сказала это во вред, - добавил он для Драко, - просто она дезинформирована.
- Дезинформирована! Она просто грязная предательница крови, вот кто она, - выкрикнул он, - все они клевещут на других, считая себя лучше, в открытую!
Гарри инстинктивно хотел не согласиться с ним просто из принципа, потому что не хотел поддакивать утверждению, выпаленному из вредности, это было не в его природе. Но он промолчал, потому что сам не знал, насколько он не согласен с оценкой Драко.
Гарри определенно не мог представить, как миссис Малфой делает подобные заявления насчет другой семьи перед сотнями школьников.
Ну, может быть, мистер Малфой. Мимоходом он задумался о том, что из себя представляет мистер Уизли.
- Ну, как бы там ни было, она неправа, - равнодушно сказал Гарри в напряженной тишине, - и немного странная, ты должен это признать, - добавил он, нахмурив брови, - кажется, достаточно не в себе, чтобы приглашать домой человека, которого никогда не видела.
Это было подозрительно и недобро, но Гарри было интересно, а не попросил ли ее кто-то об этом. Тем не менее, Волдеморт не считал, что это была беспричинная паранойя.
Драко хмыкнул, только слегка смягченный неодобрительным высказыванием Гарри. Он все еще казался раздосадованным и выбитым из колеи, и Гарри обменялся взглядом с Гойлом, в кое-то веки с полным пониманием: это будет очень долгая дорога на поезде, если они не сменят настрой.
Гарри глубоко вздохнул и поднялся.
- Я хочу попробовать найти Кребба и Панси, посмотрим, получился ли привести их в наше купе, - сказал он, оставляя Гойла его судьбе.
Драко хрюкнул, глядя в окно на беспорядочную толпу.
Едва оставив безопасность купе, Гарри пришлось вспомнить содержание недавних газет, потому что остро почувствовал, как другие ученики смотрят на него. Он почти пожалел, что не остался в купе выслушивать недовольство Драко.
Гарри пробирался сквозь суетящуюся толпу, ученики перекладывали вещи, стараясь уместить их. Гарри протиснулся среди них, глядя по сторонам.
Откуда ни возьмись прямо на его пути появилась Гермиона Грейнджер.
- Гарри, - позвала она.
- Грейнджер, - отозвался он. Он подготовился к приступу раздражения от Волдеморта и не был разочарован.
«Все еще не поздно ее проклясть», - высказался тот, и Гарри чувствовал внезапный интерес от затерянного в тени младшего. Конечно, Волдеморт с возрастом продвинулся в случайном использовании проклятий на магглорожденных.
Они смотрели друг на друга долгие несколько секунд.
- М-м, прошу прощения? – сказал третьекурсник, пытаясь пройти между ними.
- Прости, - на автомате отозвался Гарри. Ученик, замер, когда увидел выражение лица Гарри, но потом продолжил свой путь с багажом на прицепе.
Грейнджер так и осталась там стоять, высунувшись из купе, пальцами ухватившись за дверь.
- Я знаю, что ты не ответил на мое письмо. Извини, если я сделала что-то не то. Я просто хотела выразить свое сочувствие.
- Спасибо. Я, правда, не хочу говорить об этом, - сказал Гарри.
- Ох, - отозвалась Грейнджер после неловкого молчания,- извини. Я просто. Верно, - она отвернулась, возвращаясь в своей купе.
Гарри выдохнул.
- Он, возможно, не хочет говорить об этом, потому что лжет, Гермиона, - раздался голос Уизли.
Гарри застыл.
- Прошу прощения?
Дверь купе с шумом открылась, и высокий рыжеволосый мальчик оттолкнул Грейнджер.
- Рон,- обеспокоено воскликнула она.
Они оба ее проигнорировали.
- Я не лгу, - взревел Гарри сам, удивляясь своей горячности.
- Врешь. Я точно знаю, – выпалил он, зло глядя на Гарри, - ты просто привлекаешь к себе внимание.
Гарри ощутил мощную вспышку злости Волдеморта. «Идиот», - вздохнул тот.
- А, конечно, - произнес Гарри глубоко саркастичным голосом, - я просто обожаю, когда на меня пялятся, словно я урод и не могу уйти из дома и случайные прохожие постоянно подходят ко мне, когда я на улице – да, это просто. Очевидно, что все сразу же догадались. Ты, правда, прозорлив, Уизли.
- Ты просто делаешь это, чтобы манипулировать. Так сказал нам Дамблдор, - заявил Уизли, выдвигая челюсть.
- Дамблдор? – озадаченно повторил Гарри.
Гнев Волдеморта снова вспыхнул, сильнее, острее. «Это было ужасно удобно для него», - сказал Волдеморт.
- Тебе, Поттер, уже недостаточно, что ты чертов «спаситель магического мира»? Ты сочинил тупую историю об издевательствах над бедняжкой Гарри Поттером, просто, чтобы про тебя написали в газетах? – черты его лица перекосило, словно от боли – так ему Гарри был противен, - не удивительно, что шляпа отправила тебя в Слизерин.
- Рон! – голос Гермионы сорвался на визг. Она казалось полностью выбитой из колеи, - Прекрати!
Его кожа залилась румянцем, что выглядело ужасно в сочетании с рыжиной волос, и он развернулся к ней.
- Он манипулирует всеми! – завопил он, достаточно громко, чтобы Гарри подумал, что весь вагон их слышал,- Мерлин, кого из нас не шлепали родители? Но я думаю, ты такой особенный, что это называется «насилием».
«Прокляни его», - потребовал Волдеморт, который думал о политике Дамблдора и, казалось, воспринимал ссору с Уизли как раздражающий отвлекающий шум.
«Это твое решение на все?» - поинтересовался Гарри, даже хотя, честно сказать, сам считал это удачной идеей.
«Я бы не сказал «решение», - ответил Волдеморт.
Воцарилась тишина. Возможно, потому что половина поезда замерла, чтобы послушать, что будет дальше.
- Ты идиот, Уизли, - сказал Гарри ровным и твердым голосом в этой тишине. Его интонация была усталой. Он чувствовал, что все безнадежно. Ему все равно было не переубедить Уизли, но ему стоило подумать о людях, которые прислушивались к спору.
Он сглотнул. Его сердце зачастило. Он сжал челюсть.
- Знаешь что? Меня мало волнует, что думаешь обо мне ты, - он издал неприятный звук, - Да и вообще. Посмотри на себя, - он попытался вложить как можно больше вальяжности и пренебрежения в свои интонации. Это, должно быть, сработало, потому что лицо Уизли подозрительно побагровело.
Гарри потянулся за палочкой одновременно с Уизли.
- Рон, нет! – завопила Гермиона, хватая его за руку,- это глупо. Гарри, ну да…
Она бросила на него умоляющий взгляд.
Их прервал Перси Уизли, который блистал начищенным значком старосты на груди.
- Что здесь происходит? Поттер, - мрачно сказал он, - опусти свою палочку.
- Он вытащил свою первым, - сказал Гарри, глядя на Рона, который опустил кончик палочки. Рыжий был в невыгодной позиции, потому что Гермиона не позволила бы ему хорошо прицелиться, но если бы ему удалось избавиться от ее захвата…
- Меня не волнует! Опустили палочки, - рявкнул Перси. Гарри косо посмотрел на т и потом аккуратно опустил свою палочку. Высокий аляповатый парень некоторое время еще смотрел на Гарри поджав губы с такой силой, что они почти пропали с его лица, - никаких драк в поезде, - сурово продолжил он, - возвращайтесь на свои места. Старосты, – сказал он, тыча пальцем на свой значок, - находятся в своем вагоне в начале поезда, так что я не собираюсь торчать тут с вами дольше, ясно?
Гарри равнодушно на него посмотрел. Ему не нравился Перси Уизли, и его бесила необходимость отвечать на его реплики.
- Поттер, - опасно завопил Уизли.
«Просто скажи «да» и уходи отсюда», - сказал Волдеморт.
- Ага, никаких драк, - произнес он, и потом, - я пошел.
Он развернулся на каблуках и пошел туда, откуда пришел. За спиной продолжался разговор в абсолютно другом тоне.
- Рон, ради Мерлина, поезд еще даже не отправился!
- Ты не поверишь… - Он пошел в уютное купе и позволил двери закрыться за собой, вынуждая Перси и остальной вагон гадать, кто и во что мог поверить. Он сглотнул и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
«Его действия не совпадают со словами его матери, - задумчиво сказал Волдеморт после нескольких глубоких вдохов,- интересно, что же сказал им Дамблдор?»
Гарри издал звук отвращения. Голова была все еще заполнена белым шумом и досадой, так что он не мог расставить все точки над i. Да и не хотел он думать об этом, и в то же время, он хотел промучить и препарировать эту загадку.
Поэтому глубоко вздохнул еще раз.
Он знал, что этот семестр не будет многообещающим.
Примечания к концу главы.
Я слила газетную статью, но я уже говорила, что не люблю писать их. Простите, если вы с нетерпением ждали сальных скандальных писулек от мисс Скитер.
@темы: куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 20
Гарри вернулся на вечеринку. После периода затишья в клешнях Риты Скитер, его оглушил шум толпы, и ему показалось, что вокруг нет ни одного знакомого лица. Он поискал Драко, надеясь, что большую часть вечера cможет просто оставаться в его тени.читать дальше
Проблеск платиновых волос попался на глаза, и Гарри начал продвигаться в его направлении.
- Разве это не мистер Поттер! – раздался энергичный голос, который совсем не походил толстоватому мужчине, появившимся рядом с Гарри. Внезапно Гарри оказался прижатым к этому человеку в полосатой мантии. Он схватил Гарри за руку, сжимая ее в теплой и слегка влажной ладони, яростно потряс ее, глядя на Гарри из-под кромки отвратительной ярко зеленой шляпы.
- Э-э, - выдавил из себя Гарри, запоздало отвечая на пожатие, а потом…
Откуда-то слева вспыхнул яркий свет, отчего Гарри вздрогнул.
- Никакой вспышки, пожалуйста, мисс Скитер, - откуда-то раздался манерный голос.
- Вы же мне можете предъявить девушке всего лишь попытку, - она рассмеялась.
- Здравствуйте, - все еще моргая, сказал Гарри.
- И конечно же вы знаете, кто я, мистер Поттер? – сказал мужчина, приподнимая брови.
Очевидно Гарри должен был знать, и он с секунду озадаченно смотрел на него. Он был совершенно уверен, что никогда не встречал этого человека раньше, так что, возможно, это какая-то знаменитость или…
Волдеморт подтолкнул Гарри, и он снова посмотрел на шляпу.
- О, - выдохнул он и следом, - конечно, вы министр магии.
Его интонация была спокойной и обыденной, что было превосходно, потому что Гарри на самом деле чувствовал все, что угодно кроме спокойствия и обыденности.
Фадж расцвел.
- Очень-очень хорошо! – он тяжеловато потрепал Гарри по плечу, - я понимаю, что ты пережил за эти несколько недель, ты держишься?
Гарри был уверен, что все в зале прислушивались к их разговору. Некоторые прислушивались открыто, как, например, Рита Скитер, которая была откровенно бесстыдна в своем внимании к ним, словно она надеялась, что сможет запечатлеть в памяти каждый миг беседы, если будет достаточно пристально наблюдать, а послушивали политический разговор, исподволь отворачиваясь, старательно избегая смотреть напрямик.
Говорить, что он был «в порядке» было не выгодно, потому что это бросало тень сомнения на его жалобы, как бы там ни было, а говорить, что все плохо - все равно что признавать свою ранимость и слабость. Он пытался не выдать свои колебания внешне.
- Спасибо, я чувствую себя не хуже, чем ожидается, - сказал Гарри, потому что это был единственный ответ, который он мог дать. Он чувствовал мягкое бормотания младшего Волдеморта, но не был уверен, что правильно его понял.
«Не обращай внимания», - сказал Волдеморт.
«Пытаюсь, - мысленно пробормотал Гарри, - но он уже в моей голове».
- Хорошо, хорошо, то, что нужно, - согласился министр, - и сейчас, как вам здесь, моя мальчик? Лучше чем жить с теми магглами, без сомнения?
«Он ведь очень старается? - снова младший голос с увлеченной ноткой и отголоском еще какой-то эмоции, сродни вниманию. Еще был намек на хищнический инстинкт в его голове, что-то, что заставило Гарри обратить на него внимание. -У нас должно быть есть что-то, что ему нужно».
«Ш-ш, - зашипел Волдеморт, - не отвлекайся», - добавил он, возвращая Гарри обратно к смешной ярко-зеленой шляпе-котелку. Гарри сжал зубы. Он не мог следить за тремя разговорами одновременно!
- Да, сэр, - сказал он, возможно, с секундной задержкой, - Малфои были очень добры ко мне, - добавил он, чувствуя, что побил какой-то маленький рекорд, - я ценю то, что они сделали для меня, - это было правдой, даже если ему претило, что его передают как призовую собачку, чтобы предоставить доказательства их благих намерений.
- Хорошо, - сияя сказал министр, - ты в безопасности, - он еще раз собственнически пожал плечо Гарри, - и о чем, собственно, речь, ведь скоро вы вернетесь в Хогвартс! Вам нравится школа, мистер Поттер?
- О,- отозвался Гарри, - да, она великолепна.
- Славно-славно, - произнес Фадж, - Слизерин, верно? – он слегка приподнял брови с таинственным видом, - вполне достойный факультет. Сам не похвалишь – никто не похвалит, - хихикнул он.
- Вполне, - сказала миссис Малфой, привлекая к себе внимание министра, как только подошла к ним.
- Не самый яркий пример слизеринского успеха, - тихо произнес мистер Малфой, беря Гарри под руку и уводя его.
- Хорошо, - сказал Гарри, немного с любопытством размышляя, что подразумевал под «успехом» мистер Малфой, если на его взгляд Корнелиус Фадж не был успешен, - он же министр магии.
Мистер Малфой издал удивленный смешок.
- Забавно, мистер Поттер, - отозвался он, протаскивая его через толпу по самому короткому и немного хитрому пути среди самых безопасных людей.
«Я сказал что-то смешное?» - озадачился Гарри.
«Да», - сказал Волдеморт.
- Гарри, - Панси обняла его за плечи, отчего он едва не прыгнул – так неожиданно было ее прикосновение, - Мерлин, ты намного лучше выглядишь, чем в газетах!
- В газете, - сказал Гарри, успокоившись. Он оставался в ее объятьях еще некоторое время, пока мягко не отстранил ее, - да, фотографии поистине ужасны.
Она изящно освободила его объятий, добавив:
- Я волновалась о том, что теперь будет некому помочь мне с домашней работой по чарам, и придется просить Забини, - она указала на того поворотом головы, в то время как предмет обсуждения рассматривал украшения с выражением отчужденной брезгливости.
- Что ж, удача на твоей стороне, - сказал Гарри. И чтобы сменить тему продолжил, – как там на соседней горе?
- Ну, ты знаешь, Франция, - сказала она, и пожала плечами. Гарри точно уж не знал, но вслух решил не упоминать, - честно, я просто рада, что Теодор был там большую часть времени. В смысле, там холодно в это время года, и не похоже, что мы могли бы выбрать местечко потеплее, знаешь ли.
- Хорошо, - согласился Гарри, слушая ее вполуха, когда она продолжила, рассуждая о преимуществах личных согревающих чар перед их модификацией в зачарованной одежде коммерческих марок.
Он скользил взглядом по толпе, рассматривая людей. Большинство первогодок Слизерина были здесь. «Возможно, - думал Гарри, - потому что их родители были с ними». А так же несколько магов, кого Гарри не ожидал увидеть вовсе
– Это Макмиллан?
- Ну, да, - ответила Панси, которая очевидно проследила его взгляд и поняла, почему он отвлекся, - ну, его семья не столь чистокровна, как остальные, - признала она, - но пару сотен лет, как минимум. Они были вынуждены пригласить их.
- Они не, эм, предатели крови, да? – сказал Гарри, пытаясь не так очевидно пялиться на полного мальчика.
Панси помотала головой.
- Не уверена. Мама говорит иногда... но я не думаю, что она знает. Кто эта ужасная блондинка, которая пялится на тебя? – спросила она, наклонившись к нему.
Гарри посмотрел через плечо на Скитер, которая следила за ним голодным взглядом, более не менее игнорируя семидесяти или восьмидесяти летнего мужчину, разговаривающего с ней.
«Катанкерус Нотт, - пояснил Волдеморт. – он занудный, но дотошный исследователь. Он составил «Справочных чистокровных». Эту книгу Гарри знал, поскольку именно по нему изучал чистокровные семьи.
К несчастью Поттеры были против того, чтобы их включили туда, и информации по его семье там было мало.
- Рита Скитер. – сказал он, поворачиваясь к Панси.
Она процедила в знак отвращения
- А, стервятница, Я никогда ее раньше не видела… Я не знала, что у нее челюсть как у бульдога, – добавила она.
- Она ужасающая, - сказал Гарри, передвигая Панси ближе к другим первогодкам, держа ее за руку, - не позволяй ей добраться до меня, - добавил он полушепотом.
Панси громко рассмеялась. Вместе они подошли в Драко, который добродушно переругивался в Девис по поводу квиддичных очков.
Впрочем, не прошло и нескольких минут, как их пригласили – аккуратно и без лишней сумятицы в толпе - к огромному изогнутому столу, который занял большую часть пространства в гигантской обеденной Малфоев.
«Я и не знал, что они так увеличили мебель», - подумал Гарри, глядя на сооружение. Волдеморт в ответ только пробормотал что-то, сдобренное сильной горечью.
Он оказался зажатым между Драко и Панси, Кребб был слева от Драко, а справа от Панси был Забини. Впрочем, желать места лучше Гарри не пришлось. Напротив него сидела высока темноволосая ведьма, которая беседовала с мужчиной, запомнившимся Гарри как Эрнест Макмиллан, отец того самого мальчика.
Ужин тянулся медленно, и Гарри проводил большую часть времени, изо всех сил пытаясь вспомнить, что делать с теми или иными кусочками и порциями. Он старался повторять за другими детьми вокруг, но сомневался, что ему это полностью удалось.
Гарри не удивился, что стол был роскошным, потому как Малфои были роскошными, но выбор блюд его все-таки удивил. Была масса странных напитков всех возможных вариаций. Один был солнечно-желтого цвета и время от времени производил золотые пузырьки, поднимавшиеся к огромному потолку с лепниной. Драко назвал его Эликсиром Вызывающим Эйфорию. Другой был бледно-мятный и слегка дымился.
Главное блюдо – процессия из павлинов, дрейфующих к столам. Они пахли жареным, но этого не было видно, пока блюда не оказались достаточно близко, - птицы были украшены и накрыты на стол в собственных перьях, которые были белоснежно белыми. Выглядело эффектно.
Хотя Гарри знал, что еда приготовлена из живых животных, он не был готов столкнуться к прожаренным птицам, буквально, всунутыми в собственную кожу, и чувствовал себя некомфортно под невидящим взглядом красного глаза, уставившегося на него из-под белого хохолка.
Мясо, когда Гарри попробовал немного, оказалось вкусным: не сухое, маслянистое, со странным привкусом, который не походил ни на что, что было знакомо Гарри.
Вечер прошел смутно, хотя к концу его молодые слизеринцы были отправлены к жаровням на открытом воздухе, где Гарри почувствовал себя так же, как поздно вечером в гостиной Слизерина. Кроме первого разговора с Панси, никто больше не упоминал статьи в «Пророке» о родственниках Гарри.
«Может, это и не очень хорошо», - предостерег Волдеморт, но Гарри проигнорировал его. Ему и так хватило.
Когда Гарри лег спать, он был таким уставшим, но должен был признать, что помимо всех этих ужасных встреч со странными людьми, которые его мало заботили, и ужаса, от которого останавливалось сердце, который нагоняли на него Скитер и Фадж, вечеринка была веселая.
«Мы встретили много интересных людей», - сказал младший голос, когда Гарри повесил свою парадную мантию и заполз в кровать.
Гарри сонно предположил, что интерес был не в увлеченности этими людьми.
«Тебе стоит снова поговорить с министром, - предложил голос, - я думаю, он хочет твоей поддержки. Ты должен использовать это».
На этот раз Волдеморт не сказал младшему заткнуться.
«Может быть», - неуверенно ответил Гарри, вырубаясь.
Рождество у Малфоев было не то же самое, что Рождество у Дурслей.
У Дурслей Гарри бы рано подняла тетушка и отправила готовить и чистить. Дом был бы заполнен запахом жареного бекона, жаркого и пирога, к которым Гарри не мог бы прикоснутся, и по всему дому валялись бы цветастые обрывки подарочной упаковки, и слышались бы вопли краснолицего Дадли, неизбежно ударившегося в истерику, может быть, даже слегка пьяные визги тети Мардж, разглагольствовавшей о некоторых совершенно неувлекательных аспектах собаководства.
Малфои, которые не были жаворонками ни по каким часам, спали еще дольше, чем обычно. Дом был теплый и тихий, очищенный от всех украшений и заполненный серым мягким светом с улицы от солнца, забравшегося вверх по небу.
Когда они собрались на завтрак, миссис Малфой была облачена в шелковое нарядное платье, а мистер Малфой появился с непричесанными волосами. На завтрак был чайник с чаем, который они неторопливо пили, поскольку не было почты, которая загрузила бы их делами - пришли только поздравления. Гарри увидел, как Мистер Малфой открыл одно письмо от леди по имени Морталиса, которая жила в Лионе.
«Моя троюродная сестра, - объяснил он Гарри, изучая открытку, которую та отправила. На переднем плане был снежный пейзаж, небо было заполнено сияющими снежинками, которые плавно опускались в бесконечном движении.
- Это очень мило с ее стороны, - одобрительно сказала миссис Малфой.
Они обменялись подаркам, которые были маленькими и не такими роскошными, как Гарри мог ожидать.
- Это потому что это не настоящий праздник,- сказал Драко, осматривая зачарованный альманах, который он получил от родителей. Книга отзывалась на голос и показывала даты и астрономические события красивым шрифтом, и предоставляла верные даты на ближайшие пять лет.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Гарри.
Драко пожал плечами.
- Рождество, оно как бы есть, но оно мало кого заботит.
Гарри подумал об этом с некоторым облегчением, потому что он подготовил достаточно неличные и скучные подарки, которые смог заказать почтой, для старших Малфоев.
- Это мило, спасибо, - сказала миссис Малфой, рассматривая орлиное перо с серебряной окантовкой. Он раздумывал над ним почти час, и если в начале предложения Волдеморта были полезными и успокаивающими, то по мере раздумий они становились все более злыми и менее полезными, так как он начинал скучать от потока гарриных мыслей.
- Перо всегда найдет себе применение, - вздохнула она и одарила его удивительно теплой улыбкой.
Мистер Малфой важно принял дневник, который Гарри купил для него со словами:
- Именно то, чего мне не доставало.
Гарри улыбнулся. Волдеморт рассмеялся.
Для Драко он успел заказать книгу, которая называлась «Ломаем голову: краткая история Фальконских Соколов». Он выдохнул, окончательно расслабившись, когда Драко улыбнулся, прочитав заголовок. Впервые в жизни у него был кто-то, кому он дарил рождественский подарок, и он еще плохо ориентировался во всем этом хаосе.
Гарри потерялся в чувствах, когда миссис и мистер Малфой подарили ему длинный черный плащ со встроенными греющими чарами. Он бы никогда не получил подобный подарок раньше. Он одновременно чувствовал себя благодарным и странно ранимым.
Гарри поблагодарил их, но мистер Малфой отмахнулся.
- Мы оба по своему опыту знаем, как холодно становится в замке, - сказал он.
Драко подарил Гарри книгу «Гид по средневековой магии». Гарри было интересно, удалось ли-таки ему создать образ книжного червя.
«Уж не знаю, заметил ли ты, сколько времени тратишь на чтение», - прокомментировал Волдеморт противоречиво удивленным тоном,
- Спасибо, - сказал Гарри, который, тем не менее, с нетерпением ждал момента, когда можно будет с головой уйти в книгу, - она на вид очень интересная.
- Только для тебя, Поттер, - сказал Драко, закатывая глаза, - ты единственный человек на этой планете, который бы хотел получить книгу по истории магии на Рождество».
- Я и не догадывалась, что вы интересуетесь это темой, - сказала миссис Малфой, взглядом провожая кончик палочки мистера Малфоя, который уничтожал оставшуюся обертку.
- Не позволяй ему начать, - сказал Драко, пролистывая свой подарок от Гарри, - у него есть мнение.
Миссис Малфой приподняла брови:
- Мнение, - отозвалась она эхом.
- Э, - произнес Гарри, переводя взгляд с одного на другую. И опять все смотрели на него, - Драко просто устал от моих жалоб о том, как плохо у нас преподают историю магии, - объяснил он, покосившись на своего друга, - он сам по себе многое знает, и для него это не существенно, но Биннс – ну, профессор Биннс - он просто никудышный учитель».
- Это так, - согласились в унисон мистер и миссис Малфой, - я думаю, он преподает с основания школы, - сказал мистер Малфой немного цинично, - кажется, его словарный запас последний раз обновился именно тогда. Хорошо, что ты интересуешься магической историей. Молодых людей стоит поощрять в подобных увлечениях, - добавил он, со значением глядя на собственного сына.
- Действительно, - сказал Драко, садясь ровно и уверенно меняя тему разговора, - Гарри говорит, что он думает, что в Хогвартсе должен быть предмет, где бы таким как он рассказывали о праздниках и обычаях волшебников.
- О, милый, - сказала миссис Малфой, скрывая тонкую улыбку за чашкой чая, - какая удачная идея, но я не думаю, что ее удастся применить при действующем директоре, мистер Поттер. Ее уже выносили на обсуждение, - она секунду смотрела на мистера Малфоя, который тер лоб, словно даже простое воспоминание вызывало головную боль, - но общее мнение было – дискриминация магглорожденных, потому что они будут чувствовать себя обязанными изменить свои привычки, чтобы подстроиться. Они не хотят заставлять их чувствовать себя культурно чужими по отношению к другим.
«Это глупо», - сказал Волдеморт. Оба Волдеморта.
- Они и так культурно чужие, - сказал Гарри, - я даже не магглорожденный, и я осознаю, что просто не знаю массу нужных вещей, - сказал он и почти прикусил свой язык, потому что, возможно, это был перебор – они все же Пожиратели смерти, в конце концов, но в итоге мистер Малфой всего лишь хмыкнул, а миссис Малфой сочувственно улыбнулась.
- Кроме того, не так уж легко получить все эти знания, - продолжил он, осмелевший от их очевидной открытости, - в библиотеке Хогвартса есть две книги, которые немного уделяют внимание ритуалам Имболка, и одна из них в запретной секции, другая - «История мест колдовства», которая не обновлялась уже пятьдесят лет.
Выражения лиц Малфоев стали менее попустительскими и более задумчивыми.
- Я не знал этого, - признал мистер Малфой, - Определенно. Разумно сделать такую информацию доступной для учеников, которым она нужна. В библиотеке есть менее подходящие книги для учеников, например «Фонтан чистого будущего». Интересно, в курсе ли остальные члены Совета?
- Взгляды Дамблдора определенно более радикальны, чем большинства членов, - задумчиво сказала миссис Малфой, - стоит поднять этот вопрос.
После завтрака, оставив грязную посуду эльфам, они разделились. Насколько Гарри знал, старшие Малфои опять собирались в постель и не имени ни малейшего желания суетиться до дня рождественских подарков*. И он решил не слишком зацикливаться на этом.
*Boxing Day - день рождественских подарков (26 декабря; официальный нерабочий день в Британском Содружестве и многих других европейских странах)
Вместо этого Гарри уединился с «Гидом по средневековой магии» в библиотеке, где с ногами забрался в мягкое обитое кресло, пока Волдеморт не заставил его встать и сделать что-нибудь полезное.
В этом случае что-нибудь полезное заключалось в изучении теории нескольких заклинаний, которые были такими же продвинутыми, как и чары невидимости.
«Это заклинание для пятого курса, - заявил Гарри с мрачным предчувствием, что у не много шансов получить «превосходно» за верно наложенные чары.
«Да, - согласился Волдеморт, - так что тебе придется постараться, поскольку ты украдешь камень до июля. В идеале, - сказал он задумчиво, - где-нибудь в апреле. Возможно, в мае, но не позже».
Гарри сглотнул, думая об огромной слюнявой собаке, охраняющей камень, остальной защите, которая могла скрываться за ее огромными лапами.
«Наверное, стоит начать с обезоруживающих чар», - задумчиво предложил младший. За этим предложением последовало еще одно - использовать обезоруживающее заклятье, которое вполне подходило и было заделом для дальнейшего изучения более сложных чар.
Впервые за все время голос вынырнул на поверхность, и Гарри понял, что он слабеет. Было даже немного жаль. Они был уверен, что младший нравится ему больше, чем сам Волдеморт.
«Мы – один и тот же человек, - напомнил Волдеморт, но Гарри все еще чувствовал, как он прокручивает эту мысль, - хотя он по возрасту ближе к тебе, - признал он, - обезоруживающие чары могут быть полезными, в любом случае, ты не знаешь, с какой еще защитой придется столкнуться».
Гарри казалось, что он постоянно работает на благо Волдеморта, и что голос в голове вообще постоянно контролирует его свободное время, добиваясь, чтобы все было сделано настолько быстро, насколько это возможно. Но, если быть честным, это все равно было лучшее Рождество, которое было в жизни Гарри. Волдеморт был его первым настоящим другом, а компания его была намного предпочтительней компании Дурслей, и не было ничего страшного в том, чтобы учить теорию заклинаний.
На самом деле, не будет далеко от правды сказать, что Гарри нравилось учиться магии.
И, он все больше убеждался в том, что Волдеморт совсем не был против обучать его.
Примечания к главе.
Идею о блюде из павлина я взяла из «Истории Английской еды» Клариссы Диксон Рат. Жареный павлин был популярен со времен средневековья вплоть до семнадцатого века, и сохранения кожи и перьев целыми и невредимыми считалось пышным украшением стола.
(Международный статус секретности был опубликован в 1692 и многое из магических традиций относится к периоду между 1600 и 1950, так что мне кажется, что они вполне могли позаимствовать подобную чепуху для особых случаев).
Абсолютно неважно, но согласно ГП –Вики палочка Люциуса – 18 дюймов. *
* Около 50 см
Пожалуйста.
Гарри вернулся на вечеринку. После периода затишья в клешнях Риты Скитер, его оглушил шум толпы, и ему показалось, что вокруг нет ни одного знакомого лица. Он поискал Драко, надеясь, что большую часть вечера cможет просто оставаться в его тени.читать дальше
Проблеск платиновых волос попался на глаза, и Гарри начал продвигаться в его направлении.
- Разве это не мистер Поттер! – раздался энергичный голос, который совсем не походил толстоватому мужчине, появившимся рядом с Гарри. Внезапно Гарри оказался прижатым к этому человеку в полосатой мантии. Он схватил Гарри за руку, сжимая ее в теплой и слегка влажной ладони, яростно потряс ее, глядя на Гарри из-под кромки отвратительной ярко зеленой шляпы.
- Э-э, - выдавил из себя Гарри, запоздало отвечая на пожатие, а потом…
Откуда-то слева вспыхнул яркий свет, отчего Гарри вздрогнул.
- Никакой вспышки, пожалуйста, мисс Скитер, - откуда-то раздался манерный голос.
- Вы же мне можете предъявить девушке всего лишь попытку, - она рассмеялась.
- Здравствуйте, - все еще моргая, сказал Гарри.
- И конечно же вы знаете, кто я, мистер Поттер? – сказал мужчина, приподнимая брови.
Очевидно Гарри должен был знать, и он с секунду озадаченно смотрел на него. Он был совершенно уверен, что никогда не встречал этого человека раньше, так что, возможно, это какая-то знаменитость или…
Волдеморт подтолкнул Гарри, и он снова посмотрел на шляпу.
- О, - выдохнул он и следом, - конечно, вы министр магии.
Его интонация была спокойной и обыденной, что было превосходно, потому что Гарри на самом деле чувствовал все, что угодно кроме спокойствия и обыденности.
Фадж расцвел.
- Очень-очень хорошо! – он тяжеловато потрепал Гарри по плечу, - я понимаю, что ты пережил за эти несколько недель, ты держишься?
Гарри был уверен, что все в зале прислушивались к их разговору. Некоторые прислушивались открыто, как, например, Рита Скитер, которая была откровенно бесстыдна в своем внимании к ним, словно она надеялась, что сможет запечатлеть в памяти каждый миг беседы, если будет достаточно пристально наблюдать, а послушивали политический разговор, исподволь отворачиваясь, старательно избегая смотреть напрямик.
Говорить, что он был «в порядке» было не выгодно, потому что это бросало тень сомнения на его жалобы, как бы там ни было, а говорить, что все плохо - все равно что признавать свою ранимость и слабость. Он пытался не выдать свои колебания внешне.
- Спасибо, я чувствую себя не хуже, чем ожидается, - сказал Гарри, потому что это был единственный ответ, который он мог дать. Он чувствовал мягкое бормотания младшего Волдеморта, но не был уверен, что правильно его понял.
«Не обращай внимания», - сказал Волдеморт.
«Пытаюсь, - мысленно пробормотал Гарри, - но он уже в моей голове».
- Хорошо, хорошо, то, что нужно, - согласился министр, - и сейчас, как вам здесь, моя мальчик? Лучше чем жить с теми магглами, без сомнения?
«Он ведь очень старается? - снова младший голос с увлеченной ноткой и отголоском еще какой-то эмоции, сродни вниманию. Еще был намек на хищнический инстинкт в его голове, что-то, что заставило Гарри обратить на него внимание. -У нас должно быть есть что-то, что ему нужно».
«Ш-ш, - зашипел Волдеморт, - не отвлекайся», - добавил он, возвращая Гарри обратно к смешной ярко-зеленой шляпе-котелку. Гарри сжал зубы. Он не мог следить за тремя разговорами одновременно!
- Да, сэр, - сказал он, возможно, с секундной задержкой, - Малфои были очень добры ко мне, - добавил он, чувствуя, что побил какой-то маленький рекорд, - я ценю то, что они сделали для меня, - это было правдой, даже если ему претило, что его передают как призовую собачку, чтобы предоставить доказательства их благих намерений.
- Хорошо, - сияя сказал министр, - ты в безопасности, - он еще раз собственнически пожал плечо Гарри, - и о чем, собственно, речь, ведь скоро вы вернетесь в Хогвартс! Вам нравится школа, мистер Поттер?
- О,- отозвался Гарри, - да, она великолепна.
- Славно-славно, - произнес Фадж, - Слизерин, верно? – он слегка приподнял брови с таинственным видом, - вполне достойный факультет. Сам не похвалишь – никто не похвалит, - хихикнул он.
- Вполне, - сказала миссис Малфой, привлекая к себе внимание министра, как только подошла к ним.
- Не самый яркий пример слизеринского успеха, - тихо произнес мистер Малфой, беря Гарри под руку и уводя его.
- Хорошо, - сказал Гарри, немного с любопытством размышляя, что подразумевал под «успехом» мистер Малфой, если на его взгляд Корнелиус Фадж не был успешен, - он же министр магии.
Мистер Малфой издал удивленный смешок.
- Забавно, мистер Поттер, - отозвался он, протаскивая его через толпу по самому короткому и немного хитрому пути среди самых безопасных людей.
«Я сказал что-то смешное?» - озадачился Гарри.
«Да», - сказал Волдеморт.
- Гарри, - Панси обняла его за плечи, отчего он едва не прыгнул – так неожиданно было ее прикосновение, - Мерлин, ты намного лучше выглядишь, чем в газетах!
- В газете, - сказал Гарри, успокоившись. Он оставался в ее объятьях еще некоторое время, пока мягко не отстранил ее, - да, фотографии поистине ужасны.
Она изящно освободила его объятий, добавив:
- Я волновалась о том, что теперь будет некому помочь мне с домашней работой по чарам, и придется просить Забини, - она указала на того поворотом головы, в то время как предмет обсуждения рассматривал украшения с выражением отчужденной брезгливости.
- Что ж, удача на твоей стороне, - сказал Гарри. И чтобы сменить тему продолжил, – как там на соседней горе?
- Ну, ты знаешь, Франция, - сказала она, и пожала плечами. Гарри точно уж не знал, но вслух решил не упоминать, - честно, я просто рада, что Теодор был там большую часть времени. В смысле, там холодно в это время года, и не похоже, что мы могли бы выбрать местечко потеплее, знаешь ли.
- Хорошо, - согласился Гарри, слушая ее вполуха, когда она продолжила, рассуждая о преимуществах личных согревающих чар перед их модификацией в зачарованной одежде коммерческих марок.
Он скользил взглядом по толпе, рассматривая людей. Большинство первогодок Слизерина были здесь. «Возможно, - думал Гарри, - потому что их родители были с ними». А так же несколько магов, кого Гарри не ожидал увидеть вовсе
– Это Макмиллан?
- Ну, да, - ответила Панси, которая очевидно проследила его взгляд и поняла, почему он отвлекся, - ну, его семья не столь чистокровна, как остальные, - признала она, - но пару сотен лет, как минимум. Они были вынуждены пригласить их.
- Они не, эм, предатели крови, да? – сказал Гарри, пытаясь не так очевидно пялиться на полного мальчика.
Панси помотала головой.
- Не уверена. Мама говорит иногда... но я не думаю, что она знает. Кто эта ужасная блондинка, которая пялится на тебя? – спросила она, наклонившись к нему.
Гарри посмотрел через плечо на Скитер, которая следила за ним голодным взглядом, более не менее игнорируя семидесяти или восьмидесяти летнего мужчину, разговаривающего с ней.
«Катанкерус Нотт, - пояснил Волдеморт. – он занудный, но дотошный исследователь. Он составил «Справочных чистокровных». Эту книгу Гарри знал, поскольку именно по нему изучал чистокровные семьи.
К несчастью Поттеры были против того, чтобы их включили туда, и информации по его семье там было мало.
- Рита Скитер. – сказал он, поворачиваясь к Панси.
Она процедила в знак отвращения
- А, стервятница, Я никогда ее раньше не видела… Я не знала, что у нее челюсть как у бульдога, – добавила она.
- Она ужасающая, - сказал Гарри, передвигая Панси ближе к другим первогодкам, держа ее за руку, - не позволяй ей добраться до меня, - добавил он полушепотом.
Панси громко рассмеялась. Вместе они подошли в Драко, который добродушно переругивался в Девис по поводу квиддичных очков.
Впрочем, не прошло и нескольких минут, как их пригласили – аккуратно и без лишней сумятицы в толпе - к огромному изогнутому столу, который занял большую часть пространства в гигантской обеденной Малфоев.
«Я и не знал, что они так увеличили мебель», - подумал Гарри, глядя на сооружение. Волдеморт в ответ только пробормотал что-то, сдобренное сильной горечью.
Он оказался зажатым между Драко и Панси, Кребб был слева от Драко, а справа от Панси был Забини. Впрочем, желать места лучше Гарри не пришлось. Напротив него сидела высока темноволосая ведьма, которая беседовала с мужчиной, запомнившимся Гарри как Эрнест Макмиллан, отец того самого мальчика.
Ужин тянулся медленно, и Гарри проводил большую часть времени, изо всех сил пытаясь вспомнить, что делать с теми или иными кусочками и порциями. Он старался повторять за другими детьми вокруг, но сомневался, что ему это полностью удалось.
Гарри не удивился, что стол был роскошным, потому как Малфои были роскошными, но выбор блюд его все-таки удивил. Была масса странных напитков всех возможных вариаций. Один был солнечно-желтого цвета и время от времени производил золотые пузырьки, поднимавшиеся к огромному потолку с лепниной. Драко назвал его Эликсиром Вызывающим Эйфорию. Другой был бледно-мятный и слегка дымился.
Главное блюдо – процессия из павлинов, дрейфующих к столам. Они пахли жареным, но этого не было видно, пока блюда не оказались достаточно близко, - птицы были украшены и накрыты на стол в собственных перьях, которые были белоснежно белыми. Выглядело эффектно.
Хотя Гарри знал, что еда приготовлена из живых животных, он не был готов столкнуться к прожаренным птицам, буквально, всунутыми в собственную кожу, и чувствовал себя некомфортно под невидящим взглядом красного глаза, уставившегося на него из-под белого хохолка.
Мясо, когда Гарри попробовал немного, оказалось вкусным: не сухое, маслянистое, со странным привкусом, который не походил ни на что, что было знакомо Гарри.
Вечер прошел смутно, хотя к концу его молодые слизеринцы были отправлены к жаровням на открытом воздухе, где Гарри почувствовал себя так же, как поздно вечером в гостиной Слизерина. Кроме первого разговора с Панси, никто больше не упоминал статьи в «Пророке» о родственниках Гарри.
«Может, это и не очень хорошо», - предостерег Волдеморт, но Гарри проигнорировал его. Ему и так хватило.
Когда Гарри лег спать, он был таким уставшим, но должен был признать, что помимо всех этих ужасных встреч со странными людьми, которые его мало заботили, и ужаса, от которого останавливалось сердце, который нагоняли на него Скитер и Фадж, вечеринка была веселая.
«Мы встретили много интересных людей», - сказал младший голос, когда Гарри повесил свою парадную мантию и заполз в кровать.
Гарри сонно предположил, что интерес был не в увлеченности этими людьми.
«Тебе стоит снова поговорить с министром, - предложил голос, - я думаю, он хочет твоей поддержки. Ты должен использовать это».
На этот раз Волдеморт не сказал младшему заткнуться.
«Может быть», - неуверенно ответил Гарри, вырубаясь.
Рождество у Малфоев было не то же самое, что Рождество у Дурслей.
У Дурслей Гарри бы рано подняла тетушка и отправила готовить и чистить. Дом был бы заполнен запахом жареного бекона, жаркого и пирога, к которым Гарри не мог бы прикоснутся, и по всему дому валялись бы цветастые обрывки подарочной упаковки, и слышались бы вопли краснолицего Дадли, неизбежно ударившегося в истерику, может быть, даже слегка пьяные визги тети Мардж, разглагольствовавшей о некоторых совершенно неувлекательных аспектах собаководства.
Малфои, которые не были жаворонками ни по каким часам, спали еще дольше, чем обычно. Дом был теплый и тихий, очищенный от всех украшений и заполненный серым мягким светом с улицы от солнца, забравшегося вверх по небу.
Когда они собрались на завтрак, миссис Малфой была облачена в шелковое нарядное платье, а мистер Малфой появился с непричесанными волосами. На завтрак был чайник с чаем, который они неторопливо пили, поскольку не было почты, которая загрузила бы их делами - пришли только поздравления. Гарри увидел, как Мистер Малфой открыл одно письмо от леди по имени Морталиса, которая жила в Лионе.
«Моя троюродная сестра, - объяснил он Гарри, изучая открытку, которую та отправила. На переднем плане был снежный пейзаж, небо было заполнено сияющими снежинками, которые плавно опускались в бесконечном движении.
- Это очень мило с ее стороны, - одобрительно сказала миссис Малфой.
Они обменялись подаркам, которые были маленькими и не такими роскошными, как Гарри мог ожидать.
- Это потому что это не настоящий праздник,- сказал Драко, осматривая зачарованный альманах, который он получил от родителей. Книга отзывалась на голос и показывала даты и астрономические события красивым шрифтом, и предоставляла верные даты на ближайшие пять лет.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Гарри.
Драко пожал плечами.
- Рождество, оно как бы есть, но оно мало кого заботит.
Гарри подумал об этом с некоторым облегчением, потому что он подготовил достаточно неличные и скучные подарки, которые смог заказать почтой, для старших Малфоев.
- Это мило, спасибо, - сказала миссис Малфой, рассматривая орлиное перо с серебряной окантовкой. Он раздумывал над ним почти час, и если в начале предложения Волдеморта были полезными и успокаивающими, то по мере раздумий они становились все более злыми и менее полезными, так как он начинал скучать от потока гарриных мыслей.
- Перо всегда найдет себе применение, - вздохнула она и одарила его удивительно теплой улыбкой.
Мистер Малфой важно принял дневник, который Гарри купил для него со словами:
- Именно то, чего мне не доставало.
Гарри улыбнулся. Волдеморт рассмеялся.
Для Драко он успел заказать книгу, которая называлась «Ломаем голову: краткая история Фальконских Соколов». Он выдохнул, окончательно расслабившись, когда Драко улыбнулся, прочитав заголовок. Впервые в жизни у него был кто-то, кому он дарил рождественский подарок, и он еще плохо ориентировался во всем этом хаосе.
Гарри потерялся в чувствах, когда миссис и мистер Малфой подарили ему длинный черный плащ со встроенными греющими чарами. Он бы никогда не получил подобный подарок раньше. Он одновременно чувствовал себя благодарным и странно ранимым.
Гарри поблагодарил их, но мистер Малфой отмахнулся.
- Мы оба по своему опыту знаем, как холодно становится в замке, - сказал он.
Драко подарил Гарри книгу «Гид по средневековой магии». Гарри было интересно, удалось ли-таки ему создать образ книжного червя.
«Уж не знаю, заметил ли ты, сколько времени тратишь на чтение», - прокомментировал Волдеморт противоречиво удивленным тоном,
- Спасибо, - сказал Гарри, который, тем не менее, с нетерпением ждал момента, когда можно будет с головой уйти в книгу, - она на вид очень интересная.
- Только для тебя, Поттер, - сказал Драко, закатывая глаза, - ты единственный человек на этой планете, который бы хотел получить книгу по истории магии на Рождество».
- Я и не догадывалась, что вы интересуетесь это темой, - сказала миссис Малфой, взглядом провожая кончик палочки мистера Малфоя, который уничтожал оставшуюся обертку.
- Не позволяй ему начать, - сказал Драко, пролистывая свой подарок от Гарри, - у него есть мнение.
Миссис Малфой приподняла брови:
- Мнение, - отозвалась она эхом.
- Э, - произнес Гарри, переводя взгляд с одного на другую. И опять все смотрели на него, - Драко просто устал от моих жалоб о том, как плохо у нас преподают историю магии, - объяснил он, покосившись на своего друга, - он сам по себе многое знает, и для него это не существенно, но Биннс – ну, профессор Биннс - он просто никудышный учитель».
- Это так, - согласились в унисон мистер и миссис Малфой, - я думаю, он преподает с основания школы, - сказал мистер Малфой немного цинично, - кажется, его словарный запас последний раз обновился именно тогда. Хорошо, что ты интересуешься магической историей. Молодых людей стоит поощрять в подобных увлечениях, - добавил он, со значением глядя на собственного сына.
- Действительно, - сказал Драко, садясь ровно и уверенно меняя тему разговора, - Гарри говорит, что он думает, что в Хогвартсе должен быть предмет, где бы таким как он рассказывали о праздниках и обычаях волшебников.
- О, милый, - сказала миссис Малфой, скрывая тонкую улыбку за чашкой чая, - какая удачная идея, но я не думаю, что ее удастся применить при действующем директоре, мистер Поттер. Ее уже выносили на обсуждение, - она секунду смотрела на мистера Малфоя, который тер лоб, словно даже простое воспоминание вызывало головную боль, - но общее мнение было – дискриминация магглорожденных, потому что они будут чувствовать себя обязанными изменить свои привычки, чтобы подстроиться. Они не хотят заставлять их чувствовать себя культурно чужими по отношению к другим.
«Это глупо», - сказал Волдеморт. Оба Волдеморта.
- Они и так культурно чужие, - сказал Гарри, - я даже не магглорожденный, и я осознаю, что просто не знаю массу нужных вещей, - сказал он и почти прикусил свой язык, потому что, возможно, это был перебор – они все же Пожиратели смерти, в конце концов, но в итоге мистер Малфой всего лишь хмыкнул, а миссис Малфой сочувственно улыбнулась.
- Кроме того, не так уж легко получить все эти знания, - продолжил он, осмелевший от их очевидной открытости, - в библиотеке Хогвартса есть две книги, которые немного уделяют внимание ритуалам Имболка, и одна из них в запретной секции, другая - «История мест колдовства», которая не обновлялась уже пятьдесят лет.
Выражения лиц Малфоев стали менее попустительскими и более задумчивыми.
- Я не знал этого, - признал мистер Малфой, - Определенно. Разумно сделать такую информацию доступной для учеников, которым она нужна. В библиотеке есть менее подходящие книги для учеников, например «Фонтан чистого будущего». Интересно, в курсе ли остальные члены Совета?
- Взгляды Дамблдора определенно более радикальны, чем большинства членов, - задумчиво сказала миссис Малфой, - стоит поднять этот вопрос.
После завтрака, оставив грязную посуду эльфам, они разделились. Насколько Гарри знал, старшие Малфои опять собирались в постель и не имени ни малейшего желания суетиться до дня рождественских подарков*. И он решил не слишком зацикливаться на этом.
*Boxing Day - день рождественских подарков (26 декабря; официальный нерабочий день в Британском Содружестве и многих других европейских странах)
Вместо этого Гарри уединился с «Гидом по средневековой магии» в библиотеке, где с ногами забрался в мягкое обитое кресло, пока Волдеморт не заставил его встать и сделать что-нибудь полезное.
В этом случае что-нибудь полезное заключалось в изучении теории нескольких заклинаний, которые были такими же продвинутыми, как и чары невидимости.
«Это заклинание для пятого курса, - заявил Гарри с мрачным предчувствием, что у не много шансов получить «превосходно» за верно наложенные чары.
«Да, - согласился Волдеморт, - так что тебе придется постараться, поскольку ты украдешь камень до июля. В идеале, - сказал он задумчиво, - где-нибудь в апреле. Возможно, в мае, но не позже».
Гарри сглотнул, думая об огромной слюнявой собаке, охраняющей камень, остальной защите, которая могла скрываться за ее огромными лапами.
«Наверное, стоит начать с обезоруживающих чар», - задумчиво предложил младший. За этим предложением последовало еще одно - использовать обезоруживающее заклятье, которое вполне подходило и было заделом для дальнейшего изучения более сложных чар.
Впервые за все время голос вынырнул на поверхность, и Гарри понял, что он слабеет. Было даже немного жаль. Они был уверен, что младший нравится ему больше, чем сам Волдеморт.
«Мы – один и тот же человек, - напомнил Волдеморт, но Гарри все еще чувствовал, как он прокручивает эту мысль, - хотя он по возрасту ближе к тебе, - признал он, - обезоруживающие чары могут быть полезными, в любом случае, ты не знаешь, с какой еще защитой придется столкнуться».
Гарри казалось, что он постоянно работает на благо Волдеморта, и что голос в голове вообще постоянно контролирует его свободное время, добиваясь, чтобы все было сделано настолько быстро, насколько это возможно. Но, если быть честным, это все равно было лучшее Рождество, которое было в жизни Гарри. Волдеморт был его первым настоящим другом, а компания его была намного предпочтительней компании Дурслей, и не было ничего страшного в том, чтобы учить теорию заклинаний.
На самом деле, не будет далеко от правды сказать, что Гарри нравилось учиться магии.
И, он все больше убеждался в том, что Волдеморт совсем не был против обучать его.
Примечания к главе.
Идею о блюде из павлина я взяла из «Истории Английской еды» Клариссы Диксон Рат. Жареный павлин был популярен со времен средневековья вплоть до семнадцатого века, и сохранения кожи и перьев целыми и невредимыми считалось пышным украшением стола.
(Международный статус секретности был опубликован в 1692 и многое из магических традиций относится к периоду между 1600 и 1950, так что мне кажется, что они вполне могли позаимствовать подобную чепуху для особых случаев).
Абсолютно неважно, но согласно ГП –Вики палочка Люциуса – 18 дюймов. *
* Около 50 см
Пожалуйста.
@темы: куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 19
Чистокровные семьи в среднем обладали шестью или семью голосами каждая, передававшимися и накапливавшимися веками за счет интриг исподтишка и войн за власть. Некоторые были спящие, как, подозревал Гарри, Поттеров, другие были унаследованы сомнительными семьями, связанными по линии брака.читать дальше
Когда миссис Малфой вернулась из министерства, она застала их за столом обширной библиотеки Малфоев: Гарри уговаривал Драко уделить внимание своей домашней работе. Учитывая, какой объем он уже выполнил до рождественских каникул, он все еще опережал Драко, но это не продлится долго, потому что Драко прокладывает путь сквозь гору домашней по зельям в разы быстрее, чем Гарри.
- Мистер Поттер, - позвала его миссис Малфой, замерев в дверях. Она окинула помещение взглядом, задержав его на сыне, неправдоподобно внимательно разглядывавшем свою работу по зельям, и кивнула в приветствие, прежде чем придвинуть свое кресло к Гарри.
- Ваш запрос в министерство наконец-то рассмотрен, - сказала она, извлекая листок пергамента и передавая ему.
Гарри подумал, что это письмо, вероятно, пришло в запечатанном конверте, когда попало ей в руки, но он едва ли мог ожидать, что она удержится вот искушения прочитать его.
Он посмотрел на письмо. Как единственный наследник линии Поттеров Гарри наследовал десять голосов на свой семнадцатый день рождения.
«Десять, - удивленно сказал Волдеморт, - если у них и было политическое влияние, они никогда им не пользовались».
- Десять, - тихо повторил Гарри, - но этого не может быть, это четыре процента голосов.
«Больше, если их всего сто семьдесят два актуально действующих», - посчитал Волдеморт. Около двенадцати.
-М-м, - согласилась миссис Малфой с надуманным безразличием, - у Дореи было три голоса, когда она вышла замуж за Поттера, и не такая уж редкая практика в таком браке, и голосов стало семь, и три вы унаследовали напрямую по завещаниям, как единственный наследник после войны
- О, и только шесть спящие, - медленно сказал он.
- Три только ваших, - объяснила она, и три от семьи Блэк, которые не распространялись на вашего отца.
Гарри моргнул.
- Почему нет?
Она поджала губы.
- Я не могу точно сказать, мистер Поттер. Моя двоюродная бабушка была… властной, особенно в политических взглядах. Но она была традиционалисткой. Я знаю, что Джеймс Поттер сейчас признан героем войны, но у меня есть сомнения, что она полностью разделяла его… политические взгляды.
- О, - снова выдохнул Гарри.
«Остальные четыре», - торопливо напомнил Волдеморт.
- А что с остальными? – спросил Гарри, глядя на письмо, - они упомянуты, как «не пригодные», что имеется в виду?
- Еще четыре голоса принадлежали вашему крестному, другу вашего отца, - сказала она, сморщившись, словно перед ней оказалась дохлая крыса, - вы сможете ими воспользоваться, когда достигнете совершеннолетия. Он не может использовать их, но поскольку он не умер и является совершеннолетним, они попадают в другую категорию непригодности.
Гарри прикрыл глаза.
- Крестный отец? – спросил он шокировано.
Почему он жил с Дурслями все это время, если у него был признанный законом крестный отец? Даже волшебник!
- Кто он? И почему он не может голосовать? – он замолчал, - почему я никогда его не видел?
Ему вообще нужен Гарри? Он облизнул губы.
- Он болен?
«Если еще нет, то скоро будет, - мягко сказал более молодой голос, и Гарри даже немного порадовался, что тот злился от его имени, но все так перемешалось и запуталось, вся информация превратилась в неразбериху, - и я мог покинуть приют», - пробормотал голос.
Гарри не знал, как расценить данное утверждение.
«Не обращай внимания, - зло сказал Волдеморт, и потом, обращаясь ко второму голосу, - помолчи».
- Нет, - медленно проговорила миссис Малфой, - он не болен.
Она посмотрела на Гарри и потом глубоко вздохнула, словно ей было тяжело об этом говорить.
- Он сидит в Азкабане за массовое убийство.
- За?.. – Гарри замер, глядя на нее.
«Массовое убийство, - пробормотал с любопытством Волдеморт, - я не так уж много знаю об ордене, но, - он внезапно злобно рассмеялся, - судя по всему, у Пожирателей не было монополии на насилие».
- Мой крестный отец – массовый убийца? – спросил Гарри, озадаченный и подавленный, даже не новостью, сколько бардаком в голове.
Он убрал очки и потер переносицу. Подавшись порыву, он с горечью сказал:
- Знаете, мне вдруг стало любопытно, за то осудили его, - потом он подумал, а стоило ли говорить об этом вслух.
- Ну, - тихо сказала миссис Малфой. Гарри заметил, как уголок ее губ дернулся, - о мертвых или хорошо, или никак, но я была бы удивлена, узнав, что вы станете единственным, кто его осудит.
- Кто он? Я имею в виду, мой крестный.
Она с досадой посмотрела.
- Его зовут Сириус Блэк.
Казалось, это имя привлекло внимание Драко, потому что Гарри краем глаза заметил, что он оторвался от книги по зельям, но потом старательно вернулся к ней. Если миссис Малфой это и заметила, то не подала виду.
- Блэк? – повторил Гарри.
«Сириус Блэк,- пробормотал Волдеморт задумчиво, - никогда не встречался с ним, хотя не удивляет меня то, что он оказался убийцей». Гарри чувствовал удивление, и за ним мысль, что Блэк был слишком близок к Дамблдору, слишком убежден в своей правоте и моральном превосходстве, чтобы убивать с холодным сердцем. «Я только знаю, что он ушел из семьи до совершеннолетия. Я немного знал его брата. Недолго».
За этим «недолго» стояло что-то ужасное, и Гарри решил больше не поднимать эту тему.
Хотя очень хотел знать больше об этом Блэке.
- Боюсь, я не знаю почти ничего о том, что с ним было после окончания школы, - сказала миссис Малфой, подняв подбородок, когда он спросил, - даже и не говорила ни с кем о нем. Он был… он был приверженцем определенных политических взглядов, из-за чего его выжгли с семейного дерева».
- Он был предателем крови, - прояснил Гарри.
- Да, предателем крови, полагаю, что так. Ему было шестнадцать, когда семья отлучила его, - сказала она, хмурясь. Некоторое время он думал, что он сделал что-то не так, но ее выражение, казалось, не относилось к нему вовсе, - я полагаю, что ты слишком молод, чтобы понять это, но если тетя Вальбурга была бы менее резкой с ним…ну, шестнадцать – это очень юный возраст, и дала бы ему время. Кто знает, что бы изменилось, при других обстоятельствах.
Некоторое время она грустно молчала.
- Вы не найдете никаких записей о нем здесь, - бодро сказала она, поднимаясь и стряхивая несуществующую пыль с мантии, - так что если вы хотите узнать о нем, я бы рекомендовала записи во время учебы в Хогвартсе, он учился на Гриффиндоре, или в библиотеке просмотри статьи «Пророка».
- Спасибо, - сказал Гарри, поднимая письмо из министерства и взмахивая им перед ней, - за то, что выяснили все это для меня.
- Это было нетрудно, - сказала миссис Малфой. Она поверхностно улыбнулась, переводя взгляд на Драко, который чересчур кропотливо занимался своими заметками.
«Он хороший врун, но его таланты к подслушиванию требуют большей тренировки», - покритиковал Волдеморт.
Гарри согласился, но он определено не будет говорить об этом Драко, который и так был достаточно внимательным.
Следующие несколько дней прошли в череде нежданных почтовых сов (которых было невероятно много, даже учитывая, что Гарри получал только пропущенные защитой письма) и были заполнены странным двойным гулом голосов в голове Гарри. Он проводил время за полетами и дурачился с Драко и даже доделал большую часть остававшейся домашней работы.
Рождественский бал стал для него неожиданностью. Он проснулся однажды утром, когда Драко влетел в его комнату и громко объявил, что бал будет вечером.
Их захватил круговорот подготовки. Дом был заполнен шумом хлопков и треском магии домашних эльфов, большинство из которых занималось украшением первого этажа в приглушенные красные, лесные зеленые и нежные мерцающие золотые цвета. Камины топились ароматным деревом с добавлением нотки сосны и гвоздики.
Драко, казалось, принимал все как должное, но каждые несколько шагов они натыкались на что-то новое и необычайное, а Гарри понял, что стал очень легко отвлекаться на все красивое.
- Это фея, - сказал Драко со скучающим видном, когда Гарри указал на маленькую светящуюся фигурку человека в золотом фонарике.
- Фея? - переспросил Гарри, жмурясь на свет и высматривая откровенно злобно выглядящие острые зубы.
«Глупые, бессмысленные, зловредные твари. Не очень опасные»,- сказал Волдеморт с тем же энтузиазмом, что и Драко.
«Не слишком-то они похожи на маггловских фей, да?» - задумчиво ответил Гарри.
«О том, как магглы неверно думают о магии можно написать несколько огромных книг».
- Да, Поттер, феи! Пошли уже, - воскликнул Драко.
Гарри постарался посмотреть на это с позиции Драко, он, возможно, так же скучал бы, если бы Драко пришел к Дурслями и начал удивляться мишуре.
Он вздохнул.
- Ладно-ладно, - и они пошли дальше.
Еще до полудня мистер Малфой оторвал его от их достаточно грубой игры в ляпки в воздухе. Гарри на мгновение сильно встревожился, вспоминая о том, как мистер Малфой отдал ему дневник, но его отвели в пугающе огромную столовую.
- Я не подумал об этом раньше, а мне нужно было сделать это давным-давно, - сказал Малфой, заправляя сбежавшую прядь за ухо. Его день, похоже, был действительно очень занят, потому что никогда раньше Гарри не видел его волосы в таком беспорядке.
«Ради Мерлина, не подавай вида, - ехидно сказала Волдеморт, - а то он будет вынужден умчаться исправлять свою прическу».
Гарри хмыкнул, стараясь изо всех сил не рассмеяться над этой воображаемой картиной, в основном потому, что она была более чем реальной. «Он немного…»
«Тщеславный? – предугадал Волдеморт, зевая, - Зазнавшийся? Самодовольный?».
«Ага», - ответил Гарри.
«Абраксас был таким же, - пробормотал молодой голос, вызывая в памяти образ, невероятно ясный, странно свежий: высокий молодой человек с заостренным чертами лица, в зеленой квиддичной мантии, устроившийся на одной из огромных кроватей в спальне Слизерина и причесывающий волосы с таким тщанием, словно это была ужасно сложная трансфигурация.
«Если Драко станет таким же, - отозвался Гарри, - я буду кидаться в него книгами».
- … не можете же вы опозорить семью, - говорил он, когда Гарри вернулся в реальность, и его кольнула тревога. Нет, он не хотел никого позорить. При всех своих недостатках, Малфои были очень добры к нему.
- Начинаем с внешней и дальше по курсу, - сказал Малфой, властно указывает на сервировку, - салатная вилка слева. Видите? Не более трех принадлежностей будет на столе, в любом случае, - продолжил он, как будто так и надо, хотя у Гарри не было ни одной, даже самой туманной идеи, почему, - и появляются они на столе, когда нужны.
Гарри тупо кивнул. Он озадачился тем, почему нельзя пользоваться одной и той же ложкой, вилкой и ножом в течение всего приема пищи, но подозревал, судя по немного напряженному лицу мистера Малфоя, что, задав такой вопрос, он не окажет себе услугу.
«Для этого не нужна причина, - язвительно сказал Волдеморт, - просто они достаточно богаты, чтобы иметь такое количества серебра».
Гарри чувствовал молчаливое согласие младшего. Казалось, что они единодушны по поводу того, что у Малфоев чересчур много денег.
Мистер Малфой вкратце описал основные правила поведения за столом, о существовании которых Гарри даже не подозревал. Ему было интересно, успел ли он оскорбить кого-нибудь за эти дни.
- Если кто-то попросит передать соль, следует передать еще и перец, - поясняя добавил он, - посуду всегда передают против, а не по часовой стрелке.
Список продолжался. И продолжался.
- Хм, - хмыкнул от переизбытка информации Гарри, - А что будет, если я забуду какое-то из правил?
- Уверен, что ты не забудешь, - беспечно заверил его мистер Малфой и отвел от этого огромного внушающего ужас стола, чтобы научить его как встречать и обращаться с гостями.
Это был длинный день.
«Никто не ожидает, что у одиннадцатилетнего сиротки будут превосходные манеры, - сказал Волдеморт, утомленный переживаниями Гарри, - прекрати страдать».
Вероятно, он был прав. И, ну, Гарри и так было о чем поволноваться. Например, о втором голосе, заполонившем голову.
«Он растворится со временем», - напомнил Волдеморт.
«Не растворюсь, - сказала голос с долей недовольства, - сольюсь».
«А если нет?» - спросил Гарри. Один голос – уже тяжело, а с двумя вообще было трудно сладить. Даже Драко начал замечать, что он часто выпадает из реальности.
«Растворится», - твердо ответил Волдеморт, игнорируя слабые возражения второго голоса.
За час до мероприятия Гарри в парадной мантии сидел рядом с Драко настолько мирно, насколько мирно мог сидеть одиннадцатилетний мальчик, и наблюдал за тем, как миссис Малфой проверяет оформление в столовой.
- Я думаю, вы посчитаете, что на празднике собралось много людей, которым вы интересны, мистер Поттер, - тихо сказала она, неосознанно прикасается к тщательно уложенной пряди волос, - если их станет слишком много, вы свободны вернуться в свою комнату. Просто дайте нам знать, я уверена, что никто не будет возражать.
«Представляю, как они будут возражать», - сухо отозвался Волдеморт.
Гарри кивнул ей.
- Спасибо большое, - и помолчав, - Если я буду с ними говорить, это же не так плохо?
- Это окажется в «Пророке», - прямо сказала она, - так что если ты решишь поделиться с кем-то мыслями, будь осторожен».
Гарри опять кивнул, чувствуя мысли Волдеморта, раздумывающего о возможностях, которые открывались в зале, полном важных людей, слегка нетрезвых и очень любопытных по отношению к нему.
«Меня не волнуют магглы, - вяло напомнил Гарри, - я не собираюсь подстрекать людей к ужасным действиям против них, просто потому что некоторые из них не были ко мне добры. Это не… - Гарри не знал, как сформулировать, но он был твердо уверен о том, что это будет неправильно.
«Гарри, - мягко сказала Волдеморт, - у меня никаких наполеоновских планов по поводу магглов нет. С ними вообще ничего не нужно делать», - добавил он, но к такому заверению Гарри отнесся с большим подозрением.
«Ты же знаешь, что одно из моих желаний касательно магического мира – это изменение системы правительства в таком ключе, чтобы волшебникам, которые хотят придерживаться нашей культуры, было легче и проще жить, и чтобы те, кто хочет практиковать нашу собственную магию без оглядки на кого-то, кто не имеет никакого отношения к нам, вроде министерства магии. Разве это плохо?»
«Нет, - согласился Гарри, - я не думаю, что это плохо. Может, не все столь радужно, - предположил он, - но не кажется плохим. Определенно не хуже, чем настоящая система, а может, даже немного лучше».
«Использование собственной магии, мне кажется, это решение, которое каждый человек может принять сам, как личность, - высказался младший, - им не нужно министерство магии, которое будет диктовать, что делать».
«Вполне верно, - согласился Волдеморт со своей младшей частью, - так что когда я прошу обратить внимание на то, как к тебе относятся – обвиняют во лжи, «потерянные» записи целителя или же «забытые», речи вообще не идет о магглах, как таковых. Я хочу создать неуверенность насчет надежности настоящей системы. Если министр магии позволяет таким же как ты детям – известным, важным детям - оказываться в неприятностях, что же тогда будет с остальными детьми? Я хочу, чтобы бы ты заставил людей задуматься о том, что в действительности делает министерство для защиты магов».
Гарри нахмурился «О, - сказала он после некоторого молчания, - когда ты говоришь, что они совершают ошибки, люди сразу перестают им в чем бы то ни было доверять».
«Очень хорошо», - сказал Волдеморт.
«Это манипуляция», - с сомнением подумал Гарри. Он поймал крохотную мимолетную мысль от младшего, что манипуляция – путь к победе из положения неуспеха.
«Разве это ложь?» – спросил Волдеморт, отвлекая его внимание от этой мысли.
«Ну, - сказал Гарри, - нет. Технически - нет».
«И это не становится никаким образом менее надежным просто потому, что это часть большого плана», - продолжил мысль Волдеморт.
«Полагаю. И не покажется ли это, - сказал Гарри, приходя в большее волнение и кусая губы, - ну, не покажется ли это ужасно эгоистичным?».
Волдеморт ментально пожал плечами. «Уверен, что найдется кто-то, кто так подумает», - сказал он с колоссальной неуверенностью.
«Ты не можешь убедить всех, - сказал равнодушно младший, - если будешь об этом думать, это станет твоим слабым местом».
Гарри хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли нет. Он перевел взгляд и понял, что миссис Малфой смотрит на него в упор, неосознанно держа золотую ленту в руке. Домашний эльф уважительно и вероятно испуганно ждал.
- Мистер Поттер? – позвала она.
- Простите, вы что-то сказали?
- Просто не стоит беспокоиться. Если кто-то будет слишком навязчив, скажите, что вы не хотите говорить об этом. Ты же присмотришь за ним, Драко? – добавила она, внезапно потеряв уверенность во взгляде.
- Конечно, мама, - уверенно подтвердил Драко, - кроме того будет много гостей, - сказал он Гарри, - Панси и Грег, и Винсент, в любом случае, ты же тоже с ними дружишь.
«Я?» - подумал Гарри, удивляясь.
Волдеморт – оба – не посчитал эту мысль стоящей ответа.
Гарри подумал об открытке, которую отправила ему Панси. Он прикусил губу. Может, и был.
- Да, хорошо, - ответил он, наклоняя голову. Драко улыбнулся и дружески поддел его плечом.
Миссис Малфой одарила их сияющей улыбкой и продолжила заниматься украшением, которое в основном заключалась в том, чтобы смотреть по сторонам, кивать в подтверждение и периодически отравлять домового эльфа выполнить очередное задание.
«Ты как минимум должен сказать кому-то, насколько добры к тебе оказались Малфои», - хитро сказала Волдеморт.
Гарри был достаточно умен, чтобы понимать, что если он это скажет, то это будет заявление о том, что взгляды Малфоев «превосходят идеи маггловских активистов», и сказать что-то подобное будет равно высказыванию на уровне политических и социальных заявлений.
Но даже хотя Волдеморт манипулировал чувствами Гарри по поводу семьи, с которой он оставался, он был прав. Это не стало менее правдивым, только потому что стало частью большого плана, который, он полагал, был точно таким, каким описал его Волдеморт.
Потом в голове Гарри воцарилась самодовольная тишина.
Он ненавидел, что Волдеморт так часто оказывался прав.
- Мерлин, Гарри, ты выглядишь, словно сейчас взорвешься. Все будет не так уж плохо, - сказал Драко, рассматривая его лицо, приблизившись почти вплотную.
Гарри отпрянул.
- Что?
- Это просто вечеринка, Поттер, - Драко закатали глаза, это было так… так по-драковски, и очень ободряюще, - это же не пресс-конференция.
Драко был прав, но мягкое давление Волдеморта оставило Гарри в ужасном ожидании, в горле застрял комок, и он не мог от него избавиться.
- Правильно, - серьезно кивнув, сказал он. Драко был абсолютно прав. Все придут скорее для того, чтобы отпраздновать Рождество, а не потому что они отчаянно жаждут спросить Гарри про Дурслей.
- Уверен, что все не окажется так плохо, как ты ожидаешь, - уверил его Драко, недовольно на него посмотрев.
Оказалось, что хуже.
Первый этаж Менора заполонила орда людей, богато одетых, нарядных, улыбающихся и чрезвычайно любопытных по отношению к Гарри. Большинство из них ему было трудно понять.
Первые двадцать минут он просто боролся за то, чтобы придерживаться основных манер, которым обучил его мистер Малфой утром. Драко без усилий следовал им, видимо, даже не задумываясь, и люди откликались с легкостью. Гарри понимал, что его собственные действия выглядели натянутыми и неловкими, и чувствовал легкую зависть.
«Конечно, у него есть преимущество – его воспитывали не в чулане, - напомнил Волдеморт, - эти навыки не так уж сложно развить, если работать над ними».
Гарри было интересно, что такого возомнил о себе Волдеморт, если он так судит о навыках и манерах людей, потому что определенно сам он не демонстрировал особенно их наличие, но придержал эти мысли при себе.
Гарри пожал руки большему количеству людей, чем считал возможным, и потом быстро запутался, кто есть кто, лица и имена сменялись слишком быстро. Волдеморт, конечно, лучше преуспел, чем Гарри, но в один присест они познакомились с тридцатью людьми, которые представили ему своих мужей и жен, сестер и детей в рекордные пятнадцать минут, и он тоже потерял им счет.
«Тебе все равно не нужно их запоминать, - уверенно сказал Волдеморт, - Просто общайся с ними с таким видом, словно ты помнишь, кто они, и никто не поймет разницы».
Волдеморт был преимущественно прав. Гарри услышал больше вариантов реплики «Это не может быть Гарри Поттер!», выкрикнутых ему в лицо в первые несколько минут, чем за всю свою жизнь. Трое наклонились, чтобы коснуться его шрама без спросу, а несколько хотя бы спросили. Сколько-то человек пытливо поинтересовались про «Ты-знаешь-кого». Волдеморт метался между тем, чтобы квалифицировать эти вопросы, как удивительные или раздражающие, так что почти весь вечер у Гарри постоянно болела голова.
(несколько раз младший предлагал ответы на эти вопросы, каждый более жестокий и абсурдный, чем предыдущий, но Гарри отклонил их).
- А, мистер Поттер, - раздался мурлыкающий голос прямо над его ухом, и алые ноготки опустились на его плечо.
Гарри дернулся и поднял взгляд.
Это была Рита Скитер.
Он уставился на нее.
«Что она тут делает?» - ошарашено спросил он, но Волдеморт только язвительно высказал, что если бы он знал, он едва бы оставил Гарри в безвестности.
Она схватила его за плечо и потянула за собой, огибая угол, в альков за цепью золотых светильников с феями.
- Разве не приятнее находиться вдали от шума и суеты, Гарри? Не возражаешь, если я буду звать тебя по имени, Гарри?
- Уф, - сказал он тупо.
- Чудесно, - ответила она. Она прислонилась спиной к стене и уперлась в нее же туфлей на высоком каблуке, оголяя зубы в том, что, возможно, было обезоруживающей улыбкой.
Он видел уже такие улыбки… на фотографиях оборотней.
Она вытащила блокнот с тем же автоматическим пером, которое было у нее в больнице, подмигнула ему, отпустила перо, и оно начало строчить, паря само по себе.
- Гарри, представляю, какие нелегкие деньки у тебя были! Почему бы тебе не рассказать, как они прошли? Мы уже обсуждали, что тебя спасла семья Малфоев. Это правда?
Гарри смотрел на нее, замерев и растерявшись. Он не знал, что ей ответить, что бы он ни сказал, все это, по-видимому, будет вывернуто на изнанку. Как кот, который безумно крутится в попытках поймать хвост, все мысли его слились в одну: «О, нет!» Что тут сказать?
«Успокойся», - сказал Волдеморт.
- Малфои были очень добры,- сказал Гарри почти на автомате, потому что это была одна из фраз, в которых он был полностью уверен. И у нее было огромное преимущество – это была правда.
Скитер приблизилась ближе к нему, ее глаза сверкали и искрились за очками и в феечном свете.
- Есть люди, которые считают, что ты преувеличиваешь свои обвинения или что тебя просто неверно поняли. Это все полная правда?
Гарри закусил нижнюю губу.
- Я не хочу говорить об этом, - сказал он, отводя взгляд.
- Конечно-конечно, бедный ребенок, - проворковала она, а яркие глаза ее убеждали в сочувствии. Перо продолжало строчить, - полностью тебя понимаю.
Гарри украткой посмотрел на пергамент, в котором появилась фраза: «слишком травмирующие, чтобы говорить о них».
«О, ради…» - Волдеморт оборвал себя и умолк в хмуром ворчании.
- Хорошо, возможно, ты мог бы пожелать прокомментировать то, как это повлияло на развитие ситуации, Гарри, - сказала она, - группы активистов, такие как Альянс консервативных волшебников, подняли вопросы о правах магов и отношения магглов к магическим детям.
Она, казалось, поняла, о чем говорит одиннадцатилетнему ребенку, и с раздосадованным видом пояснила: - Гарри, как ты относишься к магглам теперь? Ты думаешь, они заслуживают защиты со стороны магического законодательства?
- Вы имеете в виду акт по защите магглов? – моргнув, переспросил Гарри.
- Да, как один из примеров, - ответила она, просияв. Ее коготки крепко сжались на сумке из кожи крокодила, а дыхание дрожало от возбуждения.
Гарри нервно пожевал нижнюю губу. Он сильно колебался: «Могу ли я сказать это? Или лучше держать рот на замке?» Накрашенные губы Скитер искривились слишком близко от него.
«Скажи, - сказал Волдеморт, и потом, мягче пробормотал младший голос, - что вообще эти магглолюбцы сделали для нас?»
- Я просто думаю, - сказал Гарри очень тихо, слишком тихо, чтобы расслышать, но он видел, что Прытко-пишушее перо дрожит и скоблит по пергаменту, - это нечестно по отношению ко всем – возлагать на них ответственность, полагаю, что Визенгамот, они так переживают о защите магглов от нас, в то время как… - он быстро сморгнул.
Скитер задумчиво сжала свои накрашенные губы, что смотрелись некстати на ее лице.
- В то время, как такие, как ты страдают от действий магглов? – поторопилась закончить она.
Ее дыхание было очень сладким, с каким-то ароматом. Он чувствовал его на воротнике мантии – настолько она близко стояла.
Он выдохнул.
- Только дети,- наконец, сказал он, сердце его отчаянно билось, - в смысле разве не должны они защищать детей? Не должны ли маги защищать магических детей? – он едва не поморщился от того, как неловко и болезненно прозвучала его речь, но Скитер выглядела абсолютно восторженной такой информацией.
- Это хороший вопрос, Гарри, - сказала она одобрительно, пока ее перо сумасшедшее скоблило по блокноту.
«Скажи ей, что Катберт обвинил тебя во лжи», - внезапно сказал Волдеморт.
«Что?» - спросил Гарри.
«Скажи ей, - зашипел он, - переведи стрелки на кого-нибудь еще».
- Один из сотрудников министерства, тот, который приходил переговорить со мной по поводу магглов, - начал он, - он сказал, что я лгу. И потом министерство потеряло записи, даже хотя целитель имел их копию, они сказали, что не могут продвинуть дело без них. Я должен был отправить им копию снова.
По ее реакции: расширенные зрачки и зарумянившиеся щеки, стало понятно, что Волдеморт попал в цель, нашел злодея, так что оставалось надеяться, что она не напишет что-нибудь ужасное про самого Гарри. Через плечо он видел, как фантастически быстро пишет перо, и глубоко вздохнул.
- Как ужасно, - с ликованием ответила она, - это так типи…нет, гнусно, зачеркни это, давай, - сказала она перу, - и как ты относишься к такому гнусному поведению министерства, Гарри? – выдохнула она.
- Не знаю, - признал он, - я думаю, что дело не в человеке, а в … системе, которая не слишком хорошо отлажена. Возможно, они должны как-то с ней разобраться. Это только мое предположение.
- В самом деле. Призыв к переменам, - сказала она, восторженно глядя поверх его плеча. Потом ее взгляд расфокусировался, -но, Гарри, ты упомянул акт о защите магглов особенно. Ты читал о нем? Или тебе рассказали Люциус и Нарцисса?
- Они не говорят со мной о политике,- увильнул он от ответа, - думаю, нам нужно вернуться на вечеринку, как вы считаете? – сказал он, уходя от разговора.
- В чем дело, Гарри? - спросила она, снова оголяя зубы, - Не намекаешь ли ты, что моя компания тебя не устраивает?
- Э, - краем уха он слышал приближающийся стук каблуков, - я думаю, это миссис Малфой, - произнес он, стараясь говорить громче.
Он искренне удивился, когда оказался прав, и еще больше обрадовался, почувствовав пожатие изящной ухоженной руки на плече.
- Мисс Скитер, - сказала Нарцисса с ледяной улыбкой, - я не заметила вашего приглашения.
Лицо Скитер приняло бесстрастное и нахальное выражение.
- Я пришла в сопровождении Кантакеруса Нотта, - сказала она. Почти все мурлыкание испарилось из ее голоса.
Миссис Малфой приподняла бровь, просто намек, но она взяла Скитер под локоть и твердо отвела ее назад к гостям.
- В таком случае, конечно же, добро пожаловать, мисс Скитер. Просто помните, что это событие для личного удовольствия, а не профессионального. Вы, журналисты, не женаты на своей работе, - добавила она, немного поддразнивающе.
- О, да, - процедила Скитер стиснув зубы, через плечо глядя на Гарри, - мы никогда не можем вовремя остановиться.
Гарри прислонился к стене и выдохнул.
- Это было ужасающе, - произнес он вслух. Фея рядом с ним издала звонкий смешок, который Гарри постарался не принимать на свой счет.
«Возвращайся на вечеринку», - сказал Волдеморт усталым голосом.
«А должен?» - пробормотал Гарри.
«Ты же хочешь, чтобы все эти важные люди запомнили тебя как «этого очаровательного Гарри Поттера», а не просто «как некоего политического смутьяна», - сказал младший голос. Пожалуй, это заметно больше подходило общей идее вечеринки. Он поймал аналогичную мысль от Волдеморта, который определено был в состоянии шока от своей собственной способности быть терпеливым.
«Давай», - сказал голос опять.
«Он прав», - подтвердил Волдеморт.
Гарри оказался в меньшинстве, так что покорно направился назад. Он и не заметил, как в его голове успела установиться демократия.
«Вообще-то, нет», - сказал Волдеморт в ответ на его мысли, с чем Гарри решил не спорить.
Примечания к главе.
Очередная глава без беты, надеюсь, это не слишком заметно.
А знаете, я крайне не люблю писать статьи и письма, экспертные заметки в книгах, то бишь текст в тексте, но каким-то образом, я написала историю, которая включает множество таких включений. И снова Рита мутит воду. Шельма.
Чистокровные семьи в среднем обладали шестью или семью голосами каждая, передававшимися и накапливавшимися веками за счет интриг исподтишка и войн за власть. Некоторые были спящие, как, подозревал Гарри, Поттеров, другие были унаследованы сомнительными семьями, связанными по линии брака.читать дальше
Когда миссис Малфой вернулась из министерства, она застала их за столом обширной библиотеки Малфоев: Гарри уговаривал Драко уделить внимание своей домашней работе. Учитывая, какой объем он уже выполнил до рождественских каникул, он все еще опережал Драко, но это не продлится долго, потому что Драко прокладывает путь сквозь гору домашней по зельям в разы быстрее, чем Гарри.
- Мистер Поттер, - позвала его миссис Малфой, замерев в дверях. Она окинула помещение взглядом, задержав его на сыне, неправдоподобно внимательно разглядывавшем свою работу по зельям, и кивнула в приветствие, прежде чем придвинуть свое кресло к Гарри.
- Ваш запрос в министерство наконец-то рассмотрен, - сказала она, извлекая листок пергамента и передавая ему.
Гарри подумал, что это письмо, вероятно, пришло в запечатанном конверте, когда попало ей в руки, но он едва ли мог ожидать, что она удержится вот искушения прочитать его.
Он посмотрел на письмо. Как единственный наследник линии Поттеров Гарри наследовал десять голосов на свой семнадцатый день рождения.
«Десять, - удивленно сказал Волдеморт, - если у них и было политическое влияние, они никогда им не пользовались».
- Десять, - тихо повторил Гарри, - но этого не может быть, это четыре процента голосов.
«Больше, если их всего сто семьдесят два актуально действующих», - посчитал Волдеморт. Около двенадцати.
-М-м, - согласилась миссис Малфой с надуманным безразличием, - у Дореи было три голоса, когда она вышла замуж за Поттера, и не такая уж редкая практика в таком браке, и голосов стало семь, и три вы унаследовали напрямую по завещаниям, как единственный наследник после войны
- О, и только шесть спящие, - медленно сказал он.
- Три только ваших, - объяснила она, и три от семьи Блэк, которые не распространялись на вашего отца.
Гарри моргнул.
- Почему нет?
Она поджала губы.
- Я не могу точно сказать, мистер Поттер. Моя двоюродная бабушка была… властной, особенно в политических взглядах. Но она была традиционалисткой. Я знаю, что Джеймс Поттер сейчас признан героем войны, но у меня есть сомнения, что она полностью разделяла его… политические взгляды.
- О, - снова выдохнул Гарри.
«Остальные четыре», - торопливо напомнил Волдеморт.
- А что с остальными? – спросил Гарри, глядя на письмо, - они упомянуты, как «не пригодные», что имеется в виду?
- Еще четыре голоса принадлежали вашему крестному, другу вашего отца, - сказала она, сморщившись, словно перед ней оказалась дохлая крыса, - вы сможете ими воспользоваться, когда достигнете совершеннолетия. Он не может использовать их, но поскольку он не умер и является совершеннолетним, они попадают в другую категорию непригодности.
Гарри прикрыл глаза.
- Крестный отец? – спросил он шокировано.
Почему он жил с Дурслями все это время, если у него был признанный законом крестный отец? Даже волшебник!
- Кто он? И почему он не может голосовать? – он замолчал, - почему я никогда его не видел?
Ему вообще нужен Гарри? Он облизнул губы.
- Он болен?
«Если еще нет, то скоро будет, - мягко сказал более молодой голос, и Гарри даже немного порадовался, что тот злился от его имени, но все так перемешалось и запуталось, вся информация превратилась в неразбериху, - и я мог покинуть приют», - пробормотал голос.
Гарри не знал, как расценить данное утверждение.
«Не обращай внимания, - зло сказал Волдеморт, и потом, обращаясь ко второму голосу, - помолчи».
- Нет, - медленно проговорила миссис Малфой, - он не болен.
Она посмотрела на Гарри и потом глубоко вздохнула, словно ей было тяжело об этом говорить.
- Он сидит в Азкабане за массовое убийство.
- За?.. – Гарри замер, глядя на нее.
«Массовое убийство, - пробормотал с любопытством Волдеморт, - я не так уж много знаю об ордене, но, - он внезапно злобно рассмеялся, - судя по всему, у Пожирателей не было монополии на насилие».
- Мой крестный отец – массовый убийца? – спросил Гарри, озадаченный и подавленный, даже не новостью, сколько бардаком в голове.
Он убрал очки и потер переносицу. Подавшись порыву, он с горечью сказал:
- Знаете, мне вдруг стало любопытно, за то осудили его, - потом он подумал, а стоило ли говорить об этом вслух.
- Ну, - тихо сказала миссис Малфой. Гарри заметил, как уголок ее губ дернулся, - о мертвых или хорошо, или никак, но я была бы удивлена, узнав, что вы станете единственным, кто его осудит.
- Кто он? Я имею в виду, мой крестный.
Она с досадой посмотрела.
- Его зовут Сириус Блэк.
Казалось, это имя привлекло внимание Драко, потому что Гарри краем глаза заметил, что он оторвался от книги по зельям, но потом старательно вернулся к ней. Если миссис Малфой это и заметила, то не подала виду.
- Блэк? – повторил Гарри.
«Сириус Блэк,- пробормотал Волдеморт задумчиво, - никогда не встречался с ним, хотя не удивляет меня то, что он оказался убийцей». Гарри чувствовал удивление, и за ним мысль, что Блэк был слишком близок к Дамблдору, слишком убежден в своей правоте и моральном превосходстве, чтобы убивать с холодным сердцем. «Я только знаю, что он ушел из семьи до совершеннолетия. Я немного знал его брата. Недолго».
За этим «недолго» стояло что-то ужасное, и Гарри решил больше не поднимать эту тему.
Хотя очень хотел знать больше об этом Блэке.
- Боюсь, я не знаю почти ничего о том, что с ним было после окончания школы, - сказала миссис Малфой, подняв подбородок, когда он спросил, - даже и не говорила ни с кем о нем. Он был… он был приверженцем определенных политических взглядов, из-за чего его выжгли с семейного дерева».
- Он был предателем крови, - прояснил Гарри.
- Да, предателем крови, полагаю, что так. Ему было шестнадцать, когда семья отлучила его, - сказала она, хмурясь. Некоторое время он думал, что он сделал что-то не так, но ее выражение, казалось, не относилось к нему вовсе, - я полагаю, что ты слишком молод, чтобы понять это, но если тетя Вальбурга была бы менее резкой с ним…ну, шестнадцать – это очень юный возраст, и дала бы ему время. Кто знает, что бы изменилось, при других обстоятельствах.
Некоторое время она грустно молчала.
- Вы не найдете никаких записей о нем здесь, - бодро сказала она, поднимаясь и стряхивая несуществующую пыль с мантии, - так что если вы хотите узнать о нем, я бы рекомендовала записи во время учебы в Хогвартсе, он учился на Гриффиндоре, или в библиотеке просмотри статьи «Пророка».
- Спасибо, - сказал Гарри, поднимая письмо из министерства и взмахивая им перед ней, - за то, что выяснили все это для меня.
- Это было нетрудно, - сказала миссис Малфой. Она поверхностно улыбнулась, переводя взгляд на Драко, который чересчур кропотливо занимался своими заметками.
«Он хороший врун, но его таланты к подслушиванию требуют большей тренировки», - покритиковал Волдеморт.
Гарри согласился, но он определено не будет говорить об этом Драко, который и так был достаточно внимательным.
Следующие несколько дней прошли в череде нежданных почтовых сов (которых было невероятно много, даже учитывая, что Гарри получал только пропущенные защитой письма) и были заполнены странным двойным гулом голосов в голове Гарри. Он проводил время за полетами и дурачился с Драко и даже доделал большую часть остававшейся домашней работы.
Рождественский бал стал для него неожиданностью. Он проснулся однажды утром, когда Драко влетел в его комнату и громко объявил, что бал будет вечером.
Их захватил круговорот подготовки. Дом был заполнен шумом хлопков и треском магии домашних эльфов, большинство из которых занималось украшением первого этажа в приглушенные красные, лесные зеленые и нежные мерцающие золотые цвета. Камины топились ароматным деревом с добавлением нотки сосны и гвоздики.
Драко, казалось, принимал все как должное, но каждые несколько шагов они натыкались на что-то новое и необычайное, а Гарри понял, что стал очень легко отвлекаться на все красивое.
- Это фея, - сказал Драко со скучающим видном, когда Гарри указал на маленькую светящуюся фигурку человека в золотом фонарике.
- Фея? - переспросил Гарри, жмурясь на свет и высматривая откровенно злобно выглядящие острые зубы.
«Глупые, бессмысленные, зловредные твари. Не очень опасные»,- сказал Волдеморт с тем же энтузиазмом, что и Драко.
«Не слишком-то они похожи на маггловских фей, да?» - задумчиво ответил Гарри.
«О том, как магглы неверно думают о магии можно написать несколько огромных книг».
- Да, Поттер, феи! Пошли уже, - воскликнул Драко.
Гарри постарался посмотреть на это с позиции Драко, он, возможно, так же скучал бы, если бы Драко пришел к Дурслями и начал удивляться мишуре.
Он вздохнул.
- Ладно-ладно, - и они пошли дальше.
Еще до полудня мистер Малфой оторвал его от их достаточно грубой игры в ляпки в воздухе. Гарри на мгновение сильно встревожился, вспоминая о том, как мистер Малфой отдал ему дневник, но его отвели в пугающе огромную столовую.
- Я не подумал об этом раньше, а мне нужно было сделать это давным-давно, - сказал Малфой, заправляя сбежавшую прядь за ухо. Его день, похоже, был действительно очень занят, потому что никогда раньше Гарри не видел его волосы в таком беспорядке.
«Ради Мерлина, не подавай вида, - ехидно сказала Волдеморт, - а то он будет вынужден умчаться исправлять свою прическу».
Гарри хмыкнул, стараясь изо всех сил не рассмеяться над этой воображаемой картиной, в основном потому, что она была более чем реальной. «Он немного…»
«Тщеславный? – предугадал Волдеморт, зевая, - Зазнавшийся? Самодовольный?».
«Ага», - ответил Гарри.
«Абраксас был таким же, - пробормотал молодой голос, вызывая в памяти образ, невероятно ясный, странно свежий: высокий молодой человек с заостренным чертами лица, в зеленой квиддичной мантии, устроившийся на одной из огромных кроватей в спальне Слизерина и причесывающий волосы с таким тщанием, словно это была ужасно сложная трансфигурация.
«Если Драко станет таким же, - отозвался Гарри, - я буду кидаться в него книгами».
- … не можете же вы опозорить семью, - говорил он, когда Гарри вернулся в реальность, и его кольнула тревога. Нет, он не хотел никого позорить. При всех своих недостатках, Малфои были очень добры к нему.
- Начинаем с внешней и дальше по курсу, - сказал Малфой, властно указывает на сервировку, - салатная вилка слева. Видите? Не более трех принадлежностей будет на столе, в любом случае, - продолжил он, как будто так и надо, хотя у Гарри не было ни одной, даже самой туманной идеи, почему, - и появляются они на столе, когда нужны.
Гарри тупо кивнул. Он озадачился тем, почему нельзя пользоваться одной и той же ложкой, вилкой и ножом в течение всего приема пищи, но подозревал, судя по немного напряженному лицу мистера Малфоя, что, задав такой вопрос, он не окажет себе услугу.
«Для этого не нужна причина, - язвительно сказал Волдеморт, - просто они достаточно богаты, чтобы иметь такое количества серебра».
Гарри чувствовал молчаливое согласие младшего. Казалось, что они единодушны по поводу того, что у Малфоев чересчур много денег.
Мистер Малфой вкратце описал основные правила поведения за столом, о существовании которых Гарри даже не подозревал. Ему было интересно, успел ли он оскорбить кого-нибудь за эти дни.
- Если кто-то попросит передать соль, следует передать еще и перец, - поясняя добавил он, - посуду всегда передают против, а не по часовой стрелке.
Список продолжался. И продолжался.
- Хм, - хмыкнул от переизбытка информации Гарри, - А что будет, если я забуду какое-то из правил?
- Уверен, что ты не забудешь, - беспечно заверил его мистер Малфой и отвел от этого огромного внушающего ужас стола, чтобы научить его как встречать и обращаться с гостями.
Это был длинный день.
«Никто не ожидает, что у одиннадцатилетнего сиротки будут превосходные манеры, - сказал Волдеморт, утомленный переживаниями Гарри, - прекрати страдать».
Вероятно, он был прав. И, ну, Гарри и так было о чем поволноваться. Например, о втором голосе, заполонившем голову.
«Он растворится со временем», - напомнил Волдеморт.
«Не растворюсь, - сказала голос с долей недовольства, - сольюсь».
«А если нет?» - спросил Гарри. Один голос – уже тяжело, а с двумя вообще было трудно сладить. Даже Драко начал замечать, что он часто выпадает из реальности.
«Растворится», - твердо ответил Волдеморт, игнорируя слабые возражения второго голоса.
За час до мероприятия Гарри в парадной мантии сидел рядом с Драко настолько мирно, насколько мирно мог сидеть одиннадцатилетний мальчик, и наблюдал за тем, как миссис Малфой проверяет оформление в столовой.
- Я думаю, вы посчитаете, что на празднике собралось много людей, которым вы интересны, мистер Поттер, - тихо сказала она, неосознанно прикасается к тщательно уложенной пряди волос, - если их станет слишком много, вы свободны вернуться в свою комнату. Просто дайте нам знать, я уверена, что никто не будет возражать.
«Представляю, как они будут возражать», - сухо отозвался Волдеморт.
Гарри кивнул ей.
- Спасибо большое, - и помолчав, - Если я буду с ними говорить, это же не так плохо?
- Это окажется в «Пророке», - прямо сказала она, - так что если ты решишь поделиться с кем-то мыслями, будь осторожен».
Гарри опять кивнул, чувствуя мысли Волдеморта, раздумывающего о возможностях, которые открывались в зале, полном важных людей, слегка нетрезвых и очень любопытных по отношению к нему.
«Меня не волнуют магглы, - вяло напомнил Гарри, - я не собираюсь подстрекать людей к ужасным действиям против них, просто потому что некоторые из них не были ко мне добры. Это не… - Гарри не знал, как сформулировать, но он был твердо уверен о том, что это будет неправильно.
«Гарри, - мягко сказала Волдеморт, - у меня никаких наполеоновских планов по поводу магглов нет. С ними вообще ничего не нужно делать», - добавил он, но к такому заверению Гарри отнесся с большим подозрением.
«Ты же знаешь, что одно из моих желаний касательно магического мира – это изменение системы правительства в таком ключе, чтобы волшебникам, которые хотят придерживаться нашей культуры, было легче и проще жить, и чтобы те, кто хочет практиковать нашу собственную магию без оглядки на кого-то, кто не имеет никакого отношения к нам, вроде министерства магии. Разве это плохо?»
«Нет, - согласился Гарри, - я не думаю, что это плохо. Может, не все столь радужно, - предположил он, - но не кажется плохим. Определенно не хуже, чем настоящая система, а может, даже немного лучше».
«Использование собственной магии, мне кажется, это решение, которое каждый человек может принять сам, как личность, - высказался младший, - им не нужно министерство магии, которое будет диктовать, что делать».
«Вполне верно, - согласился Волдеморт со своей младшей частью, - так что когда я прошу обратить внимание на то, как к тебе относятся – обвиняют во лжи, «потерянные» записи целителя или же «забытые», речи вообще не идет о магглах, как таковых. Я хочу создать неуверенность насчет надежности настоящей системы. Если министр магии позволяет таким же как ты детям – известным, важным детям - оказываться в неприятностях, что же тогда будет с остальными детьми? Я хочу, чтобы бы ты заставил людей задуматься о том, что в действительности делает министерство для защиты магов».
Гарри нахмурился «О, - сказала он после некоторого молчания, - когда ты говоришь, что они совершают ошибки, люди сразу перестают им в чем бы то ни было доверять».
«Очень хорошо», - сказал Волдеморт.
«Это манипуляция», - с сомнением подумал Гарри. Он поймал крохотную мимолетную мысль от младшего, что манипуляция – путь к победе из положения неуспеха.
«Разве это ложь?» – спросил Волдеморт, отвлекая его внимание от этой мысли.
«Ну, - сказал Гарри, - нет. Технически - нет».
«И это не становится никаким образом менее надежным просто потому, что это часть большого плана», - продолжил мысль Волдеморт.
«Полагаю. И не покажется ли это, - сказал Гарри, приходя в большее волнение и кусая губы, - ну, не покажется ли это ужасно эгоистичным?».
Волдеморт ментально пожал плечами. «Уверен, что найдется кто-то, кто так подумает», - сказал он с колоссальной неуверенностью.
«Ты не можешь убедить всех, - сказал равнодушно младший, - если будешь об этом думать, это станет твоим слабым местом».
Гарри хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли нет. Он перевел взгляд и понял, что миссис Малфой смотрит на него в упор, неосознанно держа золотую ленту в руке. Домашний эльф уважительно и вероятно испуганно ждал.
- Мистер Поттер? – позвала она.
- Простите, вы что-то сказали?
- Просто не стоит беспокоиться. Если кто-то будет слишком навязчив, скажите, что вы не хотите говорить об этом. Ты же присмотришь за ним, Драко? – добавила она, внезапно потеряв уверенность во взгляде.
- Конечно, мама, - уверенно подтвердил Драко, - кроме того будет много гостей, - сказал он Гарри, - Панси и Грег, и Винсент, в любом случае, ты же тоже с ними дружишь.
«Я?» - подумал Гарри, удивляясь.
Волдеморт – оба – не посчитал эту мысль стоящей ответа.
Гарри подумал об открытке, которую отправила ему Панси. Он прикусил губу. Может, и был.
- Да, хорошо, - ответил он, наклоняя голову. Драко улыбнулся и дружески поддел его плечом.
Миссис Малфой одарила их сияющей улыбкой и продолжила заниматься украшением, которое в основном заключалась в том, чтобы смотреть по сторонам, кивать в подтверждение и периодически отравлять домового эльфа выполнить очередное задание.
«Ты как минимум должен сказать кому-то, насколько добры к тебе оказались Малфои», - хитро сказала Волдеморт.
Гарри был достаточно умен, чтобы понимать, что если он это скажет, то это будет заявление о том, что взгляды Малфоев «превосходят идеи маггловских активистов», и сказать что-то подобное будет равно высказыванию на уровне политических и социальных заявлений.
Но даже хотя Волдеморт манипулировал чувствами Гарри по поводу семьи, с которой он оставался, он был прав. Это не стало менее правдивым, только потому что стало частью большого плана, который, он полагал, был точно таким, каким описал его Волдеморт.
Потом в голове Гарри воцарилась самодовольная тишина.
Он ненавидел, что Волдеморт так часто оказывался прав.
- Мерлин, Гарри, ты выглядишь, словно сейчас взорвешься. Все будет не так уж плохо, - сказал Драко, рассматривая его лицо, приблизившись почти вплотную.
Гарри отпрянул.
- Что?
- Это просто вечеринка, Поттер, - Драко закатали глаза, это было так… так по-драковски, и очень ободряюще, - это же не пресс-конференция.
Драко был прав, но мягкое давление Волдеморта оставило Гарри в ужасном ожидании, в горле застрял комок, и он не мог от него избавиться.
- Правильно, - серьезно кивнув, сказал он. Драко был абсолютно прав. Все придут скорее для того, чтобы отпраздновать Рождество, а не потому что они отчаянно жаждут спросить Гарри про Дурслей.
- Уверен, что все не окажется так плохо, как ты ожидаешь, - уверил его Драко, недовольно на него посмотрев.
Оказалось, что хуже.
Первый этаж Менора заполонила орда людей, богато одетых, нарядных, улыбающихся и чрезвычайно любопытных по отношению к Гарри. Большинство из них ему было трудно понять.
Первые двадцать минут он просто боролся за то, чтобы придерживаться основных манер, которым обучил его мистер Малфой утром. Драко без усилий следовал им, видимо, даже не задумываясь, и люди откликались с легкостью. Гарри понимал, что его собственные действия выглядели натянутыми и неловкими, и чувствовал легкую зависть.
«Конечно, у него есть преимущество – его воспитывали не в чулане, - напомнил Волдеморт, - эти навыки не так уж сложно развить, если работать над ними».
Гарри было интересно, что такого возомнил о себе Волдеморт, если он так судит о навыках и манерах людей, потому что определенно сам он не демонстрировал особенно их наличие, но придержал эти мысли при себе.
Гарри пожал руки большему количеству людей, чем считал возможным, и потом быстро запутался, кто есть кто, лица и имена сменялись слишком быстро. Волдеморт, конечно, лучше преуспел, чем Гарри, но в один присест они познакомились с тридцатью людьми, которые представили ему своих мужей и жен, сестер и детей в рекордные пятнадцать минут, и он тоже потерял им счет.
«Тебе все равно не нужно их запоминать, - уверенно сказал Волдеморт, - Просто общайся с ними с таким видом, словно ты помнишь, кто они, и никто не поймет разницы».
Волдеморт был преимущественно прав. Гарри услышал больше вариантов реплики «Это не может быть Гарри Поттер!», выкрикнутых ему в лицо в первые несколько минут, чем за всю свою жизнь. Трое наклонились, чтобы коснуться его шрама без спросу, а несколько хотя бы спросили. Сколько-то человек пытливо поинтересовались про «Ты-знаешь-кого». Волдеморт метался между тем, чтобы квалифицировать эти вопросы, как удивительные или раздражающие, так что почти весь вечер у Гарри постоянно болела голова.
(несколько раз младший предлагал ответы на эти вопросы, каждый более жестокий и абсурдный, чем предыдущий, но Гарри отклонил их).
- А, мистер Поттер, - раздался мурлыкающий голос прямо над его ухом, и алые ноготки опустились на его плечо.
Гарри дернулся и поднял взгляд.
Это была Рита Скитер.
Он уставился на нее.
«Что она тут делает?» - ошарашено спросил он, но Волдеморт только язвительно высказал, что если бы он знал, он едва бы оставил Гарри в безвестности.
Она схватила его за плечо и потянула за собой, огибая угол, в альков за цепью золотых светильников с феями.
- Разве не приятнее находиться вдали от шума и суеты, Гарри? Не возражаешь, если я буду звать тебя по имени, Гарри?
- Уф, - сказал он тупо.
- Чудесно, - ответила она. Она прислонилась спиной к стене и уперлась в нее же туфлей на высоком каблуке, оголяя зубы в том, что, возможно, было обезоруживающей улыбкой.
Он видел уже такие улыбки… на фотографиях оборотней.
Она вытащила блокнот с тем же автоматическим пером, которое было у нее в больнице, подмигнула ему, отпустила перо, и оно начало строчить, паря само по себе.
- Гарри, представляю, какие нелегкие деньки у тебя были! Почему бы тебе не рассказать, как они прошли? Мы уже обсуждали, что тебя спасла семья Малфоев. Это правда?
Гарри смотрел на нее, замерев и растерявшись. Он не знал, что ей ответить, что бы он ни сказал, все это, по-видимому, будет вывернуто на изнанку. Как кот, который безумно крутится в попытках поймать хвост, все мысли его слились в одну: «О, нет!» Что тут сказать?
«Успокойся», - сказал Волдеморт.
- Малфои были очень добры,- сказал Гарри почти на автомате, потому что это была одна из фраз, в которых он был полностью уверен. И у нее было огромное преимущество – это была правда.
Скитер приблизилась ближе к нему, ее глаза сверкали и искрились за очками и в феечном свете.
- Есть люди, которые считают, что ты преувеличиваешь свои обвинения или что тебя просто неверно поняли. Это все полная правда?
Гарри закусил нижнюю губу.
- Я не хочу говорить об этом, - сказал он, отводя взгляд.
- Конечно-конечно, бедный ребенок, - проворковала она, а яркие глаза ее убеждали в сочувствии. Перо продолжало строчить, - полностью тебя понимаю.
Гарри украткой посмотрел на пергамент, в котором появилась фраза: «слишком травмирующие, чтобы говорить о них».
«О, ради…» - Волдеморт оборвал себя и умолк в хмуром ворчании.
- Хорошо, возможно, ты мог бы пожелать прокомментировать то, как это повлияло на развитие ситуации, Гарри, - сказала она, - группы активистов, такие как Альянс консервативных волшебников, подняли вопросы о правах магов и отношения магглов к магическим детям.
Она, казалось, поняла, о чем говорит одиннадцатилетнему ребенку, и с раздосадованным видом пояснила: - Гарри, как ты относишься к магглам теперь? Ты думаешь, они заслуживают защиты со стороны магического законодательства?
- Вы имеете в виду акт по защите магглов? – моргнув, переспросил Гарри.
- Да, как один из примеров, - ответила она, просияв. Ее коготки крепко сжались на сумке из кожи крокодила, а дыхание дрожало от возбуждения.
Гарри нервно пожевал нижнюю губу. Он сильно колебался: «Могу ли я сказать это? Или лучше держать рот на замке?» Накрашенные губы Скитер искривились слишком близко от него.
«Скажи, - сказал Волдеморт, и потом, мягче пробормотал младший голос, - что вообще эти магглолюбцы сделали для нас?»
- Я просто думаю, - сказал Гарри очень тихо, слишком тихо, чтобы расслышать, но он видел, что Прытко-пишушее перо дрожит и скоблит по пергаменту, - это нечестно по отношению ко всем – возлагать на них ответственность, полагаю, что Визенгамот, они так переживают о защите магглов от нас, в то время как… - он быстро сморгнул.
Скитер задумчиво сжала свои накрашенные губы, что смотрелись некстати на ее лице.
- В то время, как такие, как ты страдают от действий магглов? – поторопилась закончить она.
Ее дыхание было очень сладким, с каким-то ароматом. Он чувствовал его на воротнике мантии – настолько она близко стояла.
Он выдохнул.
- Только дети,- наконец, сказал он, сердце его отчаянно билось, - в смысле разве не должны они защищать детей? Не должны ли маги защищать магических детей? – он едва не поморщился от того, как неловко и болезненно прозвучала его речь, но Скитер выглядела абсолютно восторженной такой информацией.
- Это хороший вопрос, Гарри, - сказала она одобрительно, пока ее перо сумасшедшее скоблило по блокноту.
«Скажи ей, что Катберт обвинил тебя во лжи», - внезапно сказал Волдеморт.
«Что?» - спросил Гарри.
«Скажи ей, - зашипел он, - переведи стрелки на кого-нибудь еще».
- Один из сотрудников министерства, тот, который приходил переговорить со мной по поводу магглов, - начал он, - он сказал, что я лгу. И потом министерство потеряло записи, даже хотя целитель имел их копию, они сказали, что не могут продвинуть дело без них. Я должен был отправить им копию снова.
По ее реакции: расширенные зрачки и зарумянившиеся щеки, стало понятно, что Волдеморт попал в цель, нашел злодея, так что оставалось надеяться, что она не напишет что-нибудь ужасное про самого Гарри. Через плечо он видел, как фантастически быстро пишет перо, и глубоко вздохнул.
- Как ужасно, - с ликованием ответила она, - это так типи…нет, гнусно, зачеркни это, давай, - сказала она перу, - и как ты относишься к такому гнусному поведению министерства, Гарри? – выдохнула она.
- Не знаю, - признал он, - я думаю, что дело не в человеке, а в … системе, которая не слишком хорошо отлажена. Возможно, они должны как-то с ней разобраться. Это только мое предположение.
- В самом деле. Призыв к переменам, - сказала она, восторженно глядя поверх его плеча. Потом ее взгляд расфокусировался, -но, Гарри, ты упомянул акт о защите магглов особенно. Ты читал о нем? Или тебе рассказали Люциус и Нарцисса?
- Они не говорят со мной о политике,- увильнул он от ответа, - думаю, нам нужно вернуться на вечеринку, как вы считаете? – сказал он, уходя от разговора.
- В чем дело, Гарри? - спросила она, снова оголяя зубы, - Не намекаешь ли ты, что моя компания тебя не устраивает?
- Э, - краем уха он слышал приближающийся стук каблуков, - я думаю, это миссис Малфой, - произнес он, стараясь говорить громче.
Он искренне удивился, когда оказался прав, и еще больше обрадовался, почувствовав пожатие изящной ухоженной руки на плече.
- Мисс Скитер, - сказала Нарцисса с ледяной улыбкой, - я не заметила вашего приглашения.
Лицо Скитер приняло бесстрастное и нахальное выражение.
- Я пришла в сопровождении Кантакеруса Нотта, - сказала она. Почти все мурлыкание испарилось из ее голоса.
Миссис Малфой приподняла бровь, просто намек, но она взяла Скитер под локоть и твердо отвела ее назад к гостям.
- В таком случае, конечно же, добро пожаловать, мисс Скитер. Просто помните, что это событие для личного удовольствия, а не профессионального. Вы, журналисты, не женаты на своей работе, - добавила она, немного поддразнивающе.
- О, да, - процедила Скитер стиснув зубы, через плечо глядя на Гарри, - мы никогда не можем вовремя остановиться.
Гарри прислонился к стене и выдохнул.
- Это было ужасающе, - произнес он вслух. Фея рядом с ним издала звонкий смешок, который Гарри постарался не принимать на свой счет.
«Возвращайся на вечеринку», - сказал Волдеморт усталым голосом.
«А должен?» - пробормотал Гарри.
«Ты же хочешь, чтобы все эти важные люди запомнили тебя как «этого очаровательного Гарри Поттера», а не просто «как некоего политического смутьяна», - сказал младший голос. Пожалуй, это заметно больше подходило общей идее вечеринки. Он поймал аналогичную мысль от Волдеморта, который определено был в состоянии шока от своей собственной способности быть терпеливым.
«Давай», - сказал голос опять.
«Он прав», - подтвердил Волдеморт.
Гарри оказался в меньшинстве, так что покорно направился назад. Он и не заметил, как в его голове успела установиться демократия.
«Вообще-то, нет», - сказал Волдеморт в ответ на его мысли, с чем Гарри решил не спорить.
Примечания к главе.
Очередная глава без беты, надеюсь, это не слишком заметно.
А знаете, я крайне не люблю писать статьи и письма, экспертные заметки в книгах, то бишь текст в тексте, но каким-то образом, я написала историю, которая включает множество таких включений. И снова Рита мутит воду. Шельма.
@темы: куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 18
В библиотеке было так тихо, что Гарри слышал биение собственного сердца, а неровное дыхание казалось оглушительным. Шаги мистера Малфоя удалялись очень долго, пока совсем не затихли.читать дальше
Пол в библиотеке был покрыт плюшевыми ковриками. В ней пахло пылью, кожей и ванилью. Посреди стоял длинный широкий стол, освещенный свечами, которые зашипели и сверкнули зеленым огнем, когда Гарри подошел, грузные кресла были обиты грубой кожей. Портреты дремали на стенах. Над одной из полок робкий лунный житель крался по ночному пейзажу.
Гарри сел и внимательно выслушал инструкции Волдеморта.
- Это, правда… хм, комната? - неуверенно спросил он через некоторое время, - со мной точно ничего не случится?
«Поначалу будет неприятно, но ты достаточно молод, чтобы быстро приспособиться», - сказал Волдеморт уверенным тоном, - в общем же, он точно не должен причинить тебе сильного вреда».
«Ты ведь раньше этого не делал?» - спросил Гарри.
«Не задавай глупых вопросов», - нетерпеливо ответил Волдеморт.
Возможно, что это был действительно глупый вопрос.
- Но… - он прикусил нижнюю губу, - ты уверен, что я не пострадаю?
«Когда я лгал тебе?»
Гарри попытался обдумать эту мысль, но на ум ничего не шло. Волдеморт, и правда, не лгал ему. Ну, он иногда не договаривал, но тогда кто выкладывает все начистоту? Он обычно имеет в виду именно то, что говорит, по опыту Гарри, большую часть времени проблемы заключались в том, что он говорил ужасные вещи из серии: «он умолял пощадить ее» и «я все равно убил ее».
Гарри нахмурился, глядя на дневник на столе.
- Хорошо, - медленно проговорил он, - но тогда вас уже будет, хм, двое?
«Ненадолго, вероятно. Не сразу, но мы должным образом… соединимся друг с другом», - сказал Волдеморт. Гарри чувствовал его зудящее нетерпение. Душе в этой книге только шестнадцать. Возможно, ей понадобится время приспособиться.
Гарри кивнул. Он точно не знал, сколько лет Волдеморту, но запомнил, что у него в детстве было черно-белое телевидение, что говорило о том, что он был одним из самых старых людей в окружении Гарри. Он облизал губы.
Он колебался.
Волдеморт извивался в его голове, дрожа от нетерпения. «В чем дело?» - мрачно спросил он.
Гарри прикусил губу.
- Просто, кажется…, - он не мог побороть глубокое инстинктивное предчувствие, что это было ужасной идеей, - мне кажется, что это очень опасно.
«Не очень, - сказал Волдеморт, потом, словно не мог ничего с собой поделать, - чего ты ждешь? Давай уже»
Гарри все равно колебался.
- Я не…
«Мне нужна эта часть души, чтобы поддерживать новое тело», - сказал Волдеморт, по капле добавляя напряженное ощущение разумности и рациональности, за которым маскировалось что-то иное. Гарри не верил ему. Он сглотнул и моргнул.
«Ты хочешь помешать мне получить новое тело?»
Словно обухом по голове Волдеморт огрел Гарри образом приюта, сброшенным так резко, что разум Гарри едва смог воспринять его: высокая черно-белая тюрьма та самая, в его разуме. Он ощутил неясное будущее Волдеморта: утомительная вереница бесконечных дней, скучных и напряженных, бесконечно распластанная вперед. Очень мрачно.
- Нет, - слабо сказал он, - конечно, я не…
«оставлю тебя в ловушке», - додумал он, неуверенный, должен ли сказать это. Но это едва имело значение, ведь Волдеморт и так слышал его.
«Конечно, нет, - согласился он, и это была еще одна «сладкая» причина. - Итак?»
Гарри знал, что Волдеморт никогда не подразумевал, что он уязвим для Гарри, пока у него не появится какая-то ощутимая выгода. Он физически чувствовал, как натягивается связь, толкающая его к возможному решению – явная тихая агрессия – мольба, обращенная к лучшей из сторон Гарри, обидно очевидная, но…
«Пока ты не решишь держать меня запертым здесь».
Он не закончил угрозу, но Гарри знал, что за ней последует, в любом случае: он помнил разговор после случая с Пушком: Волдеморт может вырваться. Он не хотел, и это не было идеальным выходом. Но он мог.
«И когда ты умрешь, я останусь без рук, - мягко напомнил Волдеморт. - Я так рад, что ты вспомнил об этом. Уверен, - сказал он ласково, - мы можем вместе все решить»
- Конечно, - сказал Гарри, взвинченный, но сдавшийся. У него не было сил противостоять, и, несмотря на угрозу Волдеморта, он знал, что сдался бы и без нее. Волдеморт был его другом, хотя это была очень странная форма дружбы, Гарри не мог подвести его.
«Конечно», - отозвался эхом Волдеморт, с ноткой задумчивости. И если это была шутка, Гарри был уверен, что лишь отчасти.
Гарри открыл дневник на произвольной странице, достал палочку, чтобы провести алую линию на ладони, и поднял руку над пустыми страницами.
Было больно, но не настолько больно, как он ожидал. Яркая здоровая кровь сочилась и падала толстыми каплями на страницы, всасывалась паутинными нитями, уходя далеко за толстые страницы.
Через мгновение линии задрожали и появились слова.
«Привет?» - спросил дневник, который писал гарриной кровью.
«Великолепно», - сказал Волдеморт.
Гарри так и не понял, что произошло потом. Все начало двигаться: прозрачные формы, проходящие друг через друга. Он видел звуки, запахи. Магия хрустела в ушах, свет растекался по столу и поглощал его руки. Горечь затопила язык.
Голос Волдеморта превратился в удаленный шепот, отзвуки грозы, и свет ярко вспыхнул перед глазами, и другой голос, намного более мягкий, как один холодный ручей, пробегающий через другой. Голова болела, глаза болели, и от хаотического мельтешения мутило.
«Дыши», - сказал Волдеморт, это был Волдеморт, Волдеморт, к которому он привык, но было еще что-то, чего он мог почти коснуться, и…
«Дыши, ты идиот!» - рявкнул Волдеморт.
Он закрыл глаза и глубоко задышал. Он выдыхал, сильно сосредотачиваясь на ощущении воздуха, выходящего из легких, мягком движении пижамы на коже, ковра под носками. Он сосредоточился на ощущениях, отделяя их, сортируя, дышать – вдох, выдох, вдох и выдох…
Наконец, что-то … стало свободнее.
Воспоминания полились по его разуму серебряными струями: губы монахини, тонкие и невеселые, когда она говорит ему, ее руки, крепко сжатые по бокам в безжалостно белые кулаки, так пугающе, так прекрасно ужасно для него, густо накрашенные глаза Друэллы, которая смотрит на него, приподняв бровь, спрашивая: «Староста мальчиков, тогда, это Риддл?» в ее роскошном голосе Билли Стаббс, глупый кролик, висящий на стропилах приюта в кривой тени утреннего света.
Воспоминания становились тяжелее, быстрее, слишком быстрые, кружащие голову, размытые. Гарри чувствовал, как Волдеморт распознает и сортирует их, но они были одновременно знакомые и странные для него - аромат, которым он больше не обладал, что-то, что втискивалось в пустоты его памяти.
Это было тревожно.
Ужасный момент, когда он узнал, что Меропа Гонт была потомком Салазара Слизерина, воспоминание промелькнуло, серое и дрожащее.
«Убирайся», - зашипел Волдеморт на Гарри, и его отбросило.
«Я не могу, в смысле…я не знаю».
«Вон!»
Гарри крепко зажмурился навстречу внезапно обрушившейся боли от толчка Волдеморта. Появилось еще одно вспоминание: голос, мягкий и грустный, безвольный: «Делом зла, высшим делом зла. Совершением убийства. Убийство разрывает душу на части…»
- Мистера Гарри Поттера приглашают к завтраку,- раздался тонкий голос, выдернувший Гарри из его дремы лицом на столе. Темнота за глазами была толстой и пыльной. Он чувствовал тяжесть и переутомление.
Он моргнул, чтобы проснуться, чувствуя свет утра на коже. Шторы были не полностью закрыты.
- Мистер Гарри Поттер? – повторил голос. Домовая эльфийка пучила на него глаза из-под локтя. У нее был нос как расплющенный помидор, и ее огромные глаза светились как у ночного зверька.
- Привет? - отозвался он, щурясь на нее. В библиотеке пахло пылью и чем-то похожим на кровь, хотя, это была его рука. Он сжал ее в кулак.
- Хозяева спрашивают, почему мистер Поттер не спустился на завтрак, - нервно и противно спросила она.
Он рывком поднялся, почти бездумно.
- Прости! Прости, я сейчас буду там, совсем не хотел заставить их ждать.
«Не извиняйся перед домовым эльфом», - вздохнул Волдеморт с ощутимой ментально натяжкой. Он казался раздраженным, но так же ощущалась дрожь скрытой радости и любопытная двойственность.
Очевидно, его разбудил домовой эльф, который несколько раз очень быстро моргнул и задрожал, словно хотел скрыться.
Гарри прочистил горло.
- Я сейчас приду, - сказал он намного спокойнее.
Она исчезла с хлопком.
Смутно Гарри озадачился тем, что же произошло с другим эльфом, тем, который оказался так бесполезен у Дурслей. Возможно, они отправили его работать туда, где его никто не увидит, так что он не смог бы причинить больше неприятностей. Но Гарри опаздывал, и ему необходимо было подумать о более важных вещах – и он отмахнулся от этой мысли.
Он осторожно прощупал Волдеморта, оккупировавшего его голову. Чувство Темного Лорда стало толще, тяжелее. Более… завершенным?
«Дневник мне больше не нужен, - сказал Волдеморт самым довольным голосом, из тех, что Гарри когда-либо слышал от него. - Но храни его у себя», - добавил он задумчиво.
«Дай его кому-нибудь», - сонно сказал другой голос.
Гарри замер. Это... не был Волдеморт. Это был некто молодой. И Гарри поймал эхо дополнительных мыслей, сложных чувств, которые он не привык воспринимать от Волдеморта. Дневник все еще представлял опасность.
«Это утихнет», – уверенно сказал Волдеморт.
Гарри собирался поспорить, он хотел высказать, что его голова – не форум, на самом деле, но он знал, что ему придется верить на слово. Голос сейчас был в его голове, и он ничего не мог с этим поделать.
Гарри аккуратно сунул дневник в карман пижамы и поспешил переодеться для завтрака. Он точно не знал, но сомневался, что Малфои придут в восторг, если он появится в одной пижаме.
Когда он, наконец, сел за стол, то понял, что все трое вежливо ждали его появления. Миссис и мистер Малфой проявили такт, сделав вид, что они милостиво готовы прервать чтение корреспонденции ради завтрака, но Драко недобро посмотрел на него.
- Простите, - сказал Гарри, устраиваясь на стуле, - я не хотел опаздывать.
- Не глупи, - сказала миссис Малфой, откладывая огромную пачку писем, чтобы налить чаю, - Как ты мог опоздать, если мы не назначили время, - что было очень великодушно и технически не было ложью.
«Блондины…- Гарри услышал новый голос, озадаченный смущением, - где Абрахас», - и ровный убаюкивающий шепот в ответ.
Завтрак не был так ужасен, как мог быть, помимо того, что мистер Малфой, приподняв бровь, вкрадчиво спросил:
- Вы опоздали мистер Поттер, вы проспали?
- Да, сэр. Простите, – пробормотал Гарри, и завтрак начался.
Миссис Малфой опять уступила ему право первым прочесть газету, что было очень мило с ее стороны, но Гарри не нашел ничего нового – несколько предприимчивых авторов углубились в историю Дурслей, объясняя их слабую родственную связь с матерью Гарри. Он сморщил нос.
- Что там? – спросил Драко, глядя на него поверх дымящегося кусочка цыпленка, который выглядел более аппетитным, чем постные супы, которые было позволено есть Гарри.
Гарри еще некоторое время не мог отвести взгляд от фотографии матери. Фотография была черно-белая, но она была, тем не менее, красивая в своей простоте, счастливо улыбающаяся, с яркими глазами. Слишком молодая, чтобы быть мертвой.
«Была война», - предположил Гарри.
«Ага»,- согласился Волдеморт. Они оба не обратили внимания на странный, многословный отклик второго голоса.
- Ничего особенного, - ответил он Драко, чувствуя, что, несмотря на их такт, внимание взрослых Малфоев направлено на него, - просто маленькое желание, чтобы все эти писаки отлипли от темы… - он клацнул зубами и показал на движущуюся фотографию матери.
- Забавно, то они не хотели говорить вместо этого о Поттерах,- сказал Драко, демонстративно переворачивая страницы, – они были, ну, в смысле, я слышал, что они были очень странными, но вполне достойными волшебниками. Тут могло быть и больше информации о них. И, ну, это ведь намного важнее.
- Важнее? - спросил Гарри.
- Голоса, - сказали мистер и миссис Малфой в унисон, доказывая теорию Гарри, что они внимательно слушают.
- А, Визенгамот, - сказал Гарри. Драко кивнул и потом отвлекся на то, что министр транспорта, в которого он тыкнул пальцем, беспомощно пытался отбиться от него.
Драко казался увлеченным, так что Гарри так и не перевернул страницу.
- Есть только сто семьдесят два активных голоса на текущий момент, верно? Ты знаешь, сколько у них? – спросил он, прежде чем Волдеморт предложи это, и понял, что тот удивлен его искренним любопытством.
- Грубо, но да, - мистер Малфой секунду изучал его с выражением любопытства, словно его удивила какая-то странность, вроде собаки, гуляющий на двух лапах.
«Как маггл, который колдует», - пробормотал более мягкий голос со странной смесью презрения и восторга.
«Ш-ш», - бесстрастно прошипел Волдеморт.
- Точно не знаю, - он посмотрел на миссис Малфой, которая покачала головой, отчего ее светлые волосы всколыхнулись. Она посмотрела на Гарри поверх утонченного ободка кружки, но ее выражение было сложнее расшифровать.
Гарри кивнул и перевернул страницу.
- Ты все? – спросил Драко, беря его за руку, - еще только квиддичные матчи… - он так и не закончил предложение.
- Простите, – сказал Гарри, вытягивая последние страницы газеты. Он отдал их Драко и удовлетворенно занялся своим завтраком, просматривая результаты матчей Гарпий.
«Как альтруистично», - поддел Волдеморт.
«Так она выяснит, сколько неактивных голосов, - заключил Гарри, - это большое преимущество?»
Он буквально чувствовал, как думает Волдеморт. «Может быть, - наконец заключил он, - зависит от ее планов. Если они хотят прибрать голоса Поттеров к своим рукам, им будет выгодно, знать о них столько, сколько возможно».
«Разве им не нужно мое согласие?»- удивился Гарри.
«Я не юрист, - сказал Волдеморт, но думаю, что это будет зависеть от того, кто будет держать их вместо тебя до того, как тебе исполнится семнадцать».
«Я не могу ждать своего семнадцатилетия» - пробормотал другой голос. Гарри подавил улыбку.
- Не могли бы вы выяснить, кто их держит, если они не неактивны? – спросил он миссис Малфой.
Та приподняла уголки губ.
- Я думаю, что это можно устроить, - ответила она.
Тяжелый филин спланировал рядом с мистером Малфоем, и он принял письмо, привязанное к лапке птицы. Филин ухватил гриб, что якобы никто не заметил,
- Из Святого Мунго, - сказал он, отвечая на взгляд миссис Малфой.
- Не сомневаюсь, что речь о новом крыле, - сказала она, возвращаясь к чаю.
Гарри снова вернулся к газете.
«Этот акт по защите магглов», - зло пробормотал Волдеморт, привлекая внимание Гарри к маленькой статье о защите акта в Визенгамоте.
«Они не могут пропустить его», - ответил он, пытаясь читать между строк статьи журналиста самого низкого пошиба. Было похоже, что его примут до наступления лета.
Он не мог не оглядеть спокойных Малфоев, залитую солнцем столовую с мило обитыми креслами, тяжелыми коврами и широкими мраморными полами. Портреты благодушно смотрели на них сверху, а комната была наполнена запахом вкусной еды и лимона в чае миссис Малфой.
Гарри было интересно, как это бы выглядело с сотрудниками отдела злоупотребления маггловскими артефактами, наполнившими комнату, растаскивающими грязь по коврам и сующими повсюду нос.
«Это глупо», - сказал он коротко. Волдеморт и тот другой голос, оба, были полностью согласны.
Моменты полного согласия с Волдемортом были очень редкими, но Гарри ощутил, как возросло их единение.
«Косвенный эффект образования», - высокомерно заявил Волдеморт.
Гарри не совсем был согласен, но не хотел слишком много думать об этом. Он вернулся к газете.
- Записи целителя Ланселота были утеряны, - мистер Малфой прервал внутренний диалог Гарри, глядя на письмо,- у нас просят копию. Вы?..
- Да, - сказал Гарри, отодвигая стул, - я принесу.
- Это будет хорошо, - сказала миссис Малфой, изучая ногти. Когда он поднимался по лестнице, он слышал, как она продолжила, - забавно, как эти бюрократические промахи происходят, не так ли? – обращаясь к супругу.
Если мистер Малфой что-то ответил, то Гарри уже не слышал.
Гарри дал им скопировать свою версию отчета и убрал ее обратно. Мистер Малфой привязал новую копию к лапке филина и отправил его обратно целителю.
- Гарпии разгромили Пушек, - объявил Драко, чтобы разрядить обстановку.
Гарри ложкой ел яйца и молча размышлял об «утере», которая означала, что кто-то украл отчет.
«Определенно», - сказал Волдеморт. Вопрос в том, нужны ли им сами бумаги или они хотят их дискредитировать.
После завтрака Гарри был втянут в очередное противостояние со старым угодливым портным.
- Очевидно, для Рождественского бала, - сказала миссис Малфой. Она сжала его плечо ухоженной рукой. Он чувствовал прохладу от ее пальцев через свою одолженную мантию.
- Ох, - сказал он, - верно.
Потому что в абсолютном хаосе своей жизни он начисто забыл о Рождестве.
Старый портной с влажными глазами без особых церемоний втиснул его в зеленую мантию.
- Это незначительное замечание, конечно, - сказал портной миссис Малфой, отпуская Гарри со стула и выводя в центр комнаты, чтобы проверить, - никогда не позволяйте никому говорить, что я не мог бы превзойти самого себя ради вас, миссис Малфой.
- Конечно, - холодно отозвалась она, обрывая его, после чего все замолчали.
- Стойте прямо, - прошипел портной, тыкая Гарри в плечо сучковатым старым пальцем.
- Простите, - пробубнил Гарри, вытягивая спину из привычной сутулости.
Следующие тридцать секунд были чрезвычайно неприятными, и стало только хуже, когда миссис Малфой послала за мужем и сыном, как генерал созывает подкрепление.
Драко выглядел заскучавшим до смерти, но портной, миссис и мистер Малфой посмотрели на него ледяным оценивающим взглядом.
- Вы можете развернуться? - спросила миссис Малфой. Это не было вопросом. Гарри развернулся.
- Зеленый хорошо подчеркивает цвет его глаз, - сказал портной подобострастно, - Он станет по-настоящему красивым юношей, когда наберет немного веса.
- М-м, - сказала миссис Малфой, приблизившись и фиксируя ткань взмахом палочки, - он выглядит очень худым, - сказала она. Голос был удовлетворенным и расходился со смыслом фразы.
«Как забавно, - сказал новый голос, а более знакомый голос Волдеморта добавил, - они хотят, чтобы ты выглядел худым и больным, они хотят, чтобы люди увидели, насколько ты слаб. Они хотят представить тебя жертвой».
«Он ребенок, - сказал молодой голос, раздраженный, что было понятно по его интонации, - и он жертва. И это не его вина».
«Это его вина», - прошипел Волдеморт.
Разразился спор. Якобы, он был о том, должен ли Гарри принять на себя ответственность за его обстоятельства с Дурслями, но у него было острое подозрение, что спор вообще него не касался.
Он прикрыл глаза, отвлекаясь от голосов. Горячий спор в голове не замолкал. Гарри сглотнул.
Молодой голос настаивал.
- О, нет, миссис Малфой, - говорил портной, нервно махая рукой, - слишком худой – это не такая уж проблема, для мальчиков. Сейчас, слишком толстые…
Лицо Нарциссы приняло такое выражение, словно она вдохнула жука.
- Да. Проблема, с которой вы часто сталкиваетесь, без сомнений, - хмыкнула она, - они не слишком похожи на Драко? – спросила она поверх его плеча, жестом руки удерживая супруга.
- Мама, это, правда, имеет значение? - спросил Драко.
- Нет, я не думаю так, - сказал мистер Малфой, принимая ее руку, и вставая рядом. Все трое, они стояли рядом, не в личном пространстве Гарри, но все равно они были достаточно высокими, чтобы нависать.
«Не будь ты таким маленьким, ты бы даже не заметил», - ядовито сказал голос. Волдеморт же ничего не сказал, но Гарри чувствовал его удивление.
У него началась головная боль.
- Тебе они нравятся? – спросил мистер Малфой, следя за выражением лица Гарри. Он сам не знал, как выглядело его лицо. Возможно, не слишком приятно.
- У меня никогда раньше не было парадной мантии, - не подумав сказал он, вызвав еще один жалостливый взгляд, которым обменялись Малфои и портной, - думаю, они хорошие.
- Хорошие, - пробубнил портной. Гарри видел, что мистер Малфой отвернулся, но все-таки приподнятый уголок губ выдал его.
Миссис Малфой многозначительно оперлась о мужа.
- Ну, тогда, - сказала она, - и все остальное, что мы заказали…
Гарри тяжело вздохнул с облегчением, когда был избавлен от пристального внимания.
- Это было мучительно, - мелодраматично сказал Драко, когда их отпустили.
- Я еще не пришел в себя. Мы можем полетать? – вяло сказал Гарри.
- Да, - ответил Драко.
В библиотеке было так тихо, что Гарри слышал биение собственного сердца, а неровное дыхание казалось оглушительным. Шаги мистера Малфоя удалялись очень долго, пока совсем не затихли.читать дальше
Пол в библиотеке был покрыт плюшевыми ковриками. В ней пахло пылью, кожей и ванилью. Посреди стоял длинный широкий стол, освещенный свечами, которые зашипели и сверкнули зеленым огнем, когда Гарри подошел, грузные кресла были обиты грубой кожей. Портреты дремали на стенах. Над одной из полок робкий лунный житель крался по ночному пейзажу.
Гарри сел и внимательно выслушал инструкции Волдеморта.
- Это, правда… хм, комната? - неуверенно спросил он через некоторое время, - со мной точно ничего не случится?
«Поначалу будет неприятно, но ты достаточно молод, чтобы быстро приспособиться», - сказал Волдеморт уверенным тоном, - в общем же, он точно не должен причинить тебе сильного вреда».
«Ты ведь раньше этого не делал?» - спросил Гарри.
«Не задавай глупых вопросов», - нетерпеливо ответил Волдеморт.
Возможно, что это был действительно глупый вопрос.
- Но… - он прикусил нижнюю губу, - ты уверен, что я не пострадаю?
«Когда я лгал тебе?»
Гарри попытался обдумать эту мысль, но на ум ничего не шло. Волдеморт, и правда, не лгал ему. Ну, он иногда не договаривал, но тогда кто выкладывает все начистоту? Он обычно имеет в виду именно то, что говорит, по опыту Гарри, большую часть времени проблемы заключались в том, что он говорил ужасные вещи из серии: «он умолял пощадить ее» и «я все равно убил ее».
Гарри нахмурился, глядя на дневник на столе.
- Хорошо, - медленно проговорил он, - но тогда вас уже будет, хм, двое?
«Ненадолго, вероятно. Не сразу, но мы должным образом… соединимся друг с другом», - сказал Волдеморт. Гарри чувствовал его зудящее нетерпение. Душе в этой книге только шестнадцать. Возможно, ей понадобится время приспособиться.
Гарри кивнул. Он точно не знал, сколько лет Волдеморту, но запомнил, что у него в детстве было черно-белое телевидение, что говорило о том, что он был одним из самых старых людей в окружении Гарри. Он облизал губы.
Он колебался.
Волдеморт извивался в его голове, дрожа от нетерпения. «В чем дело?» - мрачно спросил он.
Гарри прикусил губу.
- Просто, кажется…, - он не мог побороть глубокое инстинктивное предчувствие, что это было ужасной идеей, - мне кажется, что это очень опасно.
«Не очень, - сказал Волдеморт, потом, словно не мог ничего с собой поделать, - чего ты ждешь? Давай уже»
Гарри все равно колебался.
- Я не…
«Мне нужна эта часть души, чтобы поддерживать новое тело», - сказал Волдеморт, по капле добавляя напряженное ощущение разумности и рациональности, за которым маскировалось что-то иное. Гарри не верил ему. Он сглотнул и моргнул.
«Ты хочешь помешать мне получить новое тело?»
Словно обухом по голове Волдеморт огрел Гарри образом приюта, сброшенным так резко, что разум Гарри едва смог воспринять его: высокая черно-белая тюрьма та самая, в его разуме. Он ощутил неясное будущее Волдеморта: утомительная вереница бесконечных дней, скучных и напряженных, бесконечно распластанная вперед. Очень мрачно.
- Нет, - слабо сказал он, - конечно, я не…
«оставлю тебя в ловушке», - додумал он, неуверенный, должен ли сказать это. Но это едва имело значение, ведь Волдеморт и так слышал его.
«Конечно, нет, - согласился он, и это была еще одна «сладкая» причина. - Итак?»
Гарри знал, что Волдеморт никогда не подразумевал, что он уязвим для Гарри, пока у него не появится какая-то ощутимая выгода. Он физически чувствовал, как натягивается связь, толкающая его к возможному решению – явная тихая агрессия – мольба, обращенная к лучшей из сторон Гарри, обидно очевидная, но…
«Пока ты не решишь держать меня запертым здесь».
Он не закончил угрозу, но Гарри знал, что за ней последует, в любом случае: он помнил разговор после случая с Пушком: Волдеморт может вырваться. Он не хотел, и это не было идеальным выходом. Но он мог.
«И когда ты умрешь, я останусь без рук, - мягко напомнил Волдеморт. - Я так рад, что ты вспомнил об этом. Уверен, - сказал он ласково, - мы можем вместе все решить»
- Конечно, - сказал Гарри, взвинченный, но сдавшийся. У него не было сил противостоять, и, несмотря на угрозу Волдеморта, он знал, что сдался бы и без нее. Волдеморт был его другом, хотя это была очень странная форма дружбы, Гарри не мог подвести его.
«Конечно», - отозвался эхом Волдеморт, с ноткой задумчивости. И если это была шутка, Гарри был уверен, что лишь отчасти.
Гарри открыл дневник на произвольной странице, достал палочку, чтобы провести алую линию на ладони, и поднял руку над пустыми страницами.
Было больно, но не настолько больно, как он ожидал. Яркая здоровая кровь сочилась и падала толстыми каплями на страницы, всасывалась паутинными нитями, уходя далеко за толстые страницы.
Через мгновение линии задрожали и появились слова.
«Привет?» - спросил дневник, который писал гарриной кровью.
«Великолепно», - сказал Волдеморт.
Гарри так и не понял, что произошло потом. Все начало двигаться: прозрачные формы, проходящие друг через друга. Он видел звуки, запахи. Магия хрустела в ушах, свет растекался по столу и поглощал его руки. Горечь затопила язык.
Голос Волдеморта превратился в удаленный шепот, отзвуки грозы, и свет ярко вспыхнул перед глазами, и другой голос, намного более мягкий, как один холодный ручей, пробегающий через другой. Голова болела, глаза болели, и от хаотического мельтешения мутило.
«Дыши», - сказал Волдеморт, это был Волдеморт, Волдеморт, к которому он привык, но было еще что-то, чего он мог почти коснуться, и…
«Дыши, ты идиот!» - рявкнул Волдеморт.
Он закрыл глаза и глубоко задышал. Он выдыхал, сильно сосредотачиваясь на ощущении воздуха, выходящего из легких, мягком движении пижамы на коже, ковра под носками. Он сосредоточился на ощущениях, отделяя их, сортируя, дышать – вдох, выдох, вдох и выдох…
Наконец, что-то … стало свободнее.
Воспоминания полились по его разуму серебряными струями: губы монахини, тонкие и невеселые, когда она говорит ему, ее руки, крепко сжатые по бокам в безжалостно белые кулаки, так пугающе, так прекрасно ужасно для него, густо накрашенные глаза Друэллы, которая смотрит на него, приподняв бровь, спрашивая: «Староста мальчиков, тогда, это Риддл?» в ее роскошном голосе Билли Стаббс, глупый кролик, висящий на стропилах приюта в кривой тени утреннего света.
Воспоминания становились тяжелее, быстрее, слишком быстрые, кружащие голову, размытые. Гарри чувствовал, как Волдеморт распознает и сортирует их, но они были одновременно знакомые и странные для него - аромат, которым он больше не обладал, что-то, что втискивалось в пустоты его памяти.
Это было тревожно.
Ужасный момент, когда он узнал, что Меропа Гонт была потомком Салазара Слизерина, воспоминание промелькнуло, серое и дрожащее.
«Убирайся», - зашипел Волдеморт на Гарри, и его отбросило.
«Я не могу, в смысле…я не знаю».
«Вон!»
Гарри крепко зажмурился навстречу внезапно обрушившейся боли от толчка Волдеморта. Появилось еще одно вспоминание: голос, мягкий и грустный, безвольный: «Делом зла, высшим делом зла. Совершением убийства. Убийство разрывает душу на части…»
- Мистера Гарри Поттера приглашают к завтраку,- раздался тонкий голос, выдернувший Гарри из его дремы лицом на столе. Темнота за глазами была толстой и пыльной. Он чувствовал тяжесть и переутомление.
Он моргнул, чтобы проснуться, чувствуя свет утра на коже. Шторы были не полностью закрыты.
- Мистер Гарри Поттер? – повторил голос. Домовая эльфийка пучила на него глаза из-под локтя. У нее был нос как расплющенный помидор, и ее огромные глаза светились как у ночного зверька.
- Привет? - отозвался он, щурясь на нее. В библиотеке пахло пылью и чем-то похожим на кровь, хотя, это была его рука. Он сжал ее в кулак.
- Хозяева спрашивают, почему мистер Поттер не спустился на завтрак, - нервно и противно спросила она.
Он рывком поднялся, почти бездумно.
- Прости! Прости, я сейчас буду там, совсем не хотел заставить их ждать.
«Не извиняйся перед домовым эльфом», - вздохнул Волдеморт с ощутимой ментально натяжкой. Он казался раздраженным, но так же ощущалась дрожь скрытой радости и любопытная двойственность.
Очевидно, его разбудил домовой эльф, который несколько раз очень быстро моргнул и задрожал, словно хотел скрыться.
Гарри прочистил горло.
- Я сейчас приду, - сказал он намного спокойнее.
Она исчезла с хлопком.
Смутно Гарри озадачился тем, что же произошло с другим эльфом, тем, который оказался так бесполезен у Дурслей. Возможно, они отправили его работать туда, где его никто не увидит, так что он не смог бы причинить больше неприятностей. Но Гарри опаздывал, и ему необходимо было подумать о более важных вещах – и он отмахнулся от этой мысли.
Он осторожно прощупал Волдеморта, оккупировавшего его голову. Чувство Темного Лорда стало толще, тяжелее. Более… завершенным?
«Дневник мне больше не нужен, - сказал Волдеморт самым довольным голосом, из тех, что Гарри когда-либо слышал от него. - Но храни его у себя», - добавил он задумчиво.
«Дай его кому-нибудь», - сонно сказал другой голос.
Гарри замер. Это... не был Волдеморт. Это был некто молодой. И Гарри поймал эхо дополнительных мыслей, сложных чувств, которые он не привык воспринимать от Волдеморта. Дневник все еще представлял опасность.
«Это утихнет», – уверенно сказал Волдеморт.
Гарри собирался поспорить, он хотел высказать, что его голова – не форум, на самом деле, но он знал, что ему придется верить на слово. Голос сейчас был в его голове, и он ничего не мог с этим поделать.
Гарри аккуратно сунул дневник в карман пижамы и поспешил переодеться для завтрака. Он точно не знал, но сомневался, что Малфои придут в восторг, если он появится в одной пижаме.
Когда он, наконец, сел за стол, то понял, что все трое вежливо ждали его появления. Миссис и мистер Малфой проявили такт, сделав вид, что они милостиво готовы прервать чтение корреспонденции ради завтрака, но Драко недобро посмотрел на него.
- Простите, - сказал Гарри, устраиваясь на стуле, - я не хотел опаздывать.
- Не глупи, - сказала миссис Малфой, откладывая огромную пачку писем, чтобы налить чаю, - Как ты мог опоздать, если мы не назначили время, - что было очень великодушно и технически не было ложью.
«Блондины…- Гарри услышал новый голос, озадаченный смущением, - где Абрахас», - и ровный убаюкивающий шепот в ответ.
Завтрак не был так ужасен, как мог быть, помимо того, что мистер Малфой, приподняв бровь, вкрадчиво спросил:
- Вы опоздали мистер Поттер, вы проспали?
- Да, сэр. Простите, – пробормотал Гарри, и завтрак начался.
Миссис Малфой опять уступила ему право первым прочесть газету, что было очень мило с ее стороны, но Гарри не нашел ничего нового – несколько предприимчивых авторов углубились в историю Дурслей, объясняя их слабую родственную связь с матерью Гарри. Он сморщил нос.
- Что там? – спросил Драко, глядя на него поверх дымящегося кусочка цыпленка, который выглядел более аппетитным, чем постные супы, которые было позволено есть Гарри.
Гарри еще некоторое время не мог отвести взгляд от фотографии матери. Фотография была черно-белая, но она была, тем не менее, красивая в своей простоте, счастливо улыбающаяся, с яркими глазами. Слишком молодая, чтобы быть мертвой.
«Была война», - предположил Гарри.
«Ага»,- согласился Волдеморт. Они оба не обратили внимания на странный, многословный отклик второго голоса.
- Ничего особенного, - ответил он Драко, чувствуя, что, несмотря на их такт, внимание взрослых Малфоев направлено на него, - просто маленькое желание, чтобы все эти писаки отлипли от темы… - он клацнул зубами и показал на движущуюся фотографию матери.
- Забавно, то они не хотели говорить вместо этого о Поттерах,- сказал Драко, демонстративно переворачивая страницы, – они были, ну, в смысле, я слышал, что они были очень странными, но вполне достойными волшебниками. Тут могло быть и больше информации о них. И, ну, это ведь намного важнее.
- Важнее? - спросил Гарри.
- Голоса, - сказали мистер и миссис Малфой в унисон, доказывая теорию Гарри, что они внимательно слушают.
- А, Визенгамот, - сказал Гарри. Драко кивнул и потом отвлекся на то, что министр транспорта, в которого он тыкнул пальцем, беспомощно пытался отбиться от него.
Драко казался увлеченным, так что Гарри так и не перевернул страницу.
- Есть только сто семьдесят два активных голоса на текущий момент, верно? Ты знаешь, сколько у них? – спросил он, прежде чем Волдеморт предложи это, и понял, что тот удивлен его искренним любопытством.
- Грубо, но да, - мистер Малфой секунду изучал его с выражением любопытства, словно его удивила какая-то странность, вроде собаки, гуляющий на двух лапах.
«Как маггл, который колдует», - пробормотал более мягкий голос со странной смесью презрения и восторга.
«Ш-ш», - бесстрастно прошипел Волдеморт.
- Точно не знаю, - он посмотрел на миссис Малфой, которая покачала головой, отчего ее светлые волосы всколыхнулись. Она посмотрела на Гарри поверх утонченного ободка кружки, но ее выражение было сложнее расшифровать.
Гарри кивнул и перевернул страницу.
- Ты все? – спросил Драко, беря его за руку, - еще только квиддичные матчи… - он так и не закончил предложение.
- Простите, – сказал Гарри, вытягивая последние страницы газеты. Он отдал их Драко и удовлетворенно занялся своим завтраком, просматривая результаты матчей Гарпий.
«Как альтруистично», - поддел Волдеморт.
«Так она выяснит, сколько неактивных голосов, - заключил Гарри, - это большое преимущество?»
Он буквально чувствовал, как думает Волдеморт. «Может быть, - наконец заключил он, - зависит от ее планов. Если они хотят прибрать голоса Поттеров к своим рукам, им будет выгодно, знать о них столько, сколько возможно».
«Разве им не нужно мое согласие?»- удивился Гарри.
«Я не юрист, - сказал Волдеморт, но думаю, что это будет зависеть от того, кто будет держать их вместо тебя до того, как тебе исполнится семнадцать».
«Я не могу ждать своего семнадцатилетия» - пробормотал другой голос. Гарри подавил улыбку.
- Не могли бы вы выяснить, кто их держит, если они не неактивны? – спросил он миссис Малфой.
Та приподняла уголки губ.
- Я думаю, что это можно устроить, - ответила она.
Тяжелый филин спланировал рядом с мистером Малфоем, и он принял письмо, привязанное к лапке птицы. Филин ухватил гриб, что якобы никто не заметил,
- Из Святого Мунго, - сказал он, отвечая на взгляд миссис Малфой.
- Не сомневаюсь, что речь о новом крыле, - сказала она, возвращаясь к чаю.
Гарри снова вернулся к газете.
«Этот акт по защите магглов», - зло пробормотал Волдеморт, привлекая внимание Гарри к маленькой статье о защите акта в Визенгамоте.
«Они не могут пропустить его», - ответил он, пытаясь читать между строк статьи журналиста самого низкого пошиба. Было похоже, что его примут до наступления лета.
Он не мог не оглядеть спокойных Малфоев, залитую солнцем столовую с мило обитыми креслами, тяжелыми коврами и широкими мраморными полами. Портреты благодушно смотрели на них сверху, а комната была наполнена запахом вкусной еды и лимона в чае миссис Малфой.
Гарри было интересно, как это бы выглядело с сотрудниками отдела злоупотребления маггловскими артефактами, наполнившими комнату, растаскивающими грязь по коврам и сующими повсюду нос.
«Это глупо», - сказал он коротко. Волдеморт и тот другой голос, оба, были полностью согласны.
Моменты полного согласия с Волдемортом были очень редкими, но Гарри ощутил, как возросло их единение.
«Косвенный эффект образования», - высокомерно заявил Волдеморт.
Гарри не совсем был согласен, но не хотел слишком много думать об этом. Он вернулся к газете.
- Записи целителя Ланселота были утеряны, - мистер Малфой прервал внутренний диалог Гарри, глядя на письмо,- у нас просят копию. Вы?..
- Да, - сказал Гарри, отодвигая стул, - я принесу.
- Это будет хорошо, - сказала миссис Малфой, изучая ногти. Когда он поднимался по лестнице, он слышал, как она продолжила, - забавно, как эти бюрократические промахи происходят, не так ли? – обращаясь к супругу.
Если мистер Малфой что-то ответил, то Гарри уже не слышал.
Гарри дал им скопировать свою версию отчета и убрал ее обратно. Мистер Малфой привязал новую копию к лапке филина и отправил его обратно целителю.
- Гарпии разгромили Пушек, - объявил Драко, чтобы разрядить обстановку.
Гарри ложкой ел яйца и молча размышлял об «утере», которая означала, что кто-то украл отчет.
«Определенно», - сказал Волдеморт. Вопрос в том, нужны ли им сами бумаги или они хотят их дискредитировать.
После завтрака Гарри был втянут в очередное противостояние со старым угодливым портным.
- Очевидно, для Рождественского бала, - сказала миссис Малфой. Она сжала его плечо ухоженной рукой. Он чувствовал прохладу от ее пальцев через свою одолженную мантию.
- Ох, - сказал он, - верно.
Потому что в абсолютном хаосе своей жизни он начисто забыл о Рождестве.
Старый портной с влажными глазами без особых церемоний втиснул его в зеленую мантию.
- Это незначительное замечание, конечно, - сказал портной миссис Малфой, отпуская Гарри со стула и выводя в центр комнаты, чтобы проверить, - никогда не позволяйте никому говорить, что я не мог бы превзойти самого себя ради вас, миссис Малфой.
- Конечно, - холодно отозвалась она, обрывая его, после чего все замолчали.
- Стойте прямо, - прошипел портной, тыкая Гарри в плечо сучковатым старым пальцем.
- Простите, - пробубнил Гарри, вытягивая спину из привычной сутулости.
Следующие тридцать секунд были чрезвычайно неприятными, и стало только хуже, когда миссис Малфой послала за мужем и сыном, как генерал созывает подкрепление.
Драко выглядел заскучавшим до смерти, но портной, миссис и мистер Малфой посмотрели на него ледяным оценивающим взглядом.
- Вы можете развернуться? - спросила миссис Малфой. Это не было вопросом. Гарри развернулся.
- Зеленый хорошо подчеркивает цвет его глаз, - сказал портной подобострастно, - Он станет по-настоящему красивым юношей, когда наберет немного веса.
- М-м, - сказала миссис Малфой, приблизившись и фиксируя ткань взмахом палочки, - он выглядит очень худым, - сказала она. Голос был удовлетворенным и расходился со смыслом фразы.
«Как забавно, - сказал новый голос, а более знакомый голос Волдеморта добавил, - они хотят, чтобы ты выглядел худым и больным, они хотят, чтобы люди увидели, насколько ты слаб. Они хотят представить тебя жертвой».
«Он ребенок, - сказал молодой голос, раздраженный, что было понятно по его интонации, - и он жертва. И это не его вина».
«Это его вина», - прошипел Волдеморт.
Разразился спор. Якобы, он был о том, должен ли Гарри принять на себя ответственность за его обстоятельства с Дурслями, но у него было острое подозрение, что спор вообще него не касался.
Он прикрыл глаза, отвлекаясь от голосов. Горячий спор в голове не замолкал. Гарри сглотнул.
Молодой голос настаивал.
- О, нет, миссис Малфой, - говорил портной, нервно махая рукой, - слишком худой – это не такая уж проблема, для мальчиков. Сейчас, слишком толстые…
Лицо Нарциссы приняло такое выражение, словно она вдохнула жука.
- Да. Проблема, с которой вы часто сталкиваетесь, без сомнений, - хмыкнула она, - они не слишком похожи на Драко? – спросила она поверх его плеча, жестом руки удерживая супруга.
- Мама, это, правда, имеет значение? - спросил Драко.
- Нет, я не думаю так, - сказал мистер Малфой, принимая ее руку, и вставая рядом. Все трое, они стояли рядом, не в личном пространстве Гарри, но все равно они были достаточно высокими, чтобы нависать.
«Не будь ты таким маленьким, ты бы даже не заметил», - ядовито сказал голос. Волдеморт же ничего не сказал, но Гарри чувствовал его удивление.
У него началась головная боль.
- Тебе они нравятся? – спросил мистер Малфой, следя за выражением лица Гарри. Он сам не знал, как выглядело его лицо. Возможно, не слишком приятно.
- У меня никогда раньше не было парадной мантии, - не подумав сказал он, вызвав еще один жалостливый взгляд, которым обменялись Малфои и портной, - думаю, они хорошие.
- Хорошие, - пробубнил портной. Гарри видел, что мистер Малфой отвернулся, но все-таки приподнятый уголок губ выдал его.
Миссис Малфой многозначительно оперлась о мужа.
- Ну, тогда, - сказала она, - и все остальное, что мы заказали…
Гарри тяжело вздохнул с облегчением, когда был избавлен от пристального внимания.
- Это было мучительно, - мелодраматично сказал Драко, когда их отпустили.
- Я еще не пришел в себя. Мы можем полетать? – вяло сказал Гарри.
- Да, - ответил Драко.
@темы: куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 17
Тем утром мистер Малфой властно вызвал Гарри в кабинет, где их ожидал изможденный старый волшебник. Его седая борода почти достигала пола, а глаза были остекленевшие и влажные. Он посмотрел поверх своих очков на Гарри.читать дальше
Взмахом палочки этот человек снял мерки с Гарри. К его удивлению, сантиметр проявлял недюжинную агрессию.
- Хм, - произнес Гарри, когда мозг проснулся вслед за телом: очевидно, этот человек был портным.
«Очевидно, что из-за твоей безумной идеи рассказать всему миру про магглов, ты не можешь лишний раз покинуть Малфой-Менор», - сказал Волдеморт со вздохом.
Гарри это показалось преувеличением, но интонация Волдеморта не давала свободы маневра. «Весь мир знает, как ты выглядишь, даже без шрама. Ты уже никогда не сможешь свободно передвигаться по улицам».
«Может быть, я покрашу волосы или что-то в этом роде», - подумал Гарри.
Портной цокнул, замерив Гарри, и пробормотал.
- Плохо дело, да, в самом деле плохо! – но поскольку он, казалось, больше был увлечен разговором с мистером Малфоем, чем с Гарри, тот не обратил на него внимания.
- Ничего для мистера Малфоя, сэр? – наконец спросил он, когда лента вернулась в его ладонь с хлопком, и мистер Малфой отрицательно покачал головой.
- Нет, мы уже все сделали в сентябре. А мистеру Поттеру так же понадобится новая форма, – добавил он, от чего на лице портного расцвела улыбка, и он с новым тщанием начал замеры.
Когда его, наконец, отпустили, он нашел скуксившегося Драко, который ждал его.
- Пошли, - прокричал он, потянув Гарри за собой.
- Куда мы идем? – спросил Гарри.
Драко не ответил, но достаточно быстро и так стало ясно, когда они вышли в огромный, прекрасно ухоженный сад и Драко схватил метлу.
- Пошли уже, - повторил он, ухмыляясь, - но мы не можем пересечь защиту, - добавил он, хмурясь, - за воротами люди.
Гарри не нужно было повторять дважды, он перекинул ногу через древко и оттолкнулся, взмывая в воздух и оставляя мысли о людях за воротами на потом.
Ветер был сильный и ледяной, и к тому времени, когда они, наконец, приземлились, (когда их позвали на обед), оба мальчика улыбались и раскраснелись от колючего холода.
«Наконец-то», - мрачно пробубнил Волдеморт, когда их ноги коснулись земли.
«Полеты – это круто», - укоризненно сказал Гарри, и Волдеморт не стал отвечать ему.
- Вы хорошо летаете, мистер Поттер. – сказал мистер Малфой, который обедал вместе с ними. Несмотря на болтовню Драко, Гарри понял, что именно Нарцисса Малфой проводила большую часть времени с другими людьми в их домах и кабинетах, на встречах и вечерах, с тяжелыми перерывами на длинные и скучные сессии Визенгамота, и поэтому она редко была свободна.
А вот, чем занимался Мистер Малфой, Гарри не мог точно определить. Он знал, что тот состоит в совете попечителей, но они собирались только раз в месяц.
- Спасибо, - робко улыбаясь, сказал он.
- Ты можешь попробовать себя в команду Слизерина в следующем году вместе с Драко, - проговорил тот и вернулся к своим занятиям с кипой различных бумаг и журналов на столе.
«Возможно, - подумал Гарри, - он так же поддерживает публичные отношения. Читая между строк, Гарри понял, что репутация семьи Малфой была достаточно деликатной темой после войны. Они оказались на другой стороне, поддерживали Волдеморта, взывавшего к «свободе магии» и «подавлению магглов», и впоследствии их глубокие связи и вес гринготтской ячейки позволили им остаться на плаву в магическом мире, в тесном крепко связанном обществе».
И все это, с неприятным чувством понял Гарри, было по его вине.
Если бы не он, Волдеморт бы не проиграл.
«Не льсти себе, - сказал Волдеморт, - я еще не полностью определился с тем, что случилось той ночью, но я могу с уверенностью тебя заверить, что ты можешь приписывать победу себе лишь из чистого эгоизма».
Гарри потер шрам, который от горечи Волдеморта начал болеть, и только когда мистер Малфой поднял на него взгляд, Гарри осознал, что продолжал все это время смотреть на бумаги.
- Там что-то есть? – спросил он, приподняв бровь, намекая, и сочетание выражения высокомерия и глубокого голоса вызвало у Гарри чувство приобщенности, обыденности.
А в голове он услышал, как хмыкнул Волдеморт.
- Нет, - быстро ответил он, моментально садясь, - простите, я… я думал, что я попробую попасть в команду. В смысле, в следующем году, конечно.
- Ты должен, - радостно подхватил Драко, так же проигнорировав или не заметив заминку. Гарри побился бы об заклад за первое, Драко, как правило, редко что-то пропускал, - из тебя выйдет хороший ловец, а наш выпускается».
Гарри скосил на него взгляд.
- А ты кем хочешь быть? – поинтересовался он.
Драко наклонил голову.
- Может быть, охотником, - задумчиво сказал он, потом изогнул губы, - или ловцом.
- Уф, - Гарри сказал, глядя на Драко. Мистер Малфой, может, и читал газету, но Гарри был уверен, что внимание его было сосредоточено на разговоре, так что предпочел не настаивать.
После обеда Гарри ожидали письма, семь прошло через истинно параноидальные перенаправляющие и определяющие чары Малфоев.
«Уважаемый мистер Поттер, - пробормотал Гарри, просматривая первое, - … мы были бы рады получить ваше интервью…» он отложил его и перешел к следующему, которое запрашивало его разрешение на публикацию его писем в газете под названием «Аллея Рук». Третье, четвертое и пятое были короткими поверхностными просьбами об интервью, и все они были отправлены различными сотрудниками «Пророка».
«Сохрани их», - задумчиво сказал Волдеморт, шестерни его ума работали.
Гарри замер, так и не убрав их, и поймал мысль за хвост. «Я не собираюсь призывать судить магглов по магическим законам, - уверенно сказал он, - это глупо. И кто обратит на мои слова внимание?»
«Ты говоришь, что не хочешь увидеть, как их отправят в Азкабан на несколько лет?» - самым мягким и рассудительным тоном спросил Волдеморт. Это не был невинный вопрос, как обычно, за ним последовал ряд мыслей, образов и коварных чувств. Он увидел черные камни Азкабана, массивную тюрьму на мрачной скале. Волдеморт щедро делился, обрушив холод дементоров: потерю надежды и счастья, комфорта. Это ужасное место.
Гарри не мог отрицать эти чувства. Он хотел, чтобы Дурсли ощутили холод и ужас и сожалели о своих решениях, которые привели их туда. Он хотел, чтобы они страдали. Он хотел, чтобы они кричали от боли.
Он знал это, и Волдеморт знал это тоже. Гарри чувствовал искру триумфа в мыслях Волдеморта.
«Вот видишь? – спросил он, - не хуже чем наказание любого другого преступника. Это даже нельзя назвать нечестным, ведь так? Это совершенно естественное чувство», - уверил он Гарри.
Возможно, но Гарри уже достаточно разочаровывался, чтобы знать, что даже если он мог как-то отправить Дурслей в Азкабан, они все равно бы не признали свою неправоту. Он сглотнул горечь этой мысли.
«Я не собираюсь писать никаких писем, чтобы убеждать людей в том, какая жалось, что мы не можем отправить магглов в Азкабан», - сердито пробормотал Гарри, - и вообще, не все магглы – Дурсли».
Волдеморт вздохнул, словно Гарри был ужасно неразумным. Не последний раз происходит этот разговор, или другие, похожие на него, но сейчас Гарри убрал эти письма и оставил два.
Еще была Рождественская открытка от Панси, сделанная из толстого кремообразного картона и источавшая запах гвоздики и сосны, если ее открыть. Подпись была короткой: «Мы читали, что ты сейчас у Драко. Хороший выбор. Счастливого Рождества!»
Гарри смотрел на нее, не открываясь, довольный и сбитый с толку. Очевидно, что она имела в виду, что читала статью Скитер (или еще одну из многих, которые, без сомнений, последовали), но тут не было и намека на то, как ее восприняли. Он закусил нижнюю губу:
«Мы», если он правильно помнил, Панси и Теодор Нотт, который жил по соседству.
Он решил подумать обо всем этом позже и перешел к последнему письму.
«Тебе следовало проклясть ее еще в поезде», - посоветовал Волдеморт, когда Гарри озадаченно уставился на письмо от Гермионы Грейнджер.
«Какого Мерлина ей от меня нужно?» - задался он вопросом, открывая конверт. Письмо было написано на обычной маггловской выбеленной бумаге, которую было странно видеть на фоне скромной пачки пергамента.
«Дорогой Гарри, - писала она, что крайне отличалось от того, к чему он привык – насколько он мог припомнить, в последний раз она называла его «Поттер» и обвинила в том, что он принес в жертву кота.
Он пробежался глазами по письму. «Я прочла о тебе в «Ежедневном Пророке», и я пишу сказать, что мне очень жаль, что что-то подобное произошло с тобой», - начиналось оно. Гарри вздохнул и попытался избавиться от чувства тошноты, разгорающемся в желудке. Он никогда больше не хотел слышать об этом снова, а ведь сегодня был только первый день. Она продолжила письмо еще несколькими банальностями: что надеется, что все наладится и желает ему хорошо провести Рождество. «Я надеюсь, что у Малфоев тебе намного лучше, чем там, - продолжила она развивать свою мысль, Гарри хмыкнул. Такт и тонкий расчет не были ее сильными сторонами, - я знаю, что, возможно, множество людей хотят поговорить с тобой, но если тебе нужно поговорить с кем-то, кто понимает магглов, ты можешь написать мне. Твои друзья ведь могут оказаться и не такими понимающими».
Письмо заканчивалось неуверенной закорючкой ее почерка и фразой, что не все магглы такие ужасные, как его опекуны.
- Это от Грейнджер? - спросил Драко, глядя через его плечо.
Гарри вздохнул и после секундного колебания вручил ему письмо.
- Полагаю, что она не имеет в виду ничего такого, - сказал он, потирая шрам.
«Ты полагаешь неправильно, - сказал Волдеморт, - цель ее письма в том, чтобы похвалить себя за альтруизм. Она чувствует себя лучше, когда жалеет тебя»
Драко приподнял бровь.
- Может быть, - сказал он, устраиваясь рядом и отряхивая руки одна о другую, словно даже прикосновение к бумаге могло навредить ему, - или, может быть, у нее нет друзей, и она отчаянно ищет кого-то, кто нуждается в ней.
Гарри подумал, что они оба не слишком добры, но у него было присутствие в голове, которое предостерегло его от озвучивания таких мыслей.
- Может, - сказал он вместо, чувствуя себя очень дипломатичным и убирая письма.
В жизни Гарри была одна неудачная особенность – ему часто приходилось выскакивать посреди ночи из кровати, чтобы рыскать по поручению Волдеморта.
Гарри болезненно осознавал, что Малфой Менор – это не Хогвартс, и у него было страшное подозрение, что кончит он тем, что его поймают рыскающим по дому темной семьи после захода солнца. Портреты преимущественно спали, коридоры были наполнены их тихим дыханием, и в темноте не было ни тени движения.
Волдеморт разбудил его обычным дружелюбным шипением:
«Вставай. Ты сможешь выспаться, когда умрешь».
Когда он объяснил, зачем ему вообще понадобилось в Малфой-Менор, они страшно поругались
- Я не собираюсь воровать у Малфоев! - зло сказал Гарри, чувствуя себя обиженным до глубины души, - это… - он замолчал, неспособный подобрать слова, чтобы объяснить Волдеморту.
- Нет, - сказал он, - это неправильно.
Скорость, с которой терпение Волдеморта истекло, была прямо пропорциональна твердости отказа Гарри, и он очень скоро ощутил в голове пульсацию сердца - боль нарастала с каждым ударом. «Уверяю тебя, - шелково прошипел Волдеморт, - их доброта не столь альтруистична. На самом деле, это едва ли доброта – только ты не достаточно умен, чтобы понять разницу».
- И? – упрямо спросил Гарри. В его представлении, все, что Малфои сделали лично для него, было важнее других фактов.
«Ты очень верный, - сказал Волдеморт, игнорируя его досаду и резко меняя тактику, - хотя этого от тебя не требуется, это даже во вред достижению поставленной цели, - рассуждал он, и не нужно быть гением, чтобы увидеть подтекст, - но ты неправильно ставишь приоритеты».
- Правда, – сказал Гарри, совсем не убежденный. Он вздохнул и закрыл глаза, думая о том, как хорошо было бы, если бы он мог проспать ночь, не просыпаясь.
«Книга, которая мне нужна, принадлежит мне, - упирая на логику, сказал Волдеморт, - я оставил ее Малфоям на сохранение. Ты можешь ее затребовать как полноправный владелец, что в этом плохого?»
«Ну, теоретически ничего, но…»
«Они бы могли передать ее прямо мне, если бы я появился и попросил»
- Хорошо, - сказал Гарри, - так почему ты не сделаешь это? Тогда бы не пришлось воровать.
«К несчастью, я неизбежно вынужден использовать тебя как посредника», - тихо и ядовито сказал Волдеморт, словно Гарри мог запамятовать, - ты мог заметить, что ты известен в качестве моего заклятого врага. Если бы ты пошел к Малфоям и сказал, что у тебя в голове живет частичка Темного Лорда, это было бы воспринято, как ловушка».
Гарри нахмурился. Возможно.
- Может быть, - нехотя согласился он.
«И потом он мог бы тебя проклясть до состояния невменяемости и сказать магической общественности, что это насилие твоих родственников довело тебя до такого состояния».
- Эм, - сказал Гарри.
«Я бы так поступил», - задумчиво сказал Волдеморт.
- Уф, - сказал Гарри.
«Так что вставай, - продолжил он, - и отправляйся на поиски моей книги. Если тебе повезет, она будет на своем обычном месте».
Со стоном Гарри перевернулся и надел носки. Ботинки были бы чересчур шумными, но босиком слишком холодно.
Крадучись он вышел из комнаты и следовал подсказкам Волдеморта, куда можно или нельзя заходить в Малфой-Меноре, но не мог не чувствовать себя, словно предает Малфоев. Ему не нравилось это чувство.
Волдеморт был удовлетворен и доволен собой, холодная тень на задворках ума Гарри. «Думаю, нам ничего не помешает вернуть книгу на место, когда закончим», - наконец сказал он.
Какими бы ни были намерения Волдеморта, но после этого предложения Гарри стало намного легче на душе. На взгляд Гарри, немного незаконное одалживание книги из кабинета мистера Малфоя было определено менее неправильным, чем воровство.
Кабинет найти было нетрудно: дверь из темного дерева с латунной ручкой в конце широкого коридора. Она была густо покрыта резьбой, очень ажурная – но защита совсем не улавливалась, насколько Волдеморт мог прощупать через Гарри.
«Немного любопытства, - решился наконец Волдеморт, - менор напичкан самой разнообразной защитой. И что? Драко еще мало лет, чтобы думать о делах отца».
Гарри отпер дверь, прошептав «Алохомора».
Изнутри кабинет мистера Малфоя приглашал к работе. Вдоль стен стояли тяжелые книжные стеллажи, полки с записями и бумажными файлами. Письменный стол был в викторианском стиле. На его обивке из зеленой кожи располагалось орлиное перо и серебряная чернильница. На месте предполагаемого портрета было широкое зеркало в золотой раме.
Гарри поймал взгляд своего отражения. Он выглядел тощим, бледным и встрепанным, его шрам резко выделялся в свете люмоса.
Волдеморт нетерпеливо привлек внимание Гарри к более важным вещам. «Позади, за огромной книгой «Упадок языческой магии» Бэгшот».
«Это не она написала наш учебник по истории?» – поинтересовался Гарри, скользя пальцами, чтобы вытянуть тонкий том, засунутый за огромную книгу.
«Она пишет много по истории… А! – произнес Волдеморт, и Гарри почувствовал укол в шраме, который отозвался в зубах, поэтому скривился и едва не уронил книгу, - это она. Великолепно».
Волдеморт казался самодовольным и удовлетворенным, и Гарри подумал, что это не предвещает ничего хорошего.
Внезапно в комнате стало еще светлее, это было розоватое сияние свечи.
- Не можете уснуть, мистер Поттер?
Гарри вздрогнул. Это был голос мистера Малфоя.
Он сглотнул, положил книгу на место и развернулся.
- Ага… - сказал он, стараясь сделать самое нейтральное лицо, - извините, я искал библиотеку, а потом… - он окинул взглядом кабинет.
«Глупо, глупо, глупо», - прошипел Волдеморт. Понятно, что он злился на них обоих. Гарри потер шрам.
- Что ж, у вас есть причины, чтобы страдать от ночных кошмаров, - улыбнулся Люциус. Его улыбка заставила Гарри забеспокоиться по поводу того, что Малфой стоит на проходе в коридор.
Гарри приложил все усилия к тому, чтобы не выглядеть виноватым.
- Странно, что вы взяли именно эту книгу, мистер Поттер, - сказал мистер Малфой, бесшумно шагая в комнату. Он поднял книгу, на которую указал Волдеморт, - я думаю, вы нашли ту единственную, в которой ничего не написано.
Он открыл ее и пролистал страницы, показывая Гарри, что на них ничего нет.
«Ты заставил менять встать посреди ночи и украсть пустую книгу?!» - вопросил Гарри.
«Да, - сказал Волдеморт голосом, сочащимся презрением, - твои способности к критическому мышлению просто блистают».
- Что заставило вас выбрать эту книгу, мистер Поттер?
Отвлеченный, Гарри облизнул губы, придумывая хоть какую-то ложь.
- Дата, она датирована 1943, - сказал он, - тут нет никого настолько старого. Простите, - снова сказал он, - я знаю, что я не должен был….
Мистер Малфой оперся на край стола.
- Любопытство - это не грех, - мягко сказал он, - хотя вы выбрали книгу очень удачно, в некотором роде, - добавил он, обводя взглядом журналы и записи в комнате, - многие из этих книг не позволили бы вам открыть их, причинили бы вам вред или еще хуже.
Гарри продолжал смотреть на дневник в руках Малфоя.
Где-то тикали часы.
- Мы ведь не хотим, чтобы с вами произошел несчастный случай. Не так ли, мистер Поттер? – спросил он, аккуратно контролируя голос.
Гарри рывком перевел взгляд на его лицо. Инстинкт и опыт подсказывали смотреть на рот, избегая контакта глаз. Его губы сложились в улыбку.
- Нет, сэр, - сказал он.
После чего установилась долгая мучительная тишина. Сердце Гарри бешено колотилось. Изнутри рвались слова оправдания, но ему было нечем объяснить свое присутствие в кабинете Малфоя посреди ночи. В голове была пустота.
И теперь мистер Малфой изучал его с улыбкой, которая выглядела намного добрее, чем была на самом деле.
На секунду Гарри напугался еще сильнее, чем когда встретился лицом к лицу с василиском.
Часы, которые он слышал издалека, отбили один раз. Мистер Малфой снова посмотрел на книгу. Гарри чувствовал себя так, словно с его плеч сняли какой-то тяжкий груз.
- Ну, в любом случае, никакого вреда нет, - сказал он, неосознанно заправляя прядь волос за ухо, - вот, - добавил он, вручая книгу Гарри.
Гарри моргнул.
- Вы … даете ее мне?
- Почему нет? – сказал Люциус, - даты неверны, но он в остальном удобный. Возьми его и пиши в нем.
Он снова улыбнулся, и какой-то глубинный животный инстинкт заставил Гарри отвести взгляд от его серых глаз, - каждому мальчику нужен ежедневник.
Гарри взял у него книгу. Она ощущалась, как книга: в кожаном переплете, пахла бумагой, старая… но книга. От магии защипало шрам. Он сжал ее в руках.
- Хм, - произнес он, - спасибо?
- Не за что, - сказал мистер Малфой, соскальзывая со стола. Он взял Гарри за плечо длинным и жесткими пальцами. Мышцы Гарри напряглись под его захватом.
- Я запру комнату. И мне не хочется никаких несчастных случаев. И Мерлин знает, Драко не менее любопытный,- сказал он, проводя его за дверь в коридор.
Они направились не к комнате Гарри. Его сердце снова ускорило биение. Куда он его ведет?
«Успокойся», - сказал Волдеморт, но в его голосе тоже была дрожь неуверенности.
Они остановились перед огромной деревянной дверью, окованной железом.
- Это библиотека, - сказал Малфой, толкая дверь. И в самом деле, это была библиотека.
- О, - сказал Гарри с долей облегчения, - спасибо.
Он взволнованно вошел внутрь, едва сообразив ответить на вежливое «Спокойной ночи, мистер Поттер» мистера Малфоя, и быстро скрылся за полками.
Его сердце колотилось как барабан. «Он дал мне книгу», - сказал он Волдеморту, чувствуя себя выбитыми из колеи и переволновавшимся. Его руки слега дрожали.
Он даже ни на секунду не поверил, что мистер Малфой принял его слова за правду. Вряд ли бы ему удалось выглядеть еще более подозрительным.
«Он, возможно, думает, что ты заслужил это тем, что рылся в его вещах, - сказал Волдеморт, - и однажды мне придется провести с ним беседу о том, как ветрено он относится к моей собственности».
Гарри мягко коснулся кожаной обложки. Он чувствовал тепло под руками, и в голове отдавался ответный толчок. «Это ведь важно?»
«Очень важно, - согласился Волдеморт. Его голос отдавался удовлетворенным гулом в голове Гарри. Не причинял никакой боли и ощущался как мурлыканье, - а теперь садись, открывай и принимайся за работу. Ты можешь, - добавил он задумчиво, - испытать некоторое неудобство в процессе».
Примечание к главе.
О, товарищи, я очень сожалею о долгом перерыве. Глава короткая, путанная, бессюжетная, затянутая и полная неточностей. Мне это крайне не нравится, но если я не размещу ее, я никогда не продолжу эту чертову историю, и вы не узнаете, что будет дальше. Хорошо или плохо, но вуаля.
Спасибо большое за комментарии. Я не ответила на них, но рано или поздно я это сделаю. Я польщена и взволнована количеством вдумчивых и интересных отзывов. Спасибо-спасибо.
Счастливого Рождества, если вы его празднуете. Если не празднуете, я надеюсь, что это вас не смутило.
Тем утром мистер Малфой властно вызвал Гарри в кабинет, где их ожидал изможденный старый волшебник. Его седая борода почти достигала пола, а глаза были остекленевшие и влажные. Он посмотрел поверх своих очков на Гарри.читать дальше
Взмахом палочки этот человек снял мерки с Гарри. К его удивлению, сантиметр проявлял недюжинную агрессию.
- Хм, - произнес Гарри, когда мозг проснулся вслед за телом: очевидно, этот человек был портным.
«Очевидно, что из-за твоей безумной идеи рассказать всему миру про магглов, ты не можешь лишний раз покинуть Малфой-Менор», - сказал Волдеморт со вздохом.
Гарри это показалось преувеличением, но интонация Волдеморта не давала свободы маневра. «Весь мир знает, как ты выглядишь, даже без шрама. Ты уже никогда не сможешь свободно передвигаться по улицам».
«Может быть, я покрашу волосы или что-то в этом роде», - подумал Гарри.
Портной цокнул, замерив Гарри, и пробормотал.
- Плохо дело, да, в самом деле плохо! – но поскольку он, казалось, больше был увлечен разговором с мистером Малфоем, чем с Гарри, тот не обратил на него внимания.
- Ничего для мистера Малфоя, сэр? – наконец спросил он, когда лента вернулась в его ладонь с хлопком, и мистер Малфой отрицательно покачал головой.
- Нет, мы уже все сделали в сентябре. А мистеру Поттеру так же понадобится новая форма, – добавил он, от чего на лице портного расцвела улыбка, и он с новым тщанием начал замеры.
Когда его, наконец, отпустили, он нашел скуксившегося Драко, который ждал его.
- Пошли, - прокричал он, потянув Гарри за собой.
- Куда мы идем? – спросил Гарри.
Драко не ответил, но достаточно быстро и так стало ясно, когда они вышли в огромный, прекрасно ухоженный сад и Драко схватил метлу.
- Пошли уже, - повторил он, ухмыляясь, - но мы не можем пересечь защиту, - добавил он, хмурясь, - за воротами люди.
Гарри не нужно было повторять дважды, он перекинул ногу через древко и оттолкнулся, взмывая в воздух и оставляя мысли о людях за воротами на потом.
Ветер был сильный и ледяной, и к тому времени, когда они, наконец, приземлились, (когда их позвали на обед), оба мальчика улыбались и раскраснелись от колючего холода.
«Наконец-то», - мрачно пробубнил Волдеморт, когда их ноги коснулись земли.
«Полеты – это круто», - укоризненно сказал Гарри, и Волдеморт не стал отвечать ему.
- Вы хорошо летаете, мистер Поттер. – сказал мистер Малфой, который обедал вместе с ними. Несмотря на болтовню Драко, Гарри понял, что именно Нарцисса Малфой проводила большую часть времени с другими людьми в их домах и кабинетах, на встречах и вечерах, с тяжелыми перерывами на длинные и скучные сессии Визенгамота, и поэтому она редко была свободна.
А вот, чем занимался Мистер Малфой, Гарри не мог точно определить. Он знал, что тот состоит в совете попечителей, но они собирались только раз в месяц.
- Спасибо, - робко улыбаясь, сказал он.
- Ты можешь попробовать себя в команду Слизерина в следующем году вместе с Драко, - проговорил тот и вернулся к своим занятиям с кипой различных бумаг и журналов на столе.
«Возможно, - подумал Гарри, - он так же поддерживает публичные отношения. Читая между строк, Гарри понял, что репутация семьи Малфой была достаточно деликатной темой после войны. Они оказались на другой стороне, поддерживали Волдеморта, взывавшего к «свободе магии» и «подавлению магглов», и впоследствии их глубокие связи и вес гринготтской ячейки позволили им остаться на плаву в магическом мире, в тесном крепко связанном обществе».
И все это, с неприятным чувством понял Гарри, было по его вине.
Если бы не он, Волдеморт бы не проиграл.
«Не льсти себе, - сказал Волдеморт, - я еще не полностью определился с тем, что случилось той ночью, но я могу с уверенностью тебя заверить, что ты можешь приписывать победу себе лишь из чистого эгоизма».
Гарри потер шрам, который от горечи Волдеморта начал болеть, и только когда мистер Малфой поднял на него взгляд, Гарри осознал, что продолжал все это время смотреть на бумаги.
- Там что-то есть? – спросил он, приподняв бровь, намекая, и сочетание выражения высокомерия и глубокого голоса вызвало у Гарри чувство приобщенности, обыденности.
А в голове он услышал, как хмыкнул Волдеморт.
- Нет, - быстро ответил он, моментально садясь, - простите, я… я думал, что я попробую попасть в команду. В смысле, в следующем году, конечно.
- Ты должен, - радостно подхватил Драко, так же проигнорировав или не заметив заминку. Гарри побился бы об заклад за первое, Драко, как правило, редко что-то пропускал, - из тебя выйдет хороший ловец, а наш выпускается».
Гарри скосил на него взгляд.
- А ты кем хочешь быть? – поинтересовался он.
Драко наклонил голову.
- Может быть, охотником, - задумчиво сказал он, потом изогнул губы, - или ловцом.
- Уф, - Гарри сказал, глядя на Драко. Мистер Малфой, может, и читал газету, но Гарри был уверен, что внимание его было сосредоточено на разговоре, так что предпочел не настаивать.
После обеда Гарри ожидали письма, семь прошло через истинно параноидальные перенаправляющие и определяющие чары Малфоев.
«Уважаемый мистер Поттер, - пробормотал Гарри, просматривая первое, - … мы были бы рады получить ваше интервью…» он отложил его и перешел к следующему, которое запрашивало его разрешение на публикацию его писем в газете под названием «Аллея Рук». Третье, четвертое и пятое были короткими поверхностными просьбами об интервью, и все они были отправлены различными сотрудниками «Пророка».
«Сохрани их», - задумчиво сказал Волдеморт, шестерни его ума работали.
Гарри замер, так и не убрав их, и поймал мысль за хвост. «Я не собираюсь призывать судить магглов по магическим законам, - уверенно сказал он, - это глупо. И кто обратит на мои слова внимание?»
«Ты говоришь, что не хочешь увидеть, как их отправят в Азкабан на несколько лет?» - самым мягким и рассудительным тоном спросил Волдеморт. Это не был невинный вопрос, как обычно, за ним последовал ряд мыслей, образов и коварных чувств. Он увидел черные камни Азкабана, массивную тюрьму на мрачной скале. Волдеморт щедро делился, обрушив холод дементоров: потерю надежды и счастья, комфорта. Это ужасное место.
Гарри не мог отрицать эти чувства. Он хотел, чтобы Дурсли ощутили холод и ужас и сожалели о своих решениях, которые привели их туда. Он хотел, чтобы они страдали. Он хотел, чтобы они кричали от боли.
Он знал это, и Волдеморт знал это тоже. Гарри чувствовал искру триумфа в мыслях Волдеморта.
«Вот видишь? – спросил он, - не хуже чем наказание любого другого преступника. Это даже нельзя назвать нечестным, ведь так? Это совершенно естественное чувство», - уверил он Гарри.
Возможно, но Гарри уже достаточно разочаровывался, чтобы знать, что даже если он мог как-то отправить Дурслей в Азкабан, они все равно бы не признали свою неправоту. Он сглотнул горечь этой мысли.
«Я не собираюсь писать никаких писем, чтобы убеждать людей в том, какая жалось, что мы не можем отправить магглов в Азкабан», - сердито пробормотал Гарри, - и вообще, не все магглы – Дурсли».
Волдеморт вздохнул, словно Гарри был ужасно неразумным. Не последний раз происходит этот разговор, или другие, похожие на него, но сейчас Гарри убрал эти письма и оставил два.
Еще была Рождественская открытка от Панси, сделанная из толстого кремообразного картона и источавшая запах гвоздики и сосны, если ее открыть. Подпись была короткой: «Мы читали, что ты сейчас у Драко. Хороший выбор. Счастливого Рождества!»
Гарри смотрел на нее, не открываясь, довольный и сбитый с толку. Очевидно, что она имела в виду, что читала статью Скитер (или еще одну из многих, которые, без сомнений, последовали), но тут не было и намека на то, как ее восприняли. Он закусил нижнюю губу:
«Мы», если он правильно помнил, Панси и Теодор Нотт, который жил по соседству.
Он решил подумать обо всем этом позже и перешел к последнему письму.
«Тебе следовало проклясть ее еще в поезде», - посоветовал Волдеморт, когда Гарри озадаченно уставился на письмо от Гермионы Грейнджер.
«Какого Мерлина ей от меня нужно?» - задался он вопросом, открывая конверт. Письмо было написано на обычной маггловской выбеленной бумаге, которую было странно видеть на фоне скромной пачки пергамента.
«Дорогой Гарри, - писала она, что крайне отличалось от того, к чему он привык – насколько он мог припомнить, в последний раз она называла его «Поттер» и обвинила в том, что он принес в жертву кота.
Он пробежался глазами по письму. «Я прочла о тебе в «Ежедневном Пророке», и я пишу сказать, что мне очень жаль, что что-то подобное произошло с тобой», - начиналось оно. Гарри вздохнул и попытался избавиться от чувства тошноты, разгорающемся в желудке. Он никогда больше не хотел слышать об этом снова, а ведь сегодня был только первый день. Она продолжила письмо еще несколькими банальностями: что надеется, что все наладится и желает ему хорошо провести Рождество. «Я надеюсь, что у Малфоев тебе намного лучше, чем там, - продолжила она развивать свою мысль, Гарри хмыкнул. Такт и тонкий расчет не были ее сильными сторонами, - я знаю, что, возможно, множество людей хотят поговорить с тобой, но если тебе нужно поговорить с кем-то, кто понимает магглов, ты можешь написать мне. Твои друзья ведь могут оказаться и не такими понимающими».
Письмо заканчивалось неуверенной закорючкой ее почерка и фразой, что не все магглы такие ужасные, как его опекуны.
- Это от Грейнджер? - спросил Драко, глядя через его плечо.
Гарри вздохнул и после секундного колебания вручил ему письмо.
- Полагаю, что она не имеет в виду ничего такого, - сказал он, потирая шрам.
«Ты полагаешь неправильно, - сказал Волдеморт, - цель ее письма в том, чтобы похвалить себя за альтруизм. Она чувствует себя лучше, когда жалеет тебя»
Драко приподнял бровь.
- Может быть, - сказал он, устраиваясь рядом и отряхивая руки одна о другую, словно даже прикосновение к бумаге могло навредить ему, - или, может быть, у нее нет друзей, и она отчаянно ищет кого-то, кто нуждается в ней.
Гарри подумал, что они оба не слишком добры, но у него было присутствие в голове, которое предостерегло его от озвучивания таких мыслей.
- Может, - сказал он вместо, чувствуя себя очень дипломатичным и убирая письма.
В жизни Гарри была одна неудачная особенность – ему часто приходилось выскакивать посреди ночи из кровати, чтобы рыскать по поручению Волдеморта.
Гарри болезненно осознавал, что Малфой Менор – это не Хогвартс, и у него было страшное подозрение, что кончит он тем, что его поймают рыскающим по дому темной семьи после захода солнца. Портреты преимущественно спали, коридоры были наполнены их тихим дыханием, и в темноте не было ни тени движения.
Волдеморт разбудил его обычным дружелюбным шипением:
«Вставай. Ты сможешь выспаться, когда умрешь».
Когда он объяснил, зачем ему вообще понадобилось в Малфой-Менор, они страшно поругались
- Я не собираюсь воровать у Малфоев! - зло сказал Гарри, чувствуя себя обиженным до глубины души, - это… - он замолчал, неспособный подобрать слова, чтобы объяснить Волдеморту.
- Нет, - сказал он, - это неправильно.
Скорость, с которой терпение Волдеморта истекло, была прямо пропорциональна твердости отказа Гарри, и он очень скоро ощутил в голове пульсацию сердца - боль нарастала с каждым ударом. «Уверяю тебя, - шелково прошипел Волдеморт, - их доброта не столь альтруистична. На самом деле, это едва ли доброта – только ты не достаточно умен, чтобы понять разницу».
- И? – упрямо спросил Гарри. В его представлении, все, что Малфои сделали лично для него, было важнее других фактов.
«Ты очень верный, - сказал Волдеморт, игнорируя его досаду и резко меняя тактику, - хотя этого от тебя не требуется, это даже во вред достижению поставленной цели, - рассуждал он, и не нужно быть гением, чтобы увидеть подтекст, - но ты неправильно ставишь приоритеты».
- Правда, – сказал Гарри, совсем не убежденный. Он вздохнул и закрыл глаза, думая о том, как хорошо было бы, если бы он мог проспать ночь, не просыпаясь.
«Книга, которая мне нужна, принадлежит мне, - упирая на логику, сказал Волдеморт, - я оставил ее Малфоям на сохранение. Ты можешь ее затребовать как полноправный владелец, что в этом плохого?»
«Ну, теоретически ничего, но…»
«Они бы могли передать ее прямо мне, если бы я появился и попросил»
- Хорошо, - сказал Гарри, - так почему ты не сделаешь это? Тогда бы не пришлось воровать.
«К несчастью, я неизбежно вынужден использовать тебя как посредника», - тихо и ядовито сказал Волдеморт, словно Гарри мог запамятовать, - ты мог заметить, что ты известен в качестве моего заклятого врага. Если бы ты пошел к Малфоям и сказал, что у тебя в голове живет частичка Темного Лорда, это было бы воспринято, как ловушка».
Гарри нахмурился. Возможно.
- Может быть, - нехотя согласился он.
«И потом он мог бы тебя проклясть до состояния невменяемости и сказать магической общественности, что это насилие твоих родственников довело тебя до такого состояния».
- Эм, - сказал Гарри.
«Я бы так поступил», - задумчиво сказал Волдеморт.
- Уф, - сказал Гарри.
«Так что вставай, - продолжил он, - и отправляйся на поиски моей книги. Если тебе повезет, она будет на своем обычном месте».
Со стоном Гарри перевернулся и надел носки. Ботинки были бы чересчур шумными, но босиком слишком холодно.
Крадучись он вышел из комнаты и следовал подсказкам Волдеморта, куда можно или нельзя заходить в Малфой-Меноре, но не мог не чувствовать себя, словно предает Малфоев. Ему не нравилось это чувство.
Волдеморт был удовлетворен и доволен собой, холодная тень на задворках ума Гарри. «Думаю, нам ничего не помешает вернуть книгу на место, когда закончим», - наконец сказал он.
Какими бы ни были намерения Волдеморта, но после этого предложения Гарри стало намного легче на душе. На взгляд Гарри, немного незаконное одалживание книги из кабинета мистера Малфоя было определено менее неправильным, чем воровство.
Кабинет найти было нетрудно: дверь из темного дерева с латунной ручкой в конце широкого коридора. Она была густо покрыта резьбой, очень ажурная – но защита совсем не улавливалась, насколько Волдеморт мог прощупать через Гарри.
«Немного любопытства, - решился наконец Волдеморт, - менор напичкан самой разнообразной защитой. И что? Драко еще мало лет, чтобы думать о делах отца».
Гарри отпер дверь, прошептав «Алохомора».
Изнутри кабинет мистера Малфоя приглашал к работе. Вдоль стен стояли тяжелые книжные стеллажи, полки с записями и бумажными файлами. Письменный стол был в викторианском стиле. На его обивке из зеленой кожи располагалось орлиное перо и серебряная чернильница. На месте предполагаемого портрета было широкое зеркало в золотой раме.
Гарри поймал взгляд своего отражения. Он выглядел тощим, бледным и встрепанным, его шрам резко выделялся в свете люмоса.
Волдеморт нетерпеливо привлек внимание Гарри к более важным вещам. «Позади, за огромной книгой «Упадок языческой магии» Бэгшот».
«Это не она написала наш учебник по истории?» – поинтересовался Гарри, скользя пальцами, чтобы вытянуть тонкий том, засунутый за огромную книгу.
«Она пишет много по истории… А! – произнес Волдеморт, и Гарри почувствовал укол в шраме, который отозвался в зубах, поэтому скривился и едва не уронил книгу, - это она. Великолепно».
Волдеморт казался самодовольным и удовлетворенным, и Гарри подумал, что это не предвещает ничего хорошего.
Внезапно в комнате стало еще светлее, это было розоватое сияние свечи.
- Не можете уснуть, мистер Поттер?
Гарри вздрогнул. Это был голос мистера Малфоя.
Он сглотнул, положил книгу на место и развернулся.
- Ага… - сказал он, стараясь сделать самое нейтральное лицо, - извините, я искал библиотеку, а потом… - он окинул взглядом кабинет.
«Глупо, глупо, глупо», - прошипел Волдеморт. Понятно, что он злился на них обоих. Гарри потер шрам.
- Что ж, у вас есть причины, чтобы страдать от ночных кошмаров, - улыбнулся Люциус. Его улыбка заставила Гарри забеспокоиться по поводу того, что Малфой стоит на проходе в коридор.
Гарри приложил все усилия к тому, чтобы не выглядеть виноватым.
- Странно, что вы взяли именно эту книгу, мистер Поттер, - сказал мистер Малфой, бесшумно шагая в комнату. Он поднял книгу, на которую указал Волдеморт, - я думаю, вы нашли ту единственную, в которой ничего не написано.
Он открыл ее и пролистал страницы, показывая Гарри, что на них ничего нет.
«Ты заставил менять встать посреди ночи и украсть пустую книгу?!» - вопросил Гарри.
«Да, - сказал Волдеморт голосом, сочащимся презрением, - твои способности к критическому мышлению просто блистают».
- Что заставило вас выбрать эту книгу, мистер Поттер?
Отвлеченный, Гарри облизнул губы, придумывая хоть какую-то ложь.
- Дата, она датирована 1943, - сказал он, - тут нет никого настолько старого. Простите, - снова сказал он, - я знаю, что я не должен был….
Мистер Малфой оперся на край стола.
- Любопытство - это не грех, - мягко сказал он, - хотя вы выбрали книгу очень удачно, в некотором роде, - добавил он, обводя взглядом журналы и записи в комнате, - многие из этих книг не позволили бы вам открыть их, причинили бы вам вред или еще хуже.
Гарри продолжал смотреть на дневник в руках Малфоя.
Где-то тикали часы.
- Мы ведь не хотим, чтобы с вами произошел несчастный случай. Не так ли, мистер Поттер? – спросил он, аккуратно контролируя голос.
Гарри рывком перевел взгляд на его лицо. Инстинкт и опыт подсказывали смотреть на рот, избегая контакта глаз. Его губы сложились в улыбку.
- Нет, сэр, - сказал он.
После чего установилась долгая мучительная тишина. Сердце Гарри бешено колотилось. Изнутри рвались слова оправдания, но ему было нечем объяснить свое присутствие в кабинете Малфоя посреди ночи. В голове была пустота.
И теперь мистер Малфой изучал его с улыбкой, которая выглядела намного добрее, чем была на самом деле.
На секунду Гарри напугался еще сильнее, чем когда встретился лицом к лицу с василиском.
Часы, которые он слышал издалека, отбили один раз. Мистер Малфой снова посмотрел на книгу. Гарри чувствовал себя так, словно с его плеч сняли какой-то тяжкий груз.
- Ну, в любом случае, никакого вреда нет, - сказал он, неосознанно заправляя прядь волос за ухо, - вот, - добавил он, вручая книгу Гарри.
Гарри моргнул.
- Вы … даете ее мне?
- Почему нет? – сказал Люциус, - даты неверны, но он в остальном удобный. Возьми его и пиши в нем.
Он снова улыбнулся, и какой-то глубинный животный инстинкт заставил Гарри отвести взгляд от его серых глаз, - каждому мальчику нужен ежедневник.
Гарри взял у него книгу. Она ощущалась, как книга: в кожаном переплете, пахла бумагой, старая… но книга. От магии защипало шрам. Он сжал ее в руках.
- Хм, - произнес он, - спасибо?
- Не за что, - сказал мистер Малфой, соскальзывая со стола. Он взял Гарри за плечо длинным и жесткими пальцами. Мышцы Гарри напряглись под его захватом.
- Я запру комнату. И мне не хочется никаких несчастных случаев. И Мерлин знает, Драко не менее любопытный,- сказал он, проводя его за дверь в коридор.
Они направились не к комнате Гарри. Его сердце снова ускорило биение. Куда он его ведет?
«Успокойся», - сказал Волдеморт, но в его голосе тоже была дрожь неуверенности.
Они остановились перед огромной деревянной дверью, окованной железом.
- Это библиотека, - сказал Малфой, толкая дверь. И в самом деле, это была библиотека.
- О, - сказал Гарри с долей облегчения, - спасибо.
Он взволнованно вошел внутрь, едва сообразив ответить на вежливое «Спокойной ночи, мистер Поттер» мистера Малфоя, и быстро скрылся за полками.
Его сердце колотилось как барабан. «Он дал мне книгу», - сказал он Волдеморту, чувствуя себя выбитыми из колеи и переволновавшимся. Его руки слега дрожали.
Он даже ни на секунду не поверил, что мистер Малфой принял его слова за правду. Вряд ли бы ему удалось выглядеть еще более подозрительным.
«Он, возможно, думает, что ты заслужил это тем, что рылся в его вещах, - сказал Волдеморт, - и однажды мне придется провести с ним беседу о том, как ветрено он относится к моей собственности».
Гарри мягко коснулся кожаной обложки. Он чувствовал тепло под руками, и в голове отдавался ответный толчок. «Это ведь важно?»
«Очень важно, - согласился Волдеморт. Его голос отдавался удовлетворенным гулом в голове Гарри. Не причинял никакой боли и ощущался как мурлыканье, - а теперь садись, открывай и принимайся за работу. Ты можешь, - добавил он задумчиво, - испытать некоторое неудобство в процессе».
Примечание к главе.
О, товарищи, я очень сожалею о долгом перерыве. Глава короткая, путанная, бессюжетная, затянутая и полная неточностей. Мне это крайне не нравится, но если я не размещу ее, я никогда не продолжу эту чертову историю, и вы не узнаете, что будет дальше. Хорошо или плохо, но вуаля.
Спасибо большое за комментарии. Я не ответила на них, но рано или поздно я это сделаю. Я польщена и взволнована количеством вдумчивых и интересных отзывов. Спасибо-спасибо.
Счастливого Рождества, если вы его празднуете. Если не празднуете, я надеюсь, что это вас не смутило.
@темы: куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 16
С хлопком они появились у впечатляющих кованых чугунных ворот. Аппарация эхом отдалась в холодном ночном воздухе. Благодаря тому, что целитель привел его голову в порядок, при приземлении Гарри ощутил лишь легкую тошноту.читать дальше
Ворота затуманились и растворились, когда мистер Малфой взмахнул в их сторону рукой. Воздух странно пах железом, когда они проходили сквозь ворота, и Гарри осознал, что с любопытством проводит по нёбу языком.
После того, как стемнело, лунный свет растворил вокруг все краски, и когда они вышли с другой стороны ворот, все было черно-белым: серая трава, огромная тенистая ограда, луна, отражавшаяся в металлической глади воды.
Длинная дорога впереди вела вверх к дому, который представлял собой странную смесь сооружений, сочетавшую приземистое прямоугольное задание с арками и одним шпилем. Несмотря на такую смешанную архитектуру, каждое добавление, казалось, было просчитано, и общее впечатление оставалось внушительным.
Гарри ощутил толику негостеприимности, когда двери распахнулись, приглашая пересечь порог этого огромного дома. Внутри не стало уютнее: коридор был похож на пещеру и едва освещался, словно бездымный огонь от настенных факелов поглощался пустотой огромного потолка.
Гарри замер, осматриваясь. Портреты высоких бледных мужчин и женщин устилали стены, а их холодные глаза внимательно смотрели на Гарри.
С резким хлопком появился эльф, который принял плащ мистера Малфоя. Глаза Добби были огромными как блюдца, и он испуганно квакнул, когда увидел Гарри, и едва не уронил одежду из рук:
- Мистер Гарри Поттер!
Гарри зло посмотрел на него.
Мистер Малфой тоже уставился на эльфа.
Три длинных тонких сильно увечных пальца Добби обернулись вокруг края плаща мистера Малфоя. Он со страхом посмотрел на мистера Малфоя снизу вверх:
- Добби погладил руки утюгом, хозяин, - сказал он дергано.
Воцарилась тишина. Портреты неодобрительно смотрели.
- Возвращайся на кухню, - сказал мистер Малфой мягким голосом.
Добби колебался. Он переводил свои огромные, похожие на лампочку глаза с Гарри на мистера Малфоя и обратно. Снова и снова.
Гарри поймал себя на том, что слегка приподнял брови. Он мало знал о домашних эльфах, в общем-то, но, казалось, что такое поведение им не свойственно: открыто не подчиняться прямому приказу собственного хозяина, находясь с ним в одной комнате.
- Сейчас, - добавил мистер Малфой, более зловеще, - мы обсудим это позже.
Было ли дело в интонации или точности приказа, но Добби бросил последний страдающий взгляд на Гарри и исчез с хлопком.
- Спятивший эльф, - сказал один из портретов.
Гарри посмотрел на нее. Она была светловолосой, но ее лицо имело поразительное сходство с лицом Дореи Поттер.
Мистер Малфой проследил его взгляд, и суровое выражение его лица смягчилось.
- Добрый вечер, Элладора. Это мистер Поттер.
Гарри еще никогда раньше не представляли портрету в официальной обстановке, и он не знал, как себя вести.
- Приятно познакомиться, - вежливо сказал он.
- Поттер, - задумчиво произнесла она его имя, надавливая на нижнюю губу накрашенным ногтем.
- Полезная семья, полагаю, - сказала она достаточно равнодушно. Потом чопорно наклонила голову.
- Ох, ты вернулся, - сказал другой женский голос. Гарри повернул голову и увидел силуэт Нарциссы Малфой в проеме двери, которая вела вглубь дома. Было около девяти вечера, но ее одежда была полностью застегнута, а волосы безукоризненно уложены. Гарри мог бы почувствовать себя так, словно его сбил грузовик, но посмотрел в яркие глаза миссис Малфой и был готов приветствовать новый день.
- Видимо, все утряслось?
Мистер Малфой кивнул.
- Получил инструкцию от целителя, и эта Скитер. Она вломилась в смотровую, - добавил он, хотя не казалось, что сейчас его это так же сильно огорчало, как тогда.
Гарри серьезно посмотрел на него и увидел, что они с женой обменялись серьезными взглядами.
- Должно быть, утечка в министерстве, - сказала она, недоуменно приподнимая плечо, но глаза ее были темными, и уголок рта слегка дернулся.
Гарри не знал, что между ними происходило, и слишком устал, чтобы всерьез переживать. Он замер, когда миссис Малфой протянула ему руку.
- Огромным удовольствием было бы познакомиться с вами при других обстоятельствах, мистер Поттер, - сказала она, серьезно глядя на него.
Он взял ее руку и аккуратно пожал. Кожа ее была очень мягкой, а рука чувствовалась слишком изящной, чтобы быть просто плотью и костью.
- Спасибо, - сказал он, пытаясь быть как можно более вежливым. Правда, чувствовал он себя так, будто у него не было достаточно воспитания, чтобы подготовиться к внушающему трепет суду мамы Драко, - Приятно познакомиться должным образом. Благодарю вас за письмо.
Ее губы изогнулись в улыбке, которая была похожа на искреннюю.
- Что ж, мистер Поттер…
Но, чтобы там она ни хотела сказать, речь ее была оборвана резким криком ворона, который влетел в коридор на опасной скорости. Он бросил наспех нацарапанное на обрывке пергамента письмо и понесся прочь, отчаянно хлопая крыльями, чтобы подняться.
Пергамент колыхался в воздухе, более тяжелый, чем бумага, и миссис Малфой поймала его и изучила каракули - даже с угла зрения Гарри было понятно, что автор письма не был обладателем хорошего почерка.
- Ох, мерлинова… - она посмотрела на Гарри и оборвала себя на полуслове, - они созвали еще одно собрание Визенгамота, - вместо этого сказала она мистеру Малфою.
- В девять вечера? – спросил мистер Малфой, гладя на напольные часы из темного дерева с позолоченными стрелками.
- Созвана кем?
- Альбусом Дамблдором, кем еще, - сообщила она, махая перед ним письмом, потом приказала домовому эльфу принести плащ, - это не может быть о…
Она посмотрела на Гарри и снова замолчала, но Гарри совсем не был тупым, и не важно, насколько он устал. Он опустил голову и смотрел в пол. Конечно. Эти люди – Пожиратели смерти. Если Дамблдор узнал, он мог, скорее всего, он был на связи с Дурслями, хорошо, Гарри не мог понять, что он думает по этому поводу, но вряд ли сильно обрадовался.
- Слишком рано, это точно, - сказал мистер Малфой, хмуро глядя на Гарри.
Она помотала головой, заставляя искусно уложенные волосы разлететься. Потом они вернулись в свою совершенную укладку.
- Уже без четверти… я опаздываю.
Мистер Малфой взял письмо и хмуро изучил его.
- Нам повезло, что Макнейр додумался уведомить тебя, - сказал он.
Туфли миссис Малфой цокнули по широкому мраморному полу, когда она стремительно шагнула, плащ расправился сам, благодаря магии. Взмахом палочки она уложила волосы в элегантную прическу.
- Боюсь, я должна спешить, - она прикоснулась к руке мужа, когда прошла мимо него, - приятно было познакомиться с вами, мистер Поттер, - добавила она, наморщив лоб.
Гарри кивнул, но она уже исчезла с хлопком. Гарри посмотрел на мистера Малфоя.
- А вам не нужно идти? – с любопытством спросил он.
- Мне? – секунду он выглядел озадаченным, - нет, все голоса Малфоев принадлежат Нарциссе, как и те, что она унаследовала.
Гарри нахмурился. Он немного знал о Визенгамоте и наследных креслах от Волдеморта. Двести сорок кресел совета голосовали в Министерстве и проводили законы, но его осведомленность была однобоко представлена только со стороны специфической политической кампании Волдеморта.
Тем не менее, у Гарри было серьезное подозрение, что у миссис Малфой было немало мест. Это была интересная информация, ему стоит запомнить происходящее этим поздним вечером. Волдеморт этим заинтересуется.
- Идемте,- сказал мистер Малфой, поднимая руку, чтобы попрощаться с Элладорой, которая из-за портретной рамы наблюдала за ними своими серыми расчетливым глазами. Она кивнула им, и Гарри, чувствуя себя слегка потерянным, благодарно последовал за мистером Малфоем прочь из коридора.
- Думаю, Элладора Блэк была двоюродной бабушкой твоей бабушки, - сказал мистер Малфой тихим голосом, когда они шли по длинному коридору.
Гарри моргнул. Интересно, как люди привыкают разбираться в этих странных семейных связях.
- Ох, - сказал он, неспособный придумать, что еще сказать.
Мистер Малфой искоса посмотрел на него.
- Должно быть, вы очень устали, - сказал он немного погодя, - эльфы приготовили вам комнату наверху напротив комнаты Драко, - сказал он, ведя Гарри наверх по длинной изгибающейся лестнице. Обстановка опять как-то плавно изменилась, преображаясь в широкие мраморные ступени с декоративной резьбой расположенной на перилах и узких, круглых арочных окнах, которые в течение дня впускали крайне мрачный свет.
- Если вы съедите суп, который пришлют вам из кухни, я оставлю вас отдыхать.
«Суп», - подумал Гарри. Его желудок хотел его, очень хотел, но вот мозг сомневался. Он прогнал эту мысль.
- Спасибо, - сказал вместо этого он.
Они подошли к широкому проходу, украшенному портретом сероглазых мужчины и женщины, которые, казалось, чересчур удачно вписались в затаенную войну вокруг них, поскольку слишком мрачно смотрели в упор на Гарри.
Комната, в которую его проводили, была выдержана в тех же цветах, что и гостиная Слизерина в Хогвартсе, элемент благословенно знакомого уюта: такие же, как везде, широкие окна с тяжелой зеленой драпировкой и собственный глубокий камин.
- Очень красиво, - сказал Гарри.
- Эльф сейчас подаст ужин, - сказал мистер Малфой своим самым нейтральным тоном, замерев в дверном проеме.
Гарри посмотрел на мистера Малфоя и понял из его расчетливого взгляда и сжатых губ, что тот сам осматривал комнату, сравнивая ее с чуланом под лестницей, и Гарри занервничал и испытал смутную пристыженность.
Он почувствовал, что лицо горит, когда взгляд мистера Малфоя упал на него, и Гарри понял, что должно быть, выглядит смущенным и несчастным, и постарался улыбнуться.
Малфой хорошо держал лицо.
- Я оставлю вас, мистер Поттер, - сказал он и исчез в проеме двери, закрывая ее за собой.
Гарри слишком устал, чтобы задумываться надолго, и слишком желал физического удобства, чтобы обращать внимание на гложущее чувство стыда. Тишину в голове игнорировать было сложнее, но он знал, что Волдеморт будет чувствовать себя отдохнувшим, как только отдохнет он сам.
Гарри съел суп, который представлял собой простой бульон с овощами. Домашние эльфы украсили его чем-то вроде неказистой птицы – не из списка целителя – которая плавала на поверхности в качестве извинения. Он был вынужден съесть только половину, потому что почувствовал себя наевшимся и обессиленным.
Он снял обноски Дадли и оставил их на стуле, прежде чем заполз на огромную для него кровать, на которой почти мгновенно уснул.
Он проснулся, когда услышал выстрел, напряженный и настороженный, дышащий как загнанная лошадь, но в комнате не нашлось ничего, что могло бы его так испугать.
«Невероятно, – ядовито сказал Волдеморт, и Гарри упал на подушку, глубоко вздыхая и догадавшись, что его разбудило, - Сейчас все знают, что мы никогда не вернемся к магглам».
- Это логично, - вслух произнес Гарри. Когда его сердце успокоилось, он понял, что его лицо зудит. Он моргнул и понял, что может видеть – он уснул прямо в очках. Раздраженный этим, он стянул их и потер красные пятна на лице, оставленные ими.
Как это глупо! По крайней мере, часть боли была из-за злости Волдеморта. Гарри потер шрам и зарылся лицом в одеяло, укрывавшее колени, чтобы свет не резал глаза. «Та защита своего рода… мы окажемся в беде в двойне, если вернемся туда. Я думаю о том внимании, которое ты к себе привлек. Ты идиот…»
Потом он замолчал, когда вчерашнее воспоминание вспыхнуло в сознании.
«Это Скитер?» - бесстрастно и внезапно спросил Волдеморт.
Казалось, Скитер не нравилась вообще никому. Если уж ее и Волдеморт ненавидел, Гарри даже немного удивляло, как так получилось, что она до сих пор жива. Он решил не отвечать.
«Ты изучил защиту», - вместо ответа пробормотал он, обиженно уткнувшись в колени.
Волдеморт зашипел однотонно как змея.
В голове запульсировала боль. Гарри снова закрыл глаза.
«Я добрался до Уилтшира», - сказал он через некоторое время, пока боль мучила его.
«Ну, следовало надеяться, учитывая, что Люциус принес тебя почти на руках, - хмыкнул Волдеморт. - Должно быть, он волновался, - продолжил он, - Мальчик-который-выжил, спасенный от магглов, гость в его доме», - подытожил он.
«Он был очень добр», - сказал Гарри и подумал, что, и правда, был. Добр настолько, что Гарри не ожидал такого отношения: молча и без замечаний, аккуратно избегал сложных тем.
«О, да, - насмешливо сказал Волдеморт,- Малфои очень добры. Нет никого добрее, когда у тебя есть то, что им нужно».
Гарри не знал, что ответить. Семья Малфоев вроде бы и так имела все, что могла пожелать, так что он не мог понять, какая им была от него польза.
«Уверен, что у них что-то на уме».
Гарри неловко пожал плечами.
«Миссис Малфой, кажется, не менее добра, но очень занята. О», - добавил он, вспомнив кое-что, и быстро рассказал Волдеморту о письме, которое она получила от Макнейра, и вечернем заседании Визенгамота.
Волдеморт мысленно вздохнул и перенаправил свой гнев. Гарри буквально ощущал, как он призывает все свое терпение.
«Она могла касаться тебя, - задумчиво сказал он, - он с другой стороны, бардак, который был вызван твоим обращением в социальную защиту, послужит хорошим отвлекающим маневром. Если твои слова верны, у Нарциссы достаточно власти, но кворум все еще считается от количества присутствующих, а не голосов».
Он забыл про Гарри где-то в районе слова «кворум», но это его не остановило, и он продолжил рассуждения. «Хотя если Дамблдор знает, что… - он колебался, – другой я все еще жив… что, я думаю, он и так предполагает, он будет думать о твоей безопасности, ожидаю, что Малфой Менор – это последнее место, куда он тебя отправит. С другой стороны, все зависит от того, важен ты для него по личным или политическим соображениям, и какая степень…»
«У меня недостаточно информации, чтобы сделать конечный вывод», - наконец сказал он.
Потом наступила тишина.
Гарри рассеянно собрал все покрывала. Промелькнула мысль, что ему не очень-то хочется вставать, но он чувствовал, что это нужно. Он подумал, все что это хорошо объясняло настырное внимание Дамблдора к его делам, которое он допускал и которое было далеко за пределами роли учителя. Он не знал, насколько Волдеморт готов принять эту мысль к сведению.
Гарри сделал глубокий вдох. «Не так давно ты сказал, что есть некое пророчество, - сказал Гарри, - и ты пришел убить меня, потому что там было сказано, что я повергну тебя». Волдеморт на самом деле не был уверен, что это именно Гарри, но в книгах и статьях о великой победе Гарри над Темным Лордом, ему казалось, более или менее говорят правду. «Как по-твоему? Ведь, возможно, потому что ты другой не мертв, он думает…»
«Мне было интересно, когда ты сам додумаешься до этого», - совсем не удивленно сказал Волдеморт, и его совсем не впечатлило, что Гарри так долго к этому шел - к облегчению Гарри - потому что Волдеморт думал об этом раньше, поскольку он очень-очень плохо реагировал на неприятные сюрпризы.
«Я не собираюсь вдаваться в теорию механизмов судьбы и вероятностей, и что предсказатели и ясновидящие действительно предрекают, когда делают свои пророчества, - сказал он, и для Гарри этого было вполне достаточно, потому что он не думал, что, в любом случае, от понимания большей информации будет польза. - Но это крайне сложно, по меньшей мере, я не уверен, что условия совершения пророчества уже соблюдены… «смерть», и «очищение», это скользкая тема на фоне бессмертия. И если условия не были соблюдены, то к кому оно вообще тогда относится?»
Это верно – Волдемортов было больше одной штуки. Фактически, если считать между строк, их было несколько. И что касается бессмертия и смерти? Гарри нахмурился.
Философия определенно не его конек.
Преимущественно потому что ему только одиннадцать.
«Я не знаю», - наконец сказал он, больше говоря о проблеме целиком, чем отвечая на какой-то конкретный вопрос.
«Вложи информацию себе в мозг, - сказал Волдеморт, - это не та проблема, которую мы можем решить. Я должен был бы бегать по стенам в попытке остановить пророчество, но, как бы там ни было, я знаю только его половину», - продолжил он, беспечно игнорируя собственное признание вины в том, что Гарри сирота. Если он и услышал эту мысль в голове Гарри, то ее он проигнорировал тоже.
Дверь открылась.
Гарри дернулся, поднимая голову. Потом улыбнулся.
- Ты сделал это! – Драко был в короткой зеленой пижаме и забрался на кровать, игнорируя ноги Гарри.
Гарри потянулся за очками.
- Да, я сделал это, - согласился он, устраивая на носу очки.
И конечно, первое, что он сказал, улыбаясь:
- Отец сказал, что они превратили магглов в жаб.
Гарри почувствовал, как на лице появляется довольное выражение, и он, кажется, не мог убрать его. Конечно, мистер Малфой рассказал Драко. Он сглотнул. Хорошо. Это было настолько естественно, что…
«Тебе лучше поставить толстый заслон между сейчас и когда новости станут известными, - подсказал Волдеморт, без какого-либо сочувствия, - я сказал тебе никому не рассказывать. Мерлин, что они, должно быть, думают о тебе».
«Я ничего не мог с этим поделать», - огрызнулся Гарри.
«Да, - согласился Волдеморте, - но это отговорки».
Он был прав. Гарри закусил щеку с внутренней стороны.
- Да, - наконец, сказал он, поднимая взгляд на Драко, на лице которого застыло озадаченное выражение, - твой домашний эльф – псих, - перевел он тему.
Драко наморщил нос.
- Добби, - вздохнул он, - просто сделай вид, что никогда его не видел, – сказал он, взмахнув рукой. Потом коротко добавил, - отец говорит, что они забрали твою палочку и не кормили.
Гарри обнял колени еще крепче.
- Ага-а, - нейтрально ответил он.
- Беспалочковая магия очень сложная, - кивнул Драко, - мама всегда говорит, что магглы были хороши в охоте на ведьм и волшебников, очевидно, особенно когда они дети, как мы с тобой, так что нам нужно держаться вместе и быть осторожными с ними… даже хотя они глупы и бесполезны, потому что плодятся как крысы и их так много, и еще они сжигают людей. Мне так жаль, что ты попал к ним.
Странно, но это заставило Гарри чувствовать себя лучше. Циничное присутствие Волдеморта, казалось, не думало, что нужно что-то отвечать, но сейчас Гарри это мало волновало
- Я думаю, они давно уже никого не сжигают, - сказал он вяло.
«Нет, они просто запирают и морят голодом».
Во взгляде Драко явственно читалось сомнение.
- Мама говорит так.
Гарри выглянул поверх горба из одеял и коленей и ответил:
- Ну, полагаю.
Потом Драко посмотрел на него из-под беловолосой челки.
- Отец сказал… он сказал, что там были репортеры, и все сегодня появится в газетах… ты… это же ты. Почтовая сова еще не прилетела, - обнадеживающе добавил он.
- Возможно.
Определенно. Он не хотел думать об этом. Он провел ладонями по волосам.
- Все в школе узнают, - пробормотал он. Ему определено не хотелось даже думать об этом.
Что они все теперь будут думать о нем?
Ему не улыбалось переходить из класса в класс под пристальным взглядом других учеников – и не по какой-то героической причине, которую он даже не помнил, а потому что он был тем самым идиотом, который не смог остановить горстку магглов, когда те вредили ему.
Он развлекся короткой и смешной фантазией – спрятаться под кровать.
Волдеморт хмыкнул. Жалок.
Драко беспомощно посмотрел на него.
- Не думаю, что ты сможешь что-то с этим поделать, - наконец сказал он, - но я поднялся, чтобы позвать тебя на завтрак. Как бы там ни было, - добавил он, - я немного выше тебя, и ты можешь взять у меня немного одежды, пока не получишь нормальные мантии, если ты, конечно, не собираешься одевать школьную форму. Думаю, всю остальную одежду отец сжег.
- Сжег? – Гарри моргнул. Ему не нравились обноски Дурслей, но сжигание казалось ненужной крайней мерой.
- Ну, они… - Драко пожал плечами.
- Эм, да. Я возьму у тебя одежду, если ты не возражаешь, - сказал Гарри. Возможно, для них двоих лучше, если Драко не закончит свое предложением.
Одежда, которую дал Драко, была все же ему великовата, но Драко был в два раза меньше Дадли, так что она выглядела практически по размеру в сравнении, тем более Гарри шел зеленый цвет.
Вместе они умылись и спустились на завтрак.
- Дом огромный. Я боюсь, что потеряюсь, - пробормотал Гарри, глядя на потолок. Тот был высоким, но даже с расстояния Гарри видел богатое литье. В комнатах он обратил внимание на то, что некоторые живописные картины были влиты в стены, когда штукатурка была еще влажной. Некоторые из обитателей картин махали мальчикам, когда те проходили мимо.
- Не такой большой, как Хогвартс, - ответил Драко.
«Нет, конечно. Но для семьи из трех человек это даже смешно».
«Им подходит», - сказал Волдеморт, издавая звук, похожий на зевок. Гарри подумал, что, возможно, он еще не так хорошо восстановился от демонстрации магии, когда Гарри пустил его.
Когда они спустились, миссис Малфой уже была за столом. Ее волосы были заколоты назад, одета она была в модную мантию, отделанную теплым мехом, и, кажется, разбиралась с шестью или семью письмами за чашкой чая.
Сова с лоснящимися перьями уселась на спинку ее стула, деревянную, с отметинами от когтей. Она подняла взгляд, когда мальчики вошли в комнату для завтрака.
- Доброе утро, - сказала она, призывая Драко жестом руки, чтобы обнять его и поцеловать в лоб. Он принял приветствие с апломбом.
- Мистер Поттер, - продолжила она, когда Драко скользнул на стул, - вы выглядите намного лучше. Вы хорошо выспались?
- Доброе утро, - ответил Гарри. Он не помнил, чтобы ему раньше приходилось так приветствовать взрослых, кроме как на некоторых утренних уроках у профессора Спаут. Во рту словно пересохло. Но все-таки, хоть немного, но с правилами приличия он был знаком… некоторыми, по крайней мере.
- Да, спасибо. Все хорошо?
Она посмотрела на него поверх письма.
- Все хорошо, спасибо, - важно ответила она.
Гарри был практический уверен, что ее каким-то образом веселило его поведение, но не знал, как это исправить.
«Забудь об этом, - нетерпеливо сказал Волдеморт, - спроси о Визенгамоте».
Он опустил голову под ее взглядом.
- Ваше собрание вчера прошло нормально?
Уголок ее рта приподнялся.
- Вполне, спасибо. Тебя оно не касалось, если ты ведешь к этому, - добавила она, и спрятал губы за чашкой.
Гарри кивнул, потому что едва мог сказать ей, что у него был еще какой-то интерес, не вызывая подозрения. Детям в его возрасте еще рано интересоваться политикой.
Она кивнула, словно, этого и ожидала.
- В твоем положении стоит быть подкованным в вопросах СМИ, - задумчиво добавила она.
Драко смотрел на ее почту.
- Все эти письма, они о Гарри? – неверяще спросил он.
- Нет, не все, - суховато ответила мать. Она подняла письмо в руке, - это из Гринготтса.
Гарри посмотрел на шесть писем на столе.
- Полагаю, что новости уже известны, - произнес Гарри, мысленно отвечая на вопрос Волдеморта, и глубоко вздохнул.
- У нас особенные почтовые чары, - сказала миссис Малфой, - перенаправление и прочее. Эти прошли сквозь охрану, - она указала рукой на стопку, - все они адресованы мне, так что тебе не нужно о них беспокоиться, – пояснила она.
Гарри виновато отвел взгляд.
«Ловко», - прошептал Волдеморт.
Никто не прикоснулся к еде, пока мистер Малфой не появился, его ждали долгие несколько минут.
- Он долго спит, а потом еще дольше занимается волосами, - легкомысленно сказала миссис Малфой, оставляя Гарри гадать, шутит она или нет.
По крайней мере, когда он, наконец, появился, ни волоска не было не на своем месте. На нем были начищенные ботинки и сюртук цвета бутылочного стекла, и Гарри подумал, что ему очень подойдет в таком образе задумчиво стоять на продуваемом всеми ветрами причале
Но он оставил эти мысли при себе и, неизбежно, Волдеморте (и лучшее, что тот мог сделать, это капризно смириться с его незрелостью) и сосредоточился на еде, которую уже подали. Меню бережно следовало рекомендациям целителя Ланселота, так что перед Гарри опять был бульон с овощами, в то время как Драко, сидящий напротив, завтракал колбасой с яйцами.
Такими же скучными, как овощи в бульоне, были для Гарри богатые запахи другой еды, от которых его тошнило. Никто не позволил себе грубость заметить, насколько мало еды ему дали.
Гарри знал о собственной нервозности, но ничего не мог поделать, когда они ждали почтовых сов. Когда Пророк, наконец, шлепнулся на стол, мгновение никто не двигался.
Гарри не мог не увидеть заголовок, который кричал: «Гарри Поттер - Мальчик-Который-Выжил … в чулане» Рита Скитер.
- Да уж, - сказал мистер Малфой не слишком расстроено. Но попытки взять газету не сделал.
Гарри тоже совсем не был уверен, что хочет видеть газету, но оба взрослых мага смотрели на него. В выражении лица мистера Малфоя было больше любопытства, нежели ожидания, а миссис Малфой оставалась равнодушной. По ее лицу ничего нельзя было сказать.
«Прочитай», - коротко сказал Волдеморт.
Гарри метался между ужасом и чрезвычайным любопытством. Со всей осторожностью он потянулся к газете.
- Ты уверен, что хочешь прочесть это? – спросил Драко, глядя на листы, словно они могли одичать и отхватить Гарри руку. Его голос раздался неожиданно громко в тишине столовой.
- Уф, - выдохнул Гарри, который определенно не был в этом уверен, - я думаю, лучше быть осведомленным, - сказал он, наконец.
- Определенно, - подтвердила миссис Малфой, холодным взглядом глядя на его руку.
Драко пожал плечами и вернулся к яйцам.
На первой странице была вчерашняя фотография Гарри, он пребывал в ступоре, а пол лица занимали синюшные круги под глазами. От пота волосы торчали сосульками еще больше, чем обычно, и шрам на лбу выделялся темным рисунком на фоне бледной кожи. Черно-белая газетная фотография усугубила этот эффект.
Мальчик на фотографии почти не двигался, моргая со страницы. Он выглядел загнанным.
Возможно, потому что перед ним стояла Скитер, улыбаясь по-акульи.
- Я, правда, такой заморыш? - вслух спросил он, продолжая смотреть на фото.
- Да, - подтвердил Драко.
Никто больше не проявил грубость, отвечая на вопрос, которого самого по себе было достаточно.
Гарри пробежался по статье.
«Мистер Поттер, известный как Мальчик-Который-Выжил, предстал перед нами в качестве жертвы насилия от рук своих маггловских родственников».
«Пропусти это, - сказал Волдеморт скучающим тоном, - и это… и то тоже пропусти. Я сказал…»
«Я знаю, что ты сказал, - обрызнулся Гарри, - но смотри». Он выделил одно из нескольких выражений, которые его обеспокоили: «Защитные слова мистера Люциуса Малфоя в пользу его молодого протеже гласили: «неразумно ожидать такого от одиннадцатилетнего ребенка: определить подходящие беспалочковые чары для самозащиты за долю секунды между поднятой рукой и ударом».
«Я не понимаю, как она узнала это. Она подслушивала под дверью?»
Волдеморт замолчал. Вопрос был вызван академическим интересом, и он перебрал ряд возможностей: что чары конфиденциальности в Мунго не очень хороши, что Скитер умеет их взламывать, Скитер подкупила одну из сторон, Скитер умыкнула отчет целителя, Скитер наложила записывающие чары на какой-то предмет в смотровой и забрала его, Скитер нашла способ проникнуть в комнату незамеченной…
«Мистер Гавейн Катберт из Департамента Социальной и общественной защиты был обозначен как работник, приставленный к делу Гарри Поттера. Попытки корреспондента выйти на связь с мистером Катбертом были встречены проклятьями и вопиллерами. Департамент Социальной и общественной защиты опубликовал заявление…»
«Продолжай», - сказал Волдеморт снова, скучающе думая обо всех тех способах, которыми Рита Скитер могла заполучить информацию. Заявление Департамента в основном было посвящено работе, которую они делают, так что Гарри с радостью пропустил его. «Остановись», - наконец сказал Волдеморт, когда Гарри перешел к следующему параграфу.
«Магические дети, оставленные на попечении у магглов, могут быть крайне уязвимы к насилию, если их неправильно поймут или ими пренебрегут их семьи»
«В некоторых случаях, - говорит представитель Альянса консервативных волшебников, - быстро становятся жертвами, проблемы которых не замечены, жертвами пренебрежения, ежедневного гонения и травли, которая обычно связано с эксцентричными религиозными убеждениями магглов».
Гарри нахмурился. Слова «религиозные убеждения», «магглы», и «травля» гарантированно привлекут внимание взрослых.
«И должны, - мягко прошипел Волдеморт, - ведьмы и волшебники как коллектив слишком многое простили. Среди нас все еще есть люди, которые помнят запах аутодафе».
Яркое пламя, жирный черный дым, запах горелых волос и топленого жира непрошено промелькнули в его уме. Гарри не мог сказать, были ли они результатом его собственного воображения или каким-то образом принадлежали Волдеморту. Он сглотнул, чувствуя, как скакнул пульс.
Гарри живо вспомнил свои ощущения, ночь в чулане, когда Волдеморт спросил из простого академического интереса: «Скажи, ты знаешь хоть одни чары, защищающие от огня?».
Быть может, Волдеморт прав. Он продолжил чтение.
«Правозащитники могут сказать, что Министерство не справилось с защитой прав детей магической Британии, нерешенный вопрос детского труда, физическое насилие и пренебрежение. Пророк сейчас ожидает публикацию доклада Альянса консервативных волшебников, который ударит по плачевным результатам защиты магглорожденных и воспитывающихся у магглов детей.
Альбус Дамблдор, Директор Хогвартса, школы чародейства и волшебства, куда мистер Поттер зачислен на первый курс, высказался следующим образом.
«Эта трагедия только показала опасность продолжающегося нежелания магического мира открыть глаза и признать магглов. У меня нет сомнения, что только исправление отношений с магглами, которые усиливают насилие и пренебрежение, лучше всего посредством коммуникации, кооперации и образования»
Однако когда представители Пророка пришли с визитом в директору в кабинет, его не оказалось на месте.
Мистер Поттер в настоящее время проживает в резиденции Малфоев в Уилтшире, и передает просьбу заинтересованным доброжелателям не пытаться связаться с ним.
«Я что?» - удивился Гарри.
«Кто-то от твоего имени», - сказал Волдеморт.
Гарри посмотрел на мистера Малфоя, но тот расспрашивал Драко о его домашней работе по чарам. Он быстро вернул взгляд к газете.
«Обвинение в насилии над Гарри Поттером», читайте продолжение на странице 3» – гласила передовица.
Гарри перевернул страницу и пробежался взглядом.
«Морили голодом… заставляли спать в чулане, который запирался снаружи… - Гарри сглотнул, - медицинское заключение показывает травму головы и тяжелое недоедание», - желудок Гарри сделал кульбит.
Похоже, Скитер видела заключение врача.
«Неужели всем, правда, нужно это знать?» Задался он вопросом, глядя на короткое предписание, относящееся к кишечной перистальтике жертв голодания.
«Ты сказал им», - без сочувствия высказал Волдеморт.
«Это какая-то спекуляция на тему того, как часто я какаю в газете», - мрачно подумал Гарри.
Волдеморт проигнорировал эту сентенцию. «А», - выдохнул он, уже отвлеченный, находя другую статью по теме внизу страницы.
«Случай Поттера: Могут магглы быть осуждены по магическим законам?
Объяснение экспертов, страница 8».
Это звучало поинтереснее. Теоретически. Но когда Гарри открыл восьмую страницу, огромная волна разочарования затопила его, когда ответом оказалось всеобъемлющее «нет».
Волдеморт, словно обиженный кот, издал шипящий звук. Гарри вздохнул, свернул газету и положил ее на стол. Миссис Малфой почти сразу подхватила ее. Гарри не догадывался, что она с нетерпением ее ждала.
Гарри посмотрел на свой суп. Он чувствовал, что его заполняет нервная энергия, которая сдавливала живот и изгнала чувство голова. И что ему теперь делать?
«Мы используем это в будущем», - сказал Волдеморт. Что еще?
С хлопком они появились у впечатляющих кованых чугунных ворот. Аппарация эхом отдалась в холодном ночном воздухе. Благодаря тому, что целитель привел его голову в порядок, при приземлении Гарри ощутил лишь легкую тошноту.читать дальше
Ворота затуманились и растворились, когда мистер Малфой взмахнул в их сторону рукой. Воздух странно пах железом, когда они проходили сквозь ворота, и Гарри осознал, что с любопытством проводит по нёбу языком.
После того, как стемнело, лунный свет растворил вокруг все краски, и когда они вышли с другой стороны ворот, все было черно-белым: серая трава, огромная тенистая ограда, луна, отражавшаяся в металлической глади воды.
Длинная дорога впереди вела вверх к дому, который представлял собой странную смесь сооружений, сочетавшую приземистое прямоугольное задание с арками и одним шпилем. Несмотря на такую смешанную архитектуру, каждое добавление, казалось, было просчитано, и общее впечатление оставалось внушительным.
Гарри ощутил толику негостеприимности, когда двери распахнулись, приглашая пересечь порог этого огромного дома. Внутри не стало уютнее: коридор был похож на пещеру и едва освещался, словно бездымный огонь от настенных факелов поглощался пустотой огромного потолка.
Гарри замер, осматриваясь. Портреты высоких бледных мужчин и женщин устилали стены, а их холодные глаза внимательно смотрели на Гарри.
С резким хлопком появился эльф, который принял плащ мистера Малфоя. Глаза Добби были огромными как блюдца, и он испуганно квакнул, когда увидел Гарри, и едва не уронил одежду из рук:
- Мистер Гарри Поттер!
Гарри зло посмотрел на него.
Мистер Малфой тоже уставился на эльфа.
Три длинных тонких сильно увечных пальца Добби обернулись вокруг края плаща мистера Малфоя. Он со страхом посмотрел на мистера Малфоя снизу вверх:
- Добби погладил руки утюгом, хозяин, - сказал он дергано.
Воцарилась тишина. Портреты неодобрительно смотрели.
- Возвращайся на кухню, - сказал мистер Малфой мягким голосом.
Добби колебался. Он переводил свои огромные, похожие на лампочку глаза с Гарри на мистера Малфоя и обратно. Снова и снова.
Гарри поймал себя на том, что слегка приподнял брови. Он мало знал о домашних эльфах, в общем-то, но, казалось, что такое поведение им не свойственно: открыто не подчиняться прямому приказу собственного хозяина, находясь с ним в одной комнате.
- Сейчас, - добавил мистер Малфой, более зловеще, - мы обсудим это позже.
Было ли дело в интонации или точности приказа, но Добби бросил последний страдающий взгляд на Гарри и исчез с хлопком.
- Спятивший эльф, - сказал один из портретов.
Гарри посмотрел на нее. Она была светловолосой, но ее лицо имело поразительное сходство с лицом Дореи Поттер.
Мистер Малфой проследил его взгляд, и суровое выражение его лица смягчилось.
- Добрый вечер, Элладора. Это мистер Поттер.
Гарри еще никогда раньше не представляли портрету в официальной обстановке, и он не знал, как себя вести.
- Приятно познакомиться, - вежливо сказал он.
- Поттер, - задумчиво произнесла она его имя, надавливая на нижнюю губу накрашенным ногтем.
- Полезная семья, полагаю, - сказала она достаточно равнодушно. Потом чопорно наклонила голову.
- Ох, ты вернулся, - сказал другой женский голос. Гарри повернул голову и увидел силуэт Нарциссы Малфой в проеме двери, которая вела вглубь дома. Было около девяти вечера, но ее одежда была полностью застегнута, а волосы безукоризненно уложены. Гарри мог бы почувствовать себя так, словно его сбил грузовик, но посмотрел в яркие глаза миссис Малфой и был готов приветствовать новый день.
- Видимо, все утряслось?
Мистер Малфой кивнул.
- Получил инструкцию от целителя, и эта Скитер. Она вломилась в смотровую, - добавил он, хотя не казалось, что сейчас его это так же сильно огорчало, как тогда.
Гарри серьезно посмотрел на него и увидел, что они с женой обменялись серьезными взглядами.
- Должно быть, утечка в министерстве, - сказала она, недоуменно приподнимая плечо, но глаза ее были темными, и уголок рта слегка дернулся.
Гарри не знал, что между ними происходило, и слишком устал, чтобы всерьез переживать. Он замер, когда миссис Малфой протянула ему руку.
- Огромным удовольствием было бы познакомиться с вами при других обстоятельствах, мистер Поттер, - сказала она, серьезно глядя на него.
Он взял ее руку и аккуратно пожал. Кожа ее была очень мягкой, а рука чувствовалась слишком изящной, чтобы быть просто плотью и костью.
- Спасибо, - сказал он, пытаясь быть как можно более вежливым. Правда, чувствовал он себя так, будто у него не было достаточно воспитания, чтобы подготовиться к внушающему трепет суду мамы Драко, - Приятно познакомиться должным образом. Благодарю вас за письмо.
Ее губы изогнулись в улыбке, которая была похожа на искреннюю.
- Что ж, мистер Поттер…
Но, чтобы там она ни хотела сказать, речь ее была оборвана резким криком ворона, который влетел в коридор на опасной скорости. Он бросил наспех нацарапанное на обрывке пергамента письмо и понесся прочь, отчаянно хлопая крыльями, чтобы подняться.
Пергамент колыхался в воздухе, более тяжелый, чем бумага, и миссис Малфой поймала его и изучила каракули - даже с угла зрения Гарри было понятно, что автор письма не был обладателем хорошего почерка.
- Ох, мерлинова… - она посмотрела на Гарри и оборвала себя на полуслове, - они созвали еще одно собрание Визенгамота, - вместо этого сказала она мистеру Малфою.
- В девять вечера? – спросил мистер Малфой, гладя на напольные часы из темного дерева с позолоченными стрелками.
- Созвана кем?
- Альбусом Дамблдором, кем еще, - сообщила она, махая перед ним письмом, потом приказала домовому эльфу принести плащ, - это не может быть о…
Она посмотрела на Гарри и снова замолчала, но Гарри совсем не был тупым, и не важно, насколько он устал. Он опустил голову и смотрел в пол. Конечно. Эти люди – Пожиратели смерти. Если Дамблдор узнал, он мог, скорее всего, он был на связи с Дурслями, хорошо, Гарри не мог понять, что он думает по этому поводу, но вряд ли сильно обрадовался.
- Слишком рано, это точно, - сказал мистер Малфой, хмуро глядя на Гарри.
Она помотала головой, заставляя искусно уложенные волосы разлететься. Потом они вернулись в свою совершенную укладку.
- Уже без четверти… я опаздываю.
Мистер Малфой взял письмо и хмуро изучил его.
- Нам повезло, что Макнейр додумался уведомить тебя, - сказал он.
Туфли миссис Малфой цокнули по широкому мраморному полу, когда она стремительно шагнула, плащ расправился сам, благодаря магии. Взмахом палочки она уложила волосы в элегантную прическу.
- Боюсь, я должна спешить, - она прикоснулась к руке мужа, когда прошла мимо него, - приятно было познакомиться с вами, мистер Поттер, - добавила она, наморщив лоб.
Гарри кивнул, но она уже исчезла с хлопком. Гарри посмотрел на мистера Малфоя.
- А вам не нужно идти? – с любопытством спросил он.
- Мне? – секунду он выглядел озадаченным, - нет, все голоса Малфоев принадлежат Нарциссе, как и те, что она унаследовала.
Гарри нахмурился. Он немного знал о Визенгамоте и наследных креслах от Волдеморта. Двести сорок кресел совета голосовали в Министерстве и проводили законы, но его осведомленность была однобоко представлена только со стороны специфической политической кампании Волдеморта.
Тем не менее, у Гарри было серьезное подозрение, что у миссис Малфой было немало мест. Это была интересная информация, ему стоит запомнить происходящее этим поздним вечером. Волдеморт этим заинтересуется.
- Идемте,- сказал мистер Малфой, поднимая руку, чтобы попрощаться с Элладорой, которая из-за портретной рамы наблюдала за ними своими серыми расчетливым глазами. Она кивнула им, и Гарри, чувствуя себя слегка потерянным, благодарно последовал за мистером Малфоем прочь из коридора.
- Думаю, Элладора Блэк была двоюродной бабушкой твоей бабушки, - сказал мистер Малфой тихим голосом, когда они шли по длинному коридору.
Гарри моргнул. Интересно, как люди привыкают разбираться в этих странных семейных связях.
- Ох, - сказал он, неспособный придумать, что еще сказать.
Мистер Малфой искоса посмотрел на него.
- Должно быть, вы очень устали, - сказал он немного погодя, - эльфы приготовили вам комнату наверху напротив комнаты Драко, - сказал он, ведя Гарри наверх по длинной изгибающейся лестнице. Обстановка опять как-то плавно изменилась, преображаясь в широкие мраморные ступени с декоративной резьбой расположенной на перилах и узких, круглых арочных окнах, которые в течение дня впускали крайне мрачный свет.
- Если вы съедите суп, который пришлют вам из кухни, я оставлю вас отдыхать.
«Суп», - подумал Гарри. Его желудок хотел его, очень хотел, но вот мозг сомневался. Он прогнал эту мысль.
- Спасибо, - сказал вместо этого он.
Они подошли к широкому проходу, украшенному портретом сероглазых мужчины и женщины, которые, казалось, чересчур удачно вписались в затаенную войну вокруг них, поскольку слишком мрачно смотрели в упор на Гарри.
Комната, в которую его проводили, была выдержана в тех же цветах, что и гостиная Слизерина в Хогвартсе, элемент благословенно знакомого уюта: такие же, как везде, широкие окна с тяжелой зеленой драпировкой и собственный глубокий камин.
- Очень красиво, - сказал Гарри.
- Эльф сейчас подаст ужин, - сказал мистер Малфой своим самым нейтральным тоном, замерев в дверном проеме.
Гарри посмотрел на мистера Малфоя и понял из его расчетливого взгляда и сжатых губ, что тот сам осматривал комнату, сравнивая ее с чуланом под лестницей, и Гарри занервничал и испытал смутную пристыженность.
Он почувствовал, что лицо горит, когда взгляд мистера Малфоя упал на него, и Гарри понял, что должно быть, выглядит смущенным и несчастным, и постарался улыбнуться.
Малфой хорошо держал лицо.
- Я оставлю вас, мистер Поттер, - сказал он и исчез в проеме двери, закрывая ее за собой.
Гарри слишком устал, чтобы задумываться надолго, и слишком желал физического удобства, чтобы обращать внимание на гложущее чувство стыда. Тишину в голове игнорировать было сложнее, но он знал, что Волдеморт будет чувствовать себя отдохнувшим, как только отдохнет он сам.
Гарри съел суп, который представлял собой простой бульон с овощами. Домашние эльфы украсили его чем-то вроде неказистой птицы – не из списка целителя – которая плавала на поверхности в качестве извинения. Он был вынужден съесть только половину, потому что почувствовал себя наевшимся и обессиленным.
Он снял обноски Дадли и оставил их на стуле, прежде чем заполз на огромную для него кровать, на которой почти мгновенно уснул.
Он проснулся, когда услышал выстрел, напряженный и настороженный, дышащий как загнанная лошадь, но в комнате не нашлось ничего, что могло бы его так испугать.
«Невероятно, – ядовито сказал Волдеморт, и Гарри упал на подушку, глубоко вздыхая и догадавшись, что его разбудило, - Сейчас все знают, что мы никогда не вернемся к магглам».
- Это логично, - вслух произнес Гарри. Когда его сердце успокоилось, он понял, что его лицо зудит. Он моргнул и понял, что может видеть – он уснул прямо в очках. Раздраженный этим, он стянул их и потер красные пятна на лице, оставленные ими.
Как это глупо! По крайней мере, часть боли была из-за злости Волдеморта. Гарри потер шрам и зарылся лицом в одеяло, укрывавшее колени, чтобы свет не резал глаза. «Та защита своего рода… мы окажемся в беде в двойне, если вернемся туда. Я думаю о том внимании, которое ты к себе привлек. Ты идиот…»
Потом он замолчал, когда вчерашнее воспоминание вспыхнуло в сознании.
«Это Скитер?» - бесстрастно и внезапно спросил Волдеморт.
Казалось, Скитер не нравилась вообще никому. Если уж ее и Волдеморт ненавидел, Гарри даже немного удивляло, как так получилось, что она до сих пор жива. Он решил не отвечать.
«Ты изучил защиту», - вместо ответа пробормотал он, обиженно уткнувшись в колени.
Волдеморт зашипел однотонно как змея.
В голове запульсировала боль. Гарри снова закрыл глаза.
«Я добрался до Уилтшира», - сказал он через некоторое время, пока боль мучила его.
«Ну, следовало надеяться, учитывая, что Люциус принес тебя почти на руках, - хмыкнул Волдеморт. - Должно быть, он волновался, - продолжил он, - Мальчик-который-выжил, спасенный от магглов, гость в его доме», - подытожил он.
«Он был очень добр», - сказал Гарри и подумал, что, и правда, был. Добр настолько, что Гарри не ожидал такого отношения: молча и без замечаний, аккуратно избегал сложных тем.
«О, да, - насмешливо сказал Волдеморт,- Малфои очень добры. Нет никого добрее, когда у тебя есть то, что им нужно».
Гарри не знал, что ответить. Семья Малфоев вроде бы и так имела все, что могла пожелать, так что он не мог понять, какая им была от него польза.
«Уверен, что у них что-то на уме».
Гарри неловко пожал плечами.
«Миссис Малфой, кажется, не менее добра, но очень занята. О», - добавил он, вспомнив кое-что, и быстро рассказал Волдеморту о письме, которое она получила от Макнейра, и вечернем заседании Визенгамота.
Волдеморт мысленно вздохнул и перенаправил свой гнев. Гарри буквально ощущал, как он призывает все свое терпение.
«Она могла касаться тебя, - задумчиво сказал он, - он с другой стороны, бардак, который был вызван твоим обращением в социальную защиту, послужит хорошим отвлекающим маневром. Если твои слова верны, у Нарциссы достаточно власти, но кворум все еще считается от количества присутствующих, а не голосов».
Он забыл про Гарри где-то в районе слова «кворум», но это его не остановило, и он продолжил рассуждения. «Хотя если Дамблдор знает, что… - он колебался, – другой я все еще жив… что, я думаю, он и так предполагает, он будет думать о твоей безопасности, ожидаю, что Малфой Менор – это последнее место, куда он тебя отправит. С другой стороны, все зависит от того, важен ты для него по личным или политическим соображениям, и какая степень…»
«У меня недостаточно информации, чтобы сделать конечный вывод», - наконец сказал он.
Потом наступила тишина.
Гарри рассеянно собрал все покрывала. Промелькнула мысль, что ему не очень-то хочется вставать, но он чувствовал, что это нужно. Он подумал, все что это хорошо объясняло настырное внимание Дамблдора к его делам, которое он допускал и которое было далеко за пределами роли учителя. Он не знал, насколько Волдеморт готов принять эту мысль к сведению.
Гарри сделал глубокий вдох. «Не так давно ты сказал, что есть некое пророчество, - сказал Гарри, - и ты пришел убить меня, потому что там было сказано, что я повергну тебя». Волдеморт на самом деле не был уверен, что это именно Гарри, но в книгах и статьях о великой победе Гарри над Темным Лордом, ему казалось, более или менее говорят правду. «Как по-твоему? Ведь, возможно, потому что ты другой не мертв, он думает…»
«Мне было интересно, когда ты сам додумаешься до этого», - совсем не удивленно сказал Волдеморт, и его совсем не впечатлило, что Гарри так долго к этому шел - к облегчению Гарри - потому что Волдеморт думал об этом раньше, поскольку он очень-очень плохо реагировал на неприятные сюрпризы.
«Я не собираюсь вдаваться в теорию механизмов судьбы и вероятностей, и что предсказатели и ясновидящие действительно предрекают, когда делают свои пророчества, - сказал он, и для Гарри этого было вполне достаточно, потому что он не думал, что, в любом случае, от понимания большей информации будет польза. - Но это крайне сложно, по меньшей мере, я не уверен, что условия совершения пророчества уже соблюдены… «смерть», и «очищение», это скользкая тема на фоне бессмертия. И если условия не были соблюдены, то к кому оно вообще тогда относится?»
Это верно – Волдемортов было больше одной штуки. Фактически, если считать между строк, их было несколько. И что касается бессмертия и смерти? Гарри нахмурился.
Философия определенно не его конек.
Преимущественно потому что ему только одиннадцать.
«Я не знаю», - наконец сказал он, больше говоря о проблеме целиком, чем отвечая на какой-то конкретный вопрос.
«Вложи информацию себе в мозг, - сказал Волдеморт, - это не та проблема, которую мы можем решить. Я должен был бы бегать по стенам в попытке остановить пророчество, но, как бы там ни было, я знаю только его половину», - продолжил он, беспечно игнорируя собственное признание вины в том, что Гарри сирота. Если он и услышал эту мысль в голове Гарри, то ее он проигнорировал тоже.
Дверь открылась.
Гарри дернулся, поднимая голову. Потом улыбнулся.
- Ты сделал это! – Драко был в короткой зеленой пижаме и забрался на кровать, игнорируя ноги Гарри.
Гарри потянулся за очками.
- Да, я сделал это, - согласился он, устраивая на носу очки.
И конечно, первое, что он сказал, улыбаясь:
- Отец сказал, что они превратили магглов в жаб.
Гарри почувствовал, как на лице появляется довольное выражение, и он, кажется, не мог убрать его. Конечно, мистер Малфой рассказал Драко. Он сглотнул. Хорошо. Это было настолько естественно, что…
«Тебе лучше поставить толстый заслон между сейчас и когда новости станут известными, - подсказал Волдеморт, без какого-либо сочувствия, - я сказал тебе никому не рассказывать. Мерлин, что они, должно быть, думают о тебе».
«Я ничего не мог с этим поделать», - огрызнулся Гарри.
«Да, - согласился Волдеморте, - но это отговорки».
Он был прав. Гарри закусил щеку с внутренней стороны.
- Да, - наконец, сказал он, поднимая взгляд на Драко, на лице которого застыло озадаченное выражение, - твой домашний эльф – псих, - перевел он тему.
Драко наморщил нос.
- Добби, - вздохнул он, - просто сделай вид, что никогда его не видел, – сказал он, взмахнув рукой. Потом коротко добавил, - отец говорит, что они забрали твою палочку и не кормили.
Гарри обнял колени еще крепче.
- Ага-а, - нейтрально ответил он.
- Беспалочковая магия очень сложная, - кивнул Драко, - мама всегда говорит, что магглы были хороши в охоте на ведьм и волшебников, очевидно, особенно когда они дети, как мы с тобой, так что нам нужно держаться вместе и быть осторожными с ними… даже хотя они глупы и бесполезны, потому что плодятся как крысы и их так много, и еще они сжигают людей. Мне так жаль, что ты попал к ним.
Странно, но это заставило Гарри чувствовать себя лучше. Циничное присутствие Волдеморта, казалось, не думало, что нужно что-то отвечать, но сейчас Гарри это мало волновало
- Я думаю, они давно уже никого не сжигают, - сказал он вяло.
«Нет, они просто запирают и морят голодом».
Во взгляде Драко явственно читалось сомнение.
- Мама говорит так.
Гарри выглянул поверх горба из одеял и коленей и ответил:
- Ну, полагаю.
Потом Драко посмотрел на него из-под беловолосой челки.
- Отец сказал… он сказал, что там были репортеры, и все сегодня появится в газетах… ты… это же ты. Почтовая сова еще не прилетела, - обнадеживающе добавил он.
- Возможно.
Определенно. Он не хотел думать об этом. Он провел ладонями по волосам.
- Все в школе узнают, - пробормотал он. Ему определено не хотелось даже думать об этом.
Что они все теперь будут думать о нем?
Ему не улыбалось переходить из класса в класс под пристальным взглядом других учеников – и не по какой-то героической причине, которую он даже не помнил, а потому что он был тем самым идиотом, который не смог остановить горстку магглов, когда те вредили ему.
Он развлекся короткой и смешной фантазией – спрятаться под кровать.
Волдеморт хмыкнул. Жалок.
Драко беспомощно посмотрел на него.
- Не думаю, что ты сможешь что-то с этим поделать, - наконец сказал он, - но я поднялся, чтобы позвать тебя на завтрак. Как бы там ни было, - добавил он, - я немного выше тебя, и ты можешь взять у меня немного одежды, пока не получишь нормальные мантии, если ты, конечно, не собираешься одевать школьную форму. Думаю, всю остальную одежду отец сжег.
- Сжег? – Гарри моргнул. Ему не нравились обноски Дурслей, но сжигание казалось ненужной крайней мерой.
- Ну, они… - Драко пожал плечами.
- Эм, да. Я возьму у тебя одежду, если ты не возражаешь, - сказал Гарри. Возможно, для них двоих лучше, если Драко не закончит свое предложением.
Одежда, которую дал Драко, была все же ему великовата, но Драко был в два раза меньше Дадли, так что она выглядела практически по размеру в сравнении, тем более Гарри шел зеленый цвет.
Вместе они умылись и спустились на завтрак.
- Дом огромный. Я боюсь, что потеряюсь, - пробормотал Гарри, глядя на потолок. Тот был высоким, но даже с расстояния Гарри видел богатое литье. В комнатах он обратил внимание на то, что некоторые живописные картины были влиты в стены, когда штукатурка была еще влажной. Некоторые из обитателей картин махали мальчикам, когда те проходили мимо.
- Не такой большой, как Хогвартс, - ответил Драко.
«Нет, конечно. Но для семьи из трех человек это даже смешно».
«Им подходит», - сказал Волдеморт, издавая звук, похожий на зевок. Гарри подумал, что, возможно, он еще не так хорошо восстановился от демонстрации магии, когда Гарри пустил его.
Когда они спустились, миссис Малфой уже была за столом. Ее волосы были заколоты назад, одета она была в модную мантию, отделанную теплым мехом, и, кажется, разбиралась с шестью или семью письмами за чашкой чая.
Сова с лоснящимися перьями уселась на спинку ее стула, деревянную, с отметинами от когтей. Она подняла взгляд, когда мальчики вошли в комнату для завтрака.
- Доброе утро, - сказала она, призывая Драко жестом руки, чтобы обнять его и поцеловать в лоб. Он принял приветствие с апломбом.
- Мистер Поттер, - продолжила она, когда Драко скользнул на стул, - вы выглядите намного лучше. Вы хорошо выспались?
- Доброе утро, - ответил Гарри. Он не помнил, чтобы ему раньше приходилось так приветствовать взрослых, кроме как на некоторых утренних уроках у профессора Спаут. Во рту словно пересохло. Но все-таки, хоть немного, но с правилами приличия он был знаком… некоторыми, по крайней мере.
- Да, спасибо. Все хорошо?
Она посмотрела на него поверх письма.
- Все хорошо, спасибо, - важно ответила она.
Гарри был практический уверен, что ее каким-то образом веселило его поведение, но не знал, как это исправить.
«Забудь об этом, - нетерпеливо сказал Волдеморт, - спроси о Визенгамоте».
Он опустил голову под ее взглядом.
- Ваше собрание вчера прошло нормально?
Уголок ее рта приподнялся.
- Вполне, спасибо. Тебя оно не касалось, если ты ведешь к этому, - добавила она, и спрятал губы за чашкой.
Гарри кивнул, потому что едва мог сказать ей, что у него был еще какой-то интерес, не вызывая подозрения. Детям в его возрасте еще рано интересоваться политикой.
Она кивнула, словно, этого и ожидала.
- В твоем положении стоит быть подкованным в вопросах СМИ, - задумчиво добавила она.
Драко смотрел на ее почту.
- Все эти письма, они о Гарри? – неверяще спросил он.
- Нет, не все, - суховато ответила мать. Она подняла письмо в руке, - это из Гринготтса.
Гарри посмотрел на шесть писем на столе.
- Полагаю, что новости уже известны, - произнес Гарри, мысленно отвечая на вопрос Волдеморта, и глубоко вздохнул.
- У нас особенные почтовые чары, - сказала миссис Малфой, - перенаправление и прочее. Эти прошли сквозь охрану, - она указала рукой на стопку, - все они адресованы мне, так что тебе не нужно о них беспокоиться, – пояснила она.
Гарри виновато отвел взгляд.
«Ловко», - прошептал Волдеморт.
Никто не прикоснулся к еде, пока мистер Малфой не появился, его ждали долгие несколько минут.
- Он долго спит, а потом еще дольше занимается волосами, - легкомысленно сказала миссис Малфой, оставляя Гарри гадать, шутит она или нет.
По крайней мере, когда он, наконец, появился, ни волоска не было не на своем месте. На нем были начищенные ботинки и сюртук цвета бутылочного стекла, и Гарри подумал, что ему очень подойдет в таком образе задумчиво стоять на продуваемом всеми ветрами причале
Но он оставил эти мысли при себе и, неизбежно, Волдеморте (и лучшее, что тот мог сделать, это капризно смириться с его незрелостью) и сосредоточился на еде, которую уже подали. Меню бережно следовало рекомендациям целителя Ланселота, так что перед Гарри опять был бульон с овощами, в то время как Драко, сидящий напротив, завтракал колбасой с яйцами.
Такими же скучными, как овощи в бульоне, были для Гарри богатые запахи другой еды, от которых его тошнило. Никто не позволил себе грубость заметить, насколько мало еды ему дали.
Гарри знал о собственной нервозности, но ничего не мог поделать, когда они ждали почтовых сов. Когда Пророк, наконец, шлепнулся на стол, мгновение никто не двигался.
Гарри не мог не увидеть заголовок, который кричал: «Гарри Поттер - Мальчик-Который-Выжил … в чулане» Рита Скитер.
- Да уж, - сказал мистер Малфой не слишком расстроено. Но попытки взять газету не сделал.
Гарри тоже совсем не был уверен, что хочет видеть газету, но оба взрослых мага смотрели на него. В выражении лица мистера Малфоя было больше любопытства, нежели ожидания, а миссис Малфой оставалась равнодушной. По ее лицу ничего нельзя было сказать.
«Прочитай», - коротко сказал Волдеморт.
Гарри метался между ужасом и чрезвычайным любопытством. Со всей осторожностью он потянулся к газете.
- Ты уверен, что хочешь прочесть это? – спросил Драко, глядя на листы, словно они могли одичать и отхватить Гарри руку. Его голос раздался неожиданно громко в тишине столовой.
- Уф, - выдохнул Гарри, который определенно не был в этом уверен, - я думаю, лучше быть осведомленным, - сказал он, наконец.
- Определенно, - подтвердила миссис Малфой, холодным взглядом глядя на его руку.
Драко пожал плечами и вернулся к яйцам.
На первой странице была вчерашняя фотография Гарри, он пребывал в ступоре, а пол лица занимали синюшные круги под глазами. От пота волосы торчали сосульками еще больше, чем обычно, и шрам на лбу выделялся темным рисунком на фоне бледной кожи. Черно-белая газетная фотография усугубила этот эффект.
Мальчик на фотографии почти не двигался, моргая со страницы. Он выглядел загнанным.
Возможно, потому что перед ним стояла Скитер, улыбаясь по-акульи.
- Я, правда, такой заморыш? - вслух спросил он, продолжая смотреть на фото.
- Да, - подтвердил Драко.
Никто больше не проявил грубость, отвечая на вопрос, которого самого по себе было достаточно.
Гарри пробежался по статье.
«Мистер Поттер, известный как Мальчик-Который-Выжил, предстал перед нами в качестве жертвы насилия от рук своих маггловских родственников».
«Пропусти это, - сказал Волдеморт скучающим тоном, - и это… и то тоже пропусти. Я сказал…»
«Я знаю, что ты сказал, - обрызнулся Гарри, - но смотри». Он выделил одно из нескольких выражений, которые его обеспокоили: «Защитные слова мистера Люциуса Малфоя в пользу его молодого протеже гласили: «неразумно ожидать такого от одиннадцатилетнего ребенка: определить подходящие беспалочковые чары для самозащиты за долю секунды между поднятой рукой и ударом».
«Я не понимаю, как она узнала это. Она подслушивала под дверью?»
Волдеморт замолчал. Вопрос был вызван академическим интересом, и он перебрал ряд возможностей: что чары конфиденциальности в Мунго не очень хороши, что Скитер умеет их взламывать, Скитер подкупила одну из сторон, Скитер умыкнула отчет целителя, Скитер наложила записывающие чары на какой-то предмет в смотровой и забрала его, Скитер нашла способ проникнуть в комнату незамеченной…
«Мистер Гавейн Катберт из Департамента Социальной и общественной защиты был обозначен как работник, приставленный к делу Гарри Поттера. Попытки корреспондента выйти на связь с мистером Катбертом были встречены проклятьями и вопиллерами. Департамент Социальной и общественной защиты опубликовал заявление…»
«Продолжай», - сказал Волдеморт снова, скучающе думая обо всех тех способах, которыми Рита Скитер могла заполучить информацию. Заявление Департамента в основном было посвящено работе, которую они делают, так что Гарри с радостью пропустил его. «Остановись», - наконец сказал Волдеморт, когда Гарри перешел к следующему параграфу.
«Магические дети, оставленные на попечении у магглов, могут быть крайне уязвимы к насилию, если их неправильно поймут или ими пренебрегут их семьи»
«В некоторых случаях, - говорит представитель Альянса консервативных волшебников, - быстро становятся жертвами, проблемы которых не замечены, жертвами пренебрежения, ежедневного гонения и травли, которая обычно связано с эксцентричными религиозными убеждениями магглов».
Гарри нахмурился. Слова «религиозные убеждения», «магглы», и «травля» гарантированно привлекут внимание взрослых.
«И должны, - мягко прошипел Волдеморт, - ведьмы и волшебники как коллектив слишком многое простили. Среди нас все еще есть люди, которые помнят запах аутодафе».
Яркое пламя, жирный черный дым, запах горелых волос и топленого жира непрошено промелькнули в его уме. Гарри не мог сказать, были ли они результатом его собственного воображения или каким-то образом принадлежали Волдеморту. Он сглотнул, чувствуя, как скакнул пульс.
Гарри живо вспомнил свои ощущения, ночь в чулане, когда Волдеморт спросил из простого академического интереса: «Скажи, ты знаешь хоть одни чары, защищающие от огня?».
Быть может, Волдеморт прав. Он продолжил чтение.
«Правозащитники могут сказать, что Министерство не справилось с защитой прав детей магической Британии, нерешенный вопрос детского труда, физическое насилие и пренебрежение. Пророк сейчас ожидает публикацию доклада Альянса консервативных волшебников, который ударит по плачевным результатам защиты магглорожденных и воспитывающихся у магглов детей.
Альбус Дамблдор, Директор Хогвартса, школы чародейства и волшебства, куда мистер Поттер зачислен на первый курс, высказался следующим образом.
«Эта трагедия только показала опасность продолжающегося нежелания магического мира открыть глаза и признать магглов. У меня нет сомнения, что только исправление отношений с магглами, которые усиливают насилие и пренебрежение, лучше всего посредством коммуникации, кооперации и образования»
Однако когда представители Пророка пришли с визитом в директору в кабинет, его не оказалось на месте.
Мистер Поттер в настоящее время проживает в резиденции Малфоев в Уилтшире, и передает просьбу заинтересованным доброжелателям не пытаться связаться с ним.
«Я что?» - удивился Гарри.
«Кто-то от твоего имени», - сказал Волдеморт.
Гарри посмотрел на мистера Малфоя, но тот расспрашивал Драко о его домашней работе по чарам. Он быстро вернул взгляд к газете.
«Обвинение в насилии над Гарри Поттером», читайте продолжение на странице 3» – гласила передовица.
Гарри перевернул страницу и пробежался взглядом.
«Морили голодом… заставляли спать в чулане, который запирался снаружи… - Гарри сглотнул, - медицинское заключение показывает травму головы и тяжелое недоедание», - желудок Гарри сделал кульбит.
Похоже, Скитер видела заключение врача.
«Неужели всем, правда, нужно это знать?» Задался он вопросом, глядя на короткое предписание, относящееся к кишечной перистальтике жертв голодания.
«Ты сказал им», - без сочувствия высказал Волдеморт.
«Это какая-то спекуляция на тему того, как часто я какаю в газете», - мрачно подумал Гарри.
Волдеморт проигнорировал эту сентенцию. «А», - выдохнул он, уже отвлеченный, находя другую статью по теме внизу страницы.
«Случай Поттера: Могут магглы быть осуждены по магическим законам?
Объяснение экспертов, страница 8».
Это звучало поинтереснее. Теоретически. Но когда Гарри открыл восьмую страницу, огромная волна разочарования затопила его, когда ответом оказалось всеобъемлющее «нет».
Волдеморт, словно обиженный кот, издал шипящий звук. Гарри вздохнул, свернул газету и положил ее на стол. Миссис Малфой почти сразу подхватила ее. Гарри не догадывался, что она с нетерпением ее ждала.
Гарри посмотрел на свой суп. Он чувствовал, что его заполняет нервная энергия, которая сдавливала живот и изгнала чувство голова. И что ему теперь делать?
«Мы используем это в будущем», - сказал Волдеморт. Что еще?
@темы: Куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 15
Смотрите предупреждения в конце главы.
Несколько часов спустя Гарри очнулся.
читать дальше
- Голова болит, - вяло сказал он в темноту чулана.
«Наконец», - прошипел голос Волдеморта.
В гарриной голове он казался очень громким, и Гарри закрыл глаза.
- Что случилось? – он осторожно прикоснулся к голове, пытаясь найти повреждения. Голова болела, но не было похоже на то, что Волдеморт вышел из себя. На затылке нашлась шишка, за глазными яблоками пульсировала тупая боль.
Гарри вспомнил Добби, вспомнил вопли тети Петунии… вспомнил что-то про Дадли, возможно… потом он проснулся в чулане.
«Тот маггл ударил нас, и ты упал и ударился головой об угол стола», - сказал Волдеморт спокойным, но напряженным как струна голосом. Гарри снова дернулся. Он чувствовал напряжение, которое скрывалось за словами, запертое так крепко, что Волдеморт мог избежать еще большей боли в голосе. Даже так он, правда-правда, надеялся, что Темный Лорд не выжидал момент, когда сможет направить на него медленно тлеющий гнев.
«Дядя Вернон?» - Гарри не мог даже вспомнить, что его видел. Интересно, насколько это плохо?
«Повреждения головы часто имеют такие последствия. Тебе не стоит засыпать, но я не могу держать тебя в сознании». Маленькое жало проскользнуло по шраму в подтверждение, и Гарри озадачился тем, как вообще он может проспать вулкан боли, который Волдеморт организует в его голове.
«Ты должен был упомянуть, что это возможно, - внезапно обвиняюще выругался Волдеморт. Что ты можешь сделать, если ты настолько ранен, что не можешь идти?»
Гарри нахмурился.
- Это случилось впервые, - быстро сказал он, - я не… я имею в виду, он никогда… знаешь, толкал или шлепал, может быть, но нет…
«Если ты умрешь у черта на куличках в маггловском чулане, это так же скажется на мне, это хуже, чем если бы мы остались в Хогвартсе с Квиреллом!»
Волдеморт издал разочарованный звук, от которого у Гарри ужасно зазвенело в ушах. Он закрыл глаза и сосредоточился на дыхании, но все еще чувствовал себя так, словно мир страшно вращался.
Он размышлял о том, что же такого произошло, если тетя Петуния просто опять заперла его в чулане.
- Это первый раз. – повторил Гарри, - я думаю, это потому что я сбежал, и Дамблдор должен был написать им… им это видимо не понравилось. Они никогда не отвечали на мои письма, так же, - он сделал еще один глубокий равномерный вдох. И потом этот эльф, тоже. Внезапно Дурсли оказались окружены магией.
«Грязные тупые животные. Им так повезло, - зашипел Волдеморт, голос его сочился злобой, - мы больше никогда не вернемся сюда».
- А что с защитой?
«А как защита поможет против них? – рыкнул голос, - они подпитывают защиту!»
Гарри вздрогнул.
Воцарилось молчание.
Гарри чувствовал себя очень глупо, и ему было немного стыдно за самого себя. Он должен был знать, предвидеть или… Он сглотнул. На что он вообще жаловался? Он был волшебником, они были всего лишь магглам. В первую очередь он не должен был позволять этому случиться.
«Нет, - холодно согласился Волдеморт, - не должен был».
- Такого раньше никогда не случалось, - повторил Гарри, смежив веки.
«Не на твоей памяти», - фальшиво сказал Волдеморт.
- Нет, - настоял на своем Гарри, - никогда точно не происходило.
Впрочем, это не успокоило Волдеморта, поскольку он все еще бушевал в голове Гарри. В итоге он издал капризный звук и утих.
«Этим все равно делу не поможешь, - наконец сказал он, - потом, давай. Ты можешь подняться?»
Гарри храбро поднялся на ноги. Но с равновесием были проблемы. Он оперся о дверь и в ушах зазвенело. Желудок зловеще перекувырнулся.
- Меня сейчас стошнит. А выйти я все равно не смогу, - заключил он, - ведь я все еще не знаю, как отпирается дверь.
Беспалочковое открытие двери требовало понимания механизма запора, так что она была бесполезна без возможности осмотреть его снаружи.
Они снова замолчали. Гарри тяжело оперся о стену и осторожно дышал.
«Ты помнишь, как ты научился завязывать свой галстук?» - произнес Волдеморт между двумя вдохами.
Гарри сглотнул.
«Да», - ответил он. Чтобы издавать звуки, нужно было двигать губами, от чего голова начинала болеть еще сильнее. Проще было просто думать, чем говорить.
«На этот раз будет легче»,- сказал Волдеморт. Гарри слышал, как он уточнил смягчившимися интонациями: «Ты слаб, голоден и ранен» - но не мог точно сказать, ослышался ли он. Гарри молчал.
Он попытался представить картинку, которую использовал в прошлый раз – думать о деревьях, но не мог удержать образ в голове. Вместо этого он через некоторое время просто сосредоточился на размеренном уютном биении собственного сердца.
В этот момент Гарри чувствовал его, когда был вытеснен на край собственного разума. Он чувствовал, что его тело напряглось, чувствовал, как плечи сами распрямились, но его воля была тут ни при чем.
Он чувствовал и видел, как руки поднялись и распрямились, упираясь в стену чулана, и голос, который раздался из его рта, был его, но интонация и тембр были другими. Волдеморт открыл рот Гарри и прошипел:
- Редукто.
Раздался громоподобный треск, лязг и скрип истерзанного металла, и потом ужасный стон - стена взорвалась.
«Иди», - сказал Волдеморт, снова полностью изнуренным голосом, и Гарри понял, что снова оказался на водительском сидении собственного тела, моргая от дождя из пыли и штукатурки. Раздались вопли и шаги в дальней части дома, но Гарри казалось, что время замедлилось. Он чувствовал вялое отступление Волдеморта и знал, что через некоторое время от него действий не будет пользы.
Он упустил несколько секунд, потому что, когда он стоял в коридоре, лестница затрещала и разломилась за его спиной. Он услышал это, но это не показалось ему чем-то важным.
Гарри двинулся к входной двери, его мутило, и он толкнул ее неверным ударом.
На пороге в позднем утреннем солнце стоял мистер Малфой с выражением отвращения на лице. Его рука была поднята, чтобы постучаться серебряным наконечником трости в дверь дома Дурслей. И он вместо этого едва не ударил Гарри в лицо. Кончик замер буквально в дюйме от шрама на лбу Гарри.
- Мистер Поттер, - сказал он, внимательно глядя в его лицо, - вы?..
Что бы там он ни собирался сказать, это потерялось в водовороте тошноты и кашля, потому что Гарри нагнулся, и его вырвало прямо на обувь мистера Малфоя.
Гарри трясло, когда тошнота отступила. Он смотрел на подол очень дорогой мантии мистера Малфоя. Его рвота представляла собой желчь и воду, потому что он не ел, но, тем не менее, его стошнило на отца Драко. Он замер, пытаясь представить степень злости, которая может охватить того, но чувствовал себя так, словно взрыв прошелся прямо на его голову. Он медленно стек по дверному косяку.
Молчание явно затянулось. Он слышал бормотание мистера Малфоя, произнесшего чистящее заклинание, и потом было какое-то движение света, и Малфой осторожно наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с Гарри.
- Мистер Поттер – сказал он снова, еще тише, но его отвлек шум, который издала тетя Петуния, когда пришла разобраться, что за грохот, и увидела, что произошло с лестницей.
Вернона не было видно, но он, должно быть, был где-то в коридоре, потому что Гарри услышал вопль «Мальчишка!», который тот изверг, достаточно громко, чтобы заставить Гарри дернуться. Он мог представить, как выглядит лицо дяди: как гигантская свекла с усами. Он сглотнул вкус желчи и кислоты.
- Моя лестница, - взвизгнула тетя Петуния на высокой ноте - как свистит кипящий чайник - и даже заглушила вопли дяди Вернона, а когда же ее визг замолк, Гарри услышал крик дяди Вернона:
- … и ты никогда не вернешься в свою дурацкую школу, мальчик! Никогда! Я тебя запру!
Гарри перевел взгляд. Рядом с мистером Малфоем стояла высокая светловолосая женщина, и даже в мутном зрении Гарри на лице ее было видно выражение предельного и усиливающегося отвращение, словно она обоняла что-то действительно омерзительное.
Видимо, это был Гарри, раз он облевал все вокруг.
- Извините, - сказал он коротко. Она посмотрела на него, потом на мистера Малфоя. Приподняла бровь, немного, и рот ее искривился в выражении, которое Гарри не мог понять.
Его снова отвлекли, когда грохот шагов дяди Вернона, наконец, приблизился к нему, и он появился в поле зрения, где и застыл. Его голос так же застыл, когда он уперся взглядом в мистера Малфоя, который очевидно узнал в нем человека с платформы в Лондоне.
- Что вы делаете на моей собственности? – безэмоционально спросил он, обращаясь к мистеру Малфою.
- Мистер Поттер опаздывает на встречу, - сказала женщина, в которой Гарри внезапно узнал миссис Малфой, она элегантно переступила порог дома Дурслей и встала на их ковер, который был засыпан пылью от штукатурки с одежды Гарри.
- Мисс, вы вламываетесь, - сказал дядя Вернон, его лицо сменило цвет со свекольного на сливовый, - и я требую, чтобы вы покинули мой дом.
- Садитесь, - сказал мистер Малфой, позволяя Гарри прислониться к стене, насколько это было возможно, игнорируя разговор, который происходил вокруг них. Его руки и ноги все еще дрожали, и голова очень сильно болела.
- Уверяю вас, - сказала миссис Малфой, - у меня нет никакого желания оставаться дольше необходимого в вашем, - она с выражением сомнения окинула взглядом бардак от разломанной штукатурки и деревянных щепок, - доме.
Руки мистера Малфоя в перчатках из драконьей кожи внезапно оказались на лице Гарри, убрали волосы и аккуратно ощупали голову.
- Давно ты болен? – спросил он, пристально глядя в лицо Гарри с исключительно неприятным выражением. Гарри подумал, что должен был выглядеть словно гнев господень, чтобы заслужить такой взгляд.
- Я не болен, - ответил Гарри. До него доносились звуки голоса дяди Вернон – будто ревел взбешенный бык, и мягкие и холодные ответы миссис Малфой, но он чувствовал медленное и головокружительное отупение, и бессмысленно посмотрел в лицо мистера Малфоя, - меня ударили. Потом я стукнулся головой.
Мистер Малфой на мгновение оторвал взгляд от лица Гарри. Глаза его были на тон темнее, чем у Драко, серые, как грозовое небо.
- Ты помнишь, когда ты ударился? – спросил он, достаточно громко, чтобы остальные в комнате их расслышали. Гул ссоры еще стоял, но он не был долгим.
Гарри медленно моргнул.
- Прошлым вечером, я думаю, - сказал он.
Он видел, как челюсти мистера Малфоя сжались.
- Понятно, - сказал он.
Дядя Вернон бушевал за спиной мистера Малфоя. Гарри смог уловить только конец его речи.
- … разрушение нашего имущества!
Лестница в очередной раз зловеще скрипнула.
- Во имя Мерлина, что произошло, что ты напал на лестницу? – спросил мистер Малфой.
Гарри молча уставился на него.
- Не знаю, сэр, - сказал он, сглатывая биение сердца в горле.
- Да ладно, мистер Поттер, - сказал мистер Малфой. – вы же знаете, что это неочевидный выбор. Если вы были злы на них и хотели получить моральное удовлетворение от магглов в общем. Не сомневаюсь, что вы бы напали на кого-то из них.
- Не напал бы, - ровно сказал Гарри.
- Или вы бы сделали что-то, что люди могли бы увидеть, испортили ту штуку на колесах на улице, взорвали бачки, что-то очевидное.
Гарри помотал головой.
Мистер Малфой поджал губы.
- Почему под лестницей? – снова еще громче спросил он.
Гарри сглотнул и наклонил голову, стараясь уйти от его взгляда. Из всего, что он знал, мистер Малфой тоже мог читать мысли.
- Не знаю, - сказал он безжизненно, глядя в пол.
Он слишком поздно понял, что вопрос не был обращен к Гарри.
- Это кровать? – голос миссис Малфой был встревоженным, - Во имя Мерлина, что…
- Если вы не покинете нашу собственность, - возопил во всю глотку дядя Вернон в панике, - я вызову полицию.
Благодаря этой защитной панике дяди Вернона Гарри внезапно стало кристально ясно, что Дурсли знали, что заперев его в чулане, совершили что-то неправильное, что-то преступное и стыдное. Дело было не в воспитании или самозащите или даже страхе перед магией. Они знали, что это было неправильным. Желудок Гарри сделал кульбит.
- Мистер Поттер, - снова позвал его мистер Малфой, голосом бесконечно более мягким и чутким, – почему лестница?
Гарри зарылся лицом в колени и не отвечал.
Он слышал мягкий скрежет сапог из драконьей кожи мистера Малфоя и шелковистый шелест дорогой ткани, когда тот встал, но Гарри не посмотрел на него. Стояла ужасная какофония голосов, обуви и скрипа дома.
- Мы не можем убить их, - Гарри услышал посреди этого хаоса, как четко произнес эти слова мистер Малфой через несколько минут, - будет не очень хорошо выглядеть, если они умрут. Министерство…
- Они заслуживают это, - холодно сказала миссис Малфой.
- Словно магглы не заслуживают? – пробормотал мистер Малфой в ответ. Гарри еще крепче обнял колени.
Дурсли вопили, на этот раз по-настоящему, и дом издавал ужасные трескучие скрипы. Повсюду была пыль от штукатурки, и его живот болел, голова болела и…
Гарри поднялся и качаясь вышел наружу, к гаражу.
Он достал палочку оттуда, где дядя держал ее, и прислонился лицом к холодной стене. Он собирался взять другие свои вещи, сделать что-то с сундуком, где были заперты школьные принадлежности, но ему не хватало на это сил. Палочка была самым важным, решил он. Все остальное можно заменить.
- Мистер Поттер.
Гарри открыл глаза, крепко сжимая палочку. Он повернулся и увидел, что мистер Малфой смотрит на него, стоя залитый дневным светом у входа в гараж. Он хорошо держал лицо, и было трудно сказать, какие мысли бродят за этими серыми глазами.
- Нарцисса отправилась в департамент социального и общественного обеспечения, чтобы они зарегистрировали некомпетентность твоих опекунов, - сказал он, - я отведу тебя к целителю.
Гарри сгорбился.
- Мы … мы должны сказать им? – пробормотал он.
- Да, - ответил мистер Малфой. Его голос был безжалостен.
Гарри неотрывно смотрел на его обувь.
Мистер Малфой глубоко вздохнул и обошел Гарри с видом, словно все бы отдал, чтобы быть где-нибудь в другом месте, и скорее как будто сами вещи в гараже могли быть заразны в чистом, неизбывном обмагглении.
- Осмелюсь предположить, мистер Поттер, - продолжил мистер Малфой, - что вы не особенно радовались пребыванию в этом чулане.
Гарри не знал, что ответить на это. Он хотел сказать, что, безусловно, нет, но не мог заставить свой голос подчиниться, просто не мог ничего произнести вслух и отвел взгляд.
- Вам не придется долго об этом рассказывать, - заверил мистер Малфой, это было далеко от приятного, но, по крайней мере, честно, - целитель осмотрит вас и заполнит необходимые документы, и вы должны будете поговорить с целителем и представителем министерства, и на этом все необходимы процедуры закончатся, - утешая сказал он
Гарри прикусил нижнюю губу.
- Дайте мне свою руку, - сказал мистер Малфой, протягивая свою, - мы направимся к целителям.
Гарри секунду молча смотрел на руку в перчатке. Вокруг стояла тишина. Он не слышал Дурслей, и сомневался, что они бы просто позволили мистеру Малфою ошиваться по своей собственности, не оглашая округу воплями.
Он нахмурился, резко вспоминая, что этот человек с мягким голосом вообще-то пожиратель смерти.
- Вы прокляли их?
- Нарцисса, - признался он.
- И они?
- Жабы, - равнодушно ответил мистер Малфой, - я уверен, кто-нибудь отменит трансфигурацию. Очевидно.
- Я не знал, что люди действительно делали это, - бессодержательно сказал Гарри, все еще тупо глядя на протянутую руку. А потом аккуратно вложил свою ладонь в его.
- Старейшие – лучшие, - сказал мастер Малфой и аппарировал их.
Раздался странный хлопок на фоне мягкого гудения, и все растворилось во всепоглощающей тьме. Давление стало почти непереносимым, когда с другим тихим звуком они оказались на дороге рядом с огромным магазином из красного кирпича.
Гарри снова начал дышать. Он чувствовал, что его сейчас снова вырвет. Мистер Малфоя мудро отступил, с беспокойством глядя на него.
Гарри приник головой к ледяной стене и осторожно дышал через нос.
- Все нормально, - сказал Гарри.
- Ты лучше, чем большинство детей, перенес дальнюю аппарацию, - сказал мистер Малфой, помогая Гарри обойти угол, - это не далеко.
Гарри сморгнул.
Это было похоже на больницу, но в ней не пахло, как в маггловской больнице, в которой он бывал, да и травмы были более странными. Они увидели женщину, которая что-то шила в зале для ожидания, вместо руки у нее был щупалец, и мужчину, который надсадно рыдал над однокрылой канарейкой, которую Гарри определил как его брата.
И конечно, зал ожидания был для обычных людей, а не для мистера Малфоя.
- Мистер Малфой, - высокий темноволосый целитель немедленно вошел со свитком и прытко-пишущим пером, парящим за его плечом, - открытие нового крыла, на которое вы пожертвовали не было запланировано на день после... – он перевел взгляд на Гарри, - Гарри Поттер? – удивился он, переведя взгляд на гаррин шрам.
Гарри вытянул руку из ладони мистера Малфоя, чтобы пригладить челку, и едва не потерял равновесие.
- Мистер Поттер травмирован.
- Ох, - целитель выглядел немного встревоженным. Он огляделся, но, казалось, остальные целители не видели и не слышали его, и внезапно все оказались очень заняты, - хорошо, - сказал он потом, - полагаю, это вы и я, мистер Поттер.
Только спустя некоторое время целитель усадил его и затем проводил в кабинет для осмотра. Он слышал за спиной слова мистера Малфоя:
- … удар в голову. Он не кажется контуженным, но его тошнило.
- К несчастью, мистер Малфой, - осторожно сказал целитель у двери, стоя между Малфоем и Гарри, опираясь на проем, - только члены семьи.
- Да, - ровно сказал Малфой, прокладывая себе пусть в комнаты.
- Я… - целитель мгновение выглядел потерянным, его глаза метались между мистером Малфоем и Гарри, - но…
- Простите меня, целитель Ланселот, - внезапно прервала женщина, - Гавейн Катберт пришел, чтобы встретиться с вами и пациентом, из общественной и социальной защиты.
Целитель внезапно посмотрел так, словно хотел оказаться где-то в другом месте, но было уже слишком поздно. Худосочный волшебник с темными глазами и волосами, и огромной бородавкой на носу вошел в комнату. Он был вооружен пачкой пергаментов, зелеными пером и тяжелой камерой.
- Гавейн Катберт, - сказал он, поворачивая голову в сторону целителя, поскольку тот резко закрыл за ним дверь, - социальная защита, мистер Поттер, - сказал он, протягивая руку.
Гарри смотрел на нее некоторое время, потом мужчина опустил руку, достал камеру и начал фотографировать лицо Гарри.
- Эм, - нерешительно начал Гарри, - и кто это будет смотреть?
- Только сотрудники департамента, и только если необходимо, - ответил мистер Малфой, - с другой стороны это будет грубым нарушением департамента защиты несовершеннолетних, не так ли, мистер Катберт?
- Эм, - сказал тот и согласно протараторил, - да, определенно.
И у Гарри появилось смутное подозрение, что этот человек привык играть в кошки-мышки с полицией. Он сделал еще несколько фотографий и затем позволил целителю заняться своими прямыми обязанностями.
Под непосредственным наблюдением мистера Малфоя целитель Ланселот проверил зрачки Гарри и просканировал чарами голову.
- Определенно, травма головы, - мрачно заключил он.
- Под запись? – спросил Катберт.
- Под запись, - согласился целитель, - тяжелый удар по лицу и ранение затылка чем-то, - продолжил он, - это послужило причиной этим милым черным глазам, так же, мистер Поттер, - сказал он с чем-то похожим на полуулыбку, - все кровеносные сосуды лопнули. Не стоит беспокоиться. Мы все быстро исправим.
Гарри попробовал выдавить из себя улыбку, но у него не слишком получилось.
В дверь кто-то резко постучался, и все замерли. Целитель Ланселот подошел к двери и со скрипом отворил ее.
Как только ручка повернулась, дверь резко открылась, отбрасывая целителя назад.
Колдокамера вспыхнула с яркостью зажженного в темноте бенгальского огня. Гарри отпрянул. Когда он снова мог видеть, то оказался лицом к лицу с высокой леди с широким подбородком, сжимающей в руках сумочку из крокодильей кожи.
Она была одета в красную из чистого шелка мантию, плотно сидящую на ней, и ее волосы ниспадали аккуратными светлыми кудрями
- Мистер Поттер, - сказала она, наклоняясь вперед и, сжимая его руку в своей, с длинными остро заточенными накрашенными ногтями, которые впились в его кожу, - бедный-бедный мальчик. Зная о сердобольной взаимовыручке в магическом мире, можешь ли ты что-то сказать об этом печальном и бессовестном акте насилия?
- Эм, - сказал Гарри. Он не был уверен, но он думал, что в оправе ее очков были бриллианты, - я…
- Не отвечай ей, - резко сказал мистер Малфой, - она любительница покопаться в грязи. И как вы только так быстро узнали об этом?
Женщина развернулась на каблуках и указала оператору на мистера Малфоя, который не моргая равнодушно смотрел, несмотря на яркую вспышку света прямо перед его лицом.
- Мистер Малфой, - промурлыкала она, касаясь своих светлых кудрей, - Люциус. Я думаю, в прошлый раз, когда я написала о вас, вы были осуждены за военные преступления, не так ли? – ее зубы блеснули. Это не было похоже на улыбку.
- И сейчас, хорошо, расскажите мне об этом, - она потихоньку приближалась до тех пор, пока, по впечатлению Гарри, не смогла ощутить дыхание Малфоя, - мы все внимательно слушаем. Это ведь новое обличие для вас, Люциус? - ее перо, которое парило и сумашедше строчило, получило возможность пощекотать подбородок мистера Малфоя. Его губы изогнулись, - и теперь вы храбрый спасатель? - она снова оголила зубы.
Он перевел взгляд с нее на дверь и обратно. Казалось, она это заметила, потому что процедила сквозь зубы.
- Да ладно, Люциус, не будь таким мрачным, - и она снова потянулась к нему, вторгаясь в личное пространство, пока не замерла, едва его не касаясь, - разве общественность не заслуживает узнать, до чего дожил их герой?
Гарри сглотнул и тяжелым взглядом уставился на свои руки. Мистер Катберт и целитель Ланселот молча стояли, самоустранившись, словно любое неверное движение могло привлечь к ним внимание.
Потом раздалось несколько хлопков, и внезапно комната наполнилась людьми. Они выкрикивались предупреждения и махали палочками, а потом женщину быстро проводили из смотровой.
С ее отбытием воцарилась всеобъемлющая тишина.
Целитель Ланселот расправил свою лаймовую мантию и шагнул к двери, чтобы ее запереть.
- Теперь, без сомнения, вы окажетесь в газете, - сказал мистер Катберт, потирая переносицу, - вот и все. Чертов Мальчик-который-выжил отправлен жить в насилии по недосмотру министерства, или что-то вроде, - предсказал он.
- Пророк не допустит, - сказал целитель Ланселот уверенно, - это мелочь. Он - у него защищенный статус.
Катберт посмотрел на него долгим нечитаемым взглядом.
- Это будет чертов кошмар, - беспокойно предсказал он, – я могу только надеяться, что она не знает моего имени.
Целитель выглядел слегка взволнованным этой мыслью.
- Эм, - сказал Гарри, сглотнув, – что это было?..
- Рита Скитер, - выдохнул Малфой. Целитель и представитель министерства съежились при звуке ее имени, - репортер Пророка. Или автор передовиц.
- Уф, - фыркнул Катберт, - она пишет сплетни. Десятая доля - правда, остальные девяносто - полное дерьмо, если вы спросите меня, ее не слишком беспокоит ее писанина.
Гарри это не очень понравилось
- Как она?
- Утечка в Министерстве, возможно, - сказал целитель Ланселот, - иногда случается, - сказал он сочувственно, возвращаясь к осмотру головы Гарри.
- Утечка, - хмыкнул Малфой, - это не утечка, это решето.
- Достаточно, – сказал мистер Катберт, который смотрел на Малфоя очень кисло, - нам лучше вернуться к нашему делу пока кто-то еще не вломится, чтобы сфотографировать мистера Поттера снова. Я собираюсь задать вам несколько вопросов, мистер Поттер, и в ваших интересах ответить честно и прямо. Были ли вы раньше объектом насилия?
Гарри долго молчал. Он представления не имел, что ответить Катберту. Мистер Малфой знал о шлепанье и чулане, в любом случае он знал, даже если Гарри не догадывался. Он облизнул губы и пытался не смотреть ни на кого. Он очень хотел бы, чтобы Волдеморт был рядом и подсказал ему, что ответить, но когда он попытался разбудить темное присутствие в голове, все, чего он добавился это невнятное злое бормотание.
Дело было не в том, что он не хотел говорить об этом с незнакомцами. Или в присутствии отца Драко. И что он будет думать о нем из-за всего этого бардака? Он такой ребенок перед ним.
В любом случае, он заговорил
- Нет, не так, - сказал он онемевшими губами, сразу после того как целитель закончил с заклинанием от тошноты. Гарри практически растекся от облегчения
Ланселот ухмыльнулся ему.
- Можете ли вы обозначить причину, которая вызвала насилие в данном случае?
Гарри открыл рот. Потом снова закрыл. После нескольких секунд давящей тишины, в которой целитель начал рыться на полке с зельями, он сказал.
- Я живу с магглами. Домашний эльф появился, чтобы передать мне сообщение, и он их напугал.
Наступила неловкая пауза.
Потом через мгновение Катберт выпалил
- Это сделал маггл? Но вы же волшебник!
Гарри отшатнулся.
- Быть может вам знаком декрет о разумном запрещении колдовства несовершеннолетних, - мягко сказал мистер Малфой, сделав круг, он встал рядом с Гарри, пока целитель работал.
- Я опустил мысль, что самозащита оправдает его, - наморщив нос, ответил Катберт, глядя на Гарри.
Гарри сглотнул. Он знал, что это его вина. Он знал. Что он должен был просто молчать и тогда никто бы не сидел здесь и не рассказывал, как вся эта неразбериха произошла. Разве кому-то это на самом деле интересно? Он потер шрам. Пытаясь решить эту головоломку, но он ужасающе устал и запутан.
- Потом вы и я согласились, мистер Катберт, - сказал Малфой, - но неразумно ожидать такого от одиннадцатилетнего ребенка: определить подходящие беспалочковые чары для самозащиты за долю секунды между поднятой рукой и ударом.
Смотровая была небольшой, и ее затопила вся так благодарность, которую испытывал Гарри к поддержке мистера Малфоя. Он не хотел отвечать на этот допрос, а Волдеморт слишком устал, чтобы помочь.
Мистер Катберт задал ему массу других вопросов, в основном касающихся его жизни у Дурслей, многие из них не показались Гарри подходящими: были ли у него друзья до Хогвартса, что он делал в свободное время и так далее. Гарри чувствовал себя все более жалким, отвечая на них, поскольку большинство ответов были вынужденным признанием того, что у него не было друзей, хобби и что он редко покидал дом. Ему повезло, что мистер Малфой хорошо держал лицо и трудно было сказать, о чем он думает по этому поводу, а Катберта, казалось, вообще не волновало ничего кроме качественно выполненной работы.
Губы целителя Ланселота сжимались во все более мрачную линию, со вспышками новых диагностических заклинаний, однако, и чем бы это ни было вызвано, Гарри это заставляло волноваться. Он не знал, попал ли он уже в неприятности или еще нет, но он представления не имел, что теперь скажут о нем люди.
- Ваш… - Катберт нахмурился, глядя на свои записи, - ваша кузина Нарцисса Малфой, - он посмотрел на мистера Малфоя, приподняв брови, но что бы он ни прочитал на лице его, это заставило его вернуть взгляд на пергамент, - сказала, что магглы заставляли вас жить в чулане.
Гарри насторожился. Его сердце забилось, он заставил себя признать это:
- Да.
Это оказалось ошибкой, поскольку за этим последовала масса вопросов о чулане, когда ему разрешали его покидать, и еще несколько о том, за какие проступки его туда отправляли, и создавалось впечатление, что Катберт думает, что Гарри придумывает.
Они переливали из пустого в порожнее, казалось, годы, и Гарри отвечал тоже самое снова и снова. Он чувствовал себя все меньше и меньше, с каждым новым ответом.
- И вы говорите, мистер Поттер, что вы были постоянно наказаны за случайную магию изоляцией и голодом, и это возвращает к … - он посмотрел на заметки, - в доме Дурслей на Рождественские каникулы вы были наказаны таким же образом, потому что вы не сделала вашу работу по дому в нужный срок, и когда домашний эльф появился, это стало причиной, которая повлекла за собой ваши настоящие повреждения? - медленно задал вопрос Катберт, окидывая его взглядом с головы до ног.
- Да, - настороженно сказал Гарри. Это уже в третий раз – отвечал он на такое заключение. На улице было темно.
Целитель уже закончил, но оставался в комнате, несчастно глядя на Катберта и мистера Малфоя поверх своих бумаг.
- Вы понимаете, что это серьезные обвинения ваших опекунов, мистер Поттер? - спросил Катберт.
Гарри чувствовал, что его глаза защипало, и с силой зажмурился, чтобы не зареветь. Не дождутся. Он чувствовал, как Волдеморт переворачивается, обеспокоенный и недовольный его слишком сильными эмоциями. Вместо слез он просто сердито посмотрел на Катберта. Он открыл рот, чтобы зло ответить, но его оборвал мистер Малфой, голос которого был как всегда безукоризнен.
- Смею предположить, что Гарри ответил на все вопросы, на которые должен был, мистер Катберт, - сказал мистер Малфой, - это несколько оскорбительно держать его здесь, так долго, как вы хотите.
- Мне нужна ясность в этой истории. Я не хочу, чтобы меня обвинили в недостаточном старании, когда эти бумаги попадут в дело, - сказал Катберт, угрюмо переводя взгляд с Малфоя на Гарри.
- В самом деле? Я не вижу ни одной причины, почему вы вообще должны указывать свое имя на бумаге, - сказал Малфой, хмыкнув, - и, на самом деле. Мистер Катберт, со всем вниманием, которое вы уже продемонстрировали в этой комнате, возможно, вы почувствуете, что ваша работа сделана тщательно, если вы передадите свои полномочия в аврорат.
- Видимо, вы обо всем осведомлены, мистер Малфой, - нейтрально сказал Катберт.
- Неподходящий ситуации враждебный допрос от имени Министерства магии? – протянул Малфой. – да, полагаю, знаю. Однако, ваши печальные бюрократические ляпы по поводу моего обращения должны иметь никакого отношения к этому вопросу. И я не думаю, что должен напомнить вам, что мистер Поттер по-прежнему является жертвой в этом деле.
- И со всем должным уважением, мистер Малфой, - мистер Катберт задвигал челюстью, - важно, чтобы он не оказался в беде, потому что его подловили на лжи.
- Я не лгу, - сказал Гарри, крепко хватаясь за край кровати. Его голос прозвучал слишком высоко и обиженно даже в собственных ушах, - я знал, что вы не верите, вам просто стоит…
- Этого достаточно, - тяжелая рука в перчатке опустилась на него плечо. Гарри застыл. Потом он осознал, что это мистер Малфой, и начал дышать. Его затрясло, и он не мог остановиться.
- Целитель Ланселот, - холодно и резко позвал мистер Малфой, будто Катберта больше не существовало, - вы закончили с осмотром?
- Почти, - подтвердил тот. Он исполнил еще одно заклинание, которое создало три копии его бумаг, которые он заполнял. Он протянул одну Катберту, который с кислым хмыком посмотрел на нее, прежде чем добавить туда собственные заметки. Потом он посмотрел на две другие копии и неуверенно на Малфоя, - обычно вторую копию передают опекунам, - сказал он нейтрально.
- Я заберу ее, – сказал Гарри.
После недолгого молчания Ланселот согласился:
- Конечно. - И потом с жалкой улыбкой вручил ее Гарри, - Не потеряйте ее, - сказал он, аккуратно сжимая пальцы Гарри вокруг нее, - это законное обоснование обвинения в насилии. Иначе, если дело дойдет до суда, вы можете подтвердить свои слова под веритасерумом.
Гарри моргнул.
- Ох, - сказал он и посмотрел на отчет.
Было очень странно смотреть на это все, написанное на бумаге. Это выглядело… ну, это выглядело намного более жестоко, чем было для Гарри на самом деле
И даже более странно было видеть, что могли показать диагностические заклинания.
Гарри сглотнул.
- Спасибо вам, целитель Ланселот, - сказал он.
Раздраженный мистер Катберт снова хмыкнул и встал на ноги, словно веся тяжесть мира опустилась на его худощавые плечи. Он не потрудился попрощаться ни с кем из них, прежде чем попятился прочь в приемную больницы. Снаружи было шумно от голосов, которые пытались перекричать один другого.
Через пару секунд Гарри понял, что Малфой читает заключением месте с ним через плечо.
- Думаю, немного еды будет к месту, - сказал он очень нейтрально, - целитель Ланселот, у вас есть какие-то рекомендации?
- Как долго он будет пребывать под вашим присмотром, мистер Малфой? – спросил целитель.
Мистер Малфой заправил несколько прядей за ухо.
- До возвращения в школу, я думаю, пока не…
- Пока министерство не сунет свой нос, куда не следует, да, - сказал целитель кисло, - у него очень маленький вес и рост для его возраста, так что будет лучше всего, если я вам напишу список… - несколько минут он быстро строчил по пергаменту нечто едва разборчивое коричневым в крапинку пером, и потом оторвал свою часть пергамента и вручил его мистеру Малфою, который посмотрел на него, потом убрал в карман.
- Полагаю, незаметно выйти из смотровой нам не удастся, - сказал мистер Малфой глядя на дверь.
Гарри нахмурился. Он даже не предусматривал такой версии, что все эти люди снаружи могли ждать его.
- Не из комнаты, боюсь, - целитель Ланселот помотал головой, - это часть чар конфиденциальности.
Мистер Малфой кивнул, словно это был очень важное замечание.
- Конечно. Очень хорошо, мистер Поттер, - сказал он, распрямляя спину и плечи, - идем.
Гарри принял протянутую руку и крепко сжал. Мистер Малфой открыл дверь смотровой, оказавшись в свете множества вспышек.
- Мистер Поттер! – завопило огромное количество людей, - мистер Поттер, - чья-то рука задела гаррину, стоило ему переступить порог. Мужская рука схватила его, поцарапав ногтями, - мистер Поттер!
Мистер Малфой переступил порог вслед за ним и затем с громоподобным хлопком и засасывающей чернотой они дезапарировали.
Примечания к главе.
Предупреждения: насилие в той же мере, что и в прошлой главе, определенные намеки на травлю жертвы.
И еще: спасибо всем за ваши комментарии, фидбек, слова.
Смотрите предупреждения в конце главы.
Несколько часов спустя Гарри очнулся.
читать дальше
- Голова болит, - вяло сказал он в темноту чулана.
«Наконец», - прошипел голос Волдеморта.
В гарриной голове он казался очень громким, и Гарри закрыл глаза.
- Что случилось? – он осторожно прикоснулся к голове, пытаясь найти повреждения. Голова болела, но не было похоже на то, что Волдеморт вышел из себя. На затылке нашлась шишка, за глазными яблоками пульсировала тупая боль.
Гарри вспомнил Добби, вспомнил вопли тети Петунии… вспомнил что-то про Дадли, возможно… потом он проснулся в чулане.
«Тот маггл ударил нас, и ты упал и ударился головой об угол стола», - сказал Волдеморт спокойным, но напряженным как струна голосом. Гарри снова дернулся. Он чувствовал напряжение, которое скрывалось за словами, запертое так крепко, что Волдеморт мог избежать еще большей боли в голосе. Даже так он, правда-правда, надеялся, что Темный Лорд не выжидал момент, когда сможет направить на него медленно тлеющий гнев.
«Дядя Вернон?» - Гарри не мог даже вспомнить, что его видел. Интересно, насколько это плохо?
«Повреждения головы часто имеют такие последствия. Тебе не стоит засыпать, но я не могу держать тебя в сознании». Маленькое жало проскользнуло по шраму в подтверждение, и Гарри озадачился тем, как вообще он может проспать вулкан боли, который Волдеморт организует в его голове.
«Ты должен был упомянуть, что это возможно, - внезапно обвиняюще выругался Волдеморт. Что ты можешь сделать, если ты настолько ранен, что не можешь идти?»
Гарри нахмурился.
- Это случилось впервые, - быстро сказал он, - я не… я имею в виду, он никогда… знаешь, толкал или шлепал, может быть, но нет…
«Если ты умрешь у черта на куличках в маггловском чулане, это так же скажется на мне, это хуже, чем если бы мы остались в Хогвартсе с Квиреллом!»
Волдеморт издал разочарованный звук, от которого у Гарри ужасно зазвенело в ушах. Он закрыл глаза и сосредоточился на дыхании, но все еще чувствовал себя так, словно мир страшно вращался.
Он размышлял о том, что же такого произошло, если тетя Петуния просто опять заперла его в чулане.
- Это первый раз. – повторил Гарри, - я думаю, это потому что я сбежал, и Дамблдор должен был написать им… им это видимо не понравилось. Они никогда не отвечали на мои письма, так же, - он сделал еще один глубокий равномерный вдох. И потом этот эльф, тоже. Внезапно Дурсли оказались окружены магией.
«Грязные тупые животные. Им так повезло, - зашипел Волдеморт, голос его сочился злобой, - мы больше никогда не вернемся сюда».
- А что с защитой?
«А как защита поможет против них? – рыкнул голос, - они подпитывают защиту!»
Гарри вздрогнул.
Воцарилось молчание.
Гарри чувствовал себя очень глупо, и ему было немного стыдно за самого себя. Он должен был знать, предвидеть или… Он сглотнул. На что он вообще жаловался? Он был волшебником, они были всего лишь магглам. В первую очередь он не должен был позволять этому случиться.
«Нет, - холодно согласился Волдеморт, - не должен был».
- Такого раньше никогда не случалось, - повторил Гарри, смежив веки.
«Не на твоей памяти», - фальшиво сказал Волдеморт.
- Нет, - настоял на своем Гарри, - никогда точно не происходило.
Впрочем, это не успокоило Волдеморта, поскольку он все еще бушевал в голове Гарри. В итоге он издал капризный звук и утих.
«Этим все равно делу не поможешь, - наконец сказал он, - потом, давай. Ты можешь подняться?»
Гарри храбро поднялся на ноги. Но с равновесием были проблемы. Он оперся о дверь и в ушах зазвенело. Желудок зловеще перекувырнулся.
- Меня сейчас стошнит. А выйти я все равно не смогу, - заключил он, - ведь я все еще не знаю, как отпирается дверь.
Беспалочковое открытие двери требовало понимания механизма запора, так что она была бесполезна без возможности осмотреть его снаружи.
Они снова замолчали. Гарри тяжело оперся о стену и осторожно дышал.
«Ты помнишь, как ты научился завязывать свой галстук?» - произнес Волдеморт между двумя вдохами.
Гарри сглотнул.
«Да», - ответил он. Чтобы издавать звуки, нужно было двигать губами, от чего голова начинала болеть еще сильнее. Проще было просто думать, чем говорить.
«На этот раз будет легче»,- сказал Волдеморт. Гарри слышал, как он уточнил смягчившимися интонациями: «Ты слаб, голоден и ранен» - но не мог точно сказать, ослышался ли он. Гарри молчал.
Он попытался представить картинку, которую использовал в прошлый раз – думать о деревьях, но не мог удержать образ в голове. Вместо этого он через некоторое время просто сосредоточился на размеренном уютном биении собственного сердца.
В этот момент Гарри чувствовал его, когда был вытеснен на край собственного разума. Он чувствовал, что его тело напряглось, чувствовал, как плечи сами распрямились, но его воля была тут ни при чем.
Он чувствовал и видел, как руки поднялись и распрямились, упираясь в стену чулана, и голос, который раздался из его рта, был его, но интонация и тембр были другими. Волдеморт открыл рот Гарри и прошипел:
- Редукто.
Раздался громоподобный треск, лязг и скрип истерзанного металла, и потом ужасный стон - стена взорвалась.
«Иди», - сказал Волдеморт, снова полностью изнуренным голосом, и Гарри понял, что снова оказался на водительском сидении собственного тела, моргая от дождя из пыли и штукатурки. Раздались вопли и шаги в дальней части дома, но Гарри казалось, что время замедлилось. Он чувствовал вялое отступление Волдеморта и знал, что через некоторое время от него действий не будет пользы.
Он упустил несколько секунд, потому что, когда он стоял в коридоре, лестница затрещала и разломилась за его спиной. Он услышал это, но это не показалось ему чем-то важным.
Гарри двинулся к входной двери, его мутило, и он толкнул ее неверным ударом.
На пороге в позднем утреннем солнце стоял мистер Малфой с выражением отвращения на лице. Его рука была поднята, чтобы постучаться серебряным наконечником трости в дверь дома Дурслей. И он вместо этого едва не ударил Гарри в лицо. Кончик замер буквально в дюйме от шрама на лбу Гарри.
- Мистер Поттер, - сказал он, внимательно глядя в его лицо, - вы?..
Что бы там он ни собирался сказать, это потерялось в водовороте тошноты и кашля, потому что Гарри нагнулся, и его вырвало прямо на обувь мистера Малфоя.
Гарри трясло, когда тошнота отступила. Он смотрел на подол очень дорогой мантии мистера Малфоя. Его рвота представляла собой желчь и воду, потому что он не ел, но, тем не менее, его стошнило на отца Драко. Он замер, пытаясь представить степень злости, которая может охватить того, но чувствовал себя так, словно взрыв прошелся прямо на его голову. Он медленно стек по дверному косяку.
Молчание явно затянулось. Он слышал бормотание мистера Малфоя, произнесшего чистящее заклинание, и потом было какое-то движение света, и Малфой осторожно наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с Гарри.
- Мистер Поттер – сказал он снова, еще тише, но его отвлек шум, который издала тетя Петуния, когда пришла разобраться, что за грохот, и увидела, что произошло с лестницей.
Вернона не было видно, но он, должно быть, был где-то в коридоре, потому что Гарри услышал вопль «Мальчишка!», который тот изверг, достаточно громко, чтобы заставить Гарри дернуться. Он мог представить, как выглядит лицо дяди: как гигантская свекла с усами. Он сглотнул вкус желчи и кислоты.
- Моя лестница, - взвизгнула тетя Петуния на высокой ноте - как свистит кипящий чайник - и даже заглушила вопли дяди Вернона, а когда же ее визг замолк, Гарри услышал крик дяди Вернона:
- … и ты никогда не вернешься в свою дурацкую школу, мальчик! Никогда! Я тебя запру!
Гарри перевел взгляд. Рядом с мистером Малфоем стояла высокая светловолосая женщина, и даже в мутном зрении Гарри на лице ее было видно выражение предельного и усиливающегося отвращение, словно она обоняла что-то действительно омерзительное.
Видимо, это был Гарри, раз он облевал все вокруг.
- Извините, - сказал он коротко. Она посмотрела на него, потом на мистера Малфоя. Приподняла бровь, немного, и рот ее искривился в выражении, которое Гарри не мог понять.
Его снова отвлекли, когда грохот шагов дяди Вернона, наконец, приблизился к нему, и он появился в поле зрения, где и застыл. Его голос так же застыл, когда он уперся взглядом в мистера Малфоя, который очевидно узнал в нем человека с платформы в Лондоне.
- Что вы делаете на моей собственности? – безэмоционально спросил он, обращаясь к мистеру Малфою.
- Мистер Поттер опаздывает на встречу, - сказала женщина, в которой Гарри внезапно узнал миссис Малфой, она элегантно переступила порог дома Дурслей и встала на их ковер, который был засыпан пылью от штукатурки с одежды Гарри.
- Мисс, вы вламываетесь, - сказал дядя Вернон, его лицо сменило цвет со свекольного на сливовый, - и я требую, чтобы вы покинули мой дом.
- Садитесь, - сказал мистер Малфой, позволяя Гарри прислониться к стене, насколько это было возможно, игнорируя разговор, который происходил вокруг них. Его руки и ноги все еще дрожали, и голова очень сильно болела.
- Уверяю вас, - сказала миссис Малфой, - у меня нет никакого желания оставаться дольше необходимого в вашем, - она с выражением сомнения окинула взглядом бардак от разломанной штукатурки и деревянных щепок, - доме.
Руки мистера Малфоя в перчатках из драконьей кожи внезапно оказались на лице Гарри, убрали волосы и аккуратно ощупали голову.
- Давно ты болен? – спросил он, пристально глядя в лицо Гарри с исключительно неприятным выражением. Гарри подумал, что должен был выглядеть словно гнев господень, чтобы заслужить такой взгляд.
- Я не болен, - ответил Гарри. До него доносились звуки голоса дяди Вернон – будто ревел взбешенный бык, и мягкие и холодные ответы миссис Малфой, но он чувствовал медленное и головокружительное отупение, и бессмысленно посмотрел в лицо мистера Малфоя, - меня ударили. Потом я стукнулся головой.
Мистер Малфой на мгновение оторвал взгляд от лица Гарри. Глаза его были на тон темнее, чем у Драко, серые, как грозовое небо.
- Ты помнишь, когда ты ударился? – спросил он, достаточно громко, чтобы остальные в комнате их расслышали. Гул ссоры еще стоял, но он не был долгим.
Гарри медленно моргнул.
- Прошлым вечером, я думаю, - сказал он.
Он видел, как челюсти мистера Малфоя сжались.
- Понятно, - сказал он.
Дядя Вернон бушевал за спиной мистера Малфоя. Гарри смог уловить только конец его речи.
- … разрушение нашего имущества!
Лестница в очередной раз зловеще скрипнула.
- Во имя Мерлина, что произошло, что ты напал на лестницу? – спросил мистер Малфой.
Гарри молча уставился на него.
- Не знаю, сэр, - сказал он, сглатывая биение сердца в горле.
- Да ладно, мистер Поттер, - сказал мистер Малфой. – вы же знаете, что это неочевидный выбор. Если вы были злы на них и хотели получить моральное удовлетворение от магглов в общем. Не сомневаюсь, что вы бы напали на кого-то из них.
- Не напал бы, - ровно сказал Гарри.
- Или вы бы сделали что-то, что люди могли бы увидеть, испортили ту штуку на колесах на улице, взорвали бачки, что-то очевидное.
Гарри помотал головой.
Мистер Малфой поджал губы.
- Почему под лестницей? – снова еще громче спросил он.
Гарри сглотнул и наклонил голову, стараясь уйти от его взгляда. Из всего, что он знал, мистер Малфой тоже мог читать мысли.
- Не знаю, - сказал он безжизненно, глядя в пол.
Он слишком поздно понял, что вопрос не был обращен к Гарри.
- Это кровать? – голос миссис Малфой был встревоженным, - Во имя Мерлина, что…
- Если вы не покинете нашу собственность, - возопил во всю глотку дядя Вернон в панике, - я вызову полицию.
Благодаря этой защитной панике дяди Вернона Гарри внезапно стало кристально ясно, что Дурсли знали, что заперев его в чулане, совершили что-то неправильное, что-то преступное и стыдное. Дело было не в воспитании или самозащите или даже страхе перед магией. Они знали, что это было неправильным. Желудок Гарри сделал кульбит.
- Мистер Поттер, - снова позвал его мистер Малфой, голосом бесконечно более мягким и чутким, – почему лестница?
Гарри зарылся лицом в колени и не отвечал.
Он слышал мягкий скрежет сапог из драконьей кожи мистера Малфоя и шелковистый шелест дорогой ткани, когда тот встал, но Гарри не посмотрел на него. Стояла ужасная какофония голосов, обуви и скрипа дома.
- Мы не можем убить их, - Гарри услышал посреди этого хаоса, как четко произнес эти слова мистер Малфой через несколько минут, - будет не очень хорошо выглядеть, если они умрут. Министерство…
- Они заслуживают это, - холодно сказала миссис Малфой.
- Словно магглы не заслуживают? – пробормотал мистер Малфой в ответ. Гарри еще крепче обнял колени.
Дурсли вопили, на этот раз по-настоящему, и дом издавал ужасные трескучие скрипы. Повсюду была пыль от штукатурки, и его живот болел, голова болела и…
Гарри поднялся и качаясь вышел наружу, к гаражу.
Он достал палочку оттуда, где дядя держал ее, и прислонился лицом к холодной стене. Он собирался взять другие свои вещи, сделать что-то с сундуком, где были заперты школьные принадлежности, но ему не хватало на это сил. Палочка была самым важным, решил он. Все остальное можно заменить.
- Мистер Поттер.
Гарри открыл глаза, крепко сжимая палочку. Он повернулся и увидел, что мистер Малфой смотрит на него, стоя залитый дневным светом у входа в гараж. Он хорошо держал лицо, и было трудно сказать, какие мысли бродят за этими серыми глазами.
- Нарцисса отправилась в департамент социального и общественного обеспечения, чтобы они зарегистрировали некомпетентность твоих опекунов, - сказал он, - я отведу тебя к целителю.
Гарри сгорбился.
- Мы … мы должны сказать им? – пробормотал он.
- Да, - ответил мистер Малфой. Его голос был безжалостен.
Гарри неотрывно смотрел на его обувь.
Мистер Малфой глубоко вздохнул и обошел Гарри с видом, словно все бы отдал, чтобы быть где-нибудь в другом месте, и скорее как будто сами вещи в гараже могли быть заразны в чистом, неизбывном обмагглении.
- Осмелюсь предположить, мистер Поттер, - продолжил мистер Малфой, - что вы не особенно радовались пребыванию в этом чулане.
Гарри не знал, что ответить на это. Он хотел сказать, что, безусловно, нет, но не мог заставить свой голос подчиниться, просто не мог ничего произнести вслух и отвел взгляд.
- Вам не придется долго об этом рассказывать, - заверил мистер Малфой, это было далеко от приятного, но, по крайней мере, честно, - целитель осмотрит вас и заполнит необходимые документы, и вы должны будете поговорить с целителем и представителем министерства, и на этом все необходимы процедуры закончатся, - утешая сказал он
Гарри прикусил нижнюю губу.
- Дайте мне свою руку, - сказал мистер Малфой, протягивая свою, - мы направимся к целителям.
Гарри секунду молча смотрел на руку в перчатке. Вокруг стояла тишина. Он не слышал Дурслей, и сомневался, что они бы просто позволили мистеру Малфою ошиваться по своей собственности, не оглашая округу воплями.
Он нахмурился, резко вспоминая, что этот человек с мягким голосом вообще-то пожиратель смерти.
- Вы прокляли их?
- Нарцисса, - признался он.
- И они?
- Жабы, - равнодушно ответил мистер Малфой, - я уверен, кто-нибудь отменит трансфигурацию. Очевидно.
- Я не знал, что люди действительно делали это, - бессодержательно сказал Гарри, все еще тупо глядя на протянутую руку. А потом аккуратно вложил свою ладонь в его.
- Старейшие – лучшие, - сказал мастер Малфой и аппарировал их.
Раздался странный хлопок на фоне мягкого гудения, и все растворилось во всепоглощающей тьме. Давление стало почти непереносимым, когда с другим тихим звуком они оказались на дороге рядом с огромным магазином из красного кирпича.
Гарри снова начал дышать. Он чувствовал, что его сейчас снова вырвет. Мистер Малфоя мудро отступил, с беспокойством глядя на него.
Гарри приник головой к ледяной стене и осторожно дышал через нос.
- Все нормально, - сказал Гарри.
- Ты лучше, чем большинство детей, перенес дальнюю аппарацию, - сказал мистер Малфой, помогая Гарри обойти угол, - это не далеко.
Гарри сморгнул.
Это было похоже на больницу, но в ней не пахло, как в маггловской больнице, в которой он бывал, да и травмы были более странными. Они увидели женщину, которая что-то шила в зале для ожидания, вместо руки у нее был щупалец, и мужчину, который надсадно рыдал над однокрылой канарейкой, которую Гарри определил как его брата.
И конечно, зал ожидания был для обычных людей, а не для мистера Малфоя.
- Мистер Малфой, - высокий темноволосый целитель немедленно вошел со свитком и прытко-пишущим пером, парящим за его плечом, - открытие нового крыла, на которое вы пожертвовали не было запланировано на день после... – он перевел взгляд на Гарри, - Гарри Поттер? – удивился он, переведя взгляд на гаррин шрам.
Гарри вытянул руку из ладони мистера Малфоя, чтобы пригладить челку, и едва не потерял равновесие.
- Мистер Поттер травмирован.
- Ох, - целитель выглядел немного встревоженным. Он огляделся, но, казалось, остальные целители не видели и не слышали его, и внезапно все оказались очень заняты, - хорошо, - сказал он потом, - полагаю, это вы и я, мистер Поттер.
Только спустя некоторое время целитель усадил его и затем проводил в кабинет для осмотра. Он слышал за спиной слова мистера Малфоя:
- … удар в голову. Он не кажется контуженным, но его тошнило.
- К несчастью, мистер Малфой, - осторожно сказал целитель у двери, стоя между Малфоем и Гарри, опираясь на проем, - только члены семьи.
- Да, - ровно сказал Малфой, прокладывая себе пусть в комнаты.
- Я… - целитель мгновение выглядел потерянным, его глаза метались между мистером Малфоем и Гарри, - но…
- Простите меня, целитель Ланселот, - внезапно прервала женщина, - Гавейн Катберт пришел, чтобы встретиться с вами и пациентом, из общественной и социальной защиты.
Целитель внезапно посмотрел так, словно хотел оказаться где-то в другом месте, но было уже слишком поздно. Худосочный волшебник с темными глазами и волосами, и огромной бородавкой на носу вошел в комнату. Он был вооружен пачкой пергаментов, зелеными пером и тяжелой камерой.
- Гавейн Катберт, - сказал он, поворачивая голову в сторону целителя, поскольку тот резко закрыл за ним дверь, - социальная защита, мистер Поттер, - сказал он, протягивая руку.
Гарри смотрел на нее некоторое время, потом мужчина опустил руку, достал камеру и начал фотографировать лицо Гарри.
- Эм, - нерешительно начал Гарри, - и кто это будет смотреть?
- Только сотрудники департамента, и только если необходимо, - ответил мистер Малфой, - с другой стороны это будет грубым нарушением департамента защиты несовершеннолетних, не так ли, мистер Катберт?
- Эм, - сказал тот и согласно протараторил, - да, определенно.
И у Гарри появилось смутное подозрение, что этот человек привык играть в кошки-мышки с полицией. Он сделал еще несколько фотографий и затем позволил целителю заняться своими прямыми обязанностями.
Под непосредственным наблюдением мистера Малфоя целитель Ланселот проверил зрачки Гарри и просканировал чарами голову.
- Определенно, травма головы, - мрачно заключил он.
- Под запись? – спросил Катберт.
- Под запись, - согласился целитель, - тяжелый удар по лицу и ранение затылка чем-то, - продолжил он, - это послужило причиной этим милым черным глазам, так же, мистер Поттер, - сказал он с чем-то похожим на полуулыбку, - все кровеносные сосуды лопнули. Не стоит беспокоиться. Мы все быстро исправим.
Гарри попробовал выдавить из себя улыбку, но у него не слишком получилось.
В дверь кто-то резко постучался, и все замерли. Целитель Ланселот подошел к двери и со скрипом отворил ее.
Как только ручка повернулась, дверь резко открылась, отбрасывая целителя назад.
Колдокамера вспыхнула с яркостью зажженного в темноте бенгальского огня. Гарри отпрянул. Когда он снова мог видеть, то оказался лицом к лицу с высокой леди с широким подбородком, сжимающей в руках сумочку из крокодильей кожи.
Она была одета в красную из чистого шелка мантию, плотно сидящую на ней, и ее волосы ниспадали аккуратными светлыми кудрями
- Мистер Поттер, - сказала она, наклоняясь вперед и, сжимая его руку в своей, с длинными остро заточенными накрашенными ногтями, которые впились в его кожу, - бедный-бедный мальчик. Зная о сердобольной взаимовыручке в магическом мире, можешь ли ты что-то сказать об этом печальном и бессовестном акте насилия?
- Эм, - сказал Гарри. Он не был уверен, но он думал, что в оправе ее очков были бриллианты, - я…
- Не отвечай ей, - резко сказал мистер Малфой, - она любительница покопаться в грязи. И как вы только так быстро узнали об этом?
Женщина развернулась на каблуках и указала оператору на мистера Малфоя, который не моргая равнодушно смотрел, несмотря на яркую вспышку света прямо перед его лицом.
- Мистер Малфой, - промурлыкала она, касаясь своих светлых кудрей, - Люциус. Я думаю, в прошлый раз, когда я написала о вас, вы были осуждены за военные преступления, не так ли? – ее зубы блеснули. Это не было похоже на улыбку.
- И сейчас, хорошо, расскажите мне об этом, - она потихоньку приближалась до тех пор, пока, по впечатлению Гарри, не смогла ощутить дыхание Малфоя, - мы все внимательно слушаем. Это ведь новое обличие для вас, Люциус? - ее перо, которое парило и сумашедше строчило, получило возможность пощекотать подбородок мистера Малфоя. Его губы изогнулись, - и теперь вы храбрый спасатель? - она снова оголила зубы.
Он перевел взгляд с нее на дверь и обратно. Казалось, она это заметила, потому что процедила сквозь зубы.
- Да ладно, Люциус, не будь таким мрачным, - и она снова потянулась к нему, вторгаясь в личное пространство, пока не замерла, едва его не касаясь, - разве общественность не заслуживает узнать, до чего дожил их герой?
Гарри сглотнул и тяжелым взглядом уставился на свои руки. Мистер Катберт и целитель Ланселот молча стояли, самоустранившись, словно любое неверное движение могло привлечь к ним внимание.
Потом раздалось несколько хлопков, и внезапно комната наполнилась людьми. Они выкрикивались предупреждения и махали палочками, а потом женщину быстро проводили из смотровой.
С ее отбытием воцарилась всеобъемлющая тишина.
Целитель Ланселот расправил свою лаймовую мантию и шагнул к двери, чтобы ее запереть.
- Теперь, без сомнения, вы окажетесь в газете, - сказал мистер Катберт, потирая переносицу, - вот и все. Чертов Мальчик-который-выжил отправлен жить в насилии по недосмотру министерства, или что-то вроде, - предсказал он.
- Пророк не допустит, - сказал целитель Ланселот уверенно, - это мелочь. Он - у него защищенный статус.
Катберт посмотрел на него долгим нечитаемым взглядом.
- Это будет чертов кошмар, - беспокойно предсказал он, – я могу только надеяться, что она не знает моего имени.
Целитель выглядел слегка взволнованным этой мыслью.
- Эм, - сказал Гарри, сглотнув, – что это было?..
- Рита Скитер, - выдохнул Малфой. Целитель и представитель министерства съежились при звуке ее имени, - репортер Пророка. Или автор передовиц.
- Уф, - фыркнул Катберт, - она пишет сплетни. Десятая доля - правда, остальные девяносто - полное дерьмо, если вы спросите меня, ее не слишком беспокоит ее писанина.
Гарри это не очень понравилось
- Как она?
- Утечка в Министерстве, возможно, - сказал целитель Ланселот, - иногда случается, - сказал он сочувственно, возвращаясь к осмотру головы Гарри.
- Утечка, - хмыкнул Малфой, - это не утечка, это решето.
- Достаточно, – сказал мистер Катберт, который смотрел на Малфоя очень кисло, - нам лучше вернуться к нашему делу пока кто-то еще не вломится, чтобы сфотографировать мистера Поттера снова. Я собираюсь задать вам несколько вопросов, мистер Поттер, и в ваших интересах ответить честно и прямо. Были ли вы раньше объектом насилия?
Гарри долго молчал. Он представления не имел, что ответить Катберту. Мистер Малфой знал о шлепанье и чулане, в любом случае он знал, даже если Гарри не догадывался. Он облизнул губы и пытался не смотреть ни на кого. Он очень хотел бы, чтобы Волдеморт был рядом и подсказал ему, что ответить, но когда он попытался разбудить темное присутствие в голове, все, чего он добавился это невнятное злое бормотание.
Дело было не в том, что он не хотел говорить об этом с незнакомцами. Или в присутствии отца Драко. И что он будет думать о нем из-за всего этого бардака? Он такой ребенок перед ним.
В любом случае, он заговорил
- Нет, не так, - сказал он онемевшими губами, сразу после того как целитель закончил с заклинанием от тошноты. Гарри практически растекся от облегчения
Ланселот ухмыльнулся ему.
- Можете ли вы обозначить причину, которая вызвала насилие в данном случае?
Гарри открыл рот. Потом снова закрыл. После нескольких секунд давящей тишины, в которой целитель начал рыться на полке с зельями, он сказал.
- Я живу с магглами. Домашний эльф появился, чтобы передать мне сообщение, и он их напугал.
Наступила неловкая пауза.
Потом через мгновение Катберт выпалил
- Это сделал маггл? Но вы же волшебник!
Гарри отшатнулся.
- Быть может вам знаком декрет о разумном запрещении колдовства несовершеннолетних, - мягко сказал мистер Малфой, сделав круг, он встал рядом с Гарри, пока целитель работал.
- Я опустил мысль, что самозащита оправдает его, - наморщив нос, ответил Катберт, глядя на Гарри.
Гарри сглотнул. Он знал, что это его вина. Он знал. Что он должен был просто молчать и тогда никто бы не сидел здесь и не рассказывал, как вся эта неразбериха произошла. Разве кому-то это на самом деле интересно? Он потер шрам. Пытаясь решить эту головоломку, но он ужасающе устал и запутан.
- Потом вы и я согласились, мистер Катберт, - сказал Малфой, - но неразумно ожидать такого от одиннадцатилетнего ребенка: определить подходящие беспалочковые чары для самозащиты за долю секунды между поднятой рукой и ударом.
Смотровая была небольшой, и ее затопила вся так благодарность, которую испытывал Гарри к поддержке мистера Малфоя. Он не хотел отвечать на этот допрос, а Волдеморт слишком устал, чтобы помочь.
Мистер Катберт задал ему массу других вопросов, в основном касающихся его жизни у Дурслей, многие из них не показались Гарри подходящими: были ли у него друзья до Хогвартса, что он делал в свободное время и так далее. Гарри чувствовал себя все более жалким, отвечая на них, поскольку большинство ответов были вынужденным признанием того, что у него не было друзей, хобби и что он редко покидал дом. Ему повезло, что мистер Малфой хорошо держал лицо и трудно было сказать, о чем он думает по этому поводу, а Катберта, казалось, вообще не волновало ничего кроме качественно выполненной работы.
Губы целителя Ланселота сжимались во все более мрачную линию, со вспышками новых диагностических заклинаний, однако, и чем бы это ни было вызвано, Гарри это заставляло волноваться. Он не знал, попал ли он уже в неприятности или еще нет, но он представления не имел, что теперь скажут о нем люди.
- Ваш… - Катберт нахмурился, глядя на свои записи, - ваша кузина Нарцисса Малфой, - он посмотрел на мистера Малфоя, приподняв брови, но что бы он ни прочитал на лице его, это заставило его вернуть взгляд на пергамент, - сказала, что магглы заставляли вас жить в чулане.
Гарри насторожился. Его сердце забилось, он заставил себя признать это:
- Да.
Это оказалось ошибкой, поскольку за этим последовала масса вопросов о чулане, когда ему разрешали его покидать, и еще несколько о том, за какие проступки его туда отправляли, и создавалось впечатление, что Катберт думает, что Гарри придумывает.
Они переливали из пустого в порожнее, казалось, годы, и Гарри отвечал тоже самое снова и снова. Он чувствовал себя все меньше и меньше, с каждым новым ответом.
- И вы говорите, мистер Поттер, что вы были постоянно наказаны за случайную магию изоляцией и голодом, и это возвращает к … - он посмотрел на заметки, - в доме Дурслей на Рождественские каникулы вы были наказаны таким же образом, потому что вы не сделала вашу работу по дому в нужный срок, и когда домашний эльф появился, это стало причиной, которая повлекла за собой ваши настоящие повреждения? - медленно задал вопрос Катберт, окидывая его взглядом с головы до ног.
- Да, - настороженно сказал Гарри. Это уже в третий раз – отвечал он на такое заключение. На улице было темно.
Целитель уже закончил, но оставался в комнате, несчастно глядя на Катберта и мистера Малфоя поверх своих бумаг.
- Вы понимаете, что это серьезные обвинения ваших опекунов, мистер Поттер? - спросил Катберт.
Гарри чувствовал, что его глаза защипало, и с силой зажмурился, чтобы не зареветь. Не дождутся. Он чувствовал, как Волдеморт переворачивается, обеспокоенный и недовольный его слишком сильными эмоциями. Вместо слез он просто сердито посмотрел на Катберта. Он открыл рот, чтобы зло ответить, но его оборвал мистер Малфой, голос которого был как всегда безукоризнен.
- Смею предположить, что Гарри ответил на все вопросы, на которые должен был, мистер Катберт, - сказал мистер Малфой, - это несколько оскорбительно держать его здесь, так долго, как вы хотите.
- Мне нужна ясность в этой истории. Я не хочу, чтобы меня обвинили в недостаточном старании, когда эти бумаги попадут в дело, - сказал Катберт, угрюмо переводя взгляд с Малфоя на Гарри.
- В самом деле? Я не вижу ни одной причины, почему вы вообще должны указывать свое имя на бумаге, - сказал Малфой, хмыкнув, - и, на самом деле. Мистер Катберт, со всем вниманием, которое вы уже продемонстрировали в этой комнате, возможно, вы почувствуете, что ваша работа сделана тщательно, если вы передадите свои полномочия в аврорат.
- Видимо, вы обо всем осведомлены, мистер Малфой, - нейтрально сказал Катберт.
- Неподходящий ситуации враждебный допрос от имени Министерства магии? – протянул Малфой. – да, полагаю, знаю. Однако, ваши печальные бюрократические ляпы по поводу моего обращения должны иметь никакого отношения к этому вопросу. И я не думаю, что должен напомнить вам, что мистер Поттер по-прежнему является жертвой в этом деле.
- И со всем должным уважением, мистер Малфой, - мистер Катберт задвигал челюстью, - важно, чтобы он не оказался в беде, потому что его подловили на лжи.
- Я не лгу, - сказал Гарри, крепко хватаясь за край кровати. Его голос прозвучал слишком высоко и обиженно даже в собственных ушах, - я знал, что вы не верите, вам просто стоит…
- Этого достаточно, - тяжелая рука в перчатке опустилась на него плечо. Гарри застыл. Потом он осознал, что это мистер Малфой, и начал дышать. Его затрясло, и он не мог остановиться.
- Целитель Ланселот, - холодно и резко позвал мистер Малфой, будто Катберта больше не существовало, - вы закончили с осмотром?
- Почти, - подтвердил тот. Он исполнил еще одно заклинание, которое создало три копии его бумаг, которые он заполнял. Он протянул одну Катберту, который с кислым хмыком посмотрел на нее, прежде чем добавить туда собственные заметки. Потом он посмотрел на две другие копии и неуверенно на Малфоя, - обычно вторую копию передают опекунам, - сказал он нейтрально.
- Я заберу ее, – сказал Гарри.
После недолгого молчания Ланселот согласился:
- Конечно. - И потом с жалкой улыбкой вручил ее Гарри, - Не потеряйте ее, - сказал он, аккуратно сжимая пальцы Гарри вокруг нее, - это законное обоснование обвинения в насилии. Иначе, если дело дойдет до суда, вы можете подтвердить свои слова под веритасерумом.
Гарри моргнул.
- Ох, - сказал он и посмотрел на отчет.
Было очень странно смотреть на это все, написанное на бумаге. Это выглядело… ну, это выглядело намного более жестоко, чем было для Гарри на самом деле
И даже более странно было видеть, что могли показать диагностические заклинания.
Гарри сглотнул.
- Спасибо вам, целитель Ланселот, - сказал он.
Раздраженный мистер Катберт снова хмыкнул и встал на ноги, словно веся тяжесть мира опустилась на его худощавые плечи. Он не потрудился попрощаться ни с кем из них, прежде чем попятился прочь в приемную больницы. Снаружи было шумно от голосов, которые пытались перекричать один другого.
Через пару секунд Гарри понял, что Малфой читает заключением месте с ним через плечо.
- Думаю, немного еды будет к месту, - сказал он очень нейтрально, - целитель Ланселот, у вас есть какие-то рекомендации?
- Как долго он будет пребывать под вашим присмотром, мистер Малфой? – спросил целитель.
Мистер Малфой заправил несколько прядей за ухо.
- До возвращения в школу, я думаю, пока не…
- Пока министерство не сунет свой нос, куда не следует, да, - сказал целитель кисло, - у него очень маленький вес и рост для его возраста, так что будет лучше всего, если я вам напишу список… - несколько минут он быстро строчил по пергаменту нечто едва разборчивое коричневым в крапинку пером, и потом оторвал свою часть пергамента и вручил его мистеру Малфою, который посмотрел на него, потом убрал в карман.
- Полагаю, незаметно выйти из смотровой нам не удастся, - сказал мистер Малфой глядя на дверь.
Гарри нахмурился. Он даже не предусматривал такой версии, что все эти люди снаружи могли ждать его.
- Не из комнаты, боюсь, - целитель Ланселот помотал головой, - это часть чар конфиденциальности.
Мистер Малфой кивнул, словно это был очень важное замечание.
- Конечно. Очень хорошо, мистер Поттер, - сказал он, распрямляя спину и плечи, - идем.
Гарри принял протянутую руку и крепко сжал. Мистер Малфой открыл дверь смотровой, оказавшись в свете множества вспышек.
- Мистер Поттер! – завопило огромное количество людей, - мистер Поттер, - чья-то рука задела гаррину, стоило ему переступить порог. Мужская рука схватила его, поцарапав ногтями, - мистер Поттер!
Мистер Малфой переступил порог вслед за ним и затем с громоподобным хлопком и засасывающей чернотой они дезапарировали.
Примечания к главе.
Предупреждения: насилие в той же мере, что и в прошлой главе, определенные намеки на травлю жертвы.
И еще: спасибо всем за ваши комментарии, фидбек, слова.
@темы: Куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 14
(В примечаниях к концу главы стоят предупреждения. Пожалуйста, прочтите их, если вам это важно).
Почти сразу, как только Гарри вернулся в Суррей, он понял, что снова вернулся в дом Дурслей под сомнительным прикрытием сумерек. Дядя Вернон запер его школьный сундук и изъял палочку еще до того, как они вошли.читать дальше
- Мальчишка, займись ужином. Он должен быть готов к шести, - сказал он и прогремел наверх, занявшись чем-то важным в кабинете – комнате, которую они по каким-то причинам где-то между сентябрем и Рождеством переоборудовали из второй спальни Дадли.
- Да, дядя Вернон, - пробубнил Гарри и направился на кухню. Она была так же вылизана, как он помнил, и в ней немного пахло чистящими средствами. Конкретных инструкций по приготовлению ужина ему не дали, но с замиранием сердца он нашел целого размороженного цыпленка в холодильнике и тазик картофеля в ожидании мытья в раковине.
Потом он посмотрел на часы. Сделать все к шести было нереально. Но ему ничего не оставалось делать, так что он начал с чеснока, лимона и розмарина. Цыпленок было огромным, определенно больше чем те петухи, что защищали Хогвартс, но по опыту он знал, что ему вряд ли что-то достанется.
«Забудь об этом, - нетерпеливо сказал Волдеморт, - нам нужно изучить охрану».
Гарри оставил курицу жариться и вышел в сад, следуя инструкциям Волдеморта.
- Они убьют меня, если узнают, что я устраиваю костер в их доме, - сказал он, собирая крупные листья серо-зеленого шалфея с грядки в саду.
«Просто сделай это», - настоял Волдеморт.
- Как? – спросил Гарри, глядя на листья в руках, - у меня нет палочки.
«Ты можешь воспользоваться плитой», - язвительно предложил голос.
- А, - отозвался Гарри и вернулся внутрь. Он связал листья за кончики, сунул кончик в огонь, пока он не задымился в керамической чаше – Волдеморт запретил ему брать пластиковую, даже хотя ее пропажу вряд ли заметят.
Запах был сильным, так что он быстро вынес травы наружу, чтобы в доме запах не чувствовался.
«Садись», - сказал Волдеморт тем же тоном, что и Снейп на уроках.
Гарри сел.
«Закрой глаза, полностью, Поттер, я не говорил «закрой глаза, только если магглы не увидят тебя из окна», - рыкнул он, - хорошо, - продолжил он, когда Гарри виновато послушался, - теперь дыши.
Гарри вдохнул, чувствуя запах дыма и горящих трав.
«Хорошо. Думай о дыхании. Вдох, - он замолчал, - выдох. Хорошо. Что ты чувствуешь внутри себя?»
Гарри нахмурился. Он чувствовал траву, на которой сидел. Она была сухая, но декабрь выдался холодным, и он чувствовал как прохлада пробирается сквозь рваную поношенную одежду, в которую он был одет.
Он чувствовал такой же холод в вечернем воздухе, одежду поверхностью кожи, пряди волос на лице – на шраме. Он чувствовал давление очков за ушами, на носу.
Он продолжал, подмечая все эти моменты еще некоторое время, прислушиваясь к своему замедляющемуся дыханию, и Волдеморт не говорил ему остановиться.
«Хорошо, - голос Волдеморта был мягче, когда он снова заговорил, - ты слышишь сердцебиение?».
«Да», - мысли Гарри были размыты. Теперь, когда Волдеморт привлек внимание к нему, он едва мог понять, как раньше не замечал его. Оно было медленным, но размеренным и тяжелым, тук-тук, тук-тук.
«Хорошо», - сказал Волдеморт, будто издалека.
Он чувствовал биение в груди, распространяющееся по рукам и ногам. Кончики пальцем отзывались болью на каждый громоподобный удар.
Оно заглушало все, как огромный барабан. Его тело сотрясалось от каждого удара.
«Хорошо, - голос Волдеморта превратился в едва различимый шепот, коварное шипение под барабанный бой, – теперь магию. Ты ее чувствуешь? Чувствуешь меня?»
Гарри был слишком переполнен биением, чтобы пересилить себя и ответить, что всегда чувствует Волдеморта, потому что тот никогда не затыкается. Он подумал об этих словах еще секунду, и понял, что правда чувствует Волдеморта: свой собственный шрам.
Он чувствовал слабость и болезненность, отягощенность чьей-то магией, и Гарри получил резкую безрадостную картинку: красные глаза, плоское лицо, мертвенная кожа. Зеленый свет. Он выдохнул, медленно, глубоко, и сердцебиение растворило этот образ.
«Вполне хорошо, - сказал Волдеморт, определенно разубежденный этой вспышкой воспоминания, - открой глаза».
Гарри открыл. Дом не изменился. Волна разочарования резко затопила его.
Волдеморт не говорил ничего несколько долгих секунд. Потом сказал: «Возможно, ты еще не очень хорош в этом. Не все могут, - добавил он раздраженно, - в отличие от меня, конечно».
«Конечно», - цинично подумал Гарри.
«Постарайся не воспринимать это буквально, - предложил Волдеморт. - Магия бывает и такой, иногда».
Какой точно, Гарри не понял. Он следовал инструкциям, однако, получилось, что дом остался таким, каким был. Его сердце потяжелело, пропуская удар.
Уголком глаза он заметил полосы сияющего света, пробирающегося вверх в дом, переплетенные вместе и неловко сочетающиеся, словно здание было скрыто четырехлеткой, играющим в сложную игру «Ниточка»*.
Ниточка (также «игра в верёвку», «верёвочка», «резиночка», «плетение» и так далее — устоявшегося названия не существует) — игра, в которой нитью (верёвкой, шнурком), надетой на пальцы, образуют различные узоры (фигурки). Иногда процессу помогают зубами, запястьем и ступнями.
«Твое периферическое зрение ужасно, - пожаловался Волдеморт, – и затемнено оправой твоих очков».
«Тут уж я ничего не могу поделать», - возразил Гарри.
«Знаю. Поднимайся. Обойди дом. Попытайся не заболеть от усилий мысли», - добавил он. Гарри вдруг понял, что Волдеморт не ожидает от него, что он сможет правильно интерпретировать узоры, которые видит.
«Конечно, нет, - согласился голос, - но, по меньшей мере, ты можешь попытаться увидеть их. Двигайся», - нетерпеливо добавил он, ужалив его неким ментальным эквивалентом шлепка.
Гарри поднялся на ноги и медленно пошел, словно это странное видение уголком глаз было чем-то хрупким, легко ломающимся. Он обошел дом, медленно шагая по холодной земле на передний двор, вокруг машины, которая была припаркована на въезде и мимо входной двери. Он надеялся, что никто его не увидит или что магглы просто не заметят ничего особенного.
«Можешь оставить уже», - великодушно сказал Волдеморт, когда Гарри вернулся на задний двор, и он отпустил, только сейчас осознавая, что заработал разрастающуюся головную боль. Казалось, что голова болела все эти дни большую часть времени. Он потер шрам, и потом зашел внутрь, чтобы убраться и проверить курицу.
Она все еще не собиралась запечься к шести. Он пристально смотрел в маленькое окошко духовки, размышляя, сгорит ли она, если он сильнее разогреет духовку.
«Ты знаешь что-нибудь о готовке курицы?», - Гарри, конечно, не был уверен, что это может входить в набор навыков темных лордов, но была ни была. И вообще, Волдеморт же варил зелья, может и умел готовить, тоже.
«Нет», - равнодушно ответил Волдеморт, и Гарри получил смутное воспоминание, которое часто повторялось, о том, что тот был часто слишком занят, чтобы есть, или чувство голода было рутинным делом, от которого никуда не деться, так что и темной магии приходилось считаться с ним, смутное навязчивое напряжение. Создавалось впечатление, что голос никогда не уделял достаточно внимания тому, чем он питался.
Гарри вздохнул. Он был искренне уверен, что добавив температуру, он просто сожжет курицу. Как и с некоторыми зельями – нужно было поддерживать определенную температуру в течение долгого времени или ингредиенты не смогут правильно сработать.
«Слово, которое ты подыскиваешь – это «денатурация», - сказал Волдеморт, - твой словарный запас еще хромает».
Гарри снова вздохнул. Он знал, что приготовить ужин к шести будет нереально, но все еще чувствовал по этому поводу смутное неприятное предчувствие. Дядя Вернон будет зол. «Так что там с защитой?»
«Она… сложна, - сказал Волдеморт, крайне неуверенным голосом, - узор, который определяет, что она запущена человеком».
Он показал Гарри схождение этих ярких линий вокруг дома. Гарри совсем не понял, как перекрещения и острые углы как-то могли говорить о чем-то конкретном, но все равно кивнул.
«И так же твоя тетя и кузен».
«Дадли?» – удивился Гарри, глядя на цыпленка в духовке.
«Он… технически… твоя кровь», - сказал Волдеморт таким тоном, словно признание причинило ему боль.
Гарри тихо хмыкнул.
«Лучше об этом вообще не думать», - честно ответил он.
Редко когда случалось, чтобы и Гарри, и Волдеморт был полностью согласны с чем-то. Их чувства и мысли накладывались друг на друга, но грубые края и уродливые углы демонстрировали их несогласие. По этому вопросу, однако, они были единодушны. Гарри получил короткое и неприятное воспоминание того другого сознания: отвратительный на вид, с холодными глазами, несчастный, на его собственным приятных чертах, спустя много лет, на маггловском лице.
Голос уклонился от этого образа.
Гарри не останавливал его.
«Я ценю это», - сказал голос через мгновение, равнодушный и безэмоциональный.
Они помолчали некоторое время, и потом Волдеморт продолжил: «Я не думаю также, что мы сможем продублировать эти чары, не приложив требуемых усилий», - признал он к неудовольствию Гарри.
«Я не хочу тут оставаться», - ответил он.
«Я не хочу сказать, что тебе придется остаться тут. Мы можем переделать их, немного. Это очень надежная защита, так что мы сможем… отщипнуть немного и переместить часть».
Гарри нахмурился. Это звучало… действительно сложно.
«Так и есть, и это потребует достаточно большой количества, с точки зрения чистоты, магической силы. Но это все спорно до тех пор, пока мы не разберемся, как защита использует твою тетю или кузена в качестве источника силы».
Гарри сильно надеялся, что под «мы» Волдеморт имел в виду «я», потому что как они недавно обсуждали, Гарри был профаном в этом деле.
«Все это спорно, как бы там ни было, потому что ужин был только наполовину готов к шести вечера, когда Петуния вернулась вместе с Дадли, забрав его из Смелтингса. Дадли ураганом взмыл наверх, как стадо слонов, и дядя Вернон моментально примчался и предсказуемо был зол.
- И сколько, по-твоему, времени, мальчишка? - спросил он, держа голову Гарри в своей мясистой руке, поворачивая его лицом к часам.
«Шесть», - сказал Гарри. Оставалось только признать это. Хотя был еще шестой час. Часы громко тикали в тишине, и свет ярко отражался в чистой кухонной утвари.
- И во сколько ужин должен быть готов?
- В шесть, - повторил Гарри, - но… - начал он, желая возразить, что наказывать за заведомо провальное задание нельзя.
- Нет, - сказал дядя Вернон громоподобным визгом, - никаких «но»! Мы кормим тебя, одеваем тебя, предоставляем кров, ты думаешь, мы обязаны это делать?
- Нет, - ответил Гарри, а потом раздраженно, - с ужином все равно ничего нельзя сделать, - высказал он тоном, который считал рассудительным.
Лицо дяди Вернон стремительно наливалось краской.
- Случай меня, мальчик, - низким рыком начал он, - ты нам ничего не отдаешь в замен того, что мы держим тебя у себя, и все мы просим тебя сделать несколько дел по дому, и вот тебе, пожалуйста! - его интонация приближалась к крайне степени гнева, - пытаешься испортить Дадли вечер возвращения домой, - похоже было на то, что он заранее продумал речь, - неблагодарный…
Лицо Вернона покраснело до фиолетового оттенка. Он, казалось, уже не находил слов, чтобы выразить то, что хотел, - тя…
Он грубо схватил Гарри за руку, рывком разворачивая его лицом к часам.
Сердце Гарри бешено заколотилось.
Он перевел взгляд с руки дяди, которая держала его запястье на его прищуренные глаза, и тот, казалось, заметил его спокойствие и настороженность. Вместо того, чтобы отпустить его, он решил надавить сильнее: он грубо затряс Гарри, достаточно сильно, так что очки соскользнули с переносицы.
- И что ты делаешь для нас, хотел бы я знать, - сказал он с угрозой в голосе.
Волдеморт затих.
Гарри неотрывно смотрел на дядю Вернона, напугано и не моргая.
- Вернон, - сказала тетя Петунья, подняв взгляд от плиты, у которой переворачивала цыпленка. Ее глаза переместились его ладони, уцепившейся за гаррину руку. Мягкие звуки имени дяди отозвались эхом, тяжелом и бесстрастным, в абсолютной тишине кухни.
Сверху было слышно, как Дадли орет что-то телевизору.
Дядя Вернон отпустил его руку.
Тетя Петуния переводила взгляд от дяди к племяннику.
- Иди в свой чулан, - сказала она твердым тихим голосом.
Гарри подчинился. На этот раз он был более чем счастлив отступить в это ужасное место под лестницей. Он даже не удивился, когда услышал шаги тети Петунии и скрип запираемой двери.
- Тебе не стоило останавливать меня, - услышан он резкий голос дяди Вернона из кухни, - мальчишке нужнее хороший пинок, а не няньканье.
Голос тети Петунии был слишком тихим, чтобы Гарри мог разобрать, что она говорит, но он слышал едкие интонации ее высокого голоса.
Гарри обнял руками колени, забравшись на край кушетки в темноте. Комната была пропитана его запахом нечистых простыней и старого пота. Он закрыл глаза, прислушиваясь к шуму снаружи: рев телевизора Дадли и клацанье тарелок.
Не первый раз в жизни Гарри сидел в тишине, чувствовал себя ужасно и задавался вопросом: «Почему это все происходит со мной?»
Гарри совсем не был уверен, что Волдеморт способен к сочувствию, но он чувствовал его краем сознания, тяжелого от ярости и напряжения. Он не ответил, но Гарри знал, что бы он сказал.
Голову Гарри запрудила злоба Темного Лорда, и его шарм больно укололо, но на этот раз он не сильно возражал. Тени опускались еще ниже – наступала ночь.
Гарри вытянулся на кушетке насколько мог – не очень-то это получилось, потому что он начал вырастать из нее, - и ждал.
Когда дом, наконец, погрузился в тишину, Гарри попытался отпереть дверь, как научился еще до того, как узнал о Хогвартсе, и услышал глухой щелчок, но когда он толкнул дверь, чтобы выйти, то не смог.
Похоже, она застряла. Он оперся плечом и толкнул.
Ему удалось только ушибить плечо.
Должно быть, они добавили еще один замок. Он толкнул снова и прислушался к ответному треску. Другой замок, похоже, на цепи. Гарри не заметил его раньше.
Очевидно, тетя Петуния заметила, что он начал браконьерствовать в холодильнике в конце августа, и предприняла меры, чтобы прекратить это. Он сглотнул.
«Не могу выбраться, - сказал он Волдеморту, - не могу выбраться без палочки или пока не посмотрю на замки, но я не увижу их, пока меня не выпустят».
Голос в его голове вздохнул.
Гарри вернулся на кушетку и уткнулся лицом в ладони. Больше всего в жизни сейчас он хотел разрыдаться.
«Только посмей», - рыкнул Волдеморт.
По некоторый причинам рыки и угрозы не улучшили состояние Гарри. Горячие слезы прорвали плотину и потекли по ладоням, но он плакал молча и старался не раздражать Волдеморта, насколько это возможно.
«Ненавижу это место» - сказал он, когда буря сошла на нет.
Волдеморт, который молча и нетерпеливо дожидался окончания всех этих омерзительный соплей, немного завелся. Гарри был направлен сгусток недовольства, но потом он тихо согласился: у меня тоже бывали ночи получше.
Одноклассники Гарри могли третировать его тем, как мало он ест, но мало есть в Хогвартсе было не тоже самое, что мало есть у Дурслей. Гарри пришлось вспомнить об этом на следующий день, когда, грубо выгнав его в туалет, тетя Петуния дала ему крыло цыпленка и картошку, и на четыре часа отправила работать в сад, а потом снова заперла его в чулане до следующего утра.
На шестой день своих Рождественских каникул Гарри был усталым, голодным и издерганным. Он потратил утро на то, чтобы на четвереньках выдраить кухонный пол, за которым последовала уборка пыли в середине утра и, наконец, он вымыл все окна и снял занавески, чтобы тете Петунии было удобно стирать их, потом он очищал налет в душе, очистить который, как он убедился, было невозможно. Каждое задание, которое он выполнял, дополнялось критикой тети Петунии, так что к полудню, он думал, что находится на уроке зелий.
Наконец, перед тем как приехали подруги тети Петунии, та фыркнула, дала ему яблоко и заперла его опять в чулане.
Гарри все еще не разобрался с тем, как отпереть замки. Замки – их было несколько.
- У меня, - сказал он, тупо глядя на тоненькую щель, через которую просачивался свет по краю двери, - ни одной идеи, как добраться до Уилшира вечером.
Волдеморту тоже нечего было сказать.
Они сидели в тишине, два разума в одном теле, и слушали, как тетя Петуния играет в бридж с подружками. В основном они сплетничали, но Гарри подозревал, что они, возможно, бросили одну-две карты.
Часы шли. Подружки ушли. Свет за дверью чулана сменился с серого дневного света середины зимы на желтый искусственный, а Гарри безучастно прислушивался к тому, как тетя Петуния готовит ужин на кухне.
Запах жаренного мяса заставил его желудок сжаться, и Гарри начал терзать яблоко, даже хотя знал, что он должен оставить его на то время, когда оно на самом деле будет нужно. Он был голоден, а живот болел.
«Просто съешь его», - вздохнул Волдеморт.
- Что я скажу Драко? – мягко спросил Гарри, глодая тонкую зеленую кожицу. Он знал, что Драко будет разочарован. Может даже чувствовать себя преданным. Он не хотел, чтобы Драко ненавидел его. Он сглотнул.
«Скажи ему…» - Волдеморт замолчал, подыскивая подходящее оправдание.
У Гарри тоже не было малейшей идеи.
Он слышал, как Дадли пришел домой, услышал, что тетя Петуния предлагает ему перекупить, чтобы заморить червячка перед ужином, слышал громоподобный подъем гигантской туши.
Гарри лежал на кушетке, дожидаясь звуков, с которыми дядя Вернон вернется домой, когда что-то в темноте щелкнуло.
Он дернулся, чтобы подняться, дико оглядываясь вокруг. Он не мог вызвать свет без палочки, но кто-то, очевидно, мог, потому что в следующее мгновение яркий круг света повис над его головой в чулане, где он медленно отскочил от наклонной крыши.
- Эм… - сказал Гарри.
- Гарри Поттер, - сказал эльф, - Добби так давно хотел увидеть вас, сэр!
- Приятно познакомиться с тобой, - сказал Гарри на автомате, - ты можешь говорить потише? Он был в чулане в качестве наказания, и если Дурсли услышат, что он разговаривает с домашним эльфом и придут выяснить, что это за шум… он сглотнул.
Но эльф не стал говорить тише, но определенно продолжил.
- Такая честь, сэр, Гарри Поттер не может знать...
- Эм, - снова сказал Гарри, - хорошо, смотри, ты же не эльф Хогвартса? – он окинул его взглядом сверху вниз. Он не видел много эльфов в школе, но он был определенно уверен, что они не напяливали грязные наволочки на себя.
- Нет, сэр, нет, - он помотал головой, - Добби служит… - он замолк, крайне нервно глядя из стороны в сторону, – Добби служит своей семье, - наконец сказал он, = Доббы был послан, чтобы забрать Гарри Поттера в Уилтшир, в Малфой Менор…
- Великолепно! - сказал Гарри, немного громче и с энтузиазмом, - мне нужна моя палочка, Добби, как ты думаешь, ты можешь мне помочь достать ее и мой сундук от магглов, прежде чем мы отправимся? Они в гараже.
Огромные глаза Добби стали еще больше.
- Гарри Поттер не должен отправляться в Малфой Менор! – сказал он.
Воцарилось молчание.
Доббы выглядел, словно сказал нечто неприемлемое. С воплем он бросился на колени и начал колотиться головой об пол.
Это не было тихо.
- Нет, нет, Добби,- Гарри перекувырнулся на кушетке и приземлился почти на самого эльфа, что все-таки остановило его долбание, хотя он мог все еще чувствовать слабые подергивания, абсолютно безумные, поскольку Гарри его прижал, - Добби, пожалуйста, соблюдай тишину.
Но движения не останавливались.
- Добби должен наказать себя, - взвыл эльф, благодарно уткнувшись в живот Гарри.
- Может ли Добби наказать себя позже? – спросил Гарри.
Добби перестал дергаться.
- Позже, сэр?
Гарри выдохнул.
- Есть ли какие-то ограничения на наказание или что-то вроде?
Огромные яркие глаза Добби перевели загнанный взгляд на Гарри
- Нет, Гарри Поттер, - сказал он, - нет никаких ограничений на наказания.
- Хорошо, - сказал Гарри, снова падая на кушетку,- тогда ты можешь вернуться к… чему бы там ни было, - он помогал в сторону ушибленной головы Добби, - позже, когда ты не у меня в чулане. Так, тебя прислал Драко? - уверенно спросил он.
Добби кивнул.
- Госпожа отправила меня, - уточнил он.
Нарцисса. Хорошо, это замечательно.
- Но ты меня не возьмешь с собой в Малфой Менор? - продолжил Гарри.
Добби сглотнул очень тяжело, так что все его горло вздулось. Дрожа, он сказал.
- Нет, сэр,- очень тихим голосом, - Добби очень плохой, он не подчиняется приказам своей семьи, Добби накажет себя…. – он протараторил, бормоча сам себе. Что-то про уши в печи.
«Это самый сумасшедший домашний эльф, которого я видел», - сказал Волдеморт.
Гарри видел не так уж много эльфов, но он был полностью уверен, что они не походили на него. Эльфы в Хогвартсе были более тихими, определенно. Он посмотрел на Добби. «Если он не хочет, чтобы я ехал, ему стоит просто уйти, - подумал он медленно, - почему он тут? Почему не остался дома?».
Волдеморт вздохнул. «Узы эльфов крайне сложны. Он должен подчиниться хозяину или наказать себя, - напомнил он Гарри, - Если кто-то сказал «найди Гарри Поттера и приведи его сюда», он получит меньшее наказание, если придет сюда, поскольку Гарри Поттера он нашел, чем если совсем проигнорирует задание».
- Почему ты не хочешь забирать меня? – требовательно спросил Гарри еще тише, прислушиваясь к звукам готовящегося ужина за две комнаты от него.
- Мистер Гарри Поттер не должен ехать в Малфой Менор, - настойчиво сказал он, - это не безопасно!
- Я выгляжу в безопасности? - прошипел Гарри, - меня заперли в чулан магглы, - резко ответил он, - они забрали мою палочку!
Эльф затряс головой, уши бешено хлестали.
- Малфой Менор не безопасен! – настаивал он.
Дверь чулана открылась.
- Чем ты тут занимаешься?
Добби вздрогнул, внезапно оказавшись в луче света из коридора.
Гарри не был полностью уверен, кто из них был более шокирован.
Потом тетя Петуния завопила.
- Вон!- взвизгнула она, опасно орудуя метлой в направлении эльфа, - Вон! Убирайся! Прочь из моего дома!
Потом раздался стон, и тяжелые шаги Дадли по лестнице над его головой. На кушетку посыпалась пыль.
С бешеными глазами и треском Добби исчез.
Тетя Петуния уставилась, побледневшая, на то место, где он стоял. Потом взяла себя в руки.
- Ты! – она повернулась к Гарри, ее лицо выражало смятение между огорчением и возмущением, - призвать такую тварь!
Внезапно Дадли оказался тут, и уцепился за гаррину руку, вытягивая его на свет в коридор. Гарри запнулся и упал от неожиданного движения, приземляясь на локти на ковер. Боком он болезненно ударился о столик в прихожей, едва не опрокинув его.
- Он призвал какое-то грязное гнусное существо, - кричала сыну тетя Петуния, голос ее был высокий на грани истерики, - чтобы навредить нам, я уверена в этом! Он ребенок дьявола, - она взвизгнула, отступая.
Дадли выглядел удивленным и немного встревоженным таким взрывом обычно спокойной матери, но повернулся к Гарри, глядя на него сверху вниз полуиспуганно полурассерженно.
- Никого я не призывал, - в ответ выкрикнул Гарри, слишком испуганный и от боли неспособный контролировать свой голос, - он пришел, потому что вы не отпустили бы меня к моим друзьям! Они хотели убедиться, что со мной все нормально.
- Не могу поверить, что у тебя есть друзья, даже один, - хмыкнул Дадли, - уверен, что это все ложь, мама, не переживай о нем, - сказал он, неловко поглаживая ее.
Гарри услышал, как дядя Вернон отпирает дверь и с усиливающимся ужасом понял, что тетя Петуния начала хныкать.
Это, кончено, случилось именно, когда дверь открылась, являя силуэт дяди Вернона в свете уличных фонарей.
- Что здесь происходит? – требовательно спросил он, пересекая порог.
Тетя Петуния повернула зареванное лицо к нему и ничего не сказала, вместо этого она продолжила реветь и ткнула пальцем.
Прямо в Гарри.
«Мерлин, ну и хрень, - сказал Волдеморт, устало и смиренно. Потом внезапно: - Гарри, пригнись!
Он не пригнулся.
Примечания к окончанию главы.
Существенные предупреждение: насилие над детьми, типичные для канона сцены, но усиленные, в том числе и толчки, неявно, удары.
(В примечаниях к концу главы стоят предупреждения. Пожалуйста, прочтите их, если вам это важно).
Почти сразу, как только Гарри вернулся в Суррей, он понял, что снова вернулся в дом Дурслей под сомнительным прикрытием сумерек. Дядя Вернон запер его школьный сундук и изъял палочку еще до того, как они вошли.читать дальше
- Мальчишка, займись ужином. Он должен быть готов к шести, - сказал он и прогремел наверх, занявшись чем-то важным в кабинете – комнате, которую они по каким-то причинам где-то между сентябрем и Рождеством переоборудовали из второй спальни Дадли.
- Да, дядя Вернон, - пробубнил Гарри и направился на кухню. Она была так же вылизана, как он помнил, и в ней немного пахло чистящими средствами. Конкретных инструкций по приготовлению ужина ему не дали, но с замиранием сердца он нашел целого размороженного цыпленка в холодильнике и тазик картофеля в ожидании мытья в раковине.
Потом он посмотрел на часы. Сделать все к шести было нереально. Но ему ничего не оставалось делать, так что он начал с чеснока, лимона и розмарина. Цыпленок было огромным, определенно больше чем те петухи, что защищали Хогвартс, но по опыту он знал, что ему вряд ли что-то достанется.
«Забудь об этом, - нетерпеливо сказал Волдеморт, - нам нужно изучить охрану».
Гарри оставил курицу жариться и вышел в сад, следуя инструкциям Волдеморта.
- Они убьют меня, если узнают, что я устраиваю костер в их доме, - сказал он, собирая крупные листья серо-зеленого шалфея с грядки в саду.
«Просто сделай это», - настоял Волдеморт.
- Как? – спросил Гарри, глядя на листья в руках, - у меня нет палочки.
«Ты можешь воспользоваться плитой», - язвительно предложил голос.
- А, - отозвался Гарри и вернулся внутрь. Он связал листья за кончики, сунул кончик в огонь, пока он не задымился в керамической чаше – Волдеморт запретил ему брать пластиковую, даже хотя ее пропажу вряд ли заметят.
Запах был сильным, так что он быстро вынес травы наружу, чтобы в доме запах не чувствовался.
«Садись», - сказал Волдеморт тем же тоном, что и Снейп на уроках.
Гарри сел.
«Закрой глаза, полностью, Поттер, я не говорил «закрой глаза, только если магглы не увидят тебя из окна», - рыкнул он, - хорошо, - продолжил он, когда Гарри виновато послушался, - теперь дыши.
Гарри вдохнул, чувствуя запах дыма и горящих трав.
«Хорошо. Думай о дыхании. Вдох, - он замолчал, - выдох. Хорошо. Что ты чувствуешь внутри себя?»
Гарри нахмурился. Он чувствовал траву, на которой сидел. Она была сухая, но декабрь выдался холодным, и он чувствовал как прохлада пробирается сквозь рваную поношенную одежду, в которую он был одет.
Он чувствовал такой же холод в вечернем воздухе, одежду поверхностью кожи, пряди волос на лице – на шраме. Он чувствовал давление очков за ушами, на носу.
Он продолжал, подмечая все эти моменты еще некоторое время, прислушиваясь к своему замедляющемуся дыханию, и Волдеморт не говорил ему остановиться.
«Хорошо, - голос Волдеморта был мягче, когда он снова заговорил, - ты слышишь сердцебиение?».
«Да», - мысли Гарри были размыты. Теперь, когда Волдеморт привлек внимание к нему, он едва мог понять, как раньше не замечал его. Оно было медленным, но размеренным и тяжелым, тук-тук, тук-тук.
«Хорошо», - сказал Волдеморт, будто издалека.
Он чувствовал биение в груди, распространяющееся по рукам и ногам. Кончики пальцем отзывались болью на каждый громоподобный удар.
Оно заглушало все, как огромный барабан. Его тело сотрясалось от каждого удара.
«Хорошо, - голос Волдеморта превратился в едва различимый шепот, коварное шипение под барабанный бой, – теперь магию. Ты ее чувствуешь? Чувствуешь меня?»
Гарри был слишком переполнен биением, чтобы пересилить себя и ответить, что всегда чувствует Волдеморта, потому что тот никогда не затыкается. Он подумал об этих словах еще секунду, и понял, что правда чувствует Волдеморта: свой собственный шрам.
Он чувствовал слабость и болезненность, отягощенность чьей-то магией, и Гарри получил резкую безрадостную картинку: красные глаза, плоское лицо, мертвенная кожа. Зеленый свет. Он выдохнул, медленно, глубоко, и сердцебиение растворило этот образ.
«Вполне хорошо, - сказал Волдеморт, определенно разубежденный этой вспышкой воспоминания, - открой глаза».
Гарри открыл. Дом не изменился. Волна разочарования резко затопила его.
Волдеморт не говорил ничего несколько долгих секунд. Потом сказал: «Возможно, ты еще не очень хорош в этом. Не все могут, - добавил он раздраженно, - в отличие от меня, конечно».
«Конечно», - цинично подумал Гарри.
«Постарайся не воспринимать это буквально, - предложил Волдеморт. - Магия бывает и такой, иногда».
Какой точно, Гарри не понял. Он следовал инструкциям, однако, получилось, что дом остался таким, каким был. Его сердце потяжелело, пропуская удар.
Уголком глаза он заметил полосы сияющего света, пробирающегося вверх в дом, переплетенные вместе и неловко сочетающиеся, словно здание было скрыто четырехлеткой, играющим в сложную игру «Ниточка»*.
Ниточка (также «игра в верёвку», «верёвочка», «резиночка», «плетение» и так далее — устоявшегося названия не существует) — игра, в которой нитью (верёвкой, шнурком), надетой на пальцы, образуют различные узоры (фигурки). Иногда процессу помогают зубами, запястьем и ступнями.
«Твое периферическое зрение ужасно, - пожаловался Волдеморт, – и затемнено оправой твоих очков».
«Тут уж я ничего не могу поделать», - возразил Гарри.
«Знаю. Поднимайся. Обойди дом. Попытайся не заболеть от усилий мысли», - добавил он. Гарри вдруг понял, что Волдеморт не ожидает от него, что он сможет правильно интерпретировать узоры, которые видит.
«Конечно, нет, - согласился голос, - но, по меньшей мере, ты можешь попытаться увидеть их. Двигайся», - нетерпеливо добавил он, ужалив его неким ментальным эквивалентом шлепка.
Гарри поднялся на ноги и медленно пошел, словно это странное видение уголком глаз было чем-то хрупким, легко ломающимся. Он обошел дом, медленно шагая по холодной земле на передний двор, вокруг машины, которая была припаркована на въезде и мимо входной двери. Он надеялся, что никто его не увидит или что магглы просто не заметят ничего особенного.
«Можешь оставить уже», - великодушно сказал Волдеморт, когда Гарри вернулся на задний двор, и он отпустил, только сейчас осознавая, что заработал разрастающуюся головную боль. Казалось, что голова болела все эти дни большую часть времени. Он потер шрам, и потом зашел внутрь, чтобы убраться и проверить курицу.
Она все еще не собиралась запечься к шести. Он пристально смотрел в маленькое окошко духовки, размышляя, сгорит ли она, если он сильнее разогреет духовку.
«Ты знаешь что-нибудь о готовке курицы?», - Гарри, конечно, не был уверен, что это может входить в набор навыков темных лордов, но была ни была. И вообще, Волдеморт же варил зелья, может и умел готовить, тоже.
«Нет», - равнодушно ответил Волдеморт, и Гарри получил смутное воспоминание, которое часто повторялось, о том, что тот был часто слишком занят, чтобы есть, или чувство голода было рутинным делом, от которого никуда не деться, так что и темной магии приходилось считаться с ним, смутное навязчивое напряжение. Создавалось впечатление, что голос никогда не уделял достаточно внимания тому, чем он питался.
Гарри вздохнул. Он был искренне уверен, что добавив температуру, он просто сожжет курицу. Как и с некоторыми зельями – нужно было поддерживать определенную температуру в течение долгого времени или ингредиенты не смогут правильно сработать.
«Слово, которое ты подыскиваешь – это «денатурация», - сказал Волдеморт, - твой словарный запас еще хромает».
Гарри снова вздохнул. Он знал, что приготовить ужин к шести будет нереально, но все еще чувствовал по этому поводу смутное неприятное предчувствие. Дядя Вернон будет зол. «Так что там с защитой?»
«Она… сложна, - сказал Волдеморт, крайне неуверенным голосом, - узор, который определяет, что она запущена человеком».
Он показал Гарри схождение этих ярких линий вокруг дома. Гарри совсем не понял, как перекрещения и острые углы как-то могли говорить о чем-то конкретном, но все равно кивнул.
«И так же твоя тетя и кузен».
«Дадли?» – удивился Гарри, глядя на цыпленка в духовке.
«Он… технически… твоя кровь», - сказал Волдеморт таким тоном, словно признание причинило ему боль.
Гарри тихо хмыкнул.
«Лучше об этом вообще не думать», - честно ответил он.
Редко когда случалось, чтобы и Гарри, и Волдеморт был полностью согласны с чем-то. Их чувства и мысли накладывались друг на друга, но грубые края и уродливые углы демонстрировали их несогласие. По этому вопросу, однако, они были единодушны. Гарри получил короткое и неприятное воспоминание того другого сознания: отвратительный на вид, с холодными глазами, несчастный, на его собственным приятных чертах, спустя много лет, на маггловском лице.
Голос уклонился от этого образа.
Гарри не останавливал его.
«Я ценю это», - сказал голос через мгновение, равнодушный и безэмоциональный.
Они помолчали некоторое время, и потом Волдеморт продолжил: «Я не думаю также, что мы сможем продублировать эти чары, не приложив требуемых усилий», - признал он к неудовольствию Гарри.
«Я не хочу тут оставаться», - ответил он.
«Я не хочу сказать, что тебе придется остаться тут. Мы можем переделать их, немного. Это очень надежная защита, так что мы сможем… отщипнуть немного и переместить часть».
Гарри нахмурился. Это звучало… действительно сложно.
«Так и есть, и это потребует достаточно большой количества, с точки зрения чистоты, магической силы. Но это все спорно до тех пор, пока мы не разберемся, как защита использует твою тетю или кузена в качестве источника силы».
Гарри сильно надеялся, что под «мы» Волдеморт имел в виду «я», потому что как они недавно обсуждали, Гарри был профаном в этом деле.
«Все это спорно, как бы там ни было, потому что ужин был только наполовину готов к шести вечера, когда Петуния вернулась вместе с Дадли, забрав его из Смелтингса. Дадли ураганом взмыл наверх, как стадо слонов, и дядя Вернон моментально примчался и предсказуемо был зол.
- И сколько, по-твоему, времени, мальчишка? - спросил он, держа голову Гарри в своей мясистой руке, поворачивая его лицом к часам.
«Шесть», - сказал Гарри. Оставалось только признать это. Хотя был еще шестой час. Часы громко тикали в тишине, и свет ярко отражался в чистой кухонной утвари.
- И во сколько ужин должен быть готов?
- В шесть, - повторил Гарри, - но… - начал он, желая возразить, что наказывать за заведомо провальное задание нельзя.
- Нет, - сказал дядя Вернон громоподобным визгом, - никаких «но»! Мы кормим тебя, одеваем тебя, предоставляем кров, ты думаешь, мы обязаны это делать?
- Нет, - ответил Гарри, а потом раздраженно, - с ужином все равно ничего нельзя сделать, - высказал он тоном, который считал рассудительным.
Лицо дяди Вернон стремительно наливалось краской.
- Случай меня, мальчик, - низким рыком начал он, - ты нам ничего не отдаешь в замен того, что мы держим тебя у себя, и все мы просим тебя сделать несколько дел по дому, и вот тебе, пожалуйста! - его интонация приближалась к крайне степени гнева, - пытаешься испортить Дадли вечер возвращения домой, - похоже было на то, что он заранее продумал речь, - неблагодарный…
Лицо Вернона покраснело до фиолетового оттенка. Он, казалось, уже не находил слов, чтобы выразить то, что хотел, - тя…
Он грубо схватил Гарри за руку, рывком разворачивая его лицом к часам.
Сердце Гарри бешено заколотилось.
Он перевел взгляд с руки дяди, которая держала его запястье на его прищуренные глаза, и тот, казалось, заметил его спокойствие и настороженность. Вместо того, чтобы отпустить его, он решил надавить сильнее: он грубо затряс Гарри, достаточно сильно, так что очки соскользнули с переносицы.
- И что ты делаешь для нас, хотел бы я знать, - сказал он с угрозой в голосе.
Волдеморт затих.
Гарри неотрывно смотрел на дядю Вернона, напугано и не моргая.
- Вернон, - сказала тетя Петунья, подняв взгляд от плиты, у которой переворачивала цыпленка. Ее глаза переместились его ладони, уцепившейся за гаррину руку. Мягкие звуки имени дяди отозвались эхом, тяжелом и бесстрастным, в абсолютной тишине кухни.
Сверху было слышно, как Дадли орет что-то телевизору.
Дядя Вернон отпустил его руку.
Тетя Петуния переводила взгляд от дяди к племяннику.
- Иди в свой чулан, - сказала она твердым тихим голосом.
Гарри подчинился. На этот раз он был более чем счастлив отступить в это ужасное место под лестницей. Он даже не удивился, когда услышал шаги тети Петунии и скрип запираемой двери.
- Тебе не стоило останавливать меня, - услышан он резкий голос дяди Вернона из кухни, - мальчишке нужнее хороший пинок, а не няньканье.
Голос тети Петунии был слишком тихим, чтобы Гарри мог разобрать, что она говорит, но он слышал едкие интонации ее высокого голоса.
Гарри обнял руками колени, забравшись на край кушетки в темноте. Комната была пропитана его запахом нечистых простыней и старого пота. Он закрыл глаза, прислушиваясь к шуму снаружи: рев телевизора Дадли и клацанье тарелок.
Не первый раз в жизни Гарри сидел в тишине, чувствовал себя ужасно и задавался вопросом: «Почему это все происходит со мной?»
Гарри совсем не был уверен, что Волдеморт способен к сочувствию, но он чувствовал его краем сознания, тяжелого от ярости и напряжения. Он не ответил, но Гарри знал, что бы он сказал.
Голову Гарри запрудила злоба Темного Лорда, и его шарм больно укололо, но на этот раз он не сильно возражал. Тени опускались еще ниже – наступала ночь.
Гарри вытянулся на кушетке насколько мог – не очень-то это получилось, потому что он начал вырастать из нее, - и ждал.
Когда дом, наконец, погрузился в тишину, Гарри попытался отпереть дверь, как научился еще до того, как узнал о Хогвартсе, и услышал глухой щелчок, но когда он толкнул дверь, чтобы выйти, то не смог.
Похоже, она застряла. Он оперся плечом и толкнул.
Ему удалось только ушибить плечо.
Должно быть, они добавили еще один замок. Он толкнул снова и прислушался к ответному треску. Другой замок, похоже, на цепи. Гарри не заметил его раньше.
Очевидно, тетя Петуния заметила, что он начал браконьерствовать в холодильнике в конце августа, и предприняла меры, чтобы прекратить это. Он сглотнул.
«Не могу выбраться, - сказал он Волдеморту, - не могу выбраться без палочки или пока не посмотрю на замки, но я не увижу их, пока меня не выпустят».
Голос в его голове вздохнул.
Гарри вернулся на кушетку и уткнулся лицом в ладони. Больше всего в жизни сейчас он хотел разрыдаться.
«Только посмей», - рыкнул Волдеморт.
По некоторый причинам рыки и угрозы не улучшили состояние Гарри. Горячие слезы прорвали плотину и потекли по ладоням, но он плакал молча и старался не раздражать Волдеморта, насколько это возможно.
«Ненавижу это место» - сказал он, когда буря сошла на нет.
Волдеморт, который молча и нетерпеливо дожидался окончания всех этих омерзительный соплей, немного завелся. Гарри был направлен сгусток недовольства, но потом он тихо согласился: у меня тоже бывали ночи получше.
Одноклассники Гарри могли третировать его тем, как мало он ест, но мало есть в Хогвартсе было не тоже самое, что мало есть у Дурслей. Гарри пришлось вспомнить об этом на следующий день, когда, грубо выгнав его в туалет, тетя Петуния дала ему крыло цыпленка и картошку, и на четыре часа отправила работать в сад, а потом снова заперла его в чулане до следующего утра.
На шестой день своих Рождественских каникул Гарри был усталым, голодным и издерганным. Он потратил утро на то, чтобы на четвереньках выдраить кухонный пол, за которым последовала уборка пыли в середине утра и, наконец, он вымыл все окна и снял занавески, чтобы тете Петунии было удобно стирать их, потом он очищал налет в душе, очистить который, как он убедился, было невозможно. Каждое задание, которое он выполнял, дополнялось критикой тети Петунии, так что к полудню, он думал, что находится на уроке зелий.
Наконец, перед тем как приехали подруги тети Петунии, та фыркнула, дала ему яблоко и заперла его опять в чулане.
Гарри все еще не разобрался с тем, как отпереть замки. Замки – их было несколько.
- У меня, - сказал он, тупо глядя на тоненькую щель, через которую просачивался свет по краю двери, - ни одной идеи, как добраться до Уилшира вечером.
Волдеморту тоже нечего было сказать.
Они сидели в тишине, два разума в одном теле, и слушали, как тетя Петуния играет в бридж с подружками. В основном они сплетничали, но Гарри подозревал, что они, возможно, бросили одну-две карты.
Часы шли. Подружки ушли. Свет за дверью чулана сменился с серого дневного света середины зимы на желтый искусственный, а Гарри безучастно прислушивался к тому, как тетя Петуния готовит ужин на кухне.
Запах жаренного мяса заставил его желудок сжаться, и Гарри начал терзать яблоко, даже хотя знал, что он должен оставить его на то время, когда оно на самом деле будет нужно. Он был голоден, а живот болел.
«Просто съешь его», - вздохнул Волдеморт.
- Что я скажу Драко? – мягко спросил Гарри, глодая тонкую зеленую кожицу. Он знал, что Драко будет разочарован. Может даже чувствовать себя преданным. Он не хотел, чтобы Драко ненавидел его. Он сглотнул.
«Скажи ему…» - Волдеморт замолчал, подыскивая подходящее оправдание.
У Гарри тоже не было малейшей идеи.
Он слышал, как Дадли пришел домой, услышал, что тетя Петуния предлагает ему перекупить, чтобы заморить червячка перед ужином, слышал громоподобный подъем гигантской туши.
Гарри лежал на кушетке, дожидаясь звуков, с которыми дядя Вернон вернется домой, когда что-то в темноте щелкнуло.
Он дернулся, чтобы подняться, дико оглядываясь вокруг. Он не мог вызвать свет без палочки, но кто-то, очевидно, мог, потому что в следующее мгновение яркий круг света повис над его головой в чулане, где он медленно отскочил от наклонной крыши.
- Эм… - сказал Гарри.
- Гарри Поттер, - сказал эльф, - Добби так давно хотел увидеть вас, сэр!
- Приятно познакомиться с тобой, - сказал Гарри на автомате, - ты можешь говорить потише? Он был в чулане в качестве наказания, и если Дурсли услышат, что он разговаривает с домашним эльфом и придут выяснить, что это за шум… он сглотнул.
Но эльф не стал говорить тише, но определенно продолжил.
- Такая честь, сэр, Гарри Поттер не может знать...
- Эм, - снова сказал Гарри, - хорошо, смотри, ты же не эльф Хогвартса? – он окинул его взглядом сверху вниз. Он не видел много эльфов в школе, но он был определенно уверен, что они не напяливали грязные наволочки на себя.
- Нет, сэр, нет, - он помотал головой, - Добби служит… - он замолк, крайне нервно глядя из стороны в сторону, – Добби служит своей семье, - наконец сказал он, = Доббы был послан, чтобы забрать Гарри Поттера в Уилтшир, в Малфой Менор…
- Великолепно! - сказал Гарри, немного громче и с энтузиазмом, - мне нужна моя палочка, Добби, как ты думаешь, ты можешь мне помочь достать ее и мой сундук от магглов, прежде чем мы отправимся? Они в гараже.
Огромные глаза Добби стали еще больше.
- Гарри Поттер не должен отправляться в Малфой Менор! – сказал он.
Воцарилось молчание.
Доббы выглядел, словно сказал нечто неприемлемое. С воплем он бросился на колени и начал колотиться головой об пол.
Это не было тихо.
- Нет, нет, Добби,- Гарри перекувырнулся на кушетке и приземлился почти на самого эльфа, что все-таки остановило его долбание, хотя он мог все еще чувствовать слабые подергивания, абсолютно безумные, поскольку Гарри его прижал, - Добби, пожалуйста, соблюдай тишину.
Но движения не останавливались.
- Добби должен наказать себя, - взвыл эльф, благодарно уткнувшись в живот Гарри.
- Может ли Добби наказать себя позже? – спросил Гарри.
Добби перестал дергаться.
- Позже, сэр?
Гарри выдохнул.
- Есть ли какие-то ограничения на наказание или что-то вроде?
Огромные яркие глаза Добби перевели загнанный взгляд на Гарри
- Нет, Гарри Поттер, - сказал он, - нет никаких ограничений на наказания.
- Хорошо, - сказал Гарри, снова падая на кушетку,- тогда ты можешь вернуться к… чему бы там ни было, - он помогал в сторону ушибленной головы Добби, - позже, когда ты не у меня в чулане. Так, тебя прислал Драко? - уверенно спросил он.
Добби кивнул.
- Госпожа отправила меня, - уточнил он.
Нарцисса. Хорошо, это замечательно.
- Но ты меня не возьмешь с собой в Малфой Менор? - продолжил Гарри.
Добби сглотнул очень тяжело, так что все его горло вздулось. Дрожа, он сказал.
- Нет, сэр,- очень тихим голосом, - Добби очень плохой, он не подчиняется приказам своей семьи, Добби накажет себя…. – он протараторил, бормоча сам себе. Что-то про уши в печи.
«Это самый сумасшедший домашний эльф, которого я видел», - сказал Волдеморт.
Гарри видел не так уж много эльфов, но он был полностью уверен, что они не походили на него. Эльфы в Хогвартсе были более тихими, определенно. Он посмотрел на Добби. «Если он не хочет, чтобы я ехал, ему стоит просто уйти, - подумал он медленно, - почему он тут? Почему не остался дома?».
Волдеморт вздохнул. «Узы эльфов крайне сложны. Он должен подчиниться хозяину или наказать себя, - напомнил он Гарри, - Если кто-то сказал «найди Гарри Поттера и приведи его сюда», он получит меньшее наказание, если придет сюда, поскольку Гарри Поттера он нашел, чем если совсем проигнорирует задание».
- Почему ты не хочешь забирать меня? – требовательно спросил Гарри еще тише, прислушиваясь к звукам готовящегося ужина за две комнаты от него.
- Мистер Гарри Поттер не должен ехать в Малфой Менор, - настойчиво сказал он, - это не безопасно!
- Я выгляжу в безопасности? - прошипел Гарри, - меня заперли в чулан магглы, - резко ответил он, - они забрали мою палочку!
Эльф затряс головой, уши бешено хлестали.
- Малфой Менор не безопасен! – настаивал он.
Дверь чулана открылась.
- Чем ты тут занимаешься?
Добби вздрогнул, внезапно оказавшись в луче света из коридора.
Гарри не был полностью уверен, кто из них был более шокирован.
Потом тетя Петуния завопила.
- Вон!- взвизгнула она, опасно орудуя метлой в направлении эльфа, - Вон! Убирайся! Прочь из моего дома!
Потом раздался стон, и тяжелые шаги Дадли по лестнице над его головой. На кушетку посыпалась пыль.
С бешеными глазами и треском Добби исчез.
Тетя Петуния уставилась, побледневшая, на то место, где он стоял. Потом взяла себя в руки.
- Ты! – она повернулась к Гарри, ее лицо выражало смятение между огорчением и возмущением, - призвать такую тварь!
Внезапно Дадли оказался тут, и уцепился за гаррину руку, вытягивая его на свет в коридор. Гарри запнулся и упал от неожиданного движения, приземляясь на локти на ковер. Боком он болезненно ударился о столик в прихожей, едва не опрокинув его.
- Он призвал какое-то грязное гнусное существо, - кричала сыну тетя Петуния, голос ее был высокий на грани истерики, - чтобы навредить нам, я уверена в этом! Он ребенок дьявола, - она взвизгнула, отступая.
Дадли выглядел удивленным и немного встревоженным таким взрывом обычно спокойной матери, но повернулся к Гарри, глядя на него сверху вниз полуиспуганно полурассерженно.
- Никого я не призывал, - в ответ выкрикнул Гарри, слишком испуганный и от боли неспособный контролировать свой голос, - он пришел, потому что вы не отпустили бы меня к моим друзьям! Они хотели убедиться, что со мной все нормально.
- Не могу поверить, что у тебя есть друзья, даже один, - хмыкнул Дадли, - уверен, что это все ложь, мама, не переживай о нем, - сказал он, неловко поглаживая ее.
Гарри услышал, как дядя Вернон отпирает дверь и с усиливающимся ужасом понял, что тетя Петуния начала хныкать.
Это, кончено, случилось именно, когда дверь открылась, являя силуэт дяди Вернона в свете уличных фонарей.
- Что здесь происходит? – требовательно спросил он, пересекая порог.
Тетя Петуния повернула зареванное лицо к нему и ничего не сказала, вместо этого она продолжила реветь и ткнула пальцем.
Прямо в Гарри.
«Мерлин, ну и хрень, - сказал Волдеморт, устало и смиренно. Потом внезапно: - Гарри, пригнись!
Он не пригнулся.
Примечания к окончанию главы.
Существенные предупреждение: насилие над детьми, типичные для канона сцены, но усиленные, в том числе и толчки, неявно, удары.
@темы: Куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 13
Последние недели семестра были заняты экзаменами, которые должны были показать успехи учащихся и якобы предназначались для помощи в подготовке домашнего задания на предстоящие рождественские каникулы. Гарри подумал, что они, возможно, лгали, поскольку он был в десятке лучших учеников по большинству предметов, а его задания были в основном похожи на работы Гойла.читать дальше
Кроме домашних по зельям.
Снейп рассмотрел его баллы по тесту и очевидно решил, что те ученики, кто выполнил их слишком хорошо, потребуют более сложной домашней работы, чтобы не скучать на каникулах.
- Я не так хорош в зельях, как ты, - пожаловался Гарри, глядя на домашнюю Драко, которая была такой же точно.
- Так и есть, - медленно произнес Драко, - но только у тебя «удовлетворительно» за тест. Может быть, это уровняло тебя с твоим партнером. Бьюсь об заклад, что у Забини «превосходно».
Гарри чувствовал, что это было удобное оправдание. Снейп бы порадовался, нагрузив Гарри самой продвинутой работой, которую, по его прикидкам, первокурсник осилит, и потом унизив его в случае неизбежного провала.
И если спросить, он всегда мог указать на работу Драко… работа которого, без сомнения, окажется отличной.
Гарри в унынии провел последнюю неделю семестра, пытаясь убедиться, что он сделал приблизительно всю домашнюю работу, прежде чем ехать к Дурслям. Он не думал, что у него получится что-то сделать в своем чулане, и он не знал наверняка, сколько свободного времени у него останется, пока он будет гостить в Малфой Меноре.
Двенадцать способов применения драконьей крови не упоминались в «Одной тысяче магических трав и грибов» или «Магических умениях и зельях», так что он был вынужден перерыть библиотеку, пока не нашел книгу, которая поможет ему найти ответ.
- Очистка духовки, - сказал он, глядя на книгу.
«И удаляет пятна, - довольно лениво добавил Волдеморт с дальнего уголка сознания Гарри, - ты не рад, что поступил в школу?».
Гарри вздохнул, но не ответил, занятый выписыванием огромного количества разнообразных, но приземленных способов использования крови.
Домашняя по трансфигурации была преимущественно сосредоточена на теории по переключающим заклинаниям, которые они будут тренировать на уроках, когда вернутся с каникул. Так что он вернулся снова к зельям, два фута о зельях забвения, и почему успокоительный эффект валерианы требуется на пике своей эффективности в этом зелье.
Он взял пачку конспектов по чарам о наложении и приемлемой силе смягчающих чар, что, по словам Волдеморта, будет очень полезно в будущем при условии, что он будет вытворять на метле. Гарри подумал, что сказал он это просто со злости. Потом он взял конспект о ягодах омелы и том, насколько аккуратно нужно добавлять их в антидоты, потому что они такие же токсичные, как и остальные растения, если брать их в огромном количестве. И еще будет трехфутовое задание для Снейпа, когда они вернутся.
«Это глупо», - после полудня на третий день пожаловался Гарри Волдеморту, когда почти все закончил по чарам, гербологии и трансфигурации, но все еще был на половине домашней по зельям. Он подозревал, что все лицо его уже в чернилах и знал, что волосы, скорее всего, выглядят так, будто он побывал посреди урагана, потому что постоянно проводил по ним руками.
Но он должен был признать, что если он каким-то чудом сделает снейповскую домашнюю, досрочно будет полностью готов к экзаменам.
«Тебе нужно отвлечься от домашней работы, - сказал ему Волдеморт через некоторое время, - тебе нужно узнать о защите».
«Защите?» Из того, что он понял, защита была на доме Дурслей и была крайне уникальным феноменом, почти как его собственный шрам от проклятья.
«Нам нужно изучить защиту на маггловском доме. Если есть способ ее продублировать, мы должны сделать это как можно скорее. Если мы сможем продублировать ее, тебе не придется торчать у них».
«Ты думаешь, это возможно?» - поинтересовался Гарри, засовывая домашнюю работу по зельям поглубже в сумку.
«Мы выясним это», - мрачно ответил Волдеморт.
Так начался гаррин ускоренный курс по защитной магии, который занял все свободное время между завалами домашней работы и уроками, которые он все еще посещал. Гарри перекопал свои книги, чтобы найти новый пергамент, и начал в него записывать. Если Волдеморт говорил что-то, он обычно предполагал, что это запомнят.
«Существует такое огромное количество систем защиты, - начал Волдеморт, - в большинстве случаев рассматривается полностью разумный предмет изучении и тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы скрывать свой внезапный интерес, кроме определенной специфики».
Гарри серьезно кивнул.
«Методы сильно варьируются, но в Соединенном Королевстве ученики обычно в первую очередь изучают, как строить базовую защиту с помощью математических вычислений».
Гарри нахмурился. Математика никогда не была сильным предметом. Он успевал лучше Дадли, потому что Дадли был ужасно туп и ленив, чтобы подпинывать себя, но только пока они не получили свои первые табеля, потом он просто перестал пытаться.
Глубоко в разуме, Волдеморт издал раздраженный звук. «Магглы, - сказал он с отвращением, - все нормально с твоим умом. Уверен, что ты не хуже, чем среднестатистический маггл, просто научись. Теория и построение – самая сложная часть, действующий магический компонент благословенно прост, и ты можешь выучить любую теорию, приложив усилия».
«В любом случае, - продолжил он, - базовая защита состоит из трех компонентов: матрица или построение, якорь и что-то, что ее подпитывает. Базовая защита это математика: комбинация астрономии и арифмантики, которую ты используешь, чтобы создать матрицу. Матрица – это построение, которое покрывает защищаемую зону, которую формируют конкретные повторяющиеся узоры, представляющие предметы, которые будут включены или исключены из защиты. В зависимости от того, что должна делать защита, это может быть более или менее сложно.
«Хорошо, - ответил Гарри. Образы, которые исходили от Волдеморта, помогли ему понять концепции быстрее. То, что Волдеморт назвал «матрицей» могло быть таким же простым, как окружность по краю зоны, или сложным, как точно изображенное симметричного построения активирующие поля в соответствии с орбитой нескольких небесных тел.
Он очень наделялся, что никто не будет заставлять делать его что-то подобное.
«Потом, якорь, - сказал Волдеморт, игнорируя сомнения Гарри, - если я защищал бы эту книгу, я бы использовал ее как якорь. Это означало бы, что зашита приписывалась именно этой книге, и перемещалась бы с ней, куда бы ее ни передвинули, что выгоднее, чем сделать якорем полку, на которой она лежит. Якорь – это объект, который охраняют, кроме нескольких случаев. Когда ты защищаешь дом, тебе нужно защитить землю. Только в очень специфических обстоятельства ты будешь накладывать защиту на сам дом.
«И это то, что случилось со мной? – поинтересовался Гарри, - земля, на которой находится дом Дурслей под защитой?»
Волдеморт издал неопределенный звук. «Сомневаюсь в этом, - признался он, - я все еще не понимаю природу защиты на тебе. Когда мы вернемся, мы сможем понять, что происходит и почему».
«Хорошо, – кивнул Гарри, - последней частью была сила, так?».
Голос согласно хмыкнул. «В основном для большинства заклинаний силу даешь ты сам. Есть несколько ужасно сложных теорий об источнике силы ведьм и колдунов, но сейчас можно предположить, что большинство заклятий ты накладываешь, используя всю возможную силу, к которой у тебя есть доступ, проводя ее через разум и тело.
В некоторых случаях ты можешь все еще пользоваться своей собственной силой, чтобы установить защиту. Это будет краткосрочная защита, потому что она тебя будет истощать. Очевидно, что никто никогда не захочет, чтобы дом, сундук или книга защищалась, питаясь за счет их сил. Если твой дом достаточно большой, то попытка наложить защиту просто тебя убьет».
«И что тогда используют вместо?» – спросил Гарри, записывая: «личная сила не используется для постоянной защиты» на пергаменте.
«Обычно что-то со своей собственной силой. Пепел от сожжения определенных деревьев, некоторые специальные зелья, дождевая вода, которая никогда не касалась земли, металлы, уложенные на объект, или кровь определенных магических тварей…- он замолчал, - есть еще более старые методы, которые вышли из моды. Очевидно, нет ничего мощнее, чем человеческое жертвоприношение».
«Я думаю, люди могут не оценить это», - сказал Гарри.
«Это да, - согласился Волдеморт, - есть еще методы, которые используют слюну, менструальную кровь и сперму».
«Фууу», - скривился Гарри.
Волдеморт отозвался ментальным эквивалентом пожатия плечами. «Есть и еще более древние. Есть зелье, в котором смешиваются кости предков, поднятые из земли с водой, которую ты поймал между небом и землей, а матрица составляется с помощью нее».
Гарри не знал, оценить это как отвратительное или нет. «А если предположить дождевую воду и пепел», - с надеждой подумал он.
«Все что угодно, что предотвратит твою очередную истерику, полагаю», - ответил Волдеморт.
«Я не устраиваю истерики», - возразил Гарри. Честно говоря, если подумать, то массу времени он посвятил размышлениям о страшной магии, убийствах ради крови и укрощению ужасных монстров, Гарри думал, что неплохо справляется.
Волдеморт отмахнулся от этих мыслей. «Как бы там ни было, защита, которая тебя защищает у этих магглов, мальчик, - сказал он вместо этого, - я искренне сомневаюсь, что он связана с дождевой водой и пеплом»,
«Уныло», - подумал Гарри и, скорее всего, был прав.
Когда свет начал тускнеть в окнах. Кто-то сел за стол к Гарри, который от неожиданности вскинул взгляд.
- О-у, - воскликнул он, моргая, - Грейнджер.
Гермиона Грейнджер часто торчала в библиотеке на пару с ним, особенно перед тестами и контрольными. Они обычно не находили повода разговаривать друг с другом.
- Поттер, - начала она. Мгновение она, казалось, боролась с собой, но все же нашла силы улыбнуться ему, - ты не возражаешь если я возьму ту книгу о драконьей крови.
- Я закончил с ней, - сказал он, вытягивая из кипы том и протягивая ей.
- Отлично, - ответила она. Взяла книгу, но ее взгляд прошелся по разбросанным таблицам, - это не слишком похоже на домашнюю по астрономии. Ты делаешь какой-то дополнительный проект?
- Что? – Гарри посмотрел на нее, отвлеченный, - а, - он окинул взглядом стол, - нет, вообще-то, просто интерес.
- Ты учишься из-за интереса? – спросила Гермиона. Они устроилась на краю стула, - из любопытства: почему ты попал на Слизерин? Мне кажется, тебе больше бы подошел Равенкло.
- Все попадают на Слизерин по одной причине, - равнодушно отозвался Гарри.
Выражение ее лица давало понять, что у нее есть несколько нелестных мыслей по поводу того, какими эти причины могли быть.
- Хитрость и целеустремленность, полагаю, - сказала она. Он практически видел напряжение, которое она испытывала от попытки быть дипломатичной.
Гарри с усилием выдохнул.
- Так и что, Грейнджер?
На ее лице появилось разочарование.
Гарри почесал затылок.
- Грейнджер, тебе не стоит предпринимать попытки быть милой, мы не друзья. Если ты чего-то хочешь, скажи, чего, и мы поговорим об этом.
Она распрямила спину и покраснела.
У него возникло внезапное ужасное предчувствие, что она собиралась признаться в том, что он ей нравится. Он запаниковал. Его мозг закоротило.
Волдеморт рассмеялся.
Она неуютно поежилась на своем стуле.
Желудок Гарри сделал кульбит. Волдеморт рассмеялся еще сильнее.
- Я хочу посмотреть твою домашнюю по зельям, - сказала Гермиона, наконец, дерзко глядя на него.
От облегчения он едва не швырнул ею в Гермиону, но вместо этого в защитном жесте продолжал держать пергамент.
- Почему? – подозрительно спросил он, - твои отметки не хуже моих. Ты практически первая по учебе.
Это была правда. Гарри был превосходен в теории по большинству предметов, но он был в середнячках на уроках гербологии и зелий, потому что и те, и другие требовали работы руками, в чем Волдеморт помочь ему не мог, и он был почти уверен, что болезненное отношение Гермионы к учебе, в паре с тем, что без сомнения было зрительной памятью, означало, что она быстро обгонит его по всем предметам кроме чар и трансфигурации.
«Даже в защите», - кисло подумал Гарри, потому что зелье от головной боли снижало концентрацию.
- Потому что, - сказала она сухо, - я думаю, Сн.. профессор Снейп не оценивает работы гриффиндорцев честно. Я хотела посмотреть…
- Тебе нужно доказательство, что профессор Снейп потакает слизеринцам, - медленно произнес Гарри. Он помотал головой, - тебе что, недостаточно просто быть на уроке?
Гермиона выглядела удивленной тем, что он признал это.
- Это ведь не очень честно?
«Это не честно, - возопил Волдеморт в ужасном подражании голоса Гермионы, - Мерлин, это не честно, почему я должен слышать это из уст грязнокровки?».
- И ты знаешь, что наши отметки по СОВам будут определять, сможем ли мы сдавать ТРИТОНы,
- Я думаю, что план подготовки к СОВам по зельям разбит на пять лет, - мягко предположил Гарри.
«Что для нас что значит?» - спросил Волдеморт.
«Ну, вреда это не причинит, - отозвался Гарри, - не похоже, что она способна скопировать мою работы, чтобы дать Снейпу повод назначить мне взыскание. Она получит сердечный удар, если попытается».
- Профессор Снейп берет в класс по ТРИТОНам только тех, у кого не ниже «превосходно» за СОВы, - затараторила она.
Гарри поднял руки.
- Я понимаю, - сказал он, - пожалуйста, остановись.
Она закрыла рот со стуком, выглядя
обиженно.
Гарри покопался в своей сумке, разыскивая части своей рождественской домашней работы, которую он закончил.
- Тебе было бы лучше попросить об этом Драко, в любом случае, - заключил он, - он лучше меня в зельях.
Гермиона странно на него посмотрела.
- Поттер, я не знаю, заметил ты или нет, но Малфой огромная, гигантская невероятно ужасная задница. Я могу попросить его об этом, но он же не разговаривает ни с кем, чья родословная младше Вала Адриана*.
(*Вал Адриана («Стена Адриана»; англ. Hadrian's Wall, лат. Vallum Hadriani) — оборонительное укрепление длиной 117 км, построенное римлянами при императоре Адриане в 122—126 годы для предотвращения набегов пиктов и бригантов с севера.)(с) Википедия
- Не будь смешной, - сказал Гарри, закатывая глаза, - я полукровка, и он разговаривает со мной, разве не так?
Гермиона пристально на него посмотрела, словно он шутил, прежде чем вернулся к просмотру его сочинения.
- Ты - Гарри Поттер, - сказала она, не отрывая взгляда от пергамента, - и все знают, что семья Малфоев темная, и не важно, насколько хороша их пиар-компания. Он был бы просто тупицей, если бы противостоял тебе, уф, - добавила она легко, - ты начал с омелы. А я гадала, кто взял те книги.
Гарри решил проигнорировать все ее слова о Малфоях.
- Ага, на самом деле это не очень интересно, - признал он.
Она продиралась сквозь его пометки, кивая.
- И ты получил «удовлетворительно» за тест? - спросила она, хотя было очевидно, что ей это известно. Вероятно, она знала наизусть отметки всех учеников.
- Да, - подтвердил он. Не в первый раз Гарри задумывался о ней. Многократные попытки, которые она прикладывала к тому, что ее можно было безболезненно назвать всезнайкой, были действительно упорными, и казалось, что они ее истощали.
- Ты все? – спросил он, протягивая руку.
- Я думаю, что, возможно, он более суров к тебе, чем ко мне, - сказала она, безрадостно глядя на его работу, когда протягивала ее ему обратно.
Гарри ни капли не удивился этому заявлению.
- Возможно, - согласился он, и вернулся к своей работе.
Гермиона осталась там, где была. Он чувствовал ее взгляд.
Он читал еще некоторое время, затем поднял голову.
- Я не могу не заметить, что ты еще не ушла.
Гермиона выглядела немного смущенной. Она неловко пошевелилась. Потом, наконец, сказала:
- Ты, правда, получил наказание несколько недель назад за то, что практиковал темную магию?
- Эм, - сказал Гарри, - что?
- Это не я. Все говорят это, - продолжила Гермиона, - на Хэллоуин.
- Самайн, - Гарри глянул на нее, - все было законно, - сказал он.
- Парвати сказала, что ты и Малфой пытались принести в жертву кота.
Гарри почувствовал, что его брови самопроизвольно приподнялись.
- Я принес в жертву пару яблок.
Выражение лица Гермионы стало смущенным.
- Ох – сказала он, - но…
- Слушай, темная магия – это нечто действительно отвратительное и ужасное, абсолютно. Я бы знал, - он махнул пером в руке в сторону лба. Она посмотрела на шрам и потом быстро отвела взгляд, - но иногда, я думаю, что это просто способ дискредитировать магию, которая кому-то не нравится.
Гермиона выглядела задетой.
- Но профессор Квиррелл…
- Ты, правда, думаешь, что профессор Квиррелл – это авторитет в чем-то? – удивился Гарри.
- Ну, - сказала Гермиона. Она открыла рот, но, кажется, сама не знала, что сказать, - ну, - неуверенно начала она и протараторила, - он правда ужасный учитель.
- Верно, - сказал Гарри, который согласился от всего сердца, - он ужасный учитель.
Она нахмурилась.
- Но темная магия…
- Смотри, - сказал Гарри, - я думаю, что я вляпаюсь в неприятности, если буду разглагольствовать направо и налево о ритуале, который провел. Честно говоря, я не собираюсь защищать его. Ты можешь найти его, если тебе действительно это нужно.
Гермиона разочарованно посмотрела на него.
- Мы закончили? – поинтересовался Гарри.
- Хорошо, - сказала она, вздохнула и поднялась. Потом несколько долгих секунд она собрала книги, и когда закончила, с несчастным видом направилась прочь.
«Наконец-то», - пробормотал Волдеморт.
На четвертый день Драко и Панси организовали интервенцию в обеденное время и насильно дотащили его до Большого зала.
- Остался всего один день в школе, - сказала Панси, обнимая его за плечи, - ты не можешь потратить все своей время в библиотеке!
Гарри возразил, но, в конце концов, Кребб уверенно собрал его вещи, а Панси уцепилась в его руку и держала его на месте. Драко наблюдал за операцией с видом властного, но благожелательного диктатора.
- Мерлин, - сказал он, глядя на то, как домашняя работа Гарри скрывается в его сумке, - ты должно быть уже треть домашки сделал.
- И? – вcкинулся Гарри.
- И что ты будешь делать на каникулах, что такого интересного, что ты должен закончить с домашней работой сейчас? – с любопытством спросила Панси, утаскивая его из библиотеки через двойную дверь под недружелюбным взглядом мадам Пинс.
Переругиваясь, они пересекли порог библиотеке, где споткнулись в других учеников.
Гарри нахмурился.
- Я… - он замолк.
- Мне казалось, что ты обычно тихоня, Поттер, - продолжила Панси, приподнимая бровь, - ты собираешься заняться чем-то таким жутко интересным, что на домашнюю работу не останется времени, и с трудом верится, что чем-то таким увлекательным можно заняться на каникулах.
Гарри помотал головой. Он не знал, что ответить, а Волдеморт просто пожал плечами вместо подсказки.
- Это секрет? – поддела его Панси.
Гарри еще сильнее замотал головой, потому что единственным способом сохранить что-то в секрете от слизеринцев, это никому не дать знать, что это секрет. Если кто-то подумает, что что-то скрывают, они не успокоятся, пока не выяснят, в чем дело.
- Ничего такого он не делает, - сказал Драко, принимая решение за Гарри, - он живет с магглами, а потом приедет к нам на неделю.
- С магглами? – тупо переспросила Панси.
Драко промолчал, так что Гарри кивнул.
- Мои родители мертвы, помнишь?
- Очевидно, что да, - Панси закатила глаза, и потом с типичной тактичностью добавила, - все знают, что твои родители мертвы, Поттер. Я не могу представить, что нет никакой подходящей семьи, которая бы не взяла тебя к себе, хотя, точно?
Гарри моргнул.
- Я не…
«Не будь дураком, - вздохнул Волдеморт, - это уже не имеет значения, Дамблдор – глава Визенгамота, и, читая между строк, я бы сказал, что он создал охранные чары и привязал жертву твоей матери к магглам. Я бы организовал именно таким образом твою защиту», - слов «защита» он произнес, словно выплюнул что-то прогорклое.
«А, конечно», - Гарри помотал головой,
- Я не знаю, что случилось, я был просто ребенком, - сказал он, - может быть, это было политическим решением, - предположил он.
Панси приподняла бровь, но медленно кивнула.
- Так, - сказала она, возвращаясь к теме разговора, - ты так взволнован возвращением к магглами, что должен доделать свою домашнюю работы, чтобы высвободить себе свободное время там, - спросила она, но сейчас ее голос был скорее дразнящим.
Гарри поежился.
- Они не любят магию. Они сильно не любят магию. Даже разговоры о магии…. Ну, они не любят, в общем, - на него навалилось безрадостное и горькое чувство, и он не мог не добавить, - кроме того, я, скорее всего, большую часть времени буду заниматься домашними обязанностями.
«Точно», - сказал Волдеморт.
Панси свела брови.
- Хорошо, полагаю, у них нет домашнего эльфа, - сказала она с видом глубокой задумчивости, - но почему они не любят магию? Если бы у меня не было магии, я бы хотела ей обладать, - заключила она.
- Они боятся, - коротко ответил Гарри.
- Действительно, - пробубнил Кребб из-за спины.
Гарри замер. Он почти забыл о нем.
- Ага, вероятно, - легко согласился он и вытянул руку, - можешь отдать мне мою сумку?
Они спустились на обед. Панси быстро выкинула все из головы, а Кребб отвлекся на еду (в целом, он не был склонен глубоко задумываться о чем-то), но Драко был более упрямый, и отвлечь его было сложнее. Он пристально смотрел на Гарри весь обед.
- Что? – наконец не выдержал Гарри, но Драко притворился, что не знает, о чем тот говорит.
Несмотря на обещание Дамблдора, что за его возвращением к магглам проследят, Гарри всецело оставался в безвестности по поводу своего сопровождающего, пока не прибыл в Лондон четырнадцатого.
По некоторым причинам, он предположил, что это будет Снейп. Казалось, что есть смысл в том, что его декан каким-то образом будет вынужден взять на себя эту ответственность, но он ошибался.
- Все нормуль, Гарри? - спросил Рубеус Хагрид, вытаскивая его сундук на платформу.
- Здравствуйте, - сказал Гарри, всем своим видом демонстрируя удивление. Он был чересчур шокирован, поскольку ожидал увидеть высокомерного ледяного мастера зелий, а вместо него оказался Хагрид, который смотрел на него с невероятной высоты своего роста.
- Я сам могу, - сказал он с запозданием, глядя на то, как Хагрид с легкостью грузит сундук в тележку.
- Нормуль все, - радостно сказал Хагрид, - лучше я, всяко.
«Ты можешь так же позволить ему делать все, в чем он хорош. Мерлин знает, что хорош он только в услужении».
Гарри не обратил внимания на голос Волдеморта, лишенный надежды, потому что следом за ним спустился Драко, оглядываясь. Он посмотрел на Хагрида, но не сказал и слова, и втроем они пошли по платформе девять Кингс Кросс.
Гарри не подумал бы, что Драко, или кого-то из его родителей, кто собирался забрать его, можно увидеть в маггловском Лондоне. Его выражение, должно быть, выдало его, потому что Драко, помотал головой.
- У мамы дела в Министерстве, - объяснил он, - отец прибудет прямо сюда, он на маггловской стороне.
Гарри не знал, как работает министерство, но все равно кивнул. Они немного подождали в молчании в компании Хагрида, неловко маячившего на глазах множества магглов. Гарри увидел, как Гермиона Грейнджер скользнула через платформу девять, встретила своих абсолютно обычных магглов, и растворилась в людской толпе. Она влилась в нее, обыденная и скучная, и Гарри боролся с приступом смеха за ее спиной. И это едва ли была ее вина.
«Много чего не их вина, но они все равно обижаются», - добавил Волдеморт.
Несколько одноклассников так же прошли через маггловскую сторону по разным причинам: Гарри видел Панси, которая помахала им рукой, следуя за темноволосой высокой женщиной, клан Уизли в сборе, которые, казалось, должны были появиться только, чтобы забрать близнецов и старосту пятикурсников – Гарри не видел среди них Рона Уизли. Однако большинство учеников все-таки ушли прямо с платформы 9¾.
- Уверен, что это не займет много времени, - сказал Хагрид, который должен был помешать Гарри, если бы тот решил никогда больше не иметь дел с Дурслями. Но это было не так: он просто чувствовал крайнюю усталость и немного нервничал, и был адски обижен.
Он занял себя наблюдением за Драко, который рассматривал вокзал с видом, словно мог подхватить какую-нибудь ужасную маггловскую болезнь, просто стоят тут.
Драко, похоже, почувствовал его взгляд, потому что резко повернулся к Гарри.
- Я напишу, - сказал он, вскользь глядя на Хагрида, и снова на Гарри.
- Я не знаю, получится ли у меня… - Гарри замолк, потому что внезапно увидел дядю Вернона, приближающегося из-за плеча Драко. Мужчина был далеко, неразличимое пятно на противоположной стороне широкой платформы. Гарри пришлось бороться с желанием пригнуться и спрятаться.
Драко повернулся и присмотрелся, чтобы понять, куда так пристально смотрит Гарри
- Мерлинова… - он поднял взгляд на Хагрида, который наблюдал за ним своими темными глазами под мохнатыми бровями, - шляпа, - неубедительно закончил он, - это и есть…?
- …мой дядя, - закончил предложение Гарри, с тем же энтузиазмом, который испытывал, - не родственник, – добавил он несколько поспешно, глядя на тяжеловесную тушу, проталкиваясь среди других пассажиров на многолюдном вокзале.
- Именно поэтому нельзя жениться на магглорожденных, - пробормотал Драко, глядя на продвижение Дурсля.
- С семьей ничего уже не поделаешь, - сказал Гарри, чувствуя легкую обиду. Он ощутил, даже не увидел, как неуютно переминался с ноги на ногу Хагрид. Словно гора расправила плечи от земли до неба и, возможно, не так ловко, как думал об этом сам Хагрид.
- Нет, - согласился Драко, так и не оторвав от Дурсля взгляда, - и я не имею в виду, что с тобой что-то не так, Поттер, ну кроме твоей учебы, очевидно.
- Очевидно, - растягивая звуки, передразнил Гарри.
- Но ты ведь можешь оказать услугу своим детям? Тебе стоит это сделать.
Глядя на приближающегося Дурсля, раскрасневшегося, взмокшего, Гарри не решился спорить. Любой аргумент легко было опровергнуть.
«Наверное, потому что он прав», - сказал Волдеморт.
«Да, - ответил Гарри, чувствуя себя не на месте, - думаю, так и есть».
«Удовлетворен», - отозвался в тишине Волдеморт.
- Мальчик, - прорычал Вернон, когда приблизился на достаточное для крика расстояние, - чего ты возишься? Ты думаешь, что я потащу все эти... – он махнул в сторону гарриного сундука, полностью недоумевая, как описать всю грязную магию, видимо, по его мнению, хранившуюся внутри, - манатки?
- Нет, дядя Вернон, - сказал Гарри, моментально возвращаясь к старым привычкам, которые обрел за годы: да или нет, быстро и по имени. Он двигался спешно, катя свой сундук.
Драко смотрел на Вернона с очень специфическим выражением, словно не только раньше никогда не видел магглов, но и если бы никогда раньше не встречал ничего настолько ужасного. «Все разнообразие мира не смогло подготовить его к этой встрече, - прямо по запросу», - подумал Гарри немного цинично.
Драко с безнадегой сказал:
- И это твой…
Взгляд, который Вернон бросил на Драко, был пространным и мрачным, так что мальчик замолк посреди предложения, огорошенный его горячностью.
- И никакой больше чепухи от твоих придурковатых друзей, которых ты завел, пока ты под моей крышей, - сказал Вернон, обращаясь к Гарри.
Гарри чувствовал ступор Драко. И видел, как он побледнел, кровь отлила от щек, как бывало только, когда он сильно злился.
- Ну, давай, - сказал Хагрид, который начал выглядеть несколько обеспокоенным.
- Драко, - прервал их холодный и безупречный голос, который Гарри помнил с того первого дня на платформе. Гарри съежился, но все-таки набрался храбрости, чтобы удостовериться, просто мало ли что, был ли это точно мистер Малфой.
Это было именно он. Он был высокий, холеный и ухоженный, как и всегда от кончиков драконьих сапог до серебряной окантовки края мантии. Он не потрудился переодеться в маггловскую одежду, и был облачен в мантию, волосы были связаны зеленой лентой, ради Мерлина, но никто на вокзале, казалось, этого не замечал.
На самом деле, единственный маггл, который, казалось, его заметил, был дядя Вернон, и он пялился на него с перекошенным ртом. Гарри мог предположить, в чем была дилемма: с одной стороны он пытался подобрать слова, чтобы описать свое отвращение в присутствии настоящего взрослого волшебника, и того, кто вряд ли попытается скрыть или извинить грубость– но с другой стороны, мистер Малфой источал запах старых добрых денег, который были причиной уважать кого-либо безоговорочно.
- Пошли отсюда, - сказал он, глядя бледно-серыми глазами на Вернона, - ты же прекрасно знаешь, что общаться с такого рода… человеком, - он сказал «человеком», словно слово, которое он заменил на него не подходило для приличного общества.
- Да, отец, - сказа Драко, распрямляя спину, - у меня не было намерений задерживаться здесь хоть на мгновение дольше, чем необходимо, - сказал он рублено и холодно, но коснулся локтя Гарри, мягко, прежде, чем уйти, и посмотрел со значением.
Гарри не был уверен, что правильно истолковал этот жест. Он сглотнул.
Мистер Малфой продолжал недружелюбно смотреть на Вернона, пока Драко оставался на расстоянии вытянутой руки. У Гарри возникла стойкая ассоциация с драконом, тривиальным драконом, бдительно сгорбившимся над кладкой яиц, - мистер Поттер, - важно сказал он, наклонив голову.
Потом Драко взял его за руку, и пара исчезла с отдавшимся эхом треском.
Дядя Вернон вздрогнул, но никто, казалось, не заметил шума.
Хагрид неловко осмотрелся.
- Это на грани нарушения статуса, - мрачно пробормотал он. Потом, видимо, отбросил мысли об этом, - хорошо. Я сделал свое дело, Гарри, так. Эм… ну, с Рождеством, Гарри, полагаю, - сказал он, неуверенно глядя на Вернона.
- Точно, - сказал Гарри и, проигнорировав Хагрида, расправив плечи, последовал за Верноном по вокзалу.
Неплохое Рождество ему предстоит, думал он зло – с силу того факта, что он не проведет его с Дурслями.
Примечания к главе.
Я не стала переводить это примечание, поскольку оно не касается сюжета, а только отзывов к фанфику на ff.net
Последние недели семестра были заняты экзаменами, которые должны были показать успехи учащихся и якобы предназначались для помощи в подготовке домашнего задания на предстоящие рождественские каникулы. Гарри подумал, что они, возможно, лгали, поскольку он был в десятке лучших учеников по большинству предметов, а его задания были в основном похожи на работы Гойла.читать дальше
Кроме домашних по зельям.
Снейп рассмотрел его баллы по тесту и очевидно решил, что те ученики, кто выполнил их слишком хорошо, потребуют более сложной домашней работы, чтобы не скучать на каникулах.
- Я не так хорош в зельях, как ты, - пожаловался Гарри, глядя на домашнюю Драко, которая была такой же точно.
- Так и есть, - медленно произнес Драко, - но только у тебя «удовлетворительно» за тест. Может быть, это уровняло тебя с твоим партнером. Бьюсь об заклад, что у Забини «превосходно».
Гарри чувствовал, что это было удобное оправдание. Снейп бы порадовался, нагрузив Гарри самой продвинутой работой, которую, по его прикидкам, первокурсник осилит, и потом унизив его в случае неизбежного провала.
И если спросить, он всегда мог указать на работу Драко… работа которого, без сомнения, окажется отличной.
Гарри в унынии провел последнюю неделю семестра, пытаясь убедиться, что он сделал приблизительно всю домашнюю работу, прежде чем ехать к Дурслям. Он не думал, что у него получится что-то сделать в своем чулане, и он не знал наверняка, сколько свободного времени у него останется, пока он будет гостить в Малфой Меноре.
Двенадцать способов применения драконьей крови не упоминались в «Одной тысяче магических трав и грибов» или «Магических умениях и зельях», так что он был вынужден перерыть библиотеку, пока не нашел книгу, которая поможет ему найти ответ.
- Очистка духовки, - сказал он, глядя на книгу.
«И удаляет пятна, - довольно лениво добавил Волдеморт с дальнего уголка сознания Гарри, - ты не рад, что поступил в школу?».
Гарри вздохнул, но не ответил, занятый выписыванием огромного количества разнообразных, но приземленных способов использования крови.
Домашняя по трансфигурации была преимущественно сосредоточена на теории по переключающим заклинаниям, которые они будут тренировать на уроках, когда вернутся с каникул. Так что он вернулся снова к зельям, два фута о зельях забвения, и почему успокоительный эффект валерианы требуется на пике своей эффективности в этом зелье.
Он взял пачку конспектов по чарам о наложении и приемлемой силе смягчающих чар, что, по словам Волдеморта, будет очень полезно в будущем при условии, что он будет вытворять на метле. Гарри подумал, что сказал он это просто со злости. Потом он взял конспект о ягодах омелы и том, насколько аккуратно нужно добавлять их в антидоты, потому что они такие же токсичные, как и остальные растения, если брать их в огромном количестве. И еще будет трехфутовое задание для Снейпа, когда они вернутся.
«Это глупо», - после полудня на третий день пожаловался Гарри Волдеморту, когда почти все закончил по чарам, гербологии и трансфигурации, но все еще был на половине домашней по зельям. Он подозревал, что все лицо его уже в чернилах и знал, что волосы, скорее всего, выглядят так, будто он побывал посреди урагана, потому что постоянно проводил по ним руками.
Но он должен был признать, что если он каким-то чудом сделает снейповскую домашнюю, досрочно будет полностью готов к экзаменам.
«Тебе нужно отвлечься от домашней работы, - сказал ему Волдеморт через некоторое время, - тебе нужно узнать о защите».
«Защите?» Из того, что он понял, защита была на доме Дурслей и была крайне уникальным феноменом, почти как его собственный шрам от проклятья.
«Нам нужно изучить защиту на маггловском доме. Если есть способ ее продублировать, мы должны сделать это как можно скорее. Если мы сможем продублировать ее, тебе не придется торчать у них».
«Ты думаешь, это возможно?» - поинтересовался Гарри, засовывая домашнюю работу по зельям поглубже в сумку.
«Мы выясним это», - мрачно ответил Волдеморт.
Так начался гаррин ускоренный курс по защитной магии, который занял все свободное время между завалами домашней работы и уроками, которые он все еще посещал. Гарри перекопал свои книги, чтобы найти новый пергамент, и начал в него записывать. Если Волдеморт говорил что-то, он обычно предполагал, что это запомнят.
«Существует такое огромное количество систем защиты, - начал Волдеморт, - в большинстве случаев рассматривается полностью разумный предмет изучении и тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы скрывать свой внезапный интерес, кроме определенной специфики».
Гарри серьезно кивнул.
«Методы сильно варьируются, но в Соединенном Королевстве ученики обычно в первую очередь изучают, как строить базовую защиту с помощью математических вычислений».
Гарри нахмурился. Математика никогда не была сильным предметом. Он успевал лучше Дадли, потому что Дадли был ужасно туп и ленив, чтобы подпинывать себя, но только пока они не получили свои первые табеля, потом он просто перестал пытаться.
Глубоко в разуме, Волдеморт издал раздраженный звук. «Магглы, - сказал он с отвращением, - все нормально с твоим умом. Уверен, что ты не хуже, чем среднестатистический маггл, просто научись. Теория и построение – самая сложная часть, действующий магический компонент благословенно прост, и ты можешь выучить любую теорию, приложив усилия».
«В любом случае, - продолжил он, - базовая защита состоит из трех компонентов: матрица или построение, якорь и что-то, что ее подпитывает. Базовая защита это математика: комбинация астрономии и арифмантики, которую ты используешь, чтобы создать матрицу. Матрица – это построение, которое покрывает защищаемую зону, которую формируют конкретные повторяющиеся узоры, представляющие предметы, которые будут включены или исключены из защиты. В зависимости от того, что должна делать защита, это может быть более или менее сложно.
«Хорошо, - ответил Гарри. Образы, которые исходили от Волдеморта, помогли ему понять концепции быстрее. То, что Волдеморт назвал «матрицей» могло быть таким же простым, как окружность по краю зоны, или сложным, как точно изображенное симметричного построения активирующие поля в соответствии с орбитой нескольких небесных тел.
Он очень наделялся, что никто не будет заставлять делать его что-то подобное.
«Потом, якорь, - сказал Волдеморт, игнорируя сомнения Гарри, - если я защищал бы эту книгу, я бы использовал ее как якорь. Это означало бы, что зашита приписывалась именно этой книге, и перемещалась бы с ней, куда бы ее ни передвинули, что выгоднее, чем сделать якорем полку, на которой она лежит. Якорь – это объект, который охраняют, кроме нескольких случаев. Когда ты защищаешь дом, тебе нужно защитить землю. Только в очень специфических обстоятельства ты будешь накладывать защиту на сам дом.
«И это то, что случилось со мной? – поинтересовался Гарри, - земля, на которой находится дом Дурслей под защитой?»
Волдеморт издал неопределенный звук. «Сомневаюсь в этом, - признался он, - я все еще не понимаю природу защиты на тебе. Когда мы вернемся, мы сможем понять, что происходит и почему».
«Хорошо, – кивнул Гарри, - последней частью была сила, так?».
Голос согласно хмыкнул. «В основном для большинства заклинаний силу даешь ты сам. Есть несколько ужасно сложных теорий об источнике силы ведьм и колдунов, но сейчас можно предположить, что большинство заклятий ты накладываешь, используя всю возможную силу, к которой у тебя есть доступ, проводя ее через разум и тело.
В некоторых случаях ты можешь все еще пользоваться своей собственной силой, чтобы установить защиту. Это будет краткосрочная защита, потому что она тебя будет истощать. Очевидно, что никто никогда не захочет, чтобы дом, сундук или книга защищалась, питаясь за счет их сил. Если твой дом достаточно большой, то попытка наложить защиту просто тебя убьет».
«И что тогда используют вместо?» – спросил Гарри, записывая: «личная сила не используется для постоянной защиты» на пергаменте.
«Обычно что-то со своей собственной силой. Пепел от сожжения определенных деревьев, некоторые специальные зелья, дождевая вода, которая никогда не касалась земли, металлы, уложенные на объект, или кровь определенных магических тварей…- он замолчал, - есть еще более старые методы, которые вышли из моды. Очевидно, нет ничего мощнее, чем человеческое жертвоприношение».
«Я думаю, люди могут не оценить это», - сказал Гарри.
«Это да, - согласился Волдеморт, - есть еще методы, которые используют слюну, менструальную кровь и сперму».
«Фууу», - скривился Гарри.
Волдеморт отозвался ментальным эквивалентом пожатия плечами. «Есть и еще более древние. Есть зелье, в котором смешиваются кости предков, поднятые из земли с водой, которую ты поймал между небом и землей, а матрица составляется с помощью нее».
Гарри не знал, оценить это как отвратительное или нет. «А если предположить дождевую воду и пепел», - с надеждой подумал он.
«Все что угодно, что предотвратит твою очередную истерику, полагаю», - ответил Волдеморт.
«Я не устраиваю истерики», - возразил Гарри. Честно говоря, если подумать, то массу времени он посвятил размышлениям о страшной магии, убийствах ради крови и укрощению ужасных монстров, Гарри думал, что неплохо справляется.
Волдеморт отмахнулся от этих мыслей. «Как бы там ни было, защита, которая тебя защищает у этих магглов, мальчик, - сказал он вместо этого, - я искренне сомневаюсь, что он связана с дождевой водой и пеплом»,
«Уныло», - подумал Гарри и, скорее всего, был прав.
Когда свет начал тускнеть в окнах. Кто-то сел за стол к Гарри, который от неожиданности вскинул взгляд.
- О-у, - воскликнул он, моргая, - Грейнджер.
Гермиона Грейнджер часто торчала в библиотеке на пару с ним, особенно перед тестами и контрольными. Они обычно не находили повода разговаривать друг с другом.
- Поттер, - начала она. Мгновение она, казалось, боролась с собой, но все же нашла силы улыбнуться ему, - ты не возражаешь если я возьму ту книгу о драконьей крови.
- Я закончил с ней, - сказал он, вытягивая из кипы том и протягивая ей.
- Отлично, - ответила она. Взяла книгу, но ее взгляд прошелся по разбросанным таблицам, - это не слишком похоже на домашнюю по астрономии. Ты делаешь какой-то дополнительный проект?
- Что? – Гарри посмотрел на нее, отвлеченный, - а, - он окинул взглядом стол, - нет, вообще-то, просто интерес.
- Ты учишься из-за интереса? – спросила Гермиона. Они устроилась на краю стула, - из любопытства: почему ты попал на Слизерин? Мне кажется, тебе больше бы подошел Равенкло.
- Все попадают на Слизерин по одной причине, - равнодушно отозвался Гарри.
Выражение ее лица давало понять, что у нее есть несколько нелестных мыслей по поводу того, какими эти причины могли быть.
- Хитрость и целеустремленность, полагаю, - сказала она. Он практически видел напряжение, которое она испытывала от попытки быть дипломатичной.
Гарри с усилием выдохнул.
- Так и что, Грейнджер?
На ее лице появилось разочарование.
Гарри почесал затылок.
- Грейнджер, тебе не стоит предпринимать попытки быть милой, мы не друзья. Если ты чего-то хочешь, скажи, чего, и мы поговорим об этом.
Она распрямила спину и покраснела.
У него возникло внезапное ужасное предчувствие, что она собиралась признаться в том, что он ей нравится. Он запаниковал. Его мозг закоротило.
Волдеморт рассмеялся.
Она неуютно поежилась на своем стуле.
Желудок Гарри сделал кульбит. Волдеморт рассмеялся еще сильнее.
- Я хочу посмотреть твою домашнюю по зельям, - сказала Гермиона, наконец, дерзко глядя на него.
От облегчения он едва не швырнул ею в Гермиону, но вместо этого в защитном жесте продолжал держать пергамент.
- Почему? – подозрительно спросил он, - твои отметки не хуже моих. Ты практически первая по учебе.
Это была правда. Гарри был превосходен в теории по большинству предметов, но он был в середнячках на уроках гербологии и зелий, потому что и те, и другие требовали работы руками, в чем Волдеморт помочь ему не мог, и он был почти уверен, что болезненное отношение Гермионы к учебе, в паре с тем, что без сомнения было зрительной памятью, означало, что она быстро обгонит его по всем предметам кроме чар и трансфигурации.
«Даже в защите», - кисло подумал Гарри, потому что зелье от головной боли снижало концентрацию.
- Потому что, - сказала она сухо, - я думаю, Сн.. профессор Снейп не оценивает работы гриффиндорцев честно. Я хотела посмотреть…
- Тебе нужно доказательство, что профессор Снейп потакает слизеринцам, - медленно произнес Гарри. Он помотал головой, - тебе что, недостаточно просто быть на уроке?
Гермиона выглядела удивленной тем, что он признал это.
- Это ведь не очень честно?
«Это не честно, - возопил Волдеморт в ужасном подражании голоса Гермионы, - Мерлин, это не честно, почему я должен слышать это из уст грязнокровки?».
- И ты знаешь, что наши отметки по СОВам будут определять, сможем ли мы сдавать ТРИТОНы,
- Я думаю, что план подготовки к СОВам по зельям разбит на пять лет, - мягко предположил Гарри.
«Что для нас что значит?» - спросил Волдеморт.
«Ну, вреда это не причинит, - отозвался Гарри, - не похоже, что она способна скопировать мою работы, чтобы дать Снейпу повод назначить мне взыскание. Она получит сердечный удар, если попытается».
- Профессор Снейп берет в класс по ТРИТОНам только тех, у кого не ниже «превосходно» за СОВы, - затараторила она.
Гарри поднял руки.
- Я понимаю, - сказал он, - пожалуйста, остановись.
Она закрыла рот со стуком, выглядя
обиженно.
Гарри покопался в своей сумке, разыскивая части своей рождественской домашней работы, которую он закончил.
- Тебе было бы лучше попросить об этом Драко, в любом случае, - заключил он, - он лучше меня в зельях.
Гермиона странно на него посмотрела.
- Поттер, я не знаю, заметил ты или нет, но Малфой огромная, гигантская невероятно ужасная задница. Я могу попросить его об этом, но он же не разговаривает ни с кем, чья родословная младше Вала Адриана*.
(*Вал Адриана («Стена Адриана»; англ. Hadrian's Wall, лат. Vallum Hadriani) — оборонительное укрепление длиной 117 км, построенное римлянами при императоре Адриане в 122—126 годы для предотвращения набегов пиктов и бригантов с севера.)(с) Википедия
- Не будь смешной, - сказал Гарри, закатывая глаза, - я полукровка, и он разговаривает со мной, разве не так?
Гермиона пристально на него посмотрела, словно он шутил, прежде чем вернулся к просмотру его сочинения.
- Ты - Гарри Поттер, - сказала она, не отрывая взгляда от пергамента, - и все знают, что семья Малфоев темная, и не важно, насколько хороша их пиар-компания. Он был бы просто тупицей, если бы противостоял тебе, уф, - добавила она легко, - ты начал с омелы. А я гадала, кто взял те книги.
Гарри решил проигнорировать все ее слова о Малфоях.
- Ага, на самом деле это не очень интересно, - признал он.
Она продиралась сквозь его пометки, кивая.
- И ты получил «удовлетворительно» за тест? - спросила она, хотя было очевидно, что ей это известно. Вероятно, она знала наизусть отметки всех учеников.
- Да, - подтвердил он. Не в первый раз Гарри задумывался о ней. Многократные попытки, которые она прикладывала к тому, что ее можно было безболезненно назвать всезнайкой, были действительно упорными, и казалось, что они ее истощали.
- Ты все? – спросил он, протягивая руку.
- Я думаю, что, возможно, он более суров к тебе, чем ко мне, - сказала она, безрадостно глядя на его работу, когда протягивала ее ему обратно.
Гарри ни капли не удивился этому заявлению.
- Возможно, - согласился он, и вернулся к своей работе.
Гермиона осталась там, где была. Он чувствовал ее взгляд.
Он читал еще некоторое время, затем поднял голову.
- Я не могу не заметить, что ты еще не ушла.
Гермиона выглядела немного смущенной. Она неловко пошевелилась. Потом, наконец, сказала:
- Ты, правда, получил наказание несколько недель назад за то, что практиковал темную магию?
- Эм, - сказал Гарри, - что?
- Это не я. Все говорят это, - продолжила Гермиона, - на Хэллоуин.
- Самайн, - Гарри глянул на нее, - все было законно, - сказал он.
- Парвати сказала, что ты и Малфой пытались принести в жертву кота.
Гарри почувствовал, что его брови самопроизвольно приподнялись.
- Я принес в жертву пару яблок.
Выражение лица Гермионы стало смущенным.
- Ох – сказала он, - но…
- Слушай, темная магия – это нечто действительно отвратительное и ужасное, абсолютно. Я бы знал, - он махнул пером в руке в сторону лба. Она посмотрела на шрам и потом быстро отвела взгляд, - но иногда, я думаю, что это просто способ дискредитировать магию, которая кому-то не нравится.
Гермиона выглядела задетой.
- Но профессор Квиррелл…
- Ты, правда, думаешь, что профессор Квиррелл – это авторитет в чем-то? – удивился Гарри.
- Ну, - сказала Гермиона. Она открыла рот, но, кажется, сама не знала, что сказать, - ну, - неуверенно начала она и протараторила, - он правда ужасный учитель.
- Верно, - сказал Гарри, который согласился от всего сердца, - он ужасный учитель.
Она нахмурилась.
- Но темная магия…
- Смотри, - сказал Гарри, - я думаю, что я вляпаюсь в неприятности, если буду разглагольствовать направо и налево о ритуале, который провел. Честно говоря, я не собираюсь защищать его. Ты можешь найти его, если тебе действительно это нужно.
Гермиона разочарованно посмотрела на него.
- Мы закончили? – поинтересовался Гарри.
- Хорошо, - сказала она, вздохнула и поднялась. Потом несколько долгих секунд она собрала книги, и когда закончила, с несчастным видом направилась прочь.
«Наконец-то», - пробормотал Волдеморт.
На четвертый день Драко и Панси организовали интервенцию в обеденное время и насильно дотащили его до Большого зала.
- Остался всего один день в школе, - сказала Панси, обнимая его за плечи, - ты не можешь потратить все своей время в библиотеке!
Гарри возразил, но, в конце концов, Кребб уверенно собрал его вещи, а Панси уцепилась в его руку и держала его на месте. Драко наблюдал за операцией с видом властного, но благожелательного диктатора.
- Мерлин, - сказал он, глядя на то, как домашняя работа Гарри скрывается в его сумке, - ты должно быть уже треть домашки сделал.
- И? – вcкинулся Гарри.
- И что ты будешь делать на каникулах, что такого интересного, что ты должен закончить с домашней работой сейчас? – с любопытством спросила Панси, утаскивая его из библиотеки через двойную дверь под недружелюбным взглядом мадам Пинс.
Переругиваясь, они пересекли порог библиотеке, где споткнулись в других учеников.
Гарри нахмурился.
- Я… - он замолк.
- Мне казалось, что ты обычно тихоня, Поттер, - продолжила Панси, приподнимая бровь, - ты собираешься заняться чем-то таким жутко интересным, что на домашнюю работу не останется времени, и с трудом верится, что чем-то таким увлекательным можно заняться на каникулах.
Гарри помотал головой. Он не знал, что ответить, а Волдеморт просто пожал плечами вместо подсказки.
- Это секрет? – поддела его Панси.
Гарри еще сильнее замотал головой, потому что единственным способом сохранить что-то в секрете от слизеринцев, это никому не дать знать, что это секрет. Если кто-то подумает, что что-то скрывают, они не успокоятся, пока не выяснят, в чем дело.
- Ничего такого он не делает, - сказал Драко, принимая решение за Гарри, - он живет с магглами, а потом приедет к нам на неделю.
- С магглами? – тупо переспросила Панси.
Драко промолчал, так что Гарри кивнул.
- Мои родители мертвы, помнишь?
- Очевидно, что да, - Панси закатила глаза, и потом с типичной тактичностью добавила, - все знают, что твои родители мертвы, Поттер. Я не могу представить, что нет никакой подходящей семьи, которая бы не взяла тебя к себе, хотя, точно?
Гарри моргнул.
- Я не…
«Не будь дураком, - вздохнул Волдеморт, - это уже не имеет значения, Дамблдор – глава Визенгамота, и, читая между строк, я бы сказал, что он создал охранные чары и привязал жертву твоей матери к магглам. Я бы организовал именно таким образом твою защиту», - слов «защита» он произнес, словно выплюнул что-то прогорклое.
«А, конечно», - Гарри помотал головой,
- Я не знаю, что случилось, я был просто ребенком, - сказал он, - может быть, это было политическим решением, - предположил он.
Панси приподняла бровь, но медленно кивнула.
- Так, - сказала она, возвращаясь к теме разговора, - ты так взволнован возвращением к магглами, что должен доделать свою домашнюю работы, чтобы высвободить себе свободное время там, - спросила она, но сейчас ее голос был скорее дразнящим.
Гарри поежился.
- Они не любят магию. Они сильно не любят магию. Даже разговоры о магии…. Ну, они не любят, в общем, - на него навалилось безрадостное и горькое чувство, и он не мог не добавить, - кроме того, я, скорее всего, большую часть времени буду заниматься домашними обязанностями.
«Точно», - сказал Волдеморт.
Панси свела брови.
- Хорошо, полагаю, у них нет домашнего эльфа, - сказала она с видом глубокой задумчивости, - но почему они не любят магию? Если бы у меня не было магии, я бы хотела ей обладать, - заключила она.
- Они боятся, - коротко ответил Гарри.
- Действительно, - пробубнил Кребб из-за спины.
Гарри замер. Он почти забыл о нем.
- Ага, вероятно, - легко согласился он и вытянул руку, - можешь отдать мне мою сумку?
Они спустились на обед. Панси быстро выкинула все из головы, а Кребб отвлекся на еду (в целом, он не был склонен глубоко задумываться о чем-то), но Драко был более упрямый, и отвлечь его было сложнее. Он пристально смотрел на Гарри весь обед.
- Что? – наконец не выдержал Гарри, но Драко притворился, что не знает, о чем тот говорит.
Несмотря на обещание Дамблдора, что за его возвращением к магглам проследят, Гарри всецело оставался в безвестности по поводу своего сопровождающего, пока не прибыл в Лондон четырнадцатого.
По некоторым причинам, он предположил, что это будет Снейп. Казалось, что есть смысл в том, что его декан каким-то образом будет вынужден взять на себя эту ответственность, но он ошибался.
- Все нормуль, Гарри? - спросил Рубеус Хагрид, вытаскивая его сундук на платформу.
- Здравствуйте, - сказал Гарри, всем своим видом демонстрируя удивление. Он был чересчур шокирован, поскольку ожидал увидеть высокомерного ледяного мастера зелий, а вместо него оказался Хагрид, который смотрел на него с невероятной высоты своего роста.
- Я сам могу, - сказал он с запозданием, глядя на то, как Хагрид с легкостью грузит сундук в тележку.
- Нормуль все, - радостно сказал Хагрид, - лучше я, всяко.
«Ты можешь так же позволить ему делать все, в чем он хорош. Мерлин знает, что хорош он только в услужении».
Гарри не обратил внимания на голос Волдеморта, лишенный надежды, потому что следом за ним спустился Драко, оглядываясь. Он посмотрел на Хагрида, но не сказал и слова, и втроем они пошли по платформе девять Кингс Кросс.
Гарри не подумал бы, что Драко, или кого-то из его родителей, кто собирался забрать его, можно увидеть в маггловском Лондоне. Его выражение, должно быть, выдало его, потому что Драко, помотал головой.
- У мамы дела в Министерстве, - объяснил он, - отец прибудет прямо сюда, он на маггловской стороне.
Гарри не знал, как работает министерство, но все равно кивнул. Они немного подождали в молчании в компании Хагрида, неловко маячившего на глазах множества магглов. Гарри увидел, как Гермиона Грейнджер скользнула через платформу девять, встретила своих абсолютно обычных магглов, и растворилась в людской толпе. Она влилась в нее, обыденная и скучная, и Гарри боролся с приступом смеха за ее спиной. И это едва ли была ее вина.
«Много чего не их вина, но они все равно обижаются», - добавил Волдеморт.
Несколько одноклассников так же прошли через маггловскую сторону по разным причинам: Гарри видел Панси, которая помахала им рукой, следуя за темноволосой высокой женщиной, клан Уизли в сборе, которые, казалось, должны были появиться только, чтобы забрать близнецов и старосту пятикурсников – Гарри не видел среди них Рона Уизли. Однако большинство учеников все-таки ушли прямо с платформы 9¾.
- Уверен, что это не займет много времени, - сказал Хагрид, который должен был помешать Гарри, если бы тот решил никогда больше не иметь дел с Дурслями. Но это было не так: он просто чувствовал крайнюю усталость и немного нервничал, и был адски обижен.
Он занял себя наблюдением за Драко, который рассматривал вокзал с видом, словно мог подхватить какую-нибудь ужасную маггловскую болезнь, просто стоят тут.
Драко, похоже, почувствовал его взгляд, потому что резко повернулся к Гарри.
- Я напишу, - сказал он, вскользь глядя на Хагрида, и снова на Гарри.
- Я не знаю, получится ли у меня… - Гарри замолк, потому что внезапно увидел дядю Вернона, приближающегося из-за плеча Драко. Мужчина был далеко, неразличимое пятно на противоположной стороне широкой платформы. Гарри пришлось бороться с желанием пригнуться и спрятаться.
Драко повернулся и присмотрелся, чтобы понять, куда так пристально смотрит Гарри
- Мерлинова… - он поднял взгляд на Хагрида, который наблюдал за ним своими темными глазами под мохнатыми бровями, - шляпа, - неубедительно закончил он, - это и есть…?
- …мой дядя, - закончил предложение Гарри, с тем же энтузиазмом, который испытывал, - не родственник, – добавил он несколько поспешно, глядя на тяжеловесную тушу, проталкиваясь среди других пассажиров на многолюдном вокзале.
- Именно поэтому нельзя жениться на магглорожденных, - пробормотал Драко, глядя на продвижение Дурсля.
- С семьей ничего уже не поделаешь, - сказал Гарри, чувствуя легкую обиду. Он ощутил, даже не увидел, как неуютно переминался с ноги на ногу Хагрид. Словно гора расправила плечи от земли до неба и, возможно, не так ловко, как думал об этом сам Хагрид.
- Нет, - согласился Драко, так и не оторвав от Дурсля взгляда, - и я не имею в виду, что с тобой что-то не так, Поттер, ну кроме твоей учебы, очевидно.
- Очевидно, - растягивая звуки, передразнил Гарри.
- Но ты ведь можешь оказать услугу своим детям? Тебе стоит это сделать.
Глядя на приближающегося Дурсля, раскрасневшегося, взмокшего, Гарри не решился спорить. Любой аргумент легко было опровергнуть.
«Наверное, потому что он прав», - сказал Волдеморт.
«Да, - ответил Гарри, чувствуя себя не на месте, - думаю, так и есть».
«Удовлетворен», - отозвался в тишине Волдеморт.
- Мальчик, - прорычал Вернон, когда приблизился на достаточное для крика расстояние, - чего ты возишься? Ты думаешь, что я потащу все эти... – он махнул в сторону гарриного сундука, полностью недоумевая, как описать всю грязную магию, видимо, по его мнению, хранившуюся внутри, - манатки?
- Нет, дядя Вернон, - сказал Гарри, моментально возвращаясь к старым привычкам, которые обрел за годы: да или нет, быстро и по имени. Он двигался спешно, катя свой сундук.
Драко смотрел на Вернона с очень специфическим выражением, словно не только раньше никогда не видел магглов, но и если бы никогда раньше не встречал ничего настолько ужасного. «Все разнообразие мира не смогло подготовить его к этой встрече, - прямо по запросу», - подумал Гарри немного цинично.
Драко с безнадегой сказал:
- И это твой…
Взгляд, который Вернон бросил на Драко, был пространным и мрачным, так что мальчик замолк посреди предложения, огорошенный его горячностью.
- И никакой больше чепухи от твоих придурковатых друзей, которых ты завел, пока ты под моей крышей, - сказал Вернон, обращаясь к Гарри.
Гарри чувствовал ступор Драко. И видел, как он побледнел, кровь отлила от щек, как бывало только, когда он сильно злился.
- Ну, давай, - сказал Хагрид, который начал выглядеть несколько обеспокоенным.
- Драко, - прервал их холодный и безупречный голос, который Гарри помнил с того первого дня на платформе. Гарри съежился, но все-таки набрался храбрости, чтобы удостовериться, просто мало ли что, был ли это точно мистер Малфой.
Это было именно он. Он был высокий, холеный и ухоженный, как и всегда от кончиков драконьих сапог до серебряной окантовки края мантии. Он не потрудился переодеться в маггловскую одежду, и был облачен в мантию, волосы были связаны зеленой лентой, ради Мерлина, но никто на вокзале, казалось, этого не замечал.
На самом деле, единственный маггл, который, казалось, его заметил, был дядя Вернон, и он пялился на него с перекошенным ртом. Гарри мог предположить, в чем была дилемма: с одной стороны он пытался подобрать слова, чтобы описать свое отвращение в присутствии настоящего взрослого волшебника, и того, кто вряд ли попытается скрыть или извинить грубость– но с другой стороны, мистер Малфой источал запах старых добрых денег, который были причиной уважать кого-либо безоговорочно.
- Пошли отсюда, - сказал он, глядя бледно-серыми глазами на Вернона, - ты же прекрасно знаешь, что общаться с такого рода… человеком, - он сказал «человеком», словно слово, которое он заменил на него не подходило для приличного общества.
- Да, отец, - сказа Драко, распрямляя спину, - у меня не было намерений задерживаться здесь хоть на мгновение дольше, чем необходимо, - сказал он рублено и холодно, но коснулся локтя Гарри, мягко, прежде, чем уйти, и посмотрел со значением.
Гарри не был уверен, что правильно истолковал этот жест. Он сглотнул.
Мистер Малфой продолжал недружелюбно смотреть на Вернона, пока Драко оставался на расстоянии вытянутой руки. У Гарри возникла стойкая ассоциация с драконом, тривиальным драконом, бдительно сгорбившимся над кладкой яиц, - мистер Поттер, - важно сказал он, наклонив голову.
Потом Драко взял его за руку, и пара исчезла с отдавшимся эхом треском.
Дядя Вернон вздрогнул, но никто, казалось, не заметил шума.
Хагрид неловко осмотрелся.
- Это на грани нарушения статуса, - мрачно пробормотал он. Потом, видимо, отбросил мысли об этом, - хорошо. Я сделал свое дело, Гарри, так. Эм… ну, с Рождеством, Гарри, полагаю, - сказал он, неуверенно глядя на Вернона.
- Точно, - сказал Гарри и, проигнорировав Хагрида, расправив плечи, последовал за Верноном по вокзалу.
Неплохое Рождество ему предстоит, думал он зло – с силу того факта, что он не проведет его с Дурслями.
Примечания к главе.
Я не стала переводить это примечание, поскольку оно не касается сюжета, а только отзывов к фанфику на ff.net
@темы: Куй железо
воскресенье, 08 ноября 2015
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 12
Молчание затянулось надолго, за разговором последовало бессонное время, но им сказать друг другу было больше нечего. Даже несмотря на параноидальные вопросы, кружащие в голове, Гарри знал, что они должны обсудить одну конкретную проблему, и он подозревал, что Волдеморт согласен.читать дальше
Гарри чувствовал это ужасное сомнение узнавания в лесу, и пускать все на самотек… было насколько важно, насколько опасно – для каждого из них
«Существо в лесу,- прервал долгое молчание Волдеморт, - я узнал его».
Это было сказано не слишком радостно.
Гарри молча кивнул в темноте.
«Это был ты, не так ли? Точнее, часть тебя», - поправился он.
Волдеморт хмыкнул, соглашаясь. «Кусок сознания. Кусок, который покинул мое тело, когда убивающее проклятие отразилось».
Его голос был равнодушным и безэмоциональным, но Гарри помнил ту жгучую ярость в шраме в лесу и думал, что этот другой Волдеморт должно быть крайне несчастлив.
«Пить кровь единорога, значит, что он… я уже забрал приманку. Я бы никогда не стал рисковать собой, принимая кровь единорога, если бы не был уверен, что смогу быстро восстановиться».
«Или не было другой возможности», - подумал Гарри, и без сомнений Волдеморт согласился, но никто не признал ту мысль, которую они разделили на двоих.
«Так, - сказал Гарри, - Дамблдор знает, что ты жив и другой ты свободно перемещается по земле». Он пытался скрыть нервозность по поводу такой перспективы, со смешанным успехом. Это обещало грядущую катастрофу.
«Не по земле, - поправил Волдеморт, - по замку».
Гарри нахмурился. Он не мог даже подумать, что нечто в лесу могло оставаться незамеченным так долго.
«Как я сказал ранее, - напомнил Волдеморт, - это не телесное создание. Мой дух будет бестелесным существом, которое подселяется».
Так же как и дух в Гарри. Гарри охватил внезапный переполняющий страх, что однажды он сам станет таким же, как существо в лесу, сгорбившийся, в крови, над трупом, как падальщик.
«Не будь смешным, - возразил Волдеморт, - в этом нет смысла. Это глупо. Это все равно не произойдет, - продолжил он уже не так резко, - ты вырос, адаптируясь ко мне. Жизнь внутри взрослого, даже по его воле, будет постоянной борьбой не на жизнь, а на смерть. Тело начнет умирать».
«И именно поэтому понадобилась кровь единорога», - заключил после молчания Гарри.
«Да, - сказал Волдеморт, - но он когда бездействует, ты можешь его не заметить, за исключением, конечно, если ты на него реагируешь. На меня. Как звоночек, и все дело в твоей голове», - закончил он на ужасно увлеченной ноте.
«Ты хочешь сказать, это Квирелл?» - неверяще мысленно спросил Гарри.
«Он не может быть Волдемортом! Он заика! Он ужасный учитель. Он такой… недостойный».
Волдеморт рассмеялся. Гарри поймал проходящую мысль, что и сам он не слишком достойный или подходящий «хозяин».
Некоторое время они думали в молчании.
«Это объясняет головные боли», - медленно сказал Гарри.
«И много других вещей», - добавил Волдеморт.
Гарри тихо согласился. Этот другой Волдеморт, казалось, был намного хуже, переживал не лучше времена и не был стабилен, и возникало подозрение, что Квиррел не слишком был рад такой компании.
«Рождество», - внезапно сказал Волдеморт, прерывая мысли Гарри на середине.
«Эм, что?»
«Ты не должен оставаться здесь, - к удивлению Гарри он продолжил, - используй мозги, мальчик. Поскольку он знает, что ты знаешь, что он паразитирует на Квирелле и пил кровь единорога, чтобы выжить, и весь магический мир верит в то, что ты убил его. Меня. Нас».
«А», - сказал Гарри. Он мог бы легко попасть в ловушку иллюзии о странном новом существе, что это альтернативная версия его Волдеморта. Но это было не так. Это тот же самый Темный Лорд, о котором он читал: иррациональный, убивающий, безжалостный и жестокий.
Если говорить начистоту, Волдеморт в голове Гарри и сам был во многом таким.
«Эта «иррациональность», которая касается меня, - прервал Волдеморт, - она была самоубийственной – пытаться убить тебя до того, я… он… заполучил камень, но кровь единорога по большей части говорит нам о том, что он мыслит не вполне ясно. Какая польза в том, чтобы выявить свое присутствие, убивая могущественных магических животных и потом просто оставляя их тела в округе, позволяя этому идиоту – хранителю ключей - их найти».
Гарри медленно кивнул. Пока Волдеморт был объяснимо занят жалким судом своей части, Гарри больше думал о своих планах на каникулы. Он был вполне уверен, что может рассчитывать на то, что Драко пригласит его на Рождество, возможно, даже на пару дней, он его не прельщала возможность провести все оставшееся время каникул в одиночестве в библиотеке, делая изыскания для эссе по истории и разгадывая чисто садистскую домашнюю работу от Снейпа.
Но Волдеморт очевидно думал, что этот другой Волдеморт был в достаточной мере психопатом с пеной у рта, чтобы скрыться из Хогвартса еще до того, как ученики вернутся.
Гарри не слишком это нравилось. Куда он направится? Он точно не может вернуться к Дурслям.
«Нет, - тут же ответил Волдеморт, - они не смогут обеспечить твою безопасность, в любом случае. Лучше остаться в магическом Лондоне. Всегда при свидетелях – это лучший вариант. Мы можем ускользнуть от Волдеморта сейчас, когда мы знаем, что они шпионят».
Гарри беспомощно кивнул. Это не совсем то, чего он хотел, он это лучше, чем смерть.
«Много чего лучше, чем смерть», - серьезно сказал Волдеморт.
Гарри все равно потребовалась уйма времени, чтобы заснуть.
В конце концов, уверенность Волдеморта, что они сбегут от Квирелла, оставляла Гарри мало выбора. Он не записался в число тех, кто остается в Хогвартсе на каникулы, хотя жадно всматривался в список, пока тот переходил из рук в руки под мрачным снейпвым взглядом.
В Слизерине этот список был чем-то вроде формальности. Большинство учеников были из привилегированных семей и уезжали из Хогвартса на две недели в свои роскошные дома или еще куда-то на каникулы.
- Мы будем в нашем зимнем доме, который находится на соседней горе с домом Нотта, - сказала Панси, когда Гарри спросил ее о планах. Она лениво листала «Ведьминский еженедельник», сидя на одном из длинных кожаных диванов в гостиной Слизерина, - так что, возможно, буду их навещать. А что насчет тебя?
- Эм, - сказал Гарри, а желудок его внезапно сжался. Соседние горы. Хорошо, тогда, - Хм, просто очень спокойно, полагаю.
Она радостно кивнула, и не стала дальше допытываться. Это была прекрасная черта ее характера: она никогда не стремилась узнать о Гарри больше, если была возможность говорить о себе, и что бы она ни спросила у тебя, это была чистая формальность.
- Но ты ведь едешь к Драко, разве нет? На Рождественский вечер? – она произнесла «Рождественский вечер» так, будто это был единственный вечер в своем роде.
- Если он пригласит меня, то конечно, - ответил Гарри.
Он бросила на него долгий взгляд поверх глянцевых страниц с движущимися картинками,
- Пригласит, - серьезно ответила она, - они будут идиотами, если не пригласят. Вы друзья, очевидно, а так же… Это связано с тем, что об отце Драко еще поговаривают…
Именно этот момент Драко выбрал, чтобы войти в гостиную, и Панси закрыла рот, чтобы там они ни собиралась сказать.
Гарри думал, что знал.
- Твоего имени нет в списке, - сказал Драко без обиняков, падая на диван между ними, - ты ведь не планируешь возвращаться к опеку… охранникам?
Гарри пожал плечами.
- Не знаю, - признал Гарри, глядя на Панси. Не все знали, что он жил с магглами. Не то, чтобы он лгал о них, просто люди не спрашивали, а когда спрашивали, он менял тему на что-то более интересное, - я не хочу, но…
- А что Хогвартс? – спросил Драко с такой интонацией, словно был обижен от лица школы.
- Ничего Хогвартс,- ответил Гарри.
«Что-то еще кроме политики», - сказал Волдеморт.
«Ты имеешь в виду, чем приманка на опасный магический артефакт…».
«Это не так опасно, знаешь ли».
«Рыскающие звери за углом».
«Технически, дверка заперта».
«Ну, и учитель, одержимый Темным Лордом, - вслух подумал Гарри, - да, и еще директор, который читает мысли».
«Да, - терпеливо сказал Волдеморт, - в целом, все-таки политика. Возможно, ты поймешь, когда станешь старше», - добавил он, и голос его сочился сожалением.
Гарри не обратил на это внимания и сосредоточился на разговоре, который имел место быть.
Драко нетерпеливо посмотрел на него, потому что ожидал объяснений, и, очевидно, оно должно было последовать.
Панси посмотрела между ними, на страницы журнала, сжав губы.
- Почему он не должен хотеть домой?
Драко проигнорировал ее вопрос.
- Мистер Поттер, - раздался голос Снейпа.
Гарри вздрогнул, единственный из всех. Остальные смотрели на декана, который тихо появился на входе в гостиную.
- Да, сэр, - откликнулся Гарри.
- Директор пожелал видеть вас, - голос Снейпа был способен к удивительно глубоким и многозначительным интонациям, но для Гарри он был безразличным. Безразличным и тяжелым, как и все его фразы.
Гарри сглотнул.
- Да, сэр, - он поднялся с дивана и последовал за профессором Снейпом, опустив голову.
«Знаешь, - задумчиво сказал Волдеморт, - я думаю, что это первый раз, когда он что-то тебе сказал».
«Он делает перекличку, иногда», - подумал Гарри в ответ.
«Это не считается. Интересно, в чем дело. Какими бы ни был другие его проблемы, он был другом твоей матери».
«Он… что?», - Гарри запнулся. Он посмотрел на прилизанные волосы и потрясающую черную мантию профессора. В своей жизни он видел только одну фотографию матери. Она была рыжеволосой, с лилейно-белой кожей и поразительными зелеными глазами. Даже на фотографии чувствовалась ее жизненная сила и красота. Он не мог даже вообразить ее, сияющую и цветущую, рядом с этим мрачным несчастным человеком.
«Но он должен был быть. Он умолял пощадить ее, - задумчиво продолжил Волдеморт.- Это было смело с его стороны, самоубийственно смело, умолять меня пощадить жизнь грязнокровки. Особенно той, которая могла быть виновницей моего падения по пророчеству».
Гарри готов был частично согласиться, когда его озарило внезапное воспоминание: помещение c каменными колоннами и мраморные стены, летний ночной воздух, сладкий и тяжелый. Люди в черном, белые, как кость, маски. И трясущиеся руки Снейпа, обнаженно-белые на фоне темной одежды. Голос Волдеморта, полный жестокости и триумфа: «Ты молишь меня, Северус? Ты, правда?»
Голос Снейпа дрожал, как рвущийся шелк, в тишине: «Мой лорд».
«На ногах не молят, Северус»
Гарри похолодел.
- Не мешкай, - рявкнул Снейп, который шел впереди. Голос его был очень злым.
Ноги у Гарри налились свинцом, но он заставил их двигаться.
- Простите, сэр, - сказал он.
Его собственный голос дрожал, но не так, как у Снейпа той ночью.
«Я все равно ее убил, - сказал Волдеморт, продолжая разговор, - словно было что-то, что вынудило его быть таким невозможно жестоким, даже заточенного в гарриной голове.
Гарри сглотнул свои чувства, похоронил их глубоко, чтобы Волдеморт их не нашел. «Я заметил», - сказал он, и даже для себя звучал он очень устало.
Профессор Снейп сопроводил его до винтовой лестницы, которая поднималась в кабинет директора, он не стал подниматься вместе с ним. Гарри взобрался самостоятельно, но когда посмотрел вниз на Снейпа, то увидел, что тот наблюдает за ним мрачным недружелюбным взглядом.
Он поднялся и толчком открыл дверь.
Кабинет оставался таким же, каким Гарри увидел его впервые: огромный, каменный, завешанный большим количеством портретов, и заставленный сотней мелких любопытных предметов. Директор сидел за столом, пристально глядя на страницы огромной старой на вид книги так, словно она содержала секреты вселенной.
«Не смотри в его глаза», - напомнил Волдеморт, будто Гарри мог позабыть.
Директор поднял взгляд, когда Гарри вошел, и Гарри пришлось быстро отвести взгляд, чтобы не встретиться с сияющими голубыми глазами. Он посмотрел на Фоукса – феникса, который сидел на своей жердочке и мягко музыкально напевал, словно во сне. Птица была прекрасна.
- Присаживайся, Гарри, - сказал Дамблдор, привлекая к себе внимание. Сегодня он был одет в странное сочетание зеленого, красного и фиолетового, слишком пестрое, до слез, с узором, который тонко и детально продолжался на его шляпе.
Волдеморт, который отдавал предпочтение черному с головы до пят и правильно завязанному галстуку, чувствовал легкую тошноту от одного вида Дамблдора. Гарри был просто рад, что броская одежда отвлекала от тонкой пустой щели на директорской книжной полке. Первый раз за все время он подумал о спрятанной на дне сундука книге.
- Профессор Снейп сообщил мне, что вы не захотели остаться в Хогвартсе на рождественские каникулы, - сказал он.
- Да, - ответил Гарри, потому что не знал, что ее сказать, - сэр, - немного с задержкой добавил он. Дамблдор кивнул его поправке.
- Я написал, - он объявил, переворачивая тяжелую страницу, чтобы посмотреть, что дальше в книге, - твоим тете и дяде, чтобы сказать им, что ты приедешь домой. Они сказали, что получили твое письмо с извинениями, и они рады - хорошо, довольны - что ты вернешься на каникулы, - он благодушно улыбнулся Гарри.
Гарри кивнул.
- Я знаю, что тебе не очень нравится у Дурслей, Гарри, - продолжил он, меняя улыбку на мягкое, но более серьезное выражение, - но очень важно, чтобы ты оставался с ними.
Гарри не знал, выдаст ли он свои намерения, если спросит. Он колебался. Дамблдор молчал, глядя на него, и потом любопытство, наконец, победило.
-Почему, сэр?
Дамблдор закрыл книгу. Гарри видел отсвет страниц – это были какие-то записи: колонки цифр и дат.
- Это не так легко объяснить, Гарри, - предупредил он.
- Я слушаю, сэр, - сказал Гарри, выжидающе глядя на него.
Директор снял свои очки-половинки и глубоко вздохнул, потирая место, на котором держались очки. Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.
- В ночь, когда погибли твои родители, Гарри, - начал он, и внезапно Гарри понял, что не уверен, что хочет слышать продолжение, но Волдеморт подобрался и устремился прямо на ближний край его сознания, напрягая гаррины чувства. Даже если он не хотел знать, Дамблдор определенно привлек внимание Волдеморта, - как ты знаешь, большая часть магического мира верит, что ты убил Волдеморта той ночью, когда его проклятье отразилось.
Гарри кивнул.
- Твоя мама умерла за тебя той ночью, Гарри, - сказал он, мягко и важно, - она совершила абсолютное жертвоприношение, чтобы спасти тебя, и ее защита, ее любовь – это спасло тебя. Ее любовь все еще с тобой, - добавил он.
Гарри нахмурился.
Голос молчал, но он чувствовал, как мысли кружатся, кипят за этой тишиной.
- Сейчас многие люди, в том числе и я, не верят в то, что Волдеморт умер. Это темнейшая магия, но он неестественным образом выжил после убивающего проклятья. Его дух бродит, и очевидно хочет вернуться. И когда он это сделает, у него будет масса причин искать тебя, Гарри. В жилах сестры твоей матери бежит ее кровь, так что пока ты в ее доме ты защищен ее любовью.
Гарри уставился на него. Он мог думать только об одном, что и сказал:
- Не думаю, что тетя Петуния меня любит, сэр.
Теперь улыбка Дамблдора была грустной.
- Уверен, что любит, Гарри. По-своему.
Гарри был склонен не согласиться, но решил опустить этот комментарий. Вместо этого он сказал:
- Вы, правда, уверены, что это обезопасит меня от Волдеморта?
- Есть несколько моментов, в которых я уверен, - сказал Дамблдор, - есть несколько способов обойти охрану.
Его взгляд был далеко, словно он думал о множестве разных и ужасных способов, которыми Волдеморт мог на самом деле добраться до Гарри, - но в любом случае, это лучшая защита, которую тебе может дать твоя мама или я,- наконец, сказал он,- так, пожалуйста, Гарри, больше не отправляйся в самостоятельные прогулки по Лондону.
Его голубые глаза рассматривали Гарри, а Гарри не открывал взгляда от ладоней на коленях. Его пальцы выглядели белыми на фоне темной школьной мантии. Он вспомнил трясущиеся руки Снейпа и сжал их в кулаки.
- Да, сэр, - сказал он.
Тишина затянулась.
- Хорошо, - сказал Дамблдор, когда Гарри не поднял взгляд и больше ничего не сказал, - в любом случае, попросил, чтобы один из учителей приехал в Хогвартс-экспрессе с тобой и проводил тебя в маггловский Лондон, просто на случай, если тебе захочется погулять. Ты же понимаешь, - сказал он, его голос был наполнен знакомой веселостью.
Несмотря на вспышку протеста от Волдеморта, Гарри был практический уверен, что тупое сопротивление, которое он испытывал, было его собственным.
Гарри не нужно было поднимать взгляд, чтобы узнать, что глаза директора злорадно блестят, и он определенно не хотел, чтобы старик видел выражение его лица.
- Спасибо, сэр, - холодно сказал он, - это было очень предусмотрительно.
- Никаких проблем, Гарри, - сказал Дамблдор, поднимаясь, чтобы проводить его, подмигивая ему через очки, - никаких проблем.
Он чувствовал, как рука старика мягко подталкивает его между лопаток, когда открыл дверь, и потом Гарри преодолел лестничный пролет, стиснув зубы.
Когда он сел за ужин тем вечером, он обнаружил, что все расположились таким образом, что Гарри мог устроиться только между Драко и Гойлом. Это не было похоже на совпадение.
Он сел, тяжело вздохнув.
- Чего хотел Дамблдор? – незамедлительно спросил Драко.
«Столько энергии, - раздумывал Гарри о Драко, - да в мирное русло». Он пересилил себя, чтобы не сказать «мира во всем мире», и вместо этого помотал головой.
- Он не хочет, чтобы я уезжал от Дурслей на Рождество. Говорит, что это небезопасно.
Это было в некотором роде жалко, потому что он пытался сохранить Гарри в целости и сохранности, от кого-то, кто находится под самым его носом.
- И как тебя может обезопасить жизнь с магглами? – спросил Драко, прошипев «магглы», словно это было грязным словечком.
-Мы можем догадываться вместе, - Гарри безнадежно помотал головой. Он знал об охране и крови сестры матери сейчас, но ему не нужно было обеспокоенное бормотание Волдеморта, чтобы понять, о чем молчать. Чем меньше людей знают, тем лучше.
- Почему тогда ты возвращаешься в таком случае? – спросил Драко низким голосом.
К счастью, Гарри избежал ответа, потому что пепельная сова подлетела к нему, принеся редкое вечернее письмо.
- Прощу прощения, - сказал Гарри.
Драко сощурил глаза, но пергамент был толстыми и испещренный рельефными словами «Fortius Quo Fidelius» со стилизованным крестом в виде замка и ключа.
- Это из Гринготса ведь? – спросил он, ловко отвлеченный.
Гарри кивнул и открыл пергамент, просматривая его. Его первой мыслью было, что гоблины обладают удивительно красивым почерком. Словно из учебника по каллиграфии.
Вначале Гоблины объяснили, используя много латыни, что в связи с политикой конфиденциальности в их банке, с сожалением они сообщают, что те, кто держат счета в банке обязаны по закону обнародовать свои счета (так заведено с последнего Восстания Гоблинов).
Потом после завитушек из чернил, Гарри прочел:
«Текущий держатель ключа в ячейке 687 профессор Альбус Персиваль Вульфик Брайан Дамблдор, кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, председатель Международной Конфедерации Магов».
Главный менеджер счетов закончил кратким напоминанием, что пока не произойдет необходимая идентификация или не будет предоставлен ключ, никакой дальнейшей информации об этой ячейке не поступит.
Все напряжение и злость дня нахлынула по новой, и ярость Волдеморта стала еще тяжелей, от чего у Гарри закружилась голова. Он чувствовал тупую пульсацию нового по-настоящему грандиозного подступающего приступа мигрени.
«Конечно», - прошипел Волдеморт из задворок головы Гарри.
«Ты знал, что это возможно», - сказал Гарри, потирая шрам и закрывая глаза от внезапного приступа сильной тошноты. Его слова упали в пустоту, потому что не это заставляло злиться Волдеморта. Он устал ждать, устал скрываться, он ненавидел Дамблдора, палящей и агонизирующей ненавистью.
«Он хочет контролировать тебя всеми возможными способами. Потому что Гарри Поттер – это спаситель», - добавил он с ужасной горько-сладкой интонацией.
От боли желудок Гарри сжался. Он втянул воздух сквозь зубы. «Гарри Поттер не желает быть ничьим спасителем», - пылко подумал он. «Гарри Поттер не желает расстаться со своим ланчем на обувь Гойла».
После этого тошнота отступила, оставляя только пульсацию в голосе.
- Гарри, - сказал Драко, таким тоном, что видимо повторил его имя уже не первый раз, - Гойл смотрел на него. Дэвис уставилась с противоположной стороны стола. Даже Забини, и тот смотрел.
- Ты очень сильно побледнел, - сказала Панси, беспомощно глядя на него.
На плече Гарри была рука, и Драко сузил глаза, глядя в лицо Гарри.
- У тебя снова мигрень?
Внимание, прикованное к нему, голоса, почти заглушил Волдеморт.
- Извини, - коротко сказал Гарри, вставая. Он вскочил на ноги и оперся руками на стол,- есть мне совсем не хочется. Увидимся в гостиной.
«Однажды я выпотрошу его, - прорычал Темный Лорд голосом яростным, как адский огонь, горящий за глазами Гарри, пока тот пытался отойти от слизеринского, стола, за пределы Большого зала, - Без магии, даже без ножа».
Гарри пересек гостиную и направился прямо в спальню. Он провалился в кровать, где вытащил письмо из Гринготса и прочитал его еще раз, потом скатал его в шарик и закинул на дно сундука.
Он развалился на покрывале, чувствуя боль и неопределенность.
- Это больно, - сказал он Волдеморту, который не удостоил его ответом. Потом Гарри вздохнул, - они, правда, хорошо меня защищают?
«Я не люблю Дамблдора, - сказал Волдеморт, что, как понял Гарри, было чрезвычайным преуменьшением, - но если он говорит, что твои опекуны могут обеспечить защиту, то у Квирелла не большой шанс прорваться».
Потом они долго молчали. Гарри чувствовал мысль, которую вложил Волдеморт, он даже согласился с ней, объективно. Он его тошнило, стоило подумать об этом.
«Там будет безопасней, чем в Лондоне», - наконец заключил Волдеморт.
«Я не хочу», - ответил Гарри, прислушиваясь к тому, насколько слабым и детским был его протест. Он ненавидел быть таким. Он не хотел быть слабым и детским, он не хотел, чтобы Волдеморт разочаровался в нем или терпел его.
«Знаю», – сказал Волдеморт.
Гарри мог принять эти предположительно могущественные чары, как достойный повод вернуться в Суррей на каникулы, но это вызывало в нем напряжение и горе. Он чувствовал, словно соглашаясь с этим, он должен был принять свою жизнь с Дурслями как нормальную. Он стиснул зубы и посмотрел на балдахин своей кровати.
«Я не хочу возвращаться к Дурслям. Они ужасные люди, и они… они магглы», - сказал он, вкладывая в слова все отвращение, что чувствовал по этому поводу.
«Я знаю», - повторил Волдеморт.
Гарри потер нарывающую голову снова. «Почему нельзя просто сказать Дамблдору про Квирелла?- спросил он, наконец,- можно же что-то придумать, чтобы рассказать ему про Квирелла, не наводя его на мысль о тебе»,- заключил он.
«Не сходи с ума, - ответил Волдеморт, ментально закатывая глаза. Если он узнает про Квирелла, он переместит камень».
От такого заявления, Гарри вскочил, отчего комната неприятно закачалась.
- Ты же знаешь, что камень – это ловушка! - прошипел он.
«Знаю. Знаю, но я должен завладеть им,- сказал Волдеморт. Он замолчал, но не раньше, чем мы посетим Малфой Менор, и не раньше Рождества. Так что это жизненно необходимо, чтобы ты остался в живых до этого времени, даже если это означает вернуться к магам.
«Дурсли – проблема, которая волнует меня в последнюю очередь, - сказал Гарри, со стоном утыкаясь лицом в руки. Никакая сила на земле не заставит меня сражаться с гигантской трехголовой собакой», - взвыл он.
«Никто не собирается тебя заставлять сражаться с Цербером, - сказал Волдеморт. - Но я не могу позволить тебе профукать мой шанс снова получить нормальное работающее тело».
«Нет,- вздохнул Гарри, - полагаю, что нет».
Когда вошли остальные, Гарри притворился, будто спит, так что ему не пришлось ни с кем их них разговаривать.
Он слышал, как Блейз сказал:
- Он вообще чертовски странный, - и услышал низкий голос Нотта, который выдал неразличимый, но согласный ответ, за которым последовало отчетливо враждебное ворчание Кребба.
Он закрыл глаза и отгородился от голосов... Ему не нравилось, что остальные первогодки думают, что он странный или сложный, но он мало что мог с этим поделать. Некоторые из них должно быть думали, что с ним все нормально, рассуждал он, вспоминая Драко или Панси, и возможно, иногда Кребб, который, казалось, был неплох.
«Не обращай на них внимания, - сказал Волдеморт пренебрежительно, - у тебя есть нечто поважнее, сосредоточься на этом. Просто спи».
«Верно», - подумал Гарри, глядя на защитную стену балдахина. У него есть Волдеморт.
Гарри моментально уснул, но спал не очень хорошо. Он просыпался снова и снова от неспокойных снов: глубокий рев мотоцикла на чистом ночном небе, ужасные трясущиеся руки бледного мужчины, зеленая вспышка света. И через это все женский голос «Гарри, только не Гарри».
Он проснулся, когда кто-то раздвинул шторы на его кровати, наполняя его сонное убежище светом от незанавешенных окон подземной спальни.
- Тебе снова плохо? – требовательно спросил Драко.
Гарри моргнул и начал утренний поиск очков.
- Что?
Драко испустил долгий выдох и с легкостью выудил очки. Он держал их на уровне собственных глаз.
- У тебя не слишком хорошее зрение, верно? – сказал он, убирая их и проморгавшись.
- Ну, обычно затем очки и носят, - подтвердил Гарри, принимая очки из рук Драко и водружая их на нос. Бледная близорукая мутность превратилась в лицо Драко.
Гарри посмотрел в окно. На вид был полдень, а не утро.
- Сколько времени? – требовательно спросил он, прокручивая в голове расписание занятий и копошась на простынях. Они были намного красивее, чем на кушетке в чулане у Дурслей. Он хотел закутаться в них и зарыться лицом в подушки, но Драко скорее всего опять решит, что он странный.
- Ты пропустил завтрак,- сказал Драко, опершись о столбик гарриной кровати.
- Да? – переспросил Гарри, подбирая подходящий ответ, - и?
- И почта, Поттер, - он округлил глаза и протянул письмо, которым помахал перед Гарри.
Гарри не ждал никакой почты, и просто посмотрел на него в ступоре.
-Хм, - в итоге выдал он.
- Ну? – нетерпеливо сказал Драко.
Гарри взял письмо, которое было начертано на мягком пергаменте из телячьей кожи с монограммой из стилизованных завитушек «НМЛ».
«Дорогой, мистер Поттер, - письмо было озаглавлено резким, но элегантным шрифтом и черными чернилами, - пока я не получила письмо от Драко, я совершенно не представляла, что у меня есть так внезапно проявившаяся родственная связь с вами, о которой узнала из его старательного отзыва о нашей семейной истории».
Гарри моргнул, и потом опустил глаза ниже, к подписи: «Ваша и прочее Нарцисса Малфой».
- Хм, - снова произнес он, усаживаясь ровнее. Он проигнорировал ухмылку Драко. Письмо был очень формальным и немного чопорным, но Гарри выловил наиболее значимые фразы: «упущение в моем внимании к Вам, ошибка, которую я хотела бы исправить со всевозможной быстротой», они казались чересчур очевидным, но «с огромным удовольствием передаем вам приглашение» и «мы будем ожидать вас в Малфой Меноре на вечере двадцатого» вышли на первый план.
« Нас есть десять дней, - довольно сказал Волдеморт, - времени должно хватить».
Гарри был слишком счастлив, чтобы потрудиться задавать вопросы по поводу этой загадочной реплики. Вместо этого он улыбнулся.
- Здорово, - сказал он Драко, - я проведу у тебя Рождество.
- Ну, очевидно, - сказал Драко, - а сейчас объясни мне, почему ты не проведешь в Хогвартсе оставшееся время?
Гарри нахмурился, обдумывая вопрос. Он мог сказать Драко, что если останется во владениях Дамблдора, ему помешают поехать в Малфой Менор под предлогом безопасности, но он не был уверен, что хочет поднимать криминальное прошлое мистера Малфоя.
- Поверь, я пытался, но магглы хотят, чтобы я приехал, - солгал он.
- Я думал, что вы не ладите, - подозрительно спросил Драко.
- Нет, но ничего не сплочает их так, как ненависть ко мне, - сказал Гарри достаточно правдиво в этой горькой реальности. Потом вздохнул, - если я не буду делать, что они хотят, они, ну, они не моя настоящая семья, они всегда угрожали мне, что отправят в приют.
Слово «приют» вызвало массу образов – возвышающееся мрачное задание в памяти Волдеморта. Гарри чувствовал, что голос отзывается на это воспоминание, но не устно, возможно, даже не осознанно, и допытываться об этом Гарри не мог.
- Никто не отправит Гарри чертового Поттера в приют, - сказал Драко, - это глупо.
Гарри признался себе, что был с этим согласен, также, правда, дело, скорее, было в Дамблдоре. Но он не догадывался об этом десять лет, и это был реальный и знакомый страх, - Ты в том же смысле, что никто не позволит Гарри Поттеру жить с магглами?
Драко беспомощно на него посмотрел.
После молчания он сказал
- Ну, ты же останешься с двадцатого на шесть дней с ними?
Гарри радостно кивнул, отгоняя уставшие мысли и крепко сжимая в руке письмо Нарциссы.
- Неплохо было бы написать ответ, - сказал он Драко, улыбаясь, когда выбрался из кровати.
В конце концов, он провел одиннадцать лет с Дурслями. Что может случиться за шесть дней?
Примечания к главе.
Очень коротко: я просто хочу сообщить, что я ценю комментарии и вопросы, и всю эту волнующую суету, которая продолжается. Обновления замедлились не потому что я неблагодарна или так ужасна, а потому что снова началась учеба.
Во-вторых: как вы могли или не могли заметить, я из Австралии. Как и моя любимая бета Эрика. Так что может быть, что мой британский сленг хромает на обе ноги. Если вы заметили чересчур австралийский колорит (Это именно так, мы «вытянулись, как пьющие ящерицы» (поработали как волы*), - сказал Волдеморт, - никогда) пожалуйста, сообщите мне, и я поправлю (Всенепременно).
* В оригинале «It's fair dinkum, we've been flat out like a lizard drinking, said Voldemort never»
Молчание затянулось надолго, за разговором последовало бессонное время, но им сказать друг другу было больше нечего. Даже несмотря на параноидальные вопросы, кружащие в голове, Гарри знал, что они должны обсудить одну конкретную проблему, и он подозревал, что Волдеморт согласен.читать дальше
Гарри чувствовал это ужасное сомнение узнавания в лесу, и пускать все на самотек… было насколько важно, насколько опасно – для каждого из них
«Существо в лесу,- прервал долгое молчание Волдеморт, - я узнал его».
Это было сказано не слишком радостно.
Гарри молча кивнул в темноте.
«Это был ты, не так ли? Точнее, часть тебя», - поправился он.
Волдеморт хмыкнул, соглашаясь. «Кусок сознания. Кусок, который покинул мое тело, когда убивающее проклятие отразилось».
Его голос был равнодушным и безэмоциональным, но Гарри помнил ту жгучую ярость в шраме в лесу и думал, что этот другой Волдеморт должно быть крайне несчастлив.
«Пить кровь единорога, значит, что он… я уже забрал приманку. Я бы никогда не стал рисковать собой, принимая кровь единорога, если бы не был уверен, что смогу быстро восстановиться».
«Или не было другой возможности», - подумал Гарри, и без сомнений Волдеморт согласился, но никто не признал ту мысль, которую они разделили на двоих.
«Так, - сказал Гарри, - Дамблдор знает, что ты жив и другой ты свободно перемещается по земле». Он пытался скрыть нервозность по поводу такой перспективы, со смешанным успехом. Это обещало грядущую катастрофу.
«Не по земле, - поправил Волдеморт, - по замку».
Гарри нахмурился. Он не мог даже подумать, что нечто в лесу могло оставаться незамеченным так долго.
«Как я сказал ранее, - напомнил Волдеморт, - это не телесное создание. Мой дух будет бестелесным существом, которое подселяется».
Так же как и дух в Гарри. Гарри охватил внезапный переполняющий страх, что однажды он сам станет таким же, как существо в лесу, сгорбившийся, в крови, над трупом, как падальщик.
«Не будь смешным, - возразил Волдеморт, - в этом нет смысла. Это глупо. Это все равно не произойдет, - продолжил он уже не так резко, - ты вырос, адаптируясь ко мне. Жизнь внутри взрослого, даже по его воле, будет постоянной борьбой не на жизнь, а на смерть. Тело начнет умирать».
«И именно поэтому понадобилась кровь единорога», - заключил после молчания Гарри.
«Да, - сказал Волдеморт, - но он когда бездействует, ты можешь его не заметить, за исключением, конечно, если ты на него реагируешь. На меня. Как звоночек, и все дело в твоей голове», - закончил он на ужасно увлеченной ноте.
«Ты хочешь сказать, это Квирелл?» - неверяще мысленно спросил Гарри.
«Он не может быть Волдемортом! Он заика! Он ужасный учитель. Он такой… недостойный».
Волдеморт рассмеялся. Гарри поймал проходящую мысль, что и сам он не слишком достойный или подходящий «хозяин».
Некоторое время они думали в молчании.
«Это объясняет головные боли», - медленно сказал Гарри.
«И много других вещей», - добавил Волдеморт.
Гарри тихо согласился. Этот другой Волдеморт, казалось, был намного хуже, переживал не лучше времена и не был стабилен, и возникало подозрение, что Квиррел не слишком был рад такой компании.
«Рождество», - внезапно сказал Волдеморт, прерывая мысли Гарри на середине.
«Эм, что?»
«Ты не должен оставаться здесь, - к удивлению Гарри он продолжил, - используй мозги, мальчик. Поскольку он знает, что ты знаешь, что он паразитирует на Квирелле и пил кровь единорога, чтобы выжить, и весь магический мир верит в то, что ты убил его. Меня. Нас».
«А», - сказал Гарри. Он мог бы легко попасть в ловушку иллюзии о странном новом существе, что это альтернативная версия его Волдеморта. Но это было не так. Это тот же самый Темный Лорд, о котором он читал: иррациональный, убивающий, безжалостный и жестокий.
Если говорить начистоту, Волдеморт в голове Гарри и сам был во многом таким.
«Эта «иррациональность», которая касается меня, - прервал Волдеморт, - она была самоубийственной – пытаться убить тебя до того, я… он… заполучил камень, но кровь единорога по большей части говорит нам о том, что он мыслит не вполне ясно. Какая польза в том, чтобы выявить свое присутствие, убивая могущественных магических животных и потом просто оставляя их тела в округе, позволяя этому идиоту – хранителю ключей - их найти».
Гарри медленно кивнул. Пока Волдеморт был объяснимо занят жалким судом своей части, Гарри больше думал о своих планах на каникулы. Он был вполне уверен, что может рассчитывать на то, что Драко пригласит его на Рождество, возможно, даже на пару дней, он его не прельщала возможность провести все оставшееся время каникул в одиночестве в библиотеке, делая изыскания для эссе по истории и разгадывая чисто садистскую домашнюю работу от Снейпа.
Но Волдеморт очевидно думал, что этот другой Волдеморт был в достаточной мере психопатом с пеной у рта, чтобы скрыться из Хогвартса еще до того, как ученики вернутся.
Гарри не слишком это нравилось. Куда он направится? Он точно не может вернуться к Дурслям.
«Нет, - тут же ответил Волдеморт, - они не смогут обеспечить твою безопасность, в любом случае. Лучше остаться в магическом Лондоне. Всегда при свидетелях – это лучший вариант. Мы можем ускользнуть от Волдеморта сейчас, когда мы знаем, что они шпионят».
Гарри беспомощно кивнул. Это не совсем то, чего он хотел, он это лучше, чем смерть.
«Много чего лучше, чем смерть», - серьезно сказал Волдеморт.
Гарри все равно потребовалась уйма времени, чтобы заснуть.
В конце концов, уверенность Волдеморта, что они сбегут от Квирелла, оставляла Гарри мало выбора. Он не записался в число тех, кто остается в Хогвартсе на каникулы, хотя жадно всматривался в список, пока тот переходил из рук в руки под мрачным снейпвым взглядом.
В Слизерине этот список был чем-то вроде формальности. Большинство учеников были из привилегированных семей и уезжали из Хогвартса на две недели в свои роскошные дома или еще куда-то на каникулы.
- Мы будем в нашем зимнем доме, который находится на соседней горе с домом Нотта, - сказала Панси, когда Гарри спросил ее о планах. Она лениво листала «Ведьминский еженедельник», сидя на одном из длинных кожаных диванов в гостиной Слизерина, - так что, возможно, буду их навещать. А что насчет тебя?
- Эм, - сказал Гарри, а желудок его внезапно сжался. Соседние горы. Хорошо, тогда, - Хм, просто очень спокойно, полагаю.
Она радостно кивнула, и не стала дальше допытываться. Это была прекрасная черта ее характера: она никогда не стремилась узнать о Гарри больше, если была возможность говорить о себе, и что бы она ни спросила у тебя, это была чистая формальность.
- Но ты ведь едешь к Драко, разве нет? На Рождественский вечер? – она произнесла «Рождественский вечер» так, будто это был единственный вечер в своем роде.
- Если он пригласит меня, то конечно, - ответил Гарри.
Он бросила на него долгий взгляд поверх глянцевых страниц с движущимися картинками,
- Пригласит, - серьезно ответила она, - они будут идиотами, если не пригласят. Вы друзья, очевидно, а так же… Это связано с тем, что об отце Драко еще поговаривают…
Именно этот момент Драко выбрал, чтобы войти в гостиную, и Панси закрыла рот, чтобы там они ни собиралась сказать.
Гарри думал, что знал.
- Твоего имени нет в списке, - сказал Драко без обиняков, падая на диван между ними, - ты ведь не планируешь возвращаться к опеку… охранникам?
Гарри пожал плечами.
- Не знаю, - признал Гарри, глядя на Панси. Не все знали, что он жил с магглами. Не то, чтобы он лгал о них, просто люди не спрашивали, а когда спрашивали, он менял тему на что-то более интересное, - я не хочу, но…
- А что Хогвартс? – спросил Драко с такой интонацией, словно был обижен от лица школы.
- Ничего Хогвартс,- ответил Гарри.
«Что-то еще кроме политики», - сказал Волдеморт.
«Ты имеешь в виду, чем приманка на опасный магический артефакт…».
«Это не так опасно, знаешь ли».
«Рыскающие звери за углом».
«Технически, дверка заперта».
«Ну, и учитель, одержимый Темным Лордом, - вслух подумал Гарри, - да, и еще директор, который читает мысли».
«Да, - терпеливо сказал Волдеморт, - в целом, все-таки политика. Возможно, ты поймешь, когда станешь старше», - добавил он, и голос его сочился сожалением.
Гарри не обратил на это внимания и сосредоточился на разговоре, который имел место быть.
Драко нетерпеливо посмотрел на него, потому что ожидал объяснений, и, очевидно, оно должно было последовать.
Панси посмотрела между ними, на страницы журнала, сжав губы.
- Почему он не должен хотеть домой?
Драко проигнорировал ее вопрос.
- Мистер Поттер, - раздался голос Снейпа.
Гарри вздрогнул, единственный из всех. Остальные смотрели на декана, который тихо появился на входе в гостиную.
- Да, сэр, - откликнулся Гарри.
- Директор пожелал видеть вас, - голос Снейпа был способен к удивительно глубоким и многозначительным интонациям, но для Гарри он был безразличным. Безразличным и тяжелым, как и все его фразы.
Гарри сглотнул.
- Да, сэр, - он поднялся с дивана и последовал за профессором Снейпом, опустив голову.
«Знаешь, - задумчиво сказал Волдеморт, - я думаю, что это первый раз, когда он что-то тебе сказал».
«Он делает перекличку, иногда», - подумал Гарри в ответ.
«Это не считается. Интересно, в чем дело. Какими бы ни был другие его проблемы, он был другом твоей матери».
«Он… что?», - Гарри запнулся. Он посмотрел на прилизанные волосы и потрясающую черную мантию профессора. В своей жизни он видел только одну фотографию матери. Она была рыжеволосой, с лилейно-белой кожей и поразительными зелеными глазами. Даже на фотографии чувствовалась ее жизненная сила и красота. Он не мог даже вообразить ее, сияющую и цветущую, рядом с этим мрачным несчастным человеком.
«Но он должен был быть. Он умолял пощадить ее, - задумчиво продолжил Волдеморт.- Это было смело с его стороны, самоубийственно смело, умолять меня пощадить жизнь грязнокровки. Особенно той, которая могла быть виновницей моего падения по пророчеству».
Гарри готов был частично согласиться, когда его озарило внезапное воспоминание: помещение c каменными колоннами и мраморные стены, летний ночной воздух, сладкий и тяжелый. Люди в черном, белые, как кость, маски. И трясущиеся руки Снейпа, обнаженно-белые на фоне темной одежды. Голос Волдеморта, полный жестокости и триумфа: «Ты молишь меня, Северус? Ты, правда?»
Голос Снейпа дрожал, как рвущийся шелк, в тишине: «Мой лорд».
«На ногах не молят, Северус»
Гарри похолодел.
- Не мешкай, - рявкнул Снейп, который шел впереди. Голос его был очень злым.
Ноги у Гарри налились свинцом, но он заставил их двигаться.
- Простите, сэр, - сказал он.
Его собственный голос дрожал, но не так, как у Снейпа той ночью.
«Я все равно ее убил, - сказал Волдеморт, продолжая разговор, - словно было что-то, что вынудило его быть таким невозможно жестоким, даже заточенного в гарриной голове.
Гарри сглотнул свои чувства, похоронил их глубоко, чтобы Волдеморт их не нашел. «Я заметил», - сказал он, и даже для себя звучал он очень устало.
Профессор Снейп сопроводил его до винтовой лестницы, которая поднималась в кабинет директора, он не стал подниматься вместе с ним. Гарри взобрался самостоятельно, но когда посмотрел вниз на Снейпа, то увидел, что тот наблюдает за ним мрачным недружелюбным взглядом.
Он поднялся и толчком открыл дверь.
Кабинет оставался таким же, каким Гарри увидел его впервые: огромный, каменный, завешанный большим количеством портретов, и заставленный сотней мелких любопытных предметов. Директор сидел за столом, пристально глядя на страницы огромной старой на вид книги так, словно она содержала секреты вселенной.
«Не смотри в его глаза», - напомнил Волдеморт, будто Гарри мог позабыть.
Директор поднял взгляд, когда Гарри вошел, и Гарри пришлось быстро отвести взгляд, чтобы не встретиться с сияющими голубыми глазами. Он посмотрел на Фоукса – феникса, который сидел на своей жердочке и мягко музыкально напевал, словно во сне. Птица была прекрасна.
- Присаживайся, Гарри, - сказал Дамблдор, привлекая к себе внимание. Сегодня он был одет в странное сочетание зеленого, красного и фиолетового, слишком пестрое, до слез, с узором, который тонко и детально продолжался на его шляпе.
Волдеморт, который отдавал предпочтение черному с головы до пят и правильно завязанному галстуку, чувствовал легкую тошноту от одного вида Дамблдора. Гарри был просто рад, что броская одежда отвлекала от тонкой пустой щели на директорской книжной полке. Первый раз за все время он подумал о спрятанной на дне сундука книге.
- Профессор Снейп сообщил мне, что вы не захотели остаться в Хогвартсе на рождественские каникулы, - сказал он.
- Да, - ответил Гарри, потому что не знал, что ее сказать, - сэр, - немного с задержкой добавил он. Дамблдор кивнул его поправке.
- Я написал, - он объявил, переворачивая тяжелую страницу, чтобы посмотреть, что дальше в книге, - твоим тете и дяде, чтобы сказать им, что ты приедешь домой. Они сказали, что получили твое письмо с извинениями, и они рады - хорошо, довольны - что ты вернешься на каникулы, - он благодушно улыбнулся Гарри.
Гарри кивнул.
- Я знаю, что тебе не очень нравится у Дурслей, Гарри, - продолжил он, меняя улыбку на мягкое, но более серьезное выражение, - но очень важно, чтобы ты оставался с ними.
Гарри не знал, выдаст ли он свои намерения, если спросит. Он колебался. Дамблдор молчал, глядя на него, и потом любопытство, наконец, победило.
-Почему, сэр?
Дамблдор закрыл книгу. Гарри видел отсвет страниц – это были какие-то записи: колонки цифр и дат.
- Это не так легко объяснить, Гарри, - предупредил он.
- Я слушаю, сэр, - сказал Гарри, выжидающе глядя на него.
Директор снял свои очки-половинки и глубоко вздохнул, потирая место, на котором держались очки. Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.
- В ночь, когда погибли твои родители, Гарри, - начал он, и внезапно Гарри понял, что не уверен, что хочет слышать продолжение, но Волдеморт подобрался и устремился прямо на ближний край его сознания, напрягая гаррины чувства. Даже если он не хотел знать, Дамблдор определенно привлек внимание Волдеморта, - как ты знаешь, большая часть магического мира верит, что ты убил Волдеморта той ночью, когда его проклятье отразилось.
Гарри кивнул.
- Твоя мама умерла за тебя той ночью, Гарри, - сказал он, мягко и важно, - она совершила абсолютное жертвоприношение, чтобы спасти тебя, и ее защита, ее любовь – это спасло тебя. Ее любовь все еще с тобой, - добавил он.
Гарри нахмурился.
Голос молчал, но он чувствовал, как мысли кружатся, кипят за этой тишиной.
- Сейчас многие люди, в том числе и я, не верят в то, что Волдеморт умер. Это темнейшая магия, но он неестественным образом выжил после убивающего проклятья. Его дух бродит, и очевидно хочет вернуться. И когда он это сделает, у него будет масса причин искать тебя, Гарри. В жилах сестры твоей матери бежит ее кровь, так что пока ты в ее доме ты защищен ее любовью.
Гарри уставился на него. Он мог думать только об одном, что и сказал:
- Не думаю, что тетя Петуния меня любит, сэр.
Теперь улыбка Дамблдора была грустной.
- Уверен, что любит, Гарри. По-своему.
Гарри был склонен не согласиться, но решил опустить этот комментарий. Вместо этого он сказал:
- Вы, правда, уверены, что это обезопасит меня от Волдеморта?
- Есть несколько моментов, в которых я уверен, - сказал Дамблдор, - есть несколько способов обойти охрану.
Его взгляд был далеко, словно он думал о множестве разных и ужасных способов, которыми Волдеморт мог на самом деле добраться до Гарри, - но в любом случае, это лучшая защита, которую тебе может дать твоя мама или я,- наконец, сказал он,- так, пожалуйста, Гарри, больше не отправляйся в самостоятельные прогулки по Лондону.
Его голубые глаза рассматривали Гарри, а Гарри не открывал взгляда от ладоней на коленях. Его пальцы выглядели белыми на фоне темной школьной мантии. Он вспомнил трясущиеся руки Снейпа и сжал их в кулаки.
- Да, сэр, - сказал он.
Тишина затянулась.
- Хорошо, - сказал Дамблдор, когда Гарри не поднял взгляд и больше ничего не сказал, - в любом случае, попросил, чтобы один из учителей приехал в Хогвартс-экспрессе с тобой и проводил тебя в маггловский Лондон, просто на случай, если тебе захочется погулять. Ты же понимаешь, - сказал он, его голос был наполнен знакомой веселостью.
Несмотря на вспышку протеста от Волдеморта, Гарри был практический уверен, что тупое сопротивление, которое он испытывал, было его собственным.
Гарри не нужно было поднимать взгляд, чтобы узнать, что глаза директора злорадно блестят, и он определенно не хотел, чтобы старик видел выражение его лица.
- Спасибо, сэр, - холодно сказал он, - это было очень предусмотрительно.
- Никаких проблем, Гарри, - сказал Дамблдор, поднимаясь, чтобы проводить его, подмигивая ему через очки, - никаких проблем.
Он чувствовал, как рука старика мягко подталкивает его между лопаток, когда открыл дверь, и потом Гарри преодолел лестничный пролет, стиснув зубы.
Когда он сел за ужин тем вечером, он обнаружил, что все расположились таким образом, что Гарри мог устроиться только между Драко и Гойлом. Это не было похоже на совпадение.
Он сел, тяжело вздохнув.
- Чего хотел Дамблдор? – незамедлительно спросил Драко.
«Столько энергии, - раздумывал Гарри о Драко, - да в мирное русло». Он пересилил себя, чтобы не сказать «мира во всем мире», и вместо этого помотал головой.
- Он не хочет, чтобы я уезжал от Дурслей на Рождество. Говорит, что это небезопасно.
Это было в некотором роде жалко, потому что он пытался сохранить Гарри в целости и сохранности, от кого-то, кто находится под самым его носом.
- И как тебя может обезопасить жизнь с магглами? – спросил Драко, прошипев «магглы», словно это было грязным словечком.
-Мы можем догадываться вместе, - Гарри безнадежно помотал головой. Он знал об охране и крови сестры матери сейчас, но ему не нужно было обеспокоенное бормотание Волдеморта, чтобы понять, о чем молчать. Чем меньше людей знают, тем лучше.
- Почему тогда ты возвращаешься в таком случае? – спросил Драко низким голосом.
К счастью, Гарри избежал ответа, потому что пепельная сова подлетела к нему, принеся редкое вечернее письмо.
- Прощу прощения, - сказал Гарри.
Драко сощурил глаза, но пергамент был толстыми и испещренный рельефными словами «Fortius Quo Fidelius» со стилизованным крестом в виде замка и ключа.
- Это из Гринготса ведь? – спросил он, ловко отвлеченный.
Гарри кивнул и открыл пергамент, просматривая его. Его первой мыслью было, что гоблины обладают удивительно красивым почерком. Словно из учебника по каллиграфии.
Вначале Гоблины объяснили, используя много латыни, что в связи с политикой конфиденциальности в их банке, с сожалением они сообщают, что те, кто держат счета в банке обязаны по закону обнародовать свои счета (так заведено с последнего Восстания Гоблинов).
Потом после завитушек из чернил, Гарри прочел:
«Текущий держатель ключа в ячейке 687 профессор Альбус Персиваль Вульфик Брайан Дамблдор, кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, председатель Международной Конфедерации Магов».
Главный менеджер счетов закончил кратким напоминанием, что пока не произойдет необходимая идентификация или не будет предоставлен ключ, никакой дальнейшей информации об этой ячейке не поступит.
Все напряжение и злость дня нахлынула по новой, и ярость Волдеморта стала еще тяжелей, от чего у Гарри закружилась голова. Он чувствовал тупую пульсацию нового по-настоящему грандиозного подступающего приступа мигрени.
«Конечно», - прошипел Волдеморт из задворок головы Гарри.
«Ты знал, что это возможно», - сказал Гарри, потирая шрам и закрывая глаза от внезапного приступа сильной тошноты. Его слова упали в пустоту, потому что не это заставляло злиться Волдеморта. Он устал ждать, устал скрываться, он ненавидел Дамблдора, палящей и агонизирующей ненавистью.
«Он хочет контролировать тебя всеми возможными способами. Потому что Гарри Поттер – это спаситель», - добавил он с ужасной горько-сладкой интонацией.
От боли желудок Гарри сжался. Он втянул воздух сквозь зубы. «Гарри Поттер не желает быть ничьим спасителем», - пылко подумал он. «Гарри Поттер не желает расстаться со своим ланчем на обувь Гойла».
После этого тошнота отступила, оставляя только пульсацию в голосе.
- Гарри, - сказал Драко, таким тоном, что видимо повторил его имя уже не первый раз, - Гойл смотрел на него. Дэвис уставилась с противоположной стороны стола. Даже Забини, и тот смотрел.
- Ты очень сильно побледнел, - сказала Панси, беспомощно глядя на него.
На плече Гарри была рука, и Драко сузил глаза, глядя в лицо Гарри.
- У тебя снова мигрень?
Внимание, прикованное к нему, голоса, почти заглушил Волдеморт.
- Извини, - коротко сказал Гарри, вставая. Он вскочил на ноги и оперся руками на стол,- есть мне совсем не хочется. Увидимся в гостиной.
«Однажды я выпотрошу его, - прорычал Темный Лорд голосом яростным, как адский огонь, горящий за глазами Гарри, пока тот пытался отойти от слизеринского, стола, за пределы Большого зала, - Без магии, даже без ножа».
Гарри пересек гостиную и направился прямо в спальню. Он провалился в кровать, где вытащил письмо из Гринготса и прочитал его еще раз, потом скатал его в шарик и закинул на дно сундука.
Он развалился на покрывале, чувствуя боль и неопределенность.
- Это больно, - сказал он Волдеморту, который не удостоил его ответом. Потом Гарри вздохнул, - они, правда, хорошо меня защищают?
«Я не люблю Дамблдора, - сказал Волдеморт, что, как понял Гарри, было чрезвычайным преуменьшением, - но если он говорит, что твои опекуны могут обеспечить защиту, то у Квирелла не большой шанс прорваться».
Потом они долго молчали. Гарри чувствовал мысль, которую вложил Волдеморт, он даже согласился с ней, объективно. Он его тошнило, стоило подумать об этом.
«Там будет безопасней, чем в Лондоне», - наконец заключил Волдеморт.
«Я не хочу», - ответил Гарри, прислушиваясь к тому, насколько слабым и детским был его протест. Он ненавидел быть таким. Он не хотел быть слабым и детским, он не хотел, чтобы Волдеморт разочаровался в нем или терпел его.
«Знаю», – сказал Волдеморт.
Гарри мог принять эти предположительно могущественные чары, как достойный повод вернуться в Суррей на каникулы, но это вызывало в нем напряжение и горе. Он чувствовал, словно соглашаясь с этим, он должен был принять свою жизнь с Дурслями как нормальную. Он стиснул зубы и посмотрел на балдахин своей кровати.
«Я не хочу возвращаться к Дурслям. Они ужасные люди, и они… они магглы», - сказал он, вкладывая в слова все отвращение, что чувствовал по этому поводу.
«Я знаю», - повторил Волдеморт.
Гарри потер нарывающую голову снова. «Почему нельзя просто сказать Дамблдору про Квирелла?- спросил он, наконец,- можно же что-то придумать, чтобы рассказать ему про Квирелла, не наводя его на мысль о тебе»,- заключил он.
«Не сходи с ума, - ответил Волдеморт, ментально закатывая глаза. Если он узнает про Квирелла, он переместит камень».
От такого заявления, Гарри вскочил, отчего комната неприятно закачалась.
- Ты же знаешь, что камень – это ловушка! - прошипел он.
«Знаю. Знаю, но я должен завладеть им,- сказал Волдеморт. Он замолчал, но не раньше, чем мы посетим Малфой Менор, и не раньше Рождества. Так что это жизненно необходимо, чтобы ты остался в живых до этого времени, даже если это означает вернуться к магам.
«Дурсли – проблема, которая волнует меня в последнюю очередь, - сказал Гарри, со стоном утыкаясь лицом в руки. Никакая сила на земле не заставит меня сражаться с гигантской трехголовой собакой», - взвыл он.
«Никто не собирается тебя заставлять сражаться с Цербером, - сказал Волдеморт. - Но я не могу позволить тебе профукать мой шанс снова получить нормальное работающее тело».
«Нет,- вздохнул Гарри, - полагаю, что нет».
Когда вошли остальные, Гарри притворился, будто спит, так что ему не пришлось ни с кем их них разговаривать.
Он слышал, как Блейз сказал:
- Он вообще чертовски странный, - и услышал низкий голос Нотта, который выдал неразличимый, но согласный ответ, за которым последовало отчетливо враждебное ворчание Кребба.
Он закрыл глаза и отгородился от голосов... Ему не нравилось, что остальные первогодки думают, что он странный или сложный, но он мало что мог с этим поделать. Некоторые из них должно быть думали, что с ним все нормально, рассуждал он, вспоминая Драко или Панси, и возможно, иногда Кребб, который, казалось, был неплох.
«Не обращай на них внимания, - сказал Волдеморт пренебрежительно, - у тебя есть нечто поважнее, сосредоточься на этом. Просто спи».
«Верно», - подумал Гарри, глядя на защитную стену балдахина. У него есть Волдеморт.
Гарри моментально уснул, но спал не очень хорошо. Он просыпался снова и снова от неспокойных снов: глубокий рев мотоцикла на чистом ночном небе, ужасные трясущиеся руки бледного мужчины, зеленая вспышка света. И через это все женский голос «Гарри, только не Гарри».
Он проснулся, когда кто-то раздвинул шторы на его кровати, наполняя его сонное убежище светом от незанавешенных окон подземной спальни.
- Тебе снова плохо? – требовательно спросил Драко.
Гарри моргнул и начал утренний поиск очков.
- Что?
Драко испустил долгий выдох и с легкостью выудил очки. Он держал их на уровне собственных глаз.
- У тебя не слишком хорошее зрение, верно? – сказал он, убирая их и проморгавшись.
- Ну, обычно затем очки и носят, - подтвердил Гарри, принимая очки из рук Драко и водружая их на нос. Бледная близорукая мутность превратилась в лицо Драко.
Гарри посмотрел в окно. На вид был полдень, а не утро.
- Сколько времени? – требовательно спросил он, прокручивая в голове расписание занятий и копошась на простынях. Они были намного красивее, чем на кушетке в чулане у Дурслей. Он хотел закутаться в них и зарыться лицом в подушки, но Драко скорее всего опять решит, что он странный.
- Ты пропустил завтрак,- сказал Драко, опершись о столбик гарриной кровати.
- Да? – переспросил Гарри, подбирая подходящий ответ, - и?
- И почта, Поттер, - он округлил глаза и протянул письмо, которым помахал перед Гарри.
Гарри не ждал никакой почты, и просто посмотрел на него в ступоре.
-Хм, - в итоге выдал он.
- Ну? – нетерпеливо сказал Драко.
Гарри взял письмо, которое было начертано на мягком пергаменте из телячьей кожи с монограммой из стилизованных завитушек «НМЛ».
«Дорогой, мистер Поттер, - письмо было озаглавлено резким, но элегантным шрифтом и черными чернилами, - пока я не получила письмо от Драко, я совершенно не представляла, что у меня есть так внезапно проявившаяся родственная связь с вами, о которой узнала из его старательного отзыва о нашей семейной истории».
Гарри моргнул, и потом опустил глаза ниже, к подписи: «Ваша и прочее Нарцисса Малфой».
- Хм, - снова произнес он, усаживаясь ровнее. Он проигнорировал ухмылку Драко. Письмо был очень формальным и немного чопорным, но Гарри выловил наиболее значимые фразы: «упущение в моем внимании к Вам, ошибка, которую я хотела бы исправить со всевозможной быстротой», они казались чересчур очевидным, но «с огромным удовольствием передаем вам приглашение» и «мы будем ожидать вас в Малфой Меноре на вечере двадцатого» вышли на первый план.
« Нас есть десять дней, - довольно сказал Волдеморт, - времени должно хватить».
Гарри был слишком счастлив, чтобы потрудиться задавать вопросы по поводу этой загадочной реплики. Вместо этого он улыбнулся.
- Здорово, - сказал он Драко, - я проведу у тебя Рождество.
- Ну, очевидно, - сказал Драко, - а сейчас объясни мне, почему ты не проведешь в Хогвартсе оставшееся время?
Гарри нахмурился, обдумывая вопрос. Он мог сказать Драко, что если останется во владениях Дамблдора, ему помешают поехать в Малфой Менор под предлогом безопасности, но он не был уверен, что хочет поднимать криминальное прошлое мистера Малфоя.
- Поверь, я пытался, но магглы хотят, чтобы я приехал, - солгал он.
- Я думал, что вы не ладите, - подозрительно спросил Драко.
- Нет, но ничего не сплочает их так, как ненависть ко мне, - сказал Гарри достаточно правдиво в этой горькой реальности. Потом вздохнул, - если я не буду делать, что они хотят, они, ну, они не моя настоящая семья, они всегда угрожали мне, что отправят в приют.
Слово «приют» вызвало массу образов – возвышающееся мрачное задание в памяти Волдеморта. Гарри чувствовал, что голос отзывается на это воспоминание, но не устно, возможно, даже не осознанно, и допытываться об этом Гарри не мог.
- Никто не отправит Гарри чертового Поттера в приют, - сказал Драко, - это глупо.
Гарри признался себе, что был с этим согласен, также, правда, дело, скорее, было в Дамблдоре. Но он не догадывался об этом десять лет, и это был реальный и знакомый страх, - Ты в том же смысле, что никто не позволит Гарри Поттеру жить с магглами?
Драко беспомощно на него посмотрел.
После молчания он сказал
- Ну, ты же останешься с двадцатого на шесть дней с ними?
Гарри радостно кивнул, отгоняя уставшие мысли и крепко сжимая в руке письмо Нарциссы.
- Неплохо было бы написать ответ, - сказал он Драко, улыбаясь, когда выбрался из кровати.
В конце концов, он провел одиннадцать лет с Дурслями. Что может случиться за шесть дней?
Примечания к главе.
Очень коротко: я просто хочу сообщить, что я ценю комментарии и вопросы, и всю эту волнующую суету, которая продолжается. Обновления замедлились не потому что я неблагодарна или так ужасна, а потому что снова началась учеба.
Во-вторых: как вы могли или не могли заметить, я из Австралии. Как и моя любимая бета Эрика. Так что может быть, что мой британский сленг хромает на обе ноги. Если вы заметили чересчур австралийский колорит (Это именно так, мы «вытянулись, как пьющие ящерицы» (поработали как волы*), - сказал Волдеморт, - никогда) пожалуйста, сообщите мне, и я поправлю (Всенепременно).
* В оригинале «It's fair dinkum, we've been flat out like a lizard drinking, said Voldemort never»
@темы: Куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 11
Гарри ведь не заслужил взыскание за предыдущее нарушение правил, когда он рыскал по замку посреди ночи по указке Волдеморта.читать дальше
«Не трудись, - сказал Волдеморт, когда Гарри направил на себя палочку, чтобы наложить заклятье невидимости. - Портреты предупредили всех, что некая смутная пелена бродила по замку, когда украли книгу. Если тебя поймают за использованием неполных чар невидимости, тебя накажут еще более сурово, чем просто одно взыскание».
Гарри предположил, что это было крайне верно, но не мог не чувствовать себя открытым, пока крался по темному, тихому коридору. Большинство портретов дремали, кроме тех, что были нарисованы ночными и бодрствовали по ночам.
Он крался из подземелий вверх на первый этаж, потом поднялся по главной лестнице на третий, где передвигаться было еще сложнее из-за недостатка света. «Света, - хмыкнул Волдеморт, - его легко отследить: он мешает использованию ночного видения и привлекает внимание к подпольной деятельности».
И то верно – рысканье по запретному третьему этажу – меньше всего Гарри хотелось, чтобы его застукали за этим.
«Это то самое место?» – молча спросил он Волдеморта спустя несколько минут, колеблясь у безобидной деревянной двери.
«Да, - подтвердил Волдеморт, - открой ее»,
Гарри направил палочку на дверь и прошептал «Алохомора». Он услышал ответный щелчок, шестеренки в замке встали на своим места, потом аккуратно открыл дверь.
За ней был монстр. В отличие от остальных жителей замка он был вполне бодр. Гарри замер под его жутким взглядом.
Технически это была собака, но Гарри с трудом признал в этом светящемся, рычащем ужасе обычного пса. Три гигантские головы, возвышавшиеся в двадцати футах над землей, шесть желтых щелочек-глаз и зубов, похожих на искривленные ножи, ярко блестевших, обнажившихся перед Гарри.
Его лапами можно было раздавить и взрослого.
Оно рычало как нарастающий гром, с губ стекала пена, и оно неторопливо шагнуло в сторону Гарри.
Замерший посреди движения с бьющимся сердцем от опасности немедленной смерти, Гарри снова потянул дверь, повернулся и вышел.
Его сердце билось о ребра, барабаня, как загнанный зверек в поисках выхода. Он тяжело сглотнул тяжелые удары пульса и пошел быстрым шагом.
«Это цербер, - сказал Волдеморт, хотя Гарри заметил, что тот не упрекнул его за поспешное отступление, - они редки, обычно нужны для охраны сокровищ».
- Сокровищ, - повторил Гарри, даже забыв ответить мысленно. Несколько портретов всхрапнули во сне, но никто не проснулся, и он проигнорировал вспышку тревоги, которую ощутил, услышав свой голос в тишине.
«Да. Не так редки, как сфинксы, - сказал Волдеморт, - но менее склонны отдавать сокровища тому, что отгадает загадку. Что бы они тут ни хранили, это должно быть что-то ценное, - он замолчал, - или же нет. Что ценного может охранять цербер, но не ценное достаточно, чтобы дверь поддавалась открывающим чарам ученика?» - добавил он скептически.
Гарри тоже был склонен сомневаться. Даже если предполагаемое сокровище не было таким ценным, как думал Волдеморт, все равно лучше было наложить запирающее чары, которые бы остановили учеников от того, чтобы те не оказались съедены.
Он вернулся в слизеринские подземелья, тихо прокравшись по холодным широким коридорам замка.
По пути случился крайне волнительный момент, когда Гарри увидел отличительный силуэт Снейпа, проскользнувший по стене в свете факела. Он мыкнулся в нишу, распластался по стене в тени и прислушался к удаляющимся шагам.
Шорох тяжелой ткани был близко, очень близко, и Гарри тихо сглотнул. Потом Снейп пошел дальше и даже не посмотрел в сторону Гарри.
«Он не спит?» - полюбопытствовал Гарри, едва осмеливаясь вздохнуть, наблюдая, как Снейп удаляется.
«Бессонница вполне сочетается с его прекрасной личностью», – проговорил Волдеморт.
Высокий мужчина завернул за угол, и Гарри с облегчением сполз по стене.
«Конечно, когда он вернулся в гостиную, на кресле свернулась Миллисент Булстроуд, которая читала растрепанную книгу «Проклятье серебряной метлы». Она подняла взгляд на Гарри, когда он вошел, и он замер.
- Эм, - сказал он.
- Ты впускаешь холодный воздух, - мирно сказала она.
Он торопливо вошел, и стена за ним закрылась.
Булстроуд демонстративно проигнорировала его, и он решил не дразнить удачу. Он поднялся в спальню и скользнул мимо храпящих Кребба и Гойла, пробираясь к своей постели.
«И что ты думаешь об этом?» - спросил Гарри, лежа в безопасной постели.
Мысли Волдеморта двигались, но медленно. «Не знаю, - признал он, - ученик может пробраться за дверь, но не будет знать, как пройти мимо цербера. И кроме него будет еще защита».
«Еще защита?» – Гарри казалось, что защиту круче, чем трехголовая собака, придумать сложно. Он определенно не собирался противостоять ей.
«Ты можешь с легкостью усыпить ее, - пренебрежительно отмахнулся он, - для эрудированного взрослого мага, это вообще не препятствие. Должна быть еще защита, более искусная».
Потом он умолк, и Гарри закрыл глаза.
«Это практически приглашение», - сказал Волдеморт задумчиво, когда Гарри только-только задремал.
Ему снились черно-белые светящиеся стены и бесконечные коридоры приюта. Он больше не боялся их, но там все еще было холодно и уныло. Он взобрался по узким ступеням к комнате Волдеморта.
Мальчик был там, высокий, ему было около шестнадцати, темноволосый и бледный. Он сидел на столе у окна, приникнув к стеклу, и не обернулся к Гарри, когда тот вошел. Не сказал ни слова.
Гарри огляделся. Комната была почти такой же, какой он ее помнил, за одной странностью. Если до этого окно выходило на серое небо, с которого постоянно моросил дождь, теперь за ним был яркий мир, свет и…
Хогвартс.
Гарри приблизился к окну, выглянул, необдуманно приблизившись к Волдеморту. За окном мелькали вспышки воспоминаний: зеленая трава, яркое солнце, большой зал в обед, еще дрожащие руки Квирелла, сияющие голубые глаза Дамблдора, мрак подземелий, прошитых гигантской змеей, холодное свечение синего костра на Хэллоуин. Последним оно показало Цербера: огромный и слюнявый, с тремя парами глаз и острыми оголенными зубами.
Наконец-то мальчик у окна повернулся к Гарри.
Гарри замер: его лицо было плоским и бескровным, а глаза – дымчато-красными.
- Волдеморт? – спросил он испуганным шепотом. Не так он представлял себе голос в голосе.
Он выглядел, как будто уже умер.
Если он ожидал более теплое приветствие, то Волдеморт его не выказал. Он кивнул на окно:
- Смотри, - палец его прижался к стеклу.
Изображение цербера замерло. Гарри посмотрел туда, куда указывал палец.
- Люк? Он охраняет люк?
Волдеморт молчал.
- Ты тут живешь? – спросил Гарри, отворачиваясь от окна. Приют был ужасным местом для жизни.
Тот не перевел взгляд на Гарри, который предположил, что он видел это много-много раз уже.
- Я не могу уйти, - просто сказал он.
- Ты мог бы разбить окно, - сказал Гарри, обнимая себя руками.
Волдеморт перевел свои жестокие красные глаза на Гарри.
- Я мог бы, - согласился он, - но тогда ты умрешь, и у меня не будет рук. Я живу только у кого-то одержимого мной.
- А, - отозвался Гарри, потом,- я… я одержим? – он думал, что знает ответ, но хотел, чтобы Волдеморт ответил.
Но он не сделал этого.
- Отправляйся спать, - устало сказал Волдеморт, - ты знаешь как.
Гарри оставил его там перебирать короткие обрывки воспоминаний о цербере.
Этот вечер ушел у Гарри и Драко на отработку взыскания. Сварливый Аргус Филч собрал их в большом зале и отвел на первый этаж. Миссис Норрис хвостом шла за ними, жалобно мяукая до тех пор, пока он не позволил ей запрыгнуть на сгиб его локтя.
Пока они шли, Филч развлекал их историями о взысканиях в старые добрые времена, которые включали тиски и подвешивание учеников к потолку на цепи.
Луна была яркой, но своенравные облака время от времени закрывали ее. Чувствовалось наступление зимы в мстительном кусачем ночном холоде.
Они спустились к хижине на краю леса. Она была маленькая и бесформенная, но из окон лился теплый золотой свет. Изнутри раздался низкий резкий лай, и огромная тень подошла к залитому ярким светом дверному проему.
Человек, который подошел, чтобы забрать Гарри Драко на взыскание, был знаком Гарри, он встречал их у поезда, когда они только приехали. Он по-прежнему был огромным, но сейчас, поздно ночью, когда свет из хижины падал только из-за спины, он выглядел демонически и так же пугающе, как цербер.
«Рубеус Хагрид? - голос Волдеморта прозвучал жестко и презрительно, - он не пугающий. Он даже почти не волшебник».
Вместе с этой репликой Гарри получил так же ценную информацию, что Волдеморт ответственен за исключение Хагрида из Хогвартса, но большой роли это не сыграло, потому что он полувеликан и полный профан в магии.
Гарри подумал, что это не было абсолютно честно, но Волдеморт в том, что касалось честности, был не при делах, так что придержал эти мысли при себе, насколько смог.
«Это был лишь вопрос времени, - спокойнее сказал Волдеморт, - кроме того, я никогда не лгал насчет него. У него выдающийся талант в отношении зверей и монстров, и он не видел проблемы в том, чтобы разводить их на территории школы».
Это звучало опасно. Гарри нахмурился.
- Вернусь на рассвете, - сказал Филч Хагриду, неприятным взглядом уставившись на пару первогодок, - за тем, что от них останется.
- Вы же не собираетесь брать нас в лес? – требовательно спросил Драко, поворачиваясь к Хагриду.
Огромные кустистые брови хранителя ключей поднялись.
- Я точно, да, - ответил он, и у Гарри возникло отчетливое ощущение, что его задел повелительный тон Драко.
- Мы не может по ночам ходить по лесу! Там же оборотни, я слышал, - сказал он, выглядя выбитым из колеи от одной мысли об этом.
- Ды-к, наверное, думали бы, э-э, пока не пошли колдовать темную магию в замке, тогда, - сказал Хагрид, - особенно ты, Гарри. Я знал, твою маму и, эм, им было бы страшно стыдно за это, я думаю.
Гарри не очень понравилось моральное осуждение, особенно в связи с его родителями. Этот человек даже не знал его. А его родители были…
Ну, он, в любом случае, знаком с ними не был. Кого беспокоит, что они бы подумали?
Волдеморт издал низкий презрительный хмык. «Будь он хорошим другом твоих родителей, почему тогда тебя оставили у магглов?».
Без сомнения, Волдеморт был раздражен, но Гарри на этот раз тоже злился. Он яростно поднял взгляд на огромную фигуру и перебрал в голове массу грубых ответов, ни один из которых он не озвучил – в основном, потому что не хотел нарываться на еще одно взыскание.
Хагрид посмотрел на него, так что показалось, что он разрывается между беспокойством и настороженностью. После нескольких секунд окаменевшего молчания он повернулся и пошел в сторону хижины.
- Почему лес так опасен? – спросил Гарри у Драко, наконец, расцепив стиснутые зубы. Тот помотал головой. Он выглядел бледнее, чем обычно, и Гарри не думал, что дело было в свете луны.
- Ну, все такое, как я сказал, оборотни…
Гарри посмотрел наверх.
- Еще не полнолуние, - рассудительно сказал он, зашагав следом за Хагридом.
- И акромантулы.
- Акро-что? – переспросил Гарри, наморщив нос.
- Пауки, - объяснил Драко, - Очень-очень большие пауки.
«Если это бы были просто большие пауки, это бы не было проблемой, - сказал Волдеморт, - он они еще и умны, как волшебники, и ужасно кровожадны». Образ, который он показал Гарри, вызвал у него отвращение.
- Я не знаю, что такое с этой школой, если она привлекает гигантских человекоядных монстров, - горько сказал Гарри.
Драко нахмурился, но медленно кивнул.
- Сначала василиск, потом тролль, - сказал он с видом глубокой задумчивости.
-А также оборотни и гигантские пауки, - добавил Гарри. Внезапно его, как молния, ударило озарение. Если Хагрид был хранителем ключей, и он хорошо ладил со зверями и монстрами, это навело его на мысль
- Не говоря о той гигантской трехголовой собаке, которую держат в замке, - добавил он, глядя на гигантскую спину Хагрида, пытаясь понять, повлияли ли на него как-то эти слова.
- В замке есть цербер? – возопил Драко, пока Хагрид оборачивался на них и пробасил:
- Ды-к, ты знаешь о Пушке?
«Пушок», - сказал Волдеморт в тишине, которая образовалась, после открытия
- Эта собака ваша!? – воскликнул Гарри.
- Ды-к, моя, - сказал Хагрил рокочущим голосом, - Укуси меня, как ты-то прознал о нем, - добавил он, недоброжелательно глядя на Гарри.
Гарри пытался выглядеть невинно, но после неудавшейся попытки, просто старался сохранить равнодушно лицо. Он подозревал, что вместо этого все-таки разрумянился. Он секунду думал об этом, но поскольку и так уже было ясно, что он в курсе о собаке, о, эм, Пушке – не было причин удержаться от других вопросов. На самом деле, было бы странно, если бы он сдержал свое любопытство, и Хагрид был…
«Глуп», - закончил Волдеморт.
- Если там цербер, - сказал Драко, продолжая мысль самым очевидным образом, - он что-то охраняет.
Хагрид выглядел разозленным и еще более подозрительным.
- А теперь слушайте сюда, - он пробасил, - вы говорите об этом, но, ды-к, это ваше дело, это опасно. Ясно? Забудьте о собаке, вот, и том, что она охраняет, это дела профессора Дамблдора и Николаса Фламеля.
Тут Хагрид замолк внезапно и виновно, но Гарри даже не заметил. Чувства Гарри затопило торжество Волдеморта.
«Фламель», - возликовал он. Его голос наполнил голову Гарри как жужжание сотни пчел, в возбуждении вибрируя по позвоночнику. Он был слишком взволнован, чтобы объяснять свои чувства Гарри, и его разум скакал от мысли к мысли со скоростью молнии, что напомнило Гарри, что он на самом деле был гением.
Образы и мысли проносились по сознанию Гарри, мелькая, так что Гарри едва мог понять половину, Волдеморт бросал их перескакивал к следующей, ни одну из них Гарри не понял.
Гарри глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и попытался сосредоточиться на текущих событиях: как Хагрид замер у Хижины, чтобы позвать огромную собаку – Клыка, и потом отвел их к краю леса, рассказывая о задании на ночь.
Временами была сложная дорога, поэтому Гарри упускал некоторые вещи из сказанного. К тому времени, когда Волдеморт дошел до точки кипения, они смотрели на серебристые пятна на земле.
- …найти беднягу. Мы д’лжны подсобить ему в беде.
«Это кровь единорога», - резко серьезно сказал Волдеморт.
- А если кто-то, кто поранил единорога, найдет нас первым? – требовательно спросил Драко. Голос его звучал испуганно.
- Ды-к ничего в этом лесу не причинит вам вреда, если рядом я или Клык, - сказал Хагрид, более уверенно, чем, по мнению Гарри, это заверение могло обещать.
Волдеморта он тоже не особенно убедил.
«Я не сказал бы, что в том лесу есть вообще кто-то, способный поймать единорога, не то, что убить его. У них нет естественных врагов».
«Правда? Мы используем их в зельях, хотя, - Гарри нахмурился, прислушиваясь к объяснению Хагрида о том, что Гарри и Драко пойдут с собакой, а он, Хагрид, пойдет один, и что им нужно выпустить искры из палочек, если они что-то найдут.
«Некоторые части используются в зельях, - сказал Волдеморт, - но это не кровь. Кровь единорогов это большой риск, в самом лучшем случае. Если у тебя нет согласия единорога на ее сбор, это, ну, - он замолчал, - она поддержит твою жизнь, не важно, насколько ты болен или ранен, но в итоге она проклянет тебя».
«Проклянет?» - удивленно спросил Гарри. Хагрид завел их в темноту под покров леса, и Драко казался все более и более нетерпеливым, пока они шли. Толстый хвост Клыка увлеченно стучал по икре Гарри – собака, очевидно, не испытывала проблем с ориентированием в лесу.
«Единороги – могущественные магические существа, даже если они не используют ту же магию, что и мы, Они обычно безвредны, пока их не испугаешь, но это… не очень умно, - осторожно сказал голос, - пересекать им дорогу».
Гарри не очень разобрался в том, какую отличную магию используют магические существа, но полагал, что в этом есть смысл.
Они зашли так далеко в лес, что за густыми кронами деревьев не осталось и намека на открытое небо, и потом Хагрид ушел один и сказал Гарри и Драко искать в другом направлении с Клыком.
Гарри посмотрел на Драко, и сразу же ему стало очевидно, что какими бы замечательными качествами ни обладал Драко Малфой, он был трусом.
«Стратегическая трусость, красиво названная «инстинктом самосохранения», - многозначительно сказал Волдеморт, - не думаю, что ты слышал об этом».
Гарри подумал, что это нечестно, потому что все глупые вещи, которыми они активно занимались, были по требованию Волдеморта, и его уже тошнило от чувства опасности, так…
«Ты на самом деле не испуган так, как должен был бы», - сказал Волдеморт.
Гарри, который пытался забыть случай с Василиском, и не хотел поднимать его. «Но собака была достаточно пугающей», - высказал он.
«Но на самом деле намного сильнее ты был напуган необходимостью накладывать рубящие чары», - заключил Волдеморт.
Гарри предположил, что доля правды в этом есть, но решил не развивать эту мысль.
Полезно это или нет, но нервы Драко не могли им помочь. Гарри расправил плечи.
- Верно, – сказал он, - пойдем, Клык. И направился в лес, призывая Малфоя следовать за ним или оставаться одному в темноте.
Тот последовал.
В лесу было темно и холодно. Гарри вытащил палочку и зажег на кончике огонек. Земля была покрыта опавшими листьями ранней зимы, которые хрустели под ногами мальчиков, отсвечивая серебристым светом капель крови единорогов. Иногда Гарри казалось, что он слышит еще какой-то шум тоже, мягкий шуршащий звук чего-то, что тащат по листьям. Но каждый раз, когда он замирал, звук тоже прекращался.
Он нервно подумал о том, вернулся ли василиск в комнату.
Волдеморт явно не хотел говорить на эту тему.
Гарри думал о том, чтобы поделиться своей догадкой с Драко. Кто предупрежден, тот вооружен, но блажен незнающий, а Гарри не был так уверен в крепости нервов друга.
Они продолжили идти по серебряному следу еще несколько минут, и Гарри напрягал слух, стараясь уловить звуки в лесу, но тот странно затих.
Наконец они подошли к чему-то серебряному и сияющему сквозь деревья в свете луны. Гарри подошел поближе, чтобы разглядеть, что это, но он уже знал, еще до того, как увидел ясно, от чего его внутренности перевернулись.
Ужасное неизбывное горе охватило Гарри.
Единорог был прекрасным и мертвым.
Гарри сглотнул.
- Я полагаю, мы нашли его, - тихо сказал он, переведя тяжелый взгляд на Драко.
Тот посмотрел с таким же «счастьем» во взгляде, какое ощущал Гарри, не способный оторвать взгляд от мертвого единорога. Он кивнул в ответ на слова Гарри.
- Кто мог сделать это? – спросил он, и его голос сорвался, в чем Гарри не мог его упрекнуть.
Гарри помотал головой.
Тишина давила, пока они, не отрываясь, смотрели на мертвое животное на лесной земле.
Это тишина была странной. Гарри ожидал, что лес будет наполнен тихими звуками ночных животных, возможно, стук копыт оленей или скрежет чьих-то когтей о деревья. Но не было ничего.
- Наверное, нужно выпустить искры, - сказал Драко, прервав молчание.
Гарри было интересно, чувствовал ли Драко противоестественность, кроме мертвого единорога, но, что именно, он сказать не мог. Испуганный или нет, Драко хорошо держал лицо.
- Ага, - сказал Гарри, поднимая палочку.
И снова звук чего-то скользящего по листьям, еще ближе, и Гарри замер. Драко и Клык тоже замерли. Он чувствовал напряжение Драко по его сведенным рукам.
Тень отделилась от неподвижного леса и выскользнула из подлеска, окружающего единорога.
Драко издал высокий звук. Клык взвыл.
Тень подняла голову.
Тишина и узнавание. Ужасное подозрение возникло в голове Гарри, и он не был уверен, кто из них был первым. Но через секунду тишины он услышал, как через стук сердца ясный настойчивый голос Волдеморта.
«Беги», - сказал он.
Тень выросла, и Гарри увидел бледные губы и белый подбородок, гладкий и блестящий от серебристой крови, и потом тень посмотрела прямо на него, и шрам Гарри вспыхнул болью, мир словно охватило огнем, перед глазами помутнело.
- Бежим!
И его потянули, поволокли…
Гарри вслепую бросился, когда почувствовал, что что-то тянет его за край мантии. Перед глазами были черные точки, и в голове будто разлилось кипящее масло. Ноги запутались в корнях огромного дерева, и он упал лицом вниз.
Он слышал шорох мантии в темноте, звук приближался.
«Поднимайся, идиот!» - взвизгнул Волдеморт в голове.
Драко потянул его за руку, и Гарри перекатился, поднялся на ноги, и внезапно Драко затянул его в тень ствола огромного дерева, за которым они притаились, стараясь успокоить дыхание.
- Не шевелись, - сказал Гарри едва слышно в волосы Драко, и почувствовал ответный кивок. Он схватил палочку и ловко стукнул их по головам, умело накладывая чары невидимости.
Если нечто в мантии было человеком, гаррины чары сработали был так же, как и обычные чары невидимости в темноте. Он прижался к Драко еще ближе, прислушиваясь к скользящему шипению приближающейся тени.
Руки Драко ухватились за локоть Гарри, и даже если он не мог видеть его больше, он чувствовал его дрожь. У Гарри не было ни мысли, где Клык, но он надеялся, что тот сбежал за Хагридом.
Время тянулось как резиновое, и Гарри мог различить темную тень, движущуюся по лесу. Шорох стал тише и единственная темная фигура двигалась на фоне остальных.
Она остановилась и огляделась, осматривая сквозь листву темные деревья и странные формы и детали, выделяющиеся в лунном свете. Гарри чувствовал, как Драко задержал дыхание.
Наконец, после того, как прошла вечность, фигура в мантии развернулась и ушла, возвращаясь к телу единорога.
После нескольких долгих минут Драко медленно и дергано выдохнул.
- Пошли, - тихо сказал Гарри, все еще находясь в тисках рук Драко, и потянул его назад к поляне, где лежал единорог.
- Нет, - зашипел Драко, и уперся пятками, - я отправляю чертовы красные искры, я не собираюсь туда возвращаться! - он тряс Гарри за руку и кончик его палочки искрил в ночи, сигнализируя Хагриду, что они в беде.
- Подожди, - сказал Гарри и быстро отменил заклинание. Он не хотел показать директору, что умеет накладывать эти чары.
Сейчас они уже слышали хруст от шагов Хагрида по лесу.
- Мы нашли единорога, - быстро сказал Гарри, когда тот приблизился, - но...
- Что-то его пило, - с ужасом продолжил Драко.
Хагрид посмотрел на них с хмурым выражением, и потом пошел в сторону поляны. Там не оставалось ни признака темной фигуры в мантии.
Гарри не был уверен, поверил ли им Хагрид, но в замок возвращались они в особенной спешке, бегом направились в слизеринские общежития, и получили предупреждение Хагрида, отдавшееся эхом
- Никуда не сворачивайте.
Они шли в тишине, восстанавливая самообладание после вечерних событий. Когда они приблизились пустому участку стены, который скрывал их гостиную, Драко резко повернулся к Гарри:
- Это… - сказал он.
- Твоя догадка не хуже моей, - сказал Гарри, качая головой.
- Это странно, - продолжил Драко, глядя прямо на Гарри, - никто не пьет кровь единорогов, этого просто нельзя делась.
Выражение его лица говорило о том, что ему трудно объяснить Гарри культурное табу, по поводу которого никогда не было сомнений.
- Этого нельзя делать, - сказал он, наконец, гладя на Гарри, - и это… цербер в замке, - добавил он, неуверенно размышляя, - и, что сказал этот олух? Фламель? Я помню, помню, где-то я встречал это имя.
- Я не думаю, что они обязательно связаны, - предусмотрительно сказал Гарри. На самом деле он был уверен, что они связаны, но он просто не еще не определи, как.
Но Драко не хотел знать, как.
Драко, вообще, ничего не хотел знать.
- И ты… - рыкнул Драко.
- Я? – отозвался Гарри, удивленный.
- Ты думаешь, я не заметил, что ты сделал?! Это чары пятого курса, ты не должен даже быть способен.. и… - добавил он, когда Гарри быстро посмотрел вокруг себя, высматривая подслушивающие портреты, - по каким-то причинам ты не хочешь, чтобы кто-то знал, что ты можешь их накладывать.
Бледные глаза Драко были как осколки алмаза, а щеки разрумянились.
У Гарри было упадническое ощущение, что Драко ему это просто так не спустит.
Гарри скрестил на груди руки.
- И ты думаешь, что это все как-то связано с единорогом и гигантской собакой Хагрида? – заключил он, медля, чтобы придумать удобную ложь, которая объяснит все эти обстоятельства.
«Ты мог бы сказать правду», - предложил Волдеморт
«Уф», - ответил Гарри.
«Не обо мне, - прояснил Волдеморт со вздохом, который прозвучал так, словно он изо всех сил пытался понять масштабы гарриной глупости.
- Я не знаю, - ответил Драко, - потому что, что бы ни происходило, что бы ни происходило все эти месяцы, ты не скажешь мне.
Гарри моргнул.
- Месяцы, - глухо повторил он.
- Да, Поттер, - прошипел Драко, - месяцы.
Гарри открыл рот, но не мог издать ни звука.
Драко выжидательно смотрел на него.
- Пойдем со мной, - пробормотал он и повернулся к стене, - мы не можем говорить об этом в коридоре.
Драко последовал за ним в гостиную. Она была пуста, только несколько цыплят устроились на ночлег недалеко от камина, спрятав головы под крыло. Гарри выбрал дальний от портретов угол, кисло размышляя о том, что самое подходящее время вытащить палочки и наложить чары памяти, если бы он знал хоть одни.
Гарри сел на обитую кожей кушетку в углу. Драко неловко встал рядом, недовольно скрестив руки.
- Хорошо, - сказал Гарри, делая глубокий вдох, - я научился этим чара потому что… нарушал правила, - сказал он.
Возможно, ничего. Гарри был уверен, что нарушил даже те правила, которые еще не изобрели, - и я не хотел, чтобы меня поймали.
- И ты не хочешь, чтобы кто-то узнал, что ты имеешь, потому что тогда профессора могут выяснить, что это был ты, что бы ты ни сделал. Да, я думаю, я почувствовал это на себе, - сказал Драко язвительно, но, в конце концов, он опустил руки и оперся о край дивана, - так и что это было? Это же не просто рысканье посреди ночи, никто бы не стал так заморачиваться только для того, чтобы умыкнуть пироги с кухни.
Гарри потер шрам, пытаясь придумать безобидную причину, зачем ему нужно быть невидимым. Но таковых не было.
Волдеморт был прав в том, что правду было бы чертовски легче вспоминать, чем искусную ложь. Ему просто нужно было… подправить ее, немного. Но, в любом случае, он, как ни крути, героем не был.
- Смотри, это… Драко, это не слишком-то хорошо, я не хочу…
- Так, было бы плохо, если бы я расскажал кому-то, что ты можешь накладывать такие чары, - заключил Драко, кивая, - например, профессору Снейпу. Потому что он так тебя любит.
«Его отец гордился был им», - сказал Волдеморт злобно.
- Ну да, хорошо, - выдохнул Гарри, - было бы плохо.
Он посмотрел на Драко. Он не думал, что Драко действительно перескажет что-то учителями или директору, но он чувствовал ясную уверенность, что, что бы ни знал Драко, его родители так же узнают об этом. Ему было интересно, что они могут сделать с этой информацией.
Драко посмотрел на него.
- Хорошо, во-первых, я разговариваю со змеями.
Чего бы Драко ни ожидал, это определенно было не то. Секунду он выглядел ошарашенным, но потом его лицо посуровело.
- Не верю, скажи что-нибудь.
К счастью, в гостиной Слизерина не было недостатка в змеях: узорах, изображениях и вышивке. Это была общая тема подземелий. Гарри посмотрел на узор со змеями извилисто обвивающими подлокотник дивана. Он не знал, что сказать, так что выдал простое:
- Привет.
Он издал серию свистящих звуков.
Лицо Драко, и так побледневшее, стало сине-белым.
- Ты действительно змееяз,- без интонации сказал он. Потом отмер, - хорошо, ты змееяз. И что ты с этим делаешь, кроме как говоришь со змеями? – медленно спросил он, взгляд его пробежался по цыплятам, дремлющим у огня.
- Ты угадал,- сказал Гарри, - я выучил это заклинание, чтобы скрыться и поговорить с василиском.
- Который попытался съесть половину учеников, - закончил Драко, повернув голову и пристально глядя на него.
- Обратил в камень, - поправил Гарри, - одного из учеников.
- Это…притянуто за уши, - сказал Драко, рассматривая змеиный узор на кушетке так, словно тот готов был ожить в любой момент.
«Просто немного, - согласился Гарри, - но не так уже притянутая за уши правда».
Он пожал плечами.
- Случилось то, что случилось.
- Тебя исключат, если это всплывет, - сказал Драко, бросая взгляд на Гарри.
- Я… - Гарри думал об этом, - может быть, - согласился он. Он посмотрел прямо на Драко, - я думаю, ты оставишь эту информацию при себе.
Драко снова посмотрел на его. Он поднял голову. Гарри почти видел, как мысли пробегают за его глазами.
- Полагаю, что да, - подтвердил он.
Когда они, наконец, пошли в кровать, Гарри обнаружил смешанные противоречивые и малосодержательные эмоции.
- Что? – прошептал он, наконец, в предутреннюю темноту, когда его разбудило это волнение.
«Я был прав, - сказал Волдеморт, одновременно довольный и раздраженный, - и возможно немного взволнованный, - я знаю, что охраняет цербер. Главное творение Николаса Фламеля – философский камень. Он известен. Даже печально известен. Это величайшее алхимическое творение в мире, и он здесь, в замке!».
Гарри чувствовал дрожь голоса от переполняющего его волнения. Он перевернулся от напряжения. «Что ж, тогда это крайне ценное сокровище?»
«Философский камень может создать эликсир жизни – зелье, которое предотвращает умирание от болезней. Это один из самых совершенных способов достижения бессмертия, какое существует. Никаких мерзких побочных эффектов, никакого разрывания души, никакой неопределенности. Оно бесценно».
«Почему тогда оно здесь? Разве не должен Фламель держать его под замком где-то?» - Гарри нахмурился в подушку.
«Это ведь вопрос? Если бы ты был Дамблдором, как бы ты защитил камень?»
«Не знаю, - ответил Гарри, - Возможно, я бы не стал прятать его в школе со словами «не ходите тут», - медленно продолжил он. На самом деле Гарри мог придумать несколько более эффективных способов, даже не напрягаясь».
, - размышлял Волдеморт, - и Альбус Дамблдор обычно способен создать более надежный план, чем одиннадцатилетний. Так что, очевидно, он не защищает камень. Может быть только один вывод: цербер – это приглашение. Это ловушка, и философский камень – приманка. Прекрасная приманка, на самом деле, - признал он со сдержанным восхищением. Он так ценен, что волшебник, даже зная, что это ловушка, пойдет туда по своей воле, просто ради шанса наложить на него лапу.
В голосе Волдеморта звучало какое-то мощное желание. Вечная жизнь, без болезней и увядания. Да, Гарри видел, как это могло бы искушать многих и многих. Но никто не будет ставить такую приманку, чтобы поймать любого мага, который решит заполучить камень. Даже по его описанию, Гарри понял, что это мог быть кто угодно.
«Ловушка для кого?» – наконец, спросил Гарри озадаченно.
«Не можешь угадать? - сказал Волдеморт, - это ловушка для меня».
Гарри ведь не заслужил взыскание за предыдущее нарушение правил, когда он рыскал по замку посреди ночи по указке Волдеморта.читать дальше
«Не трудись, - сказал Волдеморт, когда Гарри направил на себя палочку, чтобы наложить заклятье невидимости. - Портреты предупредили всех, что некая смутная пелена бродила по замку, когда украли книгу. Если тебя поймают за использованием неполных чар невидимости, тебя накажут еще более сурово, чем просто одно взыскание».
Гарри предположил, что это было крайне верно, но не мог не чувствовать себя открытым, пока крался по темному, тихому коридору. Большинство портретов дремали, кроме тех, что были нарисованы ночными и бодрствовали по ночам.
Он крался из подземелий вверх на первый этаж, потом поднялся по главной лестнице на третий, где передвигаться было еще сложнее из-за недостатка света. «Света, - хмыкнул Волдеморт, - его легко отследить: он мешает использованию ночного видения и привлекает внимание к подпольной деятельности».
И то верно – рысканье по запретному третьему этажу – меньше всего Гарри хотелось, чтобы его застукали за этим.
«Это то самое место?» – молча спросил он Волдеморта спустя несколько минут, колеблясь у безобидной деревянной двери.
«Да, - подтвердил Волдеморт, - открой ее»,
Гарри направил палочку на дверь и прошептал «Алохомора». Он услышал ответный щелчок, шестеренки в замке встали на своим места, потом аккуратно открыл дверь.
За ней был монстр. В отличие от остальных жителей замка он был вполне бодр. Гарри замер под его жутким взглядом.
Технически это была собака, но Гарри с трудом признал в этом светящемся, рычащем ужасе обычного пса. Три гигантские головы, возвышавшиеся в двадцати футах над землей, шесть желтых щелочек-глаз и зубов, похожих на искривленные ножи, ярко блестевших, обнажившихся перед Гарри.
Его лапами можно было раздавить и взрослого.
Оно рычало как нарастающий гром, с губ стекала пена, и оно неторопливо шагнуло в сторону Гарри.
Замерший посреди движения с бьющимся сердцем от опасности немедленной смерти, Гарри снова потянул дверь, повернулся и вышел.
Его сердце билось о ребра, барабаня, как загнанный зверек в поисках выхода. Он тяжело сглотнул тяжелые удары пульса и пошел быстрым шагом.
«Это цербер, - сказал Волдеморт, хотя Гарри заметил, что тот не упрекнул его за поспешное отступление, - они редки, обычно нужны для охраны сокровищ».
- Сокровищ, - повторил Гарри, даже забыв ответить мысленно. Несколько портретов всхрапнули во сне, но никто не проснулся, и он проигнорировал вспышку тревоги, которую ощутил, услышав свой голос в тишине.
«Да. Не так редки, как сфинксы, - сказал Волдеморт, - но менее склонны отдавать сокровища тому, что отгадает загадку. Что бы они тут ни хранили, это должно быть что-то ценное, - он замолчал, - или же нет. Что ценного может охранять цербер, но не ценное достаточно, чтобы дверь поддавалась открывающим чарам ученика?» - добавил он скептически.
Гарри тоже был склонен сомневаться. Даже если предполагаемое сокровище не было таким ценным, как думал Волдеморт, все равно лучше было наложить запирающее чары, которые бы остановили учеников от того, чтобы те не оказались съедены.
Он вернулся в слизеринские подземелья, тихо прокравшись по холодным широким коридорам замка.
По пути случился крайне волнительный момент, когда Гарри увидел отличительный силуэт Снейпа, проскользнувший по стене в свете факела. Он мыкнулся в нишу, распластался по стене в тени и прислушался к удаляющимся шагам.
Шорох тяжелой ткани был близко, очень близко, и Гарри тихо сглотнул. Потом Снейп пошел дальше и даже не посмотрел в сторону Гарри.
«Он не спит?» - полюбопытствовал Гарри, едва осмеливаясь вздохнуть, наблюдая, как Снейп удаляется.
«Бессонница вполне сочетается с его прекрасной личностью», – проговорил Волдеморт.
Высокий мужчина завернул за угол, и Гарри с облегчением сполз по стене.
«Конечно, когда он вернулся в гостиную, на кресле свернулась Миллисент Булстроуд, которая читала растрепанную книгу «Проклятье серебряной метлы». Она подняла взгляд на Гарри, когда он вошел, и он замер.
- Эм, - сказал он.
- Ты впускаешь холодный воздух, - мирно сказала она.
Он торопливо вошел, и стена за ним закрылась.
Булстроуд демонстративно проигнорировала его, и он решил не дразнить удачу. Он поднялся в спальню и скользнул мимо храпящих Кребба и Гойла, пробираясь к своей постели.
«И что ты думаешь об этом?» - спросил Гарри, лежа в безопасной постели.
Мысли Волдеморта двигались, но медленно. «Не знаю, - признал он, - ученик может пробраться за дверь, но не будет знать, как пройти мимо цербера. И кроме него будет еще защита».
«Еще защита?» – Гарри казалось, что защиту круче, чем трехголовая собака, придумать сложно. Он определенно не собирался противостоять ей.
«Ты можешь с легкостью усыпить ее, - пренебрежительно отмахнулся он, - для эрудированного взрослого мага, это вообще не препятствие. Должна быть еще защита, более искусная».
Потом он умолк, и Гарри закрыл глаза.
«Это практически приглашение», - сказал Волдеморт задумчиво, когда Гарри только-только задремал.
Ему снились черно-белые светящиеся стены и бесконечные коридоры приюта. Он больше не боялся их, но там все еще было холодно и уныло. Он взобрался по узким ступеням к комнате Волдеморта.
Мальчик был там, высокий, ему было около шестнадцати, темноволосый и бледный. Он сидел на столе у окна, приникнув к стеклу, и не обернулся к Гарри, когда тот вошел. Не сказал ни слова.
Гарри огляделся. Комната была почти такой же, какой он ее помнил, за одной странностью. Если до этого окно выходило на серое небо, с которого постоянно моросил дождь, теперь за ним был яркий мир, свет и…
Хогвартс.
Гарри приблизился к окну, выглянул, необдуманно приблизившись к Волдеморту. За окном мелькали вспышки воспоминаний: зеленая трава, яркое солнце, большой зал в обед, еще дрожащие руки Квирелла, сияющие голубые глаза Дамблдора, мрак подземелий, прошитых гигантской змеей, холодное свечение синего костра на Хэллоуин. Последним оно показало Цербера: огромный и слюнявый, с тремя парами глаз и острыми оголенными зубами.
Наконец-то мальчик у окна повернулся к Гарри.
Гарри замер: его лицо было плоским и бескровным, а глаза – дымчато-красными.
- Волдеморт? – спросил он испуганным шепотом. Не так он представлял себе голос в голосе.
Он выглядел, как будто уже умер.
Если он ожидал более теплое приветствие, то Волдеморт его не выказал. Он кивнул на окно:
- Смотри, - палец его прижался к стеклу.
Изображение цербера замерло. Гарри посмотрел туда, куда указывал палец.
- Люк? Он охраняет люк?
Волдеморт молчал.
- Ты тут живешь? – спросил Гарри, отворачиваясь от окна. Приют был ужасным местом для жизни.
Тот не перевел взгляд на Гарри, который предположил, что он видел это много-много раз уже.
- Я не могу уйти, - просто сказал он.
- Ты мог бы разбить окно, - сказал Гарри, обнимая себя руками.
Волдеморт перевел свои жестокие красные глаза на Гарри.
- Я мог бы, - согласился он, - но тогда ты умрешь, и у меня не будет рук. Я живу только у кого-то одержимого мной.
- А, - отозвался Гарри, потом,- я… я одержим? – он думал, что знает ответ, но хотел, чтобы Волдеморт ответил.
Но он не сделал этого.
- Отправляйся спать, - устало сказал Волдеморт, - ты знаешь как.
Гарри оставил его там перебирать короткие обрывки воспоминаний о цербере.
Этот вечер ушел у Гарри и Драко на отработку взыскания. Сварливый Аргус Филч собрал их в большом зале и отвел на первый этаж. Миссис Норрис хвостом шла за ними, жалобно мяукая до тех пор, пока он не позволил ей запрыгнуть на сгиб его локтя.
Пока они шли, Филч развлекал их историями о взысканиях в старые добрые времена, которые включали тиски и подвешивание учеников к потолку на цепи.
Луна была яркой, но своенравные облака время от времени закрывали ее. Чувствовалось наступление зимы в мстительном кусачем ночном холоде.
Они спустились к хижине на краю леса. Она была маленькая и бесформенная, но из окон лился теплый золотой свет. Изнутри раздался низкий резкий лай, и огромная тень подошла к залитому ярким светом дверному проему.
Человек, который подошел, чтобы забрать Гарри Драко на взыскание, был знаком Гарри, он встречал их у поезда, когда они только приехали. Он по-прежнему был огромным, но сейчас, поздно ночью, когда свет из хижины падал только из-за спины, он выглядел демонически и так же пугающе, как цербер.
«Рубеус Хагрид? - голос Волдеморта прозвучал жестко и презрительно, - он не пугающий. Он даже почти не волшебник».
Вместе с этой репликой Гарри получил так же ценную информацию, что Волдеморт ответственен за исключение Хагрида из Хогвартса, но большой роли это не сыграло, потому что он полувеликан и полный профан в магии.
Гарри подумал, что это не было абсолютно честно, но Волдеморт в том, что касалось честности, был не при делах, так что придержал эти мысли при себе, насколько смог.
«Это был лишь вопрос времени, - спокойнее сказал Волдеморт, - кроме того, я никогда не лгал насчет него. У него выдающийся талант в отношении зверей и монстров, и он не видел проблемы в том, чтобы разводить их на территории школы».
Это звучало опасно. Гарри нахмурился.
- Вернусь на рассвете, - сказал Филч Хагриду, неприятным взглядом уставившись на пару первогодок, - за тем, что от них останется.
- Вы же не собираетесь брать нас в лес? – требовательно спросил Драко, поворачиваясь к Хагриду.
Огромные кустистые брови хранителя ключей поднялись.
- Я точно, да, - ответил он, и у Гарри возникло отчетливое ощущение, что его задел повелительный тон Драко.
- Мы не может по ночам ходить по лесу! Там же оборотни, я слышал, - сказал он, выглядя выбитым из колеи от одной мысли об этом.
- Ды-к, наверное, думали бы, э-э, пока не пошли колдовать темную магию в замке, тогда, - сказал Хагрид, - особенно ты, Гарри. Я знал, твою маму и, эм, им было бы страшно стыдно за это, я думаю.
Гарри не очень понравилось моральное осуждение, особенно в связи с его родителями. Этот человек даже не знал его. А его родители были…
Ну, он, в любом случае, знаком с ними не был. Кого беспокоит, что они бы подумали?
Волдеморт издал низкий презрительный хмык. «Будь он хорошим другом твоих родителей, почему тогда тебя оставили у магглов?».
Без сомнения, Волдеморт был раздражен, но Гарри на этот раз тоже злился. Он яростно поднял взгляд на огромную фигуру и перебрал в голове массу грубых ответов, ни один из которых он не озвучил – в основном, потому что не хотел нарываться на еще одно взыскание.
Хагрид посмотрел на него, так что показалось, что он разрывается между беспокойством и настороженностью. После нескольких секунд окаменевшего молчания он повернулся и пошел в сторону хижины.
- Почему лес так опасен? – спросил Гарри у Драко, наконец, расцепив стиснутые зубы. Тот помотал головой. Он выглядел бледнее, чем обычно, и Гарри не думал, что дело было в свете луны.
- Ну, все такое, как я сказал, оборотни…
Гарри посмотрел наверх.
- Еще не полнолуние, - рассудительно сказал он, зашагав следом за Хагридом.
- И акромантулы.
- Акро-что? – переспросил Гарри, наморщив нос.
- Пауки, - объяснил Драко, - Очень-очень большие пауки.
«Если это бы были просто большие пауки, это бы не было проблемой, - сказал Волдеморт, - он они еще и умны, как волшебники, и ужасно кровожадны». Образ, который он показал Гарри, вызвал у него отвращение.
- Я не знаю, что такое с этой школой, если она привлекает гигантских человекоядных монстров, - горько сказал Гарри.
Драко нахмурился, но медленно кивнул.
- Сначала василиск, потом тролль, - сказал он с видом глубокой задумчивости.
-А также оборотни и гигантские пауки, - добавил Гарри. Внезапно его, как молния, ударило озарение. Если Хагрид был хранителем ключей, и он хорошо ладил со зверями и монстрами, это навело его на мысль
- Не говоря о той гигантской трехголовой собаке, которую держат в замке, - добавил он, глядя на гигантскую спину Хагрида, пытаясь понять, повлияли ли на него как-то эти слова.
- В замке есть цербер? – возопил Драко, пока Хагрид оборачивался на них и пробасил:
- Ды-к, ты знаешь о Пушке?
«Пушок», - сказал Волдеморт в тишине, которая образовалась, после открытия
- Эта собака ваша!? – воскликнул Гарри.
- Ды-к, моя, - сказал Хагрил рокочущим голосом, - Укуси меня, как ты-то прознал о нем, - добавил он, недоброжелательно глядя на Гарри.
Гарри пытался выглядеть невинно, но после неудавшейся попытки, просто старался сохранить равнодушно лицо. Он подозревал, что вместо этого все-таки разрумянился. Он секунду думал об этом, но поскольку и так уже было ясно, что он в курсе о собаке, о, эм, Пушке – не было причин удержаться от других вопросов. На самом деле, было бы странно, если бы он сдержал свое любопытство, и Хагрид был…
«Глуп», - закончил Волдеморт.
- Если там цербер, - сказал Драко, продолжая мысль самым очевидным образом, - он что-то охраняет.
Хагрид выглядел разозленным и еще более подозрительным.
- А теперь слушайте сюда, - он пробасил, - вы говорите об этом, но, ды-к, это ваше дело, это опасно. Ясно? Забудьте о собаке, вот, и том, что она охраняет, это дела профессора Дамблдора и Николаса Фламеля.
Тут Хагрид замолк внезапно и виновно, но Гарри даже не заметил. Чувства Гарри затопило торжество Волдеморта.
«Фламель», - возликовал он. Его голос наполнил голову Гарри как жужжание сотни пчел, в возбуждении вибрируя по позвоночнику. Он был слишком взволнован, чтобы объяснять свои чувства Гарри, и его разум скакал от мысли к мысли со скоростью молнии, что напомнило Гарри, что он на самом деле был гением.
Образы и мысли проносились по сознанию Гарри, мелькая, так что Гарри едва мог понять половину, Волдеморт бросал их перескакивал к следующей, ни одну из них Гарри не понял.
Гарри глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и попытался сосредоточиться на текущих событиях: как Хагрид замер у Хижины, чтобы позвать огромную собаку – Клыка, и потом отвел их к краю леса, рассказывая о задании на ночь.
Временами была сложная дорога, поэтому Гарри упускал некоторые вещи из сказанного. К тому времени, когда Волдеморт дошел до точки кипения, они смотрели на серебристые пятна на земле.
- …найти беднягу. Мы д’лжны подсобить ему в беде.
«Это кровь единорога», - резко серьезно сказал Волдеморт.
- А если кто-то, кто поранил единорога, найдет нас первым? – требовательно спросил Драко. Голос его звучал испуганно.
- Ды-к ничего в этом лесу не причинит вам вреда, если рядом я или Клык, - сказал Хагрид, более уверенно, чем, по мнению Гарри, это заверение могло обещать.
Волдеморта он тоже не особенно убедил.
«Я не сказал бы, что в том лесу есть вообще кто-то, способный поймать единорога, не то, что убить его. У них нет естественных врагов».
«Правда? Мы используем их в зельях, хотя, - Гарри нахмурился, прислушиваясь к объяснению Хагрида о том, что Гарри и Драко пойдут с собакой, а он, Хагрид, пойдет один, и что им нужно выпустить искры из палочек, если они что-то найдут.
«Некоторые части используются в зельях, - сказал Волдеморт, - но это не кровь. Кровь единорогов это большой риск, в самом лучшем случае. Если у тебя нет согласия единорога на ее сбор, это, ну, - он замолчал, - она поддержит твою жизнь, не важно, насколько ты болен или ранен, но в итоге она проклянет тебя».
«Проклянет?» - удивленно спросил Гарри. Хагрид завел их в темноту под покров леса, и Драко казался все более и более нетерпеливым, пока они шли. Толстый хвост Клыка увлеченно стучал по икре Гарри – собака, очевидно, не испытывала проблем с ориентированием в лесу.
«Единороги – могущественные магические существа, даже если они не используют ту же магию, что и мы, Они обычно безвредны, пока их не испугаешь, но это… не очень умно, - осторожно сказал голос, - пересекать им дорогу».
Гарри не очень разобрался в том, какую отличную магию используют магические существа, но полагал, что в этом есть смысл.
Они зашли так далеко в лес, что за густыми кронами деревьев не осталось и намека на открытое небо, и потом Хагрид ушел один и сказал Гарри и Драко искать в другом направлении с Клыком.
Гарри посмотрел на Драко, и сразу же ему стало очевидно, что какими бы замечательными качествами ни обладал Драко Малфой, он был трусом.
«Стратегическая трусость, красиво названная «инстинктом самосохранения», - многозначительно сказал Волдеморт, - не думаю, что ты слышал об этом».
Гарри подумал, что это нечестно, потому что все глупые вещи, которыми они активно занимались, были по требованию Волдеморта, и его уже тошнило от чувства опасности, так…
«Ты на самом деле не испуган так, как должен был бы», - сказал Волдеморт.
Гарри, который пытался забыть случай с Василиском, и не хотел поднимать его. «Но собака была достаточно пугающей», - высказал он.
«Но на самом деле намного сильнее ты был напуган необходимостью накладывать рубящие чары», - заключил Волдеморт.
Гарри предположил, что доля правды в этом есть, но решил не развивать эту мысль.
Полезно это или нет, но нервы Драко не могли им помочь. Гарри расправил плечи.
- Верно, – сказал он, - пойдем, Клык. И направился в лес, призывая Малфоя следовать за ним или оставаться одному в темноте.
Тот последовал.
В лесу было темно и холодно. Гарри вытащил палочку и зажег на кончике огонек. Земля была покрыта опавшими листьями ранней зимы, которые хрустели под ногами мальчиков, отсвечивая серебристым светом капель крови единорогов. Иногда Гарри казалось, что он слышит еще какой-то шум тоже, мягкий шуршащий звук чего-то, что тащат по листьям. Но каждый раз, когда он замирал, звук тоже прекращался.
Он нервно подумал о том, вернулся ли василиск в комнату.
Волдеморт явно не хотел говорить на эту тему.
Гарри думал о том, чтобы поделиться своей догадкой с Драко. Кто предупрежден, тот вооружен, но блажен незнающий, а Гарри не был так уверен в крепости нервов друга.
Они продолжили идти по серебряному следу еще несколько минут, и Гарри напрягал слух, стараясь уловить звуки в лесу, но тот странно затих.
Наконец они подошли к чему-то серебряному и сияющему сквозь деревья в свете луны. Гарри подошел поближе, чтобы разглядеть, что это, но он уже знал, еще до того, как увидел ясно, от чего его внутренности перевернулись.
Ужасное неизбывное горе охватило Гарри.
Единорог был прекрасным и мертвым.
Гарри сглотнул.
- Я полагаю, мы нашли его, - тихо сказал он, переведя тяжелый взгляд на Драко.
Тот посмотрел с таким же «счастьем» во взгляде, какое ощущал Гарри, не способный оторвать взгляд от мертвого единорога. Он кивнул в ответ на слова Гарри.
- Кто мог сделать это? – спросил он, и его голос сорвался, в чем Гарри не мог его упрекнуть.
Гарри помотал головой.
Тишина давила, пока они, не отрываясь, смотрели на мертвое животное на лесной земле.
Это тишина была странной. Гарри ожидал, что лес будет наполнен тихими звуками ночных животных, возможно, стук копыт оленей или скрежет чьих-то когтей о деревья. Но не было ничего.
- Наверное, нужно выпустить искры, - сказал Драко, прервав молчание.
Гарри было интересно, чувствовал ли Драко противоестественность, кроме мертвого единорога, но, что именно, он сказать не мог. Испуганный или нет, Драко хорошо держал лицо.
- Ага, - сказал Гарри, поднимая палочку.
И снова звук чего-то скользящего по листьям, еще ближе, и Гарри замер. Драко и Клык тоже замерли. Он чувствовал напряжение Драко по его сведенным рукам.
Тень отделилась от неподвижного леса и выскользнула из подлеска, окружающего единорога.
Драко издал высокий звук. Клык взвыл.
Тень подняла голову.
Тишина и узнавание. Ужасное подозрение возникло в голове Гарри, и он не был уверен, кто из них был первым. Но через секунду тишины он услышал, как через стук сердца ясный настойчивый голос Волдеморта.
«Беги», - сказал он.
Тень выросла, и Гарри увидел бледные губы и белый подбородок, гладкий и блестящий от серебристой крови, и потом тень посмотрела прямо на него, и шрам Гарри вспыхнул болью, мир словно охватило огнем, перед глазами помутнело.
- Бежим!
И его потянули, поволокли…
Гарри вслепую бросился, когда почувствовал, что что-то тянет его за край мантии. Перед глазами были черные точки, и в голове будто разлилось кипящее масло. Ноги запутались в корнях огромного дерева, и он упал лицом вниз.
Он слышал шорох мантии в темноте, звук приближался.
«Поднимайся, идиот!» - взвизгнул Волдеморт в голове.
Драко потянул его за руку, и Гарри перекатился, поднялся на ноги, и внезапно Драко затянул его в тень ствола огромного дерева, за которым они притаились, стараясь успокоить дыхание.
- Не шевелись, - сказал Гарри едва слышно в волосы Драко, и почувствовал ответный кивок. Он схватил палочку и ловко стукнул их по головам, умело накладывая чары невидимости.
Если нечто в мантии было человеком, гаррины чары сработали был так же, как и обычные чары невидимости в темноте. Он прижался к Драко еще ближе, прислушиваясь к скользящему шипению приближающейся тени.
Руки Драко ухватились за локоть Гарри, и даже если он не мог видеть его больше, он чувствовал его дрожь. У Гарри не было ни мысли, где Клык, но он надеялся, что тот сбежал за Хагридом.
Время тянулось как резиновое, и Гарри мог различить темную тень, движущуюся по лесу. Шорох стал тише и единственная темная фигура двигалась на фоне остальных.
Она остановилась и огляделась, осматривая сквозь листву темные деревья и странные формы и детали, выделяющиеся в лунном свете. Гарри чувствовал, как Драко задержал дыхание.
Наконец, после того, как прошла вечность, фигура в мантии развернулась и ушла, возвращаясь к телу единорога.
После нескольких долгих минут Драко медленно и дергано выдохнул.
- Пошли, - тихо сказал Гарри, все еще находясь в тисках рук Драко, и потянул его назад к поляне, где лежал единорог.
- Нет, - зашипел Драко, и уперся пятками, - я отправляю чертовы красные искры, я не собираюсь туда возвращаться! - он тряс Гарри за руку и кончик его палочки искрил в ночи, сигнализируя Хагриду, что они в беде.
- Подожди, - сказал Гарри и быстро отменил заклинание. Он не хотел показать директору, что умеет накладывать эти чары.
Сейчас они уже слышали хруст от шагов Хагрида по лесу.
- Мы нашли единорога, - быстро сказал Гарри, когда тот приблизился, - но...
- Что-то его пило, - с ужасом продолжил Драко.
Хагрид посмотрел на них с хмурым выражением, и потом пошел в сторону поляны. Там не оставалось ни признака темной фигуры в мантии.
Гарри не был уверен, поверил ли им Хагрид, но в замок возвращались они в особенной спешке, бегом направились в слизеринские общежития, и получили предупреждение Хагрида, отдавшееся эхом
- Никуда не сворачивайте.
Они шли в тишине, восстанавливая самообладание после вечерних событий. Когда они приблизились пустому участку стены, который скрывал их гостиную, Драко резко повернулся к Гарри:
- Это… - сказал он.
- Твоя догадка не хуже моей, - сказал Гарри, качая головой.
- Это странно, - продолжил Драко, глядя прямо на Гарри, - никто не пьет кровь единорогов, этого просто нельзя делась.
Выражение его лица говорило о том, что ему трудно объяснить Гарри культурное табу, по поводу которого никогда не было сомнений.
- Этого нельзя делать, - сказал он, наконец, гладя на Гарри, - и это… цербер в замке, - добавил он, неуверенно размышляя, - и, что сказал этот олух? Фламель? Я помню, помню, где-то я встречал это имя.
- Я не думаю, что они обязательно связаны, - предусмотрительно сказал Гарри. На самом деле он был уверен, что они связаны, но он просто не еще не определи, как.
Но Драко не хотел знать, как.
Драко, вообще, ничего не хотел знать.
- И ты… - рыкнул Драко.
- Я? – отозвался Гарри, удивленный.
- Ты думаешь, я не заметил, что ты сделал?! Это чары пятого курса, ты не должен даже быть способен.. и… - добавил он, когда Гарри быстро посмотрел вокруг себя, высматривая подслушивающие портреты, - по каким-то причинам ты не хочешь, чтобы кто-то знал, что ты можешь их накладывать.
Бледные глаза Драко были как осколки алмаза, а щеки разрумянились.
У Гарри было упадническое ощущение, что Драко ему это просто так не спустит.
Гарри скрестил на груди руки.
- И ты думаешь, что это все как-то связано с единорогом и гигантской собакой Хагрида? – заключил он, медля, чтобы придумать удобную ложь, которая объяснит все эти обстоятельства.
«Ты мог бы сказать правду», - предложил Волдеморт
«Уф», - ответил Гарри.
«Не обо мне, - прояснил Волдеморт со вздохом, который прозвучал так, словно он изо всех сил пытался понять масштабы гарриной глупости.
- Я не знаю, - ответил Драко, - потому что, что бы ни происходило, что бы ни происходило все эти месяцы, ты не скажешь мне.
Гарри моргнул.
- Месяцы, - глухо повторил он.
- Да, Поттер, - прошипел Драко, - месяцы.
Гарри открыл рот, но не мог издать ни звука.
Драко выжидательно смотрел на него.
- Пойдем со мной, - пробормотал он и повернулся к стене, - мы не можем говорить об этом в коридоре.
Драко последовал за ним в гостиную. Она была пуста, только несколько цыплят устроились на ночлег недалеко от камина, спрятав головы под крыло. Гарри выбрал дальний от портретов угол, кисло размышляя о том, что самое подходящее время вытащить палочки и наложить чары памяти, если бы он знал хоть одни.
Гарри сел на обитую кожей кушетку в углу. Драко неловко встал рядом, недовольно скрестив руки.
- Хорошо, - сказал Гарри, делая глубокий вдох, - я научился этим чара потому что… нарушал правила, - сказал он.
Возможно, ничего. Гарри был уверен, что нарушил даже те правила, которые еще не изобрели, - и я не хотел, чтобы меня поймали.
- И ты не хочешь, чтобы кто-то узнал, что ты имеешь, потому что тогда профессора могут выяснить, что это был ты, что бы ты ни сделал. Да, я думаю, я почувствовал это на себе, - сказал Драко язвительно, но, в конце концов, он опустил руки и оперся о край дивана, - так и что это было? Это же не просто рысканье посреди ночи, никто бы не стал так заморачиваться только для того, чтобы умыкнуть пироги с кухни.
Гарри потер шрам, пытаясь придумать безобидную причину, зачем ему нужно быть невидимым. Но таковых не было.
Волдеморт был прав в том, что правду было бы чертовски легче вспоминать, чем искусную ложь. Ему просто нужно было… подправить ее, немного. Но, в любом случае, он, как ни крути, героем не был.
- Смотри, это… Драко, это не слишком-то хорошо, я не хочу…
- Так, было бы плохо, если бы я расскажал кому-то, что ты можешь накладывать такие чары, - заключил Драко, кивая, - например, профессору Снейпу. Потому что он так тебя любит.
«Его отец гордился был им», - сказал Волдеморт злобно.
- Ну да, хорошо, - выдохнул Гарри, - было бы плохо.
Он посмотрел на Драко. Он не думал, что Драко действительно перескажет что-то учителями или директору, но он чувствовал ясную уверенность, что, что бы ни знал Драко, его родители так же узнают об этом. Ему было интересно, что они могут сделать с этой информацией.
Драко посмотрел на него.
- Хорошо, во-первых, я разговариваю со змеями.
Чего бы Драко ни ожидал, это определенно было не то. Секунду он выглядел ошарашенным, но потом его лицо посуровело.
- Не верю, скажи что-нибудь.
К счастью, в гостиной Слизерина не было недостатка в змеях: узорах, изображениях и вышивке. Это была общая тема подземелий. Гарри посмотрел на узор со змеями извилисто обвивающими подлокотник дивана. Он не знал, что сказать, так что выдал простое:
- Привет.
Он издал серию свистящих звуков.
Лицо Драко, и так побледневшее, стало сине-белым.
- Ты действительно змееяз,- без интонации сказал он. Потом отмер, - хорошо, ты змееяз. И что ты с этим делаешь, кроме как говоришь со змеями? – медленно спросил он, взгляд его пробежался по цыплятам, дремлющим у огня.
- Ты угадал,- сказал Гарри, - я выучил это заклинание, чтобы скрыться и поговорить с василиском.
- Который попытался съесть половину учеников, - закончил Драко, повернув голову и пристально глядя на него.
- Обратил в камень, - поправил Гарри, - одного из учеников.
- Это…притянуто за уши, - сказал Драко, рассматривая змеиный узор на кушетке так, словно тот готов был ожить в любой момент.
«Просто немного, - согласился Гарри, - но не так уже притянутая за уши правда».
Он пожал плечами.
- Случилось то, что случилось.
- Тебя исключат, если это всплывет, - сказал Драко, бросая взгляд на Гарри.
- Я… - Гарри думал об этом, - может быть, - согласился он. Он посмотрел прямо на Драко, - я думаю, ты оставишь эту информацию при себе.
Драко снова посмотрел на его. Он поднял голову. Гарри почти видел, как мысли пробегают за его глазами.
- Полагаю, что да, - подтвердил он.
Когда они, наконец, пошли в кровать, Гарри обнаружил смешанные противоречивые и малосодержательные эмоции.
- Что? – прошептал он, наконец, в предутреннюю темноту, когда его разбудило это волнение.
«Я был прав, - сказал Волдеморт, одновременно довольный и раздраженный, - и возможно немного взволнованный, - я знаю, что охраняет цербер. Главное творение Николаса Фламеля – философский камень. Он известен. Даже печально известен. Это величайшее алхимическое творение в мире, и он здесь, в замке!».
Гарри чувствовал дрожь голоса от переполняющего его волнения. Он перевернулся от напряжения. «Что ж, тогда это крайне ценное сокровище?»
«Философский камень может создать эликсир жизни – зелье, которое предотвращает умирание от болезней. Это один из самых совершенных способов достижения бессмертия, какое существует. Никаких мерзких побочных эффектов, никакого разрывания души, никакой неопределенности. Оно бесценно».
«Почему тогда оно здесь? Разве не должен Фламель держать его под замком где-то?» - Гарри нахмурился в подушку.
«Это ведь вопрос? Если бы ты был Дамблдором, как бы ты защитил камень?»
«Не знаю, - ответил Гарри, - Возможно, я бы не стал прятать его в школе со словами «не ходите тут», - медленно продолжил он. На самом деле Гарри мог придумать несколько более эффективных способов, даже не напрягаясь».
, - размышлял Волдеморт, - и Альбус Дамблдор обычно способен создать более надежный план, чем одиннадцатилетний. Так что, очевидно, он не защищает камень. Может быть только один вывод: цербер – это приглашение. Это ловушка, и философский камень – приманка. Прекрасная приманка, на самом деле, - признал он со сдержанным восхищением. Он так ценен, что волшебник, даже зная, что это ловушка, пойдет туда по своей воле, просто ради шанса наложить на него лапу.
В голосе Волдеморта звучало какое-то мощное желание. Вечная жизнь, без болезней и увядания. Да, Гарри видел, как это могло бы искушать многих и многих. Но никто не будет ставить такую приманку, чтобы поймать любого мага, который решит заполучить камень. Даже по его описанию, Гарри понял, что это мог быть кто угодно.
«Ловушка для кого?» – наконец, спросил Гарри озадаченно.
«Не можешь угадать? - сказал Волдеморт, - это ловушка для меня».
@темы: Куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 10
В конце концов, Гарри провел Сайман в туалете совместно с Драко Малфоем.читать дальше
Но прежде произошли еще некоторые события. Урок полетов продолжился, и Гарри обнаружил, что летать – это восхитительно.
На втором уроке они покорно парили и дрейфовали на высоте нескольких футов над землей под пристальным взором мадам Хуч, и Гарри испытал зудящее чувство разочарования от того, что все было просто, так просто, что он даже не мог понять, почему другие ученики – Томас и Гойл, и колоссально, ужасающе, Лонгботтом – были так же плохи в полетах.
На третьем уроке он взмыл в воздух, низко приникая к древку метлы и чувствуя, как замирает в груди сердце, когда земля остается далеко внизу.
Он удивился и немного порадовался тому, что Волдеморта затошнило, когда они взлетели.
- Ты боишься высоты! – воскликнул Гарри, никто не мог его слышать, потому что он был слишком высоко, далеко от остальных учеников, которые нетерпеливо ждали своей очереди.
«Я не боюсь высоты, - ядовито возразил Волдеморт. - Я думал о том, что ты не знаешь ни одних амортизирующих чар, на случай если ты неизбежно выкинешь глупый трюк и отправишь нас на смерть с высоты нескольких сотен футов».
- И почему-то тебя это не беспокоило, когда ты натравил на нас василиска, - припомнил Гарри, проносясь мимо горгульи, установленной на одном из зубцов замка, прежде чем набрать еще десяток футов вверх. Снизу он слышал громкий голос мадам Хуч, указывающей на его фигуру другим студентам.
«Это другое, - высокомерно сказал Волдеморт, - рассчитанный риск обычно имеет прогнозированный результат, а не слепая глупость», – его голос резал мертвую тишину, когда Гарри разворачивался и нырял. Внизу кто-то аплодировал.
Это было великолепно. Волдеморт никогда ничего не боялся. Даже его инстинкт самосохранения был спокойным и рассчитанным. Гарри громко рассмеялся.
«Хорошо рассчитанный», - подумал Гарри радостно.
Волдеморт зашипел на него не хуже разозленного кота. Его шрам пронзило жало боли, но это было заслужено.
- Уроки полетов, - ухмыльнулся Драко, когда он приземлился, - на метле, верно? – сказал он ужасно писклявым голосом, который совсем не был похож на гаррин.
У Гарри разрумянились щеки, сердце колотилось, он широко улыбался, несмотря на комок обиды Волдеморта в голове.
- Ну да, мне не стоило так переживать, - признал он, - полеты великолепны.
- Н-да, они хороши, - согласился Драко, не замечая то, как Гойл, стоявший рядом изобразил, что его тошнит. Он очевидно боялся высоты, и поднявшись выше деревьев, расставался со своим обедом в пользу травы к радости и смеху гриффиндорцев и, что было столь же неприятно, холодному презрению слизеринцев.
- Все нормально, Грег? - радостно спросил Гарри. Он был так счастлив, что даже не заметил, как сильно скисли гриффиндорцы, которые наблюдали за его полетом.
- Уф, - сказал Гойл, которого, естественно, освободили от урока и разрешили провести оставшееся время в библиотеке. Кто знает, что бы он там делал, потому что Гарри не был полностью уверен, что тот способен читать.
Большинство слизеринцев, которых вырастили маги, были просвещены с области полетов, даже если они были не в восторге от них. От гриффиндорцев ожидалось, что они либо глупо и дерзко хулиганят – Уизли и Финниган, оба, казалось, не понимали, что у них есть кости, которые они переломают, если будут продолжать как безумцы мчаться, - либо вообще ничего не знают.
- Она не так плоха, – сказал Гарри к слову, глядя на Гермиону Грейджер на метле. Она не очень радовалась полету, но быстро училась и грамотно жестко держала метлу.
- Она лучше, чем Лонгботтом, если ты об этом, - хмыкнул Драко.
- Давай, вперед, - сказал Гарри, мягко отмахиваясь, когда Грейнджер коснулась земли с выражением крайнего облегчения на лице, - посмотрим, насколько ты хорош.
Драко приподнял бровь, по кивку Хуч взял метлу и взмыл вверх. Он не лгал о том, что был хорошим летуном, возможно, одним из лучших в классе.
Он не смог удержаться, чтобы не повыделываться, также вытворяя резкие повороты и внезапные остановки, нырки и спирали, в целом выглядел так, будто развлекался. Когда он приземлился, то с превосходством посмотрел на Гарри, который только округлил глаза в ответ.
Уроки продолжились. Гарри больше всего любил чары и трансфигурацию. В середине октября они продолжили изучать большой и сложный раздел превращения неживого в неживое на предметах из нескольких составляющих, на которые нужно было воздействовать, чтобы совершить полную трансфигурацию.
На чарах они недавно начали изучать разрывающие чары, которые очень плохо давались Гарри, потому что он не мог не думать о них без легкого чувства тошноты. С первой попытки, которая представляла собой очень простое действие по отрезанию ткани, грубо на половины, он понял, что у него серьезные трудности.
«Ты глупишь», - сказала Волдеморт, вздыхая. Голос чувствовал себя сбитым с толку, пока постепенно не смирился. Очевидно, Волдеморт давно уже привык в необъяснимой щепетильности Гарри в некоторых вопросах.
Гарри сглотнул. Он знал, что это была чистая правда, но перед его вздором постоянно возникали жуткие образы из книги Годелота по поводу чар, которыми лучше резать человеческую плоть на тонкие кусочки, чтобы использовать как ингредиент для зелий.
«Это кусок ткани», - равнодушно сказал Волдеморт.
«Знаю», - ответил Гарри.
«Он ничего не чувствует. Он даже не живой». – Волдеморт звучал очень расстроено.
«Знаю», - снова ответил Гарри.
- Мистер Поттер, в чем дело? – профессор Флитвик был как раз такого роста, чтобы взглянуть на стол Гарри, и смотрел задумчиво, - я думал, что эти чары дадутся вам легко, - осторожно добавил он.
Гарри нахмурился
- Я…- он запнулся.
Драко за соседним столом посмотрел на него. Разрезы на его ткани были немного дерганные, но чары определенно работали должным образом.
- Нет, профессор, - сказала он, - никаких проблем.
Он сглотнул и нацелил палочку.
- Диффиндо.
Медленно ткань разделилась. Правда, не очень аккуратно.
Флитвик посмотрел на него
- Хорошо, эм, - сказал он, - неплохо для первой попытки, мистер Поттер. Уверен, что вы улучшите результат, потренировавшись.
«Жалко, - язвительно прошипел Волдеморт, - сделай еще раз нормально».
Гарри вздохнул и продолжил тренироваться.
Этот урок чар был не из приятных, но, с другой стороны, он был старательным учеником. Возможно. Он был одним из лучших на истории магии, также, но дело было скорее в том, что никто, кроме Гермионы Грейджер, даже не пытался. Даже Драко, чье настроение зависело от оценок из-за сложной системы отношений с родителями, ненавидел этот урок и обычно рассматривал текущие отметки как достаточно нормальные, чтобы смириться с ними.
Его оценки на гербологии были средними, потому что в основном были связаны с практикой, а мышечную память Волдеморт передать ему не мог, даже если знал полезную теорию, а зелья…
Зелья были чем-то вроде его личной проблемы.
Профессор Снейп, казалось, по какой-то причине делал все возможное, чтобы избегать признания Гарри даже на уроках, но он перемешивал это с ужасной бесполезной тактикой неотрывного взгляда.
Гарри был абсолютно уверен в том, что Снейп его ненавидит.
Зелья тоже требовали мышечной памяти, как и гербология, и усугублялось все тем, что на каждом уроке он тревожно размышлял о том, издевается ли над ним профессор или правда сейчас накинется и перережет ему горло.
Он смотрел на длинные сильные белые пальцы, орудовавшие коротким серебряным ножом для ингредиентов угрожающе легко и сосредоточенно. Он знал, что профессор был пожирателем смерти. И не было сомнений в том, что если профессор Снейп чего-то хочет, то добьется этого.
«Он не собирается убивать тебя,- сказал Волдеморт раздраженно, - бесполезно, - заключил он, - не под носом же Дамблдора».
Но Гарри ведь далеко не всегда был под носом у Дамблдора. И он был на его факультете. «Разве ты сам не говорил, что он пожиратель? Разве это не означает, что он, скорее всего, ненавидит меня?»
«Дамблдор поручился за него, в конце концов, так что он наверняка предатель», - сказал Волдеморт равнодушно. Гарри решил не переспрашивать. Иногда лучше было не знать, о чем думает Волдеморт, особенно если это касалось предателей. Он просто не хотел знать.
«Я не думаю, что он смотрит на тебя так по политическим причинам, - продолжил Волдеморт задумчиво, – люди зачастую испытают такие сильные чувства по личным причинам».
Гарри не догадывался, что за «личные причины» могли быть у Северуса Снейпа к нему, если они никогда не встречались до начала учебы, и не обменялись и парой слов.
Защита так же была проблемой. После инцидента с василиском, эта проблема навсегда засела в голове Гарри, головная боль на уроках стала еще сильнее, до такой степени, что стоило Гарри сесть за парту, как он тут же переставал понимать, о чем шла речь.
Проблема была в том, что Волдеморт ненавидел боль, и в ответ на недовольство Волдеморта, голова болела еще сильнее. К концу часа он чувствовал, что его череп лопнет, а мозг вытечет из ушей.
- Ты в порядке? – в конце концов, спросил Кребб (это было за неделю до Хэллоуина), - ты выглядишь немного… - он замолчал, не способный подобрать слово, чтобы описать выражение гарриного лица.
Гарри знал, что ему просто нужно сказать «Да, конечно, почему должно быть иначе?», но его голова словно горела, а агония распространялась от его шрама.
- Нет, - ответил он, ложась лицом на парту, - моя голова, кажется, готова взорваться.
Кребб выглядел встревоженным. Естественно, вместо того, чтобы позвать учителя, он подергал Драко за руку, потому что в креббовской вселенной Драко знал ответы на все вопросы.
В такой ситуации он отвечал так:
- Извините, профессор, Поттеру нужно в больничное крыло, - и потом Малфой выводил его из кабинета. Они прихватывали петуха по пути, зажимая его подмышкой. Петухи более не мене смирились со своей судьбой, так что уже не протестовали против такого отношения.
- Тебе не обязательно делать это, - сказал Гарри, прижимая ладонь к затылку, словно давление могло приостановить пульсацию боли. Впрочем, это не помогало.
- Что? Выводить тебя из кабинета? Думаю, обязательно, - ухмыльнулся Драко. – имей в виду, что ты выглядишь просто ужасно. Ты же не притворяешься?
Гарри колебался. Пока боль не прошла, медсестра могла дать ему что-то на будущее.
«Мерлин, да», - пробормотал Волдеморт, который все еще был зол и подавлен.
- К несчастью, нет, - сказал он.
Когда они дошли до больничного крыла, мадам Помфри сурово на них посмотрела, но ее лицо смягчилось, когда она увидела Гарри. Ясно, что он не видел себя, но по замечанию Драко, скорее всего он выглядел очень несчастно.
Она посадила Драко на стул рядом с одной из пустующих кроватей и стала осматривать Гарри.
- Садитесь, мистер Поттер. Головная боль? – спросила она беззлобно, - не стоило и спрашивать, - добавила она, глядя на шрам на лбу. Гарри, который не привык его демонстрировать, боролся с желанием прикрыть его челкой.
Она пробормотала несколько коротких диагностических чар, которые, казалось, ничего не дали, потом аккуратно коснулась шрама пальцами, - горит, - с любопытством сказала она.
- Это плохо? - спросил Гарри, потирая шрам, когда она убрала пальцы.
Она поджала губы.
- Не обязательно,- наконец прозвучал ответ, - шрамы от проклятья могут быть обманчивы, а твой - единственный в своем роде. Сложно сказать, что нормально, а что своего рода повреждение. У тебя часто случаются такие боли?
- Иногда, - признал Гарри. И потом: - обычно на уроке Защиты.
- Хм, - промычала Помфри, - хорошо, как я и сказала, в истории нет таких шрамов как у тебя, оставленных убивающим проклятьем. Лучшее, что я могу сделать, это дать зелье от головной боли и отпустить тебя. Если станет хуже после того, как ты примешь его, возвращайся, и я направляю тебя к специалисту в Святом Мунго.
Гарри кивнул, стараясь не тревожить голову. Боль утихала, медленно, но уходила. Наконец, к нему вернулась способность думать. Тем не менее, он послушно выпил зелье, которое вручила ему медсестра. Оно быстро распространилось по телу и изгнало боль из его головы прохладными ощутимыми пальцами.
- Спасибо, - поблагодарил он, поражаясь тому, насколько лучше себя почувствовал.
Медсестра улыбнулась и отпустила его движением руки. Они, конечно, должны были вернуться на урок, но не вернулись. Безусловно, они так не поступили бы, будь у них трансфигурация или зелья, но Квирелл не был такой угрожающей фигурой и вызывал мало почтения у учеников.
Когда они рассаживались на обед вместе с остальными одноклассниками, Волдеморт резко выпал из своего задумчивого болота.
«Я думаю, - сказал он, - нам нужно следить за Квиреллом».
«После Самайна?» - с надеждой спросил Гарри.
Сайман был меньше, чем через неделю, и Волдеморт великодушно смягчился, а Гарри было позволено без помех заниматься своими делами ближайшие несколько дней.
И вот, наконец, когда ученики наряжались на пир, Гарри и Драко остались в гостиной, чтобы якобы дописать эссе по зельям. Зелья были стратегическим выбором, потому что ни один из слизеринцев не сказал бы, что пир важнее, опасаясь гнева Снейпа.
К несчастью, они не были единственными, кто задержался. Пятикурсники, упорно готовящиеся к СОВам, потеряли всякое чувство времени и пространства, большинство из них не жили, не ели, не спали, только ютились в гостиной, огородившись неприступными крепостями из книг с загнутыми уголками. Конечно, это были ужасающие предостерегающие знаки об учебном будущем первогодок, но на канун Самайна это было жутко неудобно.
Будь Гарри один, он мог бы воспользоваться Тайной комнатой, но не стоило ее показывать Драко, ведь был риск шантажа.
В конце концов, Драко предложил провести его в туалете Миртл.
- Великолепно, - сказал он, - никто туда больше не ходит, и все призраки тоже заняты на Самайн.
Хотя это казалось чудовищно недостойным, Гарри должен был признать, что это было еще и практично.
Так что, когда, наконец, первогодки ушли, они поднялись в туалет Плаксы Миртл, чтобы начать свой незаконный ритуал. Гарри переживал и волновался. Он должен был признать, что это было весело – так безвредно нарушать правила.
Подготовка к ритуалу шла своим чередом, им понадобился собранный урожай, виноградное вино и огонь в чаше.
Ритуал, который дал Волдеморт, включал убийство теленка и разделение мяса, но это было чересчур сложно для первогодок. Пока они готовили останки на его мантии, Гарри рассказал об этой версии Драко.
- Моя семья использует фрукты, - уверенно сказал Драко, - некоторые другие используют быков и козлов или что найдется, но осенью сойдут и фрукты. Зависит от того, что есть у тебя, - Малфои не выращивают скот, но у нас свои фруктовые сады, так что… - он эмоционально помахал рукой.
Гарри кивнул
- В этом есть смысл, - сказал он, - интересно, есть ли что-то такое у моей семьи,- поинтересовался он.
- Горшки, Поттер, - сказал Драко, выставляя вино рядом с грушами, - это твоя фамилия*.
(pot (англ.)- горшок, potter - горшечник)
- Горшки, - повторил Гарри. «Не впечатляет. Впрочем, ничего удивительного».
Драко пожал плечами.
- Я понимаю, бедняки как-то должны себя обеспечивать, - сказал он, ухмыляясь, - можно и горшками. Мерлин знает, ты мог быть и Гарри Джанитором* или Гарри Андертейкером*. На самом деле, это действительно звучит несколько нев.. оу, - воскликнул он, когда Гарри бросил в него яблоко.
(Janitor и Undertaker (англ.) «дворник» и «предприниматель» соответственно)
- Поторопись, невыносимый засранец, - сказал Гарри, округляя глаза.
Драко закатал рукава и взмахом палочки наложил чары, от которых в чаше вспыхнуло голубоватое пламя. Они устроились друг напротив друга, скрестив ноги на полу, и Драко сказал:
- Я должен предупредить тебя: сожженные подношения обычно не слишком приятно пахнут.
- Могу представить, - проговорил Гарри, поморщив нос.
Вместе они порезали фрукты и положили их по краям чаши, так что пламя облизывало и медленно пожирало выступающие части. Моментально послышался запах жженого сахара.
- Так. Мы оставляем их гореть, и зачитываем свою родословную, сколько помним, верно?
Драко кивнул.
- В общем. Мы, правда, можем уйти аж до одна тысяча сорокового, - признал он, - это слишком долго и утомительно.
- А, - сказал Гарри. Одна тысяча сороковой. Он почти забыл о гигантской истории семьи Драко. Гарри сделал, что мог, но ветвь Поттеров была не такой доступной. Они в тридцатые годы протестовали против правления чистокровных, а до этого вся информация хранилась в семьях. Если он хотел знать больше о семье, Гарри подозревал, то ему нужен доступ в хранилище, а Гринготтс так и не ответил на его письмо, - ну, я не так хорошо знаю историю, но я нашел свою бабушку.
- Все будет нормально, - сказал Драко, - ты хочешь, чтобы я начал?
Поскольку Гарри кивнул, он заговорил
- Я, Драко Люциус Малфой, взываю к тем, что предшествовал мне.
Дальше пошел перечень родственников, кого он помнил по мужской линии. Гарри заметил, что он не включал имена живых родственников. Гарри не знал обычая, но это имело смысл. Неприятно и грустно было то, что Гарри не нужно было исправлять свой список, учитывая новые правила.
«Наверняка, у тебя есть двоюродные и троюродные братья и сестры», - умозрительно сказал Волдеморт, пока Драко перечислял родственников семнадцатого века, быстро называя семью Брутуса Малфоя.
«Двоюродные братья – это хорошо, но не то же самое, что родные мама и папа или даже бабушка и дедушка, глядя на которых ты можешь сказать: «вот откуда я произошел».
«Знаю, - сказал Волдеморт отстраненно, - но ты справишься».
Гарри было любопытно, придется ли ему разрезать душу, чтобы справиться с этим.
Волдеморт не ответил.
Пока Драко перечислял имена, они все глубже уходили в историю к римским захватчикам и старым французским именам, и даже несколько англо-саксонских предков затесались в список: Райнальд был вассалом Алфреда где-то во Фландрии, и потом, наконец, он закончил на Арманде Малфое где-то в одиннадцатом веке, и потом заключил призывом отведать еду вместе с ними.
Когда голос Драко затих, повиснув ровно и тяжело в воздухе на мгновение, а потом жуткая ледяная волна неслась через туалет.
Было холодно, от быстро растущей магии у Гарри перехватило дыхание, а уши заложило. Голубые языки пламеня шипели, когда сок от фруктов стекал в него, и холодный свет его отражался в бледных глазах Драко.
Дрожащий вздох снова прошел через комнату как дыхание морозного гиганта. На доли секунды огонь почти погас.
Потом три кусочка фруктов испарились в дымке с шипением и треском, словно сгорели, быстрее, чем их маленький костер мог сжечь их, а потом голубое пламя вспыхнуло, отбрасывая кошмарные тени на плитки стен и потолка. Формы, которые они создавали, имели мало общего с обстановкой туалета.
Напряженный воздух успокоился медленно и тихо, но прохлада не ушла, давление магии, которое они подняли, осталось
В свете синего огня, танцевавшего в глазах, Драко взял кусок горячего яблока из чашки и откусил. Оно хрустнуло меж его зубов
- Твоя очередь.
Гарри сглотнул и кивнул
- Я Гарри Джеймс Поттер, взываю к тем, кто предшествовал мне.
Он сделал глубокий вдох и начал называть имена:
- Лили Поттер и Джеймс Поттер, сын Чарлуса Поттера и Дореи Поттер, дочери Виолетты Блэк..» он медленно перевел дыхание. Он не мог помнить всех, но перечислил имена вплоть до семнадцатого века. Он боялся ошибиться, так что закончил на Мисапиноа и Акртурус и тихо пригласил их разделить дары.
Магия в комнате возросла невыносимо. Было ощущение, что воздух становится плотнее, влажнее и морознее. Легкие жгло. Ветер, который пронесся по комнате, был такой морозный и сильный, что причинял боль.
Фрукты в чаше почернели и сгорели, заполнив воздух запахом жженого сахара. Только остался тонкий кусок яблока, который медленно отдавал свой сок огню в чашке.
Гарри с трудом вдохнул жгучий мороз. Подцепил последний кусок, медленно поднес ко рту и надкусил. Горячий сладкий нектар пролился на язык и послал волну теплой дрожи по телу.
В тишине Драко открыл бутылку вина, отпил глоток и отдал Гарри.
Гарри выпил. Вино было из красного винограда, горячее во рту. Его руки начали трястись от холода, и он перевернул фляжку и специально вылил остатки вина на огонь.
Пламя зашипело и затухло.
Как и остальной свет.
Они посидели в темноте еще немного, затаив дыхание и дрожа от холода. Медленно свечи в комнате снова зажглись, и комната снова наполнилась теплом. Гарри слышал отчетливый хруст льда где-то в глубине.
- Вау, - выдохнул он, дрожа, и осмотрелся. Зеркала запотели, отчего на стекле образовались некрасивые отметины, а в воздухе витал запах подгоревшей еды.
- Круто, да? – уютно сказал Драко, ухмыляясь.
- Великолепно, - ответил Гарри. Волдеморт в голове не улыбался, но излучал удовлетворение, как кот, свернувшийся у очага.
Им потребовалось несколько минут, чтобы захотеть встать, и в любом случае, подниматься нужно. Они встали на ноги, удерживая равновесие на дрожащих коленках как новорожденные жеребята, и начали собираться.
- Я не знал этого, – сказал Драко, обрывая несколько мгновений тишины, - что ты родственник Сингуса Блэка.
- И я не знал, но я выяснил, что Дорея Поттер моя бабушка, когда пошел в Гринготтс и сделал все это с кровью. Она…
- Дорея Блэк двоюродная бабушка моей матери, - сказал Драко.
Гарри замер и нахмурился.
- О, - сказал он, - так ты …
- Двоюродный племянник, - сказал Драко, который был более опытным в делах родственных.
Гарри нахмурился опять.
- Словно тебя это не сильно радует, – медленно сказал он.
Драко моргнул.
- Нет, я… все нормально. Я просто … думаешь, моя мама знает? Ты же ее троюродный брат, в смысле. Нужно ей сказать. Ты не возражаешь?
«Скажи «да», даже если ты против, - сказал Волдеморт. - Даже если Драко не пригласит тебя, Нарцисса тогда уже точно».
Гарри покачал головой. Он в любом случае не возражал.
- Конечно, нет, - сказал он, - я… - он замер, - ну, эм, у меня нет особо родственников, я был бы рад встретиться с ней, если это возможно.
Драко удивленно посмотрел на него, потом задумался. И улыбнулся.
- Я напишу ей, - сказал он.
Они закончили собираться с новым комфортным ощущением близости.
И, конечно же, когда они вышли из туалета Миртл, они наткнулись на МакГонагалл.
- Мистер Малфой, мистер Поттер, - сказала она, неверяще оглядывая их, - почему вы не в гостиной?
Они моргнули.
- Отбоя же еще… - сказал Гарри, глядя на часы.
Она сжала губы.
- В школе тролль, мистер Поттер. Все ученики должны вернуться в свои общежития, это было объявлено на пире, на котором вы двое обязаны были присутствовать, - она осмотрелась вокруг, прищурив глаза, - вместо того, чтобы быть в туалете девочек, - добавила она низким подозрительным голосом, - чем вы там занимались?
- Хм, - начал Гарри и замер. «Что сказать-то ей?» - спросил он Волдеморта.
«Она почувствует запах дыма, - сказал Волдеморт, - она больше, чем частично кошка».
МакГонагалл смотрела на него с подозрением, и толкнула дверь за ними. Мягкий запах жженых яблок потянулся в приоткрытый проем.
- Ясно, - сказала она, холодно посмотрев на них, ее губы стали еще тоньше от того, как она их поджала.
Гарри сглотнул.
- Мистер Малфой, ритуал может не быть незаконным, - она сказала это, продолжая сжимать губы, словно не была вполне уверена, почему его до сих пор не запретили, - но это точно против правил школы. Взыскание для вас двоих и да, десять баллов со Слизерина, полагаю. Я провожу вас до гостиной, и вам придется объяснить это профессору Снейпу.
В каменной тишине, как она и обещала, проводила их до гостиной. Когда они вошли в подземелья, то тут же наткнулись на Снейпа.
- Минерва, я… - сказал он, глядя на них. Его взгляд скользнул по Гарри, словно его там не было, и уперся в Драко, - вы нашли их.
- В туалете для девочек, совершающих темномагический ритуал, - сказала она, - да.
Она с вызовом посмотрела на него, на что профессор ответил.
- Удивительное совпадение, а я только что нашел мистера Уизли и мисс Грейнджер, пытающихся сразиться с горным троллем на втором этаже в туалете девочек.
И только сейчас Гарри увидел трясущуюся парочку за впечатляюще колыхающейся черной мантии Снейпа. Рон Уизли выглядел грозно, но Гермиона Грейнджер, казалось, была на грани того, чтобы не заплакать.
МакГонагалл оглядела их.
Выражение лица Снейпа не изменилось ни на йоту.
- Мне покинуть вас, чтобы проследить на их наказанием? – спросил он многозначительно.
После пары реплик обмен пленными был произведен, и МакГонагалл увела своих учеников за собой.
- Бороться с горным троллем? – тихо прошипел Драко, когда они приблизились к гостиной, ускоренные несчастной силой снейповской подавляющей личности.
Гарри неуверенно помотал головой. Это было то, что он услышал, и понятия не имел, что думать.
«Гриффиндорцы», - зевая сказал Волдеморт. Он издал звук, который будто бы объяснял от и до почему все носятся по замку в поисках монстра, чтобы убить его.
Гарри ожидал лекцию, по меньшей мере, но Снейп только легко пожурил Драко, и суть заключалась в словах: «Вас бы не поймали, если бы не тролль, - низким голосом, - не позволяйте этому повториться, мистер Малфой».
- Не позволю, сэр, - быстро сказал Драко.
И потом Снейп отпустил их в гостиную, и развернулся, так и не признав существование Гарри.
- Он хромает? – Гарри пробормотал, наклоняя голову. Было сложно сказать: Снейп был костлявый по сложению и закутывался в ткань, которая волочилась за ним, как крылья гигантской летучей мысли. Но Гарри думал, что в его походке что-то изменилось.
- Все может быть, - сказал Драко, утягивая Гарри через стену в гостиную, - это не твое дело. У нас и так полно неприятностей.
Гарри не мог не согласиться.
- Все могло пройти и лучше, - добавил он.
«А могло и хуже, так же, - философски добавил Волдеморт, - что такое одно взыскание?».
«Это, - подумал Гарри, - было честным замечанием». Даже угроза взыскания не подавила волнительное чувство, чувство счастья, что он провел свой первый Самайн и узнал, что у него есть сестра, и все за одну ночь.
В конце концов, Гарри провел Сайман в туалете совместно с Драко Малфоем.читать дальше
Но прежде произошли еще некоторые события. Урок полетов продолжился, и Гарри обнаружил, что летать – это восхитительно.
На втором уроке они покорно парили и дрейфовали на высоте нескольких футов над землей под пристальным взором мадам Хуч, и Гарри испытал зудящее чувство разочарования от того, что все было просто, так просто, что он даже не мог понять, почему другие ученики – Томас и Гойл, и колоссально, ужасающе, Лонгботтом – были так же плохи в полетах.
На третьем уроке он взмыл в воздух, низко приникая к древку метлы и чувствуя, как замирает в груди сердце, когда земля остается далеко внизу.
Он удивился и немного порадовался тому, что Волдеморта затошнило, когда они взлетели.
- Ты боишься высоты! – воскликнул Гарри, никто не мог его слышать, потому что он был слишком высоко, далеко от остальных учеников, которые нетерпеливо ждали своей очереди.
«Я не боюсь высоты, - ядовито возразил Волдеморт. - Я думал о том, что ты не знаешь ни одних амортизирующих чар, на случай если ты неизбежно выкинешь глупый трюк и отправишь нас на смерть с высоты нескольких сотен футов».
- И почему-то тебя это не беспокоило, когда ты натравил на нас василиска, - припомнил Гарри, проносясь мимо горгульи, установленной на одном из зубцов замка, прежде чем набрать еще десяток футов вверх. Снизу он слышал громкий голос мадам Хуч, указывающей на его фигуру другим студентам.
«Это другое, - высокомерно сказал Волдеморт, - рассчитанный риск обычно имеет прогнозированный результат, а не слепая глупость», – его голос резал мертвую тишину, когда Гарри разворачивался и нырял. Внизу кто-то аплодировал.
Это было великолепно. Волдеморт никогда ничего не боялся. Даже его инстинкт самосохранения был спокойным и рассчитанным. Гарри громко рассмеялся.
«Хорошо рассчитанный», - подумал Гарри радостно.
Волдеморт зашипел на него не хуже разозленного кота. Его шрам пронзило жало боли, но это было заслужено.
- Уроки полетов, - ухмыльнулся Драко, когда он приземлился, - на метле, верно? – сказал он ужасно писклявым голосом, который совсем не был похож на гаррин.
У Гарри разрумянились щеки, сердце колотилось, он широко улыбался, несмотря на комок обиды Волдеморта в голове.
- Ну да, мне не стоило так переживать, - признал он, - полеты великолепны.
- Н-да, они хороши, - согласился Драко, не замечая то, как Гойл, стоявший рядом изобразил, что его тошнит. Он очевидно боялся высоты, и поднявшись выше деревьев, расставался со своим обедом в пользу травы к радости и смеху гриффиндорцев и, что было столь же неприятно, холодному презрению слизеринцев.
- Все нормально, Грег? - радостно спросил Гарри. Он был так счастлив, что даже не заметил, как сильно скисли гриффиндорцы, которые наблюдали за его полетом.
- Уф, - сказал Гойл, которого, естественно, освободили от урока и разрешили провести оставшееся время в библиотеке. Кто знает, что бы он там делал, потому что Гарри не был полностью уверен, что тот способен читать.
Большинство слизеринцев, которых вырастили маги, были просвещены с области полетов, даже если они были не в восторге от них. От гриффиндорцев ожидалось, что они либо глупо и дерзко хулиганят – Уизли и Финниган, оба, казалось, не понимали, что у них есть кости, которые они переломают, если будут продолжать как безумцы мчаться, - либо вообще ничего не знают.
- Она не так плоха, – сказал Гарри к слову, глядя на Гермиону Грейджер на метле. Она не очень радовалась полету, но быстро училась и грамотно жестко держала метлу.
- Она лучше, чем Лонгботтом, если ты об этом, - хмыкнул Драко.
- Давай, вперед, - сказал Гарри, мягко отмахиваясь, когда Грейнджер коснулась земли с выражением крайнего облегчения на лице, - посмотрим, насколько ты хорош.
Драко приподнял бровь, по кивку Хуч взял метлу и взмыл вверх. Он не лгал о том, что был хорошим летуном, возможно, одним из лучших в классе.
Он не смог удержаться, чтобы не повыделываться, также вытворяя резкие повороты и внезапные остановки, нырки и спирали, в целом выглядел так, будто развлекался. Когда он приземлился, то с превосходством посмотрел на Гарри, который только округлил глаза в ответ.
Уроки продолжились. Гарри больше всего любил чары и трансфигурацию. В середине октября они продолжили изучать большой и сложный раздел превращения неживого в неживое на предметах из нескольких составляющих, на которые нужно было воздействовать, чтобы совершить полную трансфигурацию.
На чарах они недавно начали изучать разрывающие чары, которые очень плохо давались Гарри, потому что он не мог не думать о них без легкого чувства тошноты. С первой попытки, которая представляла собой очень простое действие по отрезанию ткани, грубо на половины, он понял, что у него серьезные трудности.
«Ты глупишь», - сказала Волдеморт, вздыхая. Голос чувствовал себя сбитым с толку, пока постепенно не смирился. Очевидно, Волдеморт давно уже привык в необъяснимой щепетильности Гарри в некоторых вопросах.
Гарри сглотнул. Он знал, что это была чистая правда, но перед его вздором постоянно возникали жуткие образы из книги Годелота по поводу чар, которыми лучше резать человеческую плоть на тонкие кусочки, чтобы использовать как ингредиент для зелий.
«Это кусок ткани», - равнодушно сказал Волдеморт.
«Знаю», - ответил Гарри.
«Он ничего не чувствует. Он даже не живой». – Волдеморт звучал очень расстроено.
«Знаю», - снова ответил Гарри.
- Мистер Поттер, в чем дело? – профессор Флитвик был как раз такого роста, чтобы взглянуть на стол Гарри, и смотрел задумчиво, - я думал, что эти чары дадутся вам легко, - осторожно добавил он.
Гарри нахмурился
- Я…- он запнулся.
Драко за соседним столом посмотрел на него. Разрезы на его ткани были немного дерганные, но чары определенно работали должным образом.
- Нет, профессор, - сказала он, - никаких проблем.
Он сглотнул и нацелил палочку.
- Диффиндо.
Медленно ткань разделилась. Правда, не очень аккуратно.
Флитвик посмотрел на него
- Хорошо, эм, - сказал он, - неплохо для первой попытки, мистер Поттер. Уверен, что вы улучшите результат, потренировавшись.
«Жалко, - язвительно прошипел Волдеморт, - сделай еще раз нормально».
Гарри вздохнул и продолжил тренироваться.
Этот урок чар был не из приятных, но, с другой стороны, он был старательным учеником. Возможно. Он был одним из лучших на истории магии, также, но дело было скорее в том, что никто, кроме Гермионы Грейджер, даже не пытался. Даже Драко, чье настроение зависело от оценок из-за сложной системы отношений с родителями, ненавидел этот урок и обычно рассматривал текущие отметки как достаточно нормальные, чтобы смириться с ними.
Его оценки на гербологии были средними, потому что в основном были связаны с практикой, а мышечную память Волдеморт передать ему не мог, даже если знал полезную теорию, а зелья…
Зелья были чем-то вроде его личной проблемы.
Профессор Снейп, казалось, по какой-то причине делал все возможное, чтобы избегать признания Гарри даже на уроках, но он перемешивал это с ужасной бесполезной тактикой неотрывного взгляда.
Гарри был абсолютно уверен в том, что Снейп его ненавидит.
Зелья тоже требовали мышечной памяти, как и гербология, и усугублялось все тем, что на каждом уроке он тревожно размышлял о том, издевается ли над ним профессор или правда сейчас накинется и перережет ему горло.
Он смотрел на длинные сильные белые пальцы, орудовавшие коротким серебряным ножом для ингредиентов угрожающе легко и сосредоточенно. Он знал, что профессор был пожирателем смерти. И не было сомнений в том, что если профессор Снейп чего-то хочет, то добьется этого.
«Он не собирается убивать тебя,- сказал Волдеморт раздраженно, - бесполезно, - заключил он, - не под носом же Дамблдора».
Но Гарри ведь далеко не всегда был под носом у Дамблдора. И он был на его факультете. «Разве ты сам не говорил, что он пожиратель? Разве это не означает, что он, скорее всего, ненавидит меня?»
«Дамблдор поручился за него, в конце концов, так что он наверняка предатель», - сказал Волдеморт равнодушно. Гарри решил не переспрашивать. Иногда лучше было не знать, о чем думает Волдеморт, особенно если это касалось предателей. Он просто не хотел знать.
«Я не думаю, что он смотрит на тебя так по политическим причинам, - продолжил Волдеморт задумчиво, – люди зачастую испытают такие сильные чувства по личным причинам».
Гарри не догадывался, что за «личные причины» могли быть у Северуса Снейпа к нему, если они никогда не встречались до начала учебы, и не обменялись и парой слов.
Защита так же была проблемой. После инцидента с василиском, эта проблема навсегда засела в голове Гарри, головная боль на уроках стала еще сильнее, до такой степени, что стоило Гарри сесть за парту, как он тут же переставал понимать, о чем шла речь.
Проблема была в том, что Волдеморт ненавидел боль, и в ответ на недовольство Волдеморта, голова болела еще сильнее. К концу часа он чувствовал, что его череп лопнет, а мозг вытечет из ушей.
- Ты в порядке? – в конце концов, спросил Кребб (это было за неделю до Хэллоуина), - ты выглядишь немного… - он замолчал, не способный подобрать слово, чтобы описать выражение гарриного лица.
Гарри знал, что ему просто нужно сказать «Да, конечно, почему должно быть иначе?», но его голова словно горела, а агония распространялась от его шрама.
- Нет, - ответил он, ложась лицом на парту, - моя голова, кажется, готова взорваться.
Кребб выглядел встревоженным. Естественно, вместо того, чтобы позвать учителя, он подергал Драко за руку, потому что в креббовской вселенной Драко знал ответы на все вопросы.
В такой ситуации он отвечал так:
- Извините, профессор, Поттеру нужно в больничное крыло, - и потом Малфой выводил его из кабинета. Они прихватывали петуха по пути, зажимая его подмышкой. Петухи более не мене смирились со своей судьбой, так что уже не протестовали против такого отношения.
- Тебе не обязательно делать это, - сказал Гарри, прижимая ладонь к затылку, словно давление могло приостановить пульсацию боли. Впрочем, это не помогало.
- Что? Выводить тебя из кабинета? Думаю, обязательно, - ухмыльнулся Драко. – имей в виду, что ты выглядишь просто ужасно. Ты же не притворяешься?
Гарри колебался. Пока боль не прошла, медсестра могла дать ему что-то на будущее.
«Мерлин, да», - пробормотал Волдеморт, который все еще был зол и подавлен.
- К несчастью, нет, - сказал он.
Когда они дошли до больничного крыла, мадам Помфри сурово на них посмотрела, но ее лицо смягчилось, когда она увидела Гарри. Ясно, что он не видел себя, но по замечанию Драко, скорее всего он выглядел очень несчастно.
Она посадила Драко на стул рядом с одной из пустующих кроватей и стала осматривать Гарри.
- Садитесь, мистер Поттер. Головная боль? – спросила она беззлобно, - не стоило и спрашивать, - добавила она, глядя на шрам на лбу. Гарри, который не привык его демонстрировать, боролся с желанием прикрыть его челкой.
Она пробормотала несколько коротких диагностических чар, которые, казалось, ничего не дали, потом аккуратно коснулась шрама пальцами, - горит, - с любопытством сказала она.
- Это плохо? - спросил Гарри, потирая шрам, когда она убрала пальцы.
Она поджала губы.
- Не обязательно,- наконец прозвучал ответ, - шрамы от проклятья могут быть обманчивы, а твой - единственный в своем роде. Сложно сказать, что нормально, а что своего рода повреждение. У тебя часто случаются такие боли?
- Иногда, - признал Гарри. И потом: - обычно на уроке Защиты.
- Хм, - промычала Помфри, - хорошо, как я и сказала, в истории нет таких шрамов как у тебя, оставленных убивающим проклятьем. Лучшее, что я могу сделать, это дать зелье от головной боли и отпустить тебя. Если станет хуже после того, как ты примешь его, возвращайся, и я направляю тебя к специалисту в Святом Мунго.
Гарри кивнул, стараясь не тревожить голову. Боль утихала, медленно, но уходила. Наконец, к нему вернулась способность думать. Тем не менее, он послушно выпил зелье, которое вручила ему медсестра. Оно быстро распространилось по телу и изгнало боль из его головы прохладными ощутимыми пальцами.
- Спасибо, - поблагодарил он, поражаясь тому, насколько лучше себя почувствовал.
Медсестра улыбнулась и отпустила его движением руки. Они, конечно, должны были вернуться на урок, но не вернулись. Безусловно, они так не поступили бы, будь у них трансфигурация или зелья, но Квирелл не был такой угрожающей фигурой и вызывал мало почтения у учеников.
Когда они рассаживались на обед вместе с остальными одноклассниками, Волдеморт резко выпал из своего задумчивого болота.
«Я думаю, - сказал он, - нам нужно следить за Квиреллом».
«После Самайна?» - с надеждой спросил Гарри.
Сайман был меньше, чем через неделю, и Волдеморт великодушно смягчился, а Гарри было позволено без помех заниматься своими делами ближайшие несколько дней.
И вот, наконец, когда ученики наряжались на пир, Гарри и Драко остались в гостиной, чтобы якобы дописать эссе по зельям. Зелья были стратегическим выбором, потому что ни один из слизеринцев не сказал бы, что пир важнее, опасаясь гнева Снейпа.
К несчастью, они не были единственными, кто задержался. Пятикурсники, упорно готовящиеся к СОВам, потеряли всякое чувство времени и пространства, большинство из них не жили, не ели, не спали, только ютились в гостиной, огородившись неприступными крепостями из книг с загнутыми уголками. Конечно, это были ужасающие предостерегающие знаки об учебном будущем первогодок, но на канун Самайна это было жутко неудобно.
Будь Гарри один, он мог бы воспользоваться Тайной комнатой, но не стоило ее показывать Драко, ведь был риск шантажа.
В конце концов, Драко предложил провести его в туалете Миртл.
- Великолепно, - сказал он, - никто туда больше не ходит, и все призраки тоже заняты на Самайн.
Хотя это казалось чудовищно недостойным, Гарри должен был признать, что это было еще и практично.
Так что, когда, наконец, первогодки ушли, они поднялись в туалет Плаксы Миртл, чтобы начать свой незаконный ритуал. Гарри переживал и волновался. Он должен был признать, что это было весело – так безвредно нарушать правила.
Подготовка к ритуалу шла своим чередом, им понадобился собранный урожай, виноградное вино и огонь в чаше.
Ритуал, который дал Волдеморт, включал убийство теленка и разделение мяса, но это было чересчур сложно для первогодок. Пока они готовили останки на его мантии, Гарри рассказал об этой версии Драко.
- Моя семья использует фрукты, - уверенно сказал Драко, - некоторые другие используют быков и козлов или что найдется, но осенью сойдут и фрукты. Зависит от того, что есть у тебя, - Малфои не выращивают скот, но у нас свои фруктовые сады, так что… - он эмоционально помахал рукой.
Гарри кивнул
- В этом есть смысл, - сказал он, - интересно, есть ли что-то такое у моей семьи,- поинтересовался он.
- Горшки, Поттер, - сказал Драко, выставляя вино рядом с грушами, - это твоя фамилия*.
(pot (англ.)- горшок, potter - горшечник)
- Горшки, - повторил Гарри. «Не впечатляет. Впрочем, ничего удивительного».
Драко пожал плечами.
- Я понимаю, бедняки как-то должны себя обеспечивать, - сказал он, ухмыляясь, - можно и горшками. Мерлин знает, ты мог быть и Гарри Джанитором* или Гарри Андертейкером*. На самом деле, это действительно звучит несколько нев.. оу, - воскликнул он, когда Гарри бросил в него яблоко.
(Janitor и Undertaker (англ.) «дворник» и «предприниматель» соответственно)
- Поторопись, невыносимый засранец, - сказал Гарри, округляя глаза.
Драко закатал рукава и взмахом палочки наложил чары, от которых в чаше вспыхнуло голубоватое пламя. Они устроились друг напротив друга, скрестив ноги на полу, и Драко сказал:
- Я должен предупредить тебя: сожженные подношения обычно не слишком приятно пахнут.
- Могу представить, - проговорил Гарри, поморщив нос.
Вместе они порезали фрукты и положили их по краям чаши, так что пламя облизывало и медленно пожирало выступающие части. Моментально послышался запах жженого сахара.
- Так. Мы оставляем их гореть, и зачитываем свою родословную, сколько помним, верно?
Драко кивнул.
- В общем. Мы, правда, можем уйти аж до одна тысяча сорокового, - признал он, - это слишком долго и утомительно.
- А, - сказал Гарри. Одна тысяча сороковой. Он почти забыл о гигантской истории семьи Драко. Гарри сделал, что мог, но ветвь Поттеров была не такой доступной. Они в тридцатые годы протестовали против правления чистокровных, а до этого вся информация хранилась в семьях. Если он хотел знать больше о семье, Гарри подозревал, то ему нужен доступ в хранилище, а Гринготтс так и не ответил на его письмо, - ну, я не так хорошо знаю историю, но я нашел свою бабушку.
- Все будет нормально, - сказал Драко, - ты хочешь, чтобы я начал?
Поскольку Гарри кивнул, он заговорил
- Я, Драко Люциус Малфой, взываю к тем, что предшествовал мне.
Дальше пошел перечень родственников, кого он помнил по мужской линии. Гарри заметил, что он не включал имена живых родственников. Гарри не знал обычая, но это имело смысл. Неприятно и грустно было то, что Гарри не нужно было исправлять свой список, учитывая новые правила.
«Наверняка, у тебя есть двоюродные и троюродные братья и сестры», - умозрительно сказал Волдеморт, пока Драко перечислял родственников семнадцатого века, быстро называя семью Брутуса Малфоя.
«Двоюродные братья – это хорошо, но не то же самое, что родные мама и папа или даже бабушка и дедушка, глядя на которых ты можешь сказать: «вот откуда я произошел».
«Знаю, - сказал Волдеморт отстраненно, - но ты справишься».
Гарри было любопытно, придется ли ему разрезать душу, чтобы справиться с этим.
Волдеморт не ответил.
Пока Драко перечислял имена, они все глубже уходили в историю к римским захватчикам и старым французским именам, и даже несколько англо-саксонских предков затесались в список: Райнальд был вассалом Алфреда где-то во Фландрии, и потом, наконец, он закончил на Арманде Малфое где-то в одиннадцатом веке, и потом заключил призывом отведать еду вместе с ними.
Когда голос Драко затих, повиснув ровно и тяжело в воздухе на мгновение, а потом жуткая ледяная волна неслась через туалет.
Было холодно, от быстро растущей магии у Гарри перехватило дыхание, а уши заложило. Голубые языки пламеня шипели, когда сок от фруктов стекал в него, и холодный свет его отражался в бледных глазах Драко.
Дрожащий вздох снова прошел через комнату как дыхание морозного гиганта. На доли секунды огонь почти погас.
Потом три кусочка фруктов испарились в дымке с шипением и треском, словно сгорели, быстрее, чем их маленький костер мог сжечь их, а потом голубое пламя вспыхнуло, отбрасывая кошмарные тени на плитки стен и потолка. Формы, которые они создавали, имели мало общего с обстановкой туалета.
Напряженный воздух успокоился медленно и тихо, но прохлада не ушла, давление магии, которое они подняли, осталось
В свете синего огня, танцевавшего в глазах, Драко взял кусок горячего яблока из чашки и откусил. Оно хрустнуло меж его зубов
- Твоя очередь.
Гарри сглотнул и кивнул
- Я Гарри Джеймс Поттер, взываю к тем, кто предшествовал мне.
Он сделал глубокий вдох и начал называть имена:
- Лили Поттер и Джеймс Поттер, сын Чарлуса Поттера и Дореи Поттер, дочери Виолетты Блэк..» он медленно перевел дыхание. Он не мог помнить всех, но перечислил имена вплоть до семнадцатого века. Он боялся ошибиться, так что закончил на Мисапиноа и Акртурус и тихо пригласил их разделить дары.
Магия в комнате возросла невыносимо. Было ощущение, что воздух становится плотнее, влажнее и морознее. Легкие жгло. Ветер, который пронесся по комнате, был такой морозный и сильный, что причинял боль.
Фрукты в чаше почернели и сгорели, заполнив воздух запахом жженого сахара. Только остался тонкий кусок яблока, который медленно отдавал свой сок огню в чашке.
Гарри с трудом вдохнул жгучий мороз. Подцепил последний кусок, медленно поднес ко рту и надкусил. Горячий сладкий нектар пролился на язык и послал волну теплой дрожи по телу.
В тишине Драко открыл бутылку вина, отпил глоток и отдал Гарри.
Гарри выпил. Вино было из красного винограда, горячее во рту. Его руки начали трястись от холода, и он перевернул фляжку и специально вылил остатки вина на огонь.
Пламя зашипело и затухло.
Как и остальной свет.
Они посидели в темноте еще немного, затаив дыхание и дрожа от холода. Медленно свечи в комнате снова зажглись, и комната снова наполнилась теплом. Гарри слышал отчетливый хруст льда где-то в глубине.
- Вау, - выдохнул он, дрожа, и осмотрелся. Зеркала запотели, отчего на стекле образовались некрасивые отметины, а в воздухе витал запах подгоревшей еды.
- Круто, да? – уютно сказал Драко, ухмыляясь.
- Великолепно, - ответил Гарри. Волдеморт в голове не улыбался, но излучал удовлетворение, как кот, свернувшийся у очага.
Им потребовалось несколько минут, чтобы захотеть встать, и в любом случае, подниматься нужно. Они встали на ноги, удерживая равновесие на дрожащих коленках как новорожденные жеребята, и начали собираться.
- Я не знал этого, – сказал Драко, обрывая несколько мгновений тишины, - что ты родственник Сингуса Блэка.
- И я не знал, но я выяснил, что Дорея Поттер моя бабушка, когда пошел в Гринготтс и сделал все это с кровью. Она…
- Дорея Блэк двоюродная бабушка моей матери, - сказал Драко.
Гарри замер и нахмурился.
- О, - сказал он, - так ты …
- Двоюродный племянник, - сказал Драко, который был более опытным в делах родственных.
Гарри нахмурился опять.
- Словно тебя это не сильно радует, – медленно сказал он.
Драко моргнул.
- Нет, я… все нормально. Я просто … думаешь, моя мама знает? Ты же ее троюродный брат, в смысле. Нужно ей сказать. Ты не возражаешь?
«Скажи «да», даже если ты против, - сказал Волдеморт. - Даже если Драко не пригласит тебя, Нарцисса тогда уже точно».
Гарри покачал головой. Он в любом случае не возражал.
- Конечно, нет, - сказал он, - я… - он замер, - ну, эм, у меня нет особо родственников, я был бы рад встретиться с ней, если это возможно.
Драко удивленно посмотрел на него, потом задумался. И улыбнулся.
- Я напишу ей, - сказал он.
Они закончили собираться с новым комфортным ощущением близости.
И, конечно же, когда они вышли из туалета Миртл, они наткнулись на МакГонагалл.
- Мистер Малфой, мистер Поттер, - сказала она, неверяще оглядывая их, - почему вы не в гостиной?
Они моргнули.
- Отбоя же еще… - сказал Гарри, глядя на часы.
Она сжала губы.
- В школе тролль, мистер Поттер. Все ученики должны вернуться в свои общежития, это было объявлено на пире, на котором вы двое обязаны были присутствовать, - она осмотрелась вокруг, прищурив глаза, - вместо того, чтобы быть в туалете девочек, - добавила она низким подозрительным голосом, - чем вы там занимались?
- Хм, - начал Гарри и замер. «Что сказать-то ей?» - спросил он Волдеморта.
«Она почувствует запах дыма, - сказал Волдеморт, - она больше, чем частично кошка».
МакГонагалл смотрела на него с подозрением, и толкнула дверь за ними. Мягкий запах жженых яблок потянулся в приоткрытый проем.
- Ясно, - сказала она, холодно посмотрев на них, ее губы стали еще тоньше от того, как она их поджала.
Гарри сглотнул.
- Мистер Малфой, ритуал может не быть незаконным, - она сказала это, продолжая сжимать губы, словно не была вполне уверена, почему его до сих пор не запретили, - но это точно против правил школы. Взыскание для вас двоих и да, десять баллов со Слизерина, полагаю. Я провожу вас до гостиной, и вам придется объяснить это профессору Снейпу.
В каменной тишине, как она и обещала, проводила их до гостиной. Когда они вошли в подземелья, то тут же наткнулись на Снейпа.
- Минерва, я… - сказал он, глядя на них. Его взгляд скользнул по Гарри, словно его там не было, и уперся в Драко, - вы нашли их.
- В туалете для девочек, совершающих темномагический ритуал, - сказала она, - да.
Она с вызовом посмотрела на него, на что профессор ответил.
- Удивительное совпадение, а я только что нашел мистера Уизли и мисс Грейнджер, пытающихся сразиться с горным троллем на втором этаже в туалете девочек.
И только сейчас Гарри увидел трясущуюся парочку за впечатляюще колыхающейся черной мантии Снейпа. Рон Уизли выглядел грозно, но Гермиона Грейнджер, казалось, была на грани того, чтобы не заплакать.
МакГонагалл оглядела их.
Выражение лица Снейпа не изменилось ни на йоту.
- Мне покинуть вас, чтобы проследить на их наказанием? – спросил он многозначительно.
После пары реплик обмен пленными был произведен, и МакГонагалл увела своих учеников за собой.
- Бороться с горным троллем? – тихо прошипел Драко, когда они приблизились к гостиной, ускоренные несчастной силой снейповской подавляющей личности.
Гарри неуверенно помотал головой. Это было то, что он услышал, и понятия не имел, что думать.
«Гриффиндорцы», - зевая сказал Волдеморт. Он издал звук, который будто бы объяснял от и до почему все носятся по замку в поисках монстра, чтобы убить его.
Гарри ожидал лекцию, по меньшей мере, но Снейп только легко пожурил Драко, и суть заключалась в словах: «Вас бы не поймали, если бы не тролль, - низким голосом, - не позволяйте этому повториться, мистер Малфой».
- Не позволю, сэр, - быстро сказал Драко.
И потом Снейп отпустил их в гостиную, и развернулся, так и не признав существование Гарри.
- Он хромает? – Гарри пробормотал, наклоняя голову. Было сложно сказать: Снейп был костлявый по сложению и закутывался в ткань, которая волочилась за ним, как крылья гигантской летучей мысли. Но Гарри думал, что в его походке что-то изменилось.
- Все может быть, - сказал Драко, утягивая Гарри через стену в гостиную, - это не твое дело. У нас и так полно неприятностей.
Гарри не мог не согласиться.
- Все могло пройти и лучше, - добавил он.
«А могло и хуже, так же, - философски добавил Волдеморт, - что такое одно взыскание?».
«Это, - подумал Гарри, - было честным замечанием». Даже угроза взыскания не подавила волнительное чувство, чувство счастья, что он провел свой первый Самайн и узнал, что у него есть сестра, и все за одну ночь.
@темы: Куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 9
До Хэллоуина оставалась неделя, так что у Гарри было полно времени, чтобы заставить себя пригласить Драко на подпольный ритуал, который мог доставить им массу проблем.читать дальше
Тем временем, однако, были и другие проблемы. В том числе и то, что когда они шли в сопровождении кудахчущих петухов в Большой зал на завтрак, Трейси Девис увидела объявление
- Уроки полетов! – воскликнула она, махая остальным.
Как только они пошли в Большой зал, петухи, которые их сопровождали, присоединились к своим собратьям, которые принимали пыльные ванны в углу. Поддерживая межфакультетские отношения, слизеринские петухи тут же подрались с гриффиндорскими. Чистой победы не было, но пыли, перьев и птичьего клекота было предостаточно.
Поначалу такие склоки развлекали учеников, но спустя неделю, даже самые увлеченные болельщики не хотели знать ничего об их драках перед завтраком.
Гарри шел за спинами взволнованных первогодок Слизерина, но когда они дошли до доски, то все равно не смог прочитать объявление, поскольку был самым низким, даже ниже девочек. Впрочем, ему и не особенно было это нужно.
- У нас полеты с гриффиндорцами! - возмутился Нотт.
Это объявление вызвало всеобщее неодобрение: звуки отвращения и горловое «Буэ» от Девис.
Но даже гриффиндорцы не помешали радоваться урокам полетов. Тем утром они стали темой разговоров на их краю слизеринского стола.
- Уроки полетов? – спросил Гарри у Драко, откусывая кусочек тоста. На столе была яичница с беконом, Гарри было трудно есть большими порциями, так что лучшим выходом было, по возможности, взять целый тост, - на метлах, верно? – он знал уже, по крайней мере, из услышанных бесконечных разговоров в гостиной о квиддичных командах.
Драко посмотрел на него.
- Да, на метлах, - довольно едко ответил он и после паузы продолжил, - ты не..., - он поймал недовольный взгляд Гарри, - Мерлин, полагаю, что нет.
Они молча смотрели друг на друга.
- Хорошо, - подытожил Драко, - я хорошо летаю. У меня есть своя метла, естественно, дома: первогодкам нельзя брать с собой метлу в Хогвартс. Я налетал уйму часов. Поэтому ты можешь просто повторять за мной, и все будет нормально.
- Полагаю, что так, - неуверенно сказал Гарри. Он мягко ментально потыкал, размышляя, знал ли голос что-то о полетах, что могло бы ему помочь.
«Держись», - сухо отозвался Волдеморт. Странно, Гарри принял от него чувство, не слишком связанное с полетом. Возможно, ему не нравилась высота.
«С высотой все нормально, - сказал он, зевая, - высота – это хорошо. Но я бы не рекомендовал падать».
- Смотри, - сказал Драко, и Гарри оглянулся в надежде, что он скажет еще что-нибудь полезное, - пока ты не берешь метлу, чтобы сделать работу по дому, ты уже будешь на шаг впереди любого гриффиндорца.
Едко, но успокаивающе, если вспомнить, что на каждом факультете были магглорожденные, которые не имели понятия о полетах, как и он. Гарри решил не заморачиваться, поскольку он несколько месяцев назад тоже не знал, что есть другие способы использования метлы. Иногда было лучше не привлекать внимания к подобным нюансам.
Сомнения Гарри насчет уроков полетов были прерваны прибывшей почтой, которая впорхнула на мягких крыльях на завтрак. Прекрасный филин, презрительно оглядывающий петухов, принимающих пыльные ванные, вел себя крайне высокомерно. Пока Драко снимал письма и посылки, планируя потом рассортировать их, Гарри скормил симпатичной сове весь бекон, что птица приняла как должное.
- Не балуй его, - сказал Драко, но не было похоже, что он на самом деле возражал, - Смотри, он вернется домой и будет ожидать такого же отношения от матери, и она закормит его.
Гарри подумал, что Драко был последним человеком на земле, который мог говорить об избалованности, но это была, в конце концов, его собственная сова. Гарри перестал кормить его.
- Тебе лучше самому свой бекон съесть, - сказал Драко, глядя на гаррину тарелку, - или хотя бы немного еды.
- Я поел, - сказал Гарри, отталкивая тарелку, - я пойду с теми пятикурсниками в библиотеку, - добавил он, вставая в конце группки ровенкловцев с петухом.
- Не позволяй кому-нибудь большому и волосатому съесть тебя, - сказал Драко, зарывшись в головой в корреспонденцию.
- Спасибо, - ответил Гарри, поспевая за группой.
Несмотря на угрозу охотящегося смертоносного монстра в школе и внезапное включение петухов в их ежедневную жизнь, расписание учеников оставалось удивительно обычным.
Подавляющее большинство профессоров приняли это как должное, как будто паника была своего рода небольшим "лежачим полицейским" на пути к экзаменам.
«Хорошо, - сказал Волдеморт, - это Хогвартс, разве нет? Тут уже привыкли к постоянному беспорядку.
«У них стальные нервы».
«Кроме одного».
«Не думаю, что Квирелл долго продержится», - подумал Гарри в ответ.
«А, тебе и не нужно так думать, - сказал Волдеморт, - я слышал, что должность профессора по защите проклята», - и мягко рассмеялся.
И правда, из всех учителей, только профессор Квирелл казался обеспокоенным нападением. Не скрывалось и то, что он потратил неделю после нападения, проторчав у туалета девочек, в чем-то, что казалось Гарри подергивающейся невротической дымкой.
И это подергивающееся невротическое, очевидно, казалось очень профессиональным некоторым ученикам, впрочем подозрительные по своей природе слизеринцы отнеслись с невниманием к такому странному поведению.
- Отлично, - равнодушно сказал Драко, перевернув «Пророк», чтобы посмотреть результаты квиддичных матчей за завтраком, - он же учитель Защиты? Он должен оказаться совсем безнадежным, если позволит грязному монстру нападать на учеников, даже не сделав вид, что пытается его остановить. Хотя он странный, согласен, - добавил он, пробегая пальцем по крошечной чернильной колонне, наморщив лоб, словно искал что-то, - Паркинсон говорит, что слышала, что он пытался говорить с сантехникой или что-то вроде того, пока его не спугнуло чокнутое привидение. Важнее, Гарри, ты видишь это, вот тут, Мерлин, Соколы могут победить Гарпий?
- Что? – воскликнул Нотт, наклонившись, чтобы сграбастать газету, поверх которой Драко резко посмотрел на него, и он заколебался, - эм…
Разговор замялся, несколько слизеринцев напряженно посмотрели на них.
- Я закончил, - равнодушно сказал Драко и великодушно отпустил «Пророк», оставив его в руках Тео.
- Спасибо, - пробормотал тот, зарываясь в газету.
- В чем дело? – спросил Драко, отвлекаясь на происходящее за столом Гриффиндора, - ха, напоминалка, - сказал он, хмурясь.
- Что? - переспросил Гарри, моментально отвлекаясь. Он оглянулся и увидел стеклянный шар, стиснутый в руках Невилла Лонгботтома.
- Напоминалка, чтобы «Помнить все», - сказал Кребб, который сидел напротив, - дым краснеет, если ты забыл что-то, ну, что-то важное, по крайней мере. У меня была такая, когда я был маленьким, - добавил он в ответ на вопросительный взгляд Гарри, - не очень полезная. Она не говорит, что конкретно ты забыл.
- Лонгботтому пригодится любая помощь, - сказал Драко, закатывая глаза и разворачиваясь к столу.
О том же самом думал сам Гарри, но не хотел так прямолинейно, как Драко это озвучивать.
Нотт внезапно выкрикнул:
- Не просто разбиты, Мерлин, разбиты в сухую. Это ужасно, правда.
- Соколы, это случайно, не твоя команда, Малфой? – Блейз оторвался от проверки своей домашней работы по астрономии и кружки чая.
Гарри для себя решил, что дальнейший разговор о Квиддиче быстро перерастет в спор, и переключился на более тревожную информацию, которую получил этим утром.
- Так, что там с Квиреллом, разговаривающим с сантехникой? – спросил он у Панси, которая сидела через пустующее место слева от него. Она тщательно осматривала горшочек с черничным конфитюром, и, кажется, была не слишком им довольна.
- Фу, - сказала она, и было не понятно, к чему это относится: к нему или варенью, - будто Плаксы Миртл нам было не достаточно, теперь еще выслушивай, как этот псих говорит сам с собой, пока ты пытаешься пользоваться сортиром, - всем своим видом она выражала отвращение.
Гарри сморщил нос.
- Точно, - сказала она, даже хотя не посмотрела на него, - к Хэллоуину никто уже не будет пользоваться этим туалетом, уверяю тебя.
- Звучит, эм, - сказал Гарри, – ужасно неудобно, - хотя мысли его уже были заняты совсем другими вещами.
«Он разговаривает сам с собой, потому что он псих? - спросил Гарри у Волдеморта, - или знает что-то о входе?»
«Может, и псих, - медленно сказал Волдеморт, - но держи ухо востро. То, что он псих еще не значит, что от него не будет проблем».
- Ты знаешь, я думаю, что есть такие предпосылки, - сказала Панси, которая теперь держала горшок с черничным вареньем на свету так, чтобы свет проходил через стекло. Он был темного густого оттенка.
- Ты смотришь на него уже десять минут, - сказала девочка, которая сидела слева от нее, ее звали Миллисент Булстроуд, она была достаточно тихой, так что Гарри был плохо с ней знаком, - ты не собираешься его есть?
- Нет, - живо сказала Панси, - но я думаю, оно будет великолепно смотреться на моих ногтях. Очень миленькая текстура, сливовый цвет.
- Это варенье, - сказал Гарри.
- Это сейчас варенье, - поставила Панси, - немного чар, трансфигурации…
- Если б ты столько внимания уделяла домашней работе… - суховато упрекнула Миллисент.
Фыркнув, Панси отвернулась и быстро начала собираться. Гарри посмотрел на часы, и понял, что уроки скоро уже начнутся, - в любом случае, - сказала Панси, наконец, перебрасывая ремень сумки через плечо, - хорошо, что он учитель защиты, осталось просто дождаться, когда он уйдет в конце года.
- Уйдет?
- Конечно, - сказала Панси беззаботно, - эта должность проклята, все знают это, - сказала она, и удивление Волдеморта прокатилось по голове Гарри.
Он открыл рот, чтобы ответить, но его остановил вопрос с другого конца стола:
- Ты когда-нибудь доедаешь? – спросил Грегори Гойл, глядя в тарелку Гарри.
- Иногда, - уклончиво ответил он. Он редко чувствовал сильный голод и наедался до тошноты, когда ел столько, сколько его одноклассники считали нормальной порцией, - пошли, у нас история магии, - сказал он Драко.
- Он не заметит, если мы опоздаем, - ответил Драко без особого интереса.
- Панси скажет ему нам назло, - сказал Гарри, толка того в плечо, - пошли.
Драко подумал об этом.
- Возможно, - согласился он спустя мгновение, - хотя я не вижу, какая от этого польза для меня – подробности жизни Урга Нечистого. Кого волнует, столкнули ли гоблина в пруд.
- Хорошо, - сказал Гарри, терпеливо ожидая, пока Драко перепроверит книги, - что-то мне подсказывает, что гоблины были очень обидчивы. И что там с восстанием вообще.
- Единственные, кого это вообще волнует, это ты и Биннс, - пожал плечами Драко, за ним последовали Кребб и Гойл, поднимаясь из-за стола, как мини-горы. Он посмотрел на Гарри, - столько тебе заплатить, чтобы ты написал за меня конспект по истории?
- Ну, сейчас… - Гарри посмотрел на Драко, приподнял бровь и задумчиво погладил подбородок, - надо посмотреть состояние моего хранилища в банке, и я отвечу тебе, - он ухмыльнулся, но все это словоблудие послужило только тому, чтобы напомнить, что ему все еще нужно было выяснить, у кого ключ от хранилища его родителей. Он должен был спросить, когда был в банке.
Уже вспомнив об этом, Гарри нашел огромное преимущество в скучном уроке, ведь можно было написать письмо в Гринготтс, запросив у гоблинов информацию о том, у кого был ключ от его хранилища. Он не знал, как убедить их в том, что он это он, и сказал об этом Волдеморту.
«Посмотрим, что они ответят, - отозвался он, послав ментальное пожатие плечами. - Мое хранилище требовало проверку крови при открытием, большинство более старых тоже, несмотря на определенную степень родства. – я не знаю, на основании какой еще идентификации, гоблины могут принять тебя в качестве Гарри Поттера».
Гарри оставил чернила сохнуть, поддержав пергамент на весу, потом подписал его, готовый отправить письмо в банк вечером.
Уроки закончились, и быстро приблизился четверг – день, на который назначили уроки полетов. Драко сводил всех с ума бесконечными однообразными историями о своем летном мастерстве, хотя «махинации» могли быть более подходящим словом. Создавалось впечатление, словно он полжизни провел на метле.
Гарри, взволнованный перед уроком полетов, на котором он, скорее всего, ударит лицом в грязь, кивнул, выслушав историю Драко и оставляя другим возможность проявить заинтересованность. Он был уверен, что все эти истории были искусственно приукрашены. Но они никак не влияли на его самооценку, и все, казалось, имели по своей истории, которую могли рассказать. Даже Рон Уизли громко изгалялся за гриффиндоским столом, рассказывая о том, как он почти вошел в бреющий полет.
- Взбодрись, - сказал Теодор, вытаскивая яблоко из чашек на столе, когда все первогодки собрались и отправились на урок полетов, - даже если все так плохо, урок закончится с закатом.
Он похлопал Гарри по плечу и ускорил шаги, нагоняя Забини, который в очередной раз воспользовался возможностью проигнорировать его.
Это было удобно Гарри, более удобно, чем постоянные уверения, что все будет в порядке.
«Скорее всего, так и будет», - сказал Волдеморт в голове.
Уроки полетов проводились на поле, воздух был холодным, трава уже начала терять свою зелень, готовясь к зиме, а небо было по-прежнему голубым. Петухи. Которые уже давно стали их постоянными спутниками развлекали себя, разгребая когтями грязь на стене замка.
Два ряда метел устроились на траве, одни не лучше других. Из-за этого возникла короткая потасовка, потому что каждый хотел взять метлу, у которой не были вывернуты или расшатаны прутья.
Гарри между Гойлом и Миллисент Булстроуд, смотрел на метлу, которая чуть-чуть не дотягивала до хлама, и потом понял, что через полосу зеленой травы линия слизеринцев выстроилась напротив линии гриффиндлорцев.
Он был прямо напротив Рона Уизли, который смотрел прямо на него.
После нападения василиска на его братьев, Гарри видел его ужасно подавленным, но сейчас, когда объявили, что окаменение обратимо со временем, единственным человеком, который все еще выглядел несчастным, оставался второй близнец.
Возможно, это была недостойная мысль, но Гарри, правда, думал, что предпочитал быть на уроках с подавленным Роном.
Он огляделся: удостоился ли еще кто-то такого пристального внимания. Нет, никто.
Рон, определенно, пялился только на Гарри. А Гарри не знал, почему. Очевидно, что Драко был самым злобным из них, или Панси, возможно, потому что она была чрезвычайно безжалостна, когда сердилась. Гарри же точно зла никому не делал.
Гарри задумался, должен ли он чувствовать себя запуганным и пойманным в ловушку, если на него так яростно смотрят со свирепым выражением лица и стиснутыми зубами. В мире, где бы он не просыпался и не засыпал ни одного дня без злобного присутствия Волдеморта, это могло бы его запугать.
«Я могу научить тебя паре заклятий против него, если хочешь», - сказал Волдеморт с задворок гарриного сознания.
Гарри понравилась эта мысль больше, чем должна была. Он раздумывал об этом. Он знал несколько проклятий (преимущественно из разговоров с Волдемортом, информацию из которых он впитывал как губка), но они были с летальным исходом и очень болезненными, и не походили для использования на одноклассниках. Наименее ужасное из того, что он припомнил, было проклятье кладиус, которое вызывает постоянную болезненную хромоту.
«Заклятье, а не проклятье, - сказал голос, -хотя если ты хочешь искалечить его на всю жизнь, то такое я тоже знаю».
«И не одно», - ответил Гарри, заинтересованный против воли, и отложил идею в дальний ящик. Ему не нужно ни проклинать, ни заклинать Уизли посреди урока полетов. Он просто хочет научиться летать так, чтобы не упасть лицом в грязь.
- Как ты думаешь, он лучше взлетит, если будет смотреть на свою метлу, а не мою? – сказал Гарри вслух, когда понял, что Уизли продолжает злобно смотреть на него.
- Уизли смотрит не на твою метлу, Поттер, - так же громко ответил Драко, - он смотрит на твои туфли, - он наклонился к Гойлу, словно хотел пошептаться, но голос его все еще был громким, - он думает, дашь ли ты ему монетку, если он почистит их.
- Заткнись, Малфой! – взвился Уизли, отвлекаясь от Гарри, к его облегчению.
- О-о, - сказала Панси, презрительно смеясь, - как остроумно!
- Ну, полагаю, это считается остроумным среди гриффиндорцев, - сказал Драко, встав ровно и смахивая несуществующую пыль с плеча.
«Они были… достаточно удачно», - подумал Гарри, когда их прервал учитель, Мадам Хуч. У этой свирепо выглядевшей ведьмы были золотые глаза и седые волосы. Она начала урок, строго напомнив правила безопасности пользования метлой.
- Самый лучший способ научиться – это делать, - сказала она им, и без дальнейших преамбул, - поднимите руки над метлами и скажите «Вверх!».
- Вверх! – эхом отозвались первогодки, уверенно и решительно.
Метла Гарри скользнула прямо ему в руку. Так же поступили метлы Забини, Булстроуд и Драко, но не у всех вышло так быстро и просто. Метла Панси шлепнулась обратно на траву, но в последний момент, когда она двигалась, он увидел, что в гриффиндорском ряду ни у Гермионы Грейнджер, ни у Невилла Лонгботтома ничего не вышло.
Медленно метлы отзывались на слова студентов при поддержке мадам Хуч в виде грубого подбадривания.
- Вы ведьма, мисс Грейнджер, - говорила она твердо, но терпеливо, - и это всего лишь метла. Попробуйте еще раз.
Под ястребиным взглядом учителя Грейнджер заставила метлу подняться, но Лонгботтом оказался совсем безнадежным. Гарри немного ему посочувствовал, правда: он был ужасающе неудачлив, рассеян и, казалось, ему с трудом удавалось контролировать свои конечности одновременно. Создавалось впечатление, что самостоятельный подъем с кровати по утрам уже чересчур опасен для него.
«Удивительно, как он умудряется позавтракать, не проткнув глаз», - сухо согласился Волдеморт.
Гарри не очень хотел думать о вытекших глазницах. Он скорчил рожу.
Следующим заданием было оседлать метлу и потренироваться держать ее так крепко, чтобы не соскользнуть в хвост. Мадам Хуч подходила к каждому и ловко поправляла все захваты, которые ей не нравились, даже у Драко, который, кажется, принял это за личное оскорбление.
- Я так делал годами, - сказал он.
- Вы делали неправильно годами, - ответила она, меняя положение его пальцев.
Напротив них, Уизли казался довольным собой. Это раздражало Гарри, но было не так обидно, как самодовольные взгляды Драко на зельях. Он смотрел на свои пальцы.
Наконец они справились: стоя в ряд с практически послушными метлами, правильными захватами и ни над кем не висела угроза вписаться лицом в ручку метлы или разбиться насмерть.
- Очень хорошо, - сказал Мадам Хуч, - когда раздастся свисток, я хочу, чтобы каждый из вас оттолкнулся от земли с усилием. Вам нужно держать метлу ровно, парить некоторое время. Лонгботтом! – взревела она белугой.
Учитывая его бледность, Гарри подумал, что он очень стремился взлететь до команды мадам Хуч, так что оттолкнулся и быстро набрал высоту.
- Мистер Лонгботтом, вернитесь на землю немедленно, - сказала мадам Хуч.
Секундой позже Гарри понял, что случилось: нервный мальчик слишком рано оттолкнулся, и теперь завис в воздухе, потеряв контроль.
Должно быть, его трясло, потому что метла дикими рывками поднималась выше и выше… и потом, конечно же, он упал. Гарри зажмурился, чтобы не видеть, как гриффиндорец вписался в грязь.
Хуч устремилась к Лонгботтому, проверила его руку и обнаружила перелом запястья, и, наконец, встала, чтобы сопроводить его в больничное крыло.
- Никто из вас не должен двигаться, пока я отвожу его в больничное крыло, - предупредила она их, - положите метлы на место или же вас исключат, прежде чем вы успеете сказать «Квиддич», - заверила она, острого оглядывая учеников.
Все молчали, когда она ушла.
Драко засмеялся. Гарри прикусил губу и пытался не присоединиться к нему, потому что это было не очень смешно, в самом деле.
- Вы видели его лицо, когда он шмякнулся? – спросил Драко, посреди безудержного смеха слизеринцев.
- Заткнись, Малфой, - рявкнула гриффиндорка.
Гарри ее не знал, но Панси, очевидно знала.
- М-м, сохнешь по Лонгботтому? Никогда бы не подумала, что ты предпочитаешь толстых маленьких плакс, Парвати.
Девочка вспыхнула, и Гарри заметил, что она стиснула зубы.
- Смотрите, это же тупая игрушка, которую Лонгботому отправила его бабуля, - внезапно сказал Драко, подаваясь вперед, чтобы схватить ее с травы.
Это была напоминалка.
- Отдай сюда, Малфой! – завопил Уизли.
Напоминалка сверкала на солнце – Малфой держал ее, высоко подняв. Это могло бы разрядить обстановку, если бы весь этот легкий дымок стал бордовым в руках Драко, но напоминалка оставалась прозрачной и незамутненной, равнодушная к разворачивающемуся вокруг нее конфликту.
Драко улыбнулся. Обычно улыбка шла ему, но конкретно эта была крайне неприятной. Гарри нервно переступил с ноги на ногу.
Он не знал, как относиться к происходящему.
- Я думаю, что оставлю ее, пусть Лонгботтом поищет, - сладко сказал Драко, - как насчет дерева?
«Нет, это просто мерзко». Гарри хотел открыть рот, чтобы сказать Драко бросить ее, но Волдеморт прервал его.
«Ты не может просто приказать ему бросить ее», - вздохнул он.
«Почему нет?» - подумал Гарри в ответ, глядя на сверкающий шар в руке Драко.
«Вы на людях, если ты возразишь ему и встанешь на сторону гриффиндорцев, тебе придется подраться».
Гарри внезапно понял: действительно, на людях, все слизеринцы смотрели. Драко, благодаря семье, был на вершине иерархии первогодок. Если Гарри будет указывать ему, что делать, перед ним, принуждать его, это будет подрыв статуса Драко на фоне остальных и они не смогут быть друзьями, пока ситуация не разрешится.
«Да, - подтвердил Волдеморт, - игры власти. Ты можешь решить это лично, может быть, Малфой и тщеславный сопляк, не расстраивая его слишком сильно, и если ты поступишь с ним так на людях, ты нанесешь ущерб плану провести Рождество в Малфой-меноре».
Гарри все еще не знал, почему они должны попасть в менор, но все эти дела, связанные с властью делали жизнь сложнее. Нет, чтобы просто предотвратить поломку дурацкого подарка Лонгботтома. Он так и не решил, что делать, но спор продолжался, Драко ухмылялся, Гарри чувствовал все сильнейшее обострение ситуации.
«Не хочу я драться с ним, просто хочу, чтобы он вернул шар на место», - резко сказал Гарри.
«Если это так тебя беспокоит, - сказал Волдеморт удивленный тем, что это так, - полагаю, ты можешь попросить его. Хотя просьба поставит тебя в зависимое положение. Он захочет что-то взамен».
Гарри ведь планировал оставаться с Драко на одной стороне? Быть другом ему. И, честно, Драко нравился ему – больше чем Лонгботтом, как бы там ни было.
И сейчас Драко потянулся за метлой и Уизли хмуро смотрел на Гарри, который вернул внимание к себе. Драко тоже повернулся к нему. Напоминалку он небрежно сжимал в руке.
- М-м, тебе трудно просто его вернуть?
Драко хмуро посмотрел на него.
- Почему я должен это сделать?
Все теперь смотрели на них.
Гарри пожал плечами. У него создалось впечатление, что это не достаточная причина. Случайные порывы души были просто частью характера Драко.
- Разве ты не говорил, что ему нужна любая помощь, которую он сможет получить? Давай уже, – сказал он, со значением округляя глаза, - он просто грустная жалкая нелепость.
Драко хмыкнул.
- Говорил, - подтвердил он, - насчет жалкой ты прав, - он подбросил шар в воздух и снова его поймал, - тебе его жалко, Поттер? Это так? – его губы скривились.
- Хорошо, - Гарри тянул время. Он уже так привык лгать, что говорить правду стало некомфортно, - немного?
- Отлично, – беззаботно сказал Драко, бросая шар в сторону Уизли, не посмотрев на него.
Уизли поймал его в воздухе, быстро как змея, с поразившей Гарри ловкостью. Он не выглядел счастливым. Грейнджер смотрела с облегчением.
- Малфой, ты теперь слушаешься указки Поттера? – громко спросил Блейз Забини.
Гарри почувствовал, как каждый позвонок Драко выстраивается в прямую линию. Он злобно посмотрел на Забини, но было уже поздно, слизеринцы были во внимании.
- Я просто попросил, - выплюнул Гарри, потому что именно этого глупого положения он пытался избежать. Ни в коем случае он не собирался спорить с Драко. Неожиданно он разозлился на Блейза, который вечно был недоволен и вел себя так, словно был лучше остальных, и разразился быстрой, злой и ядовитой речью:
-Из-за того, что Драко мой друг, - начал он, голос его был уверенней, чем чувствовал себя Гарри, - мы друзей обычно просим о чем-то. Дай знать, если я зайду слишком далеко, Забини. Я понимаю, что у тебя друзей-то нет, потому что ты такой невыносимый сноб.
Где-то в слизеринском строю раздался девичий смех. Скорее всего, это была Панси, но определить было сложно, потому что следом рассмеялись остальные. Забини помрачнел.
Гарри сглотнул. Он не знал, что за этим последует. Волдеморт молчал, хотя случись ему овладеть ртом Гарри, он бы нашел, что сказать.
«О нет, - сказал голос, - в этом весь ты».
- Поттер прав, - сказал Драко, приподнимая одно плечо, - в том, что Лонгботтом не заслуживает всех эти хлопот, и так же в том, что друзей у тебя нет, - добавил он, хотя это больше было похоже на размахивание кулаками после драки.
И это, казалось, было завершающим штрихом конфликта, каждый факультет вернулся к своему прежнему состоянию – притвориться, что другого факультета не существует, но Гарри не упустил взгляда, что бросил на него Драко, когда Хуч вернулась закончить урок. Он посмотрел на Гарри, так словно проницательно оценивал его, словно тот только что совершил что-то новое, и это его тревожило.
Потом он толкнул Гарри плечом по дороге в замок и сказал:
- Поттер, это было прямо-таки низко по отношению к Забини.
К этому моменту гнев Гарри сошел на нет, уступив место смешанному чувству вины, и беспокойство по поводу Блейза.
- И? - спросил он, защищаясь, - Ты все время такой.
- Но ты-то нет, - возразил Драко, - в любом случае, я не говорил, что это плохо. Так что там с домашкой по истории?
Гарри секунду хмуро смотрел на него. Низко, но не плохо. Он решил забить и улыбнулся.
- Если ты будешь добр ко всем действительно жалким людям, который встретятся тебе на пути в ближайшие двенадцать часов, я позволю тебе прочитать мою.
- Ужин и спать, - сказал Драко с видом глубокой задумчивости, - миссис Норрис засчитывается?
- Никогда, - зарекся Гарри, - это самое настоящее дьявольское отродье, - сказал он, замедляя шаг, чтобы отстать от группы. На свежем воздухе можно было говорить о чем угодно, потому что не было ни призраков, ни портретов, которые могли легко их подслушать, - я хотел пригласить тебя…
Он знал, что заинтересовал его, когда Драко придвинулся ближе. Любопытство – черта слизеринцев, на которую всегда можно рассчитывать. Хотя конечно, иногда они любопытствовали содержанием чужих хранилищ и домов в том числе.
Он вздохнул. Легче все разу выложить на чистоту.
- Я хочу провести ритуал на Сайман. С жертвоприношением. Моим предкам, - сказал он.
Драко приподнял брови:
- В Хогвартсе?
- Ну. Да. Очевидно, что тайно.
- Очевидно, - подтвердил Драко.
- Это мой первый Сайман, я ведь только недавно узнал о магии, - рассудительно сказал Гарри, - я не хочу пропустить его. Одиннадцать лет для них никто не проводил ритуал, - добавил он. Хотя из того, что он о них слышал, он сомневался, что родители поддержали бы его начинания.
- Правда, - задумчиво сказал Драко.
- Я не буду возражать, если ты составишь мне компанию. В смысле, если ты, правда, хочешь? Это будет значить, что мы пропустим пир, конечно, но…
- Не будь дураком, - сказал Драко, - конечно, я пойду.
Гарри улыбнулся.
«Хорошо», - мягко прошипел Волдеморт.
До Хэллоуина оставалась неделя, так что у Гарри было полно времени, чтобы заставить себя пригласить Драко на подпольный ритуал, который мог доставить им массу проблем.читать дальше
Тем временем, однако, были и другие проблемы. В том числе и то, что когда они шли в сопровождении кудахчущих петухов в Большой зал на завтрак, Трейси Девис увидела объявление
- Уроки полетов! – воскликнула она, махая остальным.
Как только они пошли в Большой зал, петухи, которые их сопровождали, присоединились к своим собратьям, которые принимали пыльные ванны в углу. Поддерживая межфакультетские отношения, слизеринские петухи тут же подрались с гриффиндорскими. Чистой победы не было, но пыли, перьев и птичьего клекота было предостаточно.
Поначалу такие склоки развлекали учеников, но спустя неделю, даже самые увлеченные болельщики не хотели знать ничего об их драках перед завтраком.
Гарри шел за спинами взволнованных первогодок Слизерина, но когда они дошли до доски, то все равно не смог прочитать объявление, поскольку был самым низким, даже ниже девочек. Впрочем, ему и не особенно было это нужно.
- У нас полеты с гриффиндорцами! - возмутился Нотт.
Это объявление вызвало всеобщее неодобрение: звуки отвращения и горловое «Буэ» от Девис.
Но даже гриффиндорцы не помешали радоваться урокам полетов. Тем утром они стали темой разговоров на их краю слизеринского стола.
- Уроки полетов? – спросил Гарри у Драко, откусывая кусочек тоста. На столе была яичница с беконом, Гарри было трудно есть большими порциями, так что лучшим выходом было, по возможности, взять целый тост, - на метлах, верно? – он знал уже, по крайней мере, из услышанных бесконечных разговоров в гостиной о квиддичных командах.
Драко посмотрел на него.
- Да, на метлах, - довольно едко ответил он и после паузы продолжил, - ты не..., - он поймал недовольный взгляд Гарри, - Мерлин, полагаю, что нет.
Они молча смотрели друг на друга.
- Хорошо, - подытожил Драко, - я хорошо летаю. У меня есть своя метла, естественно, дома: первогодкам нельзя брать с собой метлу в Хогвартс. Я налетал уйму часов. Поэтому ты можешь просто повторять за мной, и все будет нормально.
- Полагаю, что так, - неуверенно сказал Гарри. Он мягко ментально потыкал, размышляя, знал ли голос что-то о полетах, что могло бы ему помочь.
«Держись», - сухо отозвался Волдеморт. Странно, Гарри принял от него чувство, не слишком связанное с полетом. Возможно, ему не нравилась высота.
«С высотой все нормально, - сказал он, зевая, - высота – это хорошо. Но я бы не рекомендовал падать».
- Смотри, - сказал Драко, и Гарри оглянулся в надежде, что он скажет еще что-нибудь полезное, - пока ты не берешь метлу, чтобы сделать работу по дому, ты уже будешь на шаг впереди любого гриффиндорца.
Едко, но успокаивающе, если вспомнить, что на каждом факультете были магглорожденные, которые не имели понятия о полетах, как и он. Гарри решил не заморачиваться, поскольку он несколько месяцев назад тоже не знал, что есть другие способы использования метлы. Иногда было лучше не привлекать внимания к подобным нюансам.
Сомнения Гарри насчет уроков полетов были прерваны прибывшей почтой, которая впорхнула на мягких крыльях на завтрак. Прекрасный филин, презрительно оглядывающий петухов, принимающих пыльные ванные, вел себя крайне высокомерно. Пока Драко снимал письма и посылки, планируя потом рассортировать их, Гарри скормил симпатичной сове весь бекон, что птица приняла как должное.
- Не балуй его, - сказал Драко, но не было похоже, что он на самом деле возражал, - Смотри, он вернется домой и будет ожидать такого же отношения от матери, и она закормит его.
Гарри подумал, что Драко был последним человеком на земле, который мог говорить об избалованности, но это была, в конце концов, его собственная сова. Гарри перестал кормить его.
- Тебе лучше самому свой бекон съесть, - сказал Драко, глядя на гаррину тарелку, - или хотя бы немного еды.
- Я поел, - сказал Гарри, отталкивая тарелку, - я пойду с теми пятикурсниками в библиотеку, - добавил он, вставая в конце группки ровенкловцев с петухом.
- Не позволяй кому-нибудь большому и волосатому съесть тебя, - сказал Драко, зарывшись в головой в корреспонденцию.
- Спасибо, - ответил Гарри, поспевая за группой.
Несмотря на угрозу охотящегося смертоносного монстра в школе и внезапное включение петухов в их ежедневную жизнь, расписание учеников оставалось удивительно обычным.
Подавляющее большинство профессоров приняли это как должное, как будто паника была своего рода небольшим "лежачим полицейским" на пути к экзаменам.
«Хорошо, - сказал Волдеморт, - это Хогвартс, разве нет? Тут уже привыкли к постоянному беспорядку.
«У них стальные нервы».
«Кроме одного».
«Не думаю, что Квирелл долго продержится», - подумал Гарри в ответ.
«А, тебе и не нужно так думать, - сказал Волдеморт, - я слышал, что должность профессора по защите проклята», - и мягко рассмеялся.
И правда, из всех учителей, только профессор Квирелл казался обеспокоенным нападением. Не скрывалось и то, что он потратил неделю после нападения, проторчав у туалета девочек, в чем-то, что казалось Гарри подергивающейся невротической дымкой.
И это подергивающееся невротическое, очевидно, казалось очень профессиональным некоторым ученикам, впрочем подозрительные по своей природе слизеринцы отнеслись с невниманием к такому странному поведению.
- Отлично, - равнодушно сказал Драко, перевернув «Пророк», чтобы посмотреть результаты квиддичных матчей за завтраком, - он же учитель Защиты? Он должен оказаться совсем безнадежным, если позволит грязному монстру нападать на учеников, даже не сделав вид, что пытается его остановить. Хотя он странный, согласен, - добавил он, пробегая пальцем по крошечной чернильной колонне, наморщив лоб, словно искал что-то, - Паркинсон говорит, что слышала, что он пытался говорить с сантехникой или что-то вроде того, пока его не спугнуло чокнутое привидение. Важнее, Гарри, ты видишь это, вот тут, Мерлин, Соколы могут победить Гарпий?
- Что? – воскликнул Нотт, наклонившись, чтобы сграбастать газету, поверх которой Драко резко посмотрел на него, и он заколебался, - эм…
Разговор замялся, несколько слизеринцев напряженно посмотрели на них.
- Я закончил, - равнодушно сказал Драко и великодушно отпустил «Пророк», оставив его в руках Тео.
- Спасибо, - пробормотал тот, зарываясь в газету.
- В чем дело? – спросил Драко, отвлекаясь на происходящее за столом Гриффиндора, - ха, напоминалка, - сказал он, хмурясь.
- Что? - переспросил Гарри, моментально отвлекаясь. Он оглянулся и увидел стеклянный шар, стиснутый в руках Невилла Лонгботтома.
- Напоминалка, чтобы «Помнить все», - сказал Кребб, который сидел напротив, - дым краснеет, если ты забыл что-то, ну, что-то важное, по крайней мере. У меня была такая, когда я был маленьким, - добавил он в ответ на вопросительный взгляд Гарри, - не очень полезная. Она не говорит, что конкретно ты забыл.
- Лонгботтому пригодится любая помощь, - сказал Драко, закатывая глаза и разворачиваясь к столу.
О том же самом думал сам Гарри, но не хотел так прямолинейно, как Драко это озвучивать.
Нотт внезапно выкрикнул:
- Не просто разбиты, Мерлин, разбиты в сухую. Это ужасно, правда.
- Соколы, это случайно, не твоя команда, Малфой? – Блейз оторвался от проверки своей домашней работы по астрономии и кружки чая.
Гарри для себя решил, что дальнейший разговор о Квиддиче быстро перерастет в спор, и переключился на более тревожную информацию, которую получил этим утром.
- Так, что там с Квиреллом, разговаривающим с сантехникой? – спросил он у Панси, которая сидела через пустующее место слева от него. Она тщательно осматривала горшочек с черничным конфитюром, и, кажется, была не слишком им довольна.
- Фу, - сказала она, и было не понятно, к чему это относится: к нему или варенью, - будто Плаксы Миртл нам было не достаточно, теперь еще выслушивай, как этот псих говорит сам с собой, пока ты пытаешься пользоваться сортиром, - всем своим видом она выражала отвращение.
Гарри сморщил нос.
- Точно, - сказала она, даже хотя не посмотрела на него, - к Хэллоуину никто уже не будет пользоваться этим туалетом, уверяю тебя.
- Звучит, эм, - сказал Гарри, – ужасно неудобно, - хотя мысли его уже были заняты совсем другими вещами.
«Он разговаривает сам с собой, потому что он псих? - спросил Гарри у Волдеморта, - или знает что-то о входе?»
«Может, и псих, - медленно сказал Волдеморт, - но держи ухо востро. То, что он псих еще не значит, что от него не будет проблем».
- Ты знаешь, я думаю, что есть такие предпосылки, - сказала Панси, которая теперь держала горшок с черничным вареньем на свету так, чтобы свет проходил через стекло. Он был темного густого оттенка.
- Ты смотришь на него уже десять минут, - сказала девочка, которая сидела слева от нее, ее звали Миллисент Булстроуд, она была достаточно тихой, так что Гарри был плохо с ней знаком, - ты не собираешься его есть?
- Нет, - живо сказала Панси, - но я думаю, оно будет великолепно смотреться на моих ногтях. Очень миленькая текстура, сливовый цвет.
- Это варенье, - сказал Гарри.
- Это сейчас варенье, - поставила Панси, - немного чар, трансфигурации…
- Если б ты столько внимания уделяла домашней работе… - суховато упрекнула Миллисент.
Фыркнув, Панси отвернулась и быстро начала собираться. Гарри посмотрел на часы, и понял, что уроки скоро уже начнутся, - в любом случае, - сказала Панси, наконец, перебрасывая ремень сумки через плечо, - хорошо, что он учитель защиты, осталось просто дождаться, когда он уйдет в конце года.
- Уйдет?
- Конечно, - сказала Панси беззаботно, - эта должность проклята, все знают это, - сказала она, и удивление Волдеморта прокатилось по голове Гарри.
Он открыл рот, чтобы ответить, но его остановил вопрос с другого конца стола:
- Ты когда-нибудь доедаешь? – спросил Грегори Гойл, глядя в тарелку Гарри.
- Иногда, - уклончиво ответил он. Он редко чувствовал сильный голод и наедался до тошноты, когда ел столько, сколько его одноклассники считали нормальной порцией, - пошли, у нас история магии, - сказал он Драко.
- Он не заметит, если мы опоздаем, - ответил Драко без особого интереса.
- Панси скажет ему нам назло, - сказал Гарри, толка того в плечо, - пошли.
Драко подумал об этом.
- Возможно, - согласился он спустя мгновение, - хотя я не вижу, какая от этого польза для меня – подробности жизни Урга Нечистого. Кого волнует, столкнули ли гоблина в пруд.
- Хорошо, - сказал Гарри, терпеливо ожидая, пока Драко перепроверит книги, - что-то мне подсказывает, что гоблины были очень обидчивы. И что там с восстанием вообще.
- Единственные, кого это вообще волнует, это ты и Биннс, - пожал плечами Драко, за ним последовали Кребб и Гойл, поднимаясь из-за стола, как мини-горы. Он посмотрел на Гарри, - столько тебе заплатить, чтобы ты написал за меня конспект по истории?
- Ну, сейчас… - Гарри посмотрел на Драко, приподнял бровь и задумчиво погладил подбородок, - надо посмотреть состояние моего хранилища в банке, и я отвечу тебе, - он ухмыльнулся, но все это словоблудие послужило только тому, чтобы напомнить, что ему все еще нужно было выяснить, у кого ключ от хранилища его родителей. Он должен был спросить, когда был в банке.
Уже вспомнив об этом, Гарри нашел огромное преимущество в скучном уроке, ведь можно было написать письмо в Гринготтс, запросив у гоблинов информацию о том, у кого был ключ от его хранилища. Он не знал, как убедить их в том, что он это он, и сказал об этом Волдеморту.
«Посмотрим, что они ответят, - отозвался он, послав ментальное пожатие плечами. - Мое хранилище требовало проверку крови при открытием, большинство более старых тоже, несмотря на определенную степень родства. – я не знаю, на основании какой еще идентификации, гоблины могут принять тебя в качестве Гарри Поттера».
Гарри оставил чернила сохнуть, поддержав пергамент на весу, потом подписал его, готовый отправить письмо в банк вечером.
Уроки закончились, и быстро приблизился четверг – день, на который назначили уроки полетов. Драко сводил всех с ума бесконечными однообразными историями о своем летном мастерстве, хотя «махинации» могли быть более подходящим словом. Создавалось впечатление, словно он полжизни провел на метле.
Гарри, взволнованный перед уроком полетов, на котором он, скорее всего, ударит лицом в грязь, кивнул, выслушав историю Драко и оставляя другим возможность проявить заинтересованность. Он был уверен, что все эти истории были искусственно приукрашены. Но они никак не влияли на его самооценку, и все, казалось, имели по своей истории, которую могли рассказать. Даже Рон Уизли громко изгалялся за гриффиндоским столом, рассказывая о том, как он почти вошел в бреющий полет.
- Взбодрись, - сказал Теодор, вытаскивая яблоко из чашек на столе, когда все первогодки собрались и отправились на урок полетов, - даже если все так плохо, урок закончится с закатом.
Он похлопал Гарри по плечу и ускорил шаги, нагоняя Забини, который в очередной раз воспользовался возможностью проигнорировать его.
Это было удобно Гарри, более удобно, чем постоянные уверения, что все будет в порядке.
«Скорее всего, так и будет», - сказал Волдеморт в голове.
Уроки полетов проводились на поле, воздух был холодным, трава уже начала терять свою зелень, готовясь к зиме, а небо было по-прежнему голубым. Петухи. Которые уже давно стали их постоянными спутниками развлекали себя, разгребая когтями грязь на стене замка.
Два ряда метел устроились на траве, одни не лучше других. Из-за этого возникла короткая потасовка, потому что каждый хотел взять метлу, у которой не были вывернуты или расшатаны прутья.
Гарри между Гойлом и Миллисент Булстроуд, смотрел на метлу, которая чуть-чуть не дотягивала до хлама, и потом понял, что через полосу зеленой травы линия слизеринцев выстроилась напротив линии гриффиндлорцев.
Он был прямо напротив Рона Уизли, который смотрел прямо на него.
После нападения василиска на его братьев, Гарри видел его ужасно подавленным, но сейчас, когда объявили, что окаменение обратимо со временем, единственным человеком, который все еще выглядел несчастным, оставался второй близнец.
Возможно, это была недостойная мысль, но Гарри, правда, думал, что предпочитал быть на уроках с подавленным Роном.
Он огляделся: удостоился ли еще кто-то такого пристального внимания. Нет, никто.
Рон, определенно, пялился только на Гарри. А Гарри не знал, почему. Очевидно, что Драко был самым злобным из них, или Панси, возможно, потому что она была чрезвычайно безжалостна, когда сердилась. Гарри же точно зла никому не делал.
Гарри задумался, должен ли он чувствовать себя запуганным и пойманным в ловушку, если на него так яростно смотрят со свирепым выражением лица и стиснутыми зубами. В мире, где бы он не просыпался и не засыпал ни одного дня без злобного присутствия Волдеморта, это могло бы его запугать.
«Я могу научить тебя паре заклятий против него, если хочешь», - сказал Волдеморт с задворок гарриного сознания.
Гарри понравилась эта мысль больше, чем должна была. Он раздумывал об этом. Он знал несколько проклятий (преимущественно из разговоров с Волдемортом, информацию из которых он впитывал как губка), но они были с летальным исходом и очень болезненными, и не походили для использования на одноклассниках. Наименее ужасное из того, что он припомнил, было проклятье кладиус, которое вызывает постоянную болезненную хромоту.
«Заклятье, а не проклятье, - сказал голос, -хотя если ты хочешь искалечить его на всю жизнь, то такое я тоже знаю».
«И не одно», - ответил Гарри, заинтересованный против воли, и отложил идею в дальний ящик. Ему не нужно ни проклинать, ни заклинать Уизли посреди урока полетов. Он просто хочет научиться летать так, чтобы не упасть лицом в грязь.
- Как ты думаешь, он лучше взлетит, если будет смотреть на свою метлу, а не мою? – сказал Гарри вслух, когда понял, что Уизли продолжает злобно смотреть на него.
- Уизли смотрит не на твою метлу, Поттер, - так же громко ответил Драко, - он смотрит на твои туфли, - он наклонился к Гойлу, словно хотел пошептаться, но голос его все еще был громким, - он думает, дашь ли ты ему монетку, если он почистит их.
- Заткнись, Малфой! – взвился Уизли, отвлекаясь от Гарри, к его облегчению.
- О-о, - сказала Панси, презрительно смеясь, - как остроумно!
- Ну, полагаю, это считается остроумным среди гриффиндорцев, - сказал Драко, встав ровно и смахивая несуществующую пыль с плеча.
«Они были… достаточно удачно», - подумал Гарри, когда их прервал учитель, Мадам Хуч. У этой свирепо выглядевшей ведьмы были золотые глаза и седые волосы. Она начала урок, строго напомнив правила безопасности пользования метлой.
- Самый лучший способ научиться – это делать, - сказала она им, и без дальнейших преамбул, - поднимите руки над метлами и скажите «Вверх!».
- Вверх! – эхом отозвались первогодки, уверенно и решительно.
Метла Гарри скользнула прямо ему в руку. Так же поступили метлы Забини, Булстроуд и Драко, но не у всех вышло так быстро и просто. Метла Панси шлепнулась обратно на траву, но в последний момент, когда она двигалась, он увидел, что в гриффиндорском ряду ни у Гермионы Грейнджер, ни у Невилла Лонгботтома ничего не вышло.
Медленно метлы отзывались на слова студентов при поддержке мадам Хуч в виде грубого подбадривания.
- Вы ведьма, мисс Грейнджер, - говорила она твердо, но терпеливо, - и это всего лишь метла. Попробуйте еще раз.
Под ястребиным взглядом учителя Грейнджер заставила метлу подняться, но Лонгботтом оказался совсем безнадежным. Гарри немного ему посочувствовал, правда: он был ужасающе неудачлив, рассеян и, казалось, ему с трудом удавалось контролировать свои конечности одновременно. Создавалось впечатление, что самостоятельный подъем с кровати по утрам уже чересчур опасен для него.
«Удивительно, как он умудряется позавтракать, не проткнув глаз», - сухо согласился Волдеморт.
Гарри не очень хотел думать о вытекших глазницах. Он скорчил рожу.
Следующим заданием было оседлать метлу и потренироваться держать ее так крепко, чтобы не соскользнуть в хвост. Мадам Хуч подходила к каждому и ловко поправляла все захваты, которые ей не нравились, даже у Драко, который, кажется, принял это за личное оскорбление.
- Я так делал годами, - сказал он.
- Вы делали неправильно годами, - ответила она, меняя положение его пальцев.
Напротив них, Уизли казался довольным собой. Это раздражало Гарри, но было не так обидно, как самодовольные взгляды Драко на зельях. Он смотрел на свои пальцы.
Наконец они справились: стоя в ряд с практически послушными метлами, правильными захватами и ни над кем не висела угроза вписаться лицом в ручку метлы или разбиться насмерть.
- Очень хорошо, - сказал Мадам Хуч, - когда раздастся свисток, я хочу, чтобы каждый из вас оттолкнулся от земли с усилием. Вам нужно держать метлу ровно, парить некоторое время. Лонгботтом! – взревела она белугой.
Учитывая его бледность, Гарри подумал, что он очень стремился взлететь до команды мадам Хуч, так что оттолкнулся и быстро набрал высоту.
- Мистер Лонгботтом, вернитесь на землю немедленно, - сказала мадам Хуч.
Секундой позже Гарри понял, что случилось: нервный мальчик слишком рано оттолкнулся, и теперь завис в воздухе, потеряв контроль.
Должно быть, его трясло, потому что метла дикими рывками поднималась выше и выше… и потом, конечно же, он упал. Гарри зажмурился, чтобы не видеть, как гриффиндорец вписался в грязь.
Хуч устремилась к Лонгботтому, проверила его руку и обнаружила перелом запястья, и, наконец, встала, чтобы сопроводить его в больничное крыло.
- Никто из вас не должен двигаться, пока я отвожу его в больничное крыло, - предупредила она их, - положите метлы на место или же вас исключат, прежде чем вы успеете сказать «Квиддич», - заверила она, острого оглядывая учеников.
Все молчали, когда она ушла.
Драко засмеялся. Гарри прикусил губу и пытался не присоединиться к нему, потому что это было не очень смешно, в самом деле.
- Вы видели его лицо, когда он шмякнулся? – спросил Драко, посреди безудержного смеха слизеринцев.
- Заткнись, Малфой, - рявкнула гриффиндорка.
Гарри ее не знал, но Панси, очевидно знала.
- М-м, сохнешь по Лонгботтому? Никогда бы не подумала, что ты предпочитаешь толстых маленьких плакс, Парвати.
Девочка вспыхнула, и Гарри заметил, что она стиснула зубы.
- Смотрите, это же тупая игрушка, которую Лонгботому отправила его бабуля, - внезапно сказал Драко, подаваясь вперед, чтобы схватить ее с травы.
Это была напоминалка.
- Отдай сюда, Малфой! – завопил Уизли.
Напоминалка сверкала на солнце – Малфой держал ее, высоко подняв. Это могло бы разрядить обстановку, если бы весь этот легкий дымок стал бордовым в руках Драко, но напоминалка оставалась прозрачной и незамутненной, равнодушная к разворачивающемуся вокруг нее конфликту.
Драко улыбнулся. Обычно улыбка шла ему, но конкретно эта была крайне неприятной. Гарри нервно переступил с ноги на ногу.
Он не знал, как относиться к происходящему.
- Я думаю, что оставлю ее, пусть Лонгботтом поищет, - сладко сказал Драко, - как насчет дерева?
«Нет, это просто мерзко». Гарри хотел открыть рот, чтобы сказать Драко бросить ее, но Волдеморт прервал его.
«Ты не может просто приказать ему бросить ее», - вздохнул он.
«Почему нет?» - подумал Гарри в ответ, глядя на сверкающий шар в руке Драко.
«Вы на людях, если ты возразишь ему и встанешь на сторону гриффиндорцев, тебе придется подраться».
Гарри внезапно понял: действительно, на людях, все слизеринцы смотрели. Драко, благодаря семье, был на вершине иерархии первогодок. Если Гарри будет указывать ему, что делать, перед ним, принуждать его, это будет подрыв статуса Драко на фоне остальных и они не смогут быть друзьями, пока ситуация не разрешится.
«Да, - подтвердил Волдеморт, - игры власти. Ты можешь решить это лично, может быть, Малфой и тщеславный сопляк, не расстраивая его слишком сильно, и если ты поступишь с ним так на людях, ты нанесешь ущерб плану провести Рождество в Малфой-меноре».
Гарри все еще не знал, почему они должны попасть в менор, но все эти дела, связанные с властью делали жизнь сложнее. Нет, чтобы просто предотвратить поломку дурацкого подарка Лонгботтома. Он так и не решил, что делать, но спор продолжался, Драко ухмылялся, Гарри чувствовал все сильнейшее обострение ситуации.
«Не хочу я драться с ним, просто хочу, чтобы он вернул шар на место», - резко сказал Гарри.
«Если это так тебя беспокоит, - сказал Волдеморт удивленный тем, что это так, - полагаю, ты можешь попросить его. Хотя просьба поставит тебя в зависимое положение. Он захочет что-то взамен».
Гарри ведь планировал оставаться с Драко на одной стороне? Быть другом ему. И, честно, Драко нравился ему – больше чем Лонгботтом, как бы там ни было.
И сейчас Драко потянулся за метлой и Уизли хмуро смотрел на Гарри, который вернул внимание к себе. Драко тоже повернулся к нему. Напоминалку он небрежно сжимал в руке.
- М-м, тебе трудно просто его вернуть?
Драко хмуро посмотрел на него.
- Почему я должен это сделать?
Все теперь смотрели на них.
Гарри пожал плечами. У него создалось впечатление, что это не достаточная причина. Случайные порывы души были просто частью характера Драко.
- Разве ты не говорил, что ему нужна любая помощь, которую он сможет получить? Давай уже, – сказал он, со значением округляя глаза, - он просто грустная жалкая нелепость.
Драко хмыкнул.
- Говорил, - подтвердил он, - насчет жалкой ты прав, - он подбросил шар в воздух и снова его поймал, - тебе его жалко, Поттер? Это так? – его губы скривились.
- Хорошо, - Гарри тянул время. Он уже так привык лгать, что говорить правду стало некомфортно, - немного?
- Отлично, – беззаботно сказал Драко, бросая шар в сторону Уизли, не посмотрев на него.
Уизли поймал его в воздухе, быстро как змея, с поразившей Гарри ловкостью. Он не выглядел счастливым. Грейнджер смотрела с облегчением.
- Малфой, ты теперь слушаешься указки Поттера? – громко спросил Блейз Забини.
Гарри почувствовал, как каждый позвонок Драко выстраивается в прямую линию. Он злобно посмотрел на Забини, но было уже поздно, слизеринцы были во внимании.
- Я просто попросил, - выплюнул Гарри, потому что именно этого глупого положения он пытался избежать. Ни в коем случае он не собирался спорить с Драко. Неожиданно он разозлился на Блейза, который вечно был недоволен и вел себя так, словно был лучше остальных, и разразился быстрой, злой и ядовитой речью:
-Из-за того, что Драко мой друг, - начал он, голос его был уверенней, чем чувствовал себя Гарри, - мы друзей обычно просим о чем-то. Дай знать, если я зайду слишком далеко, Забини. Я понимаю, что у тебя друзей-то нет, потому что ты такой невыносимый сноб.
Где-то в слизеринском строю раздался девичий смех. Скорее всего, это была Панси, но определить было сложно, потому что следом рассмеялись остальные. Забини помрачнел.
Гарри сглотнул. Он не знал, что за этим последует. Волдеморт молчал, хотя случись ему овладеть ртом Гарри, он бы нашел, что сказать.
«О нет, - сказал голос, - в этом весь ты».
- Поттер прав, - сказал Драко, приподнимая одно плечо, - в том, что Лонгботтом не заслуживает всех эти хлопот, и так же в том, что друзей у тебя нет, - добавил он, хотя это больше было похоже на размахивание кулаками после драки.
И это, казалось, было завершающим штрихом конфликта, каждый факультет вернулся к своему прежнему состоянию – притвориться, что другого факультета не существует, но Гарри не упустил взгляда, что бросил на него Драко, когда Хуч вернулась закончить урок. Он посмотрел на Гарри, так словно проницательно оценивал его, словно тот только что совершил что-то новое, и это его тревожило.
Потом он толкнул Гарри плечом по дороге в замок и сказал:
- Поттер, это было прямо-таки низко по отношению к Забини.
К этому моменту гнев Гарри сошел на нет, уступив место смешанному чувству вины, и беспокойство по поводу Блейза.
- И? - спросил он, защищаясь, - Ты все время такой.
- Но ты-то нет, - возразил Драко, - в любом случае, я не говорил, что это плохо. Так что там с домашкой по истории?
Гарри секунду хмуро смотрел на него. Низко, но не плохо. Он решил забить и улыбнулся.
- Если ты будешь добр ко всем действительно жалким людям, который встретятся тебе на пути в ближайшие двенадцать часов, я позволю тебе прочитать мою.
- Ужин и спать, - сказал Драко с видом глубокой задумчивости, - миссис Норрис засчитывается?
- Никогда, - зарекся Гарри, - это самое настоящее дьявольское отродье, - сказал он, замедляя шаг, чтобы отстать от группы. На свежем воздухе можно было говорить о чем угодно, потому что не было ни призраков, ни портретов, которые могли легко их подслушать, - я хотел пригласить тебя…
Он знал, что заинтересовал его, когда Драко придвинулся ближе. Любопытство – черта слизеринцев, на которую всегда можно рассчитывать. Хотя конечно, иногда они любопытствовали содержанием чужих хранилищ и домов в том числе.
Он вздохнул. Легче все разу выложить на чистоту.
- Я хочу провести ритуал на Сайман. С жертвоприношением. Моим предкам, - сказал он.
Драко приподнял брови:
- В Хогвартсе?
- Ну. Да. Очевидно, что тайно.
- Очевидно, - подтвердил Драко.
- Это мой первый Сайман, я ведь только недавно узнал о магии, - рассудительно сказал Гарри, - я не хочу пропустить его. Одиннадцать лет для них никто не проводил ритуал, - добавил он. Хотя из того, что он о них слышал, он сомневался, что родители поддержали бы его начинания.
- Правда, - задумчиво сказал Драко.
- Я не буду возражать, если ты составишь мне компанию. В смысле, если ты, правда, хочешь? Это будет значить, что мы пропустим пир, конечно, но…
- Не будь дураком, - сказал Драко, - конечно, я пойду.
Гарри улыбнулся.
«Хорошо», - мягко прошипел Волдеморт.
@темы: Куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 8
Все слизеринцы собрались в гостиной. Под ледяным взглядом Снейпа никто не смел подать голос или высказать недовольство. читать дальше
- Что случилось, профессор? – спросил один из старост, когда все ученики собрались.
- Все здесь? – спросил Снейп. Он был не в духе, впрочем, как и всегда.
Старосты повертели головами, чтобы посчитать учеников и подтвердили, что факультет Слизерин присутствует полным составом. Гарри не знал, что бы с ним случилось, опоздай он. Его пугала мысль о том, что Снейп будет его допрашивать перед всеми.
Он положил книги у ног и зажал руки между коленей, чтобы скрыть слабую дрожь.
- В школе монстр, - сказал профессор Снейп без дальнейших преамбул. У него был низкий тихий голос, но никто его не перебивал, все разговоры замолкли и ученики навострили уши, - он напал на учеников – безрассудных гриффиндорцев, - сказал он, будто это было большое упущение (для учеников), что на них напали, - все ученики остаются в гостиных и спальнях до тех пор, пока угрозу не устранят.
Он смотрел на учеников холодным острым взглядом.
- Мне трудно вообразить, что среди вас найдется кто-то настолько глупый, чтобы рисковать своей жизнью, я уверяю, что если этот кто-то осмелится покинуть безопасную гостиную и спальни, столкнется с жуткими последствиями.
Он отвернулся и вышел, огромная темная мантия драматично вильнула следом.
Как только проход закрылся, студенты загомонили в основном о том, как понял Гарри, что отменят отбор в команды по квиддичу. Он не знал, что его проводят так рано.
Было шумно, учитывая сколько учеников собралось в гостиной, и от такого количество лиц, слов, мельтешения Гарри растерялся. Он чувствовал себя, словно был оторван от остальных.
- Поттер?
Он посмотрел на Панси Паркинсон. Она наклонилась к нему, а Гарри и не заметил посреди всего этого гомона.
Гарри моргнул.
- Привет, - сказал он.
- Привет, - ответила она неуверенно, - с тобой все в порядке?
- Да, - сказал Гарри.
- Только, - осторожно добавила она, - тебя трясет.
Действительно – понял он. Слабая дрожь в руках поднялась наверх и спустилась вниз по телу. Это было не очень хорошо. Кто-то мог подумать, что он ведет себя странно.
- Все нормально, - сказал он, помолчав, - я лучше пойду в кровать, - его голос звучал словно издалека.
Рот Паркинсон открылся, но слова спутались. Как будто мозг Гарри не справлялся с таким объемом даже самой простой информации. И был не в состоянии понять что-то еще.
Гарри поднялся. Кто-то позвал его, но это было словно издалека и не казалось важным.
Книги. Нужно взять книги. Он поднял их.
Он зашагал. Поднял все сразу. Вошел в спальню первогодок, взобрался на кровать и закрыл балдахин.
Волдеморт что-то сказал, но он не обратил внимания. Он сел в центре кровати, книги лежали рядом, и посмотрел на руки.
Они все еще дрожали, это было глупо. Он действительно избежал опасности. Учителя разберутся со змеей. Его не поймали. Книга была у него, и Волдеморт будет доволен. Так что зубы могли больше не стучать, а сердце – не колотиться.
Гарри бил озноб, поэтому он закутался в одеяло, и уже не помнил, что было дальше. Его, сонного и несчастного, несколько часов спустя разбудила холодная рука Драко на плече.
- Гарри, - позвал тот.
Гарри моргнул.
- Привет, - сказал он, разыскивая очки на одеяле, который были на нем, когда он засыпал.
Драко извлек их из покрывала и вручил Гарри.
- Ужин, - сказал он, - ты проспал весь день. Если ты болен, лучше сказать профессору Снейпу.
- Весь день? – Гарри посмотрел на окно, зачарованное на стене их подземной спальни. Солнце близилось к закату. Он вздохнул, - думаю, что я уже в порядке, - наконец сказал он, потому что на самом деле он не был болен, и перспектива разговора с профессором Снейпом более чем бодрила, - просто устал. Я спущусь через минуту.
Драко кивнул и исчез за балдахином.
Гарри посмотрел на свои руки. Благо, они больше не дрожали.
«Ты закончил впадать в истерики?» - зло спросил Волдеморт. Голова Гарри болела словно, он кричал, но он не припоминал ничего такого.
Он пошарил по книгам на кровати, наконец, найдя нужную. «Мы прочтем ее, когда я вернусь», - пообещал он, не обращая внимания на Волдеморта. Он сунул «Наизлѣйшѣ колдовство» под покрывало, оставив скучные книги по истории специально разбросанными поверх. Хотелось бы, чтобы так оно и оставалось, пока он ест.
Они не пошли в Большой зал на ужин, вместо этого еда появилась на низких столах в гостиной. Места было мало, так что Гарри сел на пол у лестниц и взял горох. Он был не очень голодным, но знал, что должен был быть.
Главной темой разговоров было, конечно же, нападение. Гарри молча слушал. Новости старосты Слизерина выторговали у портретов, так что, естественно, было шесть версий событий, некоторые из которых были жутко неверными.
Было точно известно: монстр появился таинственным образом на третьем этаже и напал на Фреда и Джорджа Уизли.
- Скорее всего, они мертвы, - радостно сказал мальчик с третьего курса, отчего внутри Гарри все перевернулось, - скатертью дорога.
Без сомнения, если близнецы были мертвы, он будет отвечать. Возможно, потому что он действительно ответственен за это. Гарри закусил губу.
- Не будь идиотом, - зло сказала девочка рядом с ним, - если бы они умерли, их бы не держали в больничном крыле. Они бы отправили тела родителям.
Это была здравая мысль. Он не хотел причинить кому-то вред. Волдеморт тоже не собирался никому вредить, по мнению Гарри, потому что голос также был взволнован ситуацией.
«Когда я убиваю кого-то, - ядовито сказал Волдеморт, отвечая на его мысли, - это не несчастный случай»
Но сама мысль о таком несчастном случае, казалось, поедала его. Он думал, что они должны были как-то взять змею под контроль, и все вышло очень-очень неправильно.
«Я могу управлять змеей, - сказал он в свою защиту, - она была спрятана в качестве оружия Салазаром Слизерином, и должна слушаться всех, кто владеет парселтангом… но тут что-то другое. Видимо, дело в сочетании крови и парселтанга…»
Мысли Волдеморта еще долго метались, скакали от идеи к идее, и Гарри даже не пытался следить за ними, по опыту зная, что Волдеморт потом замедлит их течение и соизволит объяснить все Гарри.
Гарри предпочел прислушиваться к разговорам о том, что случилось с близнецами. Волдеморт злобно прокомментировал такое его решение, но Гарри проигнорировал его. Он чувствовал себя слишком виноватым. Натравить на кого-то огромную грязную змею и не знать, живы эти люди или нет, казалось, это замкнутый круг, не оставляющий в покое его ум.
В гостиной было тесно и шумно, и Гарри вдруг обнаружил, что зажат между Гойлом и Драко на длинном кожаном диване. Он так и не доел свой ужин, несмотря на то, что не ел весь день, и вместо этого слушал спор первогодок о том, что это мог быть за монстр. Никто, казалось, не знал наверняка, и некоторые идеи были чересчур безумными. Никто не упомянул гигантскую змею.
Снейп заглянул, критически осмотрел учеников. Подмышкой у него был тощий грязный петух, а в солнечных зеркальных очках, разместившихся на большом носу, декан выглядел еще более экзотично.
«Один из портретов дал хорошее объяснение, - сказал Волдеморт задумчиво, - вот оно: «или оно вернется в комнату и заснет, или умрет. Крик петуха уничтожит его». Внезапно интерес к крайне несчастной птице, стиснутой подмышкой у Снейпа, возрос.
«Мы всегда можем вырастить еще одного, - пробормотал голос, - это нетрудно: куриное яйцо, которое высиживает жаба».
Гарри подумал, что это была грандиозно ужасная идея.
«Увидим», - сказал Волдеморт.
Было еще только девять, но утомление настигло Гарри – его разбудил Гойл, который тряс его за плечо и озадаченно смотрел на него.
- Кровать мне, - сказал Гарри, широко зевая.
- Может, все-таки поговоришь с профессором Снейпом, - предложил Драко, глядя на него, - ты спишь весь день, ты не можешь снова хотеть спать.
- Я не выспался, - сказал Гарри, пожав плечами, - я с самого утра был в библиотеке. Спокойной ночи, - добавил он, направляясь в спальню. Пока поднимался по ступенькам, он чувствовал на себе взгляды других учеников и с облегчением отгородился от них дверью.
Он знал, что вел себя подозрительно, но был слишком уставшим.
«Книга», - требовательно и резко сказал Волдеморт, когда Гарри забрался в кровать.
- Хорошо, - вздохнул Гарри, раскапывая простыни. «Наизлѣйшѣ колдовство» было там же, где он его оставил. Он закрыл шторы и завязал их, потом осмотрел блеклую ткань обложки.
Она открылась с пыльным хрустом и оказалась рукописным манускриптом. Определенно она была написана до появления современного английского письменного языка.
«Просто смотри на страницы, - уверенно сказал Волдеморт, - не имеет значения, насколько хорошо ты понимаешь текст. Кроме того, ты ужасно чувствительный, а я хочу хоть немного выспаться в этом году».
В книге не было оглавления и вводной части: она начиналась рецептом зелья. С любопытством Гарри поторопился расшифровать его. С разрастающимся ужасом он прочитал: «Выбрать тело красного человека, целое, чистое, без физических дефектов, в возрасте двадцати четырех лет, на грани жизни и смерти, переломить колесо или протолкнуть через него, продержать день или ночь на свежем воздухе в ясный день» Потом пошло «за упокой», потому что рецепт описывал, как порезать тело на тонкие кусочки, спрыснуть миррой и алоэ, вымочить в вине и вывесить сушиться, как копченую свинину.
- Почему-то я думаю, что это мы точно не будем изучать на уроках зелий, - сказал Гарри, сглатывая приступ тошноты.
Он прочитал еще ниже: там автор советовал зельеделу иметь для этого мрачного дела пилу, хотя есть разрывающие чары, но они влияют на качество ингредиентов.
Гарри, который видел разрывающие чары в учебном плане, внезапно живо представил их в действии на человека. Его желудок сжался и перевернулся.
«Я говорил тебе, - сказал Волдеморт с удивительным терпением, - но не вороти нос. Это очень мощный ингредиент в лекарственных зельях, и это намного дешевле и легче достать, чем слезы феникса».
Разумом Гарри мог понять, но точные краткие инструкции в книге были слишком острыми и ужасными.
Интерес к книге быстро иссяк, он перелистывал страницы, подгоняемый Волдемортом, который использовал гаррины глаза и читал и понимал информацию намного быстрее.
Гарри все-таки увидел некоторые вещи: калечащее проклятье Клаудиус, рецепт для лекарственного зелья из крови и кожи единорога, но, в основном, все же старался смотреть на страницы и думать о чем-то еще, даже когда любопытство подстегивало.
На самом деле, в книге была только одна вещь, которая не казалась такой гнусной и ужасной, та самая, которая интересовала Волдеморта – о делении души на части.
После просмотра книги, убийство одного человека уже не казалось чем-то ужасным. И, если Гарри правильно понял, книга говорила, что хоркрукс – лекарство от смерти.
- Это делает тебя бессмертным?
«Более-менее, - рассеянно ответил Волдеморт, - переверни страницу».
Гарри перевернул. Похоже, это была самая теоретическая часть книги. Никаких инструкций по шинковке, измельчению, движению палочки, и даже то, что Гарри прочитать удавалось, было далеко за пределами его понимания.
«Вот оно, - наконец сказал Волдеморт. – готово».
Гарри моргнул. Это произошло спустя сотню страниц с хитрым описанием теории магии.
«У меня есть все, что нужно. Заворачивай ее в ткань и положи на дно сундука. И прекрати думать об этом».
Гарри с легкостью убрал книгу, но вот избавиться от мыслей было сложнее.
- Ты сказал, - он колебался.
«Да?».
- Ты сказал, что в темной магии нет необходимости…
Гарри пытался найти подходящее слово для объяснения того, что он чувствовал по поводу магии в этой книге.
«Нет».
Гарри открыл рот, чтобы ответить, но Волдеморт вздохнул. Слишком громко для замкнутого пространства в голове Гарри.
«Да, магия в этой книге Темная, и да, это также не слишком приятно. Книга называется «Наизлѣйшѣ колдовство» - чего ты ожидал? Но ведь не вся, даже большая часть магии, которую называют Темной, не слишком приятная. И разве это не ты размышлял о том, что будет, если наложить разрывающие чары на чью-то ногу? Это заклинание первого курса».
Гарри довольно нахмурился.
- Тогда…
«Нет, - сказал Волдеморт, - ты пытаешься упростить это во что-то легкое для понимания. Твое желание естественно, но глупо. Магию нельзя разделить на категории или разбить по жестким критериям. Это не хорошо или плохо – хороши или плохи мысли людей, которые пытаются объяснить для себя мир. Магия выше мелочных человеческих намерений».
Гарри не был уверен, что правильно истолковав слова, но больше не переспрашивал. Он предпочел не испытывать удачу с чашей терпения Волдеморта.
- Ты нашел, что искал? – вместо этого спросил он, схоронив книгу в глубинах сундука.
«Да. Мне нужно подумать об этом. Не спрашивай меня снова».
И все.
Гарри лег спать.
В воскресенье присутствие Волдеморта ощущалось, но он молчал. Гарри воспользовался этим, чтобы сделать как можно больше домашней работы. Он поднялся вместе с солнцем и спустился в пустующую гостиную, чтобы заняться домашней работой для урока зелий. Он сомневался, что суматошные выходные как-то повлияют на способность Снейпа прощать несделанную работу.
Пятикурсники и семикурсники оккупировали большинство столов и поскольку к напряжению от того, что их заперли в гостиной, добавился стресс от предстоящих экзаменов СОВ и ТРИТОНОВ, другим ученикам не оставалось выбора, да им и не так уж было нужно.
Гарри застолбил для себя маленький угол на ценном пространстве на полу, и ему даже не пришлось его защищать. Он закончил читать по зельям, написал фут с половиной о чинящих чарах и перечитал эссе по чрезвычайно хитрым заклятьям, превращающим неживое в живое по трансфигурации. МакГонагалл была известна своей щепетильностью, и любое практическое задание заканчивалось тем, что нужно было читать, читать и еще раз читать.
В какой-то момент, когда Гарри еще не все для себя прояснил, столы в гостиной сервировали для обеда.
***
- Тебе лучше, Поттер? - спросила Панси Паркинсон, кидая ему булочку.
- Да, намного, - он поймал ее в полете и некоторое время смотрел на нее, потом понял, что очень голоден. Он вцепился в хлеб зубами и обнаружил, что какой-то заботливый эльф запек в его теплом мягком нутре овощи, - вкусно, - сказал он, откусывая еще кусок.
Она изучала его лицо.
- Ты не очень хорошо выглядишь, - критически сказала она, сморщив нос.
- Да? Спасибо, - спросил Гарри с набитым ртом.
Она помотала головой.
- Я хочу взглянуть на твое сочинение по чарам, - сказала он напрямик. Это, подумал Гарри, было замечательное качество слизеринцев. Не нужно было гадать, есть ли у кого-то скрытый мотив, оставалось только понять, что это за мотив.
- Хочешь? - спросил Гарри, облизывая кончики пальцев.
- Да ладно, Поттер, - сказала она с угодливой улыбкой и часто заморгала, - все знают, что ты лучший в чарах.
Гарри не особенно стремился, его больше беспокоили дополнительные задания из серии стырить что-нибудь из кабинета директора. Но если подумать, он, и правда, усиленно занимался чарами, речь, конечно, о чарах невидимости.
- Не можешь, - быстро сказал он, - но если ты дашь мне еще парочку этих булочек, я вычитаю твое.
Паркинсон помрачнела, из чего Гарри понял, что она еще не начинала писать. Он пожал плечами.
- Или попроси Забини, я слышал, что он добросердечен, в смысле, он слишком добр, чтобы говорить с ке…
- Хорошо-хорошо, - она оборвала его, - я достану тебе булок, а ты разрешишь прочитать мне введение, - сказала она, приподняв бровь.
- Хорошо, - согласился Гарри.
Она вернулась с двумя булочками, он доел свою и припрятал еще, пока она смотрела введение, законспектированное из «Стандартной книги заклинаний. Курс первый», и, он был уверен, что-то поверх,
Этот взаимообмен дал знать другим первогодкам, что Гарри готов к общению, так что к ним быстро присоединились Нотт, Кребб и Гойл.
- Где Драко? – поинтересовался Гарри. Его нередко можно было видеть только с Креббом или только с Гойлом, но было не похоже на него бросить их обоих.
- Пишет письмо в кровати,- сказал Кребб, зевая, - его отец в Совете попечителей, так что они знают о монстре. Полагаю, он должен был отреагировать, хм… несколько остро.
Когда он увидел отца Драко на станции, тот казался очень хладнокровным, но Гарри предполагал, что некоторые люди предпочитают выглядеть такими в обществе. Гарри кивнул, думая про себя, что беспокойство родителей – это замечательно.
- Так, - сказал Нотт после неловкой паузы, которая каждый раз возникала, когда кто-то упоминал родителей в присутствии Гарри, хотя они все думали: «у него нет родителей, а у нас есть, и мы не знаем, что делать с этой надуманной проблемой»,- ты действительно проводишь все время в библиотеке.
Гарри посмотрел на него и заметил, что тот держит его свиток по истории магии, который был на семь дюймов длиннее, чем нужно. После маленькой лекции Волдеморта о важности истории магии, Гарри обнаружил у себя нечто, похожее на интерес к ней, и должен был признать, что только это помогало ему не уснуть во время урока Биннса. Было приятно осознавать, что он знает, о чем призрак ведет речь, и делать заметки.
- А, это, - сказал он, - да-м, я все еще должен его немного укоротить.
Или просто писать мелким почерком. Он должен писать на пару дюймов больше лимита, если будет писать мелко. Гарри остановился на этой идее.
Нотт смотрел на него, словно на его лице что-то выросло.
- Его сдавать только на следующей неделе, - сказал он.
- И даже если я его допишу сейчас, оно все равно будет готово на следующей неделе, - Гарри забрал его, чувствуя себе уверенно.
- Не приставай к нему, - сказала Паркинсон.
- Почему? - сухо спросил Нотт. – ты еще не закончила паразитировать на его работе?
- Еще нет, - отсутствующе сказала она, погружаясь в чтение его эссе по трансфигурации. Конечно.
- Конечно, - вздохнул Гарри.
Таким же образом промелькнули выходные: все студенты, как килька в банке, жили в крошечном пространстве, подвергались периодической проверке учителя зелий, обычно в компании все более и более потрепанного петуха.
Понедельник был получше. Их подняли в семь и собрали в гостиной, где домашние эльфы накрыли чай с круассанами на завтрак. Более бледный, чем обычно профессор Снейп грел руки у камина. Рядом с ним было семь несчастных петухов, которые, похоже, не слишком ладили друг с другом.
- Садитесь, - холодно сказал он слизеринцам.
Они сели.
- Решения проблемы пока нет, - проложил он, - мы не поймали и не загнали зверя, и есть сомнения, что нам это удастся.
Ученики разразились гомоном шепотков.
Снейп позволил этому продолжаться несколько секунд
- Тишина, - наконец, сказал он.
Они затихли.
- В Хогвартсе секретов больше, чем кто-то может вообразить. Возможно, что существо проникло в замок с помощью неизвестного средства и так же ушло. Однако, - добавил он, - в интересах безопасности учеников, директор принял решение, что вас будет сопровождать до кабинетов один их них.
В этот момент Гарри заметил, что к воротнику каждой из птиц был приколот значок. Они были пронумерованы от одного до семи, и Гарри предположил, что в соответствии с номером каждый класс возьмет по птице.
- Петух, сэр? – спросила третьекурсница, немного ошарашено.
- Да, мисс Гошок, петух. У кого-то есть более серьезные вопросы? Нет? Тогда вы свободны. И да, - добавил он, отворачиваясь от выхода, - ученик, пострадавший от нападения все еще окаменевший, но мы ожидаем его полного восстановления. Директор сказал, что эти новости помогут поднять ваш дух, - ухмыльнулся он.
Бормотание возобновилось, как только он ушел, и Гарри уловил несколько нелестных комментариев о вменяемости директора. Как бы там ни было, остальные ученики повеселели, Гарри тоже вздохнул с облегчением.
Уроки начались, как и ожидалось, с заметным добавлением: царапины и перья на нескольких учениках, и периодические громки крики петуха за дверью.
Прошло несколько дней, пока Волдеморт не проявил себя с новостями, касательно содержания книги, которую они взяли из директорского кабинета. Наконец, после того, как Волдеморт мариновал информацию у себя в голове без малого неделю, Гарри спросил, пригодилась ли книга.
Учитывая, что он посвятил ей столько времени и рисковал, доставая ее, он надеялся, что польза есть.
«Да, - подтвердил Волдеморт, наконец снизошедший до разговора об этом на уроке гербологии, - я понял, в чем проблема. Мне нужно подумать о том, что с этим можно сделать».
Гарри кивнул, небрежно пересаживая тюльпановую розу.
Все равно нужно ждать, пока Волдеморт будет готов говорить об этом, и за неимением других слушателей, выскажет все Гарри.
«Я использовал чары, которые делят душу, когда мне было шестнадцать, и полагаю, что моя интерпретация текста была… несовершенна».
Припоминая целые неразборчивые из-за старого языка и подчерка разделы книги, Гарри кивнул.
«Причина в том, что никто не делает это больше одного раза, заклинание делит душу на относительно равные половины с допустимой ошибкой. Ты закрепляешь одну часть и потом, если случится что-то, что повлечет за собой смерть, у тебя будут эти части в резерве, так что ты избежишь кончины».
Гарри снова кивнул. Это звучало, если не откровенно, то, по меньшей мере, разумно.
«Если ты делаешь это снова, ты работаешь уже с половиной души, так что ты отделяешь уже четверть. Потом восьмую и шестнадцатую часть, и так далее, хотя это метафорически. Души… их трудно подсчитать, - добавил он, словно его это сильно нервировало, - понятно?»
Гарри хрюкнул в свою розу. Она в ответ издала странный воркующий звук и потерлась о его пальцы.
«Я, - сказал Волдеморт странным голосом, - поделил душу экспонентно на мельчающие части. Я думал, это будет… срезание, откалывание души, каждый раз. А это не было. Я остался лишь в одной двадцатой частью души».
«Я не знаю, что делает душа», - признал Гарри, хмурясь на растение.
«Твоя душа – источник жизни. Твой мозг помнит, с душой или без, но без души твои воспоминания бессмысленны. Она наполняет тебя, это твои чувства, страсти, желания, личность».
- И ты это отрезал? – не сдержался от восклицания Гарри.
- Ты не смог бы сделать зелья, если бы ты того не сделал, - зло отозвался Блейз, и Гарри опомнился, что он в теплице номер один, на уроке, - если это так тебя беспокоит, не гладь ее, Поттер.
Гарри посмотрел на тюльпановую розу. Она все еще терлась о его руки.
- Ну, эм… просто она милая, - он замялся, когда профессор Спаут посмотрела на него.
Она тепло ему улыбнулась.
- Мистер Забини прав, мистер Поттер. Иногда лучше не слишком привязываться, - она мягко сжала его плечо и зашагала дальше по теплице, помогая другим студентам.
Гарри тяжело вздохнул.
«Так в итоге ты причинил себе ущерб?» - спросил он молча. Он уже набил руку в таких молчаливых разговорах.
«Как травма тела, - сказал Волдеморт, удивленный такой постановкой вопроса, - не совсем так».
«Ну, - лениво подумал Гарри, - тогда не стоит удивляться, что великий и ужасный Темный Лорд был таким психом».
«Тебе не кажется, что она болит, сейчас?».
«Я решил, что это потому, что твоя душа росла и поддерживала меня последнее десятилетие».
«А», - сказал Гарри.
«Следи за пальцами», - сказал Волдеморт, и Гарри отдернул руку прежде, чем укололся о шип. Его тюльпанная роза издала разочарованный звук.
Гарри положил нитратное удобрение в новый горшок, потом посадил туда растение.
«Я думаю, - сказал Волдеморт, что показалось Гарри резкой сменой темы, - ты должен позвать Драко Малфоя провести с тобой ритуал на Самайн через пару недель».
«Должен?- поинтересовался Гарри, - ты разве не говорил, что секрет легче хранить, если о нем никто не знает?».
«А, он не подставит тебя, - сказал Волдеморт уверенно, – слишком боится. И раз вы делите эти маленькие секреты, то посмотрим, не получишь ли ты приглашение от его семьи на Рождество».
Потом Волдеморт замолчал, а Гарри смотрел на свои грязные ногти, пытаясь понять, как эти вещи были связаны.
Примечание к главе.
Всего лишь два момента:
Первое, эта глава включает только половину событий задуманного сюжета, которые я хотела описать в ней. Я была столь амбициозна, а оказалось, что я написала уже четыре с половиной тысячи слов, я разделила их. Уф, разочаровывающее.
Второе, я должна отдать должное. Рецепт, который я приписала неподражаемому Годелоту в «Наизлѣйшѣм колдовстве», находится в чрезвычайно великолепной книге «Мумии, каннибалы и вампиры: История трупов в медицине от Возрождения до Викторианской эпохи» Ричарда Сагга, которую я цитировала и которую вам сердечно рекомендую, если ваш желудок выдержит четыреста страниц истории пожирания смерти. Хах.
Оригинальный рецепт принадлежит немецкому терапевту Освальду Кроллу, в Bazilica Chymica («Любитель химии») в 1670.
И-и тем из вас, кто прожил долгую и счастливую жизнь без описаний трупов: мне искренне не жаль.
Все слизеринцы собрались в гостиной. Под ледяным взглядом Снейпа никто не смел подать голос или высказать недовольство. читать дальше
- Что случилось, профессор? – спросил один из старост, когда все ученики собрались.
- Все здесь? – спросил Снейп. Он был не в духе, впрочем, как и всегда.
Старосты повертели головами, чтобы посчитать учеников и подтвердили, что факультет Слизерин присутствует полным составом. Гарри не знал, что бы с ним случилось, опоздай он. Его пугала мысль о том, что Снейп будет его допрашивать перед всеми.
Он положил книги у ног и зажал руки между коленей, чтобы скрыть слабую дрожь.
- В школе монстр, - сказал профессор Снейп без дальнейших преамбул. У него был низкий тихий голос, но никто его не перебивал, все разговоры замолкли и ученики навострили уши, - он напал на учеников – безрассудных гриффиндорцев, - сказал он, будто это было большое упущение (для учеников), что на них напали, - все ученики остаются в гостиных и спальнях до тех пор, пока угрозу не устранят.
Он смотрел на учеников холодным острым взглядом.
- Мне трудно вообразить, что среди вас найдется кто-то настолько глупый, чтобы рисковать своей жизнью, я уверяю, что если этот кто-то осмелится покинуть безопасную гостиную и спальни, столкнется с жуткими последствиями.
Он отвернулся и вышел, огромная темная мантия драматично вильнула следом.
Как только проход закрылся, студенты загомонили в основном о том, как понял Гарри, что отменят отбор в команды по квиддичу. Он не знал, что его проводят так рано.
Было шумно, учитывая сколько учеников собралось в гостиной, и от такого количество лиц, слов, мельтешения Гарри растерялся. Он чувствовал себя, словно был оторван от остальных.
- Поттер?
Он посмотрел на Панси Паркинсон. Она наклонилась к нему, а Гарри и не заметил посреди всего этого гомона.
Гарри моргнул.
- Привет, - сказал он.
- Привет, - ответила она неуверенно, - с тобой все в порядке?
- Да, - сказал Гарри.
- Только, - осторожно добавила она, - тебя трясет.
Действительно – понял он. Слабая дрожь в руках поднялась наверх и спустилась вниз по телу. Это было не очень хорошо. Кто-то мог подумать, что он ведет себя странно.
- Все нормально, - сказал он, помолчав, - я лучше пойду в кровать, - его голос звучал словно издалека.
Рот Паркинсон открылся, но слова спутались. Как будто мозг Гарри не справлялся с таким объемом даже самой простой информации. И был не в состоянии понять что-то еще.
Гарри поднялся. Кто-то позвал его, но это было словно издалека и не казалось важным.
Книги. Нужно взять книги. Он поднял их.
Он зашагал. Поднял все сразу. Вошел в спальню первогодок, взобрался на кровать и закрыл балдахин.
Волдеморт что-то сказал, но он не обратил внимания. Он сел в центре кровати, книги лежали рядом, и посмотрел на руки.
Они все еще дрожали, это было глупо. Он действительно избежал опасности. Учителя разберутся со змеей. Его не поймали. Книга была у него, и Волдеморт будет доволен. Так что зубы могли больше не стучать, а сердце – не колотиться.
Гарри бил озноб, поэтому он закутался в одеяло, и уже не помнил, что было дальше. Его, сонного и несчастного, несколько часов спустя разбудила холодная рука Драко на плече.
- Гарри, - позвал тот.
Гарри моргнул.
- Привет, - сказал он, разыскивая очки на одеяле, который были на нем, когда он засыпал.
Драко извлек их из покрывала и вручил Гарри.
- Ужин, - сказал он, - ты проспал весь день. Если ты болен, лучше сказать профессору Снейпу.
- Весь день? – Гарри посмотрел на окно, зачарованное на стене их подземной спальни. Солнце близилось к закату. Он вздохнул, - думаю, что я уже в порядке, - наконец сказал он, потому что на самом деле он не был болен, и перспектива разговора с профессором Снейпом более чем бодрила, - просто устал. Я спущусь через минуту.
Драко кивнул и исчез за балдахином.
Гарри посмотрел на свои руки. Благо, они больше не дрожали.
«Ты закончил впадать в истерики?» - зло спросил Волдеморт. Голова Гарри болела словно, он кричал, но он не припоминал ничего такого.
Он пошарил по книгам на кровати, наконец, найдя нужную. «Мы прочтем ее, когда я вернусь», - пообещал он, не обращая внимания на Волдеморта. Он сунул «Наизлѣйшѣ колдовство» под покрывало, оставив скучные книги по истории специально разбросанными поверх. Хотелось бы, чтобы так оно и оставалось, пока он ест.
Они не пошли в Большой зал на ужин, вместо этого еда появилась на низких столах в гостиной. Места было мало, так что Гарри сел на пол у лестниц и взял горох. Он был не очень голодным, но знал, что должен был быть.
Главной темой разговоров было, конечно же, нападение. Гарри молча слушал. Новости старосты Слизерина выторговали у портретов, так что, естественно, было шесть версий событий, некоторые из которых были жутко неверными.
Было точно известно: монстр появился таинственным образом на третьем этаже и напал на Фреда и Джорджа Уизли.
- Скорее всего, они мертвы, - радостно сказал мальчик с третьего курса, отчего внутри Гарри все перевернулось, - скатертью дорога.
Без сомнения, если близнецы были мертвы, он будет отвечать. Возможно, потому что он действительно ответственен за это. Гарри закусил губу.
- Не будь идиотом, - зло сказала девочка рядом с ним, - если бы они умерли, их бы не держали в больничном крыле. Они бы отправили тела родителям.
Это была здравая мысль. Он не хотел причинить кому-то вред. Волдеморт тоже не собирался никому вредить, по мнению Гарри, потому что голос также был взволнован ситуацией.
«Когда я убиваю кого-то, - ядовито сказал Волдеморт, отвечая на его мысли, - это не несчастный случай»
Но сама мысль о таком несчастном случае, казалось, поедала его. Он думал, что они должны были как-то взять змею под контроль, и все вышло очень-очень неправильно.
«Я могу управлять змеей, - сказал он в свою защиту, - она была спрятана в качестве оружия Салазаром Слизерином, и должна слушаться всех, кто владеет парселтангом… но тут что-то другое. Видимо, дело в сочетании крови и парселтанга…»
Мысли Волдеморта еще долго метались, скакали от идеи к идее, и Гарри даже не пытался следить за ними, по опыту зная, что Волдеморт потом замедлит их течение и соизволит объяснить все Гарри.
Гарри предпочел прислушиваться к разговорам о том, что случилось с близнецами. Волдеморт злобно прокомментировал такое его решение, но Гарри проигнорировал его. Он чувствовал себя слишком виноватым. Натравить на кого-то огромную грязную змею и не знать, живы эти люди или нет, казалось, это замкнутый круг, не оставляющий в покое его ум.
В гостиной было тесно и шумно, и Гарри вдруг обнаружил, что зажат между Гойлом и Драко на длинном кожаном диване. Он так и не доел свой ужин, несмотря на то, что не ел весь день, и вместо этого слушал спор первогодок о том, что это мог быть за монстр. Никто, казалось, не знал наверняка, и некоторые идеи были чересчур безумными. Никто не упомянул гигантскую змею.
Снейп заглянул, критически осмотрел учеников. Подмышкой у него был тощий грязный петух, а в солнечных зеркальных очках, разместившихся на большом носу, декан выглядел еще более экзотично.
«Один из портретов дал хорошее объяснение, - сказал Волдеморт задумчиво, - вот оно: «или оно вернется в комнату и заснет, или умрет. Крик петуха уничтожит его». Внезапно интерес к крайне несчастной птице, стиснутой подмышкой у Снейпа, возрос.
«Мы всегда можем вырастить еще одного, - пробормотал голос, - это нетрудно: куриное яйцо, которое высиживает жаба».
Гарри подумал, что это была грандиозно ужасная идея.
«Увидим», - сказал Волдеморт.
Было еще только девять, но утомление настигло Гарри – его разбудил Гойл, который тряс его за плечо и озадаченно смотрел на него.
- Кровать мне, - сказал Гарри, широко зевая.
- Может, все-таки поговоришь с профессором Снейпом, - предложил Драко, глядя на него, - ты спишь весь день, ты не можешь снова хотеть спать.
- Я не выспался, - сказал Гарри, пожав плечами, - я с самого утра был в библиотеке. Спокойной ночи, - добавил он, направляясь в спальню. Пока поднимался по ступенькам, он чувствовал на себе взгляды других учеников и с облегчением отгородился от них дверью.
Он знал, что вел себя подозрительно, но был слишком уставшим.
«Книга», - требовательно и резко сказал Волдеморт, когда Гарри забрался в кровать.
- Хорошо, - вздохнул Гарри, раскапывая простыни. «Наизлѣйшѣ колдовство» было там же, где он его оставил. Он закрыл шторы и завязал их, потом осмотрел блеклую ткань обложки.
Она открылась с пыльным хрустом и оказалась рукописным манускриптом. Определенно она была написана до появления современного английского письменного языка.
«Просто смотри на страницы, - уверенно сказал Волдеморт, - не имеет значения, насколько хорошо ты понимаешь текст. Кроме того, ты ужасно чувствительный, а я хочу хоть немного выспаться в этом году».
В книге не было оглавления и вводной части: она начиналась рецептом зелья. С любопытством Гарри поторопился расшифровать его. С разрастающимся ужасом он прочитал: «Выбрать тело красного человека, целое, чистое, без физических дефектов, в возрасте двадцати четырех лет, на грани жизни и смерти, переломить колесо или протолкнуть через него, продержать день или ночь на свежем воздухе в ясный день» Потом пошло «за упокой», потому что рецепт описывал, как порезать тело на тонкие кусочки, спрыснуть миррой и алоэ, вымочить в вине и вывесить сушиться, как копченую свинину.
- Почему-то я думаю, что это мы точно не будем изучать на уроках зелий, - сказал Гарри, сглатывая приступ тошноты.
Он прочитал еще ниже: там автор советовал зельеделу иметь для этого мрачного дела пилу, хотя есть разрывающие чары, но они влияют на качество ингредиентов.
Гарри, который видел разрывающие чары в учебном плане, внезапно живо представил их в действии на человека. Его желудок сжался и перевернулся.
«Я говорил тебе, - сказал Волдеморт с удивительным терпением, - но не вороти нос. Это очень мощный ингредиент в лекарственных зельях, и это намного дешевле и легче достать, чем слезы феникса».
Разумом Гарри мог понять, но точные краткие инструкции в книге были слишком острыми и ужасными.
Интерес к книге быстро иссяк, он перелистывал страницы, подгоняемый Волдемортом, который использовал гаррины глаза и читал и понимал информацию намного быстрее.
Гарри все-таки увидел некоторые вещи: калечащее проклятье Клаудиус, рецепт для лекарственного зелья из крови и кожи единорога, но, в основном, все же старался смотреть на страницы и думать о чем-то еще, даже когда любопытство подстегивало.
На самом деле, в книге была только одна вещь, которая не казалась такой гнусной и ужасной, та самая, которая интересовала Волдеморта – о делении души на части.
После просмотра книги, убийство одного человека уже не казалось чем-то ужасным. И, если Гарри правильно понял, книга говорила, что хоркрукс – лекарство от смерти.
- Это делает тебя бессмертным?
«Более-менее, - рассеянно ответил Волдеморт, - переверни страницу».
Гарри перевернул. Похоже, это была самая теоретическая часть книги. Никаких инструкций по шинковке, измельчению, движению палочки, и даже то, что Гарри прочитать удавалось, было далеко за пределами его понимания.
«Вот оно, - наконец сказал Волдеморт. – готово».
Гарри моргнул. Это произошло спустя сотню страниц с хитрым описанием теории магии.
«У меня есть все, что нужно. Заворачивай ее в ткань и положи на дно сундука. И прекрати думать об этом».
Гарри с легкостью убрал книгу, но вот избавиться от мыслей было сложнее.
- Ты сказал, - он колебался.
«Да?».
- Ты сказал, что в темной магии нет необходимости…
Гарри пытался найти подходящее слово для объяснения того, что он чувствовал по поводу магии в этой книге.
«Нет».
Гарри открыл рот, чтобы ответить, но Волдеморт вздохнул. Слишком громко для замкнутого пространства в голове Гарри.
«Да, магия в этой книге Темная, и да, это также не слишком приятно. Книга называется «Наизлѣйшѣ колдовство» - чего ты ожидал? Но ведь не вся, даже большая часть магии, которую называют Темной, не слишком приятная. И разве это не ты размышлял о том, что будет, если наложить разрывающие чары на чью-то ногу? Это заклинание первого курса».
Гарри довольно нахмурился.
- Тогда…
«Нет, - сказал Волдеморт, - ты пытаешься упростить это во что-то легкое для понимания. Твое желание естественно, но глупо. Магию нельзя разделить на категории или разбить по жестким критериям. Это не хорошо или плохо – хороши или плохи мысли людей, которые пытаются объяснить для себя мир. Магия выше мелочных человеческих намерений».
Гарри не был уверен, что правильно истолковав слова, но больше не переспрашивал. Он предпочел не испытывать удачу с чашей терпения Волдеморта.
- Ты нашел, что искал? – вместо этого спросил он, схоронив книгу в глубинах сундука.
«Да. Мне нужно подумать об этом. Не спрашивай меня снова».
И все.
Гарри лег спать.
В воскресенье присутствие Волдеморта ощущалось, но он молчал. Гарри воспользовался этим, чтобы сделать как можно больше домашней работы. Он поднялся вместе с солнцем и спустился в пустующую гостиную, чтобы заняться домашней работой для урока зелий. Он сомневался, что суматошные выходные как-то повлияют на способность Снейпа прощать несделанную работу.
Пятикурсники и семикурсники оккупировали большинство столов и поскольку к напряжению от того, что их заперли в гостиной, добавился стресс от предстоящих экзаменов СОВ и ТРИТОНОВ, другим ученикам не оставалось выбора, да им и не так уж было нужно.
Гарри застолбил для себя маленький угол на ценном пространстве на полу, и ему даже не пришлось его защищать. Он закончил читать по зельям, написал фут с половиной о чинящих чарах и перечитал эссе по чрезвычайно хитрым заклятьям, превращающим неживое в живое по трансфигурации. МакГонагалл была известна своей щепетильностью, и любое практическое задание заканчивалось тем, что нужно было читать, читать и еще раз читать.
В какой-то момент, когда Гарри еще не все для себя прояснил, столы в гостиной сервировали для обеда.
***
- Тебе лучше, Поттер? - спросила Панси Паркинсон, кидая ему булочку.
- Да, намного, - он поймал ее в полете и некоторое время смотрел на нее, потом понял, что очень голоден. Он вцепился в хлеб зубами и обнаружил, что какой-то заботливый эльф запек в его теплом мягком нутре овощи, - вкусно, - сказал он, откусывая еще кусок.
Она изучала его лицо.
- Ты не очень хорошо выглядишь, - критически сказала она, сморщив нос.
- Да? Спасибо, - спросил Гарри с набитым ртом.
Она помотала головой.
- Я хочу взглянуть на твое сочинение по чарам, - сказала он напрямик. Это, подумал Гарри, было замечательное качество слизеринцев. Не нужно было гадать, есть ли у кого-то скрытый мотив, оставалось только понять, что это за мотив.
- Хочешь? - спросил Гарри, облизывая кончики пальцев.
- Да ладно, Поттер, - сказала она с угодливой улыбкой и часто заморгала, - все знают, что ты лучший в чарах.
Гарри не особенно стремился, его больше беспокоили дополнительные задания из серии стырить что-нибудь из кабинета директора. Но если подумать, он, и правда, усиленно занимался чарами, речь, конечно, о чарах невидимости.
- Не можешь, - быстро сказал он, - но если ты дашь мне еще парочку этих булочек, я вычитаю твое.
Паркинсон помрачнела, из чего Гарри понял, что она еще не начинала писать. Он пожал плечами.
- Или попроси Забини, я слышал, что он добросердечен, в смысле, он слишком добр, чтобы говорить с ке…
- Хорошо-хорошо, - она оборвала его, - я достану тебе булок, а ты разрешишь прочитать мне введение, - сказала она, приподняв бровь.
- Хорошо, - согласился Гарри.
Она вернулась с двумя булочками, он доел свою и припрятал еще, пока она смотрела введение, законспектированное из «Стандартной книги заклинаний. Курс первый», и, он был уверен, что-то поверх,
Этот взаимообмен дал знать другим первогодкам, что Гарри готов к общению, так что к ним быстро присоединились Нотт, Кребб и Гойл.
- Где Драко? – поинтересовался Гарри. Его нередко можно было видеть только с Креббом или только с Гойлом, но было не похоже на него бросить их обоих.
- Пишет письмо в кровати,- сказал Кребб, зевая, - его отец в Совете попечителей, так что они знают о монстре. Полагаю, он должен был отреагировать, хм… несколько остро.
Когда он увидел отца Драко на станции, тот казался очень хладнокровным, но Гарри предполагал, что некоторые люди предпочитают выглядеть такими в обществе. Гарри кивнул, думая про себя, что беспокойство родителей – это замечательно.
- Так, - сказал Нотт после неловкой паузы, которая каждый раз возникала, когда кто-то упоминал родителей в присутствии Гарри, хотя они все думали: «у него нет родителей, а у нас есть, и мы не знаем, что делать с этой надуманной проблемой»,- ты действительно проводишь все время в библиотеке.
Гарри посмотрел на него и заметил, что тот держит его свиток по истории магии, который был на семь дюймов длиннее, чем нужно. После маленькой лекции Волдеморта о важности истории магии, Гарри обнаружил у себя нечто, похожее на интерес к ней, и должен был признать, что только это помогало ему не уснуть во время урока Биннса. Было приятно осознавать, что он знает, о чем призрак ведет речь, и делать заметки.
- А, это, - сказал он, - да-м, я все еще должен его немного укоротить.
Или просто писать мелким почерком. Он должен писать на пару дюймов больше лимита, если будет писать мелко. Гарри остановился на этой идее.
Нотт смотрел на него, словно на его лице что-то выросло.
- Его сдавать только на следующей неделе, - сказал он.
- И даже если я его допишу сейчас, оно все равно будет готово на следующей неделе, - Гарри забрал его, чувствуя себе уверенно.
- Не приставай к нему, - сказала Паркинсон.
- Почему? - сухо спросил Нотт. – ты еще не закончила паразитировать на его работе?
- Еще нет, - отсутствующе сказала она, погружаясь в чтение его эссе по трансфигурации. Конечно.
- Конечно, - вздохнул Гарри.
Таким же образом промелькнули выходные: все студенты, как килька в банке, жили в крошечном пространстве, подвергались периодической проверке учителя зелий, обычно в компании все более и более потрепанного петуха.
Понедельник был получше. Их подняли в семь и собрали в гостиной, где домашние эльфы накрыли чай с круассанами на завтрак. Более бледный, чем обычно профессор Снейп грел руки у камина. Рядом с ним было семь несчастных петухов, которые, похоже, не слишком ладили друг с другом.
- Садитесь, - холодно сказал он слизеринцам.
Они сели.
- Решения проблемы пока нет, - проложил он, - мы не поймали и не загнали зверя, и есть сомнения, что нам это удастся.
Ученики разразились гомоном шепотков.
Снейп позволил этому продолжаться несколько секунд
- Тишина, - наконец, сказал он.
Они затихли.
- В Хогвартсе секретов больше, чем кто-то может вообразить. Возможно, что существо проникло в замок с помощью неизвестного средства и так же ушло. Однако, - добавил он, - в интересах безопасности учеников, директор принял решение, что вас будет сопровождать до кабинетов один их них.
В этот момент Гарри заметил, что к воротнику каждой из птиц был приколот значок. Они были пронумерованы от одного до семи, и Гарри предположил, что в соответствии с номером каждый класс возьмет по птице.
- Петух, сэр? – спросила третьекурсница, немного ошарашено.
- Да, мисс Гошок, петух. У кого-то есть более серьезные вопросы? Нет? Тогда вы свободны. И да, - добавил он, отворачиваясь от выхода, - ученик, пострадавший от нападения все еще окаменевший, но мы ожидаем его полного восстановления. Директор сказал, что эти новости помогут поднять ваш дух, - ухмыльнулся он.
Бормотание возобновилось, как только он ушел, и Гарри уловил несколько нелестных комментариев о вменяемости директора. Как бы там ни было, остальные ученики повеселели, Гарри тоже вздохнул с облегчением.
Уроки начались, как и ожидалось, с заметным добавлением: царапины и перья на нескольких учениках, и периодические громки крики петуха за дверью.
Прошло несколько дней, пока Волдеморт не проявил себя с новостями, касательно содержания книги, которую они взяли из директорского кабинета. Наконец, после того, как Волдеморт мариновал информацию у себя в голове без малого неделю, Гарри спросил, пригодилась ли книга.
Учитывая, что он посвятил ей столько времени и рисковал, доставая ее, он надеялся, что польза есть.
«Да, - подтвердил Волдеморт, наконец снизошедший до разговора об этом на уроке гербологии, - я понял, в чем проблема. Мне нужно подумать о том, что с этим можно сделать».
Гарри кивнул, небрежно пересаживая тюльпановую розу.
Все равно нужно ждать, пока Волдеморт будет готов говорить об этом, и за неимением других слушателей, выскажет все Гарри.
«Я использовал чары, которые делят душу, когда мне было шестнадцать, и полагаю, что моя интерпретация текста была… несовершенна».
Припоминая целые неразборчивые из-за старого языка и подчерка разделы книги, Гарри кивнул.
«Причина в том, что никто не делает это больше одного раза, заклинание делит душу на относительно равные половины с допустимой ошибкой. Ты закрепляешь одну часть и потом, если случится что-то, что повлечет за собой смерть, у тебя будут эти части в резерве, так что ты избежишь кончины».
Гарри снова кивнул. Это звучало, если не откровенно, то, по меньшей мере, разумно.
«Если ты делаешь это снова, ты работаешь уже с половиной души, так что ты отделяешь уже четверть. Потом восьмую и шестнадцатую часть, и так далее, хотя это метафорически. Души… их трудно подсчитать, - добавил он, словно его это сильно нервировало, - понятно?»
Гарри хрюкнул в свою розу. Она в ответ издала странный воркующий звук и потерлась о его пальцы.
«Я, - сказал Волдеморт странным голосом, - поделил душу экспонентно на мельчающие части. Я думал, это будет… срезание, откалывание души, каждый раз. А это не было. Я остался лишь в одной двадцатой частью души».
«Я не знаю, что делает душа», - признал Гарри, хмурясь на растение.
«Твоя душа – источник жизни. Твой мозг помнит, с душой или без, но без души твои воспоминания бессмысленны. Она наполняет тебя, это твои чувства, страсти, желания, личность».
- И ты это отрезал? – не сдержался от восклицания Гарри.
- Ты не смог бы сделать зелья, если бы ты того не сделал, - зло отозвался Блейз, и Гарри опомнился, что он в теплице номер один, на уроке, - если это так тебя беспокоит, не гладь ее, Поттер.
Гарри посмотрел на тюльпановую розу. Она все еще терлась о его руки.
- Ну, эм… просто она милая, - он замялся, когда профессор Спаут посмотрела на него.
Она тепло ему улыбнулась.
- Мистер Забини прав, мистер Поттер. Иногда лучше не слишком привязываться, - она мягко сжала его плечо и зашагала дальше по теплице, помогая другим студентам.
Гарри тяжело вздохнул.
«Так в итоге ты причинил себе ущерб?» - спросил он молча. Он уже набил руку в таких молчаливых разговорах.
«Как травма тела, - сказал Волдеморт, удивленный такой постановкой вопроса, - не совсем так».
«Ну, - лениво подумал Гарри, - тогда не стоит удивляться, что великий и ужасный Темный Лорд был таким психом».
«Тебе не кажется, что она болит, сейчас?».
«Я решил, что это потому, что твоя душа росла и поддерживала меня последнее десятилетие».
«А», - сказал Гарри.
«Следи за пальцами», - сказал Волдеморт, и Гарри отдернул руку прежде, чем укололся о шип. Его тюльпанная роза издала разочарованный звук.
Гарри положил нитратное удобрение в новый горшок, потом посадил туда растение.
«Я думаю, - сказал Волдеморт, что показалось Гарри резкой сменой темы, - ты должен позвать Драко Малфоя провести с тобой ритуал на Самайн через пару недель».
«Должен?- поинтересовался Гарри, - ты разве не говорил, что секрет легче хранить, если о нем никто не знает?».
«А, он не подставит тебя, - сказал Волдеморт уверенно, – слишком боится. И раз вы делите эти маленькие секреты, то посмотрим, не получишь ли ты приглашение от его семьи на Рождество».
Потом Волдеморт замолчал, а Гарри смотрел на свои грязные ногти, пытаясь понять, как эти вещи были связаны.
Примечание к главе.
Всего лишь два момента:
Первое, эта глава включает только половину событий задуманного сюжета, которые я хотела описать в ней. Я была столь амбициозна, а оказалось, что я написала уже четыре с половиной тысячи слов, я разделила их. Уф, разочаровывающее.
Второе, я должна отдать должное. Рецепт, который я приписала неподражаемому Годелоту в «Наизлѣйшѣм колдовстве», находится в чрезвычайно великолепной книге «Мумии, каннибалы и вампиры: История трупов в медицине от Возрождения до Викторианской эпохи» Ричарда Сагга, которую я цитировала и которую вам сердечно рекомендую, если ваш желудок выдержит четыреста страниц истории пожирания смерти. Хах.
Оригинальный рецепт принадлежит немецкому терапевту Освальду Кроллу, в Bazilica Chymica («Любитель химии») в 1670.
И-и тем из вас, кто прожил долгую и счастливую жизнь без описаний трупов: мне искренне не жаль.
@темы: Куй железо
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 7
- Это и есть удивительная Тайная комната? - через некоторое время спросил Гарри, осторожно ступая в темноте, - только как Салазар Слизерин умудрился построить вход в сортире? - голос его отдавался эхом, и казалось, что он был единственным живым существом здесь.читать дальше
Гарри ожидал увидеть пауков и крыс, но никакого движения не было. Никакого дыхания. Был только Гарри, слабое свечение на кончике его палочки и скрип чего-то под ногами.
«Туалет для девочек был открыт уже после смерти Слизерина, - сказал Волдеморт, - он был надстроен, комнате пришлось изменить свой вход. Работа магии».
Гарри кивнул. Он понимал, что спуститься в Тайную комнату –большая привилегия, но не удержался от мысли, что чары можно практиковать и в заброшенном классе.
«Возможно, - согласился Волдеморт, - но есть еще одна причина, по которой мы спустились сюда. И никто кроме нас не может найти ее».
- Найти вход? Надо же всего-то попросить кран.
«Парселтанг, - важно сказал Волдеморт, - это не распространенная способность. Это последний дар Салазара Слизерина. Из всех магов это дар был только у нашей семьи».
У Гарри появилась пища для размышлений: Слизерин говорил на парселтанге, Волдеморт – потомок этого основателя, и что самое важное…
- Мы родственники? – поинтересовался Гарри, задумчиво моргая в блеклом свете люмоса.
«Нет, - сказал Волдеморт, немного помолчал и продолжил, - ну, мы были, несколько столетий назад, потому что чистокровные семьи все связаны. Но не в недавнем прошлом».
Гарри был удивлен от того, что почувствовал укол сожаления. Однако он был взволнован мыслью о собственной семье. Потом обеспокоился, что его намек на эту потребность оттолкнет Волдеморта, но присутствие, казалось, принял его сходу.
«Конечно, - проговорил он, - кому-то покажется честью быть кровным родственником мне».
- А-а, - ответил Гарри с долей сарказма, - безусловно.
«Нет, - сказал Волдеморт через некоторое время, пока они шли в тишине, - не похоже, что твоя способность говорить на парселтанге - это возврат к прошлым поколениям, поскольку эта способность непрерывно передавалась по линии Слизерина. Скорее - мое присутствие изменило тебя. Это возможно: ты рос вместе со мной почти с младенчества, а дети невероятно легко адаптируются».
- Это, правда, твоя сила? - спросил Гарри.
Некоторое время Волдеморт обдумывал ответ.
«Это - твоя, - ответил он, наконец, - но у тебя бы ее не было, не будь меня».
Гарри подумал, что вряд ли сожалел бы об ее отсутствии.
- Мы уже рядом?
«Скоро».
Гарри вздохнул.
И все-таки они добрались до комнаты. Она была огромной, с возвышающимися колоннами, на которых был вырезан узор в виде змей. Комната в некотором роде была затоплена: на полу, в тех местах, где каменная кладка была неровной, были лужи с застоявшейся водой, а покрывавший стены мох делал ее мрачно-зеленоватой в тусклом свете люмоса.
Гарри был разочарован тем, что в ней оказалось не так уж много тайн. Он ожидал, что комната с таким названием таит в себе сокровища знаний или, по меньшей мере, старый сундук с чьей-нибудь подноготной. Вот только в действительности в комнате ничего такого не было.
- Она пустая, - сказал Гарри, задумчиво глядя вверх на большой камень – лицо Салазара Слизерина. Он казался похожим на оригинал, если портрет в гостиной не врал.
«Не много тайн, нет, - сказал Волдеморт, - только одна, очень большая».
Он отказаться рассказывать подробности, и поэтому Гарри еще больше озадачился этой огромной волнующей тайной комнаты. Гарри был уверен, что разгадает ее. Волдеморт рассмеялся над ним. Он действительно смеялся: злобный, но радостный смех ощущался как пузырьки в голове. Гарри не мог не улыбнуться в ответ, даже хотя это был неприятный смех.
«Я скажу тебе, как сделать себя невидимым», - пообещал Волдеморт.
- Хорошо, - вздохнул Гарри.
Они начали.
Гарри еще только начал, но уже был готов признать, что это бесполезная трата времени, а чары невидимости были чересчур продвинутой магией для одиннадцатилетнего мальчика.
«Это не сложно, - сказал Волдеморт через пару часов усиленной, но безрезультатной тренировки, - ты просто еще недостаточно натаскан».
Гарри не понимал. Он превосходно владел теми навыками, которым обучил его Волдеморт. Он преуспел в базовой трансфигурации и чарах, и даже его зелье, которое он сварил утром, не казалось ужасным.
«Заклинания, которыми ты овладел, соответствуют твоему возрасту. А эти чары не изучают до пятого курса. Они требуют большего контроля над магией и мастерства, чем любая другая магия, которую тебе пришлось изучить на уроках. Тебе нужно тренироваться больше, чтобы научиться контролировать магию как следует. Теперь попробуй еще раз», - сказал он уже не так терпеливо.
- Это досадно, - сказал Гарри, но предпринял еще одну попытку.
Он пробовал снова, снова и снова, но лучшее, чего он добился, это заставил грудь засиять мутным блеклым светом.
- Мне лучше вернуться до отбоя, - сказал он наконец, раздраженный тем, что не справился с заклинанием, - завтра суббота, так что я смогу потренироваться еще.
«Остальные начнут что-то подозревать, если ты будешь уходить слишком часто, - задумчиво сказал Волдеморт, - завтра я покажу тебе упражнения для контроля, а ты вернешься потренироваться в воскресенье».
Гарри ничего не сказал, но испытал облегчение от этих слов. Его не слишком радовали чувства досады и неуспеха. Это заставляло его еще более настойчиво тренироваться, но бесконечная тренировка казалась тщетной.
- Так что за секрет? – спросил Гарри, бодро шагая по пыльным сухим трубам.
«Когда ты сможешь сделать себя невидимым, - сказал Волдеморт, - я скажу тебе».
Гарри вздохнул.
- Хорошо, извини, что я не так хорош в этом.
«Ты делаешь все не хуже, чем я ожидал», - равнодушно сказал Волдеморт. Гарри заставил себя поверить в это утверждение, потому что Волдеморт никогда бы не стал лгать, чтобы утешить – ни за какие коврижки, просто потому что не видел в этом смысла. Для Волдеморта чуткость уже выходила за рамки.
Суббота прошла как обычно. Уроков не было, так что никакой новой магии. Остальные студенты была заняты делами, которые Гарри не разделял: игры в плюй-камни и взрывного дурака, шалости, квиддич и, конечно, письма домой.
Большинство слизеринцев нещадно испорчены – заключил Гарри, глядя на посылки субботним утром в большом зале. В основном почту носили совы, которые благодаря мягким перьями летали тихо. Почти каждый ученик за столом Слизерина получил пакет от родителей, и сразу же началось своего рода состязание: чей подарок самый ценный. Девочка из гарриного класса, Миллисент, была всеми осмеяна, потому что ее мама выслала ей лишь домашнее печенье.
- Ладно, - сказал Драко, который раскладывал конфеты с таким видом, будто вообще не переживает, видят это другие или нет, - обычно для таких вещей есть эльфы.
Гарри был уже знаком с понятием домашних эльфов, хотя ни одного еще не видел, признаком хорошего эльфа, по его мнению, было то, что ему не требовалось ничего пояснять. Он повернулся к Малфою.
- Может, ей просто нравится печь?
Драко замер, сморщив нос, словно он не мог представить человека, который бы наслаждался выпечкой.
- Это не извращение? – возразил он, - в смысле, ведьма, которая делает работу слуг?
Уже не в первый раз Гарри задумался о том, в какой же альтернативной вселенной вырос Драко, но потом он посмотрел на красивый пергамент из телячьей кожи с монограммой – письмо от матери Драко, и подумал, что ответ на вопрос у него уже есть.
Драко, конечно же, неправильно истолковал его взгляд.
- Угощайся, если хочешь, - сказал он, с величайшей щедростью, милостиво приглашая взмахом руки, отведать сладости.
- Вообще-то я смотрел на пергамент, - сказал Гарри, который был не в курсе, что дареному коню в зубы не смотрят. Он принял маленький кусочек чего-то, что видел впервые жизни, и надкусил.
- Ты такой странный, - сказал Драко, глядя на письмо, - это пергамент. На нем пишут. Ты тоже на нем пишешь. Каждый день.
Гарри улыбнулся и уклонился от ответа, изучая угощение, которое ему предложили. На вкус оно было похоже на печенье, миндальное, с розовой водой и незнакомыми специями.
- Неплохо, - сказал он.
- Да, без сомнения, - отозвался Драко, возвращаясь к письму.
Гарри сделал домашнюю работу и упражнения, которым научил его Волдеморт. Они не были такими увлекательными, просто ряд скучных визуализаций. Гарри не понимал, как они могут ему помочь с контролем магии. Но они вот со сном они отлично помогали.
«Я рад, что ты считаешь важные магические инструкции такими расслабляющими», - съязвил Волдеморт, выдернув его из мягкой дремоты.
- Сожалею, - пробормотал Гарри, которому так и не удалось выспаться и который, на самом деле, не сожалел вовсе.
Гарри провел львиную долю дня в библиотеке. Он зарылся в книги про чары, потому что, только поняв основы, он мог усвоить более сложные чары невидимости.
«Не помешало бы создать образ неисправимого книжного червя, - размышлял Волдеморт, - этим легко можно будет объяснить твою успеваемость на уроках».
Помимо Гарри столько же времени торчала в библиотеке только Гермиона Грейнджер. Гарри не сильно обрадовался такой идее. У него было подозрение, что она торчала в библиотеке, не потому что любила читать (что она без сомнения любила) а потому что никто не хотел с ней общаться.
Гарри не думал, что этот образ больше соответствует не книжному червю, а жалкому одинокому зубриле.
«Разве ты вообще можешь стать одиноким?» - поинтересовался Волдеморт, словно Гарри мог каким-то образом позабыть, что в его голове была дополнительная личность.
Он вздохнул и вернулся к чтению.
Несмотря на неотвратимую скуку упражнений, Гарри обнаружил, что они вполне нормально работают. Несколько долгих воскресных часов он провел в холодной и мрачной Тайной комнате, к ужину он мог укрыть себя до стадии неузнаваемости.
Волдеморт, казалось, был удивлен тем, как быстро Гарри научился, но приписал такой успех больше своему учительскому таланту, чем гарриным способностям.
- Это значит, что мы готовы? – спросил Гарри, рассматривая свою мутнеющую руку на фоне уродливого каменного лица Слизерина. Его рука была похожа на странный жидкий белый пузырь, небесно-голубой по краям.
Волдеморт колебался.
«Нет, - с сожалением заключил он после долгого раздумья, - будь ты взрослым, но тебя без сомнения поймают. Они смогут угадать твой возраст, и это сузит круг поиска. Мы должны быть незаметны, это твоя первая и последняя задача», - продолжил с досадой в голосе.
«Да, - согласился он с мыслями Гарри, - но у нас нет способа сделать тебя старше, сильнее и мудрее, кроме как ждать. Так что мы подождем».
И они ждали: к стыду Гарри, он смог добиться приемлемого применения чар невидимости лишь после двух недель неуклонных тренировок.
Не совершенные, работают как камуфляж, нежели настоящая невидимость. В движении Гарри выглядел как смутная аморфная туманность, любой бы его увидел, но никто бы не смог бы определить его рост, пол, возраст или цвет волос, и определенно никто не увидел бы его лица. Стоя же он был почти незаметен.
Гарри был уверен, что Волдеморт не до конца удовлетворен, но он уже не знал, как улучшить чары.
«Многие взрослые волшебники не могли научиться накладывать эти чары лучше, - сказал Волдеморт, стараясь убедить в этом в первую очередь себя. - Этого нам хватит».
Он не казался слишком радостным, но, в целом, он вообще никогда не был слишком радостным. Удовлетворение он чувствовал редко и недолго.
«Перестань беспокоиться об этом», - приказал Волдеморт. Странно, но после этих слов Гарри стало лучше.
***
- Снова в библиотеке? – поинтересовался Драко, когда Гарри вечером вернулся в общую комнату. Он писал домой письмо и даже не поднял головы.
- Заканчивал домашнюю по истории магии, - Гарри бухнулся на противоположный конец длинного кожаного дивана. На самом деле он закончил ее еще раньше. Как Гарри и предполагал, при словах «история магии» глаза Драко потускнели. Гарри не обвинял его: это был самый скучный предмет, который был таким же скучным, как и приведение, которое его преподавало.
Профессор Биннс был призраком. По слухам, он сам помер от скуки. И Волдеморт сказал, что если он сам помер от скуки, то не удивительно. Это случилось где-то в восемнадцатом столетии, и его слог с тех пор не улучшился.
«Он был таким же скучным, когда я сам учился в Хогвартсе».
Гарри нахмурился. Похоже, не такой уж престижной была работа в Хогвартсе, если туда брали таких плохих учителей, и потом, Снейп тоже тут работал, а из-за него половина первогодок Хаффпаффа писались прямо на уроке.
«Ну, ты, по крайней мере, учишься зельям, - подчеркнул Волдеморт, - не важно, насколько он тебе не нравится, ты учишься у Северуса. Проблема некомпетентности Биннса более коварна. Ты ничего не выучишь о том, что происходило после восемнадцатого столетия, и ты тебе будет настолько скучно, что даже события, которые повлияли на магическое общество в прошлом, не будут тебя волновать. Лишь немногие ученики Хогвартса знают о политике, законах и соглашениях, и пока это устраивает директора и министра, ничего не изменится».
«Ты имеешь в виду, что никто не знает, почему вещи такие, какие они есть, и это потому что в классе все спят на столе и никто не задает вопросы», - подумал Гарри в ответ.
«Ты кричишь, - сказал Волдеморт. Гарри еще не усвоил манеру думать в ответ, кроме как путанным комком слов, - Но да, никто не изучает наши старые традиции. Три четверти учеников никогда и не услышат о ритуале, который ты исполнишь на Самайн».
Гарри озадачился на секунду, глядя на движение пера Драко, пока тот строчил письмо.
Гарри подумал, что идея о том, что ужасные уроки профессора Биннса были частью большого заговора, цель которого - привести студентов к определенным политическим воззрениям, притянута за уши, но…
«Я этого не говорил, - колко возразил Волдеморт, - это всего лишь часть системы. Мелочи, казалось бы, безобидные, но коварно срастающиеся между собой, чтобы создать в итоге общество, которое запрещает магию и потворствует магглам и магглорожденным. В котором люди, как сказала мелкая Грейнджер, могут выучить любое заклинание в мире, присвоив себе звание всезнаек, и в итоге мы вынуждены противостоять этим невеждам, которые оказываются в пять раз влиятельнее».
Гарри нахмурился. Это не было хорошим оправданием для систематического сокрытия от детей магов их наследия. Он согласился, хотя он не любил безоговорочно соглашаться с Волдемортом, который, насколько Гарри понимал, не был способен к большинству обычных чувств: лучшее, на что оставалось надеяться, это добиться от него ледяной логики и приступов искренне жестокого юмора. Но его переубедили, и он согласился.
«Конечно, согласился, - сказал Волдеморт, все так же не замечая или игнорируя мысли Гарри о его личности, - это полностью разумная точка зрения. Неразумные бы сказали: «Нам не важно, учит ли кто-то политику или историю, потому что это неважно, и, возможно, лучше мы вообще ничего не будем знать».
Это действительно казалось неразумным.
Гарри еще сильнее нахмурился.
- Вау, - сказал Драко, который, наконец, оторвался от письма и посмотрел на Гарри, который выглядел не слишком счастливым, - все так плохо?
Гарри моргнул, глядя на перо, которое покоилось в руке Драко.
- Что? – переспросил он, - а, нет, просто….
Интересно, стоит ли рассказать, о чем он думает Драко, Волдеморту было все равно. Хорошо, тем более Гарри уже тошнило от лжи.
- Меня бесит профессор Биннс.
Драко начал перечитывать письмо. Он скорчил рожу в ответ на слова Гарри.
- Он ужасен, - согласился Драко.
- Ну… это еще более ужасно для учеников, которые не выучат ничего об истории магического мира, - сказал Гарри, - спорю, что есть куча всего, что люди, которые не из таких семей как у тебя, не знают вообще.
Драко снова на него посмотрел.
- Ну, - медленно сказал он, положив перо, - предполагаю, ты имеешь в виду, эм, полукровок?
Драко снова поморщился, словно почувствовал запах навозной бомбы.
- Ну, думаю, - сказал он, - хоть они невоспитанны и бедны, и предатели крови, и недостаточно хороши, чтобы есть у нас даже с пола…
Где-то на границе разума Гарри засмеялся Волдеморт.
- Да, но они все еще маги, - сказал Гарри, отмахиваясь от ответа, - спорю, что Рональд Уизли не знает ничего об истории или.. или о том, как зажигать огонь на Имболк, или, - он понял, что вдруг стал говорить громче, чем нужно, и оборвал себя.
Он определенно захватил внимание Драко, хотя тот только кивал.
- Мой отец говорит, что этому должны обучать в Хогвартсе, потому что нельзя все оставлять на семью. Но это…, - он замолчал, подыскивая подходящее слово, - это не модно, полагаю. Люди думают, это все, ну знаешь, темное. Я не думал, что большинство детей вообще знает, как зажигать огонь на Имболк, - добавил он тихим голосом, сделав неопределенный жест в сторону гостиной.
Голос в голове Гарри ужаснулся и разозлился.
- Разве Имболк – это не весенний праздник? – спросил Гарри, - как это может быть темной магией, если празднуется среди пушистых барашков и сливовых цветов?
- Не имею понятия, - Драко помотал головой, - все равно, я не думаю, что они будут учить людей истории магии, - сказал он, - хотя мой отец говорит, что он бы посмотрел на то, как Биннса уволят, - задумчиво добавил он.
- Нет, - согласился Гарри, - но если урок не был бы такой чепухой, мы могли бы учиться, почему же мы этого не делаем?
- Мы делаем, - сказал Драко ядовито,- ну да. Моя мама каждый год зажигает огонь, и мы держим его до самой ночи, хотя я не должен говорить об этом.
В кое-то веки, мысли в голове Гарри были синхронны.
«Это, правда, глупо», - выразительно подумал он. «Да», - согласился Волдеморт.
- Думаю, это здорово, - уверенно сказал Гарри.
- Очевидно, - подтвердил Драко, снова возвращаясь к письму. Казалось, он боготворил своих родителей и гордился ими, так что для него было важно поддерживать связь с ними.
Гарри кивнул и поднялся, чтобы посмотреть на то, как Паркинсон разносит в пух и прах Нота в шахматы.
Той ночью, когда Гарри лег спать, он кое-что вспомнил. Он плотно задернул балдахин и прошептал так тихо, что никто из его соседей не мог его услышать.
- Ты обещал раскрыть тайну Тайной комнаты.
«Да, - откликнулся Волдеморт довольным тоном, - в выходные мы спустимся туда снова, и я покажу тебе».
- Почему только в выходные? – прошептал Гарри.
«Потому что тогда мы приведем наш план в действие, и будет лучше это провернуть, когда ученики не на уроках и никто не знает, кто и где».
Удовлетворенный, Гарри снял очки и устроился спать.
Субботним утром он поднялся вместе с солнцем, впервые чувствуя, что выспался.
«Чары невидимости, - сказал Волдеморт, объясняя, - мы не хотим, чтобы тебя заметили совсем, если возможно. Мы вернемся в гостиную Слизерина, когда беспорядок закончится».
Гарри оделся и наложил на себя чары невидимости. Он чувствовал себя, словно разбил яйцо над головой и белок струйками медленно и неприятно стекал вниз. Он поежился. Было чувство, что он испачкался. Но это лишь означало, что заклинание наложено верно. Потом он выскользнул из подземелий и пошел по замку.
- Я говорю, - сказал один из портретов, - что это?
- Полагаю, ученик, который шалит, - сонно пробормотал другой портрет.
«Нам придется пойти еще более извилистой дорогой, - сказал Волдеморт. – мы не хотим, чтобы они выследили твой путь из слизеринских подземелий, если кто-то будет расспрашивать портреты».
Гарри подумал, что это уже паранойя, но сделал, как сказано. Несколько картин, которые он минул, прокомментировали странную бесформенную фигуру его неверно наложенного заклинания, но никто из них не узнал студента под ним.
К тому моменту, когда Гарри дошел до входа в Тайную комнату, солнце уже поднялось, и когда он спустился, ранние пташки уже направлялись на завтрак в Большой зал.
- Хорошо, - сказал Гарри, осматриваясь в зеленоватом свечении комнаты, - и что сейчас?
«Сейчас я хочу, чтобы ты сделал в точности то, что я скажу. Ты должен закрыть глаза и очень важно, чтобы ты не открывал их до тех пор, пока не разрешу. Понятно?»
- Ага, – сказал Гарри, кивнув. Он крепко зажмурился, чувствуя возрастающее волнение.
«Хорошо, очень хорошо. Теперь представь змею. Самую правдоподобную, какую только сможешь… Это ужасная змея, - прокомментировал он гаррин образ, - вот как эта. Образ, который он отправил Гарри, был длинный закрученный в спираль питон с бледным животом и тупым носом.
Гарри держал этот образ.
- Хорошо, - сказал он.
«Повторяй за мной», - сказал голос.
«Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки», - последовало тягучее мелодичное шипение.
Потом Гарри услышал звук, словно камень скрежетал о камень, и Гарри захотелось открыть глаза, чтобы узнать, что происходит.
«Не открывай, - настойчиво сказал Волдеморт, - это очень опасно».
Гарри не понравился его тон, а настойчивость только раззадорила. Но он подавил инстинктивное желание и по-прежнему держал глаза крепко закрытыми.
Что-то прошуршало – сухая чешуя по камню – очень громко в темноте. У него была подсказка от Волдеморта и собственная яркая фантазия, так что он вообразил нечто огромное, зеленое и ядовитое, выползающее из открытого рта Слизерина.
Гарри сглотнул и попытался успокоить внезапно заколотившееся сердце.
«Не бойся, - сказал Волдеморт, который был больше взволнован, чем испуган, - она не обидит тебя. Кроме того, ее может контролировать только тот, у кого есть дар Слизерина».
Гарри облизнул губы. Это было хорошо. Он определенно мог говорить с гигантской змеей. Образ змеи, который воспроизвел Волдеморт, был ясным. Она была величественная, прекрасная и ужасная.
Шуршание прекратилось, и Гарри почувствовал тень над собой.
«Это формальность, но ты должен сказать ей, что она служит тебе», - сказал Волдеморт.
Гарри кивнул.
- Служи мне, Великая Змея, как служила Салазару Слизерину, - громком прошипел он.
Огромная змея пошевелилась. Гарри не мог ее видеть, но ощущал ее массу над собой. Змея долго размышляла.
- Ты не мой хозяин, - прошипела она.
Гарри замер.
«..чепуха», - сказал Волдеморт.
- Но я давно не ела, - добавила она, - а ты очень теплый. Я чувствую тебя.
Ее огромное тело придвинулось ближе. Почти сонно она прошептала:
- Позволь мне, просто попробовать…
В голове Гарри стояла промерзшая тишина, что было еще более пугающе, чем горячее сладкое дыхание змеи на лице.
В первый раз за последние месяцы в голове Гарри не было никого, кроме него самого.
- Волдеморт? – позвал он тоненьким приглушенным голосом.
«Развернись, - сказал Волдеморт, спокойно и уверенно, потом открой глаза. Гарри развернулся. Он открыл глаза. Тень змеи протянулась вдоль всей комнаты, закрывая его маленький силуэт. Не смотри на нее, - предупредил он и потом, - Беги!»
И Гарри побежал.
Позади него сонное бормотание змеи превратилось в злобное шипение:
- Позволь попробовать! Позволь разорвать!..
Гарри галопом скакал между каменных колонн, виляя между ними. Он тяжело дышал, но мчался.
«Быстрее», - призвал Волдеморт, а позади шелестела чешуя змеи, которая ползла за ним, нагоняя его своей монументальной тушей.
Туннель в девичий сортир был прямой и крутой. Гарри откинул все свои защитные маневры в пользу смертельной гонки и отбросил паническую мысль Волдеморта, что им это не удастся.
Одна нога вперед другой. Гарри сосредоточился на движении: как можно быстрее. Тяжелое дыхание, мышцы горят. Его шаги гремели по каменному полу и отбрасывали безумное эхо, и снова и снова он слышал шипение преследовательницы.
- Позволь мне разорвать!
Впереди забрезжил свет.
Выход!
Челюсти щелкнули за спиной. Гарри почувствовал, что зубы задели его волосы, но не кожу.
Разум затуманился. Слепая паника захватила его. Адреналин придал силу его слабеющим мускулам. Он уцепился за край трубы и подтянул себя вверх, вползая в девичий туалет.
«Чт.. Фред, посмотри на это» - сказал голос, который был очень близко. Гарри посмотрел на веснушчатое лицо, обрамленное рыжими волосами, которые свесились к Гарри под заклинанием невидимости.
Позади стоял еще один такой же мальчик с веснушками, нетерпеливо державший сидушку от унитаза.
«Что, ты думаешь, это…» голос замер и раздался крик.
«Не оглядывайся!»
Гарри замешкался. Он слышал великую смертельную змею, как она ползла по трубе, шелест ее сухих чешуек по плитке пола.
Он продолжил бежать, едва вписавшись в проем двери, потянул ее и выскочил в пустой коридор.
Гарри свернул налево. Из туалета позади него послышались крики и шипение озадаченной змеи, она нашла новую жертву. Он почувствовал укол совести и оглянулся через плечо. Возможно, он должен…
«Идиот, - мертвенно тихим голосом выругался Волдеморт. - Второй этаж. Кабинет Дамблдора. Живей».
Гарри вздохнул от такого командного тона и припустил вниз по коридору, словно за ним гналась адская гончая.
Дверь позади него открылась, и один из близнецов с криками выбежал, второй выпал следом, а змея, злобно шипя, распрямляя кольца, бросилась следом.
Гарри увидел, что один их них развернулся и упал, как камень. Просто упал, как марионетка, чьи ниточки подрезали, и задрожал от таких ужасных последствий, но продолжал двигаться, следуя в обратном направлении от жуткой какофонии криков и шипения.
Чем быстрее Гарри двигался, тем лучше было видно его под чарами невидимости, так что он сбавил шаг и осторожно зашагал по второму этажу.
Самым простым было пробраться в кабинет Дамблдора. Гарри увидел взволнованного и рассеянного Дамблдора и замер у стены, позволяя тому пройти мимо. Взгляд директора даже не скользнул по нему –слишком он был сосредоточен на другой проблеме.
«Возможно, - подумал Гарри, – сообщение об огромной жирной змее, пытающейся съесть учеников».
Он остановился, прошептал пароль горгулье и прокрался в офис.
- Кто здесь? – сразу же спросил портрет над входом, что вызвало общее возмущение со всех стен. Один из них сразу же исчез из кабинета, поднимая тревогу по всему замку. Тревога распространилась как лесной пожар.
Гарри, однако, не намеревался оставаться тут к возвращению директора. Он был скрыт от опознания чарами, и скользнул за старый стол, схватил обернутую в ткань книгу и бросился к выходу.
«Не беги, - сказал Волдеморт, когда они вышли в общий коридор. Все еще было слишком рано, так что большая часть учеников еще спала, но портреты были оживлены и шептались.
Гарри спокойной прошагал в библиотеку и потом тихо отменил чары невидимости, прячась за полками.
Он присмотрел пять самых скучных книг по истории, которые смог найти под неодобрительным, но ничего не подозревающим оком мадам Пинс, потом сунул свою новую книгу между ними и ушел.
К тому времени, как бестелесный раскатистый голос профессора МакГонагалл объявил на всю школу, что в Хогвартсе объявили чрезвычайное положение и все ученики должны вернуться в факультетскую гостиную, Гарри был уже на полпути туда.
- Библиотека, Поттер, - сказал Нотт, когда он присоединился к остальным ученикам, идущим из Большого зала, глядя на обернутую в кожу «Хогвартс: История», которая завершала стопку в руках Гарри, - ты когда-нибудь чем-то поинтереснее занимаешься?
- Нет, - сказал Гарри, страстно желая, чтобы это была правда, - правда.
Они стояли в гостиной под мрачным критичным взглядом профессора Снейпа. Гарри тихо сел у камина, прислушиваясь к мрачному удовлетворенному бормотанию в голове, и пытался скрыть, как сильно трясутся его руки.
- Это и есть удивительная Тайная комната? - через некоторое время спросил Гарри, осторожно ступая в темноте, - только как Салазар Слизерин умудрился построить вход в сортире? - голос его отдавался эхом, и казалось, что он был единственным живым существом здесь.читать дальше
Гарри ожидал увидеть пауков и крыс, но никакого движения не было. Никакого дыхания. Был только Гарри, слабое свечение на кончике его палочки и скрип чего-то под ногами.
«Туалет для девочек был открыт уже после смерти Слизерина, - сказал Волдеморт, - он был надстроен, комнате пришлось изменить свой вход. Работа магии».
Гарри кивнул. Он понимал, что спуститься в Тайную комнату –большая привилегия, но не удержался от мысли, что чары можно практиковать и в заброшенном классе.
«Возможно, - согласился Волдеморт, - но есть еще одна причина, по которой мы спустились сюда. И никто кроме нас не может найти ее».
- Найти вход? Надо же всего-то попросить кран.
«Парселтанг, - важно сказал Волдеморт, - это не распространенная способность. Это последний дар Салазара Слизерина. Из всех магов это дар был только у нашей семьи».
У Гарри появилась пища для размышлений: Слизерин говорил на парселтанге, Волдеморт – потомок этого основателя, и что самое важное…
- Мы родственники? – поинтересовался Гарри, задумчиво моргая в блеклом свете люмоса.
«Нет, - сказал Волдеморт, немного помолчал и продолжил, - ну, мы были, несколько столетий назад, потому что чистокровные семьи все связаны. Но не в недавнем прошлом».
Гарри был удивлен от того, что почувствовал укол сожаления. Однако он был взволнован мыслью о собственной семье. Потом обеспокоился, что его намек на эту потребность оттолкнет Волдеморта, но присутствие, казалось, принял его сходу.
«Конечно, - проговорил он, - кому-то покажется честью быть кровным родственником мне».
- А-а, - ответил Гарри с долей сарказма, - безусловно.
«Нет, - сказал Волдеморт через некоторое время, пока они шли в тишине, - не похоже, что твоя способность говорить на парселтанге - это возврат к прошлым поколениям, поскольку эта способность непрерывно передавалась по линии Слизерина. Скорее - мое присутствие изменило тебя. Это возможно: ты рос вместе со мной почти с младенчества, а дети невероятно легко адаптируются».
- Это, правда, твоя сила? - спросил Гарри.
Некоторое время Волдеморт обдумывал ответ.
«Это - твоя, - ответил он, наконец, - но у тебя бы ее не было, не будь меня».
Гарри подумал, что вряд ли сожалел бы об ее отсутствии.
- Мы уже рядом?
«Скоро».
Гарри вздохнул.
И все-таки они добрались до комнаты. Она была огромной, с возвышающимися колоннами, на которых был вырезан узор в виде змей. Комната в некотором роде была затоплена: на полу, в тех местах, где каменная кладка была неровной, были лужи с застоявшейся водой, а покрывавший стены мох делал ее мрачно-зеленоватой в тусклом свете люмоса.
Гарри был разочарован тем, что в ней оказалось не так уж много тайн. Он ожидал, что комната с таким названием таит в себе сокровища знаний или, по меньшей мере, старый сундук с чьей-нибудь подноготной. Вот только в действительности в комнате ничего такого не было.
- Она пустая, - сказал Гарри, задумчиво глядя вверх на большой камень – лицо Салазара Слизерина. Он казался похожим на оригинал, если портрет в гостиной не врал.
«Не много тайн, нет, - сказал Волдеморт, - только одна, очень большая».
Он отказаться рассказывать подробности, и поэтому Гарри еще больше озадачился этой огромной волнующей тайной комнаты. Гарри был уверен, что разгадает ее. Волдеморт рассмеялся над ним. Он действительно смеялся: злобный, но радостный смех ощущался как пузырьки в голове. Гарри не мог не улыбнуться в ответ, даже хотя это был неприятный смех.
«Я скажу тебе, как сделать себя невидимым», - пообещал Волдеморт.
- Хорошо, - вздохнул Гарри.
Они начали.
Гарри еще только начал, но уже был готов признать, что это бесполезная трата времени, а чары невидимости были чересчур продвинутой магией для одиннадцатилетнего мальчика.
«Это не сложно, - сказал Волдеморт через пару часов усиленной, но безрезультатной тренировки, - ты просто еще недостаточно натаскан».
Гарри не понимал. Он превосходно владел теми навыками, которым обучил его Волдеморт. Он преуспел в базовой трансфигурации и чарах, и даже его зелье, которое он сварил утром, не казалось ужасным.
«Заклинания, которыми ты овладел, соответствуют твоему возрасту. А эти чары не изучают до пятого курса. Они требуют большего контроля над магией и мастерства, чем любая другая магия, которую тебе пришлось изучить на уроках. Тебе нужно тренироваться больше, чтобы научиться контролировать магию как следует. Теперь попробуй еще раз», - сказал он уже не так терпеливо.
- Это досадно, - сказал Гарри, но предпринял еще одну попытку.
Он пробовал снова, снова и снова, но лучшее, чего он добился, это заставил грудь засиять мутным блеклым светом.
- Мне лучше вернуться до отбоя, - сказал он наконец, раздраженный тем, что не справился с заклинанием, - завтра суббота, так что я смогу потренироваться еще.
«Остальные начнут что-то подозревать, если ты будешь уходить слишком часто, - задумчиво сказал Волдеморт, - завтра я покажу тебе упражнения для контроля, а ты вернешься потренироваться в воскресенье».
Гарри ничего не сказал, но испытал облегчение от этих слов. Его не слишком радовали чувства досады и неуспеха. Это заставляло его еще более настойчиво тренироваться, но бесконечная тренировка казалась тщетной.
- Так что за секрет? – спросил Гарри, бодро шагая по пыльным сухим трубам.
«Когда ты сможешь сделать себя невидимым, - сказал Волдеморт, - я скажу тебе».
Гарри вздохнул.
- Хорошо, извини, что я не так хорош в этом.
«Ты делаешь все не хуже, чем я ожидал», - равнодушно сказал Волдеморт. Гарри заставил себя поверить в это утверждение, потому что Волдеморт никогда бы не стал лгать, чтобы утешить – ни за какие коврижки, просто потому что не видел в этом смысла. Для Волдеморта чуткость уже выходила за рамки.
Суббота прошла как обычно. Уроков не было, так что никакой новой магии. Остальные студенты была заняты делами, которые Гарри не разделял: игры в плюй-камни и взрывного дурака, шалости, квиддич и, конечно, письма домой.
Большинство слизеринцев нещадно испорчены – заключил Гарри, глядя на посылки субботним утром в большом зале. В основном почту носили совы, которые благодаря мягким перьями летали тихо. Почти каждый ученик за столом Слизерина получил пакет от родителей, и сразу же началось своего рода состязание: чей подарок самый ценный. Девочка из гарриного класса, Миллисент, была всеми осмеяна, потому что ее мама выслала ей лишь домашнее печенье.
- Ладно, - сказал Драко, который раскладывал конфеты с таким видом, будто вообще не переживает, видят это другие или нет, - обычно для таких вещей есть эльфы.
Гарри был уже знаком с понятием домашних эльфов, хотя ни одного еще не видел, признаком хорошего эльфа, по его мнению, было то, что ему не требовалось ничего пояснять. Он повернулся к Малфою.
- Может, ей просто нравится печь?
Драко замер, сморщив нос, словно он не мог представить человека, который бы наслаждался выпечкой.
- Это не извращение? – возразил он, - в смысле, ведьма, которая делает работу слуг?
Уже не в первый раз Гарри задумался о том, в какой же альтернативной вселенной вырос Драко, но потом он посмотрел на красивый пергамент из телячьей кожи с монограммой – письмо от матери Драко, и подумал, что ответ на вопрос у него уже есть.
Драко, конечно же, неправильно истолковал его взгляд.
- Угощайся, если хочешь, - сказал он, с величайшей щедростью, милостиво приглашая взмахом руки, отведать сладости.
- Вообще-то я смотрел на пергамент, - сказал Гарри, который был не в курсе, что дареному коню в зубы не смотрят. Он принял маленький кусочек чего-то, что видел впервые жизни, и надкусил.
- Ты такой странный, - сказал Драко, глядя на письмо, - это пергамент. На нем пишут. Ты тоже на нем пишешь. Каждый день.
Гарри улыбнулся и уклонился от ответа, изучая угощение, которое ему предложили. На вкус оно было похоже на печенье, миндальное, с розовой водой и незнакомыми специями.
- Неплохо, - сказал он.
- Да, без сомнения, - отозвался Драко, возвращаясь к письму.
Гарри сделал домашнюю работу и упражнения, которым научил его Волдеморт. Они не были такими увлекательными, просто ряд скучных визуализаций. Гарри не понимал, как они могут ему помочь с контролем магии. Но они вот со сном они отлично помогали.
«Я рад, что ты считаешь важные магические инструкции такими расслабляющими», - съязвил Волдеморт, выдернув его из мягкой дремоты.
- Сожалею, - пробормотал Гарри, которому так и не удалось выспаться и который, на самом деле, не сожалел вовсе.
Гарри провел львиную долю дня в библиотеке. Он зарылся в книги про чары, потому что, только поняв основы, он мог усвоить более сложные чары невидимости.
«Не помешало бы создать образ неисправимого книжного червя, - размышлял Волдеморт, - этим легко можно будет объяснить твою успеваемость на уроках».
Помимо Гарри столько же времени торчала в библиотеке только Гермиона Грейнджер. Гарри не сильно обрадовался такой идее. У него было подозрение, что она торчала в библиотеке, не потому что любила читать (что она без сомнения любила) а потому что никто не хотел с ней общаться.
Гарри не думал, что этот образ больше соответствует не книжному червю, а жалкому одинокому зубриле.
«Разве ты вообще можешь стать одиноким?» - поинтересовался Волдеморт, словно Гарри мог каким-то образом позабыть, что в его голове была дополнительная личность.
Он вздохнул и вернулся к чтению.
Несмотря на неотвратимую скуку упражнений, Гарри обнаружил, что они вполне нормально работают. Несколько долгих воскресных часов он провел в холодной и мрачной Тайной комнате, к ужину он мог укрыть себя до стадии неузнаваемости.
Волдеморт, казалось, был удивлен тем, как быстро Гарри научился, но приписал такой успех больше своему учительскому таланту, чем гарриным способностям.
- Это значит, что мы готовы? – спросил Гарри, рассматривая свою мутнеющую руку на фоне уродливого каменного лица Слизерина. Его рука была похожа на странный жидкий белый пузырь, небесно-голубой по краям.
Волдеморт колебался.
«Нет, - с сожалением заключил он после долгого раздумья, - будь ты взрослым, но тебя без сомнения поймают. Они смогут угадать твой возраст, и это сузит круг поиска. Мы должны быть незаметны, это твоя первая и последняя задача», - продолжил с досадой в голосе.
«Да, - согласился он с мыслями Гарри, - но у нас нет способа сделать тебя старше, сильнее и мудрее, кроме как ждать. Так что мы подождем».
И они ждали: к стыду Гарри, он смог добиться приемлемого применения чар невидимости лишь после двух недель неуклонных тренировок.
Не совершенные, работают как камуфляж, нежели настоящая невидимость. В движении Гарри выглядел как смутная аморфная туманность, любой бы его увидел, но никто бы не смог бы определить его рост, пол, возраст или цвет волос, и определенно никто не увидел бы его лица. Стоя же он был почти незаметен.
Гарри был уверен, что Волдеморт не до конца удовлетворен, но он уже не знал, как улучшить чары.
«Многие взрослые волшебники не могли научиться накладывать эти чары лучше, - сказал Волдеморт, стараясь убедить в этом в первую очередь себя. - Этого нам хватит».
Он не казался слишком радостным, но, в целом, он вообще никогда не был слишком радостным. Удовлетворение он чувствовал редко и недолго.
«Перестань беспокоиться об этом», - приказал Волдеморт. Странно, но после этих слов Гарри стало лучше.
***
- Снова в библиотеке? – поинтересовался Драко, когда Гарри вечером вернулся в общую комнату. Он писал домой письмо и даже не поднял головы.
- Заканчивал домашнюю по истории магии, - Гарри бухнулся на противоположный конец длинного кожаного дивана. На самом деле он закончил ее еще раньше. Как Гарри и предполагал, при словах «история магии» глаза Драко потускнели. Гарри не обвинял его: это был самый скучный предмет, который был таким же скучным, как и приведение, которое его преподавало.
Профессор Биннс был призраком. По слухам, он сам помер от скуки. И Волдеморт сказал, что если он сам помер от скуки, то не удивительно. Это случилось где-то в восемнадцатом столетии, и его слог с тех пор не улучшился.
«Он был таким же скучным, когда я сам учился в Хогвартсе».
Гарри нахмурился. Похоже, не такой уж престижной была работа в Хогвартсе, если туда брали таких плохих учителей, и потом, Снейп тоже тут работал, а из-за него половина первогодок Хаффпаффа писались прямо на уроке.
«Ну, ты, по крайней мере, учишься зельям, - подчеркнул Волдеморт, - не важно, насколько он тебе не нравится, ты учишься у Северуса. Проблема некомпетентности Биннса более коварна. Ты ничего не выучишь о том, что происходило после восемнадцатого столетия, и ты тебе будет настолько скучно, что даже события, которые повлияли на магическое общество в прошлом, не будут тебя волновать. Лишь немногие ученики Хогвартса знают о политике, законах и соглашениях, и пока это устраивает директора и министра, ничего не изменится».
«Ты имеешь в виду, что никто не знает, почему вещи такие, какие они есть, и это потому что в классе все спят на столе и никто не задает вопросы», - подумал Гарри в ответ.
«Ты кричишь, - сказал Волдеморт. Гарри еще не усвоил манеру думать в ответ, кроме как путанным комком слов, - Но да, никто не изучает наши старые традиции. Три четверти учеников никогда и не услышат о ритуале, который ты исполнишь на Самайн».
Гарри озадачился на секунду, глядя на движение пера Драко, пока тот строчил письмо.
Гарри подумал, что идея о том, что ужасные уроки профессора Биннса были частью большого заговора, цель которого - привести студентов к определенным политическим воззрениям, притянута за уши, но…
«Я этого не говорил, - колко возразил Волдеморт, - это всего лишь часть системы. Мелочи, казалось бы, безобидные, но коварно срастающиеся между собой, чтобы создать в итоге общество, которое запрещает магию и потворствует магглам и магглорожденным. В котором люди, как сказала мелкая Грейнджер, могут выучить любое заклинание в мире, присвоив себе звание всезнаек, и в итоге мы вынуждены противостоять этим невеждам, которые оказываются в пять раз влиятельнее».
Гарри нахмурился. Это не было хорошим оправданием для систематического сокрытия от детей магов их наследия. Он согласился, хотя он не любил безоговорочно соглашаться с Волдемортом, который, насколько Гарри понимал, не был способен к большинству обычных чувств: лучшее, на что оставалось надеяться, это добиться от него ледяной логики и приступов искренне жестокого юмора. Но его переубедили, и он согласился.
«Конечно, согласился, - сказал Волдеморт, все так же не замечая или игнорируя мысли Гарри о его личности, - это полностью разумная точка зрения. Неразумные бы сказали: «Нам не важно, учит ли кто-то политику или историю, потому что это неважно, и, возможно, лучше мы вообще ничего не будем знать».
Это действительно казалось неразумным.
Гарри еще сильнее нахмурился.
- Вау, - сказал Драко, который, наконец, оторвался от письма и посмотрел на Гарри, который выглядел не слишком счастливым, - все так плохо?
Гарри моргнул, глядя на перо, которое покоилось в руке Драко.
- Что? – переспросил он, - а, нет, просто….
Интересно, стоит ли рассказать, о чем он думает Драко, Волдеморту было все равно. Хорошо, тем более Гарри уже тошнило от лжи.
- Меня бесит профессор Биннс.
Драко начал перечитывать письмо. Он скорчил рожу в ответ на слова Гарри.
- Он ужасен, - согласился Драко.
- Ну… это еще более ужасно для учеников, которые не выучат ничего об истории магического мира, - сказал Гарри, - спорю, что есть куча всего, что люди, которые не из таких семей как у тебя, не знают вообще.
Драко снова на него посмотрел.
- Ну, - медленно сказал он, положив перо, - предполагаю, ты имеешь в виду, эм, полукровок?
Драко снова поморщился, словно почувствовал запах навозной бомбы.
- Ну, думаю, - сказал он, - хоть они невоспитанны и бедны, и предатели крови, и недостаточно хороши, чтобы есть у нас даже с пола…
Где-то на границе разума Гарри засмеялся Волдеморт.
- Да, но они все еще маги, - сказал Гарри, отмахиваясь от ответа, - спорю, что Рональд Уизли не знает ничего об истории или.. или о том, как зажигать огонь на Имболк, или, - он понял, что вдруг стал говорить громче, чем нужно, и оборвал себя.
Он определенно захватил внимание Драко, хотя тот только кивал.
- Мой отец говорит, что этому должны обучать в Хогвартсе, потому что нельзя все оставлять на семью. Но это…, - он замолчал, подыскивая подходящее слово, - это не модно, полагаю. Люди думают, это все, ну знаешь, темное. Я не думал, что большинство детей вообще знает, как зажигать огонь на Имболк, - добавил он тихим голосом, сделав неопределенный жест в сторону гостиной.
Голос в голове Гарри ужаснулся и разозлился.
- Разве Имболк – это не весенний праздник? – спросил Гарри, - как это может быть темной магией, если празднуется среди пушистых барашков и сливовых цветов?
- Не имею понятия, - Драко помотал головой, - все равно, я не думаю, что они будут учить людей истории магии, - сказал он, - хотя мой отец говорит, что он бы посмотрел на то, как Биннса уволят, - задумчиво добавил он.
- Нет, - согласился Гарри, - но если урок не был бы такой чепухой, мы могли бы учиться, почему же мы этого не делаем?
- Мы делаем, - сказал Драко ядовито,- ну да. Моя мама каждый год зажигает огонь, и мы держим его до самой ночи, хотя я не должен говорить об этом.
В кое-то веки, мысли в голове Гарри были синхронны.
«Это, правда, глупо», - выразительно подумал он. «Да», - согласился Волдеморт.
- Думаю, это здорово, - уверенно сказал Гарри.
- Очевидно, - подтвердил Драко, снова возвращаясь к письму. Казалось, он боготворил своих родителей и гордился ими, так что для него было важно поддерживать связь с ними.
Гарри кивнул и поднялся, чтобы посмотреть на то, как Паркинсон разносит в пух и прах Нота в шахматы.
Той ночью, когда Гарри лег спать, он кое-что вспомнил. Он плотно задернул балдахин и прошептал так тихо, что никто из его соседей не мог его услышать.
- Ты обещал раскрыть тайну Тайной комнаты.
«Да, - откликнулся Волдеморт довольным тоном, - в выходные мы спустимся туда снова, и я покажу тебе».
- Почему только в выходные? – прошептал Гарри.
«Потому что тогда мы приведем наш план в действие, и будет лучше это провернуть, когда ученики не на уроках и никто не знает, кто и где».
Удовлетворенный, Гарри снял очки и устроился спать.
Субботним утром он поднялся вместе с солнцем, впервые чувствуя, что выспался.
«Чары невидимости, - сказал Волдеморт, объясняя, - мы не хотим, чтобы тебя заметили совсем, если возможно. Мы вернемся в гостиную Слизерина, когда беспорядок закончится».
Гарри оделся и наложил на себя чары невидимости. Он чувствовал себя, словно разбил яйцо над головой и белок струйками медленно и неприятно стекал вниз. Он поежился. Было чувство, что он испачкался. Но это лишь означало, что заклинание наложено верно. Потом он выскользнул из подземелий и пошел по замку.
- Я говорю, - сказал один из портретов, - что это?
- Полагаю, ученик, который шалит, - сонно пробормотал другой портрет.
«Нам придется пойти еще более извилистой дорогой, - сказал Волдеморт. – мы не хотим, чтобы они выследили твой путь из слизеринских подземелий, если кто-то будет расспрашивать портреты».
Гарри подумал, что это уже паранойя, но сделал, как сказано. Несколько картин, которые он минул, прокомментировали странную бесформенную фигуру его неверно наложенного заклинания, но никто из них не узнал студента под ним.
К тому моменту, когда Гарри дошел до входа в Тайную комнату, солнце уже поднялось, и когда он спустился, ранние пташки уже направлялись на завтрак в Большой зал.
- Хорошо, - сказал Гарри, осматриваясь в зеленоватом свечении комнаты, - и что сейчас?
«Сейчас я хочу, чтобы ты сделал в точности то, что я скажу. Ты должен закрыть глаза и очень важно, чтобы ты не открывал их до тех пор, пока не разрешу. Понятно?»
- Ага, – сказал Гарри, кивнув. Он крепко зажмурился, чувствуя возрастающее волнение.
«Хорошо, очень хорошо. Теперь представь змею. Самую правдоподобную, какую только сможешь… Это ужасная змея, - прокомментировал он гаррин образ, - вот как эта. Образ, который он отправил Гарри, был длинный закрученный в спираль питон с бледным животом и тупым носом.
Гарри держал этот образ.
- Хорошо, - сказал он.
«Повторяй за мной», - сказал голос.
«Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки», - последовало тягучее мелодичное шипение.
Потом Гарри услышал звук, словно камень скрежетал о камень, и Гарри захотелось открыть глаза, чтобы узнать, что происходит.
«Не открывай, - настойчиво сказал Волдеморт, - это очень опасно».
Гарри не понравился его тон, а настойчивость только раззадорила. Но он подавил инстинктивное желание и по-прежнему держал глаза крепко закрытыми.
Что-то прошуршало – сухая чешуя по камню – очень громко в темноте. У него была подсказка от Волдеморта и собственная яркая фантазия, так что он вообразил нечто огромное, зеленое и ядовитое, выползающее из открытого рта Слизерина.
Гарри сглотнул и попытался успокоить внезапно заколотившееся сердце.
«Не бойся, - сказал Волдеморт, который был больше взволнован, чем испуган, - она не обидит тебя. Кроме того, ее может контролировать только тот, у кого есть дар Слизерина».
Гарри облизнул губы. Это было хорошо. Он определенно мог говорить с гигантской змеей. Образ змеи, который воспроизвел Волдеморт, был ясным. Она была величественная, прекрасная и ужасная.
Шуршание прекратилось, и Гарри почувствовал тень над собой.
«Это формальность, но ты должен сказать ей, что она служит тебе», - сказал Волдеморт.
Гарри кивнул.
- Служи мне, Великая Змея, как служила Салазару Слизерину, - громком прошипел он.
Огромная змея пошевелилась. Гарри не мог ее видеть, но ощущал ее массу над собой. Змея долго размышляла.
- Ты не мой хозяин, - прошипела она.
Гарри замер.
«..чепуха», - сказал Волдеморт.
- Но я давно не ела, - добавила она, - а ты очень теплый. Я чувствую тебя.
Ее огромное тело придвинулось ближе. Почти сонно она прошептала:
- Позволь мне, просто попробовать…
В голове Гарри стояла промерзшая тишина, что было еще более пугающе, чем горячее сладкое дыхание змеи на лице.
В первый раз за последние месяцы в голове Гарри не было никого, кроме него самого.
- Волдеморт? – позвал он тоненьким приглушенным голосом.
«Развернись, - сказал Волдеморт, спокойно и уверенно, потом открой глаза. Гарри развернулся. Он открыл глаза. Тень змеи протянулась вдоль всей комнаты, закрывая его маленький силуэт. Не смотри на нее, - предупредил он и потом, - Беги!»
И Гарри побежал.
Позади него сонное бормотание змеи превратилось в злобное шипение:
- Позволь попробовать! Позволь разорвать!..
Гарри галопом скакал между каменных колонн, виляя между ними. Он тяжело дышал, но мчался.
«Быстрее», - призвал Волдеморт, а позади шелестела чешуя змеи, которая ползла за ним, нагоняя его своей монументальной тушей.
Туннель в девичий сортир был прямой и крутой. Гарри откинул все свои защитные маневры в пользу смертельной гонки и отбросил паническую мысль Волдеморта, что им это не удастся.
Одна нога вперед другой. Гарри сосредоточился на движении: как можно быстрее. Тяжелое дыхание, мышцы горят. Его шаги гремели по каменному полу и отбрасывали безумное эхо, и снова и снова он слышал шипение преследовательницы.
- Позволь мне разорвать!
Впереди забрезжил свет.
Выход!
Челюсти щелкнули за спиной. Гарри почувствовал, что зубы задели его волосы, но не кожу.
Разум затуманился. Слепая паника захватила его. Адреналин придал силу его слабеющим мускулам. Он уцепился за край трубы и подтянул себя вверх, вползая в девичий туалет.
«Чт.. Фред, посмотри на это» - сказал голос, который был очень близко. Гарри посмотрел на веснушчатое лицо, обрамленное рыжими волосами, которые свесились к Гарри под заклинанием невидимости.
Позади стоял еще один такой же мальчик с веснушками, нетерпеливо державший сидушку от унитаза.
«Что, ты думаешь, это…» голос замер и раздался крик.
«Не оглядывайся!»
Гарри замешкался. Он слышал великую смертельную змею, как она ползла по трубе, шелест ее сухих чешуек по плитке пола.
Он продолжил бежать, едва вписавшись в проем двери, потянул ее и выскочил в пустой коридор.
Гарри свернул налево. Из туалета позади него послышались крики и шипение озадаченной змеи, она нашла новую жертву. Он почувствовал укол совести и оглянулся через плечо. Возможно, он должен…
«Идиот, - мертвенно тихим голосом выругался Волдеморт. - Второй этаж. Кабинет Дамблдора. Живей».
Гарри вздохнул от такого командного тона и припустил вниз по коридору, словно за ним гналась адская гончая.
Дверь позади него открылась, и один из близнецов с криками выбежал, второй выпал следом, а змея, злобно шипя, распрямляя кольца, бросилась следом.
Гарри увидел, что один их них развернулся и упал, как камень. Просто упал, как марионетка, чьи ниточки подрезали, и задрожал от таких ужасных последствий, но продолжал двигаться, следуя в обратном направлении от жуткой какофонии криков и шипения.
Чем быстрее Гарри двигался, тем лучше было видно его под чарами невидимости, так что он сбавил шаг и осторожно зашагал по второму этажу.
Самым простым было пробраться в кабинет Дамблдора. Гарри увидел взволнованного и рассеянного Дамблдора и замер у стены, позволяя тому пройти мимо. Взгляд директора даже не скользнул по нему –слишком он был сосредоточен на другой проблеме.
«Возможно, - подумал Гарри, – сообщение об огромной жирной змее, пытающейся съесть учеников».
Он остановился, прошептал пароль горгулье и прокрался в офис.
- Кто здесь? – сразу же спросил портрет над входом, что вызвало общее возмущение со всех стен. Один из них сразу же исчез из кабинета, поднимая тревогу по всему замку. Тревога распространилась как лесной пожар.
Гарри, однако, не намеревался оставаться тут к возвращению директора. Он был скрыт от опознания чарами, и скользнул за старый стол, схватил обернутую в ткань книгу и бросился к выходу.
«Не беги, - сказал Волдеморт, когда они вышли в общий коридор. Все еще было слишком рано, так что большая часть учеников еще спала, но портреты были оживлены и шептались.
Гарри спокойной прошагал в библиотеку и потом тихо отменил чары невидимости, прячась за полками.
Он присмотрел пять самых скучных книг по истории, которые смог найти под неодобрительным, но ничего не подозревающим оком мадам Пинс, потом сунул свою новую книгу между ними и ушел.
К тому времени, как бестелесный раскатистый голос профессора МакГонагалл объявил на всю школу, что в Хогвартсе объявили чрезвычайное положение и все ученики должны вернуться в факультетскую гостиную, Гарри был уже на полпути туда.
- Библиотека, Поттер, - сказал Нотт, когда он присоединился к остальным ученикам, идущим из Большого зала, глядя на обернутую в кожу «Хогвартс: История», которая завершала стопку в руках Гарри, - ты когда-нибудь чем-то поинтереснее занимаешься?
- Нет, - сказал Гарри, страстно желая, чтобы это была правда, - правда.
Они стояли в гостиной под мрачным критичным взглядом профессора Снейпа. Гарри тихо сел у камина, прислушиваясь к мрачному удовлетворенному бормотанию в голове, и пытался скрыть, как сильно трясутся его руки.
@темы: Куй железо
воскресенье, 16 августа 2015
Шива любит нас такими, какие мы есть. Здесь и сейчас.
Глава 6
Урок защиты относился к категории тех уроков, которых ученики ждали с нетерпением, но он не оправдал их ожиданий. Дело было не только в профессоре Квирелле, который, казалось, знал о предмете даже меньше, чем хотел продемонстрировать, так еще и урок в основном состоял из сухого тихого чтения и тренировки нескольких вспомогательных чар.читать дальше
Гарри, помимо всего прочего, страдал от того, что всякий раз, когда Квирелл поворачивался к классу спиной, голова начинала болеть так, словно его череп разрубили пополам. Сначала он думал, что Волдеморт расстроен, потому что тот не особенно любил защиту, но присутствие в его голове было также растеряно.
«Это не я, - сказал он раздражительно. - Но я определенно это чувствую. Я не знаю, что это».
Волдеморта всегда нервировало, если он чего-то не понимал, и хотя он не хотел обсуждать этот вопрос, он посоветовал Гарри наблюдать (точнее, настоял в своей обычной манере). Из-за невротической педантичности Волдеморт требовал записывать все странности в тетрадь, чтобы они смогли изучить наблюдения со временем.
Писать было проще, чем спорить.
Самым главным достижением этого наблюдения стало открытие, что Гарри чувствовал боль, только когда Квирелл был рядом. Никто из них не знал, что делать с этой информацией, так что Гарри предпочел продолжать наблюдать и делать заметки.
Впрочем, это открытие не сделало уроки зашиты легче.
«Это настолько позорно, что даже не смешно, - зло проворчал Волдеморт на третьем уроке в четверг утром. - Урок, который должен был быть самым интересным и полезным, мы проводим за чтением в устаревшем учебнике о том, как сбросить сглаз».
- Я думал, тебе нравятся темные искусства, - проговорил только губами Гарри, спрятавшись за учебником, - почему ты так расстроен тем, что уроки по защите такие ужасные?
Волдеморт ответил раздосадовано:
«То, что ты называешь «темными искусствами» это парочка крайне опасных и сложных, иногда вызывающих зависимость направлений магии, у которых не всегда есть что-то общее».
Гарри продолжал смотреть в учебник, хотя и не читал больше. «На уроке должна быть информация о том, как безопасно обращаться с темными существами, заклятиями и проклятиями, то есть даны базовые инструкции, по меньшей мере, по трем направлениям магии, и другие крайне полезные знания».
Гарри не знал наверняка, что такое «темные искусства», о которых говорил Квирелл. «Темные силы: Гид по самозащите» давал очень размытое определение: «конкретный тип магии, который применяется с целью причинения вреда». Он обнаружил, что склонен согласиться с версией Волдеморта, которая звучала: «любой тип магии, которую доминирующая идеология не любит и которая может причинить вред в зависимости от применения, как и любое другое направление магии».
Гарри не был уверен, но подозревал, что существовали заклинания, которые не были предназначены ни для чего другого, кроме вреда. Убивающее проклятье, о котором он продолжал читать, было подходящим примером.
«Как, ты думаешь, они убили корову, которую ты ел на ужин?» - язвительно прервал его Волдеморт.
Гарри нахмурился. Они, правда, использовали темнейшее заклинание, чтобы приготовить ужин?
«Нет, - выдохнул Волдеморт, - они, наверняка, наложили рубящее заклинание на горло. Но убивающее проклятье было бы быстрее и менее болезненным».
Гарри сильнее нахмурился. Он ясно понял точку зрения, которую привел Волдеморт, но, как бы там ни было, он думал об этом слишком много, а новые воспоминания, которые предоставил ему Волдеморт, стояли перед глазами.
Вся эта кровь была ужасающей.
Волдеморт вздохнул. Гарри знал, что он думал, что Гарри вел себя глупо, но не мог ничего с этим поделать. Опыт Гарри подсказывал, что все эти вещи неправильные, крайне неправильные, ужасно и безысходно неправильные.
«Война, - сказал Волдеморт. - Насилие - необходимая тактика на войне».
Не имело значения, сколько раз или как терпеливо или настойчиво он повторит это. Гарри избегал последствий этой жажды крови и пытался как-то справиться с этими воспоминаниями простым способом: не думать о них совсем.
К несчастью для Гарри, он был вынужден их переварить, потому что они возвращались, когда он был взволнован, усталым или расстроенным, или, более того, спал.
Он просыпался, глубоко дыша от ужаса, вызванного кошмарами, иногда по нескольку раз за ночь. Через тяжелый полог он слышал сонную ругань и догадывался, что шумел во сне.
Странно, но Драко проще всего относился к этой проблеме: он готов был великодушно простить внезапное пристрастие Гарри к побудке всей комнаты и, казалось, признавал это очевидным и предсказуемым последствием проживания с магглами. Чаще всего он просто вздыхал и выкрикивал что-то, чтобы разбудить Гарри, переворачивался и снова засыпал.
Винсент Кребб и Грег Гойл без сомнений пытались подражать Драко, но спросонья они оба были не в себе, как медведи, безвременно разбуженные, и порой последствия бессонной ночи были видны только ранним утром по хмурым взглядам и ворчанию. Еще было мрачное бурчание Тео Нотта о том, что никакие воспоминания о темном лорде так не напугают, как он, если он, черт возьми, не поспит прямо сейчас.
Блейз Забини зачаровал тяжелый зеленый полог на своей кровати так, что тот не пропускал звуки. Вполне ожидаемо, что он не предложил Гарри научить его таким чарам. Это было нормально, потому что Гарри считал, что такие чары можно наложить, если доверие к одноклассникам выше, чем было сейчас.
«Это глупо», - сказал Волдеморт в три утра пятницы, пока сердце Гарри потихоньку успокаивалось. Меткость Драко улучшилась за прошлые ночи, и его экземпляр книги «Фантастические монстры и где их найти» тяжело приземлился Гарри на грудь.
Книга была мягкая, глядя на нее, Гарри подумал, что Драко не так уж и зол. От нее даже синяка не останется.
Гарри поднялся, пытаясь замедлить дыхание, и провел ладонью по волосам. Глубоко в сознании он услышал вздох Волдеморта, специфический звук для того, кто не дышал.
«Я помню, как дышать, - сказал голос. Гарри понял, что тот не в настроении. В последнее время они толком не высыпались, - это не нормальное состояние для меня».
Это переключило его мысли на другую тему, помимо криков и зеленого света.
- Ты скучаешь по телу? – прошептал он достаточно тихо, чтобы не привлечь внимание спящих одноклассников.
«Какой это вопрос?» – язвительно поинтересовался Волдеморт, его голос, как низкий злобный вихрь, пронесся по голове Гарри.
«Крайне глупый», - заключил Гарри.
- Сможет ли помочь эта книга?- поинтересовался он.
«Может быть, - сказал Волдеморт после молчания, - все несколько сложнее. История говорит о том, что я стал немного…»
Волдеморт оборвал предложение, но Гарри сам закончил его: «абсолютно безумным». И Волдеморт не придрался к его трактовке. Даже если убрать три четверти того, что было написано в политической пропаганде, оставшееся все равно было неприемлемым.
Гарри знал, что Волдеморт не переживал о разрушении, которому был причиной, все случайные смерти или пытки - он плевал на них. Но нелогичность поступков, казалось, каким-то коварным образом беспокоила его, что было сложно понять.
Гарри думал об этом несколько секунд.
- Ты думаешь, что это может чем-то помочь тебе с телом?
Он мало представлял, что происходило с людьми, которые сходили с ума, но знал, что иногда это связано с телом. Дядя Вернон говорил тете Мардж, когда та приезжала, что Гарри был сумасшедшим и глупым, и что он унаследовал эти черты от своего отца. После чего тетя Мардж часами разглагольствовала о проблемах размножения и наследования у своих собак, пока тетя Петуния с приклеенной улыбкой пристально смотрела на нее с противоположной стороны стола.
«Твои родители не были сумасшедшими, - зло сказал Волдеморт, - неправыми, - поправился он, - но не сумасшедшими. Магглам просто необходимо принизить достоинство магов».
Это была горькая мысль, и Гарри не был уверен, что она предназначалась ему.
Семья Волдеморта (он сделал вывод из нескольких спутанных мыслей и впечатлений) не были такими счастливчиками, как у Гарри. Гарри видел их в своей голове: змею, прибитую к деревянной двери хижины, заросший сад, мужчину с жирными волосами и темными глазами, которые смотрели в разные стороны. Шипение.
Пугающий образ человека заставил Гарри вздрогнуть. Его вздох был не громче, чем шепот, и он слышал, как Теодор взвыл из глубины комнаты.
- Заткнись, Поттер!
Драко, дернувшись, проснулся. Гарри смутно видел его силуэт, повернувшийся к кровати Теодора, и он легко мог вообразить выражение лица: тонкие губы, прищуренные глаза. Ближайший к двери Гойл издал хмыкающий звук.
- Извините, - сказал Гарри, отмерзнув, - Извините, я просто…
Он выскользнул из кровати, взял свой экземпляр книги «Тысяча магических трав и грибов».
- Три утра, - сказал Драко хриплым голосом. Он посмотрел на Гарри сквозь балдахин.
- Знаю, знаю, прости, - сказал Гарри, - я пойду вниз в гостиную и почитаю. Просто возвращайтесь ко сну.
Драко вздохнул, издал неясный звук согласия и перевернулся. Гарри на цыпочках спустился вниз в гостиную, огонь в которой еще горел.
Он открыл книгу, но даже не попытался читать. Гарри устал. Даже Волдеморт, казалось, был на грани.
«Поскольку ты уже встал, мы пройдем теорию чар невидимости, - сказал он устало, - завтра ты попросишь у медсестры зелье снов без сновидений, раз оно тебе нужно».
Гарри вздохнул и кивнул. Он не хотел говорить о том, что стало причиной его кошмаров, и, на счастье, Волдеморт тоже. Так что вместо этого они тихо сидели, а Волдеморт объяснял удивительно сложный процесс искажения света для невидимости.
Он был неустанными и поразительно терпеливым учителем, и никогда не давал Гарри понять, что тот учится слишком медленно или что он глуп.
«Ты умен, как и любой, кто уделяет достаточное внимание предмету, - пояснил тот равнодушно, поймав эту мысль, - не настолько умен как я, очевидно, - добавил он, - но это никому больше не дано».
Гарри было интересно, на что это похоже, прожить жизнь с таким ужасным и болезненным самолюбием, но ответом было лишь удивление Волдеморта.
«Мы потренируемся завтра вечером, - сказал он наконец, - нет необходимости накладывать их идеально, чтобы на самом деле стать невидимым. Тебе просто нужно избежать узнавания. Многосущное зелье подошло бы больше, - сказал он задумчиво, - но у нас нет времени на приготовление, и, Мерлин знает, чью форму принимать. Очевидно, кого-то из Гриффиндора».
Гарри, усталый, с пустой головой, позволил мыслям Волдеморта парить в тишине его разума. Голос думал быстро и часто прерывал себя новыми идеями, скакал между ними, так что за ним было не уследить. Он был, к несчастью, не настолько умен, как думал о себе.
«Возвращайся и спи», - сказал голос через некоторое время, у тебя завтра первым уроком сдвоенные зелья, а Снейп вечно не в духе».
Так что Гарри вернулся в спальню и завалился спать.
Он мог бы пожелать Волдеморту быть таким же деликатным и пару часов позже. Зелья оказались просто ужасными – и не только потому, что это бы урок с Гриффиндором, что само по себе было испытанием.
Гарри спустился с суматошного завтрака вместе с Драко, Креббом и Забини в подземелья, глубоко в недра замка, где проводились зелья. Гойл и Нотт задержались над своими яйцами, бросив на Гарри хмурые и недобрые взгляды.
- Мы не хотим опоздать, - сказал Драко, быстро шагая.
Это было верно, но Гарри определенно не слышал от Драко таких слов, касающихся других занятий. Он с любопытством посмотрел на него, но Драко не дал никаких объяснений.
Они добрались до запертого кабинета зелий на несколько минут раньше начала занятия. В то время, как остальные кабинеты никогда не запирались, тут работало предупреждение из книги «Тысяча магических трав и грибов», которое предлагало достаточно практичную идею предотвратить попадание неаккуратных студентов в помещения с ингредиентами.
С ними вместе за дверями кабинета стояли болтающие гриффиндорцы, включая рыжего первогодку, который предположительно был Уизли и знакомую ему Гермиону Грейнджер.
Гарри вдруг почувствовал укол сочувствия к ней, когда понял, что ее одноклассники тоже ее недолюбливают. Она упорно талдычила что-то скучающей девочке. Остальные просто игнорировали ее.
Драко, как и Гарри, увидел ее, когда они подошли.
- О-о, - сказал он, словно только ее заметил, - это девочка из поезда? Предполагаю, что даже предатели крови признают грязь, когда видят ее. Лицемеры, - он хмыкнул. Блейз Забини, который стоял рядом, тоже хмыкнул, но ничего не сказал.
Гарри нахмурился.
- Или, - предположил Драко, пожав плечами, - может быть, это, потому что она не может заткнуться дольше, чем на две секунды.
Гарри не купился на все эти дела с магглорожденными, у которых было более низкое положение, но не мог отрицать, что девочка была раздражающей, и он думал, что это, возможно, не мешало ему недолюбливать ее из-за ее характера.
- Возможно, - пробормотал он с чувством. Драко ухмыльнулся.
Группа слизеринцев остановилась у двери в кабинет. Гриффиндорцы затихли, кроме Гермионы, которая все еще тихо шептала что-то девочке, которая выглядела так, будто жалела о том, что стоит тут.
Блейз прислонился к стене с равнодушным видом. Кребб возвышался за левым плечом Драко.
У Гарри было ощущение, что никто не собирался включить его в боевой строй.
Рыжий мальчик, наконец, продрейфовал перед группой гриффиндорцев, и кто-то толкнул Гермиону локтем, чтобы она замолчала.
- Ты Гарри Поттер, - сказал рыжий. Произнесено это было без какого-то особого трепета.
- Эм, - сказал Гарри, - привет.
Из-за того, как расположились другие слизеринцы, у Гарри возникло предчувствие, что будет драка, и он не понимал, почему. Даже Блейз, обычно беспечный, казалось, напрягся, как сжатая пружина.
- Да, - сказал он во все более холодной тишине,- это я. И это Драко… - он показал рукой на мальчика рядом с ним.
Драко оборвал его жест, схватив за запястье. Захват был сильным.
- Он знает мое имя, - растягивая слова, сказал Драко, глядя на Гарри с выражением: твоя попытка быть вежливым восхитительно занятная, - и нет необходимости спрашивать его имя. Мой отец сказал, что все Уизли рыжие, - он посмотрел на его волосы, потом взгляд пренебрежительно скользнул по фигуре мальчика, - веснушчатые и родили больше детей, чем могут обеспечить.
Взгляд Драко замер на поношенной мантии, которая тому была коротка на несколько дюймов – явно с плеч одного из братьев.
Гарри вспомнил подобную характеристику их семьи их уст Волдеморта: «Хм, рыжие и без денег», и почувствовал, что уголок его рта приподнимается.
Лицо Уизли нездорово покраснело, что ужасно сочеталось с цветом его волос.
- Думаешь, это смешно, Поттер?
Гарри перестал улыбаться.
- Вообще-то нет…
- Ладно, мой отец говорит, что твоей семье не нужен повод, чтобы встать на темную сторону, Малфой, - сказал он, очевидно, в отместку за оскорбление своей семьи, - и это не слишком беспокоит Поттера? Или, может быть, он просто не знает?
Драко никогда не краснел, он бледнел, а щеки наливались румянцем. Желудок Гарри сделал кульбит, когда он увидел выражение лица Драко.
- Конечно, знаю, - ответил он, подходя ближе к Драко, - и это не твое чертово дело.
- Теперь понятно, насколько ты умен, - сказал Уизли, шагая ближе, - бегаешь вокруг склизкого мерзавца, чей отец желает твоей смерти.
- Десять баллов с Гриффиндора, мистер Уизли, - раздался голос над их головами. При всей его мягкости, его было четко слышно, и все первогодки разом замолчали. Профессор Снейп появился более чем неожиданно, высокая угловатая фигура в холодном коридоре подземелий, - за злостные сплетни.
Дверь, которая была заперта, просто откликнулась на прикосновение Снейпа, и он открыл ее со зловещим скрипом. Факелы на стенах зашипели и вспыхнули, когда учитель вошел в кабинет.
Нехотя ученики гуськом последовали за ним. Гарри был не единственным, кто с широко открытыми глазам рассматривал ингредиенты в стеклянных банках, которые выстроились на полках по стенам. По крайне мере, он не чувствовал их запаха.
- Садитесь, - сказал профессор Снейп. Его голос был едва ли громче шепота, но все услышали его без проблем.
Они сели.
Пока Снейп взращивал чувство крайнего ужаса в классе, он проделал ту же административную процедуру, что и все учителя: запустил их в комнату, выстроил у столов и проверил по списку.
Список был бесконечным и мучительным. Профессор Снейп обладал даром внушать каждому ребенку чувство, что он сделал что-то не так, и будет наказан очень строго, просто произнеся его имя мягким острожным голосом. Большинство слизеринцев, казалось, имели иммунитет к этому, но гриффиндорцы медленно поникали.
Снейп не останавливался и не запинался, когда читал имена, но когда он дошел до имени Гарри, его глаза остановились на нем, темные и очень холодные.
Гарри потупил взгляд и смотрел на руки, когда отвечал.
Наконец он назвал имя Забини, что означало конец этой процедуры и начало другой.
- Вы здесь, чтобы изучить точную науку и исключительное искусство зельеварения, - начал он и с этого момента каким-то образом атмосфера в классе стала тяжелее. Его вводное объяснение был коротким, к слову, но не очень дружелюбным.
- Мистер Уизли, - сказал он коротко, что будет, если я добавлю корень асфоделя в настойку полыни?
Гарри был рад, что спросили Уизли, потому что он определенно этого не знал. Рыжий мальчик посмотрел так, как если бы был поставлен в тупик и не смог скрыть этого. Гермиона Грейнджер моментально вытянула руку.
Уизли посмотрел на нее и угрюмо сказал:
- Я не знаю.
- Не знаете? - мягко спросил профессор Снейп. Он оглядел класс, игнорируя дрожащий пальцы мисс Грейнджер, - какая жалость. Давайте попробуем еще раз. Мистер Уизли, куда бы вы заглянули в поисках безоара?
Гарри знал. Если честно, он получил эту информацию не из книг, а в то время, когда работал у тети Петунии в саду, не имея другого собеседника помимо Волдеморта, который рассказывал о распространенных растениях и ядах, но все-таки он знал это.
И снова рука Гермионы Грейнджер взмыла вверх.
- Я не знаю, - сказал Уизли, возмущенно глядя в ответ.
- Нет, может быть, мистер Лонгботтом? Или Финниган? Мисс Браун?
Тишина.
- Так-так, - пробормотал он. Он посмотрел на другую сторону класса, - никто?
И все еще не обращал внимания на Гермиону Грейнджер.
Гарри поднял руку нерешительно.
Секундой позже он пожалел об этом. Черные глаза Снейпа смотрели на него. Это длилось несколько долгих секунд. Он опустил руку медленно.
- Мистер Малфой, - сказал Снейп, двигаясь мимо, словно не замечал Гарри.
- В желудке козы, сэр, - самодовольно ответил Драко.
- Верно, - проговорил Снейп, - Безоар – это субстанция, найденная в желудке козы, и спасет вас от большинства ядов. Пять баллов Слизерину, - добавил он.
Урок продолжился в том же ключе, а профессор все так же игнорировал Гарри, ужасно и намеренно избегая его.
Вместо долгой вводной лекции, которую ожидал Гарри, профессор Снейп коротко рассказал об опасности зельеварения, потом разделил их на пары и сказал сварить простое зелье от фурункулов. Гарри попал в пару с Блейзом Забини, а Драко был с Панси Паркинсон.
Профессор Снейп перемещался между столами, как облако несчастья, критикуя каждого, кроме Драко, который, казалось, занимал счастливую позицию любимчика, и действительно вполне хорошо справлялся с задачей, как и Гарри, на которого Снейп даже не смотрел, хотя едко прокомментировал вес сушеной крапивы Блейза.
- Мистер Малфой продемонстрировал вам, как правильно тушить рогатых слизней, - сказал он перед тем, как один из гриффиндорских котлов, расплавившись, стек на пол с шипящим звуком, а дымящееся зелье потекло по обуви учеников.
Гарри быстро запрыгнул на стул и потянул Блейза за собой, удивленно уставившись на мальчиков, которых ошпарило зелье, и теперь они покрылись болезненными фурункулами.
- Идиот! - рявкнул Снейп, развернувшись к напуганному гриффиндорцу. Гарри подумал, что уже видел этого мальчика с пропавшей жабой, но под фурункулами было трудно узнать.
Снейп объяснил ему на шипящих тонах, где он точно допустил ошибку и почему зелье испорчено, прежде чем разрешил партнеру сопроводить заплаканного мальчика в больничное крыло.
«Как-то, - задумчиво сказал Волдеморт посреди волнения и беспорядков их катастрофического первого урока зелий, - не удивляет меня нисколько, что Северус получает удовольствие от профессиональной возможности доводить детей до слез».
Гарри этого человека не знал совсем, но после сегодняшнего он решил, что это действительно подходящее описание его характера.
Он поставил свой стеклянный фиал с зельем от фурункулов на стол профессора Снейпа, не встречаясь с ним взглядом, пробормотал «спасибо, профессор», потому что то же самое сказали Блейз и Драко, и был проигнорирован.
В пятницу после обеда у Гарри был окно, и к тому времени, как их отпустили с зелий, он был измучен и утомлен.
Драко казался таким довольным, что чуть ли не сиял, что, по мнению Гарри, было ожидаемо. Его было легко порадовать: когда он получал почести и похвалу, он принимал это как должное, улыбался и сиял, а когда его игнорировали или делали ему выговор, он отправлял жизнь окружающим.
Он был оживленным, быстро говорил с Креббом и Гойлом, когда они вышли с зелий под холодным взглядом профессора, и отстал от них на шаг, чтобы поравняться с Гарри на полпути в Большой зал.
Он посмотрел на Гарри, но не сказал ни слова.
Гарри огляделся и увидел, что откололся от основной группы слизеринцев. Никто бы не услышал их разговор, что означало, что о чем бы он ни говорил, он не собирался доводить это до Гарри.
Так что Гарри еще некоторое время размышлял о том, какие мысли могли крутиться в часто непостижимой голове Драко.
Он не знал, как это все соотнести, потому что боялся ошибиться. Он косо посмотрел на Драко, который больше уже не выглядел счастливым.
Гарри успокоил себя. Все будет в порядке.
- О том, что сказал Уизли, - начал он, - все нормально, не беспокойся.
- Это было глупо с твоей стороны, - резковато сказал Драко.
«Он прав, это было очень глупо», - сказал Волдеморт.
Гарри не мог ответить, потому что рядом был Драко, тем более, что все его внимание было привлечено к Гарри. Вместо этого он усиленно подумал: «Хорошо, что ты бы хотел, чтобы я сказал? Меня это не волнует. Драко не спит и видит убить меня в кровати».
«Не кричи, - сказал Волдеморт, - меня не волнует, что ты говоришь, просто держись его».
Гарри вздохнул.
- Я не… переживаю, хорошо. Нет. Но я знал об этом, и я не… меня это не расстраивает.
- Как? – спросил Драко, непредусмотрительно не обращая внимания на то, что мог задеть чьи-то чувства, что было неудивительно.
- Что? Тебе это магглы сказали, с которыми ты жил? – ответил он презрительно.
- А, - сказал Гарри, внезапно поняв, - Ты хочешь знать, кто говорил о твоей семье за твоей спиной.
Драко раздраженно рыкнул.
- Конечно, хочу. Я понимаю, что тебе было бы сложно это понять, не имения никаких…
- Ни слова о моей семье, Драко, - ядовито сказал Гарри.
«О, браво», - манерно откликнулся Волдеморт.
- Заткнись, - сказал Гарри.
- Я ничего не сказал, - огрызнулся Драко.
- Я знаю, извини, - замялся Гарри, потирая лоб, потому что шрам начал дергаться. Конечно.
Драко скрестил руки на груди, пристально глядя на Гарри через коридор. Они уже отстали от всех, коридор был пуст, взгляд Драко был острым и выжидательным.
- Ну?
Гарри думал. Забини раздражал и был высокомерным, с него можно было сбить спесь, но у Гарри закрадывалось подозрение, что распространение слухов о Малфоях – о чем те очевидно пытались замолчать с большим трудом - было бы опасно.
И явно не стоило говорить Драко, что Волдеморт нашептал это ему на ушко, хотя его семья и была лояльна темной стороне, эту мысль Гарри отложил в дальний ящик.
«Нет, - сказал Волдеморт, - мы слишком уязвимы. Не говори никому».
«Конечно, нет», - раздраженно подумал Гарри. Господь знал, что случится с ним, если выяснится про Волдеморта.
Все это означало, что Гарри продолжит совершенствоваться во лжи.
- Я читал об этом,- выдохнул он.
- Читал об этом, - повторил Драко.
- Когда я выяснил, кто я, - он неопределенно помахал на шрам, - я просмотрел старые газеты.
- А, - сказал Драко, размыкая руки, - то есть никто ничего не говорил?
- Нет, - сказал Гарри.
- Значит, про Снейпа ты тоже знаешь, - сказал Драко так, словно мог выдавить взглядом новую информацию.
- Да, - сказал Гарри. Кроме… он знал, что Снейп был последователем Волдеморта, но он не знал, как он избежал Азкабана, - ну, - он уклонился от ответа, - что-то вроде, я знал, что он был…
Это общеизвестно, можно прочитать в старых газетах или выписках, но он не знал, стоит ли говорить об этом слух, учитывая, что обсуждение чего-то, имеющего отношение к темному, казалось, осуждалось, создавалось впечатление, что лучше это держать в секрете.
- Да, - сказал Драко, который очевидно понимал эти странные правила, - пойдем дальше, - он посмотрел на портреты, некоторые из которых в самом деле наблюдали за ними.
Гарри кивнул и пошел к главному залу.
- Я не нашел о том, как он умудрился…
- Сорваться с крючка? – сухо подсказал Драко.
- Да, - подтвердил Гарри, - в смысле, явно, что… - Гарри оборвал себя. Продолжение было: «у него не так много денег, как у твоего отца», или же «он бы не смог работать учителем», но он не мог сказать этого. Драко же посчитал, что никто не должен обсуждать причины, и они оба притворились, что никто их них понятия не имел, что Люциус Малфой был искренним последователем Темного Лорда.
Но Гарри было это сложно уложить в голове.
Он нахмурился.
Драко смотрел на него.
- В смысле, хорошо, очевидно, что его должны были оправдать без тени подозрений, или никто бы не допустил его до работы с детьми, - сказал он.
Драко испытующе посмотрел на Гарри, словно каким-то образом вычислил, что Гарри говорил не то, что думает, и вздохнул.
- Да, Дамблдор поручился за него.
«Дамблдор?» - прошипел Волдеморт, как внезапная волна яда в голове Гарри.
- Дамблдор? - спросил Гарри, поднимая брови.
Драко пожал плечами.
- Остальные выписки закрыты, - сказал он,- так что я не знаю большего. Знаю только, что отец сказал мне.
Гарри медленно кивнул.
- Догадываюсь, что ты можешь расслабиться, уверенный, что он не пытается убить тебя, - манерно сказал он, когда они подошли к большому залу.
- Я не думаю, что ты пытаешься убить меня, - сказал Гарри, закатывая глаза.
- Ну, - сказал Драко, на толпящихся вокруг учеников, - хорошо.
Он сел между Креббом и Гойлом.
Гарри сел рядом с Блейзом Забини, который посмотрел на него, хмыкнул, и больше не обращал на него внимания.
«Ты мог его подставить под гнев Люциуса», - сказал Волдеморт.
Гарри скосил глаза на Блейза.
«Хорошо».
Он съел обед и решил, что оставшееся время будет спать.
Он поднялся в спальню мальчиков и заснул. Никто не потревожил его, и когда он открыл глаза, было темно, а из общей комнаты снова раздавался шум, что означало начало или конец ужина. Он зевнул и почесал голову.
В спальне было тихо и пусто, за исключением Блейза Забини, который растянулся на кровати, старательно рассматривая домашнее задание по зельям.
«Тебе нужно потренировать чары невидимости», - напомнил Волдеморт.
Гарри шмыгнул носом, потер глаза, одел очки.
- Хорошо, - устало сказал он.
Забини поднял на него взгляд, потом вернулся к книге.
- Ты можешь взять зелья у медсестры, - сказал он, не глядя на Гарри.
- Что? – Гарри повернулся к нему.
- От своих снов, - сказал Забини, крайне равнодушно, - может, ты не будешь таким странным, если ты поспишь хоть раз, - предположил он.
- А, - Гарри нахмурился. Он мог много чего рассказать о странностях Забини, если честно, но он оставил это при себе, - можно, наверное, - сказал он, чувствуя неуверенность в этой идее.
Забини не ответил.
- И куда я иду? – поинтересовался Гарри тихо лишь через пару минут, шагая по коридору. Ужин уже прошел. Он спал слишком долго, но его не волновало, что он остался без еды. Ему, вообще, было странно так много есть: три раза в день, и почти все слизеринцы заметили, что он ест маленькими порциями, даже Паркинсон подняла темную бровь и громко спросила о его талии.
«Куда-то, где никого нет, - сказал Волдеморт, - в Хогвартсе есть места, которые не подчиняются воле директора. Одна такая комната – Выручай-комната, а другая…»
- Это туалет для девочек? – с сомнением спросил Гарри. На двери была старомодная табличка «Не работает».
«Да, входи», - нетерпеливо сказал Волдеморт.
Нехотя Гарри толкнул дверь. На полу была вода, и он слышал, как какая-то девочка хнычет в одной из кабинок. Ее голос был высоким и потусторонним. На мгновение он замер, смутился, а потом понял, что слышит голос привидения. Она плакала, словно ее сердце было разбито.
- А да. Бедняжка, маленькая глупенькая Миртл, - выл голос.
Гарри сглотнул. Он внезапно и с ужасом понял, что ее убил Волдеморт. Он был не старше, чем когда Гарри нашел его в приюте: шестнадцатилетний, тонкий, тихий, с тяжелым взглядом.
Мысль всколыхнула воспоминания о криках и вспышках светла. Он вздрогнул и закрыл глаза. Он ненавидел эти воспоминания. Он хотел, чтобы они ушли.
«Это была небольшая потеря для магического сообщества, уверяю тебя», - растягивая гласные, сказал Волдеморт. В его голосе была злобная нотка, как будто он не мог понять расстройства Гарри, злился на это, будто Гарри делал это специально, чтобы подразнить его.
Плач Миртл был очень громким. Гарри прикрыл уши, чтобы не мешал думать. Его сердце билось очень быстро, ударяясь в грудную клетку, как обезумевшее, бьющееся из последних сил животное.
«Дыши», - неожиданно сказал Волдеморт с тревогой. Гарри дышал, как нужно.
Он дышал. Но было ощущение, что он не мог вдохнуть и глоток воздуха, и задышал быстрее, чувствуя головокружение.
Неожиданно Гарри захотел больше, чем чего-либо еще в мире, избавиться от голоса. Он просто не хотел думать об убийствах. Неужели ему нужно слишком много?
Казалось, что он был не способен избежать мысли об убийствах. Он не мог избежать чувства, что был прямо там, держал палочку в руках. Перед глазами появились черные точки. Он тяжело моргнул и оперся на одну из раковин, чтобы удержать баланс.
«Гарри, - сказал Волдеморт настойчиво, - выдохни».
- Я…я не могу, - с трудом сказал Гарри.
«Ты можешь, - снова сказал он, - вдохни, - он медленно повторил, - и выдохни».
Он считал вдохи, вливая в Гарри ощущение дыхания.
Гарри слепо смотрел на кран, чувствуя себя ужасно глупо, и пытался заново научиться дышать.
Успокаивающий голос Волдеморта заглушил душераздирающие всхлипы Миртл.
- Я в порядке, - сказал Гарри, наконец. Он чувствовал себе еще более утомленным, чем когда приходил в себя после долгого наказания у Дурслей.
«Глупый мальчик», - сказал Волдеморт, голос которого звучал раздраженно, но также с ноткой облегчения (о да), словно гаррина глупость была чем-то, с чем он учился жить.
- Извини, - сказал Гарри.
Волдеморт проигнорировал извинения.
«Ты помнишь, как ты натравил питона на магглов?»
Гарри помнил наказание лучше, чем само событие, но мягкое шипение змеи было все еще ясным. Он кивнул.
«Думай об этом. Посмотри на рисунок на кране перед тобой и скажи ему открыться».
Внимательно присмотревшись, Гарри увидел крошечную змейку, вырезанную у крана, к которому он прислонился, сбоку. Он прищурился:
- Откройся, - сказал он.
Нетерпение Волдеморта можно было ощутить физически.
«Это не сработает, если ты не можешь произнести, как нужно. Ты можешь говорить на парселтанге, ты должен. Змеи просто так со всеми не разговаривают».
Гарри нахмурился. Он сосредоточился на кране, и на этот раз из открытого рта вышел звук, необычайный, свистящее шипение.
Раковина заскользила по полу. В футе от того места, где стоял Гарри сейчас была темная дыра, ведущая вниз в водопровод.
Он уставился на нее.
- И куда мы направляемся? – тихо спросил он. Его слов не было особенно слышно на фоне плача Миртл.
«Это, - сказал Волдеморт со странным благоговением, - вход в Тайную комнату».
Урок защиты относился к категории тех уроков, которых ученики ждали с нетерпением, но он не оправдал их ожиданий. Дело было не только в профессоре Квирелле, который, казалось, знал о предмете даже меньше, чем хотел продемонстрировать, так еще и урок в основном состоял из сухого тихого чтения и тренировки нескольких вспомогательных чар.читать дальше
Гарри, помимо всего прочего, страдал от того, что всякий раз, когда Квирелл поворачивался к классу спиной, голова начинала болеть так, словно его череп разрубили пополам. Сначала он думал, что Волдеморт расстроен, потому что тот не особенно любил защиту, но присутствие в его голове было также растеряно.
«Это не я, - сказал он раздражительно. - Но я определенно это чувствую. Я не знаю, что это».
Волдеморта всегда нервировало, если он чего-то не понимал, и хотя он не хотел обсуждать этот вопрос, он посоветовал Гарри наблюдать (точнее, настоял в своей обычной манере). Из-за невротической педантичности Волдеморт требовал записывать все странности в тетрадь, чтобы они смогли изучить наблюдения со временем.
Писать было проще, чем спорить.
Самым главным достижением этого наблюдения стало открытие, что Гарри чувствовал боль, только когда Квирелл был рядом. Никто из них не знал, что делать с этой информацией, так что Гарри предпочел продолжать наблюдать и делать заметки.
Впрочем, это открытие не сделало уроки зашиты легче.
«Это настолько позорно, что даже не смешно, - зло проворчал Волдеморт на третьем уроке в четверг утром. - Урок, который должен был быть самым интересным и полезным, мы проводим за чтением в устаревшем учебнике о том, как сбросить сглаз».
- Я думал, тебе нравятся темные искусства, - проговорил только губами Гарри, спрятавшись за учебником, - почему ты так расстроен тем, что уроки по защите такие ужасные?
Волдеморт ответил раздосадовано:
«То, что ты называешь «темными искусствами» это парочка крайне опасных и сложных, иногда вызывающих зависимость направлений магии, у которых не всегда есть что-то общее».
Гарри продолжал смотреть в учебник, хотя и не читал больше. «На уроке должна быть информация о том, как безопасно обращаться с темными существами, заклятиями и проклятиями, то есть даны базовые инструкции, по меньшей мере, по трем направлениям магии, и другие крайне полезные знания».
Гарри не знал наверняка, что такое «темные искусства», о которых говорил Квирелл. «Темные силы: Гид по самозащите» давал очень размытое определение: «конкретный тип магии, который применяется с целью причинения вреда». Он обнаружил, что склонен согласиться с версией Волдеморта, которая звучала: «любой тип магии, которую доминирующая идеология не любит и которая может причинить вред в зависимости от применения, как и любое другое направление магии».
Гарри не был уверен, но подозревал, что существовали заклинания, которые не были предназначены ни для чего другого, кроме вреда. Убивающее проклятье, о котором он продолжал читать, было подходящим примером.
«Как, ты думаешь, они убили корову, которую ты ел на ужин?» - язвительно прервал его Волдеморт.
Гарри нахмурился. Они, правда, использовали темнейшее заклинание, чтобы приготовить ужин?
«Нет, - выдохнул Волдеморт, - они, наверняка, наложили рубящее заклинание на горло. Но убивающее проклятье было бы быстрее и менее болезненным».
Гарри сильнее нахмурился. Он ясно понял точку зрения, которую привел Волдеморт, но, как бы там ни было, он думал об этом слишком много, а новые воспоминания, которые предоставил ему Волдеморт, стояли перед глазами.
Вся эта кровь была ужасающей.
Волдеморт вздохнул. Гарри знал, что он думал, что Гарри вел себя глупо, но не мог ничего с этим поделать. Опыт Гарри подсказывал, что все эти вещи неправильные, крайне неправильные, ужасно и безысходно неправильные.
«Война, - сказал Волдеморт. - Насилие - необходимая тактика на войне».
Не имело значения, сколько раз или как терпеливо или настойчиво он повторит это. Гарри избегал последствий этой жажды крови и пытался как-то справиться с этими воспоминаниями простым способом: не думать о них совсем.
К несчастью для Гарри, он был вынужден их переварить, потому что они возвращались, когда он был взволнован, усталым или расстроенным, или, более того, спал.
Он просыпался, глубоко дыша от ужаса, вызванного кошмарами, иногда по нескольку раз за ночь. Через тяжелый полог он слышал сонную ругань и догадывался, что шумел во сне.
Странно, но Драко проще всего относился к этой проблеме: он готов был великодушно простить внезапное пристрастие Гарри к побудке всей комнаты и, казалось, признавал это очевидным и предсказуемым последствием проживания с магглами. Чаще всего он просто вздыхал и выкрикивал что-то, чтобы разбудить Гарри, переворачивался и снова засыпал.
Винсент Кребб и Грег Гойл без сомнений пытались подражать Драко, но спросонья они оба были не в себе, как медведи, безвременно разбуженные, и порой последствия бессонной ночи были видны только ранним утром по хмурым взглядам и ворчанию. Еще было мрачное бурчание Тео Нотта о том, что никакие воспоминания о темном лорде так не напугают, как он, если он, черт возьми, не поспит прямо сейчас.
Блейз Забини зачаровал тяжелый зеленый полог на своей кровати так, что тот не пропускал звуки. Вполне ожидаемо, что он не предложил Гарри научить его таким чарам. Это было нормально, потому что Гарри считал, что такие чары можно наложить, если доверие к одноклассникам выше, чем было сейчас.
«Это глупо», - сказал Волдеморт в три утра пятницы, пока сердце Гарри потихоньку успокаивалось. Меткость Драко улучшилась за прошлые ночи, и его экземпляр книги «Фантастические монстры и где их найти» тяжело приземлился Гарри на грудь.
Книга была мягкая, глядя на нее, Гарри подумал, что Драко не так уж и зол. От нее даже синяка не останется.
Гарри поднялся, пытаясь замедлить дыхание, и провел ладонью по волосам. Глубоко в сознании он услышал вздох Волдеморта, специфический звук для того, кто не дышал.
«Я помню, как дышать, - сказал голос. Гарри понял, что тот не в настроении. В последнее время они толком не высыпались, - это не нормальное состояние для меня».
Это переключило его мысли на другую тему, помимо криков и зеленого света.
- Ты скучаешь по телу? – прошептал он достаточно тихо, чтобы не привлечь внимание спящих одноклассников.
«Какой это вопрос?» – язвительно поинтересовался Волдеморт, его голос, как низкий злобный вихрь, пронесся по голове Гарри.
«Крайне глупый», - заключил Гарри.
- Сможет ли помочь эта книга?- поинтересовался он.
«Может быть, - сказал Волдеморт после молчания, - все несколько сложнее. История говорит о том, что я стал немного…»
Волдеморт оборвал предложение, но Гарри сам закончил его: «абсолютно безумным». И Волдеморт не придрался к его трактовке. Даже если убрать три четверти того, что было написано в политической пропаганде, оставшееся все равно было неприемлемым.
Гарри знал, что Волдеморт не переживал о разрушении, которому был причиной, все случайные смерти или пытки - он плевал на них. Но нелогичность поступков, казалось, каким-то коварным образом беспокоила его, что было сложно понять.
Гарри думал об этом несколько секунд.
- Ты думаешь, что это может чем-то помочь тебе с телом?
Он мало представлял, что происходило с людьми, которые сходили с ума, но знал, что иногда это связано с телом. Дядя Вернон говорил тете Мардж, когда та приезжала, что Гарри был сумасшедшим и глупым, и что он унаследовал эти черты от своего отца. После чего тетя Мардж часами разглагольствовала о проблемах размножения и наследования у своих собак, пока тетя Петуния с приклеенной улыбкой пристально смотрела на нее с противоположной стороны стола.
«Твои родители не были сумасшедшими, - зло сказал Волдеморт, - неправыми, - поправился он, - но не сумасшедшими. Магглам просто необходимо принизить достоинство магов».
Это была горькая мысль, и Гарри не был уверен, что она предназначалась ему.
Семья Волдеморта (он сделал вывод из нескольких спутанных мыслей и впечатлений) не были такими счастливчиками, как у Гарри. Гарри видел их в своей голове: змею, прибитую к деревянной двери хижины, заросший сад, мужчину с жирными волосами и темными глазами, которые смотрели в разные стороны. Шипение.
Пугающий образ человека заставил Гарри вздрогнуть. Его вздох был не громче, чем шепот, и он слышал, как Теодор взвыл из глубины комнаты.
- Заткнись, Поттер!
Драко, дернувшись, проснулся. Гарри смутно видел его силуэт, повернувшийся к кровати Теодора, и он легко мог вообразить выражение лица: тонкие губы, прищуренные глаза. Ближайший к двери Гойл издал хмыкающий звук.
- Извините, - сказал Гарри, отмерзнув, - Извините, я просто…
Он выскользнул из кровати, взял свой экземпляр книги «Тысяча магических трав и грибов».
- Три утра, - сказал Драко хриплым голосом. Он посмотрел на Гарри сквозь балдахин.
- Знаю, знаю, прости, - сказал Гарри, - я пойду вниз в гостиную и почитаю. Просто возвращайтесь ко сну.
Драко вздохнул, издал неясный звук согласия и перевернулся. Гарри на цыпочках спустился вниз в гостиную, огонь в которой еще горел.
Он открыл книгу, но даже не попытался читать. Гарри устал. Даже Волдеморт, казалось, был на грани.
«Поскольку ты уже встал, мы пройдем теорию чар невидимости, - сказал он устало, - завтра ты попросишь у медсестры зелье снов без сновидений, раз оно тебе нужно».
Гарри вздохнул и кивнул. Он не хотел говорить о том, что стало причиной его кошмаров, и, на счастье, Волдеморт тоже. Так что вместо этого они тихо сидели, а Волдеморт объяснял удивительно сложный процесс искажения света для невидимости.
Он был неустанными и поразительно терпеливым учителем, и никогда не давал Гарри понять, что тот учится слишком медленно или что он глуп.
«Ты умен, как и любой, кто уделяет достаточное внимание предмету, - пояснил тот равнодушно, поймав эту мысль, - не настолько умен как я, очевидно, - добавил он, - но это никому больше не дано».
Гарри было интересно, на что это похоже, прожить жизнь с таким ужасным и болезненным самолюбием, но ответом было лишь удивление Волдеморта.
«Мы потренируемся завтра вечером, - сказал он наконец, - нет необходимости накладывать их идеально, чтобы на самом деле стать невидимым. Тебе просто нужно избежать узнавания. Многосущное зелье подошло бы больше, - сказал он задумчиво, - но у нас нет времени на приготовление, и, Мерлин знает, чью форму принимать. Очевидно, кого-то из Гриффиндора».
Гарри, усталый, с пустой головой, позволил мыслям Волдеморта парить в тишине его разума. Голос думал быстро и часто прерывал себя новыми идеями, скакал между ними, так что за ним было не уследить. Он был, к несчастью, не настолько умен, как думал о себе.
«Возвращайся и спи», - сказал голос через некоторое время, у тебя завтра первым уроком сдвоенные зелья, а Снейп вечно не в духе».
Так что Гарри вернулся в спальню и завалился спать.
Он мог бы пожелать Волдеморту быть таким же деликатным и пару часов позже. Зелья оказались просто ужасными – и не только потому, что это бы урок с Гриффиндором, что само по себе было испытанием.
Гарри спустился с суматошного завтрака вместе с Драко, Креббом и Забини в подземелья, глубоко в недра замка, где проводились зелья. Гойл и Нотт задержались над своими яйцами, бросив на Гарри хмурые и недобрые взгляды.
- Мы не хотим опоздать, - сказал Драко, быстро шагая.
Это было верно, но Гарри определенно не слышал от Драко таких слов, касающихся других занятий. Он с любопытством посмотрел на него, но Драко не дал никаких объяснений.
Они добрались до запертого кабинета зелий на несколько минут раньше начала занятия. В то время, как остальные кабинеты никогда не запирались, тут работало предупреждение из книги «Тысяча магических трав и грибов», которое предлагало достаточно практичную идею предотвратить попадание неаккуратных студентов в помещения с ингредиентами.
С ними вместе за дверями кабинета стояли болтающие гриффиндорцы, включая рыжего первогодку, который предположительно был Уизли и знакомую ему Гермиону Грейнджер.
Гарри вдруг почувствовал укол сочувствия к ней, когда понял, что ее одноклассники тоже ее недолюбливают. Она упорно талдычила что-то скучающей девочке. Остальные просто игнорировали ее.
Драко, как и Гарри, увидел ее, когда они подошли.
- О-о, - сказал он, словно только ее заметил, - это девочка из поезда? Предполагаю, что даже предатели крови признают грязь, когда видят ее. Лицемеры, - он хмыкнул. Блейз Забини, который стоял рядом, тоже хмыкнул, но ничего не сказал.
Гарри нахмурился.
- Или, - предположил Драко, пожав плечами, - может быть, это, потому что она не может заткнуться дольше, чем на две секунды.
Гарри не купился на все эти дела с магглорожденными, у которых было более низкое положение, но не мог отрицать, что девочка была раздражающей, и он думал, что это, возможно, не мешало ему недолюбливать ее из-за ее характера.
- Возможно, - пробормотал он с чувством. Драко ухмыльнулся.
Группа слизеринцев остановилась у двери в кабинет. Гриффиндорцы затихли, кроме Гермионы, которая все еще тихо шептала что-то девочке, которая выглядела так, будто жалела о том, что стоит тут.
Блейз прислонился к стене с равнодушным видом. Кребб возвышался за левым плечом Драко.
У Гарри было ощущение, что никто не собирался включить его в боевой строй.
Рыжий мальчик, наконец, продрейфовал перед группой гриффиндорцев, и кто-то толкнул Гермиону локтем, чтобы она замолчала.
- Ты Гарри Поттер, - сказал рыжий. Произнесено это было без какого-то особого трепета.
- Эм, - сказал Гарри, - привет.
Из-за того, как расположились другие слизеринцы, у Гарри возникло предчувствие, что будет драка, и он не понимал, почему. Даже Блейз, обычно беспечный, казалось, напрягся, как сжатая пружина.
- Да, - сказал он во все более холодной тишине,- это я. И это Драко… - он показал рукой на мальчика рядом с ним.
Драко оборвал его жест, схватив за запястье. Захват был сильным.
- Он знает мое имя, - растягивая слова, сказал Драко, глядя на Гарри с выражением: твоя попытка быть вежливым восхитительно занятная, - и нет необходимости спрашивать его имя. Мой отец сказал, что все Уизли рыжие, - он посмотрел на его волосы, потом взгляд пренебрежительно скользнул по фигуре мальчика, - веснушчатые и родили больше детей, чем могут обеспечить.
Взгляд Драко замер на поношенной мантии, которая тому была коротка на несколько дюймов – явно с плеч одного из братьев.
Гарри вспомнил подобную характеристику их семьи их уст Волдеморта: «Хм, рыжие и без денег», и почувствовал, что уголок его рта приподнимается.
Лицо Уизли нездорово покраснело, что ужасно сочеталось с цветом его волос.
- Думаешь, это смешно, Поттер?
Гарри перестал улыбаться.
- Вообще-то нет…
- Ладно, мой отец говорит, что твоей семье не нужен повод, чтобы встать на темную сторону, Малфой, - сказал он, очевидно, в отместку за оскорбление своей семьи, - и это не слишком беспокоит Поттера? Или, может быть, он просто не знает?
Драко никогда не краснел, он бледнел, а щеки наливались румянцем. Желудок Гарри сделал кульбит, когда он увидел выражение лица Драко.
- Конечно, знаю, - ответил он, подходя ближе к Драко, - и это не твое чертово дело.
- Теперь понятно, насколько ты умен, - сказал Уизли, шагая ближе, - бегаешь вокруг склизкого мерзавца, чей отец желает твоей смерти.
- Десять баллов с Гриффиндора, мистер Уизли, - раздался голос над их головами. При всей его мягкости, его было четко слышно, и все первогодки разом замолчали. Профессор Снейп появился более чем неожиданно, высокая угловатая фигура в холодном коридоре подземелий, - за злостные сплетни.
Дверь, которая была заперта, просто откликнулась на прикосновение Снейпа, и он открыл ее со зловещим скрипом. Факелы на стенах зашипели и вспыхнули, когда учитель вошел в кабинет.
Нехотя ученики гуськом последовали за ним. Гарри был не единственным, кто с широко открытыми глазам рассматривал ингредиенты в стеклянных банках, которые выстроились на полках по стенам. По крайне мере, он не чувствовал их запаха.
- Садитесь, - сказал профессор Снейп. Его голос был едва ли громче шепота, но все услышали его без проблем.
Они сели.
Пока Снейп взращивал чувство крайнего ужаса в классе, он проделал ту же административную процедуру, что и все учителя: запустил их в комнату, выстроил у столов и проверил по списку.
Список был бесконечным и мучительным. Профессор Снейп обладал даром внушать каждому ребенку чувство, что он сделал что-то не так, и будет наказан очень строго, просто произнеся его имя мягким острожным голосом. Большинство слизеринцев, казалось, имели иммунитет к этому, но гриффиндорцы медленно поникали.
Снейп не останавливался и не запинался, когда читал имена, но когда он дошел до имени Гарри, его глаза остановились на нем, темные и очень холодные.
Гарри потупил взгляд и смотрел на руки, когда отвечал.
Наконец он назвал имя Забини, что означало конец этой процедуры и начало другой.
- Вы здесь, чтобы изучить точную науку и исключительное искусство зельеварения, - начал он и с этого момента каким-то образом атмосфера в классе стала тяжелее. Его вводное объяснение был коротким, к слову, но не очень дружелюбным.
- Мистер Уизли, - сказал он коротко, что будет, если я добавлю корень асфоделя в настойку полыни?
Гарри был рад, что спросили Уизли, потому что он определенно этого не знал. Рыжий мальчик посмотрел так, как если бы был поставлен в тупик и не смог скрыть этого. Гермиона Грейнджер моментально вытянула руку.
Уизли посмотрел на нее и угрюмо сказал:
- Я не знаю.
- Не знаете? - мягко спросил профессор Снейп. Он оглядел класс, игнорируя дрожащий пальцы мисс Грейнджер, - какая жалость. Давайте попробуем еще раз. Мистер Уизли, куда бы вы заглянули в поисках безоара?
Гарри знал. Если честно, он получил эту информацию не из книг, а в то время, когда работал у тети Петунии в саду, не имея другого собеседника помимо Волдеморта, который рассказывал о распространенных растениях и ядах, но все-таки он знал это.
И снова рука Гермионы Грейнджер взмыла вверх.
- Я не знаю, - сказал Уизли, возмущенно глядя в ответ.
- Нет, может быть, мистер Лонгботтом? Или Финниган? Мисс Браун?
Тишина.
- Так-так, - пробормотал он. Он посмотрел на другую сторону класса, - никто?
И все еще не обращал внимания на Гермиону Грейнджер.
Гарри поднял руку нерешительно.
Секундой позже он пожалел об этом. Черные глаза Снейпа смотрели на него. Это длилось несколько долгих секунд. Он опустил руку медленно.
- Мистер Малфой, - сказал Снейп, двигаясь мимо, словно не замечал Гарри.
- В желудке козы, сэр, - самодовольно ответил Драко.
- Верно, - проговорил Снейп, - Безоар – это субстанция, найденная в желудке козы, и спасет вас от большинства ядов. Пять баллов Слизерину, - добавил он.
Урок продолжился в том же ключе, а профессор все так же игнорировал Гарри, ужасно и намеренно избегая его.
Вместо долгой вводной лекции, которую ожидал Гарри, профессор Снейп коротко рассказал об опасности зельеварения, потом разделил их на пары и сказал сварить простое зелье от фурункулов. Гарри попал в пару с Блейзом Забини, а Драко был с Панси Паркинсон.
Профессор Снейп перемещался между столами, как облако несчастья, критикуя каждого, кроме Драко, который, казалось, занимал счастливую позицию любимчика, и действительно вполне хорошо справлялся с задачей, как и Гарри, на которого Снейп даже не смотрел, хотя едко прокомментировал вес сушеной крапивы Блейза.
- Мистер Малфой продемонстрировал вам, как правильно тушить рогатых слизней, - сказал он перед тем, как один из гриффиндорских котлов, расплавившись, стек на пол с шипящим звуком, а дымящееся зелье потекло по обуви учеников.
Гарри быстро запрыгнул на стул и потянул Блейза за собой, удивленно уставившись на мальчиков, которых ошпарило зелье, и теперь они покрылись болезненными фурункулами.
- Идиот! - рявкнул Снейп, развернувшись к напуганному гриффиндорцу. Гарри подумал, что уже видел этого мальчика с пропавшей жабой, но под фурункулами было трудно узнать.
Снейп объяснил ему на шипящих тонах, где он точно допустил ошибку и почему зелье испорчено, прежде чем разрешил партнеру сопроводить заплаканного мальчика в больничное крыло.
«Как-то, - задумчиво сказал Волдеморт посреди волнения и беспорядков их катастрофического первого урока зелий, - не удивляет меня нисколько, что Северус получает удовольствие от профессиональной возможности доводить детей до слез».
Гарри этого человека не знал совсем, но после сегодняшнего он решил, что это действительно подходящее описание его характера.
Он поставил свой стеклянный фиал с зельем от фурункулов на стол профессора Снейпа, не встречаясь с ним взглядом, пробормотал «спасибо, профессор», потому что то же самое сказали Блейз и Драко, и был проигнорирован.
В пятницу после обеда у Гарри был окно, и к тому времени, как их отпустили с зелий, он был измучен и утомлен.
Драко казался таким довольным, что чуть ли не сиял, что, по мнению Гарри, было ожидаемо. Его было легко порадовать: когда он получал почести и похвалу, он принимал это как должное, улыбался и сиял, а когда его игнорировали или делали ему выговор, он отправлял жизнь окружающим.
Он был оживленным, быстро говорил с Креббом и Гойлом, когда они вышли с зелий под холодным взглядом профессора, и отстал от них на шаг, чтобы поравняться с Гарри на полпути в Большой зал.
Он посмотрел на Гарри, но не сказал ни слова.
Гарри огляделся и увидел, что откололся от основной группы слизеринцев. Никто бы не услышал их разговор, что означало, что о чем бы он ни говорил, он не собирался доводить это до Гарри.
Так что Гарри еще некоторое время размышлял о том, какие мысли могли крутиться в часто непостижимой голове Драко.
Он не знал, как это все соотнести, потому что боялся ошибиться. Он косо посмотрел на Драко, который больше уже не выглядел счастливым.
Гарри успокоил себя. Все будет в порядке.
- О том, что сказал Уизли, - начал он, - все нормально, не беспокойся.
- Это было глупо с твоей стороны, - резковато сказал Драко.
«Он прав, это было очень глупо», - сказал Волдеморт.
Гарри не мог ответить, потому что рядом был Драко, тем более, что все его внимание было привлечено к Гарри. Вместо этого он усиленно подумал: «Хорошо, что ты бы хотел, чтобы я сказал? Меня это не волнует. Драко не спит и видит убить меня в кровати».
«Не кричи, - сказал Волдеморт, - меня не волнует, что ты говоришь, просто держись его».
Гарри вздохнул.
- Я не… переживаю, хорошо. Нет. Но я знал об этом, и я не… меня это не расстраивает.
- Как? – спросил Драко, непредусмотрительно не обращая внимания на то, что мог задеть чьи-то чувства, что было неудивительно.
- Что? Тебе это магглы сказали, с которыми ты жил? – ответил он презрительно.
- А, - сказал Гарри, внезапно поняв, - Ты хочешь знать, кто говорил о твоей семье за твоей спиной.
Драко раздраженно рыкнул.
- Конечно, хочу. Я понимаю, что тебе было бы сложно это понять, не имения никаких…
- Ни слова о моей семье, Драко, - ядовито сказал Гарри.
«О, браво», - манерно откликнулся Волдеморт.
- Заткнись, - сказал Гарри.
- Я ничего не сказал, - огрызнулся Драко.
- Я знаю, извини, - замялся Гарри, потирая лоб, потому что шрам начал дергаться. Конечно.
Драко скрестил руки на груди, пристально глядя на Гарри через коридор. Они уже отстали от всех, коридор был пуст, взгляд Драко был острым и выжидательным.
- Ну?
Гарри думал. Забини раздражал и был высокомерным, с него можно было сбить спесь, но у Гарри закрадывалось подозрение, что распространение слухов о Малфоях – о чем те очевидно пытались замолчать с большим трудом - было бы опасно.
И явно не стоило говорить Драко, что Волдеморт нашептал это ему на ушко, хотя его семья и была лояльна темной стороне, эту мысль Гарри отложил в дальний ящик.
«Нет, - сказал Волдеморт, - мы слишком уязвимы. Не говори никому».
«Конечно, нет», - раздраженно подумал Гарри. Господь знал, что случится с ним, если выяснится про Волдеморта.
Все это означало, что Гарри продолжит совершенствоваться во лжи.
- Я читал об этом,- выдохнул он.
- Читал об этом, - повторил Драко.
- Когда я выяснил, кто я, - он неопределенно помахал на шрам, - я просмотрел старые газеты.
- А, - сказал Драко, размыкая руки, - то есть никто ничего не говорил?
- Нет, - сказал Гарри.
- Значит, про Снейпа ты тоже знаешь, - сказал Драко так, словно мог выдавить взглядом новую информацию.
- Да, - сказал Гарри. Кроме… он знал, что Снейп был последователем Волдеморта, но он не знал, как он избежал Азкабана, - ну, - он уклонился от ответа, - что-то вроде, я знал, что он был…
Это общеизвестно, можно прочитать в старых газетах или выписках, но он не знал, стоит ли говорить об этом слух, учитывая, что обсуждение чего-то, имеющего отношение к темному, казалось, осуждалось, создавалось впечатление, что лучше это держать в секрете.
- Да, - сказал Драко, который очевидно понимал эти странные правила, - пойдем дальше, - он посмотрел на портреты, некоторые из которых в самом деле наблюдали за ними.
Гарри кивнул и пошел к главному залу.
- Я не нашел о том, как он умудрился…
- Сорваться с крючка? – сухо подсказал Драко.
- Да, - подтвердил Гарри, - в смысле, явно, что… - Гарри оборвал себя. Продолжение было: «у него не так много денег, как у твоего отца», или же «он бы не смог работать учителем», но он не мог сказать этого. Драко же посчитал, что никто не должен обсуждать причины, и они оба притворились, что никто их них понятия не имел, что Люциус Малфой был искренним последователем Темного Лорда.
Но Гарри было это сложно уложить в голове.
Он нахмурился.
Драко смотрел на него.
- В смысле, хорошо, очевидно, что его должны были оправдать без тени подозрений, или никто бы не допустил его до работы с детьми, - сказал он.
Драко испытующе посмотрел на Гарри, словно каким-то образом вычислил, что Гарри говорил не то, что думает, и вздохнул.
- Да, Дамблдор поручился за него.
«Дамблдор?» - прошипел Волдеморт, как внезапная волна яда в голове Гарри.
- Дамблдор? - спросил Гарри, поднимая брови.
Драко пожал плечами.
- Остальные выписки закрыты, - сказал он,- так что я не знаю большего. Знаю только, что отец сказал мне.
Гарри медленно кивнул.
- Догадываюсь, что ты можешь расслабиться, уверенный, что он не пытается убить тебя, - манерно сказал он, когда они подошли к большому залу.
- Я не думаю, что ты пытаешься убить меня, - сказал Гарри, закатывая глаза.
- Ну, - сказал Драко, на толпящихся вокруг учеников, - хорошо.
Он сел между Креббом и Гойлом.
Гарри сел рядом с Блейзом Забини, который посмотрел на него, хмыкнул, и больше не обращал на него внимания.
«Ты мог его подставить под гнев Люциуса», - сказал Волдеморт.
Гарри скосил глаза на Блейза.
«Хорошо».
Он съел обед и решил, что оставшееся время будет спать.
Он поднялся в спальню мальчиков и заснул. Никто не потревожил его, и когда он открыл глаза, было темно, а из общей комнаты снова раздавался шум, что означало начало или конец ужина. Он зевнул и почесал голову.
В спальне было тихо и пусто, за исключением Блейза Забини, который растянулся на кровати, старательно рассматривая домашнее задание по зельям.
«Тебе нужно потренировать чары невидимости», - напомнил Волдеморт.
Гарри шмыгнул носом, потер глаза, одел очки.
- Хорошо, - устало сказал он.
Забини поднял на него взгляд, потом вернулся к книге.
- Ты можешь взять зелья у медсестры, - сказал он, не глядя на Гарри.
- Что? – Гарри повернулся к нему.
- От своих снов, - сказал Забини, крайне равнодушно, - может, ты не будешь таким странным, если ты поспишь хоть раз, - предположил он.
- А, - Гарри нахмурился. Он мог много чего рассказать о странностях Забини, если честно, но он оставил это при себе, - можно, наверное, - сказал он, чувствуя неуверенность в этой идее.
Забини не ответил.
- И куда я иду? – поинтересовался Гарри тихо лишь через пару минут, шагая по коридору. Ужин уже прошел. Он спал слишком долго, но его не волновало, что он остался без еды. Ему, вообще, было странно так много есть: три раза в день, и почти все слизеринцы заметили, что он ест маленькими порциями, даже Паркинсон подняла темную бровь и громко спросила о его талии.
«Куда-то, где никого нет, - сказал Волдеморт, - в Хогвартсе есть места, которые не подчиняются воле директора. Одна такая комната – Выручай-комната, а другая…»
- Это туалет для девочек? – с сомнением спросил Гарри. На двери была старомодная табличка «Не работает».
«Да, входи», - нетерпеливо сказал Волдеморт.
Нехотя Гарри толкнул дверь. На полу была вода, и он слышал, как какая-то девочка хнычет в одной из кабинок. Ее голос был высоким и потусторонним. На мгновение он замер, смутился, а потом понял, что слышит голос привидения. Она плакала, словно ее сердце было разбито.
- А да. Бедняжка, маленькая глупенькая Миртл, - выл голос.
Гарри сглотнул. Он внезапно и с ужасом понял, что ее убил Волдеморт. Он был не старше, чем когда Гарри нашел его в приюте: шестнадцатилетний, тонкий, тихий, с тяжелым взглядом.
Мысль всколыхнула воспоминания о криках и вспышках светла. Он вздрогнул и закрыл глаза. Он ненавидел эти воспоминания. Он хотел, чтобы они ушли.
«Это была небольшая потеря для магического сообщества, уверяю тебя», - растягивая гласные, сказал Волдеморт. В его голосе была злобная нотка, как будто он не мог понять расстройства Гарри, злился на это, будто Гарри делал это специально, чтобы подразнить его.
Плач Миртл был очень громким. Гарри прикрыл уши, чтобы не мешал думать. Его сердце билось очень быстро, ударяясь в грудную клетку, как обезумевшее, бьющееся из последних сил животное.
«Дыши», - неожиданно сказал Волдеморт с тревогой. Гарри дышал, как нужно.
Он дышал. Но было ощущение, что он не мог вдохнуть и глоток воздуха, и задышал быстрее, чувствуя головокружение.
Неожиданно Гарри захотел больше, чем чего-либо еще в мире, избавиться от голоса. Он просто не хотел думать об убийствах. Неужели ему нужно слишком много?
Казалось, что он был не способен избежать мысли об убийствах. Он не мог избежать чувства, что был прямо там, держал палочку в руках. Перед глазами появились черные точки. Он тяжело моргнул и оперся на одну из раковин, чтобы удержать баланс.
«Гарри, - сказал Волдеморт настойчиво, - выдохни».
- Я…я не могу, - с трудом сказал Гарри.
«Ты можешь, - снова сказал он, - вдохни, - он медленно повторил, - и выдохни».
Он считал вдохи, вливая в Гарри ощущение дыхания.
Гарри слепо смотрел на кран, чувствуя себя ужасно глупо, и пытался заново научиться дышать.
Успокаивающий голос Волдеморта заглушил душераздирающие всхлипы Миртл.
- Я в порядке, - сказал Гарри, наконец. Он чувствовал себе еще более утомленным, чем когда приходил в себя после долгого наказания у Дурслей.
«Глупый мальчик», - сказал Волдеморт, голос которого звучал раздраженно, но также с ноткой облегчения (о да), словно гаррина глупость была чем-то, с чем он учился жить.
- Извини, - сказал Гарри.
Волдеморт проигнорировал извинения.
«Ты помнишь, как ты натравил питона на магглов?»
Гарри помнил наказание лучше, чем само событие, но мягкое шипение змеи было все еще ясным. Он кивнул.
«Думай об этом. Посмотри на рисунок на кране перед тобой и скажи ему открыться».
Внимательно присмотревшись, Гарри увидел крошечную змейку, вырезанную у крана, к которому он прислонился, сбоку. Он прищурился:
- Откройся, - сказал он.
Нетерпение Волдеморта можно было ощутить физически.
«Это не сработает, если ты не можешь произнести, как нужно. Ты можешь говорить на парселтанге, ты должен. Змеи просто так со всеми не разговаривают».
Гарри нахмурился. Он сосредоточился на кране, и на этот раз из открытого рта вышел звук, необычайный, свистящее шипение.
Раковина заскользила по полу. В футе от того места, где стоял Гарри сейчас была темная дыра, ведущая вниз в водопровод.
Он уставился на нее.
- И куда мы направляемся? – тихо спросил он. Его слов не было особенно слышно на фоне плача Миртл.
«Это, - сказал Волдеморт со странным благоговением, - вход в Тайную комнату».
@темы: Куй железо